TV журналистка - Дамы любят погорячее

– Не за что, – вздохнув, проговорила я и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я прошла на кухню и, сев за стол, пододвинула к себе телефонный аппарат. Набрав номер, я дождалась, когда снимут трубку.

– Да? – услышала я молодой женский голос.

– Здравствуйте, могу ли я услышать Евгению Александровну?

– А кто ее спрашивает? – поинтересовались у меня.

– Это одна знакомая, – ответила я неопредленно. – Но по очень важному делу, это касается ее племянника Игоря.

– А что с ним? – Голос мгновенно стал подозрительным.

– Надо полагать, я говорю с Наташей? – спросила я вместо ответа.

– Допустим, – не очень-то вежливо отозвалась двоюродная сестра Игоря.

– Мне бы лучше с вашей мамой поговорить, это действительно важно.

– Хорошо, – выдохнула Наташа после некоторого раздумья, и тут же я услышала, как она подзывает к телефону мать.

– Да. – Евгения Александровна взяла трубку. – Что вы хотели сообщить? И кто вы, в конце концов?

– Я журналистка Ирина Лебедева, – представилась я, – веду передачу на телевидении, может, слышали, «Женское счастье»?

– Допустим, – с той же интонацией, что и несколькими минутами раньше ее дочь, произнесла она.

– Так вот, дело в том, что сегодня состоялся эфир, на него была приглашена Марина Белогурова, и Игорь был в зале…

– Все, что касается этой вертихвостки, – ледяным тоном заявила Евгения Александровна, – нас не интересует.

– Это касается вашего племянника. Он умер.

Повисла пауза.

– Что вы сказали? – с подозрительной ласковостью спросила она.

– Ваш племянник умер во время эфира. Обширный инфаркт.

– Это чушь! – воскликнула женщина на другом конце провода. – У Игорька было здоровое сердце! Он скорее умер бы от сексуального истощения, чем от инфаркта! И вообще, кто вы такая и что вам надо?! Что за идиотский розыгрыш?!

– К сожалению, Евгения Александровна, – спокойно ответила я, – это не розыгрыш. Я была свидетельницей этого несчастья и, кроме меня, еще несколько десятков людей. Был поставлен диагноз – инфаркт. Конечно, более точно обо всем можно узнать после вскрытия…

– Так это правда? – ахнула женщина, будто ее что-то душило.

– Правда.

– Когда это случилось?

Я посмотрела на часы:

– Полтора часа назад.

– Где?

– В телестудии. На прямом эфире.

– Так вот, значит, почему передача была такой короткой… – рассеянно пробормотала она, и я заключила, что не «все, что касается этой вертихвостки», их не интересует.

– Да, поэтому, – подтвердила я.

– А почему это звоните вы? – вдруг с неожиданной злостью в голосе прошипела тетка Игоря. – Что, Мариночка сама не могла?

– Неужели вы не понимаете, в каком она состоянии? – укорила я тетушку. – Он ведь умер у нее на глазах.

– Я-то все прекрасно понимаю! – воскликнула Евгения Александровна. – Она, значит, вас своим эмиссаром назначила, да?! А самой, значит, оказалось слабо? Ну, еще бы! Ведь это она, она его убила! – Я невольно вздрогнула от такого нелепого обвинения. – И я даже скажу вам, девушка, зачем! Вы, похоже, купились тоже на ее смазливую мордочку, но не все так, как вам кажется! Она убила его из-за денег! Да! Он ведь на нее подписал завещание, всего месяц назад! Ох, дурак, дурак! Сам себе смертный приговор подписал!

Я слушала, не перебивая, ей нужно было высказаться, а мне, возможно, послушать, мало ли зачем пригодится? Я уже знала по опыту, что все действительно частенько выглядит далеко не так, как кажется.

– Я всегда говорила, что она с ним только из-за денег, а он, дурачок, мне не верил! – продолжала между тем Евгения Александровна. – А у нее, сволочи, даже терпения больше, чем на месяц, не хватило! Ну, уж теперь я до нее доберусь! Выведу на чистую воду! Уж она у меня попляшет! Сполна мне за Игорькову смерть заплатит! Я этого дела так не оставлю!

– Евгения Александровна, – перебила я негодующую женщину, говоря как можно более спокойно, – а как она его убила?

– Что?! – чуть не взвизгнула она. – Как убила? Вот это-то я и выясню! Но можете ей передать, что так просто ей все это дело с рук не сойдет! Захотела его денежками попользоваться?! Нет, не выйдет! Я эту породу хорошо знаю! Слышите, так можете ей и передать! Пусть не рассчитывает, что чистенькой выйдет! Ишь, придумала, будто у него сердце больное! Да лучше бы что-нибудь похитрее изобразила! Никто ж не поверит! Все же знают, что он спортсмен был! Вы его видели? Да, значит, сами знаете, что он настоящий Геркулес! Нет, нет и нет! В каком он морге? – без перехода спросила она, поэтому я даже не сразу поняла суть вопроса.

– Что? А, в центральном, – ответила я.

– Ну, ладно! – мстительно проговорила женщина. – Я этим займусь! – И она бросила трубку.

Я посидела немного в раздумье. Похоже, тетушка и правда была не подарок и Марину она действительно терпеть не могла. Почему? Были ли тому веские причины или так было бы с любой, кто оказался бы на Маринином месте? Говорит ли в тетке простая ревность или за этим стоит нечто большее? Не была ли Марина волком в овечьей шкуре? И завещание? Что эта фурия говорила о завещании? Я покачала головой, чувствуя, что в этой смерти действительно много загадочного, и пошла докладывать Марине. Я вовсе не собиралась скрывать от нее правду о разговоре. Предупрежден, значит, вооружен, не так ли?

Я зашла в спальню, приготовившись к разговору, но Марина спала. Я немного постояла, глядя на ее прекрасное – иного слова и не подберу – лицо и думая о том, что было бы очень жаль, если бы за этой красивой оболочкой скрывалась грязь и мерзость. Потом я вспомнила тот взгляд, который она бросила на меня в студии, а затем и то, как она плакала у меня на плече. Конечно, Марина – профессиональная актриса, и на это тоже надо было делать скидку, но все же, как не хотелось верить в то, что она причастна к смерти Игоря. Неужели меня ждет еще одно разочарование в людях?

Я услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ, и, выйдя из спальни, я поспешила навстречу мужу.

– Привет. – Я постаралась улыбнуться.

– Привет, – откликнулся Володя и тотчас задержал на моем лице внимательный взгляд, спросил, прищурившись:

– Как у тебя дела?

– Ничего, – тихонько ответила я.

– «Ничего» – это значит, неплохо, да?

Я кивнула в ответ.

– Тогда почему у тебя такой несчастный вид?

– Пойдем на кухню, – предложила я со вздохом.

– Пойдем, – пожал он плечами и направился следом за мной.

Я села за стол и посмотрела на него. Володя опустился на свободный табурет и уставился на меня испытующим взглядом. Я помолчала.

– Ира, – покачал он головой, – только не говори, что опять что-то случилось на передаче…

– Случилось, – виновато откликнулась я.

– Нет, это невозможно! – воскликнул он. – Послушай, тебе и правда следует задуматься о смене профессии! Это какой-то злой рок, честное слово! – Я бросила на него умоляющий взгляд исподлобья. – Что на этот-то раз? – сбавил он обороты, спрашивая уже мягче. – Надеюсь, обошлось без жертв?

– Не обошлось, – откликнулась я снова.

Он глубоко вздохнул и коротко поинтересовался:

– Кто?

– Наш сосед, Игорь Смеловский…

– Смеловский? – нахмурился муж. – Это что, тот, с чьей женой вы собирались в отпуск? Как ее, Марина, кажется?

– Да, тот. Он приехал вместе с Мариной на передачу, и на эфире у него случился сердечный приступ.

– А у него было больное сердце? – почти равнодушно поинтересовался муж, но я все равно заметила нотку облегчения в его голосе.

Надо полагать, чувство облегчения относилось к тому соображению, что хоть на этот-то раз обошлось без криминала и вообще каких бы то ни было таинственных историй. Жаль, конечно, но я должна была его разочаровать, поэтому, вздохнув, сказала:

– В том-то и дело, Володя, что сердце у него было абсолютно здоровым.

Володька уже было собирался отправиться переодеваться, уже встал с табурета, а моя реплика застала его в дверях кухни и вынудила обернуться ко мне с таким растерянным лицом, будто я застукала его на чем-то предосудительном в самый неподходящий момент.

– Что? – повернулся он ко мне. – Прости, я, кажется, не расслышал. По-моему, ты сказала, что у него случился сердечный приступ? Разве при здоровом сердце это возможно?

– В том-то и дело, – проговорила я. – Ему поставили диагноз: обширный инфаркт. Ну, это еще без вскрытия, конечно, а его врач и его родные в один голос утверждают, что с сердцем у него не было никаких проблем.

Володя медленно опустился обратно на табурет и, глядя на меня молящими глазами, произнес:

– Ира, но ты ведь не станешь вмешиваться в это дело, правда? Ты ведь устала, скоро у тебя отпуск, да, можно сказать, ты уже в отпуске…

– Мне еще нужно появиться на работе, – уточнила я, – чтобы подобрать кассеты с передачами на лето…

– Но это не в счет, это и работой-то не назовешь, всего-то каких-нибудь пара часов, – отмахнулся Володька. – Хочешь, мы с тобой съездим куда-нибудь? Например, в Крым? Это ничуть не хуже Кипра, поверь.

– Когда? – спросила я, чтобы не огорчать мужа.

– Ну, через пару недель, я как раз тоже в отпуск пойду, вот и махнем… А? Что скажешь?

– Я не против, – ответила я и даже улыбнулась ему. А про себя подумала: а что же делать предстоящие две недели?

– Значит, обещаешь, что не станешь ввязываться в это дело? – с надеждой произнес муж.

– Нет, я тебе этого не обещаю, – уклончиво проговорила я. – Я всего лишь сказала, что не против съездить в Крым.

– Но Ира! – воскликнул он.

– Что? – Я невинными глазками посмотрела на Володю.

С минуту мы глядели друг на друга с некоторым вызовом, это можно было бы назвать дуэлью на взглядах, поскольку обстановка заметно накалялась. И тут мой взгляд упал за Володькино плечо: там, в дверном проеме, стояла Марина.

– Извините… – произнесла она тихо.

Муж вздрогнул, повернулся и замер.

– Знакомься, Володя, – проговорила я в гробовой тишине. – Это Марина Белогурова, наша соседка и моя хорошая приятельница.

– Здрасьте, – процедил муж, метнув на меня быстрый обжигающий взгляд, поднялся с табурета и, бросив: «Извините», пролетел по коридору мимо Марины. Через мгновение мы обе услышали, как хлопнула входная дверь.

– Извини, – со вздохом пробормотала Марина, подойдя ко мне. – Я, наверное, здесь появилась очень некстати…

– Брось, – ответила я. – Такое иногда случается, и мой муж не исключение, у него порой тоже зашкаливает. Ты поспала?

– Да, – ответила Марина с милой улыбкой. – Спасибо, что заставила меня.

– Чаю хочешь?

– Не откажусь, если, конечно, это удобно, – поправилась она.

– Все удобно, не волнуйся, – заверила я ее и встала, чтобы приготовить нам успокоительного чаю, так моя бабушка называла обычный черный чай с добавлением мяты.

– Ты ей звонила? – поинтересовалась Марина через минуту.

– Евгении Александровне? – уточнила я и села за стол.

Марина кивнула.

– Звонила.

– И что?

– Честно?

– Лучше честно.

– Хорошо, – вздохнула я. – Значит, если честно, то она уверена, что это никакой не инфаркт, что у Игоря было замечательно здоровое сердце и что… – Я немного смутилась, – и что ты имеешь самое непосредственное отношение к его смерти.

– Я? – ахнула Марина и побледнела. – То есть как это?

– Ну, этого она и сама еще не знает, – с легкой усмешкой произнесла я. – Но зато она намерена это узнать. Грозилась, что выведет тебя на чистую воду, что этого так не оставит, ну и прочее, и прочее…

– Подожди, – рассеянно проговорила Марина. – А почему она так решила? Зачем мне это? Ведь я же любила его! Мы хотели пожениться… – В ее бездонных глазах заблестели слезы.

– А ты не догадываешься? – поинтересовалась я, пристально глядя на Марину. Неужели она ничего не знает о завещании?

– Нет, – ответила она твердо, а я задумалась, уж не врет ли она и стоит ли мне говорить ей о завещании.

– Тетя твоего гражданского мужа уверена, что он отписал тебе все свое имущество, – Я решила все-таки сказать об этом.

– Что? Что ты сказала? – удивилась Марина.

– То, что он все завещал тебе, все, что имел, понимаешь?

– Но с чего ты это взяла?

«Да нет, – подумала я, – вроде не похоже, чтобы она играла, притворялась, хотя…»

– Так ты ничего об этом не знаешь? – уточнила я.

– О чем об этом?

– О завещании, Марина, – произнесла я. – Тетка Игоря сказала, что незадолго до… Словом, что буквально месяц назад он ей сам сказал, что составил завещание и что главной наследницей по нему получаешься ты.

– Нет, Ира, ты что-то путаешь. – Марина произнесла это с таким видом, что я ей невольно поверила. Даже если это и игра, то как гениально сыграна!

– Почему? – все-таки поинтересовалась я. – Неужели он не мог тебе ничего завещать?

– Не знаю, мог или нет, но мы с ним никогда ничего такое не обсуждали. Да, последнее время мы все чаще стали задумываться о том, что надо бы пожениться официально, даже решились на это, чуть ли не дату назначили, но завещание… Нет, – покачала она головой. – Я даже не подозревала, что оно у него вообще есть.

– Что ж, зато об этом знала его тетя, – проговорила я. – И она, между прочим, уверена, что и ты была в курсе. А еще, что ты его никогда не любила, что жила с ним ради денег и что, узнав о завещании, каким-то таким образом изловчилась и устроила ему инфаркт. Извини, но это ее версия. Поэтому она намерена вывести тебя на чистую воду и даже просила тебе это передать, чтобы ты, так сказать, не расслаблялась.

– Спасибо, – невесело усмехнулась Марина, – за то, что передала.

– Не за что, – вздохнула я, встала и налила нам настоявшегося уже чая.

– Спасибо еще раз, теперь за чай, – произнесла Марина, глядя в кружку. – Только пусть она выясняет, что хочет, и вообще строит какие угодно версии, но только я здесь совсем ни при чем… Надеюсь, ты-то мне веришь? – Она несчастно взглянула на меня.

Я вспомнила все, что случилось нынче в студии, и кивнула. Уж не знаю, какая у Марины была отметка, когда она училась по системе Станиславского, но только поверить ей очень хотелось. И потом, я ведь уже говорила, что она мне нравилась.

– Спасибо, – проговорила Марина.

– Хватит благодарностей, – отрезала я, – пей чай, его нужно пить горячим.

Марина послушно кивнула и отхлебнула из кружки.

– Хочешь переночевать у нас? – спросила я.

– Нет, не думаю, что это будет правильно, – покачала головой Марина.

– Да брось ты! Как ты там одна. – Я подняла глаза к потолку.

– Не знаю, но только, извини, мне нужно побыть одной.

– Ладно, – вздохнула я. – Делай так, как считаешь нужным. Если что, можешь запросто обращаться ко мне со всем.

– Спасибо еще раз, – произнесла Марина, допив чай и поднимаясь из-за стола. – Надеюсь, с мужем-то вы помиритесь?

– Я тоже надеюсь, – ответила я, провожая ее до дверей.

– Вот и съездили на Кипр… – проговорила Марина уже в дверях и вдруг, поддавшись какому-то порыву, обняла меня.

– Марина, если что, ты знай, я же рядом, – ласково сказала я, обнимая ее в ответ.

– Да, спасибо, я помню, – откликнулась Марина. – Завтра увидимся. Пока.

– Пока, – попрощалась я и закрыла за ней дверь.

Вернувшись на кухню, я допила уже остывший чай и села у окна. Где же Володька?

Вообще, такое поведение было несвойственно моему, слегка занудному, но в целом довольно выдержанному супругу. Отчего он вдруг так среагировал, мне было не совсем понятно, но я надеялась, что это у него пройдет довольно скоро. Впрочем, мои надежды оправдались, потому что минут через десять после того, как ушла Марина, я услышала, как в замке поворачивается ключ. Я улыбнулась, встала и пошла ему навстречу.

– Привет, – сказал муж, войдя в прихожую с двумя пакетами.

– Привет, – несколько удивленно произнесла я, принимая из его рук протянутые мне сумки. – Что это?

– Продукты, – ответил он.

Я прошла на кухню и, поставив пакеты на стол, принялась их разгружать. Володя появился следом, обнял меня сзади за талию и, прижавшись губами к моему уху, зашептал:

– Ира, ты меня прости, я даже сам не понял, с чего завелся…

– Все забыто, – ответила я.

– Я прощен? – уточнил муж, щекоча меня своим дыханием.

– Прощен, – подтвердила я.

– Тогда… – Он отпустил меня, порылся в пакетах и достал коробочку «Раффаэлло».

– Ой! – воскликнула я при виде самого любимого моего лакомства. – Дай поцелую! – Я повернулась к мужу и прижалась к его губам.

Объяснения, разговоры, уговоры, продукты и даже вожделенные конфеты были благополучно забыты едва ли не до утра.

Глава 3

Наутро, проводив мужа в институт, заботливо покормив его перед выходом яичницей и напоив кофе, я решила подняться к Марине и узнать, как она себя чувствует. Марина открыла мне после второго звонка в дверь, и вид ее красноречиво говорил, что предыдущая ночь была проведена без сна и в слезах. Впрочем, она все равно была красива, даже с припухшими глазами. «Удивительно», – подумала я, ощутив несильный укол совести, потому что предыдущую ночь сама провела отнюдь не в слезах.

– Привет, – сказала я. – Как ты?

– Да ничего, жива, – ответила Марина. – Проходи.

Я прошла следом за ней в комнату, обставленную не без вкуса и изящества, села на светлый, напоминающий облако, диван.

– Не спала? – участливо поинтересовалась я.

– Да, почти не спала, – откликнулась Марина, устроившись с ногами в кресле и глядя на фотографию Игоря, стоящую на низком стеклянном столике рядом. – Звонила вчера его друзьям…

– Ну, и?..

– Наплакалась… – с горькой улыбкой сказала она. – Обещали сегодня приехать.

Тут в дверь позвонили, мы переглянулись, и я подумала, что, должно быть, зашла не вовремя, если это его друзья, то мне здесь делать нечего.

Марина пошла открывать, а я решила сразу уйти, как только кто-то из них появится в комнате. Не хотелось присутствовать при церемонии соболезнования, тем более что хоть Смеловский и казался мне при жизни подозрительно знакомым, но я его совершенно не знала. Однако это оказались не друзья. И даже наоборот.

Через некоторое время в комнату вошли, как говорится, двое в штатском, которые, выразительно посмотрев на меня, переглянулись, и один, тот, что помоложе и поподозрительней, поинтересовался у Марины:

– Родственница? – кивнув в мою сторону.

– Нет, соседка, – отозвалась она, посмотрев на меня умоляющим взглядом.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил меня молодой нахал.

– Сначала вы, – тоже снахальничала я.

Он хмыкнул, извлек из кармана летней рубашки, увы, знакомую мне не понаслышке, красную корочку и, раскрыв ее привычным движением, сказал:

– Капитан Самойленко.

– Тележурналистка Лебедева, – ответила я, глядя ему прямо в глаза.

– Значит, вы соседка? – уточнил капитан.

– Значит. Живу внизу.

– Хорошо, нам как раз нужны понятые. Согласны присутствовать при обыске?

– При обыске? – переспросила я и посмотрела на растерянную Марину. – А на каком основании, позвольте поинтересоваться?

– На основании заявления гражданки Пряжниковой, а также на основании телефонного звонка.

– Ничего не понимаю, – нахмурилась я.

– Это тетя Игоря, – сказала Марина, и я тут же вспомнила вчерашние телефонные угрозы в адрес Марины. Оперативно работает Евгения Александровна, ничего не скажешь. А какой такой телефонный звонок?

– А что за звонок? – спросила я.

– К нам поступил сигнал, – ответил мне второй, пониже и поскромнее видом. – Мы приехали проверить. Ордер имеется.

– Замечательно! – только и смогла вымолвить я, поражаясь проявленной оперативности не только Пряжниковой, но и следственных органов.

– Так вы согласны присутствовать? – опять поинтересовался высокий. Я кивнула. Он тоже кивнул и обратился к напарнику:

– Нам нужен еще один понятой. Саша, сходи, приведи кого-нибудь.

Послушный Саша отправился на выход, а капитан Самойленко достал из папочки бумаги.

– Марина Валентиновна, – сказал он Марине, – мы сейчас проведем у вас обыск на предмет вещественных доказательств отравления вашего сожителя Смеловского Игоря Николаевича.

– На предмет чего?! – изумленно воскликнула Марина.

Но тут появился Саша со вторым понятым, которым оказался сосед по квартире справа, толстопузенький и лысоватенький дядька лет пятидесяти, в спортивном костюме и с изрядно помятой со сна физиономией.

После соответствующих процедур нас, понятых, повели на кухню, где на глазах у изумленной публики капитан Самойленко, натянув резиновые перчатки, недолго думая, полез в мусорное ведро, пошарил там и достал со дна небольшой, отлитый из темного стекла пузырек.

– Все видели? – спросил он, показывая нам его.

Мы все, потрясенные только что проделанным фокусом, кивнули, даже Марина.

– Что это? – тут же спросил у нее Самойленко.

– Не знаю…

– Вы видели эту вещь прежде?

– Нет, не видела.

– То есть вы отрицаете, что эта вещь принадлежит вам?

– Да, отрицаю, – твердо ответила Марина.

– Тогда каким образом вы можете объяснить ее появление в вашей квартире? – ехидно поинтересовался он.

– То есть вы хотите сказать, в мусорном ведре? – не сдержалась я, оскорбившись за Марину.

– Помолчите, понятая, – сурово одернул меня капитан. – Так каким образом эта вещь попала к вам?

– Я не знаю, – ответила Марина. – Может быть, это Игоря…

– Возможно… – хмыкнул Самойленко. – Экспертиза разберется. Саша, ты все записал?

– Да, – откликнулся Саша, старательно записывающий «все» на листе бумаги, устроившись у кухонного стола.

Самойленко кивнул и предложил нам, понятым, расписаться.

Прежде чем поставить свою подпись на протоколе, я тщательно его прочла, но, увы, не нашла, к чему придраться. Похоже, Саша знал толк в составлении таких бумажек. Я расписалась. Толстопузика проводили, поблагодарив и напомнив, что, если понадобятся его показания, он должен явиться, а я осталась. Двое в штатском собирали свои бумажки, и, собрав их, высокий сказал:

– Марина Валентиновна, будьте дома и никуда не выезжайте из города. Мы вас вызовем. До свидания. Можете не провожать.

И все. Большего мы от них не услышали. Когда за ними захлопнулась дверь, мы с Мариной удивленно переглянулись: ощущение создалось такое, что все это нам привиделось.

– Как ты думаешь, что они нашли? – спросила я.

– Понятия не имею, – пожала плечами Марина. – А ты заметила, что они явно знали, где искать?

– Заметила, – кивнула я. – Но если ты не знаешь, что это, то откуда он, пузырек, попал в мусорное ведро?

– Может, Игорь… – с сомнением произнесла Марина и, сев в кресло, задумалась, припоминая. – Да нет, не было в нем ничего. Ведро я выносила позавчера вечером.

– Что бы это ни было, – невесело проговорила я, – а, на мой взгляд, ничего хорошего от этой находки ждать не приходится.

– Согласна, – как-то обреченно откликнулась Марина.

Мы помолчали.

Так на моих глазах обнаружилось то, из-за чего Марину позже, уже через день, ждало обвинение, пусть еще не официальное, но повлекшее за собой ее задержание, впрочем, что же это я забегаю вперед? И этот-то день еще не кончился, хотя дальнейшие события развивались не так стремительно.

Еще некоторое время мы с Мариной сидели молча, затем она, видимо, что-то вспомнив, сделала рукой какое-то нетерпеливое движение, и я посмотрела на нее. Маринино лицо разгорелось, она прищурила глаза и, отвечая на мой невысказанный вопрос, заговорила:

– Ира, я, кажется, знаю, откуда этот пузырек.

– Знаешь? – переспросила я.

– Да, вчера, после того, как я вернулась, подбросив тебя на работу, ко мне приходил мужчина. Он представился сотрудником Газэнерго и попросил разрешения посмотреть трубы на кухне. Я видела его документы, он мне показал какое-то удостоверение, но, к сожалению, я не очень-то внимательно его рассмотрела… Так вот, – продолжила она, – он был на кухне минут пять, а я как раз в ванной, кое-что достирывала…

«Скорее всего, – подумала я, словосочетание «кое-что достирывала» означало, что она просто вынимала белье из машины-автомата, но это не меняет дела. Незнакомый мужчина был на ее кухне, и этого оказалось достаточно».

– А потом? – поинтересовалась я.

– Что – потом? Я заглянула, он что-то там у плиты делал, а потом, поблагодарив меня, вышел, сказал, что все нормально, что это плановая проверка. И все.

– Хорошо, если ты не рассмотрела его документы, то хотя бы как он выглядел, помнишь?

– Ну, как выглядел? – Марина пожала плечами. – Я бы сказала, что выглядел он очень обычно. На нем был синий спецкомбинезон, волосы темные, в очках, роста… довольно высокого… Лет так тридцать с небольшим, ну, это чисто внешнее впечатление.

– Да уж, не богато… – проговорила я.

– Да уж, – отозвалась Марина. – Но если это не он, тогда я вообще не знаю, откуда этот пузырек. Но зато уверена, что мне его подбросили, а менты точно были о нем предупреждены!

– Это так, – согласилась я, – но пока мы не знаем, что в нем, мы не знаем, кому это могло понадобиться. И потом… Ты говоришь, сотрудник Газэнерго? – Марина кивнула. – Если это действительно плановый обход, то он должен был побывать у всех жильцов, верно?

– Ну, наверное, ты права…

– Сейчас, подожди, – Я встала и решительно направилась к выходу.

– Ира, ты куда? – услышала я вслед.

– Пойду удостоверюсь, что он был действительно сотрудником Газэнерго, – ответила я, открывая входную дверь.

Первым делом я позвонила соседу слева, тому самому, что был вместе со мной понятым. Он открыл дверь не сразу, похоже, снова завалился спать, а когда открыл, то, помигав заспанными глазками, спросил:

– Что-нибудь еще?

– Да, – ответила я, – один вопрос. У вас вчера был сотрудник Газэнерго? Примерно с десяти до одиннадцати часов утра?

– Вчера? – Толстопузик почесал плешинку. – Да, вроде кто-то приходил, позвонил, да только я не стал открывать, так, сквозь сон слышал. У меня ведь ночная работа, так что днем я обычно сплю. Это сегодня что-то не очень спалось, так я звонок милиционера услышал, подумал, ну, пойду посмотрю, кто там второй день названивает. А насчет вчерашнего… Насчет вчерашнего только могу сказать, что кто-то звонил в дверь, и все…

– Спасибо, – поблагодарила я. – Это все. Можете идти спать дальше.

Мужик хмыкнул, посмотрел на меня еще несколько мгновений и, только когда я взялась за ручку Марининой двери, захлопнул свою. Я немного постояла, а затем все же решила проверить, как обстоит дело у соседей справа. На мой требовательный звонок дверь открыла девушка лет восемнадцати, довольно субтильная и рыжеволосая, одетая в облегающие коротенькие шортики и крохотную маечку-топ.

– Что вам? – Она с минуту всматривалась в мое лицо, а потом, видимо, узнала. – Ой! Вы, Ирина Анатольевна?

– Да, я, – ответила я.

– А что? Что такое? Неужели вы…

Возможно, она ожидала, что я пришла с тем, чтобы просить ее стать героиней моей следующей передачи, но мне пришлось девицу разочаровать:

– У нас тут небольшое чепе, вы не могли бы нам помочь?

– Всегда пожалуйста, – разулыбалась девушка.

– Вы вчера утром были дома? Не подскажете, был ли у вас сотрудник Газэнерго с плановой проверкой?

– Вчера? – Она вскинула неестественно тонкие брови. – Да, был, такой вежливый мужчина. Это было где-то в половине одиннадцатого, он пришел, покопался несколько минут на кухне и ушел, сказав, что все в порядке. А что, – расширила она зеленые глаза, – что-то случилось?

– Да, это переодетая женщина, за которой мы давно охотимся и пытаемся заполучить ее в нашу передачу, у нее, видите ли, такое вот довольно забавное хобби – переодеваться в сотрудников Газэнерго и обходить дома, а нам, сами понимаете, очень интересно узнать, зачем она это делает, – бездарно и без энтузиазма соврала я.

– Ой! – воскликнула девица. – Неужели это женщина? А с виду и не скажешь! Ну и ну! Такой воспитанный мужчина, в очках…

Не знаю, возможно, она еще что-нибудь сказала бы мне по этому поводу, но только как-то не было у меня желания общаться с этой милой девушкой и дальше; я поблагодарила ее за помощь и решила спуститься на свой этаж: так, на всякий случай узнать, действительно ли этот «сотрудник» побывал во всем подъезде?

Я спустилась вниз и позвонила в дверь своей соседки, Марьи Ивановны. Из-за двери меня сначала спросили, кто там, а потом только, услышав, кто именно, дверь открылась, и я увидела благодушно улыбающееся лицо старушки.

– Доброе утро, Ириночка, – проворковала она. – Что-то случилось?

– Нет, Марья Ивановна, – вежливо ответила я. – ничего, я просто хотела узнать у вас кое-что…

– Да, что? – встрепенулась старушка, как и всем старушкам, ей до крайности нравилось, когда у нее что-то хотели узнать. – Да ты проходи, проходи, что же в дверях-то разговаривать?

– Спасибо, я ненадолго, – сказала я, но все-таки прошла.

– Вот, Марья Ивановна, – начала я, – говорят, вчера у нас в доме был плановый осмотр? Сотрудник Газэнерго приходил? А меня не было дома.

– Да-да, голубушка, был такой, – кивнула Марья Ивановна. – Почитай, у всех в нашем подъезде был, ну, из тех, кого дома застал, конечно. Мы еще вчера с соседками удивились, ведь день-то рабочий, да и время, больно-то уж неурочное, одиннадцать часов дня. Это ж больше половины народу на работе, а им вдруг осмотр приспичил, да еще плановый! Я ему даже сказала давеча об этом, а он мне ответил, что, мол, ведь и у них день такой же рабочий, как и у остальных. Но обещал, что на следующей неделе, может, снова придет.

– Вот как… – пробормотала я, подумав, что надо было сразу идти к Марье Ивановне.

– Да, – кивнула она седовласой стриженой головой. – Да ты не расстраивайся, Ириночка, – проговорила она, заметив мое явное разочарование. – Или у тебя что с плитой случилось?

– Да нет, пока вроде ничего, – ответила я.

– Ну, так и не расстраивайся. А то, если хочешь, сходи в наш ЖЭК, скажи, чтоб явились к тебе, посмотрели персонально.