Признание моджахеда

      — Что тебя не устраивает, Вова?
      — Сомневаюсь я, Валюша, что эта колымага при отказе одного двигателя сможет куда-то долететь. По-моему, и безо всяких отказов самолет вот-вот рассыплется на куски. Ему же лет сорок, если не больше.
      — Попроси у сопровождающих узбеков парашют. Может, завалялся какой где-нибудь в углу салона?
      — Шутить изволишь? Это хорошо. А самолет — дерьмо. Здесь никакой парашют не поможет. Не успеешь выпрыгнуть, как без купола окажешься на земле в разобранном виде.
      В 18:10 «Ан-24» резко пошел на снижение и через пятнадцать минут совершил посадку в аэропорту города Термеза.
      Журналисты вместе с сопровождающими лицами покинули салон самолета.
      Рахимов, собрав вокруг себя Сергинского, Дольского и Туркину, сказал:
      — Сейчас мы поедем в местную гостиницу, бывшее офицерское общежитие, где для вас подготовлен двухкомнатный номер, учитывая, что в группе, кроме мужчин, есть женщина. Там вам подадут ужин, и там же вы отдохнете до 5 утра завтрашнего дня. Ровно в 5:30 мы с напарником заедем за вами. В 6:30 вылет вертолетом Красного Креста в Кабул!
      Дольский спросил:
      — И где находится эта гостиница-общежитие?
      Рахимов ответил:
      — Где-то в километре отсюда, на территории бывшего военного городка бывшего советского гарнизона. Не волнуйтесь, территория содержится в порядке, она охраняется. Вы сможете отдохнуть совершенно спокойно. А заодно и покушать знаменитый, настоящий узбекский плов. Такого плова, как здесь, вы больше нигде не попробуете.
      Он повернулся к напарнику:
      — Усман, ты вызвал машину?
      — Вызвал, она на подъезде!
      — Хоп. Подождем.
      Дольский проговорил:
      — Душно! Вроде дело к вечеру, а все равно жарко.
      Рахимов сказал:
      — Да, у нас что днем, что ночью, летом жарко. Мы к этому привыкли, для вас же в номере в каждой комнате установлен кондиционер. Еще одеялом накроетесь. Кстати, там же в номере душевая с холодной и горячей водой. Все условия, как видите!
      Валентина неожиданно спросила:
      — А кто оплатил эту гостиницу?
      — Ваша компания!
      — Но в редакции ни слова не было сказано о том, что нам предстоит ночевать в Термезе.
      — Значит, руководство не посчитало нужным поставить вас в известность об этом.
      Рахимов говорил спокойно, он вообще, казалось, был лишен каких-либо эмоций. Этакая машина в человеческом обличье. Прикажут сопровождать и охранять клиентов, будет и сопровождать, и охранять, прикажут убить, то сто против одного, узбек, не моргнув глазом, выполнит и этот приказ. Поэтому Валентина проговорила:
      — Да, вы правы! Что в принципе не важно! Лететь в Афганистан сразу или на следующий день.
      Рахимов кивнул:
      — Верно!
      Из-за угла появился черный военный «УАЗ-452», остановился возле журналистов.
      Рахимов указал на арамейский санитарный автобус:
      — Прошу, господа, машина подана!
      Сергинский, Дольский и Туркина забрались внутрь потрепанного «уазика», устроились на его потрескавшихся, не раз восстанавливаемых сиденьях.
      Рахимов заглянул в салон:
      — Я прощаюсь с вами до утра. Водитель довезет вас до гостиницы и передаст администратору. Мы же вновь встретимся, как я уже говорил, в 5:30. Прошу к этому времени быть готовым к отъезду. Приятного вам аппетита и спокойного отдыха, до свидания!
      Не дожидаясь ответа, Рахимов захлопнул дверь, и «УАЗ» тут же двинулся в сторону виднеющихся за пирамидальными тополями зданий. В сторону бывшего военного городка, бывшего советского гарнизона. Спустя полчаса журналисты вошли в гостиницу, довольно комфортабельную для Термеза.

* * *

      И в то же время летевший в самолете афганец постучал в калитку железных ворот в высоком заборе одного из домов на окраине города.
      Раздался лай собак. Затем окрик, прекративший лай. Заскрежетал засов, в проеме появился немолодой мужчина в узбекском национальном халате и тюбетейке:
      — Хаджа-ага? Ассолом аллейкум! Проходите, пожалуйста, я ждал вас.
      Попутчик съемочной бригады прошел во двор:
      — Ва аллейкум ассолом, Камиль, да хранит Аллах твой дом.
      Камиль Тугматов двумя руками пожал руку афганца.
      — Вы, наверное, устали с дороги? Пройдемте в дом, женщины быстро приготовят ужин.
      Хаджа ответил:
      — Лучше устроимся где-нибудь во дворе.
      — Тогда, пожалуйста, топчан под чинарой. Тень дерева укроет от солнца.
      — Хорошо.
      Афганец сбросил туфли с острыми, поднятыми кверху носами, взобрался на топчан. Прилег на кошму, опираясь на подушку, проговорил:
      — Яхши! Я действительно устал, хотя ничего особенного делать не пришлось. Просто годы берут свое. В восьмидесятые я со своим отрядом мог пешком пройти по горам без привала не один десяток километров. Сейчас не смогу.
      — Да, уважаемый Хаджа-ага, к сожалению, старость неумолимо втягивает нас в свои объятия. Я отойду, прикажу, чтобы поджарили мясо.
      Хаджа попросил:
      — И побольше зелени.
      — Хорошо! А пока вам подадут чай. Хороший чай, с ханкой. Он взбодрит вас!
      — Яхши. И принеси чемодан, что ранее передал тебе мой человек!
      — Да, конечно!
      Хозяин дома отошел, Хаджа потянулся. Наконец-то он может дать ногам отдохнуть.
      Женщина, закутанная во все белое, прикусив кончик платка, принесла поднос. Сняла с него клеенку, постелила перед гостем, на клеенку выставила большой фарфоровый чайник, пиалу. Молча, слегка поклонившись, удалилась. Хаджа наполнил пиалу. Подошел хозяин дома и поставил небольшой чемодан на край топчана:
      — Пожалуйста, Хаджа-ага.
      Афганец приказал:
      — Сделай так, Камиль, чтобы в течение ближайших минут никто из домочадцев, особенно дети, не подходили к топчану. Мне надо поговорить с саибом.
      — Да, конечно! Не беспокойтесь!
      Дождавшись, когда Камиль уведет со двора женщин и детей, гость, отхлебнув глоток горького чая, открыл чемодан. Извлек из него спутниковый телефон. Проверил его. Настроил прибор, оставшийся в кейсе, набрал по памяти длинный номер. Практически тут же услышал в динамике:
      — Салам, Хаджа-ага! Я ждал твоего звонка! Как наши дела?
      — Салам, Исмаил-Хан! Наши дела в порядке. Клиенты в Термезе, я летел вместе с ними из Ташкента. Они остановились в гостинице бывшего военного городка гяуров. Вылет в Кабул назначен на завтра, понедельник одиннадцатого числа, на 6:30. Я полечу тем же бортом. В Кабуле проконтролирую вылет русских к барриярской «зеленке». Сообщу тебе об этом и отправлюсь домой. Надеюсь, твой человек вовремя доставит мне деньги за проделанную работу?
      — Об этом не думай. Я пошлю курьера сразу после того, как клиенты окажутся у меня.
      — Хоп, Абу!
      Абу Исмаил-Хан спросил:
      — Журналистов в Термезе охраняют?
      Хаджа ответил:
      — Да! Два офицера безопасности!
      — Каково настроение русских?
      — Женщина и оператор вели себя спокойно. Последний, видимо, еще не отошел от пьянки. Старший группы заметно нервничал, хотя и пытался скрыть это, что удавалось ему плохо.
      — Спасибо, Хаджа-ага! Ты выполнил свою миссию и будешь вознагражден. А пока я благодарю тебя.
      — Будь осторожен, Абу! Абдул гарантировал русским безопасность. Он не должен узнать, что против него выступил ты. Тем более он не должен узнать, что в твоих делах был замешан я!
      Исмаил-Хан успокоил Хаджа:
      — Не волнуйся, брат. Я предусмотрел все.
      — Всего невозможно предусмотреть. Мне не нравится твоя самоуверенность.
      — Я знаю, что говорю! Еще раз благодарю и до свидания, Хаджа-ага, да хранит тебя и твою семью Всевышний!
      — До свидания, Исмаил-Хан! Ты знаешь, как найти меня, если в этом возникнет необходимость.
      — Знаю!
      Исмаил-Хан отключил связь.
      Гость Камиля Тугматова сложил телефон, уложил его в чемодан, закрыв тот на кодовые замки.
      Тугматов, видимо, наблюдал за гостем, потому что тут же вышел из-за дома и подошел к топчану.
      Хаджа взял в руки пиалу, кивком указал на кейс.
      — Убери его в дом. Завтра за чемоданом зайдет тот же человек, что и приносил его.
      — Хоп, уважаемый Хаджа!
      Камиль забрал чемодан, отнес его в дом.
      Чай с наркотиком действительно взбодрил афганца. Усталость как рукой сняло, настроение поднялось, разыгрался аппетит, и, чего уже не было сравнительно давно, появилось острое желание близости с женщиной.
      Подали мясо в казане. Хаджа утолил голод. Вытерев рот полотенцем, взглянул на сидевшего рядом Тугматова:
      — Скажи мне, Камиль, где я могу смыть с тела пыль дорог и пот?
      — Женщины нагрели воду! Я провожу вас в баню.
      — И еще, Камиль. Я хотел бы перед сном расслабиться с активной, знающей толк в сексе, опытной, развратной девочкой. Это возможно?
      Тугматов ожидал от гостя всего, только не этой просьбы. Почтенный, авторитетный человек, истинный мусульманин, совершивший хадж в Мекку, и вдруг потребность в проститутке?
      Хаджа заметил смущение хозяина дома, улыбнулся:
      — Ты удивлен?
      Тугматов кивнул:
      — Извините, но…
      Хаджа поднял руку:
      — Не продолжай! Ответь на вопрос, ты можешь обеспечить удовлетворение моей небольшой прихоти? Всего лишь да или нет?
      — Ну сделать это несложно. Сейчас в городе немало проституток. Один мой знакомый даже публичный дом держит.
      Хаджа прервал Тугматова:
      — Только учти, Камиль, мне нужна девочка-славянка, блондинка с пышными формами тела, но не толстая свинья и, как я уже говорил, умеющая исполнять все прихоти партнера. Все, Камиль! И еще: ей не должно быть больше двадцати лет.
      Тугматов задумался, затем проговорил:
      — Сложный заказ.
      — А ты постарайся, Камиль, я хорошо заплачу.
      — Попробую!
      — Это не ответ!
      — Хоп! Найду я вам нужную шлюху. Есть на примете одна холостячка, оставленная прапорщиком в городе. Но ей лет тридцать.
      — Ты поищи, Камиль, поищи! За тысячу долларов можно постараться?
      — За тысячу? Не хотите ли вы сказать…
      Хаджа прервал Тугматова:
      — Именно это я и хотел сказать. Выполнишь заказ, только ты получишь тысячу долларов. Будет достойно оплачена работа и тех, кого ты привлечешь к поиску, и самой проститутки. Но запомни, никто не должен знать, для кого ты искал шлюху.
      — Конечно, конечно, уважаемый Хаджа-ага! Никто ничего не узнает!
      — Тогда я пойду, ополоснусь и немного отдохну, ты найдешь для меня место в своем гостеприимном доме?
      — О чем вы спрашиваете, Хаджа? Для вас приготовлена лучшая комната в мужской половине дома. С кондиционером.
      Афганец вздохнул:
      — Меняются времена. Когда-то люди и знать не знали, что такое кондиционер, и ничего, жили.
      — Раньше и телевизора не было. А сейчас без него уже пусто в доме!
      — Телевизор — баловство. Впрочем, ты прав, старого времени не вернешь, надо жить новым.
      Камиль Тугматов проводил гостя в большую гостевую комнату с резным потолком, большим ковром, кондиционером, постелью у дальней стены, уложенной на пол.
      Коснувшись головой подушки, эмиссар афганского террориста и наркобарона Исмаил-Хана мгновенно уснул, а Тугматов пошел к своему товарищу, державшему в одном из домов проституток.
      С трудом, но Камилю удалось найти девушку, отвечающую запросам афганского гостя. Ей оказалась похищенная на Украине толстушка, две недели томившаяся в наложницах у одного из руководителей города. Тот, не торгуясь, за триста долларов в сутки отдал ее Тугматову.
      Хаджа, проснувшись и выкурив папиросу анаши, остался доволен внешним видом девушки. И до трех часов утра терзал ее тело, заставляя подыгрывать себе и принимать самые развратные позы.
      Удовлетворившись, афганец выгнал несчастную во двор, не дав ей ни цента. А в четыре часа ее закрыл в подвале хозяин дома. Местный бай продал пышную блондинку на сутки, а значит, и сам Камиль успеет еще развлечься с ней. Девушка действительно выглядела очень и очень аппетитно.

* * *

       Военный аэродром города Термез, понедельник, 11 июля.
      В 5:30 хорошо отдохнувшие в гостинице Сергинский, Дольский и Туркина вышли на улицу, где их уже ждал микроавтобус, около которого курили Рахимов и Шарипов. После взаимных приветствий съемочная группа и сопровождающие ее лица устроились в автобусе, и тот направился в сторону аэродрома. Дольский, хоть и продолжал болеть от спиртного, сегодня выглядел уже лучше. Конечно, будь возможность, оператор без раздумья принял бы на грудь граммов сто пятьдесят водки, но такой возможности не было. И Владимир терпел, а посему был молчалив.
      Микроавтобус подъехал к бетонной площадке, где стоял песчаного цвета «Ми-8» с большими красными крестами по бортам и на днище, обозначавшими его принадлежность к международной гуманитарной организации. Недалеко от вертолета на корточках сидел афганец, что прилетел вместе со съемочной группой из Ташкента. Он по-прежнему, казалось, не обращал ни на кого внимания. В 5:50 к вертолету подъехал «ГАЗ-66», солдаты узбекской армии загрузили в него несколько ящиков также с эмблемами Красного Креста. Вскоре прибыл и экипаж. Сергинский, Дольский и Туркина попрощались с офицерами местной службы безопасности и поднялись на борт вертолета. Там уже находился афганец. Вскоре «Ми-8» поднялся в воздух и, набирая высоту и скорость, пошел на юг. Никакому досмотру пассажиры «Ми-8» подвергнуты не были. Сергинский поинтересовался у Дольского:
      — Ты не спрашивал у пилотов, сколько нам лететь до Кабула?
      — А я с ними общался? Это ты, как руководитель, должен все знать о перемещении группы. А мне лично без разницы, сколько предстоит лететь. Главное, долететь, а то выстрелит какой-нибудь дух по «вертушке» из «стингера», и кончится наша командировка.
      — По машинам Красного Креста стрелять запрещено.
      — Хорошо, если моджахеды об этом знают.
      — Что, никак не отойдешь?
      — Отойду! К вечеру в порядке буду. А может, раньше!
      — Нам из Кабула еще к Абдулу лететь!
      — Даст бог, долетим. И туда, и обратно!
      — И все же интересно, сколько нам лететь на этом вертолете.
      Дольский посоветовал:
      — А ты пойди к пилотам да узнай! Или вон у старого моджахеда спроси. Он наверняка по-русски говорит.
      — Почему ты его называешь моджахедом? Может, он во время войны на нашей стороне воевал. Или вообще не участвовал в боевых действиях?
      — Все они в Афгане моджахеды. Ты на его рожу посмотри! Сто пудов в восьмидесятые в наших ребят стрелял. Ишь, сидит, будто ему все безразлично, а сам то и дело в нашу сторону глазами своими черными стреляет.
      — Может, ему Валентина понравилась?
      — Может, и так! Они охочи до наших баб.
      — Да, красивей русской женщины в мире баб нет!
      — Чего ж тогда ты до сих пор не женился? В Москве красавиц хоть отбавляй. Или проблемы с этим самым?
      — Да пошел ты!
      — С удовольствием, только куда?
      Руководитель группы и оператор замолчали.
      Валентина же умудрялась дремать в вибрирующем, грохочущем салоне транспортного вертолета. Ночью ей приснился мужчина, что спас ее от насильников. Во сне он не только отбил ее от юных бандитов и проводил до стоянки машины. Во сне они поехали к нему на квартиру, большую и светлую. По пути Миша купил огромный букет цветов и шампанского. Затем они танцевали при свечах. Почему-то совершенно голые и совершенно не стеснявшиеся друг друга. Она прижималась к его сильному, мускулистому телу, как наяву, ощущая прикосновение волос груди Михаила к своим возбужденным соскам. Он целовал ее в шею, и от этого желание переполняло ее. Наконец, они оказались в спальне, где тоже везде горели свечи. Михаил сбросил покрывало и одеяло на пол, поднял Валю на руки, нежно уложил на постель. Валентина закрыла глаза, в ожидании сладостного мгновения проникновения в нее Михаила, но вместо этого услышала грубый голос Сергинского:
      — Валя! Подъем! Пятнадцать минут на сборы!
      Она готова была вцепиться в режиссера, вмешавшегося в их с Мишей любовную игру, но остановилась, осознав, что видела всего лишь сон. И ей стало плохо. Одно Валентина решила твердо. После возвращения из Афганистана она обязательно найдет Михаила. Теперь женщина просто жаждала встречи с ним, жаждала воплощения сна в явь. И сейчас, сидя на жесткой скамейке, закрыв глаза, Валя пыталась вернуться в тот красивый, так возбудивший ее сон.
      А вертолет, вращая лопастями винтов, уносил ее с коллегами все дальше и дальше от границы.
      В 7:50 местного времени «Ми-8» Красного Креста благополучно приземлился на аэродроме Кабула.
      Съемочная группа и попутчик-афганец покинули борт, как только прекратил вращение несущий винт. Сергинский, Дольский и Туркина отошли от вертолетной площадки, осматривая местность. Вокруг высились горы, сам город находился где-то в глубине котловины.
      Дольский проговорил:
      — Интересно, и как здесь самолеты умудряются взлетать? Садиться — понятно, с той стороны еще более менее открытая местность. А вот как взлетают? Везде для того, чтобы переваливать за хребет, надо чуть ли не вертикально задрать нос.
      Сергинский пробурчал:
      — Нашел о чем думать. Летчики знают, как взлетать и садиться. Тебе-то это для чего?
      Оператор уже расчехлил камеру:
      — А для того, чтобы въехать в ситуацию. Я сниму общий план! Слишком он привлекателен, потом при монтаже программы еще спасибо скажете.
      — Ну, давай, снимай!
      Дольский начал работать. В объектив попал и попутчик-афганец, быстро направившийся по полю к вышке аэропорта.
      К съемочной группе подъехал «УАЗ». Из него вышел молодой афганец в европейской одежде, поздоровался на чистом русском языке:
      — Здравствуйте, господа. Вы и есть съемочная группа российского телеканала «Экспресс плюс»?
      Сергинский ответил:
      — Да! Я старший! Сергинский Антон Дмитриевич, со мной оператор Дольский Владимир Алексеевич и корреспондент Туркина Валентина Борисовна.
      — Очень приятно! Ну а я Закир Асадани, племянник Абдула Асадани, который очень ждет вас! Могу предъявить документы, но вы вряд ли что-нибудь поймете в них, так как, насколько мне известно, ни пушту, ни фарси никто из вас не владеет.
      Дольский произнес:
      — Однако мы должны быть уверены, что вы человек, представляющий Абдула!
      — Конечно! Довериться первому встречному здесь не только опрометчиво, но и смертельно опасно. Поэтому мы обратились в ваше посольство, и, думаю, вот это, — он протянул руководителю съемочной группы фирменный бланк с гербом Российской Федерации, — успокоит вас.
      Документ представлял собой свидетельство посольства РФ в Афганистане, удостоверяющее то, что представитель сего документа является Закиром Асадани, племянником Абдула Асадани, пригласившего в Афганистан съемочную группу российского телеканала «Экспресс плюс». На бланке имелась фотография, перекрытая красной печатью посольства.
      Дольский пробурчал:
      — Да я в Москве таких ксив пачками напечатаю. И любые печати поставлю. Хоть царскую, петровскую!
      Закир улыбнулся:
      — Понимаю вас! Что ж, в таком случае свяжитесь непосредственно с вашим посольством. Номер…
      Оператор, закончивший первую съемку, сказал:
      — Это другое дело. Но назови-ка ты нам, друг Закир, лучше номер телефона посольства… ну, скажем, Китая в Афганистане!
      И вновь Закир улыбнулся:
      — Пожалуйста, я только в записную книжку взгляну. На память не помню!
      — Взгляни, взгляни.
      Вскоре Сергинский позвонил в посольство КНР, представился, попросил соединить его с российским дипломатическим ведомством. Его просьбу выполнили, и только после разговора с одним из секретарей посольства России все сомнения в подлинности свидетельства Закира Асадани отпали.
      Руководитель съемочной группы извинился.
      Асадани ответил:
      — Не стоит! Вы поступили верно! Теперь проедем к моему вертолету?
      Дольский спросил:
      — У вас свой вертолет?
      — Да! Вообще-то у меня их несколько. Купил у военных. Пытаюсь создать авиакомпанию по обслуживанию населения кишлаков, находящихся в труднодоступной горной местности, куда попасть только по воздуху и можно!.. Итак, прошу в машину!
      Съемочная группа погрузилась в «УАЗ». Закир устроился на переднем пассажирском сиденье. В принципе, расстояние до вертолета Асадани можно было пройти пешком, так как ехал советский армейский внедорожник всего несколько минут. Остановился у площадки, где уже медленно вращал лопастями несущего винта камуфлированный вертолет без каких-либо знаков различия. Асадани провел съемочную группу на борт, пожелал удачного полета и попросил передать привет дядюшке. После чего винтокрылая машина, набрав обороты, медленно оторвалась от бетонки и, поднявшись над аэродромом, взяла курс на юго-запад Афганистана.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.