Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Йода: Свидание с тьмой

ModernLib.Net / Стюарт Шон / Йода: Свидание с тьмой - Чтение (стр. 15)
Автор: Стюарт Шон
Жанр:

 

 


      Тук, кап, тук.
      Да, будет интересно еще раз повидать Йоду. Все равно, что вернуться в дом детства. Нет, Дуку не собирался предаваться ностальгическим чувствам. Ныне он держал в своих руках судьбы миллионов; его окружали подчиненные, просившие приказов, и жертвы, просившие пощады. Естественно, было заманчиво снова вспомнить те давние, сравнительно беззаботные дни, когда он – мальчишка – предавался мечтам о спасении чужих жизней, а не считал свои жертвы тысячами, как сейчас. Забавно: когда-то он был так молод, что каждая жизнь казалась ему бесценной.
      Но он давно стал взрослым и перерос эти сантименты. Он больше не мальчик и никому не позволяет собой помыкать.
      Кроме Сидиуса, конечно.
      В памяти снова всплыли слова Вентресс. "Разве он может оставить вас в живых…? Он использует вас до конца…" Выкручивалась, конечно. Но, звезды свидетели, ловкий финт она придумала. Одно можно сказать об Асажж наверняка: она всегда безошибочно угадывала, куда нанести удар.
      "Вы слишком его затеняете, граф." Дуку бросил взгляд на голомониторы, стоявшие на рабочем столе. Множество сцен требовало его внимания: картина сражения на Омвате; панорамная съемка опустошений на Хоногре спустя шесть месяцев после токсической катастрофы – элемента плана генерала Гривуса, предложившего использовать в кампаниях Внешнего Кольца биологическое оружие; голотрансляция из зала Сената Республики; срочное включение – маленький кораблик, который стремительно спускался с орбиты Вжуна, преследуемый двумя сторожевыми катерами с высокой орбиты; оперативные донесения от отрядов солдат, следовавших по пещерам за Йодой и детьми; наконец, серия картинок с камер наблюдения в самом замке – территория перед парадным входом, центральная зала, вход для слуг и коридор, ведущий к кабинету.
      Граф не любил неожиданностей.
      Тук, шлеп, тук! Дождь усилился, громко стуча в окна.
      Дуку потянулся к панели, чтобы увеличить изображение корабля, за которым гнались его катера – и остановился, глядя на свою ладонь. Проклятая рука снова дрожала. Тепло еще сильнее разлилось по коже, как стыдливый румянец, и ладонь задрожала еще больше. Странно, неужели он боится? Разум Дуку был совершенно спокоен, но тело реагировало так, будто он был подростком, который отважился заговорить с красивой девушкой; страх и стыд, желание и надежда – противоречивые чувства сплелись в безумный клубок.
      Тук, тук!
      Наконец граф осознал, что это не стук дождевых капель. Он вихрем развернулся и посмотрел в окно. Непостижимым образом умостившись на узком карнизе на высоте пятого этажа, мастер Йода стучал в стекло своим посохом. По его морщинистому лицу стекали дождевые струи, и он ухмылялся, как горгулья.
 

***

 
      Сверхскоростной модифицированный курьер типа "Крия" от "Хорш-Кессель" несся сквозь атмосферу Вжуна, как разряд молнии, а за ним мчались, как ошпаренные, два сторожевых катера Торговой Федерации. Термин "ошпаренные" был вполне уместен, поскольку пилот "Крии", похоже, прогулял в летной школе уроки вхождения в атмосферу. Вместо того чтобы постепенно гасить скорость, описывая долгие пологие витки в верхних слоях атмосферы, сверхскоростной курьер снижался под самоубийственно крутым углом. Его термообшивка раскалилась до зловещего, ослепительного оранжевого свечения. Словно хвост кометы, за кораблем волочился поток раскаленного воздуха и горящей пыли.
      Один из катеров пролетел вдалеке, не рискнув продолжать спуск под таким ненормальным углом. Второй, раскалившись докрасна, упрямо висел на хвосте "Крии", стреляя из носовой пушки короткими очередями, которые, впрочем, не достигали цели. Два корабля с визгом пропарывали небо, как флимсипласт. "Крия" весело вертелась под огнем. Лазерная турель на ее корпусе развернулась назад и выпустила длинную очередь.
      Несколько долгих мгновений носовые щиты катера держали.
      Прикончил его не энергетический разряд, пробивший броню, – это сделал жар окружающего воздуха, достигший точки плавления корпуса. В одну секунду, длившуюся вечность, очертания корабля начали расплываться, и он понесся к земле, как раскаленная капля крови. Пилот попытался выйти из пике, но громадная перегрузка разорвала плавящийся корпус, и корабль разрушился, огненным метеором врезавшись в руины Печального Удела.
      Пролетев несколько километров, "Крия" изящно опустилась на землю в сотне метров от покинутого "Б-7".
      – Что это было? – спросил Оби-Ван Кеноби из-за турели, расстегивая ремни безопасности. – Сначала я думал, что нас собьют. Потом решил, что ты собираешься нас сжечь. А потом я был уверен, что мы разобьемся.
      Энакин, ухмыляясь, выпрыгнул из кресла пилота.
      – Просто маленько развлекся. Я бы назвал это…
      – Показухой?
      – Показухой! Вопрос не в том, чтобы победить, учитель. Кстати, вижу атакующих дроидов Федерации, подходят двумя отрядами со стороны места посадки "Б-7"; шесть… семь… восемь дроидов, – беспечно прибавил Энакин, бросив взгляд на тактический дисплей "Крии". – Вопрос в том, чтобы сделать это красиво. – Он положил ладонь на рукоять меча и приготовился выпрыгнуть через носовой люк корабля. – Готовы?
      – Нет! – Оби-Ван уселся обратно в кресло стрелка. Лазерная пушка "Крии" прожгла дыры в трех атакующих дроидах, бежавших к курьеру. Остальные поспешно бросились в укрытие. – Вот теперь готов.
      Из шкафчика, стоявшего у переднего люка, Энакин достал два бластера.
      – Обожаю эту планету. Она прямо пропитана Силой! Я почувствовал это, как только мы вошли в атмосферу. Я, вообще-то, довольно неплохой пилот…
      – Прекрасный пилот, – признал Оби-Ван. -…но здесь было такое ощущение, будто корпус корабля и моя кожа слились воедино. Я знал, какую температуру он способен выдержать, какой вращательный момент, сколько "бочек"…
      – А что способен выдержать мой желудок, ты явно не интересовался. – Оби-Ван, все еще немного бледный, выбрал себе бластерное ружье и несколько оглушающих гранат.
      – Разница между Корускантом и этой планетой – это как разница между купанием в пресной воде и в океане. Я ощущаю себя таким легким!
      Энакин открыл замок люка и в высоком прыжке покинул корабль. Вокруг люка замелькали вспышки бластерного огня, но джедай уже был снаружи и, делая переворот в воздухе, палил с обеих рук – раз, два, три, четыре! Двое дроидов с простреленными видеосенсорами продолжали вслепую бежать по холму, их сожженные сенсорные платы рассыпали искры.
      Энакин завис в воздухе на неправдоподобно долгое время, затем позволил себе упасть на землю, кувыркнулся через плечо и дважды выстрелил в дроида, который подкрадывался сзади: отстрелил ему руку с бластером и разбил колено. В следующее мгновение он уже стоял на ногах, сохраняя идеальное равновесие; дула его бластеров дымились под дождем.
      – Я мог бы ходить по воде, – сказал Энакин.
      Дроиды начали отступление – невредимые отходили быстро и умело, но те, которых Энакин ослепил, ковыляли неуверенными зигзагами, издавая пронзительный писк, похожий на неестественные крики машинной боли. Оби-Ван последовал за Энакином, на ходу отразив мечом несколько бластерных выстрелов, выпущенных отступающими дроидами.
      – Почему они пищат? – поинтересовался Энакин.
      – Эхолокация. Это запасной орган ориентации на крайний случай: они пищат, как нетопырки, пытаясь с помощью сонара составить граф местности.
      Энакин недоверчиво посмотрел на бывшего наставника.
      – Я не шучу, – сказал Оби-Ван. – Об этом говорилось в одной из последних сводок.
      – Должно быть, я ее пропустил, – буркнул Энакин, наблюдая, как ослепленные дроиды бредут за товарищами, натыкаясь друг на друга. – Идемте. Посмотрим, нет ли у них в плену Йоды и падаванов.
      Они побежали следом за отступающими дроидами, задержавшись у "Б-7" лишь за тем, чтобы убедиться, что пленных джедаев там нет.
      Тем временем дроиды взобрались на холм и скрылись в пещере.
      – Ну, что скажешь? – спросил Оби-Ван, передавая Энакину электробинокль.
      Они припали к земле за невысоким, поросшим мхом гребнем, и смотрели на темную расселину, похожую на рану в ядовито-зеленом склоне холма. Было видно, как вспыхивают огоньки на кончиках ружей дроидов, лежавших в такой же позе внутри пещеры.
      Энакин задумался.
      – Придется долго бежать вверх по холму. Спрятаться негде. Они будут вести огонь по нам сверху, из укрытия. Настоящий расстрел, если толком разобраться.
      – Я тоже об этом подумал.
      Энакин снял с пояса сферу с вмятиной на боку и швырнул ее вверх.
      – Нет! – закричал Оби-Ван, но было поздно. Энакин с помощью Силы послал оглушающую гранату в проем, где она лопнула с глухим низким ревом, похожим на грохот звуковой трубы, сброшенной со шпиля Храма джедаев на каменную мостовую.
      Один удар сердца. Второй.
      Куски металла вылетели из пещеры, словно конфетти. Спустя мгновение Оби-Ван почувствовал, как почву под ногами сотряс низкий, вибрирующий рокот. Затем еще раз. И еще. Из входа в пещеру донесся гром падающих камней, после чего из проема, будто предсмертный выдох великана, вырвалось огромное облако пыли.
      – Великолепно, – сказал Оби-Ван. – Пещеры обрушаются.
      Целые участки склона вспучились и просели, почва под тонким слоем вжунского мха сделалась мягкой и черной, как надгнивший фрукт. Грохот падающих камней не стихал. Земля продолжала вспучиваться волнами; все новые участки медленно наклонялись и соскальзывали в грязь.
      Улыбка на лице Энакина померкла.
      – Я не уверен, что граната была хорошей идеей, – заметил Оби-Ван.
      – Но ведь Йоды там не было, правда? – уточнил Энакин. – И падаванов?
      – А ты как считаешь? – Бросив взгляд на потрясенное лицо молодого человека, Оби-Ван смягчился. – Уверен – если бы Йода погиб, я бы почувствовал это в Силе. Но в следующий раз подумай как следует, прежде чем преобразовывать ландшафт, хорошо?
      – Да, учитель, – сказал Энакин. Официально он уже не был падаваном Оби-Вана, но всякий раз, когда чувствовал, что набедокурил, начинал обращаться к нему как к учителю. – И что теперь?
      Оби-Ван поднялся на ноги.
      – Теперь, я думаю, мы… Ого! – сказал он, посмотрев на одежду. Его плащ был запачкан какой-то зеленой гадостью, похожей на сок ядовитого фрукта. В тех местах, где ткань касалась вжунского мха, мокрого от довольно едкого дождя, нити уже начали распадаться.
      – Знаю. У меня кожа горит от этой измороси, – пожаловался Энакин.
      – Что за ужасная планета, – буркнул Оби-Ван. – Не хотел бы я здесь быть министром туризма.
      Он показал на роскошный особняк, стоявший где-то в километре от берега. Здание было выстроено из белого камня, обрамленного кроваво-красным.
      – Думаю, мы пойдем туда. Как по мне, этот особняк вполне в стиле Дуку. А там, где Дуку, недалеко должен быть и Йода.
 

***

 
      Обычно Сила позволяла Лазутчику предсказывать действия противников только во время поединка, но воздух Вжуна был так насыщен энергией, что дрожь предчувствия пробежала по ее коже за несколько секунд до того, как пещеры начали рушиться.
      – Фиделис! Выводи нас отсюда! – закричала она, и дроид, повинуясь тревожному тону приказа, схватил ее за пояс и поволок за собой.
      Они со всех ног бросились бежать по длинному, узкому коридору. Раздался первый взрыв – приглушенный треск, похожий на близкий выстрел из бластера. За ним последовал низкий грохот, который не ослабевал, а становился все громче: камеры за их спинами начали осыпаться.
      Падаваны уставились друг на друга. Воздух пещеры, до сих пор неподвижный, вдруг зашевелился и подул во все стороны, как безумный ветер. Земля под ногами задрожала.
      – Ой-ой, – прошептала Лазутчик.
      – Не останавливайтесь! – крикнул Фиделис. – Мы уже почти у цели!
      Проворно ступая в темноте, он пробежал еще через одну галерею, неся Лазутчика так высоко, что из-за быстрого бега дроида ее ноги не всегда касались земли.
      Шорох, гул, оглушительный грохот.
      – Одно из озер поползло! – сказал Фиделис. Лазутчик все еще терялась в догадках, что он имел в виду, когда сверху на них обрушилась стена воды. Должно быть, в дне одного из больших подводных водоемов образовалась трещина, и тихий предсказуемый водоем внезапно превратился в бушующий водопад. От удара водяной лавины Лазутчик так сильно стукнулась головой о железный бок Фиделиса, что у нее зазвенело в ушах.
      – Хозяин! – закричал дроид.
      В мелькании отблесков меча Уи Лазутчик увидела, как водяной поток сшиб его с ног и понес обратно по туннелю. Раздался еще один колоссальный взрыв, и свод пещеры, из которой они только что выбежали, рухнул.
      Фиделис отшвырнул Лазутчика и бросился в проход, превратившийся во временное русло реки. Течение несло Уи к только что возникшему водопаду, который с ревом обрушивался в бездонную пропасть. Из ледяной воды вынырнуло лицо падавана; он протянул руку и ухватился за выступ скалы, пытаясь удержаться под напором реки, которая увлекала его навстречу смерти.
      Игнорируя шок от соприкосновения с ледяной водой, забыв о звоне в голове, Лазутчик призвала всю свою энергию и влила свою волю в волю Уи, прижимая его ладонь к скале.
      Спустя несколько секунд опасность миновала. Водоем опустел, течение ослабло, а Фиделис добрался до своего хозяина. Дроид подхватил Уи и понес. Сердце Лазутчика запело от невероятного облегчения.
      – Спасибо, – пропыхтел Уи.
      – За что? – удивилась девочка.
      – Я почувствовал, как ты меня подхватила. Камень был слишком скользким, я пытался уцепиться, но пальцы соскальзывали. Потом ты меня подхватила, и я смог удержаться. – Он улыбнулся, тяжело дыша. Лицо у него было мокрое и все в синяках. – В общем, спасибо, что спасла мне жизнь. Хотя я и напыщенный самовлюбленный позёр.
      – Но ведь ты мой самовлюбленный позёр, – проворчала Лазутчик. Она вспыхнула от удовольствия. – Джедаи всегда выручают друг друга.
      Почва снова содрогнулась, и где-то пугающе близко обрушились еще несколько тонн скальной породы.
      – Идемте! – позвал Фиделис.
      Он увлек их дальше по галерее: они прошли мимо одной боковой пещеры, второй и свернули в третью. Дальше была трещина – такая узкая, что Лазутчику пришлось идти, повернувшись боком. И вдруг под ногами они увидели плиты. Они прошли по темному коридору, похожему на пустой канализационный коллектор, и спустя несколько мгновений показалась дверь.
      Фиделис распахнул ее.
      – Скорее!
      Вспыхнул яркий свет, ослепивший привыкшие к темноте глаза падаванов. Дроид втолкнул их внутрь и закрыл дверь.
      Проморгавшись, Уи увидел, что они очутились не в пыльной тюремной камере, а в обставленной со всеми удобствами комнате: на стенах висели гобелены, в резном камине потрескивал огонь. На полу лежал красивый ковер с красно-белой каймой, на нем был выткан какой-то лесной пейзаж.
      Это была комната из его сна.
      Это была комната из его сна, но только в ней присутствовали еще шестеро дроидов-убийц, державших оружие наизготовку, а за спинами дроидов, у двери, через которую вошли падаваны, стояла Асажж Вентресс.
      – Господин Малро, – лениво проговорила она. – Добро пожаловать домой.

Глава 11

      Насколько помнили джедаи, большую часть своего времени в Храме Йода проводил с самыми маленькими. Играл с двух- и трехлетними малышами в прятки-догонялки, в уклонялки, в перетягивание Силой. Вел первые уроки, гуляя с ними в саду, где он рассказывал детям о тайной жизни растений, о неудержимом росте побегов, о том, как принаряжаются цветы; ребятишки собирались вокруг него, чтобы понаблюдать, как плетет паутину паук-крестовик и как пчела неуклюже летает среди цветов.
      Когда начинались первые занятия по боевой подготовке – с бросками, кувырками и играми, развивающими мышцы ног, – их тоже вел Йода. Прежде всего, потому, что он был одного роста с детьми. Кажется, впервые Дуку почувствовал, что такое поединок, когда играл с учителем в игру под названием "толкни перышко". Смысл игры заключался в том, чтобы научиться улавливать самые слабые, самые незаметные изменения в давлении и равновесии противника – и защищаться, не противопоставляя силе противника еще большую силу, а используя его энергию против него же самого.
      По мере того, как ученики все больше осваивались с игрой – а Дуку был лучшим учеником в своем потоке – игра все больше напоминала спарринг; победу одерживал тот, кто первым вынуждал соперника потерять равновесие. Став старше, они все чаще начинали игру в боевой стойке, положив пальцы на предплечья друг друга. Первый толчок Дуку мог быть легким и быстрым или же наоборот, медленным и сильным; энергия прикладывалась снизу вверх, или обрушивалась сверху, или это мог быть внезапный удар прямо в грудь. В девять лет он выиграл турнир для учеников до двенадцати, используя хитрую тактику: начиная с мягких толчков, словно прощупывая противника в детском варианте игры, он вдруг наносил удар в болевую точку под локтем и тут же атаковал, воспользовавшись шоком и болью противника.
      Но, как Дуку ни старался, он ни разу не сумел победить мастера Йоду. Какой бы трюк он ни использовал – толчок Силой сзади, шлепок по глазам – учитель неизменно предчувствовал удар и уворачивался, как слепень от сердитых ладоней. Каждый раз, когда Дуку решал, что поймал старого джедая в ловушку, и делал решающий толчок – Йода уходил из-под удара, и дальше Дуку казалось, будто он бежит вниз по лестнице и на его пути вдруг испарились две ступеньки. Он проваливался, привычно размахивая руками и теряя равновесие. Падал.
      Что самое обидное, Йода часто проигрывал в "толкни перышко". Он пихал какого-нибудь ученика – девочку или мальчика, не обладавшего и половиной таланта Дуку; тот неуклюже уворачивался, и учитель комично валился ему под ноги, строя горестные гримасы, в то время как ребенок восторженно визжал и хихикал. Дуку был уверен, что Йода проигрывал им специально. Вселял в них уверенность. Но он никогда не проигрывал Дуку, не поддался ни разу. Это было несправедливо – ужасно несправедливо; и в следующие шесть месяцев Дуку атаковал с возрастающей яростью, желая победить во что бы то ни стало. Но при этом его собственное равновесие становилось все более хрупким и уязвимым, так что, когда он проигрывал – а проигрывал он всегда, всегда, всегда! – он делал это все более и более зрелищно. Специально, напоказ проигрывал нелепо и болезненно. Пускай все видят, как несправедлив к нему Йода.
      Дуку было двенадцать, когда они сыграли в эту игру в последний раз. Где-то раз в неделю Йода приходил на уроки рукопашного боя. Всю весну они спарринговали, и Дуку прошел через длинную серию унизительных поражений; и он все больше гордился этими фиаско, презирая сам себя и в то же время находя в своих неудачах какое-то горькое удовлетворение. Теперь он был вдвое выше учителя, но Йода так и не дал ему победить, ни одного раза. Однако и не признавался, в том, что делает; а Дуку, естественно, не собирался доставлять ему удовольствие своими слезами или жалобами.
      Когда они совершали ритуальный поклон друг другу, Дуку решил, что на этот раз он проиграет особенно зрелищно – настолько явно, чтобы все увидели, что происходит. Он решил упасть так, чтобы сломать руку.
      Они выпрямились. Дуку встал в боевую стойку, успокоив свой разум и приготовившись к ожидавшей его боли.
      – Победил я, – сказал Йода.
      – Что?! – воскликнул Дуку. – Мы еще даже не начали!
      – Если один из бойцов равновесие потерял, победил его противник, – спокойно ответил Йода. – Победил я. …И снова, как всегда – внезапный толчок; падение; и Дуку понял, что Йода прав. В то время как руки Дуку сделались гибкими и чуткими, его гордость оставалась жесткой и неподатливой, и именно туда Йода бил, не позволяя ему выигрывать. В конце концов злость и унижение так истерзали Дуку, что он вышел на поединок с намерением проиграть.
      Откровение было таким грандиозным, что он едва не закричал. Он заморгал, потрясенный гениальностью урока: учитель указал ему на слабое место, которое сам он никогда бы не нашел, сколько бы ни побеждал других учеников.
      – С-спасибо, – пробормотал Дуку, испытывая гнев и унижение пополам со смиренной благодарностью. И лицо старого джедая прорезала улыбка. Смеясь, он схватил Дуку за руку, прижал к себе и обнял.
      – Когда упадешь ты, ученик… подхвачу тебя я!
      Той ночью, лежа в кровати, Дуку чувствовал, как в его мозгу тревожно крутятся два воспоминания. Толчок, он опрокидывается и падает в пустоту, застигнутый врасплох и потерявший равновесие; и крепкие, радостные объятия Йоды, физическое обещание, переданное буквально через кожу: "Когда упадешь ты, подхвачу тебя я".
 

***

 
      Именно это ощущение внезапного рывка и опрокидывания, потери равновесия и беспомощного падения снова охватило Дуку спустя все эти годы, когда он увидел древнего, ухмыляющегося, мокрого гоблина, сидевшего на карнизе.
      На мгновение он подумал, что можно испустить один-единственный разряд Силы, разбить окно, чтобы старого учителя разорвало осколками. Он представил, как Йода кувыркается в полете, окровавленный и бесчувственный, как его мозги забрызгают каменные плиты. Тогда, наконец, этот кошмар закончится, и Дуку больше не будут смущать эти странные, смешанные чувства. Его руки перестанут трястись, он будет внутри сухим и крепким – сухим и крепким барабаном, на котором играет Дарт Сидиус. Как все легко и просто.
      Но Йода, конечно, готов к такому развитию; так что легко не получится. Граф Дуку почувствовал гордость за свое умение видеть вещи в истинном свете.
      Он открыл окно.
      – Учитель! Заходите.
      Йода перескочил с карниза на стол, пробежал сквозь несколько панорам, отображаемых голомониторами, и встряхнулся, как собака: во все стороны полетели дождевые капли, забрызгав стол и корешки нескольких драгоценных фолиантов из знаменитой библиотеки редких книг, принадлежавшей Дуку. У Йоды при себе был меч, но оружие оставалось на поясе старика. В одной руке он держал посох – ну, разумеется, он как-то сумел взобраться на высоту пятого этажа, не расставаясь с посохом. В другой руке Йоды была роза Малро с белыми лепестками, обрамленными кроваво-красным.
      – Вы рвали розы в моем саду? – с теплотой спросил Дуку.
      Йода поднес цветок к глазам.
      – Да. Прекрасна она, – сказал он, рассматривая острые, как иглы, шипы. Старый джедай осторожно наклонил бело-красную розу к себе и понюхал. Он зажмурился и вздохнул от удовольствия, наслаждаясь благоуханием цветка. Древний, дикий аромат – резкий, хмельной и волнующий, как детская тайна.
      – Собственно, из-за роз я и решил здесь поселиться, – заметил Дуку. – На Вжуне есть и другие особняки, которые могли меня устроить. Но в большом доме на Серенно у нас были розы; должно быть, они напомнили мне о доме.
      – Помнишь ты их, да? – быстро спросил Йода.
      – Конечно. Я ведь только что сказал…
      – Еще с тех времен?
      – А. – Дуку издал легкий смешок. – Между прочим, да. Это одно из моих немногих воспоминаний о временах до Храма. Был жаркий день, я это помню, как сейчас; ясный день, солнце палило нещадно. Запах роз был очень сильным, как будто солнце вытапливало из них аромат. Будто сжигало их в кадильнице. Я прятался в розовом саду, и у меня шла кровь из пальца. Должно быть, я поранился о шипы, играя среди кустов. Я хорошо помню, как слизывал кровь. Как она текла из раны в пальце.
      – Прятался?
      – Что?
      Йода присел на корточки.
      – Прятался, сказал ты. – Он уселся на стол, свесив короткие ноги вниз. На его затылке, оставленная без внимания, продолжалась голографическая битва при Омвате. – Почему же домой ты не пошел, чтобы палец тебе перевязали или поцеловали тебя?
      – Стоило мне что-то натворить, мать начинала злиться.
      Йода с любопытством посмотрел на Дуку.
      – Злиться?
      Тишина.
      – У нас так не заведено, – отрывисто сказал Дуку. – Графы Сереннские не плачут и не жалуются. Мы рождаемся, чтобы заботиться о других. Мы не ждем, что другие станут заботиться о нас.
      – Но все же, твой палец… болел он, правда?
      – Я и не жду, что вы поймете, – буркнул Дуку. Почему-то он рассердился на старого джедая – разозлился глупо и без всякой причины.
      Он чувствовал себя выведенным из равновесия.
      В дверь постучали.
      – Чего? – гаркнул Дуку.
      Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла Уирри, пребывавшая в сильном душевном возбуждении.
      – Малыш! – заверещала она. – Малыш вернулся! Но земля осыпается слишком быстро, я не могу прочитать будущее, и я боюсь, что ваша молодая леди его обидит, прошу прощения, граф.
      Маленькая вжунская лисица просочилась между ног хозяйки и вошла в комнату. Она уловила запах Йоды, замерла, выгнула спину и зашипела. Йода грозно посмотрел на животное, обнажил зубы и зашипел в ответ.
      Уирри подпрыгнула на месте, слабо взвизгнув.
      – Ах, это же гадкий гоблин! – закричала она, уставившись на Йоду. – Не беспокойтесь, ваша светлость: я возьму метлу и стукну его по голове.
      – Возможно, мастер Йода маленький, старый и сморщенный, как злая зеленая картофелина, – заметил граф Дуку, – но он мой гость, и я бы предпочел, чтобы ты не била его метлой по голове – разве что я сам этого захочу.
      – О! Так это гость вашей светлости, вот как? – с подозрением сказала домработница. – У каждого beau своя belle, как говорится. Но пойдемте – поговорите, пожалуйста, с вашей молодой леди, у которой глаза как кинжалы, приструните ее, пока она не обидела моего Малыша. Я сделала, как вы просили, ваша светлость; дроид привел их сюда, как корюшку в сети, – умоляюще добавила Уирри. Ее огромная грудь под грязным розовым платьем тряслась от прилива чувств.
      – В данный момент я занят, – резко сказал Дуку. – Асажж вольна играться со своими мышатами, как ей вздумается.
      – Но, господин…!
      – Не притворяйся, будто ты его любишь! – бросил граф. – Если бы ты его любила, ты бы с ним не рассталась.
      Уирри потрясенно уставилась на него.
      – Не любила Малыша? Конечно же, я всегда любила…
      – У тебя был хороший дом, было состояние, вообще было все, что только можно пожелать – и ты отказалась от ребенка, – продолжал Дуку. – Джедаи явились на порог, как попрошайки, требуя отдать им твоего первенца, твоего наследника, твоего драгоценного Малыша… и ты отдала.
      Лицо графа было белым. Предательская рука дрожала и дрожала.
      – Ты отослала его на далекую планету, откуда ни письма, ни весточки, выставила его из единственного дома, который он знал, позволила им запереть его в Храме и лишить всего, что должно принадлежать ему по праву – и тебе еще хватило бесстыдства явиться сюда и говорить, что ты его любила? Любила?! – выкрикнул граф.
      Уирри и ее лисица в испуге попятились к двери. Дуку совладал с голосом.
      – Мать? Сын? Любовь? – устало произнес он. – Тебе не известно значение этих слов. – Он сделал жест рукой. – Оставь нас.
      Домработница повернулась и бросились бежать. Лисица на мгновение задержалась в дверях, глядя на Дуку и мастера Йоду. Затем она тоже задрала хвост и поспешила прочь.
      Дуку устало потер лоб.
      – Простите меня. Как вы знаете, весь Вжун сошел с ума, и Уирри не исключение.
      – Все на Вжуне сходят с ума, я думаю, – пробормотал Йода. – Рано или поздно.
      – Я прошу прощения за свои слова о Храме. Вы же знаете, я никогда не сомневался в вашей доброте, – сказал Дуку. – Но – я говорю это со всем уважением – есть вещи, которых вы предпочитаете не видеть, учитель. Джедайские принципы – ваши принципы – благородны, но джедаи сделались инструментом в руках коррумпированной Республики. Если вы действительно хотите добиться настоящей справедливости…
      Йода повернул голову и посмотрел в глаза Дуку с выражением такой бесконечной, такой равнодушной скуки, что граф умолк на полуслове.
      – Не лги мне, Дуку, – сказал Йода, ленивым движением посоха сбросив со стола симпатичную статуэтку. – На хитрости не пускайся. Не Сора Балк я, в паутину идеалов не поймаюсь. Пфе. Вздор! Для молодых это оставь. Я не молод, – проговорил он, устремив на Дуку взор своих зеленых глаз. – Старики утомляются легко. Даже Йода, хоть стараюсь не показывать я этого, чувства твои щадя. Но через всю галактику лететь, чтобы о благородстве и справедливости ты мне рассказывал? – Йода засмеялся. Это был усталый, горький смех – самый неприятный звук, который Дуку когда-либо слышал из уст Йоды.
      Граф полагал, что его уже ничем нельзя поразить. Но раздражение в голосе Йоды поразило даже его.
      Йода глядел в пол, посохом рисуя в воздухе узоры.
      – Кое-что настоящее расскажи мне. Покажи мне другой способ, как можно закончить эту войну. Расскажи мне о том, что знает Дуку, но чего не знает Йода.
      Граф недоуменно посмотрел на старого джедая.
      – Пролетел через всю галактику я ради одного, Дуку.
      – Чего же, учитель? – спросил Дуку. Едва эти слова сорвались с губ, он пожалел о них. Нынче у него был только один учитель, причем завистливый.
      – Очевидно это, разве нет, Дуку?
      И в следующий миг Йода сделал это снова: неожиданный толчок, потеря равновесия, и мир перевернулся вверх тормашками, когда Йода сказал:
      – Обрати меня на темную сторону, Дуку. Прошу тебя. Поведай мне о величии тьмы.
 

***

 
      Глубоко внизу, в Комнате Плача замка Малро, Лазутчик зарычала и потянулась за мечом.
      Вентресс злобно ударила ее когтями по голове, швырнув на землю.
      – Не дергайся, пока я не прикажу, – сказала она.
      В камине на противоположной стене горел огонь. Дрова были сырыми, пламя трещало и рассыпало искры. От поленьев поднимались тонкие струйки горького дыма, уплывавшие под потолок.
      Лазутчик судорожно вздохнула и умостилась на четвереньки, ожидая, когда звезды перестанут танцевать перед глазами. Из порезов на лбу и макушке текла кровь, капая на богато разукрашенный ковер. Маленькие красные капельки, кап-кап. На ковре стали появляться красные пятна.
      Кап, шлеп, ляп, шмяк, кап.
      – Благодарю, – молвила Асажж, посмотрев на Фиделиса. – Кто же не оценит хорошее личное киберпредательство? О, не смотри на меня с таким потрясенным видом, – сказала она Уи. – неужто ты подумал, что в моем проявлении здесь стоит винить исключительно удачу?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17