Предел возможности

— Оттуда и нам с тобой сейчас не выбраться, а они — даже не мы. Как я понимаю, им без браслетов к порталу и подходить бессмысленно, а браслеты у лысого. Так что — пошли.

— Пошли... — Совсем упав духом, бывший десантник потопал вслед за доктором, как и всегда в подобной ситуации припомнив известную и весьма популярную в народе часть человеческого организма: — Ж-ж-жопа!..

— Не то слово... — Не стал разводить дискуссию Игорь, по-хозяйски указывая путь. — И вот что, ты там особо не разглагольствуй, говорить я буду. А ты себе тихонько сопи в две дырочки да наблюдай, вдруг какой... момент подвернется, понял?

— Угу.

— Ну и ладно. Нам сюда, — первым подошедший к двери Игорь пропустил товарища вперед, — да ты и сам знаешь. И вот еще что: не вздумай сразу стрелять — у хмыря этого какое-то защитное поле...

— Итак, почти все в сборе, — в голосе хозяина кабинета сквозило нескрываемое удовлетворение и — с точки зрения немного изучавшего психологию Игоря — облегчение. Последнее, впрочем, как раз скрываемое. — Вы меня, насколько я сумел убедиться, понимаете. Поговорим?

— О чем? — Игорь очень постарался, чтобы это прозвучало достаточно искренне.

— О чем?! — Человек удивленно изогнул бровь, — Хотите сказать, что вам не интересно, где вы находитесь, что это за мир и почему я столь враждебно к вам настроен?! Извините, никогда не поверю...

— Ладно, вы правы. — Доктор, за десять с лишним лет своей практической деятельности привыкший к тому, что инициатива в разговоре всегда должна принадлежать врачу, чуть склонил голову. — Где мы находимся, что это за мир и почему вы столь враждебно к нам настроены?

— У вас хорошая память, — человек неискренне улыбнулся, — и наверняка отменное чувство юмора. Только, боюсь, ваша язвительность здесь не слишком уместна. И тем не менее я отвечу. Название этого мира вам ни о чем не скажет, зато будет небезынтересно узнать о том, что именно отсюда очень давно ушли в прыжок те, кто решил потягаться в могуществе с самим Временем... или Историей, если угодно. — Не дождавшись от гостей-пленников никакой реакции, он невозмутимо продолжил: — Но перед тем, как я расскажу вам об этом, позвольте спросить, что вам известно о Пределе?

Прежде чем ответить, Игорь успел переглянуться с Андреем и подумать о том, что о Пределе он ничего не знает. Однако, уже раскрыв рот, дабы сообщить об этом ощутимо напрягшемуся в своем кресле незнакомцу, молодой доктор внезапно понял, что на самом деле это не так: незнакомое понятие внезапно отозвалось в сознании. И в следующий миг он с ужасом понял, что знает, о чем идет речь! Предел... Несуществующая в реальности и непостижимая разумом граница, разделившая возжелавшее завоевать Вселенную человечество... Невидимая глазу и неизмеримая самыми совершенными приборами грань... Граница, неодолимая стена, дамоклов меч, обрубивший людям путь назад, в свое время...

— Мы знаем о Пределе, — сопроводив сказанное утвердительным кивком, Игорь без страха взглянул в глаза сидящего напротив человека. — Невозможность вернуться назад. Временной люфт в прошлое, на тысячи и миллионы лет. Покинув пределы нашей Галактики, уже нельзя будет вернуться в исходную точку с заданными временными координатами.

— Откуда... откуда вы это знаете?! — В голосе собеседника впервые появились эмоции. Да что там эмоции — Игорь готов был прозакладывать собственную годовую зарплату (и даже, возможно, премиальные), что это был именно страх. Настоящий, нескрываемый, срывающий искусственно наведенные психологические заслоны, человеческий страх. — Да кто вы такие?!

— Игорь, Андрей, — вежливо представил обоих доктор. — Планета Земля, год вам известен, название города и нашей страны вас вряд ли интересует...

— Вы не можете знать о Пределе, не можете знать о невозможности вернуться... — Человек смотрел на них с нескрываемым более ужасом. — Телепортационный прыжок откроют только в середине двадцать первого века, вашего двадцать первого века... Это невозможно!

— Мы говорим? — Игорь почувствовал, что инициатива разговора по неизвестной пока причине возвращается к нему.

— Д-да... Да! — Хозяин кабинета как-то слишком уж быстро взял себя в руки, совладав со своей кратковременной мини-истерикой. — Мы поговорим... Наверное, так даже лучше. Теперь мы можем говорить прямо...

— Давайте. — Игорь бросил быстрый взгляд на товарища: вроде ничего, держится, старательно исполняя полученное по дороге сюда короткое наставление «не разглагольствовать». Эдакий пропахший кардитом и порохом вояка, недавно вернувшийся с войны: «А „Крылья“ „Наутилуса“ у вас есть?»[22]... Только вот во взгляде Андрея тоже появилось какое-то необъяснимое понимание... Похоже, не он один что-то знает.

— Что ж, все немного не так, как я представлял, — в голосе лысого снова появились прежние надменно-стальные интонации, — но это не помешает нам обсудить, — после краткой паузы он подобрал необходимое сравнение, — возникшую ситуацию. Итак, раз вы знаете о Пределе, моя задача упрощается, и я сразу же раскрою карты. Много лет люди пытались преодолеть Предел. Безрезультатно, как вы, вероятно, знаете (Игорь на всякий случай кивнул, хотя особым знанием «предмета» похвастать и не мог; Андрей сосредоточенно промолчал). Дальше всех пошли выходцы с этой паршивой планетки, возомнившие себя способными изменить само течение великого Времени. Они ушли в прыжок и вернулись на вашу Землю в очень далеком ее прошлом. Им казалось, что, основав там свои колонии, дав толчок развитию своей же цивилизации, они смогут изменить ход Истории, заставить человечество пойти по другому пути и научиться преодолевать пространство вне зависимости от времени... Глупцы! — Человек окинул друзей незаметным, как ему казалось, взглядом, видимо пытаясь понять, возымела ли должное действие его патетическая речь. — Они считали, что, изменив прошлое, можно изменить настоящее и будущее. Им это не удалось. История презрела их жалкие потуги и пошла так, как должна была пойти... Так, как было выгодно нам!

— Вы что — хранители истории человечества? — Счел необходимым вмешаться Игорь: слишком долгое молчание могло испортить весь их едва наладившийся психологический контакт. О том, как себя нести с этим местным верховным царьком, Игорь уже примерно себе представлял. — Радетели чистоты прошлого, блин? — последнее вырвалось у него помимо воли: ну не психолог он, не психолог. Просто примитивный резака-хирург!

— Нет, мы те, кто первыми и единственными понял, что история человечества пошла как-то не так. Потому и возник Предел, потому и оказалась закрыта Дорога...

— И вы решили все немного... гм... подкорректировать?

— Глупец, — повторил человек, совершенно спокойно восприняв Игорев вопрос, произнесенный с нескрываемым сарказмом. — Мы были не настолько наивны. Мы просто поняли, что нам в руки дается удивительная возможность начать все сначала... Не с самого начала, не с каменного топора, конечно, а, скажем так, «ответвиться» от тупиковой ветви, запертой в пределах одной-единственной крохотной Галактики.

— И? — Разыгрывать интерес больше не имело смыла: об этом Игорь уже ничего не знал. Напряженно вслушивающийся в разговор Андрей, надо полагать, тоже.

— Мы поняли, как использовать Предел. Поняли, что он никуда не исчезнет, что нынешнее человечество обречено быть вечно расколотым на две обиженные друг на друга половины... Все оказалось очень просто: надо было лишь уйти в дальний прыжок за Предел и вернуться в то время, когда приглянувшийся нам мир еще не был колонизирован. И — все. Ни войн, ни экспансий, ни вторжений. Мы могли брать себе любые миры; брать, уже точно зная, что именно берем. Без боя, без крови, без унизительной зависимости от остального человечества!

— Альтернативная ветвь? — неожиданно понял доктор. — Человечество номер два? Со всеми уже имеющимися научно-техническими достижениями... и в далеком прошлом от родительской ветви, да? Так сказать, опережая прародителей на пару-тройку тысячелетий?

— Молодец, — не то всерьез, не то издеваясь, похвалил его собеседник, — изложено коряво, но по сути верно. Да, именно так. Мы — росток Нового Человечества. Уже сейчас мы во многом опережаем их... вас, и это еще не конец. Мы многого достигли и достигнем еще большего, много большего!

— Да ладно. — Игорь презрительно махнул рукой. — Историю учить надо было. На Земле каждые пару веков появлялся очередной «отец новой расы»— и что? Ничем, кроме массовых репрессий, концлагерей, морей крови и всенародного позора это не заканчивалось.

— Готов поспорить. — Хозяин кабинета выждал несколько секунд и, убедившись, что спорить с ним никто не собирается, продолжил: — Впрочем, не стану этого делать. Мы уже создали свой мир — мир, отделенный от вас почти двумя тысячами лет, — и не собираемся останавливаться.

— Да в чем вы их обогнали? Да, я не знаю достижений ваших... гм... оппонентов, но что такого особенного вам удалось? Летающий пикап Люка Скайуокера из «Звездных войн»? Электромагнитная винтовка из «Разрушителя»?..

— Глупец! — в очередной раз повторился лысый. — Не суди о нас по тому, что видел своими глазами и в этом месте. Этот поселок, который я совершенно искренне ненавижу, как, впрочем, и всю эту паршивую планету, всего лишь... — Он замялся, подбирая подходящее понятие. — Всего лишь пограничная застава, призванная охранять это ничем не примечательное место, по случайности оказавшееся выходом из вашего прозябающего в самом начале пути мира.

— Что?!

— А ты еще не понял? Или считаешь, что в будущем все поселения станут такими примитивными? Мы просто следим, чтобы ничто не изменилось в истории этой планеты — и твоей Земли — примерно до середины двадцать первого века, когда будет открыт телепортационный...

— ...прыжок. Слышал и знаю. Ну а мы-то здесь при чем?

— Да при том, — человек наконец не выдержал и вскочил из кресла, — что вы не могли сюда попасть! Никто в вашем времени не мог воспользоваться коридором! Никто о нем просто не знал! А раз вы здесь, значит, что-то произошло, что-то изменилось. И я вижу в этом страшную угрозу всему, чему я служу! Ведь ты возвращался домой после нашей первой встречи?

Товарищи переглянулись: вопрос мог быть — да и был — адресован им обоим. Ответил, конечно же, Игорь.

— Да, и не раз. А что? — Ему вдруг очень захотелось добавить «дяденька», но он сдержался: время окончательно выводить из себя этого напыщенного павлина еще, похоже, не пришло.

— Да то, — голос рано потерявшего волосы (ха, ну и где же ваши супер-пупер-технологии?) собеседника гремел теперь, аки иерихонская труба, — что ты несколько раз преодолел Предел, кретин! Не заметив, сделал то, что за десятилетия не смогли сделать лучшие умы человечества! И я хочу знать, каким образом ты это сделал!

20

Лондон. Великобритания. Апрель 2005 года, двумя днями ранее от описываемых событий

Конечно, отец не слишком-то разрешал четырнадцатилетней Джейн весь день просиживать за монитором — нет, к новым технологиям он относился, что называется, с пониманием и даже не считал Интернет сборищем сексуально озабоченных бездельников, видящих смысл жизни только в многочасовом сидении в чатах или форумах, однако...

Однако всему, как известно, есть свой предел. Переходный возраст — переходным возрастом, новые технологии — новыми технологиями, компьютер — компьютером, выделенная линия от известного провайдера — выделенной линией, но все должно быть в меру. Ну вроде как секс, о котором девочка знала пока только понаслышке, с тех же чатов, форумов и ISQ. Да и об учебе забывать не следовало: проходной балл в университете был ох как высок, а времени до окончания школы оставалось не так уж и много!

А заодно папа терпеть не мог, когда любимая дочь экспериментировала с каким-то новым софтом— чего другого, а карьеры программиста или системного администратора он ей не желал категорически. Ну то есть быть человеком XXI века — всегда пожалуйста, но делать компьютеры и все с ними связанное своим призванием и делом всей жизни — увольте!

Поэтому то, что произошло сегодня днем, отцу вряд ли понравилось бы.

А произошло вот что. Вернувшаяся от подружки Джейн обнаружила, что ее комп не только включен, но и — о ужас! хоть бы папа, иногда заглядывающий в ее машину, не увидел — кто-то переустановил на нем операционную систему. Причем стоящая ныне на ее машине the operating system юной леди (все знания которой в этой области, по правде сказать, исчерпывались творением заокеанской корпорации Microsoft) знакома не была. По крайней мере, аббревиатура IHSOS ни о чем ей не говорила. А замеченная внизу экрана дата, утверждавшая, что текущая версия программы разработана в 2205 году, и вовсе убедила девушку, что все это — весьма злая шутка кого-то из более подкованных в подобных делах школьных друзей. Или вообще какой-нибудь страшный вирус из числа тех, что, как известно, создают и рассылают по электронной почте небритые и дурно пахнущие перегаром дешевой the vodka талантливые русские программисты из «кей-джи-би» в своей далекой заснеженной России...

Именно поэтому Джейн, попутно порадовавшись тому факту, что любимые родители уехали на весь уик-энд за город, оставив дочь на попечение живущей неподалеку бабушки, ограничивающейся, впрочем, телефонными звонками, немедленно переустановила привычный и безопасный Windows.

Правда, странная операционка поначалу пыталась активно противиться собственной деинсталляции, выдавая на монитор какие-то непонятные сообщения на непонятном же языке, однако талантливое дитя нового тысячелетия по имени Джейн Филлоунз, конечно же, справилось с этой небольшой проблемой.

В том, что она была права, девушка убедилась уже вечером, отправив сделанный ею на всякий случай print screen одного из непонятных сообщений своему виртуальному другу-программисту из Канады, который подтвердил, что оно, несомненно, на русском языке.

Спасающая свой любимый компьютер, кстати, самый «навороченный» в школе — папа расстарался в честь дня рождения! — от смертоносного русского вируса Джейн, конечно же, не знала, что она только что лишила родное Королевство[23] приоритета в исследовании телепортационных перемещений и создании первой в истории по-настоящему интеллектуальной компьютерной программы.

И хорошо, что не знала, ибо ее отец, служащий простым офицером отдела информационных технологий знаменитой английской «Intelligence Service»[24], был бы очень и очень недоволен.

И вовсе не оттого, что дочь «экспериментировала с каким-то новым софтом», а совсем по другой причине...

Натурия, планета земного типа. Второй пояс дальности, около 7,5 миллиона световых лет от Земли. Июнь 1839 года от второй колонизации, времяисчисление — местное

«И я хочу знать, каким образом ты это сделал!»... Х-ха, это он хорошо спросил, в самую что ни на есть точку. Услышавший последнюю фразу Игорь с трудом удержался от резкого комментария, поскольку он бы тоже очень хотел знать, каким образом он это сделал. И Андрей тоже наверняка не отказался бы от маленького кусочка этого недоступного, увы, знания.

— Вы не поверите, но я тоже очень хочу это знать, И, честно говоря, я надеялся, что именно вы нам это объясните.

«Лысый» помолчал, видимо, прикидывая, кто из них врет, то есть, конечно, прикидывая, врет ли его собеседник. Решение было принято в пользу Игоря.

— То есть вы не знаете?.. Этого я и боялся.

— Чего именно? — почти задушевно осведомился доктор, которому и на самом деле очень важен был ответ. — Чего вы боялись?

«Начальник заставы» снова протормозил с ответом, однако в молчанку играть не стал.

— Тот коридор, через который вы сюда попали, — единственный. Понятия не имею, как вам удалось скрыться из моего подвала и вернуться к себе домой, но другого телепортационного окна между нашими мирами нет. Вот его мы и охраняем — или, если хотите, «контролируем» — уже восемнадцать веков. Контролировали, надеясь, что все это окажется пустой угрозой. По большому счету, я единственный, кто знает нашу истинную цель. Остальные... — Он пренебрежительно и устало махнул рукой. — Почти две тысячи лет — это очень много, очень... Оставалось подождать только два десятилетия, и можно было бы сказать, что все наши страхи оказались напрасными. И тут появляетесь вы. Сначала один, затем второй, потом еще двое...

— Какую цель? — Игорь, более не пытаясь разыгрывать равнодушие, подался вперед.

— До тех пор пока ваши ученые не откроют возможность пользоваться порталами, мы должны были препятствовать любым изменениям этого мира.

— Но почему?!

— Я и сам в это не слишком верил, но считалось, что, если что-то изменится в нашем «земном» прошлом там, может измениться и настоящее здесь, за Пределом. — Увидев, что его собеседники ничего не поняли, человек пояснил: — Ну к примеру, если ваши ученые вдруг найдут способ преодолевать Предел еще до того, как мы научимся использовать его в своих целях, то мы просто исчезнем... Теоретически, конечно, пока что все факты говорят о том, что изменение прошлого не приводит к изменению уже свершившегося настоящего и будущего, но... Если есть риск — его нужно учитывать.

— Факты?

— Вы патологически глупы. — Хозяин кабинета поёрзал в кресле, то ли устраиваясь поудобнее, то ли в знак протеста против врожденной тупости его собеседников. — Я уже рассказывал вам о тех, кто отправился с этой планеты менять историю человечества. Вот и сейчас я тоже говорю о них.

— Первые колонисты? — До Игоря наконец дошло. — Те, кто заселил эту планету после начала телепортационных прыжков?

— Браво, — устало похвалил собеседник, — уровень умственного развития наших предков просто поражает. Неудивительно, что Предел так вам и не поддался.

— Ладно, я понял. Потом в доколониальном прошлом этого мира появились вы, а теперь боитесь, что кто-то разыграет партию по-другому?

— Примерно так. Мы должны дождаться их «прибытия» сюда и удостовериться, что все идет так, как должно идти. Именно поэтому этот поселок — единственный на всей планете: первым колонистам не положено знать, что до них здесь уже кто-то был. Когда они отправят свои экспедиции в земное прошлое, мы сможем вернуться и сделать с ними то, что сочтем необходимым!

— Но ведь это парадокс? Если те, первые, не смогли ничего изменить в прошлом Земли, почему что-то должно измениться сейчас?! Зачем вообще было захватывать эту планету заранее, если теперь вам все равно придется уйти?

— Может, ты и прав. Но, согласись, обидно потерять все, поленившись подстраховаться? Тем более если речь идет всего лишь об одной этой планете? Мы просто убедились, что в её прошлом ничего не изменилось, и теперь хотим удостовериться, что так будет еще двадцать лет, до самого часа «икс»... — Верховный неожиданно откровенно зевнул. — Да и вообще, похоже, зря я затеял весь этот разговор — надо было просто убить вас. Все равно вы ничего не знаете.

— Это будет ошибкой! — на всякий случай предупредил Игорь, почти физически ощущая, как напрягся сжимающий оружие Андрей. — Похоже, я все-таки смогу ответить на ваш вопрос. Ну на тот, про наши с Андреем способности.

— Неужели?! Или просто хотите пожить на несколько минут дольше?

— Нет, не просто, — качнул головой Игорь, — скоро сами в этом убедитесь. Да и я, надеюсь, тоже смогу это сделать. Только ответьте еще на один, последний вопрос...

— Ну и?..

— Зачем вам все это? Все эти захваты, сложности? Новое человечество, альтернативная ветвь истории... Просто скажите — зачем? Неужели во Вселенной мало миров? Насколько я сумел заметить с тех пор, как научился пользоваться этими... э... коридорами, миры, подобные нашей Земле, вовсе не такая уж редкость. Может, вы сектанты? Разуверившиеся в собственном прошлом адепты какой-то новой религии? Или все-таки что-то другое?..

Верховный задумчиво посмотрел на Игоря и, когда последний уже решил, что он или не ответит вовсе, или в очередной раз сообщит про его непробиваемую глупость, неожиданно заговорил:

— Что ж, я отвечу. Но если и после этого не получу то, что хочу знать, вам будет очень... гм... плохо! Нет, мы не сектанты, не фанатики и не разуверившиеся в человечестве отщепенцы. Мы те, кто видит истинное положение вещей; видит ваш великий тупик.

— Наш?

— Человечества. Всего вашего драгоценного человечества.

— И что же это за тупик такой? В чем он?

— В вашей изначальной двойственности и извечной противоположности. Тупик в вашей природе, в вас самих!

Игорь нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. Какие двойственность и противоположность? При чем тут это?!

Естественно, его мозговые потуги не остались незамеченными.

— Объясню. Вся ваша история, все ваши поступки изначально были бессмысленно-противоположными. Вы создавали религии и верили в иррациональное — и в то же время развивали науку, пытаясь рационально осмыслить окружающую вас природу. Вы находили разумные объяснения всему, что происходило вокруг, и продолжали верить в нематериальное. Вы создавали новое страшное оружие — и сами же запрещали его использование, тратя немыслимые средства на уничтожение этого самого оружия. Вы писали законы, но лишь для того, чтобы самим же их и нарушать. Защищали мир — и начинали войны; гибли за равноправие и демократию — и тут же выбирали себе новых вождей; клялись в вечной любви своим женщинам — и тонули в похоти, создавали лекарства — и выращивали новые штаммы вирусов для бактериологической войны. Примерно понятно?.. Вы — двойственны, все ваши действия — сплошная борьба противоположностей, всю вашу историю вы только и делали, что опровергали сами себя, свои действия, поступки и помыслы...

Игорь осторожно кивнул: кажется, он начал понимать, куда клонит его собеседник. Его — что бы он сам об этом ни говорил, — весьма фанатично настроенный собеседник.

— Но разве не так устроена Вселенная? Есть прогресс и регресс, протоны и антипротоны, свет и тень, лед и огонь, звезды и черные дыры, день и ночь, добро и зло, наконец? Чередование или, как вы выразились, «борьба» противоположностей — разве это не есть главный и основополагающий закон мироздания? Что вас так задело? Мир не может быть односторонним, он по определению многогранен! Всегда был плюс и всегда был минус...

— Этот закон применительно к вам стал якорем. Якорем цивилизации, петлей на шее истинного прогресса, тупиком разума, которому должно было быть подвластно все на свете! Вот вам последний и самый яркий пример: даже открыв возможность практически мгновенно переноситься в любую точку Вселенной, вы тут же снова все испортили, ухитрившись уткнуться лбом в очередную стену. Я говорю о Пределе.

— Я понял. — Автоматически кивнул Игорь и тут же продолжил, чувствуя, что этот разговор, точнее, спор, начинает его понемногу увлекать. — При чем тут Предел? Можно подумать, вы...

— Мы, к твоему сведению, уже несколько сотен лет умеем его преодолевать без отката в прошлое. — Лысый откинулся в кресле, чрезвычайно довольный эффектом. — Просто не видим смысла посвящать в наш маленький секрет всех остальных!

Не нашедшийся что ответить Игорь закрыл рот — ничего себе! Неизвестно откуда, но он знал, что такое Предел, и теперь не мог понять, как им удалось этого достичь. Однако заговорил он не об этом, а о том, что больше всего задело его лично.

— Ну-у... насчет войн и прочего я и сам с вами соглашусь, но при чем тут религия? По-моему, времена инквизиции давно прошли, и в современном мире наука и религия вполне уживаются и не мешают друг другу. А если говорить, к примеру, о том же клонировании, то большая часть моих коллег-врачей категорически против этого весьма экстравагантного способа продолжения рода.

— Так ты еще и врач?! — Брови собеседника удивлённо приподнялись. — Да, тогда неудивительно... твоё поведение днем. Бессмысленная специальность, основанная на извечном желании вернуть утерянное и изменить то, что менять не следует. Впрочем, ладно. А религия... Духовность и вера в иррациональное — это то, от чего мы отказались в первую очередь. — Увидев, что Игорь готов возразить, он предостерегающе поднял руку. — Ты хочешь доказательств? Пожалуйста: рискуя получить пулю, ты пытался спасти жизнь человеку, стрелявшему в тебя и собиравшемуся убить. Или вот еще: вы в моем плену только потому, что пришли спасать своих друзей. Пришли, зная, что я буду вас ждать; зная, что попадете в ловушку. Это ли не тупик, это ли поведение, достойное истинного разума?! В прошлый раз ты перехитрил меня. Не знаю как, но перехитрил, еще и товарища вытащил. Так зачем же вы вернулись, зачем рискуете сейчас? Ведь, согласись, ты допускаешь, что не сможешь вернуться? Зачем?!

— Кроме науки, разума и прогресса, есть и еще кое-что, — тихо сказал Игорь, глядя Верховному прямо в глаза. — Может, для кого-то это и пустяк, но оно есть. Например, вера. Или душа.

— Душа?! — непонятно почему взъярился собеседник — даже в кресле приподнялся. — А ты ее видел? Трогал? Свою душу? Ты видел того, в кого веришь, доктор? — последнее прозвучало уже как ругательство.

— Не все в мире можно измерить и потрогать, и я удивлен, что такая высокоразвитая цивилизация, как ваша, этого не знает. А насчет Того, в Кого я верю... я видел Его дела! — говоря это, Игорь нисколько не кривил душой. Несмотря на род своих занятий, он считал себя по-настоящему верующим человеком. И, каждый день соприкасаясь с человеческим страданием, болью и кровью, он тем не менее так и не огрубел настолько, чтобы не видеть примеров необъяснимого излечения там, где оказывался бессилен даже скальпель хирурга.

— Тупик... — неожиданно успокоившись, равнодушно констатировал собеседник, продолжая буравить доктора исполненным непонятного сожаления взглядом. — Вот об этом я и говорю. Вы противоположны и двойственны. Готовы покорять Пространство и Время, но продолжаете верить в сказки. Глупцы!..

— Боюсь, что нет. — Игорь с усмешкой смерил местного фюрера взглядом в ответ. — Можем поспорить, что вскоре мы уйдем отсюда вчетвером. И хрена ты лысого нас остановишь... владыка! — неизвестно откуда пришедшее на ум звание было произнесено с уже более нескрываемым сарказмом.

Собеседник окончательно достал Игоря, который терпеть не мог вести с кем бы то ни было любые теологические споры. Он совершенно искренне считал, что Вера — слишком интимное понятие, чтобы выносить его на суд толпы.

— Что ж... — Так до сих пор и не представившийся им хозяин кабинета (или всего этого мира?) равнодушно пожал плечами. — Пусть будет так. Но я все-таки договорю. Считай, что мне просто так хочется... На правах хозяина! — с намеком подчеркнул он. — Итак, мы отказались от вашей тупиковой двойственности, от всего того, чего не можем понять, или того, что считаем пустым грузом... Мы — ростки Нового Человечества, свободного от ненужных и недоказуемых истин и догм. Мы не воюем, не растрачиваем себя на идиотские переживания, не устраиваем всепланетных катаклизмов... Мы просто живем и движемся вперед. Мы покорили Предел и, хотя этого еще никто не понял, по сути, властвуем во Вселенной. Нам осталось подождать совсем немного. Скоро в вашем мире откроют телепортацию, и никто уже не сумеет, изменив прошлое, изменить наше настоящее. Мы ждем, когда замкнется круг времени, и тогда мы, занимая мир за миром, очистим Вселенную от таких, как вы. Никакой войны, все вполне в рамках нашей философии. Ну а ваша Земля... Возможно, мы даже не тронем ее. Люди всегда любили устанавливать памятники — вот пусть она и станет памятником вашим бессмысленным метаниям между иррациональным и рациональным, между светом безграничного знания и тенью вашей... ограниченной веры!

Верховный окончил свой финальный монолог и с усмешкой окинул взглядом пленников: теперь Игорь уже не сомневался, что они именно пленники. И даже больше чем пленники. Как известно, слишком много знает лишь тот, кто скоро унесет оное знание в могилу.

— Как бы то ни было, но теперь ваша очередь. Можете верить во что угодно, но кое-что вы мне все-таки обещали!

— В отличие от вас я свои обещания... прикажите привести наших друзей. — Игорь едва сдержался, чтобы не рассмеяться в ответ на взгляд Андрея: похоже, товарищ воспринял сказанное словно отданный их пленителю приказ.

— Ага. Значит, я не зря не убил их сразу. Что ж, сходите сами и приведите, защитный экран на двери отключается со стороны коридора.

— Что?

— Только то, что слышали. Можете считать это небольшим испытанием вашей... гм... духовности. Шучу. Все проще, я ведь объяснил вам, что мы верим лишь в науку. Маленькая демонстрация силы. — Верховный коснулся крохотного пульта вместе с уже знакомым Игорю экраном вмонтированного в подлокотник кресла.

В следующий момент что-то изменилось — словно окружающий друзей воздух внезапно утратил свою привычную эфемерную суть и загустел, превращаясь в нечто, сравнимое по плотности сначала с целлофаном, затем — с резиной, мягким пластиком... бетоном! Каждого из товарищей теперь окружал неумолимо сжимающийся невидимый кокон, сквозь непробиваемую стену которого доносился чрезвычайно довольный эффектом голос:

— Всего лишь замкнутый сам на себя энергетический экран. Просто поле высокой напряженности, сжимаемое практически до бесконечности. На каждого из вас наведен индивидуальный контур, полностью контролируемый мной. При желании я могу уплотнить ваши тела настолько, что, когда разожмутся его смертельные объятия и высвободится вся накопленная сжатием энергия, произойдет небольшой взрыв — бум! Салют в честь чистой науки, дорогие гости!

Дышать становилось все труднее. Невидимая стена не только сдавливала грудную клетку, препятствуя новому вдоху, но и с каждой секундой все меньше и меньше пропускала внутрь воздуха. Перед глазами поплыли радужные круги и доносящиеся снаружи слова звучали теперь так, словно им приходилось проталкиваться сквозь какой-то звукопоглощающий материал. Игорь уже не знал, от чего он умрет быстрее: от удушья или от того, что энергетическая стена раздавит его грудь, протыкая обломками сломанных ребер податливую легочную ткань...

А затем невидимые тиски разжались, и товарищи обессиленно рухнули на покрытый толстым ковром пол кабинета. Воздух вновь свободно проникал в легкие, расправляя успевшие испуганно сжаться альвеолы и возвращая способность дышать, видеть и слышать: