Под Куполом

Но едва ли у него получилось бы быстро и доходчиво объяснить все это незнакомцу. Поэтому Барби лишь покачал головой.

На сиденье «дира» лежало старое одеяло. Гендрон заглушил двигатель трактора, взял одеяло и накрыл им тело.

– Надеюсь, когда это случилось, он слушал что-то приятное.

– Да, – вздохнул Барби.

– Пошли. Попытаемся дойти до конца этой хреновины. Я хочу пожать тебе руку. Может, даже расплакаться и обнять тебя.

5

Вскоре после того, как они обнаружили тело Ру – они находились уже совсем близко от места аварии на шоссе номер 117, хотя и не знали этого, – Барби и Гендрон вышли к ручейку. Оба застыли, по разные стороны барьера, в изумлении глядя на происходящее.

– Оосподи Иисусе! – наконец вырвалось у Гендрона.

– И как это выглядит с твоей стороны? – Барби со своей стороны наблюдал, как вода поднималась и выливалась в кусты, словно ручей перегородила невидимая плотина.

– Не знаю, как описать. Никогда не видел ничего подобного. – Гендрон помолчал, почесывая обе щеки и оттягивая вниз и без того длинное лицо, отчего стал похож на кричащего человека с картины Эдварда Мунка. – Нет, видел. Один раз. Что-то похожее. Когда принес домой пару золотых рыбок на день рождения дочери. Ей тогда исполнилось шесть лет. А может, семь. Я принес их домой из зоомагазина в пластиковом мешке, и вот так это выглядит – как вода на дне пластикового мешка. Только плоская, а не провисающая. Вода поднимается по этой… хреновине, а потом растекается вправо-влево на твоей стороне.

– К тебе ничего не попадает?

Гендрон встал на четвереньки, сощурился.

– Да, что-то попадает. Не очень много, маленькая струйка. Но ничего из того дерьма, что вода тащит с собой. Палки, листья, все такое, ну ты понимаешь.

Они пошли дальше, Гендрон по своей стороне, Барби по своей. Но ни один из них не думал, что кто-то внутри, а кто-то снаружи. Мысли о том, что барьер может не закончиться, ни у кого не возникало.

6

Потом они вышли на шоссе номер 117, где произошла еще одна серьезная авария – два разбитых автомобиля и как минимум два трупа, которые Барби увидел сразу. Подумал, что есть и еще один – за рулем старого «шевроле», передняя часть которого превратилась в лепешку.

Но на этот раз они нашли и выжившего. Рядом с врезавшимся в барьер «мерседесом» на асфальте сидела женщина с опущенной головой. Пол Гендрон поспешил к ней, тогда как Барби мог только стоять и наблюдать. Женщина увидела Гендрона и попыталась подняться.

– Нет, мэм, пожалуйста, сидите, не надо вам вставать, – попытался остановить ее Гендрон.

– Думаю, я в порядке. Просто… вы понимаете, в шоке. – По какой-то причине эти слова вызвали у женщины смех, хотя лицо опухло от слез.

В этот момент из-за поворота появился еще один автомобиль, за рулем которого сидел никуда не спешащий старик. Он возглавлял колонну из трех или четырех автомобилей, которым, безусловно, не терпелось его обогнать. Старик увидел аварию и остановился. Едущие следом автомобили последовали его примеру.

Эльза Эндрюс уже поднялась и в достаточной степени пришла в себя, чтобы задать вопрос дня:

– Во что мы врезались? Точно не в другой автомобиль. Нора его объехала.

– Не знаю, мэм, – абсолютно честно ответил ей Гендрон.

– Спроси, есть ли у нее мобильник, – предложил ему Барби. Потом обратился к собирающейся толпе: – Эй! У кого есть мобильник?

– У меня есть, мистер, – ответила какая-то женщина, но, прежде чем успела сказать что-то еще, все услышали приближающееся стрекотание лопастей: к ним летел вертолет.

Барби и Гендрон в ужасе переглянулись.

Сине-белый вертолет летел низко, направляясь к столбу дыма, отмечающего место крушения лесовоза на шоссе номер 119. В идеально чистом воздухе, возможно, даже обладающем увеличивающим эффектом, какой возникает в северной части Новой Англии в особо тихие дни, Барби без труда разглядел на борту большие рисунки: число «13» и глаз – логотип компании Си-би-эс. Вертолет службы новостей, из Портленда. Вероятно, находился неподалеку, подумал Барби. Погода идеальная, и можно получить роскошные кадры аварии для шестичасового выпуска новостей.

– Нет, – застонал Гендрон, прикрывая ладонью глаза. Потом закричал: – Назад, идиоты! Назад!

К нему тут же присоединился Барби:

– Нет! Остановитесь! Назад!

Разумеется, их криков никто не услышал. И никто не увидел, как они машут руками, показывая, что близко подлетать нельзя.

Эльза в недоумении переводила взгляд с Гендрона на Барби.

Вертолет опустился до вершин деревьев и завис.

– Думаю, все будет хорошо. – Гендрон глубоко вдохнул. – Наверное, люди и там показывают ему, чтобы он дал задний ход. Пилот это видит и…

Но тут вертолет полетел на север, с тем чтобы зависнуть над пастбищем Олдена Динсмора и снять аварию с другого ракурса. И ударился о барьер.

Барби увидел, как отлетела одна из лопастей. Вертолет ушел в сторону, вниз и перевернулся одновременно. А потом взорвался, осыпая новым огнем шоссе и поля на другой стороне барьера.

На стороне Гендрона.

Снаружи.

7

Ренни-младший как вор прокрался в дом, где вырос. Или как призрак. Дом, разумеется, пустовал: отец находился на огромной территории салона подержанных автомобилей, расположенного у шоссе номер 119, – Френк, друг Младшего, иногда называл этот салон Святой обителью «Без первого взноса», – а Франсина Ренни последние четыре года беспрерывно тусовалась на кладбище «Плизант-ридж». Городская сирена перестала выть, полицейские смолкли где-то на юге. В доме царила благостная тишина.

Он принял две капсулы имитрекса, потом разделся и встал под душ. Когда вышел из ванной, увидел кровь на рубашке и брюках. Сейчас он этим заниматься не мог. Ногами затолкал одежду под кровать, затянул шторы, улегся в постель, накрылся с головой, как в детстве, если боялся сидящих в шкафу монстров. Лежал, дрожа всем телом, в голове били все колокола ада.

Он уже задремал, когда взвыла пожарная сирена и разбудила его. Его вновь начало трясти, но голова болела меньше. Он подумал, что немного поспит, а потом будет решать, как поступить. Скорее всего он покончит с собой. Потому что его обязательно поймают. Он даже не мог вернуться и зачистить все следы. Не успеет до возвращения Генри и Ладонны Маккейн. Он мог бы сбежать – возможно, – но лишь после того, как перестала бы болеть голова. И разумеется, ему следовало сначала одеться. Не мог он начинать жизнь беглеца голым.

Но самоубийство представлялось наилучшим вариантом. Разве что тогда этот гребаный недобитый повар окажется победителем. А если смотреть в корень, то виноват во всем как раз этот гребаный повар.

В какой-то момент пожарная сирена заткнулась. Младший заснул, укрывшись с головой. Когда проснулся, часы показывали девять вечера. Голова не болела.

И дом по-прежнему пустовал.

Полная мутня

1

Скрипя тормозами, остановил свой «Альфа-Хаммер-Эйч-3» (цвет «черный жемчуг», дополнительные опции – полный фарш) Большой Джим Ренни. Он опередил городских копов на целых три минуты, и такой расклад ему очень даже нравился. Девиз Ренни гласил: всегда опережай конкурентов.

Эрни Кэлверт все еще говорил по телефону, но вскинул руку, приветствуя Ренни. Волосы его растрепались, он был таким взвинченным, будто обезумел.

– Привет, Большой Джим, я до них дозвонился!

– Дозвонился до кого? – рассеянно спросил Ренни, оглядывая все еще горящий лесовоз и обломки вроде бы самолета. Неприятная история, возможно, грязное пятно на репутации города, с учетом того, что две новенькие пожарные машины отправились в Рок. Учения, участие в которых он одобрил… но на бланке разрешения на выезд стояла подпись Энди Сандерса, потому что тот занимал пост первого члена городского управления. И хорошо, что занимал. Ренни свято верил в фактор защищенности – так он это называл. И пост второго члена городского управления служил хорошим примером использования данного фактора: вся власть принадлежит тебе (во всяком случае, если Первый – такой кретин, как Сандерс), а ответственность, если что-то идет не так, ложится на другого.

То, что происходило сейчас, Ренни – в шестнадцать лет он отдал сердце Иисусу и с тех пор вычеркнул из лексикона все грубые слова – называл «полной мутней». Следовало принимать меры. Брать ситуацию под контроль. А рассчитывать, что старый козел Говард Перкинс справится с этой работой, он не мог. Лет двадцать назад Перкинс, возможно, и был идеальным начальником полиции, но они жили уже в новом веке.

Оглядывая место катастрофы, Ренни хмурился все сильнее. Слишком много зрителей. Впрочем, в таких случаях их всегда оказывалось слишком много: люди обожали кровь и разрушение. И некоторые вроде бы играли в какую-то странную игру: проверяли, как далеко они смогут наклониться или что-то в этом роде.

Действительно странно.

– Эй вы, отойдите подальше! – прокричал он. Голос его, громкий и уверенный, идеально подходил для того, чтобы отдавать приказы. – Это место аварии.

Эрни Кэлверт – еще один идиот, город ими битком набит, впрочем, Ренни полагал, что аналогичная ситуация в любом городе, – еще более взвинченный, дернул его за рукав.

– Я связался с Эн-гэ, Большой Джим, и…

– С кем? С чем? О чем ты говоришь?

– С Национальной гвардией ВВС!

Все мутнее и мутнее. Люди, играющие в игры, и этот идиот, позвонивший…

– Эрни, ради Бога, зачем ты им позвонил?

– Потому что он сказал… этот парень сказал… – Эрни не смог вспомнить, что именно сказал Барби, поэтому двинулся дальше: – В любом случае полковник в Национальной гвардии выслушал, что я ему говорю, а потом соединил меня с портлендским отделением Министерства национальной безопасности. Соединил напрямую!

Ренни хлопнул ладонями по щекам – поступал так практически всегда, если сердился, становясь похожим на сурового Джека Бенни[17]. Как и Бенни, Большой Джим время от времени шутил (но без грязных слов). Он шутил и потому, что продавал автомобили, и потому, что знал: политикам положено шутить, особенно с приближением выборов. Небольшой стандартный набор шуток, которые он называл приколами («Ну что, парни, хотите услышать прикол?»), всегда был при нем. Он запоминал их, как турист, отправляющийся в страну, где говорят на другом языке, запоминает фразы вроде: Где туалет? или Есть в этом городе отель с Интернетом?

Но сейчас он совсем не шутил.

– Министерство национальной безопасности! Зачем, ёханый бабай? – Любил он использовать такие выраженьица.

– Потому что этот молодой парень говорил о чем-то, перекрывшем дорогу. И так оно и есть, Джим! Что-то такое, чего нель зя увидеть! Люди могут до этого дотронуться! Смотри! Это они сейчас и делают. Или… если ты бросишь в это камень, он отлетает! Вот так! – Эрни поднял камень. Ренни не удосужился проследить за его полетом; он полагал, что камень попадет в кого-то из зевак, а тот, само собой, закричит от боли. – Лесовоз ударился в… ударился в это, уж не знаю что… и самолет тоже! И этот парень сказал мне…

– Помедленнее. О каком парне ты говоришь?

– Он – молодой парень, – вступил в разговор Рори Динсмор. – Готовит в «Эглантерии». Если попросить гамбургер средней прожаренности, он это сделает. Мой папа говорит, что таких гамбургеров теперь не найти, потому что готовить их никто не умеет, а этот парень умеет. – Мальчишка обаятельно улыбнулся. – Я знаю его фамилию.

– Заткнись, Рор! – прикрикнул на него старший брат.

Лицо мистера Ренни потемнело. По мнению Олли Динсмора, именно так выглядели учителя, прежде чем сказать, что на неделю оставляют тебя в школе после занятий.

Рори, однако, словам брата не внял.

– Она как девчачье имя. Ба-а-арбара.

И когда я уже уверен, что больше никогда его не увижу, этот ёханый бабай появляется вновь, подумал Ренни. Этот паршивый, никчемный тип.

Он повернулся к Эрни Кэлверту. Копы уже подъезжали, но Ренни полагал, что у него есть время для того, чтобы остановить это спровоцированное Барбарой безумие. Он не ожидал увидеть здесь Барбару. Конечно же, не ожидал. Но это так похоже на Барбару – заварить кашу, погнать волну и смыться.

– Эрни, тебя неправильно информировали.

Тут вперед выступил Олден Динсмор:

– Мистер Ренни, я не понимаю, как вы можете так говорить, если даже не знаете, о какой информации идет речь.

Ренни ему улыбнулся. Во всяком случае, растянул губы.

– Я знаю Дейла Барбару, Олден. О нем у меня информации предостаточно. – Он вновь повернулся к Эрни Кэлверту: – А теперь я хочу, чтобы ты…

– Ш-ш-ш. – Кэлверт поднял руку. – Меня с кем-то соединили.

Большой Джим Ренни не любил, когда на него кто-то шикал, тем более вышедший на пенсию управляющий магазина. Он вырвал мобильник из руки Эрни, будто тот был его помощником, который принес телефон боссу.

– С кем я говорю? – послышалось из динамика. Этих коротких слов Ренни хватило, чтобы понять, что произнес их чинуша-бюрократ. Господь знал: за три десятилетия работы городским чиновником он частенько контактировал с бюрократами, и самые худшие из них – это федералы.

– С Джеймсом Ренни, вторым членом городского управления Честерс-Милла, сэр. Кто вы, сэр?

– Дональд Возняк, Министерство национальной безопасности. Как я понимаю, у вас некая проблема на Сто девятнадцатом шоссе. Что-то связанное с каким-то препятствием.

Препятствием? Что это за федеральный бред?

– Вас неправильно проинформировали, сэр. У нас тут самолет… гражданский самолет, местный самолет… пытался приземлиться на дорогу и столкнулся с грузовиком. Ситуация полностью под контролем. Нам не требуется помощь Министерства национальной безопасности.

– Мистер Ренни, – подал голос фермер, – все произошло не так.

Большой Джим отмахнулся от него и направился к Первому патрульному автомобилю. Из него уже вылезал Хэнк Моррисон. Здоровенный, ростом в шесть футов и пять дюймов, но совершенно бестолковый. Следом подъехала девица с большими буферами – Уэттингтон, такая у нее была фамилия, – еще хуже, чем бестолковая, с бойким языком, который управлялся тупой головой. Но на дороге уже появился патрульный автомобиль Питера Рэндолфа, заместителя чифа, человека, на которого Ренни всегда мог положиться. Вот кто мог справиться с порученным делом. Если бы Рэндолф дежурил в тот вечер, когда Младший влип в историю на автостоянке у придорожного ресторана, мистер Дейл Барбара вряд ли сегодня мутил бы воду в городе. Нет, мистер Барбара сидел бы за решеткой в Роке. И Ренни это очень бы устроило.

Тем временем человек из Министерства национальной безопасности – и еще называют себя агентами? – продолжал что-то бубнить.

Ренни его оборвал.

– Спасибо, что вас заинтересовали наши дела, мистер Вознер, но мы справимся сами. – Не попрощавшись, он нажал кнопку с красной трубкой. Потом бросил мобильник Эрни Кэлверту.

– Джим, не думаю, что это правильно.

Ренни проигнорировал его реплику, наблюдая, как Рэндолф, не выключая мигалки, пристраивается в затылок к патрульной машине Уэттингтон. И он уже собрался двинуться к Рэндолфу, но отверг эту мысль до того, как она полностью сформировалась. Пусть Рэндолф подходит к нему. Так должно быть в этом городе, а не иначе. Так и будет, во имя Господа.

2

– Большой Джим, – подошел к нему Рэндолф, – что здесь произошло?

– Как мне представляется, все это очевидно. Самолет Чака Томпсона затеял спор с лесовозом. Такое впечатление, что этот поединок закончился вничью.

Тут он услышал сирены, приближающиеся со стороны Касл-Рока. Почти наверняка ехали пожарные машины (Ренни надеялся, что среди них будут и две городские, новенькие и чертовски дорогие: тогда, возможно, никто бы и не понял, что пожарные города находились за его пределами, когда произошла эта мутня). Следом, конечно, уже ехали патрульные машины и «скорые».

– Все случилось совсем не так, – по-прежнему гнул свое Олден Динсмор. – Я был на огороде и увидел, как самолет просто…

– Лучше отвести этих людей подальше, как думаешь? – Ренни указал Рэндолфу на зевак. Их собралось достаточно много на стороне лесовоза, стояли они на безопасном расстоянии от его пылающих останков, и еще больше людей подъехало со стороны Милла. Ситуация начала напоминать городской сход.

Рэндолф повернулся к Моррисону и Уэттингтон.

– Хэнк! – Он указал на жителей Милла. Некоторые уже бродили среди разбросанных частей самолета Томпсона. Слышались крики ужаса, когда среди железок люди натыкались на фрагменты человеческих тел.

– Понял. – Моррисон направился к зевакам.

Уэттингтон заместитель чифа указал на других зевак, глазеющих на лесовоз:

– Джекки, возьми на себя… – Но Рэндолф не договорил.

Зрители с южной стороны зоны происшествия стояли на пастбище по одну сторону дороги и в невысоком, до колена, кустарнике – по другую. Рты у всех раскрылись, на лицах отпечаталось выражение тупого интереса, с каким Ренни так часто сталкивался. Каждый день он видел подобное выражение на лицах отдельных личностей, а раз в году, в марте, на городском собрании, en masse[18]. Но люди между тем смотрели не на горящий лесовоз. И теперь Питер Рэндолф, далеко не тупица (конечно, не семи пядей во лбу, но по крайней мере он знал, с какой стороны его кусок хлеба намазан маслом), смотрел туда же, что и остальные, и от изумления у него тоже отвисла челюсть. Как и у Джекки Уэттингтон.

А остальные смотрели на дым. Тот самый, что поднимался над горящим лесовозом.

Черный и маслянистый. Людям, стоявшим под ветром, а дул он с юга, вроде бы полагалось задыхаться от этого дыма, но они не задыхались. И Ренни видел почему. Верилось в это с трудом, но он все видел собственными глазами. Дым смещался на север, во всяком случае, сначала, а потом направление его движения изменялось, чуть ли не под прямым углом, и он струей поднимался вертикально вверх, как по трубе. И оставлял за собой черно-коричневый след. Длинный грязный язык, который, казалось, плавал в воздухе.

Джим Ренни замотал головой, чтобы отделаться от этого образа, но, когда перестал мотать, язык остался на прежнем месте.

– Что это? – У Рэндолфа от изумления голос заметно смягчился.

Перед ним встал Динсмор, фермер.

– Вот этот парень, – он указал на Эрни Кэлверта, – связался с Министерством национальной безопасности, а вот этот… – театральным жестом, достойным зала суда, фермер указал на Ренни, которого жест этот не впечатлил, – взял у него трубку и оборвал связь! Не следовало ему этого делать, Пит. Потому что никакого столкновения не было. Самолет не приближался к земле. Я это видел. Укрывал грядки на случай мороза и видел.

– Я тоже видел… – начал Рори и на этот раз схлопотал подзатыльник от старшего брата, после чего захныкал.

– Он с чем-то столкнулся, – продолжал Олден Динсмор. – С тем же, с чем столкнулся и грузовик. Эта преграда тут, вы можете ее пощупать. А молодой человек, повар, сказал, что здесь необходимо ввести зону запрета полетов, и он прав. Но мистер Ренни… – Динсмор эффектным жестом вновь указал на Ренни, словно считал себя Перри Мейсоном, а не человеком, который зарабатывал на жизнь, надевая доильные стаканы на соски коровьего вымени, – даже не стал говорить. Просто оборвал связь.

Но Ренни и не собирался оправдываться.

– Ты теряешь время, – сказал он Рэндолфу. Приблизился и добавил чуть ли не шепотом: – Чиф уже едет. Мой совет – действуй быстро и возьми место аварии под контроль до его приезда. – Потом бросил на фермера ледяной взгляд. – Свидетелей ты сможешь опросить позже.

Но – и это взбесило Ренни – последнее слово все равно осталось за Олденом Динсмором:

– Этот парень Барбара был прав. Он был прав, а Ренни ошибся.

И Большой Джим дал себе слово не оставить эту выходку Олдена Динсмора без внимания. Рано или поздно фермеры всегда приходили к членам городского управления со шляпами в руках – хотели подтвердить право пользования дорогами или получить снижение зонального тарифа, просили о чем-то еще, – и, когда мистер Динсмор придет в следующий раз, он не встретит понимания, если мнение Ренни играет хоть какую-то роль. А оно играет!

– Возьми место аварии под контроль, – повторил Ренни Рэндолфу.

– Джекки, отодвинь этих людей, – приказал заместитель чифа, указав на зевак, которые стояли со стороны лесовоза. – Установи периметр.

– Сэр, я думаю, эти люди находятся в Моттоне…

– Мне без разницы, отодвинь их подальше. – Рэндолф оглянулся и посмотрел на Герцога Перкинса, вылезающего из зеленого патрульного автомобиля чифа – автомобиля, который Питеру очень хотелось видеть на подъездной дорожке у своего дома. И он надеялся, что увидит – с помощью Большого Джима Ренни. Самое позднее, через три года. – Полицейское управление Касл-Рока только поблагодарит тебя, поверь мне.

– А как насчет этого… – Джекки указала на грязное пятно от дыма, которое все расширялось. Сквозь него октябрьская расцветка деревьев нивелировалась. Все листья становились одинаково темно-серыми, а небо приобретало нездоровый желтоватый отлив.

– Держись подальше, – ответил Рэндолф. Он хотел помочь Хэнку Моррисону установить периметр со стороны Честерс-Милла. Но сначала требовалось ввести в курс дела Перкинса.

Джекки зашагала к людям, собравшимся на стороне лесовоза. Толпа постоянно росла – видать, прибывшие первыми сразу взялись за мобильники. Кто-то затоптал маленькие очаги огня в кустах – благое дело, но теперь все только стояли и глазели. Руки Джекки пришли в движение, она как бы отгоняла толпу, повторяя жесты Хэнка на стороне Милла, и подкрепляла их той же мантрой:

– Отойдите, пожалуйста, подальше, все закончено, вы не увидите ничего такого, что уже не видели, освободите дорогу для пожарных машин и полиции, отойдите, очистите территорию, разъезжайтесь по домам, займитесь сво…

Джекки обо что-то ударилась. Ренни понятия не имел обо что, но увидел результат. Сначала с препятствием соприкоснулись поля ее шляпы. Сложились, и шляпа слетела с головы Джекки. Мгновением позже сплющились ее здоровенные буфера – пара ёханых пушечных ядер, так они выглядели. То же самое произошло с носом, и из него выплеснулась струя крови, которая размазалась на чем-то… и начала стекать вниз длинными каплями, как краска по стене. Джекки шлепнулась на свой обширный зад. На лице отражалось крайнее изумление.

Чертов фермер опять задолдонил:

– Видите? Что я вам говорил?

Рэндолф и Моррисон все это не видели. Перкинс – тоже. Втроем они что-то обсуждали у капота автомобиля чифа. У Ренни возникла мысль подойти к Уэттингтон, но другие уже проявляли инициативу, а кроме того… она находилась слишком близко от препятствия, на которое наткнулась. Поэтому он поспешил к копам-мужчинам. Суровое лицо и выпяченный живот показывали, что идет человек, облеченный властью. По пути он свирепо глянул на Динсмора.

– Привет, чиф. – Ренни протиснулся между Моррисоном и Рэндолфом.

Перкинс кивнул в ответ:

– Вижу, ты времени не теряешь.

Возможно, он хотел его подколоть, но Ренни, хитрая старая рыбина, приманку не заглотил.

– Боюсь, мы не вполне можем доверять собственным глазам. Думаю, кто-то должен связаться с Министерством национальной безопасности. – Он выдержал многозначительную паузу. – Я не хочу сказать, что это как-то связано с терроризмом… но и не могу утверждать, что не связано.

3

Герцог Перкинс смотрел за спину Большого Джима. Эрни Кэлверт и Джонни Карвер, который работал в магазине при заправочной станции «Бензин и бакалея», помогали Джекки подняться. Чувствовалось, что она ошарашена, из носа текла кровь, но в целом ничего страшного с ней не произошло. Тем не менее здесь определенно творилось что-то странное. Разумеется, такое ощущение возникало всегда, если гибли люди, но тут странностей было куда как больше.

Во-первых, самолет не пытался приземлиться. Слишком большое количество обломков валялось на слишком большой территории, чтобы Перкинс в это поверил. Плюс зеваки. С ними тоже хватало странностей. Рэндолф этого не заметил, в отличие от Герцога Перкинса. Люди должны были стоять одной большой толпой. Так они поступали всегда, словно каждый нуждался в поддержке других перед лицом смерти. А здесь образовалось две толпы, которые почему-то не переходили административную границу между городами.

Из-за поворота на юге появились первые пожарные машины. Числом три. Герцог порадовался, увидев на борту второй по счету надпись золотыми буквами: «ЧЕСТЕРС-МИЛЛ. ПОЖАРНАЯ МАШИНА НОМЕР 2». Толпа сдвинулась к кустам, освобождая место пожарным.

Герцог перевел взгляд на Ренни:

– Что здесь произошло? Ты знаешь?

Ренни уже открыл рот, чтобы ответить, но его опередил Эрни Кэлверт:

– Дорогу перегораживает какой-то барьер. Его не видно, но он есть, чиф. Лесовоз столкнулся с ним. И самолет тоже.

– Чертовски верно! – воскликнул Динсмор.

– Об него ударилась и патрульная Уэттингтон, – вставил Джонни Карвер. – К счастью, на меньшей скорости.

Он обнимал Джекки за талию. Женщина еще не пришла в себя. Герцог заметил кровь на рукаве рабочей куртки Карвера с надписью на спине «Я ЗАПРАВИЛСЯ БЕНЗИНОМ В МИЛЛЕ СО СКИДКОЙ».

На стороне Моттона появилась еще одна пожарная машина. Первые две перекрыли дорогу, образовав букву «V». Пожарные уже выскочили из кабин и раскатывали рукава. Герцог слышал сирену «скорой», приближающуюся со стороны Касл-Рока. А где наша? – задался он вопросом. Тоже отправилась на эти чертовы учения? Ему бы не хотелось так думать. Да кто в здравом уме мог отправить «скорую» к пустому горящему дому?

– Вроде бы здесь невидимый барьер… – начал Ренни.

– Да, я понял, – оборвал его Герцог. – Не знаю, что это значит, но я понял. – Он оставил Ренни и направился к своей подчиненной, из носа которой все еще капала кровь, не увидев, как у оскорбленного второго члена городского управления полыхнули красным щеки. – Джекки! – Герцог мягко положил руку ей на плечо. – Ты в порядке?

– Да. – Она коснулась пальцем своего носа. – Он не выглядит сломанным? По ощущениям – он не сломан.

– Он не сломан, только распухает. Но я уверен, что к Празднику жатвы нос придет в норму.

Она слабо улыбнулась.

– Чиф, – к ним подошел Ренни, – я действительно думаю, что мы должны кому-то об этом сообщить. Если не в Министерство национальной безопасности, по здравом размышлении я понял, что это перебор, тогда, возможно, в полицию штата.

Герцог отодвинул его в сторону. Мягко, но недвусмысленно. Почти что оттолкнул. Пальцы Ренни сжались в кулаки, но тут же разжались. Жизнь свою он выстроил так, что по большей части толкал сам, не позволяя толкать его, но это нисколько не отменяло простой истины: кулаки – для идиотов. Примером тому его сын. Но оскорбления следовало помнить и заставлять за них расплачиваться. Обычно позже… и так получалось даже лучше.

Месть становилась слаще.

– Питер! – Герцог позвал Рэндолфа. – Свяжись с Центром здоровья и спроси, где их чертова «скорая»! Я хочу видеть ее здесь!

– Это может сделать Моррисон. – Рэндолф достал фотоаппарат из своего патрульного автомобиля, чтобы заснять место аварии.

– Ты можешь это сделать, и немедленно.

– Чиф, я не думаю, что Джекки так уж сильно ударилась, а кроме нее…

– Если я захочу узнать твое мнение, Питер, я им обязательно поинтересуюсь.

Рэндолф бросил было на чифа злобный взгляд, но, оценив выражение лица Герцога, кинул фотоаппарат на сиденье и схватился за мобильник.

– Что произошло, Джекки? – спросил Герцог.

– Я не знаю. Сначала почувствовала покалывание, как бывает, если коснешься рукой штырей штепселя, который вставляешь в розетку. Это ушло, но потом я ударилась… и я не знаю, обо что я ударилась.

– А-а-а-х! – выдохнула толпа.

Пожарные направили рукава на горящий лесовоз, но за ним струи обо что-то ударялись и возвращались к пожарным, а брызги образовывали в воздухе яркие радуги. За свою жизнь Герцог не видел ничего подобного… разве что в мойке для автомобилей, когда ты сидишь в кабине и наблюдаешь, как струи воды под высоким давлением бьются о ветровое стекло.

Потом он увидел радугу и на стороне Милла, только маленькую. Одна из зевак – Лисса Джеймисон, городской библиотекарь – направилась к этой радуге.

– Лисса, не подходи туда! – крикнул Герцог.

Она его проигнорировала. Напоминала загипнотизированную. Встала в нескольких дюймах от того места, где струи высокого давления били по прозрачному воздуху и отлетали назад, раскинула руки. Герцог видел капельки водяного тумана, заблестевшие на ее волосах, которые она собрала на затылке в пучок. Маленькая радуга исчезла, потом сформировалась вновь, за спиной Лиссы.

– Ничего, кроме тумана! – крикнула она, и в ее голосе слышался восторг. – Там столько воды, а здесь ничего, кроме тумана! Как от увлажнителя воздуха.

Питер Рэндолф поднял мобильник и покачал головой.

– Сигнал есть, но дозвониться я не могу. Наверное, все эти люди, – он обвел толпу рукой, – перегрузили сеть.

Герцог не знал, возможно ли такое, но действительно практически все или с кем-то разговаривали, или фотографировали. За исключением Лиссы, которая по-прежнему вела себя, как лесная нимфа.

– Приведи ее сюда, – приказал Герцог своему заместителю. – Приведи ее сюда до того, как она вытащит магический кристалл или что-то еще в этом роде.

По лицу Рэндолфа ясно читалось, что подобные поручения кажутся ему недостойными уровня жалованья, которое получал, но он пошел.

Герцог хохотнул. Коротко, но искренне.

– Что, скажи на милость, ты увидел здесь смешного? – спросил Ренни. Со стороны Моттона подъезжало все больше и больше копов из Полицейского управления округа. И если Перкинс продолжит топтаться на месте, копы из Касл-Рока возьмут ситуацию под свой контроль. То есть вся слава достанется им.