Звездная застава

Корин застегивал шлем, когда корпус «Белки» вздрогнул, словно от могучего удара. В салоне мгновенно стало жарко. Еще удар — и обивка стен запылала, а потолок стал раскаляться. Игорь схватился за огнетушитель, но Ашот удержал его. Поплавский вскарабкался по раскалившейся лестнице, разбив ударом локтя блок автоматики, и открыл оба люка кессона башни сразу. В салон ворвался ледяной воздух Марса — настолько разреженный, что пламя сразу же погасло.

Спасатели тревожно переглянулись. Лунотанк был мощной машиной, но еще один удар лазером он вряд ли выдержит.

Однако третьего удара не последовало. На обзорном экране (к счастью, он не вышел из строя) спасатели увидели, как с плоской вершины горы в небо медленно поднялся флайер и быстро исчез в темнеющем небе.

Краулер тем временем догорал. Асташевский молча полез через люк. За ним последовал Саблин. Корин тоже хотел выбраться наружу, но Поплавский остановил его.

— Вряд ли люди уцелели, — сказал он мягко. — Займись лучше хроноустановкой. Отныне это твое хозяйство.

Корин кивнул. Во время перелета на Марс он с помощью Поплавского тщательно изучил техническое описание хроноустановки «Белки», но одно дело — теория, а другое — практика…

Поднявшись на башню, он для начала осмотрел решетку излучателя — она была в порядке. Лазерная пушка била в нижнюю часть лунотанка — туда, где находились топливные баки. К счастью, они были покрыты мощным листом стали, это и спасло экипаж от неминуемой гибели. До хроноустановки у неведомого противника просто руки не дошли — мощность передвижного лазера была не столь велика, и ее хватило лишь на пять выстрелов.

Вновь спустившись в салон, Корин уселся за пульт управления хроноустановкой и энергично защелкал тумблерами. Контрольные приборы показали — все нормально.

Тем временем Поплавский и Ашот занимались осмотром ходовой части. Судя по их возгласам, кое-что вышло из строя, но ремонт оказался несложным.

Минут через десять вернулись Саблин с Асташевским.

— Плохи дела, командир, — доложил Саблин. — Все погибли. Одни сгорели, другие задохнулись от мгновенной разгерметизации.

Поплавский вылез из машинного отделения. В скафандре работать в тесном отсеке было сложно, но командир со своей задачей справился.

— Вадим, займись кессоном, — приказал он. — Игорь, что скажешь?

— Все в порядке, командир.

— Хоть здесь нам повезло… — пробормотал Поплавский. — Пожалуй, я все-таки рискну и доложу о происшедшем Славину, директору русской колонии. Меня просили этого не делать без крайней необходимости, но…

— Поздно, — сказал Ашот. — Поздно, Володя! На обзорном экране было видно, как из-за гребней дюн показался один краулер… другой, третий… Вскоре стало ясно — лунотанк окружен со всех сторон.

— Все ясно, — горько вздохнул Поплавский. — Ручаюсь, теперь нам пришьют и гибель краулера. Или даже…

Он не договорил — по башне лунотанка застучали пули.

— Сейчас пустят в ход пушки! — закричал Ашот. — Идем на прорыв, капитан? Умирать, так с музыкой! Саблин предложил:

— Командир, может быть, выбросим белый флаг? Пока полицейские делают лишь предупредительные выстрелы…

Подумав, Поплавский кивнул. Дождавшись, когда кессон закрылся и в салон вновь был накачан воздух, командир снял шлем и уселся за пульт радиопередатчика. Включив частоту полиции, он сказал:

— Говорит Владимир Поплавский, командир группы спасателей «Дельта». Вызываю командира группы захвата.

Ответом был лишь треск и писк в динамике. Поплавский повторил вызов, но вновь ему никто не ответил. Затем опять послышался звон пуль, рикошетирующих от брони.

— Радиоблокада, — констатировал Поплавский и выключил рацию. — Бесполезно. Надо или выходить из «Белки» с поднятыми руками, или…

— Володя, у меня есть предложение… довольно неожиданное, — напряженным голосом произнес Корин. Все спасатели удивленно посмотрели на новичка.

— Э-э, это, конечно, рискованно, но… Идею предложил полгода назад Валера Сомов из отдела хроноизлучателей… Впрочем, это сейчас неважно.

Он наклонился и открыл кожух под пультом управления.

— Здесь находятся блокираторы, — объяснил Корин — Если их отключить, то экран, защищающий «Белку» от излучения хронополя ослабеет, и…

— Но это же самоубийство! — возмутился Асташевский. — Знаем мы эти штучки, знаем. Раза три на Марсе экраны отключались из-за разных неисправностей — до сих пор спасти этих бедолаг спасателей не можем. Они провалились, словно в преисподнюю, и ничем их оттуда не вытащишь.

Поплавский предостерегающе поднял руку.

— Помолчи, Вадим.

— Про эти три случая мы знаем, — быстро ответил Корин. — Они-то и стали толчком для идеи Сомова. Если перед снятием экрана мощность хроноизлучения уменьшить на две трети и поляризовать поток энергии определенным образом…

— То сам танк уйдет в прошлое? — спросил Поплавский. — А затем сможет вернуться?

— Да. Мы провели ряд экспериментов, и они были успешными. Риск, конечно, остается, но…

— Действуй, Игорь! — без колебаний сказал Поплавский. — Виталий, полезай на башню и размахивай там какой-нибудь тряпкой, словно белым флагом. Когда я прикажу, прыгай внутрь. И особенно не высовывайся — кто знает, может, полицейским дан приказ живыми нас не брать?

Саблин без вопросов полез вверх по лестнице, захватив с собой полотенце в качестве белого флага. А Корин стал лихорадочно набирать на пульте управления хроноизлучателем команду за командой. Убедившись, что программа нового режима заведена точно, он вздохнул глубже и, встав на колени, стал решительно отключать один блокиратор за другим.

Тем временем полицейские краулеры сжимали кольцо вокруг лунотанка. Они больше не стреляли, но пушки были угрожающе нацелены на «Белку». Саблин, спрятавшись за решетчатой башней, энергично размахивал белой тряпкой.

— Прыгай! — услышал он голос командира.

Не раздумывая, Саблин нырнул в люк кессона.

Верхняя крышка закрылась, и тогда, словно повинуясь команде, все краулеры разом открыли огонь — пока только из пулеметов.

Внезапно лунотанк стал таять. Его очертания стали полупрозрачными, а еще через несколько минут — едва заметными.

Один из краулеров не выдержал и послал в призрак снаряд. Попав в хронотрещину, он словно бы застрял в ней — и вылетел лишь спустя две-три минуты, изменив траекторию. По случайности он угодил в одну из машин, и та вспыхнула.

А «Белки» к тому времени и след простыл.

Глава 5

Экипаж лунотанка пережил несколько трудных минут. Оказалось, что проваливаться в хронотрещину, пусть даже и «вырытую» своими собственными руками, — занятие не из приятных. Впрочем, ни для кого это не было сюрпризом — о подобных ощущениях им не раз рассказывали спасенные ими люди, оказавшиеся в плену у времени. Хуже всех пришлось Корину — он был куда менее тренирован, чем его товарищи, да и старые раны сразу дали о себе знать. Игорь почувствовал, что его тело начинает растягиваться, словно резиновое… голова закружилась, во рту появился терпкий привкус крови… мускулы вот-вот должны были лопнуть, не выдержав чудовищного напряжения…

Очнулся он от резкого запаха нашатыря. С трудом открыв глаза, Игорь увидел склонившиеся над ним встревоженные лица товарищей.

— Жив? — спросил Асташевский.

— Вроде… — пробормотал Корин, даже не пытаясь подняться.

— Отлично! — улыбнулся Поплавский. — Ну и перепугал ты нас, братец… Ладно, полежи пока на диване, очухайся. А мы с Виталием пойдем на разведку.

С лязгом раскрылся внутренний люк кессона. Корин полежал еще несколько минут, а затем со вздохом сел. В салоне находился один Ашот — согнувшись над маленьким кухонным столом, он умело готовил из концентратов. Увидев, что Корин полностью пришел в себя, водитель радостно заулыбался.

— Как себя чувствуешь, дорогой? Хочешь, угощу тебя шашлыком из баранины? У нас есть пара пакетов, держу на всякий случай как НЗ…

Корин вяло мотнул головой.

— Спасибо, есть что-то не хочется… Как наши дела?

— Отличные дела, прекрасные! Два дня мы просидели в хронотрещине, а затем рискнули и вновь восстановили экран. И вернулись к скалам в нормальное время. Полицейских, слава Богу, и след уже простыл. Тогда мы повернули оглобли «Белки» в сторону трещины Литвинова и спрятались здесь между барханами.

— Какой… какой сегодня день?

— Суббота. А драка на Базе была в понедельник. Выходит, для нас прошло два дня, а в нормальном мире — почти четыре. Ты это понимаешь, Игорь?

— Да… то есть нет. Ладно, давай свой шашлык. Пока Корин ел разогретое в микроволновой печи мясо, обильно наперченное и щедро политое соусом, остальные спасатели вернулись из разведки. Все трое были возбуждены и шумно обменивались впечатлениями.

Сняв шлем, Асташевский шумно втянул носом воздух.

— Ого, какой запах! Чую, Ашот, ты кормил нашего физика не овсянкой и даже не сушеным мясом. Шашлык — да я уже не помню, когда его ел!

Корин смущенно посмотрел на свою опустевшую тарелку. Поплавский рассмеялся и похлопал его по плечу.

— Брось, Игорек, не смущайся. Во-первых, ты находишься пока на больничном — а таким положено усиленное питание. А во-вторых — тебя не только шашлыком, а птичьим молоком надо кормить до конца жизни! Твой фокус удался, и мы натянули капитану Слейтону и иже с ним длинный нос. А может, еще и спасли свои шкуры. Ты согласен, Вадим? Асташевский развел руками.

— А я разве что-то сказал? Ничего я не сказал. Игорь молодец, нечего сказать. Ладно, пожую сегодня брикет овсянки, чтобы ей пусто было…

Сняв скафандр, Поплавский уселся в свое кресло, с хрустом потянулся, а затем коротко рассказал о результатах разведки.

— Кажется, мы на верном пути, братцы, — заявил он. — Сначала мне показалось, что возле трещины Литвинова за пять лет ничего не изменилось: обелиск пропавшим во времени стоит на месте, лампочка радиомаяка горит… Но Виталий — человек дотошный — на всякий случай открыл кожух маяка и заглянул внутрь. И что же он обнаружил? Оказалось, хронодетектор отключен, а лампочка подключена напрямую к батарее. А что это значит, понимаете?

— Ежу понятно, — кивнул Ашот. — Если хронотрещина открывалась за эти пять лет, то радиомаяк не срабатывал, и об этом никто узнать не мог. А-ах, как здорово придумано! Что называется, дешево и сердито.

— Верно, — кивнул Поплавский. — Но мы с Вадимом тоже не теряли время зря. Пока Виталий рылся в обелиске, Вадим обошел окрестности и нашел.. что нашел?

— Следы краулеров, — объяснил Асташевский. — Их очень умело засыпали песком, но я готов поручиться: дня три назад к хронотрещине подъезжали минимум пять машин.

— А вот что нашел я, — сказал командир и достал из кармана своего скафандра несколько стекловидных камешков. — Игорь, погляди — не узнаешь?

Корин взял в руки стеклянистые осколки. Внимательно осмотрев их, он с удивлением сказал:

— Да это же расплавленное стекло! Похоже, где-то в этих местах некогда работала мощная энергетическая установка… А, понимаю, к чему ты клонишь, Володя. По-твоему, возле трещины были установлены хроноизлучатели, и…

Поплавский покачал головой.

— Почему «были»? Они и сейчас здесь стоят.

— Где? — изумился Корин и повернул голову в сторону обзорного экрана.

Остальные спасатели расхохотались.

— Видно, ты еще не очухался как следует, Игорек, и потому плохо соображаешь, — добродушно заметил Поплавский. — Вынужден тебя огорчить — не тебе одному пришла в голову замечательная идея насчет снятия внутренних экранов с хроноизлучателя. Контрабандисты — тоже парни не промах. Они прекрасно знали, что трещина Литвинова очень глубокая, и ее можно взять только с помощью новейших атомных генераторов и многих стационарных башен. Но как их установить здесь? Хронотрещина Литвинова — место известное на Марсе. Туристы обожают глазеть на огороженную красными флажками территорию, а затем фотографироваться возле обелиска на добрую память. Конечно, по ночам в пустыне безлюдно, но разве за несколько часов установишь такое громоздкое оборудование, чтобы войти в трещину? Понятно, что нет. А ведь хронобашни надо еще успеть демонтировать и увезти в какое-то укрытие… Словом, морока невероятная. И тогда разбойнички использовали тот же фокус, что и мы, когда ушли от преследования полицейских!

Корин озадаченно почесал затылок.

— Хм-м… выходит, башни стоят в самой хронотрещине? Умно, чертовски умно… Но удерживаться там все время им очень сложно. Никаких супергенераторов не хватит, чтобы постоянно «топить» такое массивное оборудование в далеком прошлом! Они должны, как киты, время от времени выныривать на поверхность, в нормальное время…

— Конечно, — снисходительно кивнул Поплавский. — Тем более что кладоискателям, сидящим в трещине, нужно общаться с внешним миром — передавать находки, пополнять запасы кислорода, воды, пищи… В этот момент мы их и можем поймать за руку.

Ашот возразил:

— Э-э, как бы они сами нас не поймали… Клянусь, контрабандисты вооружены до зубов — а что мы можем им противопоставить? Кулаки нашего могучего Слона? Маловато.

— А что ты предлагаешь?

Командиру ответил Асташевский. Поигрывая могучими мускулами, он заявил:

— Пожалуй, мне пора серьезно поразмяться. Подожду, когда ворота времени раскроются, и под шумок проберусь в бандитское логово. Разведка в тылу врага для нас, десантников, самое обычное дело. Вернусь, когда к воротам подъедет очередной караван контрабандистов.

Все, кроме Корина, дружно расхохотались.

— Дружище, да твои казацкие усы известны всему Марсу, — с иронией заметил Саблин. — Даже когда ты одет в скафандр, их видно за милю. Или ты собираешься сбрить усы, а заодно и уменьшиться в росте, хотя бы в полтора раза? Тогда тебя, может быть, и не узнают.

Асташевский вздрогнул.

— Что? Сбрить усы? Чего захотели! Так и быть, на этот раз я буду прикрывать тылы.

— Шутки шутками, — сказал озабоченно Саблин, — но и всем остальным такая вылазка может выйти боком. Черт побери, вот она, оборотная сторона славы! Боюсь, наши физиономии слишком часто показывали по местной телесети…

Корин нервно сглотнул. Ему показалось, что все вопросительно посмотрели на него.

— Кхе-хе… А я? — с огромным трудом выдавил он. Поплавский нахмурился, но неожиданно легко согласился.

— Хорошая мысль. Ты, Игорь, еще не успел засветиться на Марсе. А то, что ты новичок, написано на твоей бледнокожей физиономии. Но что ты делаешь здесь, в пустыне, вдали от наезженных трасс, да еще ночью?

— Я приехал сюда на пескокате. Краулер тайно привез меня из Большого Сырта и высадил в окрестностях хронотрещины Литвинова. Дальше я добрался один, стараясь оставаться незамеченным, — после некоторого размышления начал импровизировать Корин.

— Хм-м… положим. Но в чем цель этого странного визита?

— Меня послал на Марс один человек.

— Кто такой?

— Скажем, некий крупный воротила подпольного бизнеса России из тех, кто реализует на Земле вещички, найденные в марсианском городе.

— И что ему надо?

— У моего шефа есть сильное подозрение, что посредники, сидящие в Большом Сырте или на Базе-2, накручивают на цену товара триста или четыреста процентов, а разницу кладут себе в карман, не ударив и пальцем о палец. Шеф хочет вступить в контакт непосредственно со старателями и готов им предложить самые выгодные условия для сотрудничества — естественно, без посредников.

— Что ж, — удовлетворенно кивнул Поплавский, — эта история вечна, как сам мир. Но прости, Игорь, на твоей физиономии написано, что ты интеллигент, а не мафиози.

— Вот потому-то на Марс послали именно меня, — отпарировал Игорь, постепенно входя в азарт. — Двое предыдущих посланников бесследно исчезли в Пустыне, и тогда люди из мафии нашли русского инженера-хронофизика, который собирался лететь на эту планету для работы по контракту. Мне дали это небольшое поручение, кое-что пообещав и кое-чем пригрозив.

Спасатели задумались.

— Неглупо, неглупо… — пробормотал Асташевский, бросая на Корина испытующие взгляды. — Это называется игра втемную. Но шанс выиграть в ней есть… А если тебя попросят назвать хотя бы какие-то имена, хоть самых мелких сошек в этом бизнесе?

— Не знаю никаких имен, — возразил Корин. — Такой пешке, как я, их не следует знать. Я должен узнать, как старатели из старого города относятся к идее моего шефа, а затем, спустя сутки, вернуться на место, где меня высадили. Там меня будет поджидать краулер… Будет?

Поплавский кивнул.

— Будет, не сомневайся. За сутки мы раздобудем, если надо, десять краулеров. Вопрос в другом — как тебе продержаться эти сутки. Разбойнички народ недоверчивый. А если ты — шпион Интерпола?

Корин искренне удивился.

— И зачем Интерполу устраивать такие штучки, рисковать своим агентом? Если уж полицейские разнюхали про древний город, то куда проще было взять хронотрещину в блокаду и спокойно ждать, когда кит выплывет на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха.

— Логично, — согласился Поплавский. — Вряд ли братья-разбойнички, сидя в далеком прошлом, слышали, что группа «Дельта» ныне сама находится в больших неладах с властями… Но все же рискованно отпускать такого опасного свидетеля без каких-либо гарантий.

— Их главная гарантия — собственная алчность, — возразил Корин. — К тому же не думаю, что рядовые старатели очень довольны своей жизнью. Одно дело копаться в развалинах, а другое — если эти развалины утонули в песке времени на десятки, сотни тысяч лет. Жизнь этих парней зависит от хроноизлучателей. Если что-нибудь откажет в этой суперсложной технике, то… Насколько я знаю, вы находили в хронотрещинах трупы пропавших без вести?

Поплавский хмуро кивнул.

— И не только трупы, но и кости, обточенные песчаными бурями. Без кислорода здесь долго не протянешь. Как правило, люди, которых долго не могли обнаружить, теряли головы от удушья, снимали шлемы и даже выбирались из скафандров… Жуткое зрелище. Впрочем, не хронофизику про это рассказывать.

— Словом, работа у старателей очень нервная и рискованная, — продолжил Корин. — К тому же все они скорее всего нелегальные эмигранты, ни в каких списках не значившиеся. Скажем, кое у кого на Земле были большие неприятности с законом, и им пообещали хорошие заработки и полную безопасность в пустынях Марса. А здесь — взяли и сунули головой в дерьмо…

— Убедил! — широко улыбнулся Поплавский и поднял руки, словно признаваясь: я сдаюсь. — Конечно, все это только гипотеза, но довольно стройная, ничего не скажешь. И все же риск — огромен. Положить бы на нашу чашку весов хотя бы еще одну, хоть крошечную, гирьку…

Вместо ответа Корин расстегнул комбинезон и быстро разделся до пояса.

— Не каждый инженеришка способен рисковать своей шкурой, даже под угрозами мафии, — объяснял он. — Но на меня вышли люди шефа не случайно. Видите ли, в свободное от хронофизики время я иногда играл в прятки с законом…

Асташевский с уважением притронулся пальцем к розовым пятнам на спине Корина.

— Раз, два, три… пять пуль! — с уважением сказал он. — Неплохо тебя угостили фашисты там, на Селигере. Что ж, командир, вот тебе и гирька, и довольно весомая. К тому же и мы здесь не будем сидеть сложа руки. Если Игорь не вернется через день, двинем «Белку» к Большому Сырту — и будь что будет. Я знаю частоту личного радиотелефона комиссара Книшевича и расскажу ему все прежде, чем нас успеют изолировать.

Ашот с сомнением покачал головой, и тогда Корин быстро сказал:

— Э-э, нет, не согласен! Дайте мне хотя бы двое… нет, трое суток. Спрячьтесь где-нибудь неподалеку, скажем, возле той гряды скал, и ждите. Если на третью ночь я не вернусь — что ж, тогда делайте что хотите. Но два дня в запасе мне необходимы!

Поплавский долго раздумывал, затем нехотя кивнул.

— Ладно. Терпеть не могу сидеть сложа руки, но другого выхода действительно нет. Если мы сдадимся комиссару Марса с козырными картами на руках… что ж, тогда партия будет за нами. Виталий, поднимись на башню с инфрабиноклем и следи за окрестностями. Чутье мне говорит, что ворота трещины должны раскрыться именно в эту ночь. А мы пока займемся шлифовкой плана Игоря — есть в нем кое-какие шероховатости…

Около трех часов ночи Саблин сообщил — со стороны Базы-2 движутся три краулера.

Поплавский молча обнял Корина, и тот с помощью Асташевского стал торопливо надевать скафандр. Тем временем Ашот достал из багажного отделения пескокат и спустил его лебедкой на песок. Корину не раз приходилось кататься на снегокатах, так что обучение управлению небольшой, эллиптической формы машиной с двумя широкими гусеницами не заняло много времени.

Саблин, лежа на вершине гребня дюны, тем временем наблюдал за происходящим. Он коротко сообщил, что ровно в три часа ночи неподалеку от обелиска, словно из омута, вынырнули две высокие решетчатые башни. Три краулера остановились возле этих «ворот», но внутрь заезжать не стали. К машинам подошли около десяти человек. Двое из них держали в руках небольшие ящики. Затем старатели с помощью гостей стали разгружать краулеры и отвозить на небольших грузовых пескоходах баллоны, несколько десятков больших ящиков и даже солидных размеров контейнер. Во время работы двое старателей стояли возле башен с автоматами наперевес.

Наконец разгрузка закончилась, и краулеры, тяжело взревев, развернулись и направились назад в сторону Базы-2. Выждав, когда они скрылись за гребнями дюн, Игорь включил зажигание, и пескокат рванул с места.

Глава 6

Погрузка последнего пескохода заканчивалась, когда в круге, освещенном прожекторами, внезапно появилась фигура с белой тряпкой в руке. Двое охранников встрепенулись и приготовились срезать нежданного гостя очередями, но стоявший возле кабины человек поднял руку — и выстрелы не прозвучали.

Корин перевел дух и не спеша пошел вперед, продолжая держать над головой белое полотенце. Первый критический момент был пройден успешно — оставалось надеяться, что и дальше все пройдет неплохо.

В радиофоне зазвучал резкий голос:

— Кто вы? Стойте на месте, если хотите жить!

Корин повиновался. Собравшись с духом (сердце его бешено колотилось), он сказал:

— Я один, и я не полицейский. Мой пескокат стоит неподалеку.

Лучи прожекторов заметались, освещая окрестности. Вскоре они нашли маленькую машину, но не успокоились, пока не убедились, что поблизости никого больше нет.

— Что случилось, приятель, заблудились, возвращаясь с вечеринки? — насмешливо спросил тот же голос. — Или решили полюбоваться обелиском пропавшим без вести ночью — разумеется, ради экзотики?

Корин облизал пересохшие губы. Он понимал, что контрабандисты, поиграв с ним немного, как с котенком, прикончат. И потому он решительно пошел в наступление, отлично зная, что блефует и может в любой момент подписать себе смертный приговор.

— Я не любитель ночных прогулок, мистер…

— Джонс, — почти любезно произнес контрабандист. — Джон Джонс, к вашим услугам.

— Очень рад! — искренне ответил Корин. — А я — русский, Иван Иванов. Привез вам свежий привет с Земли.

— От Интерпола?

— Н-нет… не знаю такого господина. Мой шеф — крупный русский бизнесмен, знаток антиквариата, так сказать, в мировом масштабе.

— А-а, русский… Наверное, Сидор Сидоров?

— Нет, Сидор Сидорович. Фамилию не знаю.

— И вы всю дорогу от Москвы проделали на пескокате?

— Нет, ну что вы! Дурацкая машина, на ней только по асфальту кататься. Я прилетел на Марс три дня назад рейсовым самолетом Р-12, пару дней проболтался в Большом Сырте, а затем меня на краулере отвезли в эти места. Последние два километра мне пришлось проехать самому — экипаж краулера полагал, что вы встретите любую постороннюю машину фейерверком из гранатометов.

— Правильно полагали. Мы не любим нежданных гостей. Даю вам минуту, незнакомец: скоро ворота закроются, а нам еще надо успеть закопать поглубже в песок ваше тело.

— Эй, эй! — встревоженно воскликнул Корин. — Я сейчас все объясню…

— Сорок секунд.

— Понимаете, мой шеф участвует в бизнесе по продаже драгоценностей из древнего марсианского города. В последнее время бизнес идет неважно…

— Тридцать секунд.

— …цены на оптовые партии товара взлетели до небес, и даже очень богатые клиенты в России и соседних странах начинают неохотно раскошеливаться…

— Двадцать секунд.

Неожиданно в разговор вмешался еще один, басистый голос.

— Эй, Гордон! Не затыкай парню рот. Он что-то болтает про цены на наш товар там, на Земле, а это интересно. Будь он полицейским, здесь было бы жарко, как в аду!

— Ноль секунд. Жаль, мистер Иванов, но вы меня не заинтересовали. Попрощайтесь с русским товарищем, ребята.

Переглянувшись, охранники медленно опустили автоматы.

— Это еще что? — возмутился Гордон. — Я отдал приказ, слышали?

Вновь прозвучал басистый голос:

— Брось, Гордон. Не корчи из себя командира — тебе лишь поручили проследить за разгрузкой краулеров. А этого Ивана мы всегда шлепнуть успеем. Верно, парни?

— Точно, — ответил молодой голос. — Мастодонт должен сам выслушать русского. Давайте спустим его в преисподнюю — чем нам это грозит? По-моему, ничем.

Гордон после некоторого раздумья неохотно согласился.

— Ладно, пусть живет пока. Эрнест, захвати пескокат.

Корин перевел дыхание и пошел в сторону башен. Дула двух автоматов дружески отслеживали каждый его шаг, но стрелять контрабандисты пока не собирались.

Пройдя ворота времени, Корин по команде остановился. Вскоре к нему подъехал пескоход, и рядом собрались все контрабандисты.

— Эй, русский, ты любишь быструю езду? — зазвучал уже знакомый молодой голос. — Ну, держись! Считай, что ты едешь на санях по вертикальной стене!

— Смотри, в штаны не наложи, — добавил кто-то добродушно. — У нас, знаешь ли, с туалетной бумагой перебои, ха-ха!

Все расхохотались — и тут прожектора на башнях погасли. Корин поднял голову и увидел в темном небе россыпи крупных звезд. «Сейчас начнется», — подумал он, и тут на него нахлынула уже знакомая тошнотворная темная волна.

Игорь очнулся в просторной комнате с низким серым потолком. Воздух был спертым, довольно разреженным, и потому он шумно задышал, широко раскрыв рот.

Над ним склонилось чье-то лицо, сквозь полузакрытые глаза Корин не мог его толком разглядеть.

— Кажется, гость пришел в себя, — произнес незнакомец. — Кирк, сходи доложи мистеру Мелвиллу.

Охранник, сидевший в углу комнаты на стуле, поднялся и со скучающим видом прошествовал к двери. На Корина он даже не взглянул.

— Ну-с, а теперь давайте откроем глаза, — неожиданно по-русски произнес все тот же человек.

Игорь вздрогнул. С трудом подняв веки, он увидел немолодого полного мужчину в белом халате, с мясистым лицом и небольшой бородкой. Крупные, грубо слепленные черты лица со сплюснутым носом и квадратной челюстью делали его похожим на боксера-тяжеловеса, но глаза светились добротой и какой-то почти детской незащищенностью.

— Русский… — хрипло пробормотал Корин и закашлялся. — Вот уж не думал, что здесь… здесь есть русские…

— А почему бы и нет? — пожал плечами доктор. — К вашему сведению, господин-товарищ Иванов, прежним руководителем нашей преисподней был уроженец Твери, некто Гарик Хлопотнев. Еще в молодости он выехал в США и стал известен среди русской мафии как Гарри Хлоп. Очень крутой был товарищ, но Мастодонт оказался покруче.

— А вы… вы тоже…

— Ну что вы, молодой человек, — со страдальческим видом ответил доктор. — Я работал в госпитале Большого Сырта, но затем был внезапно откомандирован на Базу-2 возле Большого Каньона. Там меня и взяли… Оказалось, что в преисподней погиб врач — вот меня и поставили на его место…

— Преисподняя — это что… шутка? Доктор безнадежно махнул рукой.

— Лично я называю эту дыру во времени нужником Господа… Да вы и сами скоро увидите — конечно, если сумеете убедить Мастодонта, что вы — русский мафиози.

— Нет… я не мафиози…

— А кто же вы тогда? — раздался чей-то могучий голос на ломаном русском.

Корин напряг силы и приподнял голову. Он увидел человека, стоявшего на пороге комнаты, одетого в кожаную куртку поверх стандартного комбинезона. Первого же взгляда было достаточно, чтобы понять — Мастодонтом его назвали не зря. Ростом и телосложением главарь банды напоминал Асташевского, но по странному капризу природы он обладал, на удивление, красивым лицом с крутым лбом, тонкими бровями, по-индийски орлиным носом и массивным подбородком. Мастодонт был совершенно лыс, но если представить его с длинными черными волосами, и…

Словно угадав мысли гостя. Мастодонт усмехнулся и продолжил уже по-английски:

— Да, товарищ Иван, я — потомок вождя племени Наваха. В моих жилах течет и польская кровь, и русская… потому мне и не нашлось места среди моих соплеменников. Зовите меня Мелвилл. Как вы себя чувствуете здесь, за тысячу веков до Рождества Христова?

— Паршиво, — простонал Корин и вновь улегся на кушетку. — Голова кружится, тошнит, и…

— Встать!

Корин едва не оглох. Забыв о своих недомоганиях, он соскреб себя с кушетки и встал босиком на холодном каменном полу, шатаясь от слабости.

— Вот так и стой, Иван, пока я не разрешу тебе снова лечь, — уже более спокойным тоном продолжил Мелвилл. Он пододвинул к себе стул и уселся на нем верхом. Кивнув, он приказал доктору покинуть комнату, что толстяк и сделал с явным облегчением.

— Учти, Иван, я не поверю ни единому твоему слову, — предупредил Мелвилл, сверля Корина своими темными глазами, словно буравчиками. — Вся эта болтовня насчет русского бизнесмена — чушь собачья. Или ты можешь назвать какие-нибудь имена?

Корин покачал головой.

— Я их просто не знаю, — уныло признался он. — Честно скажу — я в этом деле человек случайный… ну, вроде моего земляка доктора. Еще месяц назад я работал в московском Институте Времени и слыхом не слыхивал ни о каких марсианских сокровищах. Но и праведником я не был — об этом вы можете прочитать на моей спине…

— Уже прочитали, — холодно заметил Мелвилл. Запинаясь и путаясь (конечно, вполне осознанно), Корин изложил свою «легенду».