Закон подлости (Солдаты удачи - 4)

      -- Так... -- протянул задумчиво Самар. -- Это какой караван-сарай? -спросил он, обращаясь к Нагибу.
      -- Старого Омара, -- ответил тот. -- Старик еще тот плут, но если что-то к нему попадет в руки, то даже сам Саддам не сумеет это отнять.
      -- Выходит, придется возвращаться в Эбриль, -- обреченно вздохнул Самар.
      -- Выходит, придется, -- подтвердил Аджамал. -- Груз -- это самое главное.
      5
      Эбриль действительно находился в состоянии чрезвычайного режима. Все въезды и выезды из города, включая тропки и даже просто открытые пространства, были тщательно перекрыты войсками. Проверке подвергались все без исключения, включая самих военных. Армейские власти, учитывая историю на блокпосте под Киркуком, решили не рисковать.
      Во второй половине этого же дня, ближе к вечеру, по пыльной дороге к городу подъехал раздолбанный грузовик с цистерной. Ни один самый искушенный специалист в автомобилестроении не смог бы определить марку и происхождение этого автомобиля. Похоже, что в его конструкции были использованы части от всех известных и вовсе не известных моделей. Так или иначе, но, завывая двигателем и дребезжа корпусом, грузовик лихо подкатил к армейскому посту и замер, протяжно скрипнув тормозами. К кабине тут же подошел молодой усталый лейтенант в сопровождении двух солдат и хриплым голосом приказал:
      -- Глуши мотор. Документы...
      Водитель в потрепанном пыльном комбинезоне послушно выключил двигатель и, с грохотом отворив дверцу, спрыгнул на землю. Порывшись в многочисленных карманах, он достал потрепанные, видавшие виды документы и протянул их лейтенанту.
      Тот, подозрительно принюхавшись, спросил:
      -- Что везешь?
      -- Сейчас ничего не везу, господин офицер, -- простодушно ответил водитель. -- А вообще-то дерьмо вожу...
      -- Дерьмо? -- Лейтенант брезгливо окинул взглядом грузовик. -- Так ты ассенизатор?..
      -- Ясное дело, ассенизатор, -- согласился водитель и философски добавил: -- Аллах дал человеку два отверстия. В одно он кушает, из другого гадит...
      Лейтенант тихо выругался. Дело в том, что Эбриль, как уже упоминалось выше, еще не был охвачен многими достижениями современной цивилизации. В частности, в городе полностью отсутствовала канализация. Поэтому все отходы вывозились многочисленными машинами вроде этого вот грузовика.
      -- Надо бы проверить, -- обреченно произнес лейтенант, возвращая документы.
      -- Это что, вы в цистерну лазить будете? -- искренне удивился водитель.
      -- Будем, -- твердо ответил лейтенант и жестом приказал одному из солдат приступить к проверке.
      Тот скорчил чрезвычайно кислую физиономию, но ослушаться приказа не посмел. С неприкрытым отвращением солдат забрался на цистерну и осторожно приоткрыл крышку. Заглянув внутрь цистерны, он тут же отпрянул назад, сдавленным голосом сообщив:
      -- Воняет, господин лейтенант...
      -- Так ведь дерьмо, -- прокомментировал его слова водитель.
      -- Заткнись, идиот! -- прикрикнул лейтенант. -- Катись отсюда. И вот мой тебе совет: упаси тебя Аллах обратно ехать этой же дорогой.
      -- Премного благодарен, господин офицер, -- пробормотал водитель и быстро забрался в кабину.
      Миновав пост, грузовик некоторое время кружил по узким улочкам Эбриля, в отличие от столичного Багдада сохранившего все признаки средневекового города. Но путь грузовика только казался беспорядочным, потому что в конце своего пути он остановился у караван-сарая, куда сутки назад прибыл Аджамал Гхош и откуда вскоре был похищен.
      Не выключая двигателя, водитель, а это был не кто иной, как сам Нагиб, выпрыгнул из кабины и, убедившись в том, что вокруг ничего подозрительного нет, три раза стукнул в борт цистерны. В ответ послышался скрежет, и задняя стенка цистерны открылась. За ней оказался тайник, из которого на свет божий вылезли Аджамал и Самар.
      -- Я теперь, кажется, на всю жизнь провонял этим дерьмом... -проворчал Аджамал.
      -- Ничего, -- рассудительно заметил Самар, -- лучше некоторое время вонять живым, чем протухнуть на виселице мертвым.
      -- Согласен, -- ответил Аджамал. -- Однако, похоже, что мы немного опоздали. -- Он указал на безжизненное здание караван-сарая.
      Караван-сарай действительно претерпел значительные перемены по сравнению со вчерашним вечером. Куда-то исчезли все постояльцы. Уже не гремела музыка, не звучали восторженные крики посетителей, подзадоривающих танцовщиц, да и самих танцовщиц тоже не было.
      Караван-сарай стоял в настороженной тишине. Приготовив оружие, все трое прибывших осторожно вошли внутрь через сорванные двери. Общий зал носил явные следы недавнего погрома. Все было перевернуто. На стенах виднелись следы автоматных очередей.
      -- Ты прав, -- мрачно произнес Нагиб. -- Узнаю знакомую руку военных.
      -- Что будем делать? -- спросил Самар.
      -- Надо выяснить, что именно здесь произошло, -- ответил Аджамал.
      -- По-моему, все и так понятно, -- заметил Нагиб.
      -- То, что чемодан нашли, -- еще не факт, -- упрямо ответил Гхош.
      В этот момент в дальнем углу зала что-то зашевелилось. Маленькая щуплая фигурка метнулась в глубь здания.
      -- Стоять!.. -- приказал Нагиб и для убедительности щелкнул затвором своего автомата. Фигурка послушно замерла на месте.
      304
      -- Во имя Аллаха, не стреляйте... -- раздался тонкий испуганный голос.
      -- Не будем, только без шуток, -- грозно ответил Нагиб. -- Медленно иди сюда. Руки подними.
      Когда фигурка приблизилась, то стало понятно, что это всего-навсего мальчишка лет четырнадцати. От страха его щуплое тело била мелкая дрожь.
      -- Не стреляйте... -- вновь попросил он дрожащим голосом.
      -- Ты кто?
      -- Сайд...
      -- Ты видел, что здесь произошло?
      -- Утром приехали военные... Они избили всех, кто здесь был. Перевернули весь караван-сарай.
      -- Что они искали?
      -- Они искали вон его, -- мальчишка показал на Аджамала.
      -- Понятно... -- Нагиб задумался.
      -- Не бойся, -- тихо произнес Гхош. -- Опусти руки. Мы тебя не тронем. Скажи, а где хозяин? Омар?
      -- Его военные забрали с собой, -- всхлипнул мальчик. -- А он должен был сегодня со мной расплатиться за месяц работы... -- На его глаза навернулись слезы.
      Чувствуя, что сейчас начнется рев, Аджамал сунул руку в карман и достал несколько смятых купюр.
      -- На, держи. Постарайся вспомнить. Военные что-нибудь нашли? Такой пузатый чемодан серебряного цвета...
      -- Нет, -- рассеянно ответил мальчишка, быстро пряча деньги. -- Офицер еще кричал на солдат, что они олухи и не могут ничего отыскать... Он поэтому и Омара забрал.
      -- А куда его увезли? -- спросил Самар.
      -- Как куда? -- удивился мальчик. -- В зиндан.
      -- При штабе?
      -- Да...
      -- Ладно, беги отсюда, -- приказал Нагиб. -- И смотри, никому ни слова о том, что нас видел.
      -- Могила... -- прокричал, убегая, пацан.
      -- Вот именно, что могила, -- мрачно заметил Аджамал. -- Омар им отдаст чемодан, если уже не сделал это...
      -- Ну нет, -- улыбнулся Нагиб. -- Этот старый лис никогда этого не сделает. Уж если он не отдал его сразу -- то теперь будет молчать. Хоть на куски его режь. Упрямый старик. И потом, у него нет другого выхода. Если признается, что чемодан у него, его все равно расстреляют.
      -- Может, нам удастся узнать, где он его спрятал? -- с надеждой спросил Аджамал.
      -- Исключено, -- твердо ответил Нагиб. -- Эту тайну знают только Аллах и сам старик.
      -- Что же делать?
      -- Доставать старика из зиндана, -- пожал плечами Самар.
      -- А это возможно? -- удивился Гхош.
      -- Все возможно, если на то будет воля Аллаха, -- усмехнулся Самар. -И большая решимость человека.
      В горы они возвращаться не стали. Самар совершенно логично рассудил:
      -- Опаснее всего входить и выходить из города. У нас здесь есть надежные места.
      Надежным местом оказался дом одного из торговцев. Каждый курд был патриотом своего народа, и этот патриотизм зачастую граничил с фанатизмом. В доме торговца было оборудовано убежище, в которое нужно было залезать через похожую на огромный горшок восточную печь для приготовления лепешек. В тайник было проведено электричество и даже вентиляция.
      Оставив Аджамала в одиночестве, Самар с Нагибом ушли на разведку. Гхош, чтобы скоротать время, завалился спать. Прошло несколько часов, прежде чем два курда вернулись обратно. На поверхности была уже глубокая ночь.
      У обоих было какое-то странное выражение лица -- нечто среднее между ненавистью и мрачной удовлетворенностью. Когда оба боевика уселись на лежанке, Аджамал спросил:
      -- Ну как?
      -- Тебя нам послал сам Аллах, -- ответил Самар.
      -- Что случилось? -- насторожился Гхош.
      -- В город прибыл лично генерал аль-Вади, начальник армейской разведки.
      -- Ну и?.. -- не понял Аджамал.
      -- Мы ждали этого момента долго, -- мрачно пояснил Нагиб. -- Эта змея обычно не высовывается из своей багдадской норы. Но теперь он здесь.
      -- Аллах на нашей стороне, -- продолжил Самар. -- Мы не можем упустить такого случая.
      -- Вы его что, убить собрались? -- догадался Аджамал. -- А как же мой груз?
      -- Не волнуйся, -- успокоил его Самар. -- Мы просто сделаем одновременно два дела.
      -- За двумя зайцами погонишься... -- пробормотал по-русски Аджамал.
      -- Куй железо, пока горячо, -- на том же языке ответил ему Самар.
      Гхош внимательно посмотрел на него, но промолчал.
      6
      Камаль Абдель аль-Вади был готов стереть с лица земли этот проклятый город, что раскинулся за распахнутым окном убогого кабинета начальника местного гарнизона. Генерал прилетел в Эбриль на вертолете сутки назад. За это время местные войска буквально перетрясли город, но никакого результата это не дало. Фотография Аджамала Гхоша имелась на каждом посту, у каждого офицера, у каждого тайного осведомителя.
      Прошлой ночью они, казалось, напали на след Гхоша. Один из агентов армейской разведки сообщил, что человека, похожего на разыскиваемого, видели в одном из караван-сараев на базаре. Усиленный отряд через двадцать минут нагрянул в указанный караван-сарай. Были арестованы все его посетители и хозяин. Солдаты перерыли все здание, но никаких следов контейнера или Гхоша не обнаружили.
      Да, какой-то человек был здесь вечером. Но куда-то исчез за пару часов до обыска. Большего следователи аль-Вади добиться от задержанных не смогли. Хозяин молчал, хотя Камаль Абдель чувствовал, что тот знает еще что-то.
      Выходило, что он опять немного опоздал. Все время он чуть-чуть опаздывает! Гхоша уже чуть не взяли на посту под Киркуком, но тот, перестреляв весь личный состав, скрылся, чтобы возникнуть в Эбриле. Возникнуть и пропасть опять. Судя по всему, случилось самое худшее: Гхош вошел в контакт с местными курдами и теперь уже может находиться в Турции, Иране или Сирии.
      Но генерал с каким-то одержимым упорством продолжал перетряхивать этот проклятый город, давно доставляющий ему столько неприятностей. Он, казалось, решил сорвать всю накопившуюся злость на мятежной провинции.
      Аресты следовали за арестами. Вторую ночь по городу носились отряды солдат, врываясь наугад в дома местных жителей. Количество задержанных уже перевалило за две сотни, а генерал все никак не мог успокоиться.
      Какое-то внутреннее убеждение подсказывало ему, что, вопреки здравому смыслу, еще не все потеряно. Что еще остался шанс напасть на след проклятого Гхоша. И мало-помалу эта погоня теряла свой конкретный смысл, становясь навязчивой идеей генерала. А когда навязчивая идея охватывает такого человека, как начальник армейской разведки, -- плохо приходится тем, кто оказывается у него на пути...
      Шел второй час ночи, когда в дверь кабинета заглянул начальник гарнизона.
      -- Осмелюсь доложить, господин генерал, вы приказали все сообщения о поисках переключать лично на вас...
      -- Что?.. -- встрепенулся аль-Вади. -- Ну так переключайте, полковник!..
      Начальник гарнизона мгновенно исчез, и через секунду на столе зазвонил телефон спецсвязи.
      -- Да, -- схватил трубку генерал.
      -- Господин генерал, -- послышался взволнованный голос.
      -- Переходите к делу!
      -- Докладывает капитан Мохшид, восьмой пост. Только что моими людьми задержан человек, изображенный на предоставленной фотографии...
      -- Что? -- Лицо Камаля Абделя приняло хищное выражение, а по его губам скользнула знаменитая змеиная улыбка. -- Чемодан у него?
      -- Никак нет.
      -- Шайтан... -- выругался генерал. -- Но это точно он?
      -- Сомнений нет -- он, -- браво доложил капитан.
      -- Если это так, капитан, то Аллах свидетель -- я не забуду тебя отблагодарить.
      -- Рад стараться, господин генерал.
      -- Я высылаю конвой...
      -- В этом нет необходимости. У меня готовы два взвода солдат. Через двадцать минут мы будем у вас. Генерал секунду поколебался и ответил:
      -- Если ты его упустишь, то я сам, лично расстреляю тебя, капитан.
      -- Так точно, господин генерал.
      Камаль Абдель повесил трубку и закурил сигарку. Похоже, что предчувствия не обманули его. Пусть Гхош без контейнера. Аль-Вади сумеет развязать ему язык.
      Увы, но даже всемогущий начальник иракской армейской разведки не мог знать, что час назад весь восьмой пост был тихо и быстро вырезан людьми Нагиба. В живых не осталось никого из двадцати человек солдат и офицеров. Сам капитан Мохшид тоже не избежал общей участи и теперь валялся в своем кабинете с перерезанным горлом.
      Аджамал молча наблюдал, как боевики резали иракских солдат, словно овец на Рамадан. Это была не его война. Он волею случая оказался втянут в этот старый конфликт. Но он видел уже не одну подобную войну. Афганистан, Карабах, Чечня... Везде одно и то же. Кровь, насилие. Он не брался осуждать курдских боевиков. Наверное, потому что и сам поступал бы так же, будь он на их месте.
      Кровь капитана Мохшида еще растекалась по полу, а Самар уже звонил по спецсвязи в штаб. Поговорив с самим генералом аль-Вади, Самар зловеще улыбнулся:
      -- Теперь лиса в западне. Пора...
      Спустя обещанные генералу двадцать минут к штабу гарнизона подъехала колонна. Впереди шел бронетранспортер. За ним джип с арестованным и два грузовика с солдатами.
      Камаль Абдель с удовлетворением наблюдал из окна своего кабинета на третьем этаже, как открылись ворота и колонну пропустили во двор. Бронетранспортер тут же остановился у ворот. Джип лихо подкатил к дверям штаба. Один грузовик развернулся и пристроился рядом с бронетранспортером. Второй некоторое время беспомощно блуждал по двору, пока на водителя не прикрикнул дежурный офицер. Водитель с перепугу рванул в глубь двора и остановился у входа в казарму.
      Генерал по достоинству оценил меры безопасности, предпринятые капитаном Мохшидом.
      -- Если бы все были так предусмотрительны... -- вздохнул аль-Вади.
      Тем временем капитан Мохшид в сопровождении двух солдат высадил из джипа арестованного Гхоша и хотел войти в штаб. Личная охрана генерала аль-Вади преградила ему дорогу.
      Генерал отошел от окна и снял трубку внутреннего телефона.
      -- Охрана, пропустите капитана Мохшида с арестованным. У меня есть несколько слов для него.
      Спустя несколько секунд прения прекратились, и капитана вместе с конвоем и арестованным беспрепятственно пропустили в здание штаба. Еще через две минуты за дверью кабинета послышались шаги и в кабинет заглянул личный адъютант генерала.
      -- Господин генерал, -- доложил он. -- Прибыл арестованный в сопровождении капитана Мохшида.
      -- Приготовьте наградной пистолет. Я хочу отблагодарить капитана за достойную службу, -- приказал аль-Вади.
      -- Пистолет уже готов, -- ответил счастливый своей догадливостью адъютант.
      Он был из той породы личных секретарей и адъютантов, которые всегда на полшага опережают хозяина в его желаниях. Уловив краем уха теплый отзыв генерала о каком-то неизвестном капитане, адъютант тут же сообразил, что генерал наверняка захочет подкрепить свою благодарность чем-нибудь вещественным.
      Адъютант торжественно передал генералу бархатную коробку с наградным пистолетом и бесследно исчез в приемной. Через распахнутую им дверь в кабинет вошел капитан Мохшид.
      Два солдата втолкнули скованного наручниками Гхоша.
      -- Господин генерал, осмелюсь доложить, -- бравым голосом начал капитан, -- арестованный Аджамал Гхош доставлен. -- И застыл по стойке "смирно".
      Генерал вонзил свой взгляд в лицо Аджамала. Ему было интересно посмотреть на человека, который чуть не переиграл самого Камаля Абделя аль-Вади. На минуту в кабинете повисла тишина. Аджамал выдержал тяжелый генеральский взгляд. Наконец аль-Вади встрепенулся и перевел взгляд на капитана, продолжавшего стоять навытяжку.
      -- С тобой, Гхош, у нас еще будет время поговорить, -- со знаменитой своей змеиной улыбкой произнес генерал. -- Что касается вас, капитан Мохшид, то я благодарен вам за отличную службу. Можете в дальнейшем рассчитывать на мою поддержку.
      -- Рад стараться! -- гаркнул капитан.
      -- Такому отличному офицеру, как вы, я могу предложить только оружие. Надеюсь, вы знаете, как им распорядиться. -- С этими словами аль-Вади протянул капитану коробку с пистолетом.
      Капитан бережно принял подарок и тут же, как ребенок, раскрыл его, чтобы посмотреть. Генерал с улыбкой наблюдал за тем, как Мохшид достал блестящий пистолет с выгравированной надписью: "За отличную службу Ираку от генерала Камаля Абделя аль-Вади".
      -- Это самый дорогой подарок для меня, господин генерал, -- искренне произнес капитан, вставив обойму и передернув затвор. -- И я знаю, как им распорядиться...
      Генерал еще улыбался, но какое-то беспокойство уже зажглось в его глазах. Рука аль-Вади потянулась к звонку на столе. Однако позвонить генерал не успел.
      -- За свободный Курдистан! -- крикнул Самар -- а это именно он был в форме капитана, -- и в кабинете грохнул выстрел.
      Начальник армейской разведки Ирака генерал Камаль Абдель аль-Вади был убит первой же пулей, выпущенной из подаренного им же пистолета. Генерал не дарил ерунды, и пуля снесла ему полчерепа. Тело аль-Вади рухнуло на стол.
      Тут же грохот выстрелов заполнил кабинет. Два солдата и сам Аджамал, выхвативший из-под одежды пистолет, за несколько секунд перестреляли испуганного адъютанта и всю личную охрану покойного генерала, прибывшую забрать арестованного.
      Выстрел, убивший генерала, послужил сигналом и для находившихся во дворе. Броневик у ворот ожил. Его башня повернулась, и крупнокалиберный станковый пулемет принялся поливать огнем опешившую команду, охранявшую штаб.
      Одновременно с этим штабной двор потряс страшный взрыв. Грузовик, стоявший у казармы, за доли секунды превратился в огненный шар. Взрывной волной повыбивало все окна в зданиях, выходящих во двор. Казарма же моментально была уничтожена, став грудой руин. Из-под ее обломков раздавались стоны и крики ужаса.
      И тут из второго грузовика во двор высыпало человек двадцать боевиков -- и вовремя. Оставшиеся в живых солдаты гарнизона оправились от первого потрясения, завязался жестокий бой.
      Между тем находившиеся в кабинете генерала тоже времени зря не теряли. Аджамал одну за другой швырнул две гранаты в распахнутую дверь кабинета и спрятался за стену. Грохнули взрывы. Самар быстро собрал документы, лежавшие на столе аль-Вади, и сунул их за пазуху. Как настоящий штабист, он не мог упустить такого случая.
      -- Уходим, Самар! -- крикнул Аджамал.
      На первый этаж они пробивались сквозь плотный огонь. Ошалелые штабисты стреляли во все, что движется. Но пока преимущество было на стороне нападавших. В ночное время только караул да дежурные оказались в состоянии оказать сопротивление. Основной же личный состав, как и положено, отдыхал в казарме, уничтоженной в самый первый момент боя. Самар и Нагиб, разработавшие план операции, постарались на славу...
      Спустя пять минут Самар и Аджамал добрались до второго этажа, потеряв при этом одного человека. Ниже спуститься было трудно. Несмотря на то что снаружи здание буквально поливалось плотным огнем из "Калашниковых", дежурный взвод личной охраны генерала аль-Вади сумел организовать оборону и сдаваться не собирался.
      -- Придется прыгать, -- мрачно сказал Самар. -- Дорога каждая секунда. Пока преимущество внезапности на нашей стороне, но вот-вот к ним подойдет подмога, и тогда нас быстро уничтожат. -- Он достал радиостанцию "уоки-токи". -- Капитан вызывает первого.
      -- Я слушаю, капитан, -- донесся из радиостанции голос Нагиба.
      -- Мы работу закончили.
      -- Успешно? -- Было понятно, что Нагиб имеет в виду жизнь или смерть генерала аль-Вади.
      -- Успешно. Прикрой нас. Мы будем уходить через второй этаж. Как у тебя дела?
      -- Старика из зиндана вызволили. Можете отходить. Скоро здесь будет горячо. Действуйте сразу после третьего взрыва.
      -- Понял...
      Все трое -- Самар, Аджамал и оставшийся в живых боевик -- подошли к разбитому окну. Внизу во дворе огонь нападавших усилился. Потом из-за броневика выступил человек с гранатометом. Заряд с шипением ударил по этажу внизу. Раздался взрыв. Потом второй и третий.
      -- Пошли! -- крикнул Самар и сиганул в окно. Когда Аджамал перелезал через подоконник, у него за спиной раздался грохот автоматной очереди. Уже прыгая, он успел увидеть, как оставшийся боевик, чьего имени он так и не успел узнать, с остервенением палит в дверной проем.
      Хотя Гхош и успел сгруппироваться в воздухе, удар о землю отдался в его израненном теле пронзительной болью. На секунду все потемнело у него перед глазами, и Аджамал чуть не потерял сознание. Ощущая себя словно в тумане, он почувствовал, как чья-то сильная рука подхватывает его...
      В себя он пришел, когда из окна второго этажа рвануло пламя и взрывная волна больно ударила по барабанным перепонкам. В помещении, где они только что были, взорвалась граната.
      Самар, несмотря на довольно щуплое телосложение, оказался человеком весьма не слабым. За какие-то несколько секунд он сумел протащить Гхоша, у которого от боли подкашивались ноги, через двор к броневику. Чем и спас ему жизнь. Когда до спасительного прикрытия оставалось два метра, им в спину посыпались выстрелы защитников гарнизона.
      Аллах хранил обоих, и, несмотря на то что воздух вокруг буквально вскипел от трассирующих пуль, ни одна не попала в цель. Упав на землю в безопасном месте, запыхавшийся Самар с трудом выдавил:
      -- Всем уходить... Отходим...
      Все еще не пришедший в себя Аджамал словно во сне видел, как оставшиеся в живых боевики, прикрывая друг друга автоматными очередями, на бегу подхватывают убитых и раненых товарищей. Броневик взревел двигателем и, пятясь задом, вышиб закрытые ворота.
      В образовавшийся проем, отстреливаясь на ходу, бросились курды. Аджамал, наконец-то пришедший в себя, бежал рядом с Самаром.
      На улице боевики небольшими группами исчезали в темноте боковых улочек, буквально растворяясь в ночном городе. Самар с Аджамалом точно так же нырнули в какую-то подворотню. Последнее, что увидел Гхош, был броневик, перегородивший въезд в штаб гарнизона. В отсветах разгоравшегося пожара было видно, как две человеческие фигуры выпрыгнули из люка на землю. Одну тут же сразила очередь трассирующих пуль. Вторая метнулась вдоль стены и исчезла во мраке. Несколько секунд спустя внутри броневика грохнул взрыв и сквозь открытые люки выбились клубы дыма, окрашенного пламенем...
      После получасового бегства по вымершему городу Самар и Гхош добрались до уже известного нам караван-сарая. В городе слышалась оживленная стрельба. Ухали взрывы. В ночное небо то и дело уходили светящиеся автоматные очереди. Где-то полыхали пожары.
      -- А это что за война? -- спросил Аджамал, когда они остановились перевести дух.
      -- Еще пять отрядов одновременно с нами атаковали воинские части в городе, -- пояснил Самар. -- Отвлекли на себя войска, иначе мы не продержались бы в штабе и нескольких минут.
      -- Тогда нам нужно торопиться. Они ведь не смогут вечно сдерживать войска.
      -- Через час мы должны покинуть Эбриль, -- твердо сказал Самар. -- Мы переправим тебя в Турцию. Здесь же теперь будет много дел... Армия начнет нам мстить, и мстить, как ты понимаешь, жестоко...
      В разгромленном караван-сарае их уже ждали Нагиб и старый Омар, хозяин заведения. Старик, чье лицо было разбито в кровь, сидел на полу и молча раскачивался из стороны в сторону.
      -- Мои потери -- десять человек убитых, -- сообщил Нагиб.
      Его голова была перевязана. Лицо было черно от копоти и пыли.
      -- У нас мало времени, -- ответил Самар.
      -- Ты уверен, что застрелил эту гадину? -- спросил Нагиб, пристально посмотрев на него.
      -- Уверен. Где чемодан?
      -- Эй, Омар, куда ты спрятал чемодан этого человека? -- Нагиб потряс старика за плечо.
      -- ...Все пропало... -- пробормотал тот в ответ. -- Кто мне вернет мой караван-сарай?..
      -- Очнись, старик! -- повысил голос Нагиб. -- Сейчас не время стенать. Аллах воздаст тебе за твои деяния. Где чемодан?
      Старик перестал раскачиваться и молча поднялся на ноги. Хромая и охая, он прошел к разбитому прилавку и нагнулся к стыку пола и стены. Совершив там какие-то движения, он открыл потайную дверцу в половину человеческого роста и повернулся к Гхошу:
      -- Здесь твой трижды проклятый чемодан. Лучше бы ты вообще не появлялся никогда... Как мне теперь все это восстановить?
      -- Перестань ныть, Омар, -- прикрикнул на старика Нагиб. -- Ты не так уж беден, как прикидываешься. Где твои денежки, что ты заработал, продавая нам оружие? В Иордании?
      -- Мои деньги -- это дело мое и Аллаха, -- пробурчал старик. -Забирайте свой чемодан и убирайтесь отсюда. Это пока еще мой караван-сарай.
      -- Ну ладно, ладно, -- смягчился Нагиб. -- Тебе нельзя оставаться в городе. Идем с нами.
      -- Без тебя разберусь, мальчишка. Ты еще не родился, когда Омар уже протаптывал свои тропы по горам Курдистана. Меня помнят еще британские таможенники...
      -- Время. -- Самар выразительно постучал по часам.
      Гхош вынул из тайника свой чемодан, успев заметить, что там еще кое-что осталось. Когда он повернулся, чтобы уйти, старик остановил его вопросом:
      -- А деньги? Ты обещал заплатить деньги... Аджамал молча выгреб из кармана ворох купюр и не считая сунул их Омару.
      * * *
      Эбриль они покинули без приключений. Солдаты на постах, испуганные стрельбой, заняли круговую оборону с одной мыслью -- дожить до утра.
      С восходом солнца Аджамал и те, кто его сопровождал, были уже далеко в горах, где даже все войска Ирака были им не страшны. Отдохнув несколько часов, залечив раны и пересчитав убитых, Самар и Нагиб были вполне готовы отправить Аджамала дальше по маршруту.
      -- Где ты так научился планировать операции? -- поинтересовался напоследок у штабиста Гхош.
      -- Я два года учился в разведшколе в Баку, еще когда это был Советский Союз, -- с улыбкой ответил тот. -- Иначе с чего бы я работал на русскую разведку?
      -- Понятно, -- кивнул головой Аджамал. -- Ну прощай. Береги подарок генерала.
      -- О, это теперь моя святыня. Детям оставлю... Надеюсь, они будут жить в свободном Курдистане.
      -- Прощай и ты, командир, -- Гхош повернулся к Нагибу. -- Ты хороший товарищ в бою. Аллах даст, свидимся.
      -- Аллах милостив, -- протянул руку Нагиб. Обнявшись на прощание, они разошлись. Курдам предстояли тяжелые бои с правительственными войсками, которые наверняка ответят на ночной бой и убийство генерала аль-Вади карательной операцией. Аджамала же Гхоша ждал долгий путь домой...
      Спустя сутки Аджамал уже был на территории Турции. Граница между двумя государствами носила условный характер. Турки, как могли, перекрыли ее войсками, но как бороться с курдами, которые по праву предков считали местные горы своим домом?
      7
      В маленькой турецкой деревушке, куда вывел Аджамала проводник, его уже поджидал некий нервный человек. После того как они обменялись паролями, человек представился по-русски:
      -- Зовите меня просто Иван Сергеевич. Долго вы, однако. Я тут третьи сутки торчу по вашей милости.
      Аджамал вспомнил горящий броневик в воротах штаба и ледяным тоном ответил:
      -- Я, Иван Сергеевич, не по грибы ходил. Да и вы тут не в отпуске. Раз задержался -- стало быть, нашлись на то причины.
      -- Ну хорошо, -- смягчился связной. -- Не обижайтесь, Гхош. Просто время поджимает. Вас уже давно ждут в России. Да и здесь оставаться небезопасно. Турки землю роют. Знаете, сколько положено по местным законам за шпионаж?
      -- Надеюсь, что Господь избавит меня от этой информации, -- устало проворчал Аджамал. -- Раз небезопасно -- значит, едем.
      -- Что, даже не перекусим? -- удивился Иван Сергеевич. -- Я тут обнаружил славное вино. Что-то вроде "ркацители" в лучшие годы застоя. Чай, от арабов с их сухим законом устали уже?
      -- А как же турки, роющие землю? -- улыбнулся Аджамал.
      -- От пары стаканчиков вина хуже не будет, -- уверенно заявил связной. -- Что мы с вами, не русские люди, что ли?
      Аджамал пропустил это замечание мимо ушей и только сказал:
      -- Ну так ведите меня. Где тут накрыт стол? "Пара стаканчиков вина" заняла минут сорок. Гхош больше налегал на еду, от вина отказавшись. Закончив с трапезой, оба разведчика сели в небольшой японский джип с эмблемой прокатной фирмы, и понеслись по горному серпантину в глубь страны.
      Дорога заняла часа четыре. Постепенно горный ландшафт сменился равниной со всеми признаками цивилизации -- вроде бензоколонок и многочисленных туристических ресторанчиков. Казалось странным, что всего в одних сутках пути по горам гремят выстрелы и взрывы на самой настоящей беспощадной партизанской войне. Здесь же вдоль хороших дорог стояли почти декоративные деревушки, сошедшие, казалось, с рекламных проспектов туристических фирм. Хотелось забыть как страшный сон стрельбу на блокпосту под Киркуком, бой в Эбриле и, главное, страшное содержимое серебристого чемоданчика, способное за несколько дней превратить самую прекрасную страну в кромешный ад.
      Поездка на машине, ставшая самым приятным отрезком пути, который пришлось проделать Аджамалу, закончилась на небольшом аэродроме где-то в центре Турции. Кроме потрепанного сельскохозяйственного бипланчика-"кукурузника" на летном поле стоял новенький двухмоторный самолет "Сессна".