Ниро Вульф (№18) - Требуется мужчина

Я рассудительно ответил:

— Я тщательно обдумал ваши слова со всех позиций. Безусловно, Кремера не затруднит предоставить в наше распоряжение человека, который даст мне сто очков вперед по части храбрости, ума, честности, реакции и особенно — нравственности. Но вот беда — где ему раздобыть такого же красавца, как я? Нище в мире такого больше не сыщешь. Так что придется мне взяться за дело самому.

— Я не хотел тебя обидеть, — произнес Вульф, пристально глядя на меня. — Я намеревался…

— Да ладно. Вы просто перенапряглись. Жизнь мистера Хаккета в опасности, а вас это нервирует.

Мы обсудили разные мелочи. Джейн Гир домогалась встречи. Теперь я, конечно, понял, отчего в среду вечером Вульф отказался увидеться с ней. Когда он послал меня за ней, ему пришла в голову мысль нанять двойника, а потому он не мог допустить, чтобы Джейн увидела настоящего Ниро Вульфа — после этого она вряд ли обманулась бы настолько, чтобы попытаться прикончить подставного Ниро Вульфа. Это указывало на то, что шеф взялся за Джейн Гир всерьез, но я не стал лезть на рожон и не сказал, что, по моему мнению, кого-кого, а ее можно вычеркнуть из числа подозреваемых, поскольку Вульф только бы хрюкнул в ответ. Несколько раз она звонила, настаивая на встрече с Вульфом, а в пятницу утром даже пришла и минут пять препиралась с Фрицем через приоткрытую на три дюйма дверь — ровно на столько позволяла приоткрыть дверь накинутая цепочка. Вульф явно что-то задумал. Я получил указание позвонить ей и пригласить к Вульфу на шесть часов вечера, а когда она явится, отвести ее к Хаккету. Вульф сказал, что лично поднатаскает Хаккета для этой предстоящей встречи.

Я состроил недоверчивую физиономию, а шеф заявил:

— Ей представится отличная возможность убить мистера Хаккета.

Я фыркнул:

— В то время как я буду рядом, чтобы сказать ей, когда можно прекратить огонь.

— Я согласен, что это маловероятно. Зато она убедится, что мистер Хаккет — это я.

— Что все же не укоротит его жизнь и не продлит вашу.

— Наверное. Но я смогу ее видеть и слышать. Я буду наблюдать через отверстие.

Вот, значит, что он задумал. Вульф расположится в нише, которая находится между прихожей и кухней, и будет подглядывать в кабинет через отверстие в стене. Со стороны кабинета оно было замаскировано картиной с изображением водопада, прозрачного, если смотреть через него в кабинет. Вульф только и ждал предлога, чтобы прибегнуть к этому способу, хотя отверстие и вправду служило нам верой и правдой уже много лет.

— Это другое дело, — сказал я. — Когда вы услышите и увидите Джейн Гир, вы поймете, что у нее даже не золотое, а платиновое сердце.

Майор Джонсон позвонил лишь один раз, и ему сказали, что Вульф занят; похоже, он был не столь настойчив, как Джейн. Кремеру он сказал, что приходил к Вульфу в среду, потому что во вторник отец показал ему полученную по почте угрозу, добавив, что собирается проконсультироваться у Вульфа; вот он и решил прибегнуть к помощи знаменитого сыщика, чтобы убийца был пойман и получил по заслугам. Я предложил Вульфу переговорить с майором Джонсоном самому, а не подставлять ему Хаккета, но Вульф отказался, что лишний раз подтвердило, в каком состоянии он пребывает. В любом другом случае от меня никаких предложений и не потребовалось бы, ибо майор, безусловно, был готов раскошелиться на круглую сумму.

Когда я спустился в кабинет, Хаккет сидел в кресле Вульфа и громко грыз печенье, осыпая стол крошками. Поскольку доброго утра я пожелал ему еще раньше, то, не тратя времени на разговоры, попросту перестал его замечать. Набрав номер на телефоне у себя на столе, я позвонил Джейн Гир в контору.

— Арчи, — назвался я, когда Джейн сняла трубку.

— Какой Арчи? — фыркнула она в ответ.

— Да бросьте вы. Мы же не натравили на вас полицию, верно? Давайте немного посудачим.

— Я сейчас повешу трубку.

— Тогда и я тоже. Только одну секундочку. Вас хочет видеть Ниро Вульф.

— Что вы говорите? Ха-ха. Не похоже, чтобы это было так.

— Честное индейское, он исправился. Я показал ему ваш локон. Еще предъявил фотографию Джуди Гарленд, сказав, что это вы и есть. На этот раз он не допустит, чтобы я вас домогался.

— Ну и я тоже.

— Отлично. Тогда приходите сюда к шести часам, он вас примет. Устраивает? Сегодня, в шесть вечера.

Она ответила, что устраивает. Я сделал еще пару звонков и занялся обычными делами, но заметил, что все крепче и крепче стискиваю челюсти из-за раздражающего чавканья. Наконец мое терпение лопнуло, и я обратился к рассевшемуся в кресле Хаккету:

— Что это у вас за печенье?

— Имбирные крекеры.

Очевидно, сиплое карканье было его обычным голосом.

— Я и не знал, что у нас такое есть.

— Его у вас и нет. Я спрашивал Фрица, но он, кажется, понятия не имеет об имбирных крекерах. Я сам сходил на Девятую авеню и купил их.

— Когда? Сегодня утром?

— Да, совсем недавно.

Я повернулся к телефону, позвонил в оранжерею, подозвал Вульфа и сказал ему:

— Мистер Хаккет сидит в вашем кресле и уписывает имбирные крекеры. Совсем недавно он прогулялся на Девятую авеню, где и купил их. Если он так свободно шастает домой и из дома, то что мы поимеем за свою сотню зеленых?

Вульф ответил, как и ожидалось. Я повесил трубку, повернулся к Хаккету и передал приказ. Он не должен покидать дом, за исключением тех случаев, когда получает соответствующие указания от Вульфа или от меня. На Хаккета это, казалось, не произвело особого впечатления, но он добродушно кивнул:

— Ладно, раз так, пусть будет по-вашему. Но у всякой сделки есть две стороны. Мне должны платить каждый день и вперед, а я сегодня еще ничего не получил. Сто долларов чистоганом.

Вульф уже сказал мне то же самое, так что пришлось раскошелиться. Я извлек из бумажника пять двадцатидолларовых бумажек.

— Должен заметить, — прокомментировал Хаккет, аккуратно складывая банкноты и засовывая их в кармашек на поясе, — что это щедрая плата за ничтожные усилия. Я понимаю, что мне удалось сорвать хороший куш. — Он наклонился ко мне и добавил: — Хотя скажу вам по секрету, Арчи, я не думаю, что случится что-то серьезное. Я по натуре сангвиник.

— Я тоже, — ответил я, затем выдвинул один из ящиков стола, средний справа — я держу в нем оружие, — вынул наплечную кобуру и нацепил ее, затем достал свой револьвер. Два другие принадлежали Вульфу. В револьвере оказалось всего три патрона, так что я полез в коробочку с патронами и заполнил пустовавшие в барабане гнезда.

Засунув револьвер в кобуру, я как бы невзначай взглянул на Хаккета и увидел, что он переменился в лице. Губы были крепко сжаты, глаза казались испуганными, и смотрел он настороженно и сосредоточенно.

— Прежде мне не приходилось играть в такие игры, — произнес он изменившимся голосом. — С этим мистером Вульфом шутки плохи, а вы — его человек. Я пошел на это, сознавая, что меня могут перепутать с мистером Вульфом и убить, но ведь я должен поверить ему на слово, что дело именно в этом и от меня ничего не утаили. Если же все еще сложнее, и вы сами собираетесь меня убить, то я решительно заявляю, что это несправедливо.

Я сочувственно ухмыльнулся, думая, как исправить свою ошибку, — не стоило мне, конечно, надевать при нем свое боевое снаряжение. При виде револьвера, настоящего револьвера и настоящих патронов бедняга перепугался до смерти. А вдруг он теперь сбежит от нас, и нам придется снова давать объявление в газету и искать ему замену — о Господи, а я только что вручил ему сто долларов!

— Послушайте, — искренне заговорил я, — вы же пару минут назад сами выразили уверенность в том, что ничего серьезного не случится. Возможно, вы правы. Я склонен с вами согласиться. Но в том случае, если кто-то и в самом деле что-то замышляет, я должен быть во всеоружии — тут я дотронулся рукой до кобуры, где лежал револьвер, — по двум причинам: во-первых, чтобы вам не причинили вреда, а во-вторых, если вас вдруг ранят, то врезать им посильнее.

Хаккета это, похоже, удовлетворило, потому что взгляд его стал менее напряженным, но за имбирным печеньем он снова не потянулся. Хотя бы этого я добился. Я объяснил толстяку будничным тоном, который, как я подумал, должен был его успокоить, что в одиннадцать тридцать он должен подняться в комнату Вульфа и получить указания насчет дальнейших действий, включая нашу очередную дневную вылазку.

По правде говоря, когда во второй половине дня я привез его домой — было почти полшестого, — я, чтобы не восхищаться им, вынужден был то и дело припоминать имбирное печенье и то, что он упорно называл меня «Арчи». Во время нашей продолжительной вылазки мы посетили универмаг «Брукс Бразерс», ресторан «Рустерман», гостиницу «Черчилль», музей искусств «Метрополитен», Ботанический сад и еще три-четыре места. Хаккет сидел в машине на заднем сиденье, где обычно располагался Вульф, и я видел в зеркальце, что он, удобно развалившись, поглядывал по сторонам куда более безмятежно, чем Вульф, когда тому случалось ездить на автомобиле. Вульф терпеть не может езды, боится столкновений и твердо уверен, что все остальные машины выбираются на улицы исключительно для того, чтобы врезаться в нас.

Во время одной из остановок, когда Хаккет вылез из машины и перешел улицу, он держался идеально. Не торопился, не оглядывался, не дергался и не волновался — шел себе и шел. В пальто и шляпе Вульфа, с его тростью он мог бы ввести в заблуждение даже меня. Тут я обязан отдать ему должное, несмотря на то, что вся эта затея казалась мне совершенно нелепой и безрассудной. Ночью все могло бы быть иначе, но сейчас, при дневном свете, когда ничто не указывало на то, что за нами следят, я чувствовал себя совершенно по-идиотски, лишним и бесполезным, — но тем не менее бдительно поглядывал по сторонам, не выпуская из руки револьвер.

Ничего не случилось. Ничегошеньки. Вернувшись домой, я оставил Хаккета в кабинете и отправился на кухню, где за большим столом восседал Вульф, попивая пиво и наблюдая за тем, как Фриц готовит томатный сок. Его ежедневные привычки были, естественно, бесцеремонно скомканы.

Я доложил:

— Его пытались подстрелить из гаубицы с крыши Эмпайр Стейт Билдинг, но промахнулись. На левом локте он заполучил синяк после столкновения с вращающейся дверью «Рустермана», но больше не пострадал.

Вульф хрюкнул.

— Как он вел себя?

— Вполне прилично.

Вульф снова хрюкнул.

— Скорее всего они попробуют что-то предпринять, когда стемнеет. Повторяю — сегодня утром я тебя уже наставлял, — ты будешь сам вести беседу с мисс Гир, но только не слишком увлекайся. И следи за мистером Хаккетом — стоит ему сфальшивить, и пиши пропало. Я его проинструктировал самым тщательным образом, но он способен сморозить любую глупость. Позаботься о том, чтобы я хорошо слышал клиентку. Посади ее как можно ближе к углу моего стола — тогда я смогу следить за ее лицом. Вид из этого отверстия довольно ограниченный, сам знаешь.

— Будет исполнено, сэр.

Тем не менее на деле мне не удалось последовать указаниям Вульфа. Было почти шесть часов. В дверь позвонили, и я отправился в прихожую открывать, по пути бросив взгляд в кабинет, чтобы убедиться, что Хаккет на месте. Открыв дверь, я обнаружил, что мисс Гир не из тех, кто разгуливает в одиночестве по улицам большого города. Рядом с ней стоял майор Эмиль Джонсон.

6

Но я уже открыл дверь. Было бы неучтиво тут же захлопнуть ее и оставить их стоять на крыльце, пока бы я сообразил, как выкрутиться. Так что я решил дотянуть время.

— Какая удача! — радостно воскликнул я. — Сразу две рыбки на один крючок!

Джонсон поздоровался, а Джейн сказала:

— Майор Джонсон надумал ко мне присоединиться в самый последний миг. Мы с ним встретились за коктейлем. — Она смерила меня взглядом — и правда, я стоял, загораживая вход, и не двигался с места.

— Вы позволите войти?

Конечно, я мог бы сказать Джонсону, что кресло у нас в кабинете только одно, а потому шел бы он лучше прогуляться. Но в том случае, если бы кто-то из этой парочки догадался, что Хаккет — не Ниро Вульф, я бы предпочел иметь дело скорее с Джонсоном, нежели с Джейн Гир. С другой стороны, Хаккета подготовили к разговору именно с ней, а присутствие нового лица могло повернуть беседу совершенно неожиданно. Как бы то ни было, я не мог вести игру дальше, не посоветовавшись с главнокомандующим. Поэтому я решил загнать парочку в гостиную и попросить подождать, а самому тем временем проконсультироваться с Вульфом.

— Разумеется, заходите, — сердечно пригласил я, посторонившись. Они вошли, я захлопнул за ними входную дверь и распахнул дверь в гостиную.

— Сюда, пожалуйста. Присаживайтесь. Я отлучусь на минутку, с вашего позволения…

Я уже шагнул в прихожую и только тут заметил одну пренеприятнейшую деталь: дверь из гостиной в кабинет была открыта! Тут я, конечно, оплошал. Но ведь я не ожидал никаких осложнений. Если они сделают хоть несколько шагов — а этого никак не избежать, — то неминуемо заметят сидящего в кабинете Хаккета. Ну и что, собственно? Ведь он, черт побери, именно для того там и сидит. Рассудив так, я направился дальше через прихожую к нише. Увидев, что Вульф уже готовится занять позицию у отверстия, я прошептал:

— Она явилась с эскортом. С ней майор Джонсон. Я пока усадил их в гостиной. Дверь в кабинет открыта. Итак?

— Проклятье! — прошипел Вульф, метнув на меня сердитый взгляд. — Возвращайся в комнату через кабинет, закрой дверь и скажи майору Джонсону, чтобы он подождал, потому что я хочу поговорить с мисс Гир с глазу на глаз. Проведи ее в кабинет через прихожую, и когда…

Тут прогремел выстрел. По крайней мере, звук, донесшийся до нас, очень напоминал выстрел, причем стреляли явно не снаружи. Даже стены содрогнулись. И порохом запахло столь явственно, словно палил я сам. Я вскочил и в три прыжка очутился у двери в кабинет. Хаккет сидел в прежней позе и, кажется, онемел от испуга. Я бросился в гостиную. Джонсон и Джейн повскакивали с мест и недоуменно пялились друг на друга. Казалось, оба тоже от испуга потеряли дар речи. В руках у них ничего не было, если не считать сумочки Джейн. Я мог бы подумать, что это штучки Хаккета, который переусердствовал с имбирным печеньем, если бы не запах пороха, который был мне слишком хорошо знаком.

— В чем дело? — накинулся я на Джонсона.

— У вас надо спросить, — парировал он, переведя взгляд на меня. — Что за дьявольщина?

— Вы не стреляли?

— Нет. А вы?

Я повернулся к Джейн.

— А вы?

— Вы… вы, верно, спятили, — ответила она, запинаясь и стараясь унять дрожь. — С какой стати мне стрелять?

— Дайте-ка я взгляну на вашу пушку, — потребовал Джонсон.

Я опустил взор и был немало удивлен, увидев у себя в руке револьвер. Должно быть, машинально выхватил его из кобуры по дороге.

— Он здесь ни при чем, — ответил я Джонсону и сунул ему дуло под самый нос. — Видите?

Майор принюхался.

— Да, вы правы.

— Но выстрелили где-то в доме, — сказал я. — Чувствуете, какой запах?

— Еще бы.

— Отлично. Давайте обсудим все это с мистером Вульфом. — Я указал пистолетом на дверь.

Джейн что-то затараторила, но я не обратил на нее внимания. Она просто несла какую-то чушь, негодуя по поводу того, что кто-то пытается кого-то околпачить и тому подобное. Ей не очень-то хотелось идти в кабинет, но когда туда направился Джонсон, она последовала за ним. Я замыкал шествие.

— Это мистер Ниро Вульф, — объявил я. — Присаживайтесь.

Я мог только надеяться, что действую правильно, ибо настоящий Вульф как будто ниоткуда не появился. Я лихорадочно размышлял, как с ними поступить, пока я разыскиваю револьвер, а по возможности — и пулю. Джейн все еще продолжала что-то лепетать, но резкий голос Джонсона остановил ее:

— Посмотрите, у Вульфа на голове кровь!

Я вгляделся в Хаккета. Тот, наклонившись вперед, привстал за столом, опираясь на него одной рукой, и смотрел на нас, переводя глаза с одного на другого. Кто хотел, мог прочитать в его лице изумление, испуг или гнев. Казалось, он не услышал, что произнес Джонсон. Я же только после слов майора заметил за левым ухом Хаккета маленькую струйку крови, медленно стекающую по шее.

Я набрал в легкие побольше воздуха и завопил:

— Фриц!

Фриц явился на мой зов мгновенно — должно быть, Вульф велел ему на всякий случай поджидать в прихожей. Я пригласил его войти и вручил ему свой револьвер.

— Если любой из них полезет за носовым платком в карман — стреляй!

— Это опасные инструкции, — резко выпалил Джонсон, — вдруг он…

— За него вы не беспокойтесь.

— Я согласен, чтобы вы меня обыскали.

С этими словами Джонсон вздернул руки вверх.

— Вот это лучше. — Я подошел к нему и обыскал всего от шеи до лодыжек. Затем, предложив ему сесть в кресло, повернулся к Джейн. Она обожгла меня испепеляющим взглядом и шарахнулась в сторону, словно увидела лягушку или змею.

— Дело ваше, — сказал я ей, — можете отказаться от обыска. Но учтите: если из-за какого-нибудь неудачного жеста Фриц продырявит ваш животик, на меня не сетуйте.

Она метнула на меня еще один взгляд, но подчинилась. Я обыскал и ее, правда, не столь тщательно, как Джонсона, затем заглянул в ее сумочку; не найдя ничего, я вернул сумочку Джейн и подошел к Хаккету, чтобы выяснить, что с ним стряслось. Хаккет, благодарение Богу, не выл и не стонал, хотя на выражение его физиономии стоило посмотреть. После того, как Джонсон возвестил всем про кровь, Хаккет начал судорожно ощупывать голову, и теперь с отвисшей челюстью уставился на окровавленные пальцы.

— Это что — кровь? — прохрипел он.

Надо сказать, то жалкое зрелище, которое он собой представлял, мало способствовало популярности Ниро Вульфа. Мельком взглянув на него, я отчеканил:

— Нет, сэр. Только неглубокая царапина в верхней части уха. — Я вытер кровь своим носовым платком. — Пожалуй, вам лучше пойти в ванную и воспользоваться полотенцем.

— Но я не… ранен?

Я готов был прикончить его на месте. Однако я сдержался и, напомнив Фрицу, по-прежнему стоящему с моим револьвером, чтобы посетители не вздумали двигаться, повел Хаккета в ванную в дальнем конце коридора, прикрыв за нами дверь. Показав струхнувшему толстяку в зеркало его ухо, я смазал ранку йодом, заклеил пластырем и велел ему, чтобы он оставался здесь, пока не успокоится, а потом возвращался назад, но не встревал в беседу. Он обещал, но я в ту минуту не дал бы за него и мокрой сигареты.

Не успел я войти в кабинет, как Джейн заверещала:

— А его вы обыскали?

Я пропустил ее выпад мимо ушей и, обойдя стол Вульфа, принялся разглядывать спинку кресла. Подголовник кресла был обит коричневой кожей. Напротив того самого места, где должно было располагаться левое ухо Хаккета, когда он сидел, в восьми дюймах сверху и примерно в футе слева в коже зияло отверстие. Заглянув с обратной стороны, я удостоверился, что оно сквозное. Осмотрев стену за креслом, я заметил еще одну дырку, пробитую в штукатурке. Я достал отвертку и молоток из нижнего ящика моего стола и принялся оббивать вокруг штукатурку, пока не наткнулся на что-то твердое. Тогда я продолжил работу ножом. Наконец мои старания увенчались успехом, и я зажал то, что выковырял из стенки, между большим и указательным пальцами. Как раз в этот миг из ванной вернулся Хаккет, похоже, несколько овладевший собой.

— Вот пуля, — назидательно сообщил я. — Тридцать восьмого калибра. Она пролетела, задев ухо мистера Вульфа, через спинку кресла и испортила стену. Теперь на штукатурке будет нашлепка, как бельмо на глазу.

Джейн скривилась. Джонсон, усевшись, вперился в меня прищуренными глазами. Хаккет сказал — видимо, считая, что он ни во что не встревает:

— Я их еще разок обыщу.

Я отвел от него глаза, чтобы не метать молнии, и сдержанно произнес:

— Не стоит, сэр. Все в порядке, я проверил. Но я полагаю…

— Может быть, — вставил Джонсон, — Вульф сам в себя выстрелил?..

— Да, как же, — кивнул я головой. — Мистер Вульф с удовольствием позволит вам удостовериться, что у него на лице нет следов от пороха.

— Так он их смыл в ванной, — ядовито процедила Джейн.

— Их не смоешь. — Я снова обратился к Джонсону: — Если хотите, я вам дам лупу. Можете заодно исследовать и кожаную обивку.

Провалиться мне на месте, но он принял это всерьез. Кивнул, встал, и мне пришлось отдать ему лупу из стола Вульфа. Сначала Джонсон изучал кресло — тот участок, что непосредственно примыкал к пулевому отверстию, а потом добрался и до Хаккета, принявшись рассматривать его лицо и ухо. Хаккет стоял спокойно, поджав губы и глядя куда-то поверх головы майора. Наконец Джонсон вернул мне лупу и уселся на прежнее место.

— Ну как, — спросил я, — стрелял в себя мистер Вульф?

— Нет, — признал Джонсон. — Если только он не обернул чем-нибудь револьвер.

— Ну, конечно, — съязвил я, — он завернул его в подушку и, держа на расстоянии вытянутой руки, нацелил себе в ухо и спустил курок. Вы бы не попытались сами повторить этот подвиг? Да еще так, чтобы пуля просвистела в дюйме от виска?

Джонсон не отрывал от меня глаз.

— Я всего лишь предельно объективен, — заявил он. — Пусть с некоторыми натяжками. Я не спорю, мое предположение выглядит весьма маловероятным.

— Насколько я могу судить о случившемся, — начал было Хаккет, но я, не ожидая от него ничего путного, перебил:

— Простите, сэр. Пуля, конечно, это уже кое-что, но найти пистолет было бы еще лучше. Давайте тоже будем предельно объективными. Может быть, нам удастся найти пистолет в гостиной.

Я направился к двери, уцепив Хаккета за локоть, чтобы толстяк вышел со мной вместе, и бросил на ходу Фрицу:

— Проследи, чтобы они не двигались с мест.

— Но я хотел бы присутствовать… — запротестовал Джонсон, поднимаясь.

— Черта с два. — Я повернулся к нему и повысил голос. — Посидите пока, братишка. Я и так стараюсь держать себя в руках и не грубить. В чьем доме свищут пули, может, в вашем? Клянусь Богом, если вы ослушаетесь, Фриц продырявит вам колено.

Он что-то возразил, и Джейн тоже пыталась настаивать, но я проигнорировал их и, пропустив вперед Хаккета, вышел в гостиную, плотно закрыв за собой звуконепроницаемую дверь.

Хаккет принялся было возбужденно тараторить, но я велел ему заткнуться. Он не унимался. Тогда я сказал, чтобы он выкладывал, но только побыстрее.

— Просто невероятно, — заявил он, поймав мой взгляд и выбирая слова, — чтобы кто-то из них выстрелил в меня отсюда, через открытую дверь, а я ничего не заметил.

— Вы мне уже это сказали в ванной. А еще вы сказали, что не помните, открыты или закрыты были ваши глаза, и если открыты, то куда вы смотрели, когда раздался выстрел. — Я вплотную наклонился к его физиономии. — А теперь слушайте. Если вы вообразили, что это я или Вульф стреляли в вас, я вам живо прочищу мозги, которые, судя по всему, весьма в этом нуждаются. Один простой факт: пуля, задевшая ваше ухо и пробившая спинку кресла, неминуемо должна была прилететь только через эту дверь из гостиной. Она не могла прилететь ни из прихожей, ни еще откуда-нибудь, потому что еще не изобрели пистолетов, стреляющих по кривой траектории. Кто виноват, что вы смотрели непонятно куда или вообще зажмурились, а может, временно ослепли? Сейчас от вас требуется лишь одно — сидите тихо в кресле у стены, не двигайтесь и помалкивайте.

Он что-то проворчал, но подчинился. Я осмотрелся. Если допустить, что стреляли из гостиной, то теоретически пистолет или остался здесь, или его кому-то передали, или выбросили. Передать его не могли, ведь я очутился здесь не позже чем через пять секунд после выстрела, когда Джейн Гир с Джонсоном уже пялились друг на друга. Выбросили? Тоже вряд ли — окна были закрыты, шторы на них опущены. Таким образом, оставалось только первое предположение, и я взялся за поиски.

Было очевидно, что оружие далеко спрятать не могли, ибо пяти секунд явно маловато, чтобы поддеть половицу или просверлить отверстие в ножке стола. Поэтому я сосредоточился на менее изощренных местах, заглядывая под мебель и за занавески. Хотя я был совершенно уверен в успехе, меня не оставляло странное ощущение, что как бы я ни старался, пистолет мне не найти. Не знаю, откуда оно появилось. Впрочем предчувствие не оправдалось. Когда я добрался до большой вазы на столе между окнами и заглянул внутрь, я различил что-то белое; сунув туда руку, я нащупал пистолет. Я подцепил его за спусковой крючок и извлек на свет божий. Судя по запаху пороховой гари, из оружия недавно стреляли, хотя, разумеется, он уже успел остыть. Это был допотопный «гранвиль» тридцать восьмого калибра, того и глади заржавеющий. Белый предмет, который я заметил в вазе, оказался обычным мужским носовым платком, через прореху в котором торчала рукоятка револьвера. Осторожно, чтобы не оставить отпечатков, я выдвинул барабан. Так и есть — пять патронов на месте, а шестого не хватает.

Хаккет подскочил ко мне, пытаясь что-то сказать. Я был краток.

— Да, это тот самый револьвер, из которого стреляли, и он не принадлежит ни мне, ни Вульфу. Может, он ваш? Нет? Отлично. Ладно, не нервничайте. Сейчас мы вернемся туда, и запомните, работенка предстоит только для моих мозгов, но не для ваших ни в коей мере. Не пытайтесь мне как-либо помочь. Проверьте себя, как долго вы способны не раскрыть рта. Просто напустите на себя важный вид, словно вы уже давно обо всем догадались, и если все закончится нормально, то получите лишнюю сотню долларов. Идет?

Будь я проклят, если он на это не ответил:

— Две сотни. Ведь в меня стреляли. Еще дюйм, и мне пришел бы конец.

Я ответил, что насчет второй сотни пусть договаривается лично с Вульфом и, открыв дверь в кабинет, пропустил лже-Вульфа вперед. Он обошел Джейн Гир и уселся в то самое кресло, в котором только что избежал смерти. Я развернул свой стул и приготовился к бою.

— Ну и что вы там нашли? — резко спросил Джонсон.

— Вот, — бодро ответил я, — старый револьвер, «гранвиль» 38-го калибра, тот самый, из которого не так давно палили. — Я осторожно положил его на свой стол. — Фриц, можешь вернуть мне мою пушку.

Он повиновался.

— Спасибо. Эту древность, завернутую в носовой платок, я обнаружил в вазе на столе в гостиной. В барабане осталось пять патронов и одна стреляная гильза. Револьвер этот чужой. Я его никогда прежде не видел. Теперь, похоже, все начинает становиться на свои места.

Тут Джейн взорвалась. Сперва она обозвала меня предателем. Потом заявила, что желает видеть адвоката и намерена отправиться за ним сию же минуту. Затем принялась ругать Хаккета, и весьма изобретательно. Она сказала, что более подлой ловушки история еще не знала.

— Теперь мне ясно, черт побери, — добавила она, обращаясь к Хаккету, — каким образом вы состряпали ложное обвинение Питеру Руту. И я позволила этому подлецу Гудвину вешать мне лапшу на уши!

Она вскочила с кресла, вся полыхая от гнева — зрелище было изумительное.

— Но на этот раз у вас ничего не выйдет! Немыслимые мерзавцы!

Надо сказать, что Хаккет с самого начала пытался ей что-то возразить, все повышая голос, но слышно его стало, только когда она приумолкла, чтобы перевести дух:

— …этого не потерплю! Вы явились сюда и хотели меня убить! И даже чуть не убили! А теперь еще порете чушь о каком-то Питере Руте, о котором я в жизни не слыхал!

Он с таким чувством это произнес! Или он забыл, что изображает Ниро Вульфа, или, наоборот, в волнении решил, что он и есть Ниро Вульф. Он продолжал:

— Послушайте! Я не потерплю…

Она повернулась и направилась к двери. Я уже был на ногах и рванулся за ней, но на полпути прирос к полу: дверной проем целиком заполнила огромная глыба, загородив Джейн путь.

Джейн резко остановилась и, вытаращив глаза, попятилась.

Глыба вдвинулась в контору и прогудела:

— Добрый день. Я Ниро Вульф.

7

Эффект был потрясающий. Все словно онемели. Вульф двинулся вперед, а Джейн снова попятилась, даже не глядя по сторонам, и чуть не споткнулась о ногу Джонсона. Остановившись возле письменного стола, Вульф поманил пальцем Хаккета:

— Будьте добры, сэр, пересядьте в другое кресло.

Хаккет, ни слова не говоря, бочком подвинулся к красному кожаному креслу. Вульф, наклонившись, полюбовался на дыру в спинке своего кресла, потом перевел взгляд на отверстие в штукатурке дюймов до четырех в диаметре, которое я проковырял, доставая пулю. Удовлетворившись осмотром, он хрюкнул и грузно уселся.

— Все это становится похожим на фарс, — подал голос Джонсон.

— Я ухожу, — бросила Джейн и решительно направилась к двери.

Я это предвидел и, сделав два шага, крепко схватил ее за руку. Я не остановился бы и перед тем, чтобы слегка выкрутить строптивице руку. Джонсон вскочил на ноги, сжав кулаки. Интересно, как им удалось всего за каких-то сорок восемь часов дойти до таких отношений, что Джонсон так и трясся от ярости при виде другого мужчины, прикасающегося к его Джейн. Подойди он поближе, он рисковал бы тоже получить ссадину на ухе, благо на тот случай, если бы пришлось его успокоить, в свободной руке я держал увесистый револьвер.

— Прекратите! — хлестко прогремел голос Вульфа, и мы застыли как статуи. — Мисс Гир, вы можете уйти, если хотите, но только после того, как я скажу пару слов. Прошу вас, мистер Джонсон, сядьте. Мистер Гудвин вооружен, и он, как видите, сейчас явно не в лучшем настроении, так что вы рискуете. Арчи, сядь за стол, но пистолет не убирай и будь наготове. Один из них и есть убийца.

— Ложь! — чуть задыхаясь, выкрикнул Джонсон. — И кто вы такой, черт возьми?

— Я, кажется, представился, сэр. А тот джентльмен — временно у меня на службе. Когда моей жизни начали угрожать, я его нанял в качестве подставного лица. Знай я раньше, что мне грозит всего-навсего царапина на ухе, я бы мог сэкономить деньги и избежать серьезнейших неудобств.