Королева Камилла

И вынула удостоверение.

Показав на младенца, который жевал угол нераспакованного пакетика «Чудо – Чавков», девушка продолжила:

– Это Полтинник Баттеруорт. Жетона у него еще нету, ему лет мало.

– Спроси удостоверение на ребенка, – приказал Лэнсер. – Нельзя верить этим шлюхам на слово.

Дуэйн обратился к Пэрис:

– Не возражаете, если я взгляну на Полтинниково удостоверение, мисс Баттеруорт?

Девушка расстегнула курточку на ребенке, залезла под фуфайку и вынула удостоверение, прицепленное на синей ленточке. Дуэйн увидел, что два угла удостоверения изжеваны.

Лэнсер внимательно осмотрел карточку и сказал:

– Отметь порчу удостоверения. – Потом обратился к девушке: – Порча государственного имущества. За это я могу взять штраф на месте.

Пэрис возмутилась:

– У него зубки режутся, он все жует, все в рот тянет.

– Ладно, мисс Баттеруорт, на этот раз я закрою глаза, – смилостивился Лэнсер и тут же продолжил натаскивать Дуэйна: – Так, установили личность подозреваемого, переходим к личному досмотру. При отсутствии констебля женского пола мы должны все делать осторожно. В общем, Локхарт, бегло ощупай ее, избегая явных эрогенных зон.

Дуэйн и Пэрис переглянулись. У нее красивые глаза, отметил Дуэйн.

– Ты ищешь наркотики, краденые товары, спрятанное оружие или материалы для производства взрывных устройств, – пояснил Лэнсер.

Пэрис фыркнула:

– Ага, типа! Да я эти материалы не отличу, даже если они мне на башку свалятся.

– Были случаи, шлюхи работали на Аль– Каиду, – продолжал Лэнсер. – Смотри, Локхарт, мы не имеем права рисковать. – Кончиком дубинки он указал поочередно на разные части худенького тела Пэрис и приказал:

– Давай, щупай.

Дуэйн несмело провел руками по талии и плечам Пэрис, вниз по спине и по голеням. Он почувствовал, что девушка дрожит, и бормотнул:

– Прошу прощения.

Лэнсер продолжал:

– Дальше, раз убедился, что подозреваемая ничего на себе не прячет, переходишь к обыску ребенка.

Дуэйн наклонился к коляске:

– Привет, Полтинник! Пощекочу тебе пузико, а?

Полтинник настороженно таращился на Дуэйна. От мужчин он был не в восторге. Они всегда кричали, и мать плакала. Наскоро ощупав рыхлое тельце неулыбчивого младенца, Дуэйн не нашел ничего кроме пожеванного пластикового жирафа, который завалился ребенку в майку. Дуэйн протянул игрушку Пэрис.

– Мы от жирафиков без ума, – сказала девушка.

Инспектор Лэнсер тем временем обыскал сумку, подвешенную на ручке коляски, вытянул из нее письмо, адресованное Мохаммеду Юсафу в тюрьму Уэйкфилд, и подал письмо Дуэйну со словами:

– Почему я должен конфисковать это письмо, а, Локхарт?

Дуэйн напрягся, вспоминая те полчаса из своей недельной подготовки, что были посвящены корреспонденции.

– Жителям зон изоляции запрещено переписываться с осужденными, отбывающими срок.

Лэнсер бросил:

– Мерзавка.

Пэрис сморщилась, захлюпала носом. К такой ситуации Дуэйна совсем не готовили. Он растерянно стоял, не понимая, что предпринять.

Пэрис всхлипнула:

– У Мохаммеда на будущей неделе день рожденья.

– Что ж, будь уверена, мы все желаем ему самого доброго, – сказал Лэнсер. – Ступай.

Дуэйн хотел извиниться перед Пэрис. Он посмотрел ей в лицо, надеясь, что девушка поймет по глазам, что сам он не отобрал бы письма. Дуэйн гадал, сколько сможет протянуть на этой работе, если все и дальше пойдет как сегодня. Пэрис застегнула на ребенке курточку, сунула ему жирафа и удалилась в направлении магазинов.

Когда Лэнсер с Дуэйном пересекали лоскуток травы перед торговым центром, им встретилась Камилла, за которой трусили Фредди, Тоска и Лео.

– Инспектор, не скажете ли, который час? У меня часы остановились, – обратилась Камилла к Лэнсеру.

– Прежде чем я скажу вам, который час, мадам, – холодно ответил Лэнсер, – я должен вас предупредить, что эта услуга теперь платная.

– Неслыханно! – возмутилась Камилла. – Все, чего я прошу, – это взглянуть на часы и сообщить время.

Дуэйн украдкой поглядел на свои часы. Было 11.14 утра.

Лэнсер сказал:

– Мы – частно – государственное партнерство, мадам, и, если хотим удержаться на рынке, должны брать плату за услуги.

– И какую же цену вы думаете взять за то, что скажете мне, который час?

– Сейчас у нас стандартный тариф: один фунт за справку, – ответил Лэнсер.

– Фунт! – воскликнула Камилла. – Это возмутительно.

– Значит, вы больше не хотите узнать, который час? – осведомился Лэнсер.

– Нет, – сказала Камилла. – По положению солнца понятно, что сейчас почти полдень.

Дуэйн поддернул манжет на правой руке, выставляя часы. Потом поднес ладонь к лицу, сделав вид, будто прикрывается от сияния тусклого светила.

– А, я вижу, сейчас одиннадцать пятнадцать, – сказала Камилла. – Благодарю вас, констебль.

К Дуэйну подвалил Лео и, разжав зубы, уронил к ногам новоиспеченного полицейского палку. Дуэйн подобрал обмусоленную деревяшку и что есть мочи зашвырнул вдаль. Три собаки рванули за палкой, плюхнувшейся в грязь.

– Надеюсь, вы не возьмете платы за то, что бросили палку, – сказала Камилла.

– Нет, – отозвался Дуэйн, – это бесплатная услуга.

Когда Лео принес палку и вновь положил ее к ногам Дуэйна, инспектор Лэнсер приказал:

– Оставь палку в покое, парень. Мы с тобой на службе.

Они тронулись дальше и вскоре вышли к району, отгороженному от остального поселка высоким забором.

– Здесь, – сказал, поворачивая ключ в замке калитки, инспектор, – заперты от греха подальше, те, кто баловали с детишками.

Лэнсер отворил калитку, и они с Дуэйном прошли за ограду. Дуэйн ожидал, что по улицам будут шнырять похотливые типы в засаленных фуфайках, но, к его удивлению, люди за забором с виду ничем не отличались от остальных жителей поселка.

Когда он поделился своим наблюдением с Лэнсером, тот удивил его еще больше, сказав:

– Большинство этих несчастных педиков невинны как молочные ягнята.

– Но тогда что они здесь делают, сэр? – спросил Дуэйн.

– На бедняг наклепали зловредные спиногрызы. Мелкие вреднюги завлекли их, слопали конфетки и побежали плакаться в «Детскую линию»[10].

Дуэйн промолчал, хотя ему и хотелось заступиться за оскорбленных детишек. Тренер по плаванию часто запускал руку Дуэйну в плавки, якобы проверял, нет ли у мальчика каких-нибудь отклонений.

Потом они наскоро обошли квартал, заселенный врачами и юристами, у которых отняли лицензии (здесь Лэнсера и Дуэйна оскорбил адвокат – правозащитник, завопивший: «Марионетки полицейского режима!»), и вернулись на контрольный пункт. Инспектор Лэнсер отсканировал письмо Пэрис Баттеруорт, чтобы ознакомить Дуэйна с процедурой.

Привет, Мохаммед,

Не смейся, я написала тебе на день рождения стихи. Написала их вчера вечером, пока Полтинник спал. Долго сочиняла и пришлось постоянно проверять слова по словарю, который я стащила из школы.

Ты спрашиваешь, как тебя люблю я?

Всей глубиной души, всей высотой,

Когда над повседневной суетой…[11]

Со второй строчки Дуэйн понял, что Пэрис приписала себе авторство знаменитого стихотворения Элизабет Браунинг. Это его горько разочаровало.

Лэнсер сказал:

– А неплохие стишки. Интересно, в какой школе она училась?

Он набрал имя и регистрационный номер Пэрис, и на экране высветилась вся история ее жизни.

Имя: Пэрис Баттеруорт (19).

Отец: Ли Баттеруорт (47), рецидивист, выписан метадон[12], безработный.

Мать: Лорна Баттеруорт (51), работает гардеробщицей в дискотеке Грайса, многочисленные судимости за мелкие кражи.

Сестра: Челси Баттеруорт (19), стриптизерша.

Сестра: Тропе Баттеруорт (12), ученица Академии Артура Грайса.

Брат: Даллас Баттеруорт (4), детский сад для детей с замедленным развитием.

Пэрис Баттеруорт: рост 5 футов 1 дюйм, вес 8 стоунов 3 фунта. Состояние здоровья: бронхит каждую зиму, в остальном здорова. Менструальный цикл: первая неделя месяца, жалобы на сильные боли.

Биография: тревожность в детском саду, все время звала маму. В четыре года не умела пользоваться столовыми приборами. Словарь оч. бедный, не могла назвать корову на картинке. Низкая личная гигиена, часто носила грязную одежду и легкую обувь в плохую погоду. Включена в список неблагополучных: мать не смогла дать удовлетворительного объяснения множественным синякам на ягодицах и нижней части спины.

Одиннадцать лет: не выдержала государственные нормативы по чтению и письму. Способности: выказывала склонность к математике и искусствам. В Академии Артура Грайса: догнала сверстников, хорошо занималась с учителем английского языка. Зачет по английской литературе: эссе о Флаше, собаке Элизабет Баррет Браунинг. По четырем другим предметам экзамены завалены, отчислена из Академии на седьмом месяце беременности. На данный момент: живет одна с десятимесячным ребенком мужского пола. Имя ребенка: Полтинник Ли Баттеруорт. Отец ребенка: неизвестен.

Нынешний партнер: Мохаммед Юсаф. Отбывает бессрочное лишение свободы[13] в отделении строгого режима тюрьмы Уэйкфилд за потенциально террористическую деятельность – необычно много удобрения обнаружено в сарае в доме его родителей. Отец Юсафа утверждал, что удобрение предназначено для помидоров. Участковый инспектор докладывал, что у них в теплице растет много помидоров. Мохаммед арестован, потому что имел подозрительный вид, носил бороду и словесно оскорблял власть. При аресте оказал сопротивление, для задержания потребовалось привлечение анти-террористического подразделения.

Источники дохода: стандартное пособие матери– одиночки, 84 фунта 50 пенсов в неделю. Проводит время, ухаживая за ребенком и просматривая телепередачи о ремонте и благоустройстве. Не курит. Сексуальная ориентация: гетеросексуальна. С момента рождения ребенка не живет половой жизнью.

Дуэйну было приятно узнать, что Пэрис хранит чистоту столь долгий срок. Он прокрутил экран вниз и с удивлением обнаружил, что в деле записаны даже все ее покупки. Оказалось, что Пэрис покупает несметное количество чипсов «Чудо – Чавк».

Когда Дуэйн вслух удивился, зачем собирать эти никчемные сведения, Лэнсер сказал:

– «Вулкан» знает про нас все, так-то, парень. Он как мягкое пуховое одеяло в морозную ночь.

– Вулкан – бог огня и металлургии, – заметил Дуэйн. Он еще не понял, что такого рода познания не помогут ему снискать расположение старших по званию.

– «Вулкан» – лучший друг полицейского, – рявкнул Лэнсер.

– А мы не… ну… не вторгаемся? – спросил Дуэйн.

– Я тебе скажу, кто вторгается, Локхарт. Треханые террористы со своими бомбами! – зарычал Лэнсер. – Ты должен зарубить себе на носу, парень, что мы живем в завтрашнем мире уже сегодня. Мы из научной фантастики. У янки есть спутники, которые могут продеть нитку, на хрен, в иголку!

Дуэйн бросил взгляд за окно, на серые тучи, нависшие над Зипцем.

Другой новичок, Питер Пенни, спросил с тревогой:

– Сэр, а может ли спутник увидеть сквозь шторы?

Он вспомнил унижение прошлой ночи, когда убедил жену, с которой они прожили уже три года, попробовать новую смелую позу.

– Шторы? – презрительно фыркнул инспектор Лэнсер.

– Да, – кивнул Питер Пенни, – толстые бархатные шторы с подкладкой.

Инспектор покачал головой. Он что, идиот, этот салабон?

– Да ё – мое, новые спутники могут видеть, что внутри горы! Они улавливают шепот. Они нас слушают сейчас.

– А кто? – спросил Дуэйн.

Лэнсер включил камеру, установленную в дальнем конце сада Чарльза и Камиллы, и понаблюдал, как принц умоляет кур снести ему наконец хоть одно яичко.

– Янки, – сказал он. – Китайцы. Русские. Французы. Арабы. Весь мир.

– А мы их?

– Само собой.

Дуэйн не мог этого принять.

– Выходит, все всё про всех знают? – спросил он.

Лэнсер посмотрел, как расстроенный принц топает по дорожке через сад к себе на кухню, и ответил:

– Да, парень, мы должны исходить из такой установки.

– Но тогда в чем смысл?

– А вот этого я не могу тебе сказать, Локхарт. Как сотрудник частно – государственного партнерства, я обязан хранить коммерческую тайну.

Выбившийся в люди Дуэйн Локхарт был парень местный. Не умея читать в одиннадцать лет, он поступил в Академию Грайса, где азам грамоты его обучил мистер Наттинг, взбалмошный и чудаковатый словесник, вечно смешивший школяров и умевший навести на них трепет одним движением брови. К глубокому огорчению Дуэйна, мистера Наттинга уволили за «несоблюдение учебной программы». Уходя, он завещал своим ученикам, что они должны прочитывать по крайней мере по книге в неделю.

– Книги должны быть для вас так же важны, как еда, вода и кислород, – сказал он. И раздал листки со списком книг, которые советовал прочесть.

Дуэйн до сих пор носил этот список в бумажнике. Он прочел все книги из него, но хранил листок, потому что мистер Наттинг приписал в конце: «Никто не выбирает семью и родителей. Мои оба были алкоголики. Дуэйн, ты умный парень. Не загуби свою жизнь. Твой Саймон Наттинг».

Дуэйн никому не рассказал, что родители мистера Наттинга были алкашами, как и то.

что учитель письменно признал его умным, но перечитывал эти слова, когда его собственные предки, напившись, буянили на улице или когда обзывали его дребаным умником и педиком за тягу к книжкам.

Дуэйн и Питер Пенни остались одни перед стеной мониторов видеонаблюдения, и Питер спросил:

– А что мы высматриваем?

Вспомнив короткую лекцию инспектора Лэнсера о видеослежке, Дуэйн ответил:

– Необычное и подозрительное поведение.

– Но тут все ведут себя подозрительно, – заметил Питер.

Дуэйну пришлось согласиться: перед ним на экране светилась гостиная Чарльза и Камиллы, Чарльз писал за маленьким столом, а Камилла разговаривала с собаками – одной высокой и двумя мелкими, – будто это были люди, способные здраво судить. «Значит, ты считаешь, мне нужно подкраситься отдельными прядями, а, Лео?» – спросила она.

Дуэйн не мог побороть искушения приблизить страницу дневника принца Чарльза.

25 сентября.

Яиц все нет. Ума не приложу, что еще пред? принять? Я обеспечил им приличный рацион и роскошный курятник. Я окружил их заботой и вниманием, но взамен ничего – они едва замечают мое существование. Я совершенно убит столь вопиющей неблагодарностью.

Недавно мы с Камиллой весьма болезненно поссорились. У меня потом дрожали руки, и я чуть не расплакался. Бог свидетель, я самый терпимый из людей, но ее неспособность бросить курить меня буквально бесит. А глядя на Экклз, эту невинную божью птаху, с сигаретой, свисающей из клюва, я испытал невыносимую боль.

Сейчас мы с Камиллой помирились, хотя я и отметил, что о целесообразности мелирования волос она советовалась не со мной, а с Лео – не самым подходящим советчиком по части куафюра. Его собственная шерсть вечно грязная и свалявшаяся, сколько бы я ни чесал его.

Дуэйн подумал, а вдруг кто-то наблюдал, как он пишет стихи, уединившись в спальне, или играет на воображаемой гитаре перед зеркалом платяного шкафа. И покраснел, представив, за какими еще занятиями его могли застукать.

4

Вайолет Тоби, соседка, лучшая подруга и советчица королевы, заскочила пожаловаться, что принц Гарри обозвал ее внучку Шанель вонючей итальяшкой и пригрозил, что если он когда-нибудь станет королем, то засадит ее в Тауэр и прикажет «отрубить ее вонючую башку».

– Ну, это вряд ли возможно, Вайолет, – постаралась успокоить подругу королева, – ведь мы живем в республике. И в любом случае Гарри станет королем только через мой труп.

Вайолет водрузила распухшие лодыжки на обитую тканью скамеечку и расправила на бедрах синее платье в белый горошек. Королева отметила, что рыжие волосы подруги у корней предательски белеют.

– Через твой труп королем будет Чарльз, – уточнила дотошная Вайолет. – А если он попадет под автобус?

– Тогда, разумеется, королем станет Уильям.

– А если Уильям сверзится с лесов, – упорствовала Вайолет, – сломает шею и помрет?

– При таких маловероятных обстоятельствах королем будет Гарри, – вяло ответила королева. – Если, конечно, Уильям не успеет жениться и родить детей.

– Жениться? С какой радости? У него еще и подружки-то нет.

Королева глубоко вздохнула, представив, как Гарри и его приятели в балахонах дуют пиво из жестянок на балконе Букингемского дворца и салютуют толпе «козой».

– Нужно найти Уильяму жену, – сказала она.

Разговор перекинулся на больные зубы королевы и на зубы вообще.

– Мне подарили вставные челюсти на день рождения, когда стукнуло двадцать один, – похвасталась Вайолет. – Мама с папой купили верхнюю чавку, а остальная родня скинулась на нижнюю.

Она скрежетнула на подругу фарфоровыми зубами.

– Врач-то не хотел зубы мне рвать. Сказал, они идеальные, но папа ему в ответ: «Нет. Ей надо вырвать все зубы и поставить вставные челюсти. Потом она горя не будет знать с ними».

– Учинить такое зверство! – ужаснулась королева.

– Да папа был прав, – вскинулась Вайолет. – Мне в жизни тугонько пришлось, из– за денег, из-за мужиков, из-за нашего Барри, но я ни одного рабочего дня не потеряла и ни одной ночи не промучилась через зубы.

Королева на миг даже позавидовала Вайолет и ее искусственным челюстям. Последняя ночь выдалась гнусной, она промаялась до самого утра, мечтая о том, чтобы мистер Барвелл, королевским указом дантист ее величества, был по – прежнему под рукой. В какой бы точке мира ни находилась королева, при малейшей боли мистер Барвелл вылетал к ней королевским самолетом. А теперь, думала с горечью королева, у нее вообще нет никакого дантиста. Государственный зубник, мистер Пейтел, недавно сбежал из поселка Цветов, а замену ему не нашли.

– Я знаю женщину, которая вырвала сама себе зуб плоскогубцами, – сообщила Вайолет. – Хочешь, перемолвлюсь с ней словечком?

– О боже, нет, это ведь так опасно.

– Да и вовсе не опасно, она сперва кипятит плоскогубцы в кастрюльке.

Дамы сидели в маленькой гостиной королевы, придвинув кресла в стиле Людовика XVI к газовому камину и ожидая, когда по телевизору начнется «Эммердейл». Нынче должны были показать две серии подряд. Всю неделю показывали по две. Население деревни Эммердейл в полном составе отправилось на автобусе на сельскохозяйственную выставку в некое вымышленное графство. В анонсах герои весело распевали песни, а в следующем кадре автобус резко тормозил, чтобы не задавить выскочившую на дорогу овчарку. Потом крупным планом актеры/крестьяне громко вопили, а автобус сползал по откосу прямо на железнодорожные пути. Королеве с Вайолет не терпелось узнать, кто из любимых героев выживет в аварии.

Гаррис и Сьюзен тоже ждали, им было любопытно, что случилось с овчаркой. Собаку Вайолет, мордатого рыжего дворнягу Микки с хвостом – бубликом, к королеве не пускали: чересчур эмоциональный Микки был подвержен внезапным вспышкам необъяснимой агрессии. Так что он сидел на крылечке, терпеливо дожидаясь, когда выйдет хозяйка.

Чтобы закрыть тему зубов, королева спросила, как дела у Барри. Сыну Вайолет уже стукнуло сорок пять, но он как был, так и оставался бездельником.

Вайолет вздохнула:

– К нему ходит социальный работник, психиаторша. Так она мне заявила, это я виновата во всех его бедах. Мол, я запирала его мальцом в шкафу под лестницей, вот с тех пор он и не признает никакой власти, как бы синдром у него от этого случился.

– А Чарльз винит нас с отцом в большинстве своих жизненных неприятностей, – сказала королева. – Утверждает, будто мы о нем мало заботились, но это так несправедливо. Если я находилась в Англии, мы с ним виделись каждый день, да и няня его обожала.

– Наверное, Барри надо где-нибудь запереть, – сказала Вайолет. – Опять приходится прятать от него спички и зажигалки.

Королева сочувственно кивнула. С Чарльзом не все ладно, но он, насколько ей известно, все же не пироман. Многие свои наблюдения и выводы относительно окружающих королева уточняла словами «насколько мне известно». Ведь даже в ее семье, думала королева, у каждого тьма секретов. У нее и самой есть парочка.

Тут по комнате прокатилась волна эффектной, тревожной музыки, и внимание подруг немедленно переключилось на телевизор. Бегущей строкой внизу экрана поехали жирные красные буквы: «Срочно! Новости!»

– Ну что там еще? – проворчала Вайолет.

Она терпеть не могла, когда в телепередачи вклинивалась реальность. И никогда не смотрела новости по доброй воле. Кому охота знать про войны и катастрофы? Остановить их она никак не может, верно? Тогда зачем травить себя, она уже и так пьет по три таблетки от давления в день.

Лидер Консервативной партии, седой мужчина в сером костюме, ушел в отставку, чтобы посвятить себя своей новой семье, а его место занял другой – моложавый, с ясным лицом и пышной гривой черных волос. Его звали Сынок Инглиш.

– Святые небеса! – воскликнула королева. – Это же Сынок. Его отец держал конный завод в Ньюмаркете, а бабушка была у меня во фрейлинах.

Сынок давал интервью ведущему политическому корреспонденту Би – би – си.

– И что главное в вашей программе, мистер Инглиш? – спросил очкастый репортер.

– Я намерен реставрировать монархию, – объявил Сынок. – Я хочу вновь увидеть Ее Величество королеву Елизавету на троне, я хочу увидеть, как Джека Баркера и кромвелианцев отправят на свалку истории.

Королева молчала, и тогда заговорила Вайолет:

– Ну, я не собираюсь за него голосовать. Я скорее свою собственную руку потушу с овощами, чем еще хоть раз проголосую за тори. И к тому же, Лиз, мне неохота с тобой расставаться.

Через полчаса курьерский поезд летел на жителей Эммердейла, запертых в разбитом автобусе. Но королева все думала про верноподданническое заявление Сынка. И даже мелодраматическая гибель деревенского дурачка, которого играл актер, никогда не нравившийся королеве, не смогла ее отвлечь.

В дальнем уголке сада Камилла ворошила длинным прутом прелые листья в костре. Она всегда любила осень. Ей нравилось убирать летнюю одежду и залезать в мешковатый свитер, джинсы и резиновые сапоги. В былые времена, когда ее роман с Чарльзом еще оставался тайной для всех, Камилла жила только ради лисьей охоты. В дни охоты, проснувшись ни свет ни заря, она начинала ритуал облачения: рейтузы в обтяжку, белая блузка под горло, традиционный красный жакет с медными пуговицами. И наконец, самое приятное – узкие черные сапоги до колена.

Она знала, что хорошо смотрится в седле и что товарищи по охоте считают ее бесстрашной наездницей. Шагая к конюшне с хлыстом в руке, выдыхая в морозный воздух облачка пара, Камилла чувствовала в себе вдохновение и силу, а если не лукавить, то и смутный зуд сексуального возбуждения. С конем между ног, в широком поле и в окружении друзей, которым могла доверить собственную жизнь, она переживала некий экстаз; а как чудесно было вернуться, когда уже смеркалось, в тепло дома, полежать в горячей ванне со стаканчиком и сигареткой, а то и с Чарльзом.

Заслышав неясный звук, Камилла подняла голову и встретила взгляд черно – золотистых глаз, уставившихся прямо на нее. Вот тебе и лиса. Камилла махнула обугленным концом прута и крикнула: «Пшла вон!» И тут заметила, что лиса не одна.

С заднего крыльца соседей донесся хриплый голос Беверли Тредголд:

– Эй, Камилла, мы тут уже все легкие, блин, выкашляли!

Лисы развернулись и растворились в сумраке.

Затушив костер, Камилла вернулась в дом и увидела, что Чарльз сидит в гостиной за маленьким бюро и сочиняет какое-то письмо. В мусорную корзину рядом со столом уже отправилось несколько черновиков.

Камилла решила не рассказывать про лис – Чарльз и так явно был чем-то встревожен.

– Кому пишешь, дорогой? – спросила она.

– Молочнику, – ответил Чарльз. – Уже сколько листов извел, переписываю в который раз, не знаю, как закончить проклятую записку.

Камилла взяла листок и прочла:

Уважаемый молочник,

Ужасно неловко Вас затруднять, но нет ли какой-нибудь возможности изменить наш заказ на сегодня (четверг) и получить две бутылки полу-обезжиренного молока вместо обычной одной?

Если это дополнение к нашему обычному заказу ставит Вас в ужасное положение и заставляет перенапрягаться в смысле Ваших возможностей поставки, тогда, пожалуйста, не затрудняйтесь.

Я буду просто в отчаянии, если моя просьба обеспокоит Вас хоть на миг или доставит Вам самое малейшее неудобство.

Позвольте добавить, что Ваш задорный свист поутру и в любую погоду на свой лад выражает для меня самую суть непокорного британского характера.

Когда Камилла прочла, Чарльз спросил:

– Как подписать? «Искренне Ваш», «С наилучшими пожеланиями» или «С уважением, Чарльз», потому что я его уважаю, или как?

Камилла оторвала у листка нижний край и быстро нацарапала на обрывке: «Плюс одну пинту, пожалуйста». Потом свернула бумажку в трубочку, сунула в горлышко пустой молочной бутылки и выставила бутылку на крыльцо.

Примечания

1

Знаменитая тюрьма в Лондоне. – Здесь и далее примеч. перев.

2

Фред и Глэдис – ласкательные имена, которые придумали друг другу принц Чарльз и Камилла Паркер– Боулз больше 25 лет назад.

3

Джонатан Порритт – известный британский эколог и писатель.

4

Лоренс Ван дер Пост (1906–1996) – южноафриканский писатель, в конце жизни был своего рода наставником для принца Чарльза.

5

Настоящая фамилия царствующей в Британии королевской семьи – Сакс – Кобург – Гота; король Гeopr V сменил эту немецкую фамилию во время Первой мировой войны на более английскую, Виндзор (по имени одного из королевских замков).

6

Сеть недорогих отелей в Великобритании.

7

Николас Соме (р. 1948) – известный британский политик, представитель Консервативной партии.

8

Томас Пейн (1737–1809) – англо – американский революционер и публицист.

9

Джонатан Росс – британский теле– и радиожурналист, ведущий популярного вечернего телешоу на Би – би – си.

10

Британская общественная организация, оказывающая помощь детям, оказавшимся в трудной ситуации, в том числе подвергшимся сексуальной эксплуатации со стороны взрослых.

11

43–й сонет Элизабет Браунинг, пер. М. Бородицкой.

12

Препарат, используемый для лечения наркоманов.

13

Бессрочное лишение свободы предусматривает пересмотр участи заключенного по истечении определенного срока с возможностью продлить заключение или освободить осужденного.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.