Война темной славы (№2) - Крепость Дракона

Ворон приподнялся на локте и прищурился.

— Должен сделать тебе два заявления. Во-первых, принимая во внимание прежнюю твою карьеру, я догадываюсь, что ты, должно быть, не подумал о том, что если людям хочется, чтобы ты осмотрел их владения, то они сами пригласят тебя и устроят экскурсию.

Уилл наморщил нос:

— Это я понимаю, но, может, они просто забыли.

— Оставайся при своем мнении. Второе и более важное заявление. Ты — тот самый Норрингтон. Гиркимы — наши союзники. Они хотят нам помочь. То, что они нас к себе пригласили, — событие экстраординарное. Поэтому, коль уж мы стали их гостями, вести себя должны безупречно.

— Ладно, но может, вы говорите это потому, что вы уже старик? Ворон перекатился на спину и громко рассмеялся.

— Ох, ох, Уилл! — Он долго смеялся, а потом вытер глаза. — Ну и насмешил же ты меня!

— А я и не собирался.

— Тем более получилось смешно. — Ворон посмотрел на него. — Бывают моменты, когда мне кажется, что ты понимаешь серьезность ситуации, но иногда, ну вот как сейчас, ты совершенно об этом забываешь.

— Я ничего не забыл. — Уилл уселся на кровать. — Просто временами бывает скучно.

— Как во время сражения на Вильване.

— Нет, там было здорово. — Вор улыбнулся, но тут же вздрогнул. — И в то же время ужасно.

— Так обычно и бывает, Уилл. Ты наверняка слышал много разных песен, описывающих ту или иную кампанию, но все они описывают лишь волнующие или трагические моменты. Если потом сложат песню о нынешней нашей операции, то о визите к гиркимам, возможно, и упомянут, но уж точно позабудут о промокших под дождем лагерях и о грязных дорогах, в которых вязнут копыта лошадей.

Ворон улыбнулся:

— Ну а я собираюсь спать. Когда мы понадобимся, за нами придут, а мы к тому моменту должны отдохнуть.

— Лично я спать не намерен.

— Тогда, если уж тебе так не терпится побегать, надень хотя бы сухие носки. Твои чавкающие сапоги слышны за милю.

Уилл поворчал, но все же стянул сапоги, а потом и носки. Отжал их и сунул в одну из ниш. Покопался в переметной сумке, нашел сухие носки, надел их, а потом решил прилечь на минутку. Он не стал стонать, как Ворон, но спина его болела.

Уилл пошевелил немного плечами и закрыл глаза. Он полежит совсем капельку, вот только спина перестанет болеть. Он подумал, что, должно быть, много чего интересного скрывается в темных закоулках верхних этажей. Но прежде чем фантазия расцветила корыстолюбивые замыслы Уилла, темнота окутала его, точно одеялом, и он крепко уснул.

О том, сколько он проспал, Уиллу мог догадаться лишь по тому, как он проголодался. Маленькая коричневая девочка-гирким пришла за ним и Вороном и монотонным глухим голосом объявила, что их ждут. на пир. Каждому она вручила кусок прозрачной шелковой материи. Тканью этой можно было воспользоваться либо в качестве набедренной повязки, либо как шарфом. Девочка сказала, что вернется, как только они будут готовы.

Юный вор взглянул на Ворона:

— Я уже научился одеваться по случаю приемов, но понятия не имею, что делать с этим.

Ворон улыбнулся.

— Я тоже боюсь, что это не мой размер. — Он снял оленью тунику, и на поросшей седыми волосами груди Уилл заметил у него три параллельных шрама, тянувшихся от ключицы к бедру. На теле были и другие шрамы, но не такие длинные и не такие старые.

— Гиркимы не придают особого значения одежде, поэтому им все равно, оденемся мы или нет.

— Так вы, наверное, наденете ее как набедренную повязку? Ворон покачал головой и повязал серебристую ткань как шарф, протянув его от правого плеча к левому бедру. Он завязал концы и заткнул их за пояс.

— Не думаю, что замерзну возле костра, к тому же и еда будет горячая. Стоит рискнуть.

Уилл поднял брови, а потом сложил свою ткань, обернул ее вокруг головы над маской, как повязку, и аккуратно завязал, оставив длинные концы болтаться по спине.

— Вы, стало быть, не будете прятать ваши шрамы? Думаю, что те три длинных достались вам от руки гиркима.

Ворон нахмурился и покачал головой:

— Мне казалось, что ты и раньше их видел. Нет, это был не гирким.

— А кто же тогда? — не отставал Уилл. — Темерикс?

Ворон кивнул:

— Давно это было. Темерикс, прежде чем позавтракать, решил поиграть со своей едой.

— Не помню, чтобы слышал такую песню о Вороне Кедина.

— Ее и не существует. Да ладно, все это пустые разговоры. Твоя повязка смотрится неплохо. — Ворон подмигнул Уиллу, поднялся и, нагнув голову, приготовился последовать за проводником. — Я просто уверен, что пир покажется тебе куда более интересным, чем наши с тобой беседы.

Уилл хотел придать себе небрежный вид, но сделать это рядом с гиркимами оказалось невозможным. Похоже, что возле костра собралось все население Гирвиргула и вся армия. Внешнее кольцо присутствующих расселось на каменных галереях, окружавших центральную площадку. Все здесь, как показалось Уиллу, были совсем юными, с неразвитыми крыльями и рассаживались, приблизительно сообразуясь с цветом своего оперения.

Тех, что сидели внизу, рассадили по определенной схеме. Гостей разделили на группы и отвели им семь рядов: в первом ряду сидел один человек, во втором — два, в третьем — три и так далее вплоть до седьмого ряда. Оставшиеся двое из такой группы (обычно это были старший офицер и самый лучший солдат) садились среди почетных гостей. Гостевые треугольники острым углом указывали на костер, а гиркимы, занимавшие промежуточное положение, образовывали такие же треугольники, только их острый угол смотрел в противоположную от костра сторону. Треугольники эти дважды опоясывали весь огромный зал. Третий круг состоял исключительно из гиркимов.

Шелковые ткани вручили только почетным гостям. Каждый распорядился подарком в зависимости от своего вкуса и умения. Резолют явился в набедренной повязке и выглядел, как всегда, великолепно. Мускулы под кожей так и играли, и каждый мог вволю налюбоваться татуировкой. Гиркимы приводили гостей в восхищение своим ярким оперением, а Резолют, ничуть им не уступая, воздействовал на зрителей по-своему.

Керриган тоже уважил обычаи гиркимов, но на него лучше было не смотреть. Дрени — другое дело. Он, как и Ворон, явился в шарфе. Еще несколько человек повязали ткань на голову или руку. Вот и Орла обернула шелк вокруг руки, только концы ткани у нее не болтались: она заплела их в косу и, пропустив по рукаву, привязала к запястью. Квик, опоясав себе талию, отпустил концы на волю, и они летели за ним, как серебряное облачко. Шейный платок Ломбо, завязанный в виде большого разлапистого банта, выглядел нелепо. Уилл, однако, удержался от критического замечания.

Когда же в зале появилась Алексия, все почувствовали себя посрамленными. На ней было сразу три повязки: серебристая, золотая и черная. Шелковая черная не просвечивала, и она надела ее как набедренную повязку, концы которой свешивались до колен. Золотая, тоже непрозрачная, обвивала шею, а потом, перекрещиваясь, закрывала грудь и завязывалась узлом на спине. Повязанная на талии серебряная лента, удерживая на месте набедренную повязку, заканчивалась свободно свисавшими с левого бедра концами.

Когда появилась Алекс, сначала воцарилось молчание, а потом все разом зашептались. Уилл решил, что красота ее не поддается описанию. Она и всегда-то была хороша собой и не раз приходила в грешные его сны, но сегодняшний наряд принцессы его совершенно потряс, ведь военный костюм не открывал всей ее прелести. Но еще больше, чем физическая красота, поразила его её царственная осанка, плавная походка, которой она шла к Тириго. Уилл и раньше отмечал грациозность Алекс, наблюдая за ней на приемах, но сейчас это ее природное свойство проявилось особенно ярко. Здесь, дома, среди вырастивших ее людей она чувствовала себя свободно и непринужденно, что делало ее совершенно неотразимой.

Присущее Алекс благородство вознесло ее в глазах Уилла на высокий пьедестал. Думая о людях, он всегда соотносил их с придуманной им самим легендой об Уилле Ловчиле. И сейчас, когда он смотрел на нее, идущую к почетному месту рядом с лидером гиркимов, Уилл понял, что перед ним — героиня особого песенного цикла. Так же как Ворон Кедина и Азур Паук, о которых пели в Низине, Алекс войдет в героический песенный цикл. И если в одной из сложенных о ней песен упомянут и Уилла Ловчилу, то ему будет отведена там роль дурака. В этом он не сомневался.

Уилл тихонько засмеялся. А если о ней станут петь в сложенных обо мне песнях, то я тоже предстану дураком. Волей случая он вознесся на место, где мог стать героем, но Алекс свое положение заслужила по праву, ее вырастило несколько поколений. Он знал, что, несмотря ни на какие пророчества и предсказания, она принесет миру куда большую пользу, чем он. И хотя Уилл чувствовал, что мечта его частично умирает, он дал обет — сделать все от него зависящее для ее успеха.

Алексию усадили на почетное место — по правую руку от Тириго. Слева от вождя сидела его жена Тирогия, а рядом с ней — Адроганс. Генерал Джераны тоже явился в набедренной повязке. Адроганс был не такой мускулистый, как Резолют, да и шрамов у него насчитывалось поменьше, чем у Ворона, а татуировки Уилл и вовсе не приметил, однако тело его не было рыхлым, как у Керригана. Даже будучи обнаженным, Адроганс сохранял чувство собственного достоинства.

Зато Тириго затмил всех. На нем была серебряная набедренная повязка с черной и золотой оторочкой. Вождь сделал жест рукой, приглашая гостей садиться, распустив при этом по сторонам немыслимой красоты крылья. Зеленое оперение, вздыбившись на холке, окружило его голову блестящим ореолом. Сверкающие синие перья покрыли все тело, заметен был лишь черный блестящий пух на лице и груди. Глаза Тириго остановились на аудитории. Восторженные вздохи сменились почтительной тишиной.

— Уважаемые гости, столь радостного дня в Гирвиргуле никогда еще не было. Сердца наши переполняет гордость. Похожее чувство мы испытали, когда Алексию привезли к нам младенцем.

Сейчас она — прославленный генерал, и мы смотрим на нее с восхищением. Вы начали кампанию, целью которой является уничтожение Кайтрин. Знайте, что мы поддерживаем ваше решение от всего сердца. Тот пир, который мы сегодня для вас устраиваем, — лишь слабое выражение нашей признательности и пожелание успеха вашей великой миссии.

Сказав это, вождь сложил крылья и сел, потом кивнул чернокрылому гиркиму. Тот хлопнул в ладоши, и в зале началось движение.

Юные гиркимы пошли по рядам. Они раздали всем миски, не уступающие по размеру тазикам для мытья, которые Уиллу доводилось видеть в спальнях богачей. Следом двинулись другие юнцы, с тележками на колесиках. Они накладывали в миски рис и разную еду — горячую и холодную. Если в раздаче еды и был какой-то порядок, то Уилл понять его не смог. Он просто поворачивал миску, и ему на свободное место укладывали новую порцию.

Большую часть жизни Уилл питался огрызками и объедками, заплесневевшим сыром и сильно разбавленным бульоном, ворованными фруктами и овощами, а и иногда и тем, что находил в куче отбросов. В последнее время, бывая на различных приемах, он сильно расширил свои познания в области гастрономии, однако не был готов к сладкой, пряной и острой пище, которую впервые здесь попробовал.

Всем подали для еды маленькие деревянные лопаточки, по форме напоминавшие ложку, но более плоские и очень гибкие. В центре миски лежала небольшая горка риса. Полагалось взять его немного на лопаточку, туда же положить мясо в соусе, а другой лопаточкой прихлопнуть, так чтобы получилась небольшая котлетка, ну а потом уже отправлять в рот. Иногда язык ощущал неожиданную сладость, в другой раз во рту все загоралось, даже лицо вспыхивало огнем. По привычке Уилл сделал первый глоток жадно, но пряная пища вызвала у него насморк, и дальше он ел уже медленнее и осмотрительнее.

На лбу выступила испарина, а по затылку заструился пот. Уилл глянул на Ворона и заметил, что тот тоже потеет. Резолют лепил свои маленькие котлетки уверенно и точно. Им обоим, судя по всему, угощение очень нравилось, и, судя по тому, что исчезло из мисок в первую очередь, Уилл увидел, что гастрономические предпочтения объединяют его скорее с Резолютом, нежели с Вороном.

Через некоторое время Тириго сделал жест рукой, и слуги удалились. Из-под высоких сводов послышались тихие звуки флейт и рожков. Уилл вместе со всеми посмотрел наверх и заметил, что под самым потолком мелькают пернатые фигуры.

Потом, сверху вниз, начало разворачиваться длинное черное знамя. По всей его длине золотом были написаны буквы. Уилл, по своей неграмотности, прочитать ничего не мог, тем более что очень скоро внимание его переключилось на спустившихся из темноты гиркимов. Все они были черные, только плечи и крылья красного цвета. Они начали исполнять сложный воздушный танец. Одни стремительно летели к земле, а другие в это время кружились в хороводе, едва не касаясь друг друга кончиками крыльев. Гиркимы, играя, старались ухватить друг друга за распущенные концы золотой набедренной повязки; они образовывали группы, камнем летели вниз и тут же опять взмывали, работая мощными крыльями.

Звуки цимбал сопровождали необычный балет. Движения воздушных акробатов то замедлялись, то становились неистовыми; классические танцы превращались в языческие пляски. Уилл не мог оторвать от них глаз, завидуя их свободе движений. Гортанные крики гиркимов во время пауз являлись как бы продолжением музыки, в них звучало упоение танцем, и с лица юного вора не сходила восторженная улыбка.

Через несколько минут гиркимы закружились так стремительно и так низко, что от ветра, который они подняли, у Уилла растрепались волосы и взлетели в воздух концы его головной повязки. Потом гиркимы сузили круг, опустились на землю, поклонились и окружили костер черно-красным ожерельем. Груди их вздымались, но головы артисты опустили, и лиц не было видно.

Люди неистово зааплодировали, а гиркимы приветствовали их обычными своими гортанными криками. Радостная какофония заполнила зал до краев. Аплодисментам не было конца. Уилл не жалел ладоней и свистел как можно громче. Никогда еще не приходилось ему видеть такого представления, и он не надеялся, что когда-нибудь это повторится.

Тириго встал. В темных глазах его отражалось золотое пламя костра. Зал успокоился не сразу. Вождь улыбнулся, вздыбил оперение на холке и поклонился танцорам.

— Красота вашего представления лучше, чем любые слова и награды, выражает чувства, которые мы испытываем к нашей дочери. — Он хлопнул в ладоши, давая понять танцорам, что они могут подняться и выйти из зала.

Как только они удалились, Тириго попросил Алекс подняться:

— У нас есть традиция: награждать лучших среди нас титулом Крыла. Мы рассадили вас в форме треугольника, обычно мы так и летаем, а тот, кто летит впереди, является нашим проводником. Такая позиция в стае — самая трудная, но не только потому, что она накладывает на летящего впереди обязанности лидера, но и потому, что требует от него физической силы. Тех, кто летит следом, поддерживает ветер, который создает вожак стаи.

К Крыльям у нас относятся с большим почетом. Тот, кто заменил Алексии отца, принес ее сюда из Окраннела, и ему присвоили титул Железного Крыла. Воспитанная под его крылом, сделалась лидером и наша Алексия. Теперь вместе с вами она вернется в Окраннел и исполнит миссию, к которой готовилась. В ознаменование всего, что она сделала и что еще сделает для нас и для всего мира, мы провозглашаем ее Золотым Крылом.

К вождю приблизилась маленькая девушка-гирким с накрытым салфеткой подносом. Тириго взял золотую цепочку с висящим на ней амулетом в виде золотого пера и надел ее на опущенную голову Алекс. Перо легло чуть ниже горла, на грудную клетку. Тириго высвободил ее волосы сзади из-под цепочки и поклонился девушке.

Алексия проглотила комок в горле и улыбнулась. Дотронулась рукой до амулета и закрыла на мгновение глаза. Когда она открыла их снова, то услышала гром аплодисментов и гортанные крики гиркимов. Алекс улыбнулась шире и окинула взглядом всю аудиторию.

— Благодарю тебя, Аусаи Тириго, и вас, гиркимы. Я была вашим птенцом, у которого так и не выросли крылья. Вы могли бы пожалеть меня или оскорбить, но вы не сделали ни того, ни другого. Все вы приняли миссию, которую поручил мой отец Железному Крылу. — Она широко раскинула руки. — Хотя вы не видите на мне перьев, но я научилась у вас мужеству, чести, решительности и благородству. Может, кто-то из вас скажет, что это моя кровь сделала меня бриллиантом, но без вас и ваших усилий я была бы тусклой и никто бы меня не заметил.

— Получить титул Золотого Крыла — это… — Она на мгновение замолчала и потупилась. — Это — наша общая мечта, и все же я не считаю себя достойной. Оказанное вами доверие послужит мне залогом, и я постараюсь его оправдать. Каковы бы ни были мои успехи, все должны знать: без вас я бы ничего не добилась.

Глаза Алекс приняли строгое выражение, когда она посмотрела на людей.

— А вы, мои товарищи, вы теперь сами увидели, из какого гордого и красивого гнезда я вышла. Все мы с вами получим второе рождение в Гирвиргуле. Мы отправляемся теперь на мою родину и вместе постараемся снова сделать его нашим домом.

ГЛАВА 49

Может, все дело было в ее воображении, но Алекс почувствовала, как екнуло сердце, стоило ей переехать через границу Джераны и Окраннела. Некогда высокий гранитный обелиск был сейчас частично разбит и покрыт трещинами. Она смотрела с лошади на демаркационную линию, разделявшую два народа. Алекс не испытывала гнев, потому что камень был разбит задолго до того, как авроланы вторглись в Окраннел.

Приятно снова оказаться на родине. Когда в прошлое свое путешествие она приехала сюда за пророческим сном, то внимательно прислушивалась, не заговорит ли в ней голос крови. Другие люди, являвшиеся сюда с той же целью, рассказывали, что с ними это происходило. У Алекс тогда ничего в душе не дрогнуло, и она была разочарована. Сейчас она тоже не слишком волновалась из-за того, что кровь спокойно течет в жилах. Романтика возвращения не имеет ничего общего с действительностью.

Расслабляться, однако, Алекс себе не позволила, но не потому, что здесь стояло войско авроланов. Прибрежная дорога провела армию мимо портового города Джераны — Уриза и вывела на плато Жуск. Здесь жил народ, хотя и не слишком развитый, но непокорный. Адроганс объяснил, почему он решил устроить на этом плато свой штаб. Он сказал, что жители Жуска ненавидят авроланов еще больше, чем воинов Джераны, потому-то и согласились оказать им поддержку.

Жуск давно был головной болью для обоих королевств. Сами по себе горные племена угрозы не представляли, хотя иногда какая-нибудь банда из местных жителей и совершала набеги на Уриз, Свойнскую низину или даже на полуостров Крозт. Тогда в эти места направлялись карательные отряды. Они либо захватывали кого-нибудь в плен, либо сжигали деревни, но поросшее лесом плато не давало возможности устроить генеральное сражение и окончательно подавить мятежный Жуск. К счастью, здесь существовала сложная клановая систему, и местные жители сражались друг с другом, потому у них и не оставалось времени на частые вылазки в остальной мир.

Обелиск, кстати, был разрушен Жуском: жители нагорья не забыли, что в стародавние времена часть их плато незаконно перешла к Джеране. Хотя Адроганс и поклялся Алекс, что он считает жителей нагорья союзниками, нельзя было пренебрегать возможной опасностью. Ее беспокоила не собственная безопасность, а то, что Жуск в нужный момент перестанет оказывать им поддержку. Если Адроганс решил им доверять, то и я, пока это будет необходимо, не стану ему мешать.

Путешествие из Гирвиргула в Окраннел заняло двенадцать дней, однако и не было особенно трудным, да и шли они с хорошей скоростью. У них имелись Военные Ястребы, летавшие в разведку на далекие расстояния, а стало быть, возможность засады исключалась. В Джеране, в середине пути, нескольких гиркимов послали в Лакаслин с сообщением к королеве Карус. Алекс поразило, что для выполнения одного и того же задания Адроганс послал множество курьеров, наказав им непременно привезти с собой подтверждение о доставке сообщения; это позволило ему по их возвращении точно знать, кому и когда было передано сообщение.

Удивило Алекс и то, что вместо арканслаты генерал воспользовался услугами крылатых посланцев. Спросив его об этом, она ожидала услышать какую-нибудь отговорку, но Адроганс ответил вполне серьезно:

— Послания, которые я пишу своей рукой и запечатываю, ограничивают число людей, которые могут их прочесть. Арканслату при желании может прочесть любой маг. Арканслатами следует пользоваться, когда скорость передачи сообщения жизненно необходима, но совсем другое дело — сохранить переписку в тайне.

Послания королеве содержали щекотливую информацию. По дороге на север колонна встретила батальон тяжелой инфантерии из Гурола. Они передвигались быстрым шагом и намерены были идти и дальше весь день, хотя план операции этого не требовал. Вечером они остановились на ночлег и все вместе слушали у костра баллады о героических событиях прошлого.

Колонна прибыла на базу Адроганса, и Каро немедленно передал бразды правления генералу Джераны. Войско расположилось в долине. В центральной части лагеря стояли глиняные домики с соломенной крышей, очевидно построенные жителями Жуска. Сгруппировавшись по национальностям, вокруг них расположились войска, прибывшие морем из Ислина, Хелурки, Альциды, Джераны, Нализерро, Валиции и Локелина. Кавалеристы тут же примкнули к своим соотечественникам, так что у каждого народа был свой лагерь. Выходцы из Вильвана, Саварры, гиркимы и наемники — все они отметили свою территорию вешками. Гиркимы облюбовали себе холм с северо-восточной стороны: им там и взлетать было удобно, и от эльфов отделяло значительное расстояние.

Сначала Алекс заглянула к Волкам, потом подошла с генералом Каро к казарме Адроганса. Третья часть длинного строения, сразу же за входной дверью, заставлена была матрасами и багажом. И жилище, и убранство дома разрушали представление об Адрогансе как о человеке избалованном. Отсутствие претенциозности удивило Алекс.

Стены казармы увешаны картами, на огромном столе — макет Окраннела. На смоделированном ландшафте — деревянные кубики, выкрашенные в цвета, определяющие войсковую принадлежность. Алекс молча удивилась тому, что штаб их, принимая во внимание масштаб карты, расположен на макете на двадцать миль севернее настоящей их позиции. Уж не подозревает ли Адроганс, что среди нас есть шпион?

Кроме Адроганса, Каро и еще полдюжины военных из Джераны (они в этот момент прикладывали кронциркули к картам и сверяли расстояния с моделью) в казарме находились еще два человека. Маленький, тощий мужчина, загорелый и грязный, улыбнулся им щербатым ртом. Жиденькие длинные волосы спускались на плечи. Бусы и кости болтались у него повсюду — на шее, в ушах, прикрепленные к коже маленькими металлическими кольцами. Похоже, это были шаманские талисманы. Набедренная повязка, которую удерживал плетеный кожаный ремень, была единственной его одеждой.

Женщина являла собой резкий контраст незнакомцу. Такая же белокурая, как Алекс, только глаза — цвета лазурного неба. Одета в светлые кожаные брюки, мокасины и тунику, оригинально отороченную кожей. Алекс знала о своей родине достаточно, чтобы понять, что эта женщина — уроженка Гурола. Жаль только, что она не может определить по этим кожаным узелкам, из какого города незнакомка и к какому клану она принадлежит.

Адроганс улыбнулся:

— Генерала Турлуса Каро вы уже знаете. Это Пфас из Жуска, а это — Бил мот Цуво. Позвольте представить вас принцессе Окраннела — Алексии.

Шаман из Жуска осклабил щербатый рот еще сильнее и сказал что-то неразборчивое.

Воительница Гурола опустилась на колено, склонив голову. Светлые волосы упали на лицо.

— Великая честь быть представленной вам, ваше величество.

— Для меня не меньшая честь познакомиться с представителем клана Цуво, — поклонилась Алекс. — Способность ваших кланов выдержать нашествие авроланов вошла в легенду, а то, что вы сумели добраться сюда, пройдя через занятые врагом земли, говорит о мужестве, которым отличаются ваши соплеменники.

— Спросите, кто их сюда привел, вы, Сварская, — возмущенно фыркнул Пфас.

Принцесса искоса на него взглянула: название столицы прозвучало в его устах как ругательство.

— Прошу прощения, Пфас, но проводники мне давно известны. Этот клан не только не нашел бы сюда дорогу, но и не смог бы здесь остаться, если бы не терпимость жителей Жуска. Да и меня здесь бы тоже не было. Еще давно, будучи младенцем, я спала в этих лесах на руках Прейкнозери, Железного Крыла. Без вашего благословения ни он, ни я ни за что не выбрались бы из Окраннела.

— Вы были здесь и, стало быть, сумели уйти из Окраннела, — хихикнул маленький шаман.

— Упущение со стороны врага, как мы оба с вами понимаем.

Пфас подергал украшенную изображением шамана костяную серьгу.

— Разумные речи из уст Сварской — хороший знак.

Адроганс придвинулся к макету:

— Будем надеяться, что таких знаков у нас будет еще немало, поэтому прошу перейти к делу.

Бил поднялась с колена и подошла к Адрогансу. Алекс встала рядом с ней. Адроганс и Каро остановились возле смоделированной на макете южной границы, а Пфас так скорчился возле родного плато, что над краем стола видны были лишь глаза.

Генерал Джераны прищурился:

— Макет представляет нынешнюю позицию в соответствии с имеющейся на данный момент информацией. Наша армия насчитывает приблизительно тысячу семьсот кавалеристов и три тысячи пехотинцев. Задача наша — спуститься с плато и осадить Свойн. В то время когда авроланы захватили город, в нем жило почти двадцать тысяч мужчин, женщин и детей, а также небольшое количество воркэльфов. Мы предполагаем, что сейчас в городе осталось самое большее четверть от первоначальной цифры. В Свойне находится штаб одной из воинских частей Кайтрин — части, усиленной легионом воркэльфов.

Каро поднял глаза:

— Воркэльфы работают на Кайтрин? Не могу в это поверить.

Голова Пфаса подскочила, словно бакен в неспокойном океане.

— Ведьма настраивает их против нас, только ничего у них не получится.

Адроганс согласно кивнул:

— Вполне возможно, что авроланы держат воркэльфов в качестве заложников. Не знаю, сможем ли мы освободить их до начала осады, но с удовольствием рассмотрю план такой операции.

Алекс нахмурилась:

— Проникнуть в занятый врагами город для того, чтобы разыскать людей, которые, может, и не существуют вовсе, и вывести их оттуда в то время, как наша армия готовит осаду города, равносильно самоубийству.

— Означает ли это, что вы отказываетесь, принцесса?

Алекс вскинула голову:

— Что?

Генерал прикрыл глаза:

— Я просто вспомнил о вашем рейде в Ислин. Для меня так и осталось загадкой, как вам и вашей группе удалось пройти в здание незамеченными.

— Возможно, мы бы эту задачу и решили, но сейчас меня интересуют более важные вопросы. — Алекс указала на поставленные в середине низменности Бхайалл, на полпути от Сварской до Свойна, двенадцать деревянных кубиков. — Этот авроланский полк, если я правильно понимаю то, что вы здесь смоделировали, включает в себя тяжелую и легкую инфантерию, а также кавалерию, тоже тяжелую и легкую. Я хочу подробно узнать об их составе.

— В легкой инфантерии под руководством вилейнов служат бормокины. В тяжелой — тоже имеются бормокины и довольно много хогунов. Драконетт ни у кого из них не заметили, однако в тяжелой инфантерии есть и люди. — Адроганс сдвинул брови. — Великаны, неуклюжие и медлительные, но убить их непросто.

— Значит, легенда оказалась правдой, генерал. — Алекс подавила стон. — Отец мой погиб от руки такого великана.

Бил положила руку на плечо Алекс.

— Это был сулланкири, ваше величество. Никто другой не смог бы убить вашего отца.

— Благодарю вас за эти слова, мот Цуво, но считать, что хогуны нам не страшны, и не остерегаться их — глупо. — Алекс посмотрела на Адроганса. — А в кавалерии, наверное, есть темериксы?

— В легкой кавалерии есть. В тяжелой — тоже, там они везут на себе вооруженных людей и бормокинов. Драконетты нигде не обнаружены.

— А сулланкири?

Адроганс указал на Сварскую. Рядом с ее макетом на северном побережье стояла Алекс.

— Маларкекс остается там с двумя полками, пехотным и кавалерийским. Красный флажок здесь, в городе, означает, что имеющаяся у нас информация слишком стара, чтобы быть достоверной. Желтый флажок говорит о том, что информация получена три дня назад, а зеленый, вы видите его в Свойне, обозначает свежие сведения.

— Сообщенные вам воркэльфами, которые ходят в разведку и «умирают» в операции против Жуска?

Адроганс улыбнулся, а Пфас хихикнул:

— Вы очень проницательны, принцесса.

— А вы очень любезны, — вздохнула Алекс. — Освобождение Свойна представляет огромную проблему. Стоящий на дороге полк занимает позицию, которая позволит ему снять осаду города. Земля вокруг Свойна, если верить карте, болотистая, а лето нынче было не таким жарким, чтобы осушить болота. Кавалерии придется здесь нелегко. И протащить осадные орудия — задача не из легких.

Генерал покачал головой:

— Зимой выпало мало осадков, да и летом дождей было немного. Хотя уровень грунтовых вод здесь и высокий, земля довольно твердая, и мы со своей задачей справимся.

— Но в этом случае и противник тоже окажется в выгодном положении. — Алекс в задумчивости прикусила губу. — Если город какое-то время продержится, к нему из Сварской подоспеет подкрепление, и нас запрут в низине. Наше отступление будет сопровождаться кровопролитием.

— Согласен, но как только мы возьмем город, отразить атаку подкрепления будет нетрудно.

— Вы смотрите на эту задачу с излишним оптимизмом. Похоже, верите, что, взяв Свойн, тут же отразите и нападение Маларкекс, она ведь не замедлит явиться сюда из Сварской.

Адроганс отмел ее возражение:

— Город быстро сдастся. Наши разведчики в этом абсолютно уверены. Части Гурола спустятся со своей возвышенности и оттянут авроланов на запад, так что между нами и противной стороной будет, по меньшей мере, две реки. Надо продумать еще много деталей, но я не сомневаюсь в том, что цели своей мы добьемся.