Миры Стефана Кларка - Париж с изнанки. Как приручить своенравный город

Оазисом веселья я бы назвал огромную традиционную брассери[26] «Ля Куполь» (La Coupole) на бульваре Монпарнас (Boulevard du Montparnasse), где парижане, обычно превосходящие по численности туристов, собираются, чтобы поесть свежих морепродуктов. Если вы сообщите в ресторане о том, что у вас сегодня день рождения, официанты ринутся к вашему столику, распевая Ca, c’est Paris («Да, это Париж!»), а потом столпятся вокруг, затянув песню Joyeux Anniversaire («С днем рождения»), а вы будете смущенно ёрзать на стуле, стараясь не опалить нос о пламя свечи, зажженной на праздничном торте – вернее, его муляже.

Шестнадцатый округ

Этот обширный arrondissement представляет собой довольно скучную смесь grand bourgeois[27] и пошловатых нуворишей. В дневное время суток парки наводнены няньками-иммигрантками, а дизайнерские бутики – отчаянными домохозяйками. По вечерам все они либо дома, либо ужинают в ресторанах Седьмого округа и Булонского леса. Смертельно скучную благообразность нарушают лишь дни футбольных матчей, когда фанаты клуба «Пари Сен-Жермен» оккупируют стадион «Парк де Пренс» (Parc des Princes) и начинают свои расистские спевки. Лучшее место для наблюдения за местной публикой – долгая пешая прогулка от станции метро «Ля Мюэтт» (La Muette) до музея Мармоттан, где можно полюбоваться полотнами импрессионистов. Шестнадцатый округ многие считают колыбелью исконно парижского homme[28] – длинные волосы, дизайнерские джинсы, обезоруживающий шарм, надменный взгляд повидавшего всякого на своем веку, – хотя чаще homme можно увидеть в барах и ресторанах Шестого округа.

Семнадцатый округ

Этот округ находится так далеко от всего, что его трудно представить intra muros. Честно говоря, у меня очень смутное представление о том, кто здесь живет. Шопинговая активность наблюдается на площади Терн (Ternes), аристократическим местечком в духе Восьмого округа можно назвать парк Монсо (Parc Monceau), а еще здесь полно адвокатских контор, но из обитателей Семнадцатого округа мне в память врезались лишь трансвеститы. Дело в том, что я недолго жил возле Порт де Сент-Уан (Porte de Saint-Ouen), облюбованного для променада мужчинами в женском платье, и однажды стал свидетелем мини-Рио-карнавала, когда трое высоченных трансвеститов важно шествовали к месту «съема».

Восемнадцатый округ

Монмартр – это обитель парижских художников и танцовщиц канкана, и, если повезет, вам удастся увидеть живого Пикассо, а заодно и Ван Гога с Тулуз-Лотреком, прихрамывающим следом за дамочкой в пышных юбках и умоляющим попозировать ему для портрета. А может, и не повезет. На самом деле сегодняшний Монмартр – это деревня, населенная богатыми парижанами, которые успели купить дома с фантастическими видами еще до того, как цены просто обезумели; слегка расслабленными профессионалами из среднего класса, которым нравится бродить по холмам; и туристами, пребывающими в вечном поиске хорошего снимка городских крыш. С другой стороны, соседний Барбес (Barbes) – сущая многонациональная свалка выходцев из всех африканских стран, которые Франции удалось в свое время колонизировать. Чтобы обозреть l’Afrique francaise[29], прогуляйтесь к северу вдоль бульвара Барбес в субботу днем, и вы дойдете аж до Сенегала. Те, кто предпочитает более комфортное и стильное зрелище, обычно взбираются на холм и занимают места в барах и кафе на улице Лепик (Rue Lepic), чтобы проникнуться атмосферой знаменитого фильма «Амели».

Девятнадцатый округ

Бельвиль (Belleville), прочно оккупированный китайскими брассери, еще сопротивляется переменам, но в остальном округ становится по-настоящему хипповым, с мастерскими художников и киностудиями. Чуть повыше Бельвиля, в районе Журден (Jourdain), расположилось настоящее медиа гетто, пятьдесят процентов его населения – работники телевидения, кино и радио. Это так называемые bobos (буржуазная богема) – парижане, которые притворяются непарижанами. Очевидное отсутствие стиля – это и есть их стиль, поэтому не дайте себя обмануть: мятая рубашка и взъерошенные волосы – на самом деле результат работы профессионалов. Вот почему террасы здешних кафе забиты постоянно, ведь местные жители сплошь творческие натуры, а потому живут в свободном графике. В солнечные дни все они валом валят в парк Бют-Шомон (Buttes-Chaumont), где пытаются устраивать пикники на опасных склонах (скатывающиеся вниз бутылки вина и дыни – обычное явление). Чуть дальше к северо-западу находится район Бассэн де ля Вилетт (Bassin de la Villete), еще не заселенный стилягами, и это, пожалуй, один из немногих по-настоящему бедных, со смешанным этническим составом, quartiers[30] в черте города. Негры, китайцы, арабы, евреи ортодоксальные и сефарды, малоимущие белые – все они сосуществуют в зоне, которая в течение ближайшего десятилетия наверняка будет полностью застроена лофтами. Знаковые места: Бют-Шомон в солнечный день, бар «Урк» (Ourcq) на юго-восточной (солнечной) стороне Бассэн де ля Вилетт, где молодые парижане собираются на вечерние petanque[31] пикники.

Двадцатый округ

До недавнего времени культурная и общественная пустыня, теперь это место проведения концертов живой музыки. Географическое расположение округа привлекательно для bobos-скутеристов, которые могут себе позволить развозить своих детей в частные школы более престижных районов, и для горстки бедняков, которые пока еще болтаются в Париже, но могут в любой момент перепрыгнуть за periph’ в пригороды, если арендная плата станет не по карману. На одной только улице Баньоле (Rue de Bagnolet) можно встретить стиляг сразу двух подвидов – фанатов рока, в ночном клубе «Флеш Дор» (Fleche d’Or), бывшем здании железнодорожного вокзала, и, прямо через дорогу, – куда более щегольскую публику в барах и ресторанах отеля «Мама Шелтер» (Mama Shelter Hotel); еще совсем недавно этот отель был одним из самых уродливых в городе многоэтажных паркингов.

Как стать парижанином

Французский актер русского происхождения Саша Гитри однажды сказал: «Быть парижанином не означает родиться в Париже. Это означает родиться там заново». В самом деле, переезжая в Париж, люди перестраиваются или, по крайней мере, эволюционируют, чтобы вписаться в новые декорации.

Радует то, что стать парижанином не так уж трудно. Для этого не нужно делать болезненные татуировки или проходить церемонию посвящения, достаточно изменить внешний вид и отношение к жизни. Кстати, большинству парижан пришлось пройти процесс акклиматизации, потому что далеко не все они родились в этом городе. Они приехали сюда со всего мира, в том числе и из других уголков Франции, и им пришлось преодолевать многочисленные преграды, чтобы прийти к финишу полноправными парижанами. Даже я, первые пять лет пребывавший в ужасе от езды по городу на автомобиле, теперь гоняю, ругаюсь и жму на клаксон, как заправский парижанин.

Стоит ли удивляться тому, что именно иностранцу довелось описать процесс «парижанизации» (самим парижанам некогда заниматься подобной ерундой). В 1938 году швейцарский писатель Шарль Фердинанд Рамю опубликовал книгу «Париж, Водуазские заметки» (Во – швейцарский кантон), в которой есть такие строки: «Париж наслаждается своей привилегией показывать миру, как все должно быть устроено. И каждый живущий здесь разделяет эту привилегию. Для этого вовсе не обязательно родиться в Париже. Все, что требуется, это находиться в Париже и ему соответствовать. Город изгонит любого, кто не становится его частью и кто не прикладывает никаких усилий к тому, чтобы стать его частью. Тот, кто отказывается изменить свой внешний вид, мимику и жесты, манеру говорить, пытается навязать Парижу свои привычки, сразу же вызывает подозрение».

Необходимость соответствовать как раз и объясняет, почему Париж не меняется. В отличие от таких городов, как Лондон и Нью-Йорк, где приветствуются свежие тенденции, в Париже каждый новичок проходит через один и тот же формовочный пресс, откуда выходят типично наструганные парижские спагетти, сплетающиеся друг с другом под толстым слоем вкусного, но чересчур сложного соуса, которым город щедро сдабривает все вокруг.

Адаптация подразумевает не только стиль одежды и манеру разговора. Чтобы стать парижанином, надо прежде всего вбить себе в голову, что ты – пуп земли. Другие люди могут думать то же самое о себе, но они, глупцы, ошибаются. Единственное, что имеет значение, – это ты и твоя жизнь. Все, что ты хочешь сделать (или, вернее, тебе необходимо сделать), – срочно и жизненно важно, потому-то (к сожалению) ты и вынужден игнорировать пожелания других, менее значимых существ, включая и дорогих соплеменников-парижан. Если кто-нибудь пытается остановить тебя, ты имеешь совершенно законное право возмутиться такой наглостью.

И это работает. Как только вы начинаете вести себя как парижане, вас принимают за своего. Но прежде чем это произойдет, необходимо приобрести один ценный навык, без которого вам просто не выжить в Париже…

Как не разозлить парижанина

Вот несколько советов о том, как не наступить парижанину на любимую мозоль, да и свою не подставить, в буквальном и переносном смыслах.

В cafe или ресторане

• Если вы хотите заказать только напиток, не садитесь за столик, накрытый для обеда или ужина. Резервируя эти столики для серьезной еды и, соответственно, ограничивая количество посадочных мест для желающих выпить, официанты, образно говоря, исполняют функцию пастуха, управляющего стадом овец. Сядете неудачно, и на вас непременно спустят всех собак (по крайней мере, вербально).

• Никогда не заказывайте напитки у стойки бара, чтобы потом отнести их за столик (исключение составляют лишь предприятия фаст-фуда, английские и ирландские пабы). Обычно бар и столики в обеденном зале обслуживают разные кассы, и напитки рассчитываются по другим ценам, так что своей неосведомленностью вы можете ввергнуть кафе в бухгалтерский хаос, вызвав крайнее недовольство официантов. Курильщики, желающие выпить дешевый кофе, должны следовать очередности: хлебнуть кофе у стойки бара внутри, потом затянуться сигаретой за дверью (если только они не завсегдатаи, которым разрешают захватить с собой на улицу чашку, но обычно без блюдца). Я сам был свидетелем кулачного боя между хозяином кафе и курильщиком, который заплатил за кофе в баре, а потом вышел на улицу и сел за столик.

• Если официант подойдет к вашему столику, в то время как вы еще изучаете меню, и спросит, готовы ли вы сделать заказ («Vous avez fait votre choix?»), прежде чем ответить «да», обязательно убедитесь в том, что все сидящие с вами уже решили, что взять. Малейшее колебание в рядах компании будет означать, что вы солгали, и наказанием за обман будут возведенные к небу очи официанта и его мольбы Всевышнему о смертной каре для вашей персоны. После чего он исчезнет минут на десять, не меньше, и все ваши старания привлечь его внимание окажутся тщетными.

• Ни при каких обстоятельствах не произносите слов «вегетарианец» или «пищевая аллергия», потому что в любом заведении, если только это не ресторан здорового питания, такие заявления вызовут лишь ненужную панику – как в американском аэропорту при слове «бомба». Вы должны либо выбрать в меню блюдо, в котором уверены (и в большинстве кафе и ресторанов таковых найдется немало), либо сказать: «Je prends le/ la… sans le/la… s’il vous plait» («Я возьму… без… пожалуйста). Официант с уважением отнесется к тому, что вы знаете, чего хотите в этой жизни, и скорее всего не задаст вопроса, почему вы сделали именно такой выбор.

• Не вламывайтесь в кафе с настойчивой просьбой посетить туалет. Туалеты предназначены только для посетителей. Просто закажите чашку кофе в баре, подождите, пока вам его подадут, после чего идите в туалет, который обычно либо внизу, либо в углу кафе и отмечен табличкой «Toilettes». В некоторых кафе, особенно в людных и туристических местах, вас заставят взять жетон (jeton) в баре или даже ключ, но только в обмен на заказанную еду или напиток.

В магазинах

• В boulangeries[32] покупатели покорно стоят в очереди – во многом благодаря строгой дисциплине, установленной хозяином. Но иногда случаются проколы – скажем, когда за прилавком работают две продавщицы и одна из них случайно пропускает следующего по очереди покупателя, полагая, что его уже обслуживают. Если вы оказались этим несчастным, вполне допустимо подать голос, вежливо, но твердо заметив: «En fait, c’est a moi» («На самом деле моя очередь»). Если же вы оказались тем, кого несправедливо облагодетельствовали, лучше сказать: «En fait, c’est a Madame/Monsieur» («На самом деле очередь мадам/мсье»). Потому что, если вы прикинетесь дурачком и человек, стоящий перед вами, поймет, что происходит, он немедленно заявит о своих правах, и ваш заказ будет отложен в сторону, что вызовет неразбериху у кассы. Мораль: если вы вдруг окажетесь в парижской очереди, которая действительно соблюдается, старайтесь поддерживать ее status quo. Иначе не избежать анархии.

• В других маленьких магазинчиках или на рынке может и не быть строгой очереди. В такой ситуации необходимо сразу оценить, как организована торговля. Даже если у прилавков charcuterie/fromagerie/boucherie/marchand de vin[33] царит толкотня, стоит понять, действует ли здесь правило «первого первым и обслуживают». Если действует, вам следует установить визуальный контакт с продавцом, когда подойдет ваша очередь, и произнести сакраментальную фразу «En fait, c’est a moi», чтобы никто не успел вклиниться. В случае полной анархии просто перехватите взгляд продавца на секунду-другую, выпалите bonjour[34] и делайте заказ, прежде чем кто-то успеет вставить хоть слово. Как ни странно, в подобных обстоятельствах парижане, уважая закон джунглей, сохраняют спокойствие.

• Вызвать раздражение парижан можно и стоя в очереди в экспресс-кассу супермаркета, с терпеливой улыбкой и корзинкой, в которой всего девять наименований товара из положенных «не более десяти». Представьте, что уже на подходе к кассе вы слышите от кассирши: «Apres vous, c’est ferme» («После вас я закрываю кассу»). Это означает, что вам доверена почетная миссия объявить всем, кто стоит сзади: «С’est ferme apres moi» («После меня касса будет закрыта»). Лично мне доводилось произносить такое пару-тройку раз, и это неизменно вызывало раздражение у тех, кто занимал за мной. Сегодня, услышав фатальное «Apres vous, c’est ferme», я либо ухожу в другую очередь, либо покорно принимаю свою участь и, разворачиваясь лицом к очереди, жду, когда меня обслужат, заодно напоминая подходящим покупателям, что нет смысла вставать в эту кассу. Впрочем, вид у меня при этом настолько странный, что мало кто рискует это делать.

На улице

• Этот совет я повторяю чаще всего, но он по-прежнему актуален: если вы не говорите по-французски, не пытайтесь сразу же переходить на английский или другие языки, обращаясь к парижанину. Даже самый одаренный, владеющий несколькими языками парижанин сделает вид, будто не понимает ни слова, пока вы не начнете разговор с приветствия bonjour или, после пяти часов пополудни, bonsoir[35] (см. ниже «Полезные фразы»).

• Не одевайтесь так, словно собрались на пляж (даже если направляетесь на Paris Plages[36]). Топы от бикини приветствуются в качестве одежды для улицы разве что мужчинами-сластолюбцами.

• Не останавливайте занятое такси. Это лишь укрепит таксиста во мнении, что большинство клиентов – идиоты. Впрочем, голосующие на обочинах не виноваты, потому что на самом деле сигнальные лампочки у парижских такси не слишком четкие. Если такси свободно, коробочка на крыше светится белым. Если такси занято, белая коробочка погашена, а под ней горит крохотная оранжевая лампочка. Проблема в том, что в дневное время суток оба этих сигнала практически неразличимы. К счастью, Франция вводит новую систему, при которой свет на крыше будет зеленым, если такси свободно, и красным, если оно занято. Впрочем, на внедрение этой системы может уйти немало времени, поскольку таксистам разрешено оставить прежние световые сигналы до покупки новой машины.

• Принимайте как данность, что, если таксисту не понравится ваш внешний вид, он не остановится, даже если свободен. А если все-таки остановился, он может запросто открыть окно, поинтересоваться, куда вам надо, и уехать, если ему не по пути.

• Выходя на нерегулируемый пешеходный переход, не рассчитывайте на то, что водитель остановится по собственному желанию. Преграждая ему путь, вы рискуете – в лучшем случае – быть обруганным, а в худшем – вас попросту собьют, а уж потом обругают.

• Точно так же, если вы едете на велосипеде не по велосипедной дорожке, старайтесь не попадаться на глаза водителям, помня о том, что встреча с ними не сулит ничего хорошего. Даже велосипедные дорожки не всегда безопасны, поскольку многие совпадают с полосами для автобусов. Водители автобусов считают себя монополистами «выделенок», потому что на асфальте крупными буквами красуется слово BUS («Автобус»). Такси и мотоциклы тоже могут пользоваться этими полосами, но велосипедистов они воспринимают как конкурентов в этой с трудом отвоеванной привилегии. В любом случае, если присмотреться, велосипедист, нарисованный на велосипедных дорожках, выглядит так, будто по нему только что проехал автобус или такси. Короче, на велосипедной прогулке вблизи автотранспортных средств готовьтесь быть раздавленным всмятку.

• Не улыбайтесь просто так прохожим. Вы, может, думаете, что тем самым выражаете свое дружелюбие и радость от посещения города, но они скорее решат, что вы сумасшедший, или смеетесь над ними, или предлагаете секс. Разумеется, если есть нужда в сексе, все, что от вас потребуется, это улыбнуться проходящему мимо парижскому самцу.

В съемной квартире или отеле

• В отелях никогда не жалуйтесь на отсутствие в номере чайно-кофейных аксессуаров. Тем, кому требуется ранний утренний или поздний ночной чай/кофе, необходимо приезжать с собственным чайником.

• Точно так же нет смысла жаловаться на то, что ваш номер слишком мрачный или шумный. Любое помещение, расположенное ниже второго этажа, будет мрачным, поскольку практически все улицы Парижа застроены шести– или семиэтажными зданиями. Кроме того, даже при двойном остеклении окон, если ваша комната находится прямо над тротуаром, вам придется слушать пьяные крики по ночам и рассветный хор мусорных баков (они хоть и пластиковые, но грохочут оглушительно, когда их опрокидывают в мусоровоз, а потом сбрасывают обратно на тротуар).

• Если вы снимаете квартиру в доме, где проживают парижане, не ликуйте раньше времени: «Отлично, вестибюль просторный, так что я вполне смогу разместить свой велосипед, взятый напрокат, и/или детскую коляску, чем волочить все это на шестой этаж по лестнице». На самом деле вестибюль такой пустой именно потому, что жители дома голосованием запретили оставлять здесь любые колесные средства. Пристроив велосипед или коляску хотя бы на одну ночь, вы рискуете получить злую записку от старичка со второго этажа, который прожил в этом доме сорок лет, а году так в 1982-м упал, споткнувшись о припаркованный в холле велик; с тех пор он нуждается в ежегодном курсе лечения в spa-санатории. Если бы не артрит пальцев, он бы вполне мог проколоть шины вашему двухколесному другу.

Полезные фразы для общения с парижанами

Следует произносить громко, нараспев, чтобы это звучало не как пожелание доброго дня, а скорее служило напоминанием: «Привет, я не враг, честное слово» или «Да, у тебя не галлюцинации, я здесь, и тебе придется прекратить пустопорожний треп с коллегой и обслужить меня».

«На самом деле моя очередь». Фразу следует произнести со спокойной и вежливой улыбкой, которая не оставит никаких сомнений в том, что этому проныре не прошмыгнуть вперед вас. Только не давайте слабину, сказав: «C’est a moi, je pense» (я думаю), потому что ловкач может возразить: «Non, je ne pense pas»[37] – и продолжит свое черное дело.

В буквальном смысле означает «Позвольте мне», и, строго говоря, эти слова должны сопровождать какой-либо вежливый жест. Но может быть и иначе, к примеру когда парижанин выхватывает билет в метро из дрожащих пальцев туриста и сует его в прорезь турникета, чтобы незадачливый гость поскорее прошел вперед и не путался под ногами.

«После вас». Это тоже не следует понимать буквально. На самом деле смысл таков: «Поскорее проходите в дверь, и чтоб я больше вас не видел».

«Что он/она о себе возомнил(а)?» Возможно, эта реплика сбивает с толку, но ее часто адресуют тому, кто превзошел вас в чем-то или пытается это сделать. На устаревшем парижском argot[38], во избежание путаницы с tu – vous[39], было принято обращаться друг к другу в третьем лице. В черно-белых фильмах официанты спрашивали посетителей: «Qu’est-ce qu’il veut, le Monsieur?» («Что желает джентльмен?»). Так что вопрос «Что он о себе возомнил?» можно считать комбинацией прямого упрека «Кем ты себя возомнил?» и призыва ко всем окружающим подтвердить, что визави – идиот/сноб/сукин сын (и далее по списку).

«В самом деле!» – возможно, употребить это безопаснее, чем пытаться прибегнуть к винтажному сленгу. В любом случае, произносится громко и с придыханием, если кто-то пытается ущемить ваше парижское чувство превосходства.

В завершение любой сделки или встречи, вдогонку прощальному au revoir, парижане обычно желают друг другу хорошего дня или вечера. На самом деле, несмотря на свою репутацию людей неприветливых, парижане охотно желают друг другу всего хорошего. Дружелюбный официант может пожелать покидающим кафе туристам bonne visite (если получил щедрые чаевые), администратор гостиницы обязательно пожелает постояльцу bon sejour (хорошего пребывания). Однажды мне довелось услышать, как какая-то женщина желала своей подруге bon dentiste[40]. Эта грамматическая структура – прилагательное «хороший» в сочетании с любым существительным – настолько емкая и гибкая, что может означать что угодно, от «Я надеюсь, что твой визит к дантисту пройдет удачно» до «Я надеюсь, ты хорошо проведешь время на свидании со своим красавцем дантистом». Короче, это очень удобный способ применить свой скудный французский лексикон в общении с парижскими друзьями. Bonne improvisation![41]

2. Тротуары

Paris est la ville ou les caniveaux sont les plus propres du monde parce que les chiens les respectent.

(В Париже самые чистые в мире сточные канавы, потому что их уважают собаки.)

Ален Шифр, французский журналист

В мае 2009 года ежемесячный журнал по искусству Beaux Arts опубликовал социологическое исследование под названием «Французы и красота». В числе прочих, французам был задан вопрос, что является главным «источником красоты» в их повседневной жизни.

Как и следовало ожидать, 35 процентов респондентов назвали «занятия любовью», но это был всего лишь второй по популярности ответ. А лидировала, с 44 процентами голосов, «прогулка по улице».

Результат, прямо скажем, катастрофический для репутации страны. Неужели французские дома красивее, чем французские любовники, и плавные линии проезжающего «рено» эстетически приятнее изгибов французского тела? Даже если я слегка утрирую, итоги опроса однозначно говорят о важности уличной жизни во Франции – и особенно в Париже. Прогулки по Парижу – это уже такая устоявшаяся традиция, что для нее придумана особая художественная форма: глагол fl aner («фланировать»), означающий бесцельную прогулку, и ее исполнитель – fl aneur (фланёр), мужчина (женщинам, похоже, фланировать некогда), который бродит по городским улицам в поисках вдохновения для своих стихов, полотен или травелогов.

Концепцию fl aner придумал в XIX веке поэт-декадент Шарль Бодлер. В перерывах между сложением виршей и борьбой со spleen (поэтической комбинацией скуки, самоуничижения и стимуляторов) он праздно шатался по улицам. Хотя и провозглашая эти прогулки особой формой творчества, Бодлер, по сути, узаконил то, чем занимались все парижские джентльмены-бездельники, которые слонялись по городу в поисках секса – с официанткой ли, хорошенькой служанкой, замужней дамой с искоркой в глазах или, на худой конец, с проституткой, коих было в избытке.

Увлечение le fl aning (все-таки французам когда-нибудь придется называть это на английский манер) объясняет, почему так много залов музея Карнавале (Musee Carnavalet)[42], автобиографического музея истории Парижа, отдано под картины с изображением сцен городской жизни. Мужчины в цилиндрах, дамы в платьях с турнюрами прогуливаются по мостовым, выходят из театра, отдыхают на террасах кафе. Есть даже одно полотно, Sortie de lycee, на котором запечатлены подростки на выходе из школьного здания после уроков. Художники всех городов мира пишут уличные сцены, но в Париже это, похоже, стало манией. Жизнь была и есть dans la rue[43]. Даже если для вас искусство ограничивается удачными снимками, сделанными на каникулах, пешая прогулка по городу предоставит прекрасную возможность пополнить коллекцию фоторабот. И не только потому, что Париж настолько мал, что всего за один день вы сможете посетить десятки самых разных кварталов, но и потому, что, бродя по его улицам, вы откроете для себя много уникальных, чисто парижских штучек.

Не заблудиться в nom[44]

Когда я впервые приехал в Париж, то был совершенно сбит с толку названиями городских улиц. Хотя и умея читать по-французски, я зачастую никак не мог понять, на какой же улице нахожусь, потому что даже на самом маленьком и простейшем пересечении двух дорог обнаруживалось сразу несколько указателей, словно спорящих друг с другом.

Скажем, на углу одной улицы в квартале Марэ я увидел сразу три синие эмалированные таблички – две слева и одну справа, – которые уверяли меня в том, что я нахожусь на улице Шарлемань (Rue Charlemagne). Что ж, Шарлемань так Шарлемань. Но на тех же стенах на камне были высечены буквы, по которым можно было прочесть, что я нахожусь на улице Прэтр (Rue des Pretres). А на другой стороне улицы, тоже на стене дома, выделялось пятно, оставленное предыдущей табличкой.

Но и это еще не все. На маленькой улочке, идущей вниз от Шарлемань/Прэтр, возникли другие противоречия. Синие эмалированные таблички по обеим сторонам утверждали, что это улочка дю Прево (Rue du Prevot) Четвертого arrondissement, а каменная табличка – что это улица Персе (Rue Percee) Двенадцатого arrondissement. И по обеим сторонам зияли пустоты от снятых табличек-предшественниц.

Таким образом, на одном только этом перекрестке, метрах в пяти друг от друга, соседствовали восемь табличек и три загадочных пятна. Турист или иммигрант из новеньких вполне справедливо задастся вопросом, куда же его черт занес.

То же самое можно увидеть, если устроиться за столиком кафе Bonaparte на одноименной улице Шестого округа. Прямо перед кафе в глаза бросаются сразу две таблички вполне современного вида, расположенные друг над другом. Верхняя указывает улицу Рэнн (Rue de Rennes), а нижняя – площадь Сен-Жермен-де-Пре (Place Saint-Germain des Pres). Ну, и чему верить? Впрочем, если приглядеться внимательно, замечаешь, что табличка с названием улицы Рэнн перечеркнута крестом из прозрачного скотча, как будто этого достаточно, чтобы ее не принимать во внимание.

Бывает, такая путаница не столько противоречива, сколько забавна. Скажем, две одинаковые уличные таблички (или таблички разной формы, но одинакового содержания) висят на одной стене. Взять хотя бы отрезок улицы Шарлемань от того самого перекрестка. Здесь, на одном из домов, метров десяти шириной, сразу три таблички пытаются убедить меня в том, что да, я действительно нахожусь на улице Шарлемань. Две таблички вывешены на высоте два с половиной мет ра от уровня земли, а третья задрана на четырехметровую высоту.

Похожий сценарий и по соседству, на пересечении улиц дю Руа де Сисиль (Rue du Roi de Sicile) и Паве (Rue Pavee). На углу улицы Паве две синие таблички, приклеившиеся чуть ли не вплотную друг к другу, повторяют название улицы нерадивому пешеходу. Похоже, в прошлом улица Паве пережила личностный кризис, потому что, пока идешь по ней, таблички с ее коротким именем буквально на каждом шагу, и так до самой северной оконечности, где система, кажется, выдохлась, о чем свидетельствует щербатая табличка с пропущенными буквами.