Претенденты из вечности

Далласа пришлось изолировать и заняться им вплотную. С некоторыми результатами проделанной работы вы сейчас ознакомились. Для более детальных исследований потребовалось перевести Далласа в Центральную лабораторию СКБ, но по пути произошла автомобильная авария, очень похожая на покушение. Ник практически не пострадал и сейчас отсиживается у случайной знакомой. Мы ведём за домом круглосуточное наблюдение. Пока больше никто не попытался лишить его жизни…

Литвинов слушал очень внимательно. Он недолюбливал этого сухопарого педанта, англичанина Дэвида Стеджера. Литвинов предпочёл бы, чтобы пост руководителя отдела аномальных явлений занимал его соотечественник. Пусть не такой правильный и расчётливый, но с живыми мозгами, не зашоренными пунктами бесконечных инструкций и предписаний. Всё-таки должность предполагала некую импровизацию, свободный полет мысли. Но формально к Стеджеру не в чем было придраться.

— Пол, расскажите подробнее про эти записи, — попросил Литвинов. Шеннон начал подниматься, но Литвинов жестом остановил его.

— Давайте без церемоний, ближе к делу, — сказал он.

— Допрос Далласа, проведённый сразу после задержания, ничего не дал, — сказал Пол. — Реакция на сообщение о его настоящих родителях была весьма сдержанной. Кроме того что в последнее время Ник ощущал легкое недомогание, мы не узнали ничего, и было видно, что ему действительно больше нечего нам рассказать. Поэтому Далласа немедленно усыпили и провели глубокое сканирование мозга…

Начальник штаба вооружённых сил ООН неодобрительно покачал головой.

— Всё согласно инструкции «О допустимых нарушениях свободы личности, при выявлении угрозы, носящей массовый характер», мистер Робсон, — скороговоркой вставил Стеджер.

— Расшифровка ритма работы мозга Далласа позволила сделать неожиданные выводы, — продолжил Шеннон, — складывалось впечатление, что Ник получил доступ к огромным объёмам памяти, не используемым обычным человеком. Вернее, его сознание постоянно ищет пути к этой памяти, которая уже заполнена некоей странной информацией. Её отдельные фрагменты в виде снов периодически просачиваются в область обычной памяти, но ввиду своей разрозненности воспринимаются сознанием лишь как кошмары. Мы пытались воздействовать на мозг различными стимуляторами и гипнозом, естественно в рамках, не допускающих необратимых изменений, — Шеннон покосился на Робсона, — но всё безрезультатно. Какой-то очень сильный блок не даёт мозгу осознать хранящуюся в нём информацию. За прошедший месяц нам так и не удалось добиться существенного прогресса. Те записи, которые вы только что посмотрели, пожалуй, наиболее яркие и последовательные из имеющихся на сегодняшний день…

Шеннон умолк.

Литвинов сидел, подперев кулаком подбородок, и в глубокой задумчивости водил световым карандашом по крышке стола. Так ему лучше соображалось. Вот примитивный человечек Ник Даллас, кружок вокруг него — это система наблюдения СКБ, а вот бесформенная глыба астероида, от неё исходят три молнии. Одна попадает в Луну, другая в Землю, а третья прямо в голову Далласа, который связан двухсторонней стрелкой с Луной. Над этой стрелкой появляется жирный вопросительный знак. Аналогичные стрелки с вопросительными знаками возникают между Далласом и астероидом, а также астероидом и Луной. Всё, круг замкнулся. В одном из его секторов заперт Ник Даллас, вернее память Ника, ставшего, по-видимому, случайным обладателем ключа к предложенной землянам шараде…

Начальник СКБ перевернул карандаш и одним росчерком, напоминающим символ zero, очистил поверхность стола от замысловатых значков.

— Далласа, с соблюдением самых строгих мер безопасности, немедленно доставить сюда, — сказал он. — Выполняйте!

Стеджер и Шеннон быстро поднялись и проследовали к выходу. Когда дверь за ними закрылась, Робсон сказал:

— А ведь я помню этот случай! Я тогда служил офицером связи в береговой охране. Хоть информацию сразу засекретили, но слишком много народу участвовало в специальной операции, слухи всё равно поползли… про пришельцев и тому подобное… Да, кто бы мог подумать!

— Что опять придётся разгребать это дерьмо? — спросил Литвинов.

— Нет, что прошло уже тридцать лет, а кажется, всё было только вчера…

Тоненько пропищал сигнал вызова. Литвинов приложил палец к глазку идентификатора. «Игорь Геннадьевич, прибыл генерал Земцов», — донеслось из интеркома. «Пусть войдёт», — рявкнул он так, что иной неопытный служака мог запросто наделать в штаны. Те же, кто работал с Литвиновым давно, знали, что таким образом проявлялась лишь крайняя сосредоточенность Начальника Службы на выполнении поставленной задачи.

14

Алекс, проводив хмурым взглядом тяжёлую бронированную дверь, легко скрывшуюся в стене, шагнул в кабинет. Литвинов и Робсон поднялись ему навстречу, поздоровались за руку. На этом скупое приветствие давно знавших друг друга вояк закончилось. Земцов занял место, освобождённое Стеджером, и застыл во внимании. Он не любил бывать на аудиенциях у Литвинова, ведь тот когда-то был его подчиненным, а теперь, в случае реальной угрозы из космоса, становился непосредственным начальником.

Вообще Алекс считал, что о нём незаслуженно забыли. Став ещё десять лет назад командующим военно-космическими силами Земли, он до сих пор пребывал на этой должности, хотя и успел сменить за прошедшее время три пары генеральских погон. Однажды обласканный мировой славой, Алекс страстно желал продолжения триумфа. Он даже не стал обзаводиться семьёй, полагая, что когда снова пробьёт его час, она может оказаться ненужным балластом. Правда недавно судьба свела его с женщиной, несомненно, способной в корне изменить его холостяцкую жизнь. Вопрос был лишь в том, захочет ли она это сделать. Сам Алекс, пожалуй, уже был готов к этому, но его избранница пока ни о чём не подозревала…

Литвинов коснулся нескольких сенсоров, и из центра стола вырос видеокуб. Дождавшись, когда изображение стабилизировалось, он сказал:

— Вот что мы имеем на сегодняшний день…

Объёмная модель Солнечной системы была хорошо знакома присутствующим, и только маленькая яркая звёздочка, находящаяся в опасной близости от Земли, нарушала привычную картину.

— Как известно, наша попытка атаковать астероид окончилась полным провалом, — сказал Литвинов. — И пока Совет Безопасности Системы ломал головы над тем, чем бы ещё пульнуть в незваного гостя, астероид нанёс ответный удар… есть жертвы…

Земцов и Робсон невольно переглянулись.

Литвинов молчал.

— Лазер? — спросил Алекс.

— Пока трудно определить точную природу воздействия, — озабоченно произнес Литвинов. — Надо сказать, что оно имеет весьма специфический характер. Удар пришёлся на Южную Америку. В зону поражения общей площадью порядка двухсот квадратных километров попали несколько населённых пунктов. Никаких разрушений материальных объектов не последовало, просто люди вдруг потеряли почти все жизненные силы. Их словно высосал какой-то гигантский энергетический вампир. Те, у кого организм оказался ослаблен болезнью или возрастом, — погибли, остальные находятся в состоянии, близком к коме. Наши эксперты только что прибыли на место, поэтому информация пока крайне скудная. Представьте, что начнется, если всё это получит огласку! Ясно, что долго удерживать в секрете столь глобальную катастрофу не удастся, поэтому наша с вами задача ни много ни мало, а разработать новый реальный план немедленного уничтожения пришельца.

Алекс почувствовал, как мурашки пробежали у него по спине, заставив чуть заметно передернуть плечами. Вызваны они были отнюдь не страхом, а скорее крайним возбуждением. Он понял, что вновь пробил его час. Ещё не зная толком, как одолеть врага, Алекс уже не сомневался в победе. Он слишком верил в свою счастливую звезду, она не могла позволить ему упустить такой случай.

— Но почему атаке подверглась именно Южная Америка? — спросил Робсон.

— В момент нанесения удара как раз туда приходился отрезок кратчайшего расстояния между Землёй и астероидом, — сказал Литвинов.

— Получается, нам ещё повезло, что в зоне поражения оказалась местность, большей частью покрытая джунглями, — покачал головой Робсон. — Страшно подумать о последствиях подобного воздействия на густонаселённую Европу…

— Я думаю не всё так безнадежно, — оживился Алекс. — Пришелец дал нам шанс оценить его мощь, чтобы в дальнейшем мы не делали резких движений. Возможно, он даже не хотел никого убивать, просто попугать зарвавшихся аборигенов, при этом немного не рассчитал силу импульса, ну с кем не бывает…

— Да, — согласился Литвинов, — такая версия сейчас отрабатывается. Группа контакта всеми мыслимыми способами пытается выйти на связь с астероидом, однако он сохраняет полное молчание. Конечно, в сложившейся ситуации основной упор будет делаться на переговоры, но в любой игре хорошо бы иметь некоторые козыри. Мы не можем уповать лишь на милость каких-нибудь там разумных червей, засевших в этой каменной глыбе.

— Вы намекаете на «Тайфун»? — догадался Алекс.

Литвинов кивнул.

Принятый на вооружение военно-космических сил всего полгода назад ракетный крейсер «Тайфун» был совокупностью самых передовых технологий и инженерных решений. Его огневой мощи вполне хватило бы на то, чтобы перепахать злосчастный астероид вдоль и поперек. Теперь, когда стало очевидно, что тот не собирается банально врезаться в Землю, «Тайфун» мог попробовать пощекотать нервишки окопавшимся в нём злыдням.

— Не знаю, не знаю, — протянул Робсон, — стоит ли их сейчас провоцировать!

— Нет, одно дело массированная ракетная атака, — возразил Алекс, — тут и инопланетному ежу понятно, что пора сворачиваться клубочком. Ну а почему маленький звездолётик обязательно должен быть воспринят, как провокация? Может мы просто в гости прилетели, чайку там попить, за жизнь побеседовать…

— Короче, решено! — сказал Литвинов. — Я немедленно ставлю этот вопрос на голосование членами Совета Безопасности. Алекс, будьте готовы в любой момент отбыть на крейсер. Робсон, ваша задача пока прежняя: стопроцентный контроль воздушного пространства и усиленный вариант несения службы подразделениями быстрого развёртывания. Все свободны!

Земцов и Робсон покидали кабинет шефа Космической Безопасности с совершенно разными чувствами. Если Робсон был крайне озабочен, можно сказать, подавлен собственным бессилием, то Земцов напротив — переполнен энергией и уверенностью в том, что его звёздный час настал…

15

Словно дикая жара, способная превратить тело в безжизненную мумию, на душу Ника обрушилась смертельная тоска. Только сейчас он понял, какую огромную моральную поддержку, сама того не ведая, оказывала ему Кэт. Хотя, может быть, её присутствие лишь отвлекало его от мыслей о том удручающем положении, в котором он беспомощно завис, боясь пошевелиться. Возникла навязчивая идея — немедленно сдаться властям, но тут же была отметена обострившимся инстинктом самосохранения.

Ник с трудом отлепился от стены и перевел взгляд с двери, за которой исчезла Кэт, на своё отражение в зеркале. Убедившись в том, что его внешняя оболочка имеет ещё вполне презентабельный вид, чего нельзя было сказать о внутреннем содержании, он отправился в свою комнату. По-хорошему, прежде чем завалиться спать, следовало бы прибрать в гостиной остатки неудавшегося романтического ужина, дабы к утру они не превратились в нечто малоаппетитное. На секунду замешкавшись, Ник решил, что до утра с продуктами ничего не случится, зато не нужно будет накрывать себе завтрак. Конечно, если бы он знал, что ему уже не суждено позавтракать в этом доме, да и Кэт в ближайшие месяцы не сможет убрать стремительно протухающие деликатесы, то прислушался бы к голосу разума. Но сейчас Нику больше всего хотелось забыться. Пусть даже это забытьё вновь принесёт кошмары, к которым он, в общем-то, уже успел привыкнуть. Только понять бы, чем же он, Ник Даллас, отличается от других добропорядочных граждан. За что его пытаются то убить, то вывернуть наизнанку, мотивируя это самыми что ни на есть благородными целями.

В отведённой ему комнате хозяйничал полумрак. Солнце только что село, но пробивающиеся из-за горизонта лучи рисовали на затянутом облаками холсте неба причудливые картины, понятные только влюблённым и шизофреникам. Что красноречиво подтверждает некоторое сходство этих состояний человеческой психики.

Нику привиделось стадо коров, понуро бредущее за горизонт, зная, что там их ждет верная гибель. Да уж, подумал он, либо я влюбился, либо одно из двух… Вот так и люди всю жизнь рыскают по тропинкам, ведущим ко всем известному концу, пытаясь убедить себя в том, что уж с ними-то этого никогда не случится.

Даллас подошел к окну, задёрнул шторы, затем скинул с себя верхнюю одежду и юркнул в мягкую, приятно пахнущую постель, стараясь больше ни о чём не думать.

Как ни странно, сон пришёл быстро, а вместе с ним из подсознания полезли картины, совершенно не свойственные обычному человеку. Но как выяснилось, Ник им никогда и не был. Теперь он осознавал это даже во сне. Ночные видения уже не воспринимались им как кошмары. Наоборот, он стремился понять и запомнить как можно больше, вероятно догадываясь, что от этого, каким-то непостижимым образом, зависит не только его жизнь, но и жизнь многих других людей. Смерть Фрэнка была тому жутким подтверждением. Воспоминание о Фрэнке, даже во сне, отразилось в душе Ника тупой саднящей болью безысходности. Поэтому когда улыбающийся, как всегда беспечный Фрэнк вдруг заговорил с ним, Ник нисколько не удивился…

— Привет! — сказал Фрэнк. Он сидел на какой-то ржавой бочке. Вокруг него опасно возвышались горы металлического хлама, при более внимательном рассмотрении распадающиеся на мятые искорёженные корпуса автомобилей.

Место показалось Нику знакомым.

— Привет, — ответил он, — где это ты?

— А, — Фрэнк беспечно махнул рукой, — не обращай внимания, наслоения, помехи, да и несущественно это…

— А что существенно? — поинтересовался Ник.

Фрэнк загадочно улыбнулся.

— Всегда поражался твоей выдержке, — сказал он. — Надеюсь, она не оставит тебя и на этот раз…

Нику было одновременно и радостно и страшно видеть улыбающегося друга. Он понимал, что бредит, но проснуться не мог.

— Хорошо, — сказал Фрэнк, — я вижу, ты немного свыкся с моим присутствием, и мы может перейти к главному.

— Главным для человека, как и для любого другого животного, всегда являлась его собственная жизнь, — сказал Ник. — Ты хочешь поговорить со мной о жизни?

Фрэнк несколько секунд не реагировал на его реплику, словно их разделяли такие огромные расстояния, что даже мысли требовалось некоторое время на то, чтобы пробиться к сознанию собеседника.

— Жизнь важна, — согласился Фрэнк. — Но она бывает разной. Настолько разной, что ты даже не можешь себе представить. У меня очень мало времени, чтобы вступать с тобой в дискуссию по этому поводу, да это и не к чему. Постарайся понять, запомнить, а главное поверить в то, что я тебе сейчас скажу. От этого зависит твоя жизнь, да и моя тоже…

— Так ты жив! — вырвалось у Ника.

— Нет, в твоём понимании жизни я больше не существую, но это не значит, что меня нет вообще. Вселенная бесконечна, а следовательно, бесконечны её ресурсы и возможности, формы бытия и виды энергии, концепции добра и зла наконец! Ты способен осознать это?

— К чему ты клонишь? — насторожился Ник.

— Я только пытаюсь подготовить тебя к новому знанию. Знанию, которое перевернёт твою дальнейшую жизнь, но иначе нельзя…

— Почему? Я против! — возмутился Ник. — Зачем мне «перевёрнутая жизнь»!

Фрэнк энергично мотнул головой.

— Вы, люди, удивительно тупые создания! — злобно сказал он. — Хотя в этом есть и моя доля вины…

Фрэнк осклабился. Нику стало жутко. Нет, при жизни его друг никогда так не улыбался. Однако смерть не пошла ему на пользу, подумал Ник.

Тем временем на лице Фрэнка вновь появилось добродушное выражение.

— Ник, я понимаю твой сарказм, ты считаешь меня порождением своего напуганного, загнанного в угол воображения, но поверь мне, это совсем не так. Я для тебя не менее реален, чем те люди, которые через минуту войдут в твою спальню.

Ник встрепенулся, заворочался, попытался отогнать навязчивое видение, но Фрэнк держал его сознание воистину мёртвой хваткой. Картинка на миг затуманилась, помутнела, но тут же проступила с новой, пугающей чёткостью. Вернее чёткой осталась только фигура Фрэнка, окружающее пространство было размыто и, как показалось Нику, постоянно трансформировалось. Теперь Фрэнк стоял неестественно подавшись всем корпусом вперед. Согласно закону тяготения он давно должен был приложиться «мордой об асфальт». Вместо этого Фрэнк снова заговорил:

— Итак, слушай меня внимательно, слушай и запоминай! Вы уже знаете, что люди не одиноки во Вселенной, но пока ещё не поняли, что отнюдь не являетесь венцом творения. Ваши возможности восприятия окружающего мира весьма ограничены, и даже создаваемые вами приборы не в состоянии значительно их расширить, поскольку представляют информацию в понятном для человека виде. Но есть вещи, совершенно недоступные человеческому разуму. Поэтому даже не пытайся представить себе то, о чём ты сейчас узнаешь. Прими это как догму, как аксиому, абсолютно не нуждающуюся в каких-либо доказательствах…

Помимо искр разрозненного разума, возникающих в отдельных органических субстанциях, существует единый, энергетический разум планеты. Человек, постоянно обременённый заботами о своём материальном теле, даже приблизительно не в состоянии представить разум, так сказать, в чистом виде. И тем не менее каждый из вас является элементарной частичкой этой огромной энергетической сети. Когда человек засыпает, его мозг всецело переходит во власть одного из «высших разумов» Галактики. И пусть тебя не смущает то, что ты слышишь это как бы из уст хорошо знакомого тебе в прошлом человека. Возможности «высшего разума» практически безграничны, он может сгенерировать любую личность, когда-либо жившую на Земле. У нас нет времени останавливаться на деталях, но теперь ты понимаешь, что вызов духов давно умерших людей не всегда является полным шарлатанством…

Ты не первый из простых смертных, кто удостаивается чести узнать истину. В разные периоды истории по тем или иным причинам отдельные люди посвящались в реальное положение вещей и, как правило, справлялись с возложенной на них миссией. Но ещё никогда человечество не сталкивалось с перспективой быть уничтоженным внешней неподвластной ему силой…

Фрэнк говорил всё быстрее и быстрее. Ник хотел задать тысячу вопросов, но не мог вставить даже слова.

— Вы догадываетесь, что на Земле уже не раз существовала разумная жизнь. В один из таких периодов цивилизация, достигшая значительного прогресса, по не зависящим от неё причинам, оказалась на грани гибели. Планету должна была постигнуть глобальная катастрофа. И тогда были разработаны технологии, позволившие превратить большинство населения в споры, в зародышей, способных сотни тысяч лет сохраняться в условиях космического холода и обладающих генетической памятью взрослых особей. Огромный «инкубатор» разместили в недрах Луны. Но кроме этого требовался механизм, который через тысячелетия инициирует возрождение цивилизации. К этому моменту Земля должна будет оправиться от постигшей её катастрофы и вновь стать пригодной для органической жизни. Понятно, что никакая автоматика не в состоянии оставаться работоспособной в течение столь длительного отрезка времени. Да и где гарантия, что Земля уже будет готова вновь принять своё детище. Поэтому группу добровольцев посадили на специально созданный звездолёт, способный максимально приблизиться к скорости света, и отправили в космос по гиперболической траектории. По расчетам, к моменту его возвращения родная планета вновь должна была стать цветущей и желанной, при этом, в результате эффекта относительности, на борту звездолёта пройдет лишь пара десятилетий…

Твоя задача, Ник, попасть на звездолёт пришельцев из прошлого и уничтожить его, пока не случилось непоправимое. Они уже запустили программу выращивания погребённых в недрах Луны соплеменников и начали отрабатывать способы очистки планеты от заполонивших её нежелательных форм жизни. Ты обладаешь всеми необходимыми знаниями для выполнения своего предназначения. Всё, о чем ты сейчас узнал, почёрпнуто из твоей памяти. По мере необходимости ты вспомнишь и остальное…

Ник почувствовал тяжёлое дыхание у себя на лице. В тот же момент неведомая сила свела его руки, подбросила вверх и вцепилась в плечи железной хваткой. Даллас застонал, отчаянно замотал головой, пытаясь вернуться в реальность.

— Не дергайся! — рявкнули над самым ухом. — Служба Космической Безопасности! Ты арестован, а при оказании сопротивления можешь быть и убит!

Ник обмяк. Желание немедленно разлепить веки улетучилось. Расценив такое поведение как явное неповиновение, его довольно бесцеремонно потащили к выходу.

16

В этот раз на территорию военной базы Ника доставили без каких-либо приключений. По дороге он судорожно обдумывал текст своего заявления. Требовалось убедить руководство СКБ в необходимости немедленной отправки к астероиду экспедиции, целью которой будет либо вступление в контакт с пришельцами, либо попытка их ликвидации. Впрочем одно другому не мешает.

Даллас понимал, что от того, насколько четко и правдоподобно он изложит имеющуюся у него информацию, зависит очень многое. Может быть даже будущее человечества. Вместе с тем ему больше всего не хотелось быть признанным опасным параноиком и, как следствие, вновь на правах подопытного кролика оказаться в секретных лабораториях СКБ. Но для того, чтобы говорить аргументированно и убедительно, желательно было самому осознать и переварить всё, что поведал Фрэнк. Вернее, образ Фрэнка, созданный в сознании Далласа, как хотелось верить, не его больным воображением, а действительно «высшим разумом». В принципе наличие такой всеобъемлющей энергетической субстанции не явилось для Ника большим откровением. Он в своих размышлениях о принципах мироздания вполне допускал наличие чего-то подобного.

Это объясняло многое!

Однако сейчас Ник не желал забираться в религиозные или философские дебри, его гораздо сильнее интересовало, что же на самом деле произошло с космическим строителем Джеком Джорданом и каким образом это происшествие так катастрофически повлияло на его сына. Нет, конечно, общение с «живым» Фрэнком отразилось в душе Ника тупой тоской обречённости, но он быстро справился с ненужными эмоциями, вспомнив прочитанные когда-то строки:

О жизни за гробом забота

Совсем не терзает меня;

Вливаясь в извечное что-то,

Уже это буду не я.

(И. Губерман)

В целом картина была примерно ясна. При строительстве лунной Базы произошла катастрофа, в результате которой Джордан попал в поле зрения притаившегося в недрах Луны чужого разума. Не исключено, что авария была результатом срабатывания некоего защитного механизма, активированного слишком бурной деятельностью людей.

Теперь это уже не важно!

Важно другое — после аварии Джордан не только выжил, но и подвергся целенаправленному воздействию, став обладателем определенных знаний и способности передавать эти знания на генетическом уровне. Сейчас трудно сказать, явилось ли это следствием каких-то чудовищных экспериментов или произошло случайно… Ясно одно — используя полученную информацию, Джордан, при первом удобном случае, сбегает на Землю. Его поведение на Земле говорит о том, что он либо не знал всех возможностей системы безопасности чужих, либо наоборот — понимал, что обречён, и использовал вновь приобретённые качества, чтобы сообщить землянам о подстерегающей их опасности.

В любом случае Ник мог гордиться своим отцом, сумевшим сохранить рассудок и чувство долга до самого последнего момента… И вот спустя тридцать лет после его героических усилий в Солнечную систему возвращаются те, кому Земля по праву принадлежала сотни тысяч, а то и миллионов лет назад.

Что они предпримут? Попытаются уничтожить людей, как те борются с заполняющими их жилища паразитами? Или пойдут на переговоры, предложив человечеству убираться подобру-поздорову? И тот и другой варианты абсолютно неприемлемы для землян, да и вряд ли в сложившейся ситуации есть решение, способное удовлетворить обе стороны.

А значит — война! Битва, исходом которой может быть только полное уничтожение или порабощение одной из сторон!

Конечно, цивилизация людей способна постоять за себя, но ценой возможной победы будут миллионы жизней. Кроме того, противник находится в гораздо более выгодном положении. Случай с Джорданом красноречиво свидетельствовал о том, что в недрах Луны были оставлены не только зародыши чужой жизни, но и системы, обеспечивающие пассивный сбор информации о планете Земля. То, что они функционируют до сих пор, говорит о высочайших технологиях, использованных при их создании.

Людям же о претендентах на место под Солнцем пока неизвестно практически ничего. Между тем сигнал, посланный с астероида, уже активировал возрождение жизни в недрах Луны и обеспечил Ника головной болью. То ли генетическая память ему досталась какая-то некачественная, то ли человеческие мозги вообще были не способны адаптироваться к полученным таким образом знаниям, в любом случае Ник очень сомневался, что сможет самостоятельно распорядиться хранящейся в его мозгу информацией. Правда, теперь у него появился помощник или наставник, во время сна безраздельно владеющий всеми его секретами, использующий его мозги в своих, недоступных пониманию обычного человека, целях…

Оставалось надеяться, что если Далласу, вопреки всему, удастся забраться в логово врага — ему опять подскажут, где у того глотка, ахиллесова пята или, на худой конец, нечто столь же чувствительное, как то место, по которому категорически запрещается бить боксёрам.

В эту стройную картину не вписывались лишь некоторые моменты, если только можно так охарактеризовать жизни Фрэнка и Салли. Впрочем, смотря с чем сравнивать… Но всё-таки, кто и зачем охотился за Ником на Земле? В то, что у пришельцев могут быть такие «длинные руки», он просто не верил, иначе и дергаться было бессмысленно…

Примерно в таком ключе Даллас изложил свои соображения встретившему его на базе агенту СКБ Шеннону. Естественно, Ник не стал упоминать ни о каких высших силах, способствовавших его необычайной осведомленности, — сказал, что всё вспомнил сам. К чему обременять ни в чём не повинных людей излишней головной болью, да и кто ему поверит?

Выслушали Далласа очень внимательно и определили не в изолятор, как он ожидал, а в обыкновенную комнату в офицерском корпусе, правда, при этом строго рекомендовали без необходимости по территории Базы не шляться. Если бы не это предупреждение, он непременно отправился бы на поиски Кэт. Ведь, судя по всему, она служила именно на этой Базе. Нику очень хотелось с ней повидаться, тем более если будет принято его предложение и ему придется покинуть Землю.

Не находя себе места, Даллас мерил шагами отведённую ему комнату и с тревогой ожидал приближения ночи. Обед и ужин ему доставили прямо в «номер». Надежды на посещение столовой и «случайную» встречу там с Кэт не оправдались, а Нику так много надо было ей сказать, объяснить.

К его великому удивлению, ночь прошла спокойно. Утром Далласа вызвали в штаб, где агент Шеннон сообщил ему о том, что он зачислен в состав «исследовательской» экспедиции, которая направляется к астероиду на крупнейшем крейсере военно-космических сил Земли. Там же его познакомили с командующим операцией генералом Земцовым, который произвел на Ника вполне благоприятное впечатление. Генерал оказался в курсе всех злоключений Далласа и обещал прислушиваться к его мнению при планировании любых боевых операций. Такое положение вещей Ника вполне устраивало, он даже был несколько удивлен оказанным ему доверием, видимо астероид действительно уже успел порядком нагадить землянам, но пока это держалось в строжайшей тайне.

Старт с Базы на орбитальную станцию был назначен на вечер этого же дня, что весьма порадовало Ника. Он предпочитал провести бессонную ночь, лишь бы хоть на некоторое время оградить себя от общения с призраками, поскольку ему в душу закралось предчувствие, что следующий раз «высший разум» может предстать перед ним отнюдь не в образе Фрэнка…

17

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.