Спецназ

У Японии с Советским Союзом был договор о мире. Но Япония воевала с другими странами и истощила свою военную экономику и другие ресурсы. Япония захватила обширные территории, населенные сотнями миллионов людей, жаждавших освобождения и готовых приветствовать и поддержать любого пришедшего освободителя. Япония находилась в такой же самой ситуации, в которой Сталин хотел видеть Германию: она была ослаблена войной с другими государствами, с войсками, рассеянными на огромных территориях, населенных людьми, которые их ненавидели.

Вот так, исключительно в интересах мира и человечности Сталин нанес внезапный сокрушительный удар по вооруженным силам Японии в Манчжурии и Китае, нарушив подписанный четырьмя годами ранее договор. Эта операция проводилась на огромной территории. По показателям пройденных расстояний и скорости, с которой она проводилась эта операция, не имеет аналогов в мировой истории. Советские войска действовали на территории в 5000 километров в ширину и 600-800 километров в глубину. Более полутора миллионов солдат принимали участие в этой операции, свыше 5000 танков и около 4000 самолетов. Это действительно была молниеносная операция, во время которой было убито 84 000, а 593 000 японских солдат и офицеров взято в плен. Было захвачено колоссальное количество оружия, боеприпасов и другого оборудования.

Можно возразить, что Япония была уже на краю катастрофы. Правда. Но в этом и состоит советская стратегия: оставаться нейтральным пока противник истощает свои силы в боях протии кого-то еще, а затем нанести внезапный удар. Именно так и планировалась война против Германии, и именно поэтому партизанские отряды, препятствия и оборонительные сооружения были разрушены, и вот почему в 1941 году были созданы десять воздушно-десантных корпусов.

В Маньчжурском наступлении подразделения Спецназа проявили себя с самой лучшей стороны. Двадцать высадок с парашютом было произведено не воздушно-десантными войсками, а специальными разведывательными подразделениями. Спецназовские отряды Тихоокеанского Флота высаживались субмаринами и надводными кораблями. Некоторые из этих отрядов пересекали фронт пешком, захватывали японские машины и использовали их для своих операций. Заботясь о железнодорожных туннелях в полосе 1-го Дальневосточного Фронта, высшее советское командование создало специальные группы для захвата этих туннелей. Группы скрытно пересекли границу, перерезали глотки охранникам, отсоединили провода от взрывчатки и вывели из строя детонаторы. Они удерживали туннели вплоть до подхода главных сил.

Во время наступления Спецназом был применен новый и очень рискованный тип операций. Старшие офицеры ГРУ в ранге полковников или даже генерал-майоров ввели в состав маленьких групп. Такая группа могла внезапно приземлиться на аэродроме вблизи с важными японскими штабами. Появление советского полковника или генерала глубоко в японском тылу никогда не терпело неудачу, вызывая реакцию изумления и у японского высшего командования, и у японских войск, и у населения. Транспортные самолеты, переносившие эти группы, сопровождались советскими истребителями, но истребитель вскоре должны были вернуться на свои базы, оставляя советский транспортник после приземления без охраны. После приземления в нем находились, в лучшем случае, один высокопоставленный офицер, экипаж и не больше взвода солдат для охраны самолета. Советский офицер должен был потребовать и, как правило, добивался встречи с японским генералом, во время которой он требовал капитуляции гарнизона. Он и его группа ничего не имели за спиной: советские войска находились еще за сотни километров, а до конца войны оставались еще недели. Но местные японские военные руководители (да и эти советские офицеры) в действительности не понимали этого. Возможно, Император и решил бороться до последнего человека…

В нескольких описанных случаях, японский высший военный руководитель самостоятельно решал капитулировать без получения разрешения от своего начальства. Можно себе представить улучшение морального состояния и позиций советских войск.

После окончания Второй Мировой войны Спецназ практически прекратил свое существование на несколько лет. Его реорганизация, в конечном итоге, была произведена под руководством нескольких генералов, являвшихся фанатиками идеи Спецназа. Одним из них был Виктор Кондратьевич Харченко, которого совершенно справедливо называют отцом современного Спецназа. Харченко был выдающимся спортсменом и экспертом в теории и практике использования взрывчатых веществ. В 1938 году он закончил Военную Электротехническую Академию, которая, помимо обучения специалистов по связи, выпускала специалистов по применению наиболее сложных способов подрыва зданий и других объектов. В течение войны он был начальником управления специальных работ на Западном Фронте. С мая 1942 года он являлся начальником штаба отдельной гвардейской бригады Спецназа, а с июля — заместителем командира этой же бригады. В июле 1944 года его бригаду реорганизовали в отдельную гвардейскую моторизованную инженерную бригаду.

Когда после войны Харченко работал в Генеральном Штабе, он написал письмо Сталину, основной мыслью которого было: «Если перед началом войны наши спортсмены, из которых сформированы подразделения Спецназа, проведут некоторое время в Германии, Финляндии, Польше и других странах, то их можно будет использовать в военное время на территории противника с большой „вероятностью успеха“. Многие специалисты в Советском Союзе сейчас считают, что Сталин положил конец самоизоляции Советского Союза в спорте именно из-за того впечатления, которое произвело на него письмо Харченко.

В 1948 году Харченко закончил обучение в Академии Генерального Штаба. С 1951 года он возглавлял Научно-исследовательский институт инженерных войск. Под его руководством было выполнено большое количество исследований и экспериментов в усилиях создания нового инженерного оборудования и оснащения, особенно для маленьких отрядов саботажников, действующих за линией фронта.

В ближайшие послевоенные годы Харченко старался демонстрировать на самом высоком уровне необходимость перевода Спецназа на новый технический уровень. У него было очень много противников. Поэтому он решил больше не спорить. Он отобрал группу спортсменов из студентов Инженерной Академии, сумел их заинтересовать своей идеей и лично обучал их выполнять очень трудные задания. Во время учений в Тоцких лагерях, когда по приказу маршала Жукова был произведен настоящий ядерный взрыв, и изучалось поведение войск в условиях максимально приближенных к боевым, Харченко решил показать эту группу на свой страх и риск.

В обсуждении, имевшем место после окончания маневров, все высшие офицеры согласились, что они были поучительными — все, кроме генерала Харченко. Он считал, что в обстановке настоящей войны ничего из того, что они обсуждали, не будет, так как, указывал он, небольшие группы обученных людей подобрались вплотную к складам ядерных зарядов и имели все возможности для уничтожения транспорта при перевозке ядерных бомб на аэродром. Более того, говорил он, офицеров, принимавших решение об использовании ядерного оружия, можно было легко убить до того, как они это решение приняли. Харченко привел доказательства своим утверждениям. Когда это не произвело нужного результата, Харченко повторял свои «акты» на других больших учениях, до тех пор, пока его настойчивость не принесла плоды. В конце концов, он получил предложение сформировать батальон для операций в тылу противника, направленных на его ядерное оружие и командные пункты.

Этот батальон действовал очень успешно, что и послужило воскрешению Спецназа. Все ныне существующие формирования Спецназа создавались заново. Вот почему, несмотря на то, что они были таковыми во время войны, они не удостоены титула «гвардейские».

Сам Харченко уверенно поднимался по служебной лестнице. С 1961 года он был заместителем начальника инженерных войск, а с февраля 1965 года он возглавлял их. В 1972 году ему присвоили звание маршала инженерных войск. Достигнув таких высот, Харченко, однако, не забыл своего детища и был частым гостем в «Олимпийской Деревне» — главном тренировочном центре Спецназа возле Кировограда. Когда он погиб в 1975 году во время испытания нового оружия, в справке о нем была использована высшая в мирное время формулировка: «погиб во время выполнения своих служебных обязанностей», которая крайне редко встречается в описаниях этой высшей категории советских офицеров.

Глава 4

Боевые отряды Спецназа

Спецназ создан из трех отдельных элементов: боевых единиц, отрядов профессиональных спортсменов и сети секретных агентов. Из множества составных, боевые отряды Спецназа самые обширные. Они состоят из солдат той категории, которые являются особо сильными, особо жестокими и особенно лояльными.

Фактором, облегчающим селекционный процесс, является наличие в Советской Армии скрытой системы отбора солдат. Задолго до того, как они оденут военную форму, миллионы призывников тщательно исследуются и делятся на категории в соответствии с их политической благонадежностью, их физическим и умственным развитием, степенью их политической активности и «чистоты» (с коммунистической точки зрения) их личных и семейных записей. Советский солдат не знает к какой категории он принадлежит, в действительности он не знает вообще ничего о существовании различных категорий. Если солдат включен в более высшую категорию, чем его товарищи, это вовсе не значит, что он счастливчик. Наоборот, лучше для солдата принадлежать к самой низшей категории и прослужить где-нибудь на окраине в Богом забытом пионерском батальоне, где нет ни дисциплины, ни надзора, или в подразделении, где офицеры все время пьют отстраняясь от командования. Чем в более высокую категорию попадает солдат, тем в более трудных условиях военной службы он будет находиться.

Солдаты высшей категории составляют охрану Кремля, войска по охране правительственных коммуникаций, пограничные войска КГБ и Спецназ. Быть включенным в высшую категорию не означает обязательной службы в Кремле, бригаде Спецназа или в правительственном центре связи. Высшая категорияи отобранных местными военными руководителями людей просто представляет лучший человеческий материал, предлагаемый «покупателю» на его выбор. «Покупатель» выбирает только то, что ему подходит. Все, кто не привлек внимания покупателей двигаются на уровень ниже и предлагаются представителем следующего эшелона для ракетных войск стратегического назначения, воздушно-десантных войск и экипажей ядерных подводных лодок.

Молодой солдат, конечно, не представляет, что происходит. Его просто взывают в комнату, где люди, которых он не знает, задают ему множество вопросов. Через несколько дней его вновь взывают в эту комнату, и новые незнакомцы снова задают ему вопросы.

Такая система отсортировки призывников напоминает систему закрытых магазином руководящих партийных товарищей. Высший чиновник выбирает первым. Затем в магазин может прийти его заместитель и выбрать что-либо из того, что осталось. Затем более мелким чиновникам позволяют посетить магазин, затем их заместителям и так далее. В этой системе ранг Спецназа относится к самой высшей категории.

Отобранные солдаты собираются офицерами Спецназа в группы и конвоируются офицерами и сержантами в боевые подразделения Спецназа, где из них формируют группы и проводят через интенсивный курс обучения в течение нескольких недель. В конце этого курса солдат в первый раз стреляет из автомата Калашникова и приводится к военной присяге. Лучших молодых солдат этих групп затем посылают в учебную роту Спецназа, откуда они возвращаются через шесть месяцев в звании сержанта, тогда как других посылают в боевые подразделения.

В Спецназе, как и в целом в Советской Армии, есть «культ старослужащих». Все солдаты делятся на стариков и салаг. Настоящий салага — это солдат, только начавший свою службу. Истинный старик — это тот, кому осталось служить несколько месяцев. Люди, не являющиеся ни истинными стариками, ни истинными салагами, находятся между ними: он старик для всех, кто служит меньше и салага для тех, кто служит дольше.

Во время призыва в Спецназ солдат дает подписку о неразглашении секретной информации. О даже не имеет права говорить кому-либо, где он служил или из чего его служба состояла. Самое большее, он имеет право сказать, что служил в воздушно-десантных войсках. Выдача секретов Спецназа рассматривается как наивысшее предательство, заслуживающее смерти в соответствии со статьей 64 советского Уголовного кодекса.

Отслужив свои три года в Спецназе, солдат может выбирать одно из трех. Он сожжет стать офицером, в этом случае ему дадут специальный срок для поступления в высшее офицерское училище воздушно-десантных сил в Рязани. Он может стать постоянным солдатом Спецназа, для чего ему надо будет пройти через несколько дополнительных курсов. Или у него есть возможность остаться в резерве. Если он выбирает последнее, его считают членом резерва Спецназа в течение следующих пяти лет. Затем, до 30-летнего возраста он входит в воздушно-десантный резерв. После этого его до пятидесятилетнего возраста считают состоящим в обычном пехотном резерве. Как и другие силы резерва, существование резерва Спецназа дает возможность при необходимости во время мобилизации увеличивать размеры боевых подразделений Спецназа за счет резервистов.

Грязь, ничего, кроме грязи вокруг, и все вокруг пролито дождем. Дожди шли все лето, так что все вокруг промокло и раскисло. Все увязло в грязи. На каждом солдатском ботинке ее килограммы. Но их тела также покрыты грязью, и руки, и лицо до самых ушей, и все остальное. Понятно, что сержант весь день не проявлял никакой жалости к молодым призывникам Спецназа. Их призвали всего лишь месяц назад. Они собраны во временную группу и проходят курс молодого бойца, который каждый из них будет помнить всю свою жизнь жутким кошмаром.

Этим утром их распределили в отделения и взводы. Перед тем, как позволить им вернуться в их покрытую грязью, насквозь промокшую палатку, сержант в конце каждого дня имел время показать своему взводу весь объем его власти.

— Войти внутрь!

Возле входа в огромную палатку, такую же большую, как тюремный барак, столпились десять молодых людей.

— Войти внутрь, вашу мать! — подгоняет их сержант.

Первый солдат отбрасывает в сторону тяжелый мокрый брезент, который служить дверью и уже готов войти, когда что-то останавливает его. На грязной, утоптанной земле, прямо внутри прохода, на месте полового коврика положено ослепительно белое полотенце. Солдат колеблется. Но сзади его толкает и кричит сержант:

— Войти внутрь, твою мать! Солдат не решается наступить на полотенце. В то же самое время он не может заставить себя перепрыгнуть через него, потому что грязь с его ботинок неизбежно упадет на полотенце. Все же он прыгает, остальные тоже прыгают через полотенце за ним. По какой-то причине ни один не осмелится убрать полотенце в сторону. Каждый может понять, что есть какая-то причина, по которой его положили прямо на входе. Красивое чистое полотенце. И гряз вокруг него. Что оно здесь делает?

В одной палатке живет целый взвод. Люди спят на двухъярусных металлических койках. Верхние заняты стариками девятнадцати или девятнадцати с половиной лет, которые уже отслужили год или даже восемнадцать месяцев в спецназе. Салаги спят на нижних койках. Они отслужили только шесть месяцев. По сравнению с теми, кто сегодня перепрыгивал через полотенце, они, конечно, тоже старики. В свое время все они неуклюже перепрыгивали через полотенце. Сейчас они молча смотрят, терпеливо и внимательно наблюдают, как новые люди ведут себя в этой ситуации.

Новые люди ведут себя так же, как вел бы себя любой на их месте. Каждого толкали сзади, и перед ним очутилось полотенце. Поэтому они прыгали и кучковались в центре палатки, не зная куда деть свои руки или куда смотреть. Все странно. Кажется, что им хочется смотреть на землю. Все юноши ведут себя совершенно одинаково: прыжок в толпу и опускают глаза. Но нет — последний солдат ведет себя совершенно иначе. Он влетает в палатку с помощью пинка сержанта. Он видит белое полотенце, он резко останавливается, становится на него грязными башмаками и начинает вытирать их, как если бы действительно стоял на коврике. Вытерев ноги, он не присоединяется к толпе, а проходит в дальний угол, где увидел запасную койку.

— Это моя?

— Да, твоя, — одобрительно кричит взвод. — Иди сюда, дружище, здесь самое лучшее место. Хочешь есть?

Этой же ночью всех молодых призывников изобьют. И их будут бить каждую следующую ночь. Их будут выгонять в грязь босиком, их будут заставлять спать в туалетах (стоя или лежа, как будет угодно). Их будут избивать ремнями, тапками и ложками, всем, что причиняет боль. Старики будут использовать салаг как лошадей в потасовках со своими друзьями. Салаги будут чистить оружие стариков и делать за них грязную работу. Там будет все, что происходить в остальной Советской Армии. Старики везде выкидывают одни и те же фокусы с призывниками. Этот ритуал и эти правила одинаковы везде. Спецназ отличается от остальных только тем, что ложит ослепительно чистое полотенце на входе в палатку для входящих призывников. Смысл этого ритуала ясен и прост: Мы хорошие ребята. Мы от всего сердца приглашаем тебя, юноша, в наш дружеский коллектив. Наша работа очень трудна, значительно труднее, чем во всей остальной армии, но мы не позволяем зачерстветь нашим сердцам. Входи в наш дом, юноша, и чувствуй себя как дома. Мы уважаем тебя и нам для тебя ничего не жалко. Видишь, мы даже постелили на твоем пути полотенце, которым вытираем наши лица. Но что это, ты не принимаешь наше гостеприимство? Ты отвергаешь наш скромный подарок? Ты даже не желаешь вытереть свои башмаки о то, чем мы вытираем наши лица? Да за кого ты нас держишь? Ты, конечно, можешь не уважать нас, но почему ты вошел в наше жилище в грязных ботинках?

Только одному из салаг, тому, который вытер ноги о полотенце, позволят спокойно спать. Он получить весь свой паек и будет чистить только свое оружие; и, возможно, старики дадут ему инструкции, что он не должен делать даже это. Во взводе для этого есть множество других людей.

Где на свете молодой восемнадцатилетний солдат научился спецназовским традициям? Где он мог услышать о белом полотенце? Спецназ — это секретная организации, которая бережет свои традиции и держит их в себе. Бывший солдат спецназа никогда не должен ничего рассказывать — он потеряет язык, если сделает это. В любом случае, маловероятно, что он расскажет кому-нибудь о трюке с полотенцем, особенно тому, кто еще не призывался. Меня били, пусть и его побьют тоже — вот его резоны.

Есть только три вероятных способа, какими молодой солдат может найти выход из ситуации с полотенцем. Либо он просто сам догадался, что происходит. Полотенце положено перед входом, поэтому надо вытереть о него ноги. Для чего же еще оно здесь? Может быть, его старший брат служил в спецназе. Он, конечно, никогда не называя этого имени, или для чего он существует, но он мог рассказать о полотенце: «Знаешь, братишка, там есть некоторые подразделения с очень странными традициями… Но берегись, если разболтаешь — я тебе голову оторву. А я могу!» Или его старший брат провел некоторое время в штрафном батальоне. А, может, он был и в спецназе, и в штрафном батальоне. Вполне вероятно, что это и перенято нынешними штрафными батальонами из тюрем прошлого.

Связи между спецназом и штрафными батальонами невидимы, но они многочисленные и очень сильные.

Прежде всего, служба в спецназе является самой тяжелой во всей Советской Армии. Физические и психологические требования не только умышленно завышены до высшего уровня, какой только человек может вынести, но они зачастую и, так же преднамеренно, превышают все допустимые ограничения. Понятное дело, может обнаружиться, что солдат спецназа может не выдержать этих экстремальных требований и сломаться. Эта ломка может выражаться во множестве различных форм: самоубийстве, резкой депрессии, истерике, помешательстве или дезертировании. Уезжая из разведывательного подразделения военного округа на повышение в Москву, я неожиданно встретил на маленькой железнодорожной станции знакомого офицера спецназа в сопровождении двух вооруженных солдат.

— А ты-то чего здесь делаешь? — воскликнул я. — на этой станции ты не увидишь людей больше одного раза в месяц!

— Один из моих людей сбежал!

— Новобранец?

— В том-то и беда, что он старик. Всего лишь месяц остался.

— Он взял оружие?

— Нет, ушел без него.

Я выразил свое удивление, пожелал лейтенанту счастья и пошел своей дорогой. Как закончился поиск, я не знаю. На каждой следующей станции вагоны обыскивали солдаты внутренних войск. Тревогу подняли по всему району.

Люди бегут из спецназа значительно чаще, чем из других родов войск. Но обычно это новобранец, исчерпавший свой лимит и взявший с собой винтовку. Такой человек убьет любого, вставшего на его пути. Но обычно его быстро догоняют и убивают. Но в данном случае это был старик, сбежавший без винтовки. Куда он направился и почему? Я не знаю. Нашли ли они его? Я и этого не знаю. Конечно же, его нашли. В этом они сильны. Поскольку у него не было винтовки, его не убили. Они не убивают людей без причины. Что его ожидало? Два года в штрафном батальоне и затем месяц, который он не дослужил, в спецназе.

По правилам у спецназа нет отличительного значка или эмблемы. Но неофициальным знаком спецназа является волк, или, точнее, стая волков. Волк — это сильное, гордое животное, отличающееся просто поразительной силой и выносливостью. Волк способен с большой скоростью часами бежать по глубокому снегу, а затем, унюхав добычу, сделать невероятный рывок в скорости. Иногда он будет преследовать свою добычу несколько дней, доводя ее до изнеможения. Пользуясь своей огромной выносливостью, волки сначала изнуряют, а затем атакуют животных, знаменитых своей невероятной силой, например, таких как лось. Люди правильно говорят, что «волка ноги кормят». Волки убивают огромного лося не столько силой своих зубов, сколько силой своих ног.

Волк также имеет могучий интеллект. Он горд и независим. Вы можете приручить и одомашнить белку, лису или даже огромного лося с налитыми кровью глазами. Много животных можно надрессировать для представлений. Ученый медведь может делать действительно удивительные вещи. Но вы не сможете приручить волка или надрессировать его для выступлений. Волк живет в стае, тесно связанной и хорошо организованной боевой единицей внушающих ужас хищников. Тактика волчьей стаи групповая, гибкая и смелая. Волчья тактика — это огромное количество различных трюков и комбинаций, смесь коварства и силы, обманных маневров и внезапных атак.

Никакое другое животное в мире не может служить лучшим символом спецназа. И существует хорошая причина, почему обучение солдата спецназа начинается с тренировки его ног. Человек силен и молод настолько, насколько сильны и молоды его ноги. Если человек ходит вяло, волочит ноги по земле, это значит, что он слабый. С другой стороны, танцующая, пружинящая походка является верным признаком физического и умственного здоровья. Солдаты спецназа часто одеты в обмундирование других родов войск и находятся в тех же военных лагерях, где и другие секретные подразделения, обычно с войсками связи. Но не надо какого-либо специального опыта, чтобы выделить спецназовца из толпы. Вы можете узнать его по манере ходьбы. Я никогда не забуду одного солдата, известного как Пружина. Он был не очень высоким, несколько сутулым, с покатыми плечами. Но ноги его никогда не находились в покое. Он все время пританцовывал. Создавалось впечатление, что он все время сдерживает какую-то невидимую струну, и если эту струну перерезать, то солдат начнет прыгать, бегать и танцевать без остановки. Военный комиссариат, чьей работой было отбирать и сортировать молодых солдат, не обратил на него внимания, и его определили в бригаду армейских ракет. Он прослужил там почти год, пока бригада не приняла участия в маневрах, где против них действовала рота спецназа. Когда учения закончились, роту спецназа кормили в том же лесу рядом с ракетными войсками. Офицер, командовавший этой ротой, обратил внимание на солдата в ракетном подразделении, который все время пританцовывал, пока стоял в очереди за супом.

— Подойди сюда, солдат. — Офицер начертил линию на земле. — Теперь прыгни.

Солдат встал на линию и прыгнул от нее без разбега. У командира роты не было с собой ничего для измерения длины прыжка, но в этом и не было необходимости. Офицер был обучен этим вещам и знал, что такое хорошо, а что такое отлично.

— Садись в мою машину!

— Без разрешения моего командира я не могу, товарищ майор.

— Садись и не беспокойся, со мной у тебя будет все хорошо. Я поговорю о тебе и скажу кому надо, где ты находишься.

Командир роты заставил солдата сесть в его машину и через час показал его своему начальнику армейской разведки, говоря:

— Товарищ полковник, посмотрите, что я нашел в ракетных войсках.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.