Собрание сочинений том1 часть2

      Что выдвигает против этого мой противник?
      Собственно говоря, ничего существенного. Он больше занят руганью, чем выяснением вопроса. Видать, уж очень он осерчал! Он не осмеливается открыто ставить вопросы, не дает прямого ответа на них, а, подобно трусливому «вояке», увиливает от предмета спора, лицемерно затушевывает ясно поставленные вопросы и к тому же уверяет всех: я, мол, одним взмахом выяснил все вопросы! Так, например, автор вообще не ставит вопроса о выработкесоциалистического сознания, не решается прямо сказать, к кому он примыкает в этом вопросе: к Каутскому или к «экономистам». Правда, в первом номере «Социал-Демократа» наш «критик» делал довольно смелые заявления, тогда он прямо говорил языком «экономистов». Но что поделаешь? Тогда было одно, а теперь он в «другом настроении» и, вместо критики, обходит этот вопрос, может быть потому, что убедился в своей ошибке, только открыто признаться в этой ошибке он не решается. В общем наш автор очутился меж двух огней. Он никак не разберется, к кому же примкнуть. Если он примкнет к «экономистам», тогда должен порвать с Каутским и с марксизмом, а это ему невыгодно; если же он порвете «экономизмом» и примкнет к Каутскому, тогда непременно должен подписаться под тем, что говорит «большинство», — но для этого не хватает смелости. Так и остается он меж двух огней. Что же осталось делать нашему «критику»? Здесь лучше помолчать, решает он, и действительно трусливо обходит поставленный выше вопрос.
      Что говорит автор о внесении сознания?
      И здесь он обнаруживает то же колебание и трусость. Он подменяет вопрос и с большим апломбом заявляет: Каутский вовсе не говорит, будто «интеллигенция извне вносит социализм в рабочий класс» (стр. 7).
      Прекрасно, но ведь этого не говорим и мы, большевики, г-н «критик», зачем вам понадобилось сражаться с ветряными мельницами? Как вы не можете понять, что, по нашему мнению, по мнению большевиков, социалистическое сознание вносит в рабочее движение социал-демократия, а не только интеллигенты-социалдемократы? Почему вы думаете, что в социал-демократической партии одни лишь интеллигенты? Неужели вы не знаете, что в рядах социал-демократии значительно больше передовых рабочих, чем интеллигентов? Разве социалдемократы-рабочие не могут вносить социалистическое сознание в рабочее движение?
      Автор, видимо, и сам чувствует неубедительность этого своего «доказательства» и переходит к другому «доказательству».
      «Каутский пишет, — продолжает наш «критик»; «Вместе с пролетариатом с естественной необходимостью зарождается социалистическая тенденция как у самих пролетариев, так и у тех, кто усваивает точку зрения пролетариата; так объясняется зарождение социалистических влечений». Отсюда ясно, — комментирует наш «критик», — что социализмне вносится извне в пролетариат, но, наоборот, выходит из пролетариата и входит в головы тех, которые усваивают воззрения пролетариата» («Ответ Союзному комитету», стр. 8).
      Так пишет наш «критик» и воображает, что он выяснил вопрос! Что означают слова Каутского? Только то, что социалистическое влечение само собой рождается в пролетариате. И это, конечно, верно. У нас же спор идет не о социалистическом влечении, а о социалистическом сознании! Что общего между тем и другим? Разве влечение и сознание одно и то же? Неужели автор не может отличить «социалистической тенденции» от социалистического сознания»? И разве это не убожество мысли, когда он из слов Каутского заключает, что «социализм не вносится извне»? Что общего между «зарождением социалистической тенденции» и внесением социалистического сознания? Разве тот же Каутский не говорит, что «социалистическое сознание есть нечто извневнесенное в классовую борьбу пролетариата» (см. «Что делать?», стр. 27)?
      Автор, видимо, чувствует, что попал в ложное положение, и в заключение вынужден добавить: «Из цитаты Каутского действительно вытекает, что социалистическое сознание вносится в классовую борьбу извне» (см. «Ответ Союзному комитету», стр. 7). Но он все же не решается прямо и смело признать эту научную истину. Наш меньшевик и здесь обнаруживает то же колебание и трусость перед логикой, что и раньше.
      Вот какой двусмысленный «ответ» дает г-н «критик» на два главных вопроса.
      Что же можно сказать об остальных мелких вопросах, которые сами собой вытекают из этих крупных вопросов? Будет лучше, если читатель сам сравнит мою брошюру с брошюрой нашего автора. Необходимо только коснуться еще одного вопроса. Если верить автору, то выходит, будто, по нашему мнению, «раскол произошел из-за того, что съезд… не избрал редакторами Аксельрода, Засулич и Старовера…» («Ответ», стр. 13), что тем самым мы «отрицаем раскол, скрываем его принципиальную глубину и всю оппозицию представляем как дело трех «взбунтовавшихся» редакторов» (см. там же, стр. 16).
      Здесь автор опять запутывает вопрос. Дело в том, что тут поставлены два вопроса: о причинераскола и формепроявления разногласий.
      На первый вопрос я отвечаю прямо: «Теперь ясно, на какой почвевозникли партийные разногласия. Как видно, в нашей партии выявились две тенденции: тенденция пролетарской стойкостии тенденция интеллигентской шаткости.И вот выразителем этой интеллигентской шаткости и является нынешнее «меньшинство»» (см. «Коротко», стр. 46). Как видите, я здесь разногласия объясняюналичием интеллигентской и пролетарской тенденций в нашей партии, а не поведением Мартов а — Аксельрода. Поведение Мартов» и других является лишь выражениеминтеллигентской шаткости. Но наш меньшевик, видимо, не понял этого места в моей брошюре.
      Что касается второго вопроса, я действительно говорил и буду всегда говорить, что главари «меньшинства» проливали слезы из-за «первых мест» и именно такую формупридали партийной борьбе. Наш автор не хочет этого признать. Однако это факт, что главари «меньшинства» объявили партии бойкот, что они открыто требовали мест в Центральном Комитете, в Центральном Органе, в Совете партии и к тому же заявляли: «Мы ставим эти условия, как единственно обеспечивающие партии возможность избежать конфликта, грозящего самому существованию партию» (см. «Комментарий», стр. 26). Что это значит, как не то, что на знамени главарей «меньшинства» было написано не идейная борьба, а «борьба из-за мест»? Как известно, никто не мешал им вести идейно-принципиальную борьбу. Разве большевики не говорили им: создайте отдельный орган и отстаивайте свои взгляды, партия может предоставить вам такой орган (см. «Комментарий»»)? Почему они не согласились на это, если их действительно интересовали принципы, а не «первые места»?
      Все это называется у нас политической бесхарактерностью меньшевистских вождей. Не обижайтесь, господа, если мы называем вещи своими именами.
      Вожди «меньшинства» раньше не расходились с марксизмом и Лениным в том, что социалистическое сознание вносится в рабочее движение извне (см. программную статью «Искры» «1). Но затем они стали колебаться и вступили в борьбу с Лениным, сжигая то, чему вчера поклонялись. Я назвал это метанием из стороны в сторону. Не обижайтесь и на это, господа меньшевики.
      Вчера вы преклонялись перед центрами и метали против нас громы и молнии, — почему, мол, выразили недоверие Центральному Комитету, А сегодня вы подрываете не только центры, но и централизм (см. «Первая общерусская конференция»). Это я называю беспринципностью и надеюсь, что и за это вы, господа меньшевики, не будете гневаться на меня.
      Если собрать воедино такие черты, как политическая бесхарактерность, борьба из-за мест, неустойчивость, беспринципность и другие им подобные, то получим некое общее свойство — интеллигентскую шаткость, которой страдают прежде всего интеллигенты. Ясно, что интеллигентская шаткость — это та почва (базис), на которой возникает «борьба из-за мест», «беспринципность» и прочее. Неустойчивость же интеллигентов обусловливается их общественным положением. Вот как мы объясняем партийный раскол. Поняли ли вы, наконец, наш автор, какая существует разница между причиной раскола и формами его? Сомневаюсь.
      Вот какую несуразную и двусмысленную позицию занимают «Социал-Демократ» и его странный «критик».
      Зато этот «критик» проявляет большую прыть в другой области. В своей брошюре из восьми листов этот автор умудрился восемь раз солгать на большевиков, да так, что смех разбирает. Не верите? Вот факты.
       Ложь первая.По мнению автора, «Ленин хочет сузить партию, превратить ее в узкую организацию профессионалов» (стр. 2). А Ленин говорит: «Не надо думать, что партийные организации должны быть только из профессиональных революционеров. Нам нужны самые разнообразные организации всех видов, рангов и оттенков, начинаяот чрезвычайно узких и конспиративных и кончая весьма широкими, свободными» («Протоколы», стр. 240).
       Ложь вторая. По словам автора, Ленин хочет «ввести в партию только членов комитета» (стр. 2). А Ленин говорит: «Все группы, кружки, подкомитеты и т. д.должны быть на положении комитетских учреждений или филиальных отделений комитета. Одни из них прямо заявят о своем желании войти в состав Росс. Соц. — Дем. Раб. Партии и, при условии утверждения комитетом, войдут в ее состав» (см. «Письмо к товарищу», стр. 17).
       Ложь третья. По мнению автора, «Ленин требует установления в партии господства интеллигентов» (стр. 5). А Ленин говорит: «В комитете должны быть… по возможности, все главные вожакирабочего движения из самих рабочих» (см. «Письмо к товарищу», стр. 7–8), т. е. не только во всех других организациях, но и в комитете должны преобладать голосапередовых рабочих.
       Ложь четвертая. Автор говорит, что приведенная на 12-й странице моей брошюры цитата «рабочий класс стихийно влечется к социализму» и т. д. — «целиком вымышлена» (стр. 6). Между тем это место я просто взял и перевел из «Что делать?». Вот что говорится там на странице 29-й: «Рабочий класс стихийно влечется к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в самых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему». Это место и переведено на 12-й странице моей брошюры. Вот что наш «критик» называет вымышленной цитатой! Не знаю, чему приписать это, рассеянности автора или его шарлатанству.
       Ложь пятая. По мнению автора, «Ленин нигде не говорит, что рабочие с «естественной необходимостью» идут к социализму» (стр. 7). А Ленин говорит, что «рабочий класс стихийно влечется к социализму» («Что делать?», стр. 29).
       Ложь шестая. Автор приписывает мне мысль, что, по моему мнению, «социализм вносится в рабочий класс извне интеллигенцией» (стр. 7). Тогда как я говорю, что социал-демократия (а не только интеллигенты-социалдемократы) вносит в движение социалистическое сознание (стр. 18).
       Ложь седьмая. По мнению автора, Ленин говорит, что социалистическая идеология возникла «совершенно независимо от рабочего движения» (стр. 9). А Ленину, несомненно, и в голову не приходила такая мысль. Он говорит, что социалистическая идеология возникла «совершенно независимо от стихийного ростарабочего движения» («Что делать?», стр. 21).
       Ложь восьмая. Автор говорит, что мои слова, будто «Плеханов покидает «меньшинство», — сплетня». Между тем мои слова подтвердились. Плеханов уже покинул «меньшинство»…
      Я уже не касаюсь мелкой лжи, которой так щедро приправил автор свою брошюру.
      Но одну единственную правду, признаться, автор все же сказал. Он нам говорит, что «когда какая-либо организация начнет заниматься сплетнями, — дни ее сочтены» (стр. 15). Это, разумеется, сущая истина. Вопрос лишь в том, кто сплетничает: «Социал-Демократ» с его странным рыцарем или Союзный комитет? Это рассудит читатель.
      Еще один вопрос, и на этом кончим. Автор с превеликой важностью заявляет: «Союзный комитет упрекает нас в том, что мы повторяем мысли Плеханова. Повторять Плеханова, Каутского и других столь известных марксистов мы почитаем достоинством» (стр. 15). Стало быть, повторять Плеханова и Каутского вы считаете достоинством. Прекрасно, господа. Так слушайте же:
      Каутский говорит, что «социалистическое сознание есть нечто извне внесенноев классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно из нее возникшее»(см. цитату из Каутского в «Что делать?», стр. 27). Тот же Каутский говорит, что «задачей социал-демократии является внесение в пролетариат сознания его положения и сознания его задачи (см. там же). Надеемся, что вы, г-н меньшевик, повторите эти слова Каутского и рассеете наши сомнения.
      Перейдем к Плеханову. Плеханов говорит: «…Не понимаю я также, почему думают, что проект Ленина, будучи принят, закрыл бы двери нашей партии множеству рабочих. Рабочие, желающие вступить в партию, не побоятся войти в организацию. Им не страшна дисциплина. Побоятся войти в нее многие интеллигенты, насквозь пропитанные буржуазным индивидуализмом. Но это-то и' хорошо. Эти буржуазные индивидуалисты являются обыкновенно также представителями всякого рода оппортунизма. Нам надо отдалять их от себя. Проект Ленина может служить оплотом против их вторжений в партию, и уже по одному этому за него должны голосовать все противники оппортунизма» (см. «Протоколы», стр. 246).
      Надеемся, что вы, г-н «критик», отбросите маску и с пролетарской прямотой повторите эти слова Плеханова.
      Если вы этого не сделаете, то это будет означать, что ваши заявления в печати являются необдуманными и безответственными.
 
       Газета «Пролетариатис Брдзола»
       («Борьба Пролетариата») № 11,
       15 августа 1905 г.
       Статья без подписи
      Перевод с грузинского

ПИСЬМО ИЗ КУТАИСА
(Того же товарища)

      С письмом опоздал, не сердись. Все время был занят. Все, посланное тобой) получил (Протоколы Лиги; «Наши недоразумения» Галерки и Рядового; «Социал-Демократ» № 1; «Искру» последние №№). Мысль Рядового («Один из выводов») мне понравилась. Хороша также статья против Розы Люксембург. Эти господа — Роза, Каутский, Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич и другие, — по-видимому, выработали какие-то семейные традиции, как старые знакомые. Они не могут «изменить» друг другу, защищают друг друга так, как члены клана патриархальных племен защищали друг друга, не входя в рассмотрение виновности или невиновности родственника. Именно это семейное «родственное» чувство помешало Розе объективно взглянуть на партийный кризис (конечно, есть и другие причины, например, плохое знакомство с фактами, заграничные очки и т. д.). Этим же, между прочим, объясняются некоторые недостойные поступки Плеханова, Каутского и других.
      Здесь всем нравятся издания Бонча, как мастерское выражение позиции большевиков. Хорошо бы сделал Галерка, если бы по существу коснулся статей Плеханова (№№ 70, 71 «Искры). Основная мысль статей Галерки та, что Плеханов раньше говорил одно, теперь говорит другое, он-де противоречит самому себе. Экая важность! Как будто это — новость! Он не первый раз противоречит себе самому. И этим он, быть может, даже гордится, считая себя за живое воплощение «диалектического процесса?». Само собой, что непоследовательность— пятно на политической физиономии «руководителя», и оно (пятно), несомненно, должно быть отмечено. Но у нас (т. е. в №№ 70, 71) речь идет не об этом, а о важном вопросе теории (вопрос об отношении бытия к сознанию) и тактики (об отношении руководимых к руководителям). Галерке следовало бы, по-моему, показать, что теоретическая война Плеханова против Ленина — чистейшее донкихотство, война с ветряными мельницами, так как Ленин в своей книжке последовательнейшим образом придерживается положения К. Маркса о происхождениисознания. Война же Плеханова по вопросу о тактике — сплошная путаница, характерная для «индивида», переходящего в лагерь оппортунистов. Если бы Плеханов поставил вопрос ясно, хоть бы в таком виде: «кто формулирует программу, руководители или руководимые?» И затем: «кто кого возвышает до понимания программы, руководители руководимых или последние первых?» Или: «может быть нежелательно, чтобы руководители возвышали массу до понимания программы, тактики и принципов организации?» Если бы Плеханов так ясно поставил себе эти вопросы, в силу своей простоты и тавтологичности в себе самих заключающие свое разрешение, то он, быть может, испугался бы своего намерения и не выступил бы с таким треском против Ленина. И поскольку Плеханов этого не сделал, т. е. поскольку он запутал вопрос фразами о «героях и толпе», постольку он уклонился в сторону тактического оппортунизма. Путать вопросы — характерная черта оппортунистов.
      Если бы Галерка поставил эти и подобные вопросы по существу, по-моему, было бы лучше. Скажешь, это дело Ленина, но я с этим не могу согласиться, так как критикуемые взгляды Ленина — не собственность Ленина, и их искажение касается других партийцев не меньше, чем Ленина. Конечно, Ленин лучше других мог бы выполнить эту задачу…
      Есть уже резолюции в пользу изданий Бонча. Может быть, и деньги будут. Читал, вероятно, в № 74 «Искры» резолюции в «пользу мира». Резолюции Имеретино-Мингрельского и Бакинского комитетовне были упомянуты, потому что там ничего не было о «доверии» к ЦК. Сентябрьские резолюции, как я писал, настойчиво требовали съезда. Посмотрим, что будет, т. е. посмотрим, что покажут результаты заседаний партийного Совета. Получил ли 6 руб., или нет? На этих днях получишь еще, Не забудь прислать с тем субъектом брошюру «Письмо к товарищу», — здесь многие не читали ее. Пришли также «Социал-Демократ», следующий номер.
      Костров прислал нам еще одно письмо, где говорит о духе и материи (кажется, речь идет о ситцевой материи). Этот ишак не понимает, что пред ним не аудитория газеты «Квали». Какое ему дело до организационных вопросов?
      Вышел новый номер (7-й) «Борьбы Пролетариата» («Пролетариатис Брдзола»). Между прочим, там есть одна моя статья против организационного и политического федерализма. Если сумею, пришлю этот №.
 
       Написано в октябре 1904 г.
       печатается впервые
      Перевод с грузинского

ПИСЬМО ИЗ КУТАИСА

      Здесь теперь нужна «Искра» (хотя она без искры, но все-таки нужна: по крайней мере в ней есть хроника, черт ее возьми, надо хорошо знать и врага), начиная с 63 №. Очень нужны издания Бонч-Бруевича: «Борьба за съезд», «К партии» (не декларация ли 22-х?), «Наши недоразумения», «о сущности социализма» и «о стачках» Рядового (если вышли), брошюра Ленина против Розы и Каутского, Протоколы съезда Лиги, «Шаг вперед» (можешь отложить, если теперь невозможно успеть). Нужна всякая новинка от простых деклараций до больших брошюр, что хоть сколько-нибудь касается существующей внутрипартийной борьбы.
      Прочел брошюру Галерки «Долой бонапартизм». Ничего себе. Если бы он бил своим молотом сильнее и глубже, было бы лучше. Шутливый тон и просьба о пощаде лишают его удары силы и увесистости и портят впечатление у читателя. Тем более бросается в глаза этот недостаток, что автор, по-видимому, хорошо понимает нашу позицию и прекрасно уясняет и развивает некоторые вопросы. Человек, стоящий на нашей позиции, должен говорить голосом твердым и непреклонным, В этом отношении Ленин — настоящий горный орел.
      Прочел также статьи Плеханова, в которых он разбирает «Что делать?». Этот человек или совершенно рехнулся, или в нем говорят ненависть и вражда. Думаю, что обе причины имеют здесь место. Я думаю, что Плеханов отстал от новых вопросов. Ему мерещатся старые оппоненты, и он по-старому твердит: «общественное сознание определяется общественным бытием», «идеи с неба не падают». Как будто Ленин говорит, что социализм Маркса был бы возможен во время рабства и крепостничества. Теперь гимназисты и те знают, что «идеи с неба не падают». Но дело в том, что теперь речь идет совсем о другом. Эту общую формулу мы давно переварили, настало время детализировать этот общий вопрос. Теперь нас интересует то, как из отдельных идей вырабатывается система идей (теория социализма), как отдельные идеи и идейки связываются в одну стройную систему — теорию социализма, и кем вырабатываются и связываются. Масса дает своим руководителям программу и обоснование программы или руководители массе? Если сама масса и ее стихийное движение дают нам теорию социализма, то нечего ограждать массу от вредного влияния ревизионизма, терроризма, зубатовщины, анархизма: «стихийное движение само из себя рождает социализм». Если же из себя не рождает стихийное движение теорию социализма (не забудь, что у Ленина речь идет о теории социализма), значит, последа ноя рождается вне стихийного движения, из наблюдения и изучения стихийного движения людьми, вооруженными знаниями нашего времени. Значит, теория социализма вырабатывается «совершенно независимо от роста стихийного движения», даже вопреки этому движению, и затем уж вносится извнев это движение, исправляяего сообразно своему содержанию, т. е. сообразно объективным требованиям классовой борьбы пролетариата.
      Заключение (практический вывод) отсюда таково: возвысим пролетариат до сознания истинных классовых интересов, до сознания социалистического идеала, а» не то чтобы разменять этот идеал на мелочи или приспособить к стихийному движению. Ленин установил теоретический базис, на котором и строится этот практический вывод. Стоит только принять эту теоретическую предпосылку, и никакой оппортунизм не подступит к тебе близко. В этом значение ленинской идеи. Называю ее ленинской, потому что никто в русской литературе не высказывал ее с такой ясностью, как Ленин. Плеханов думает, что он все еще пребывает в 9О-х годах и жует пережеванное 18 раз — дважды два-де 4. И ему не стыдно, что договаривается до повторения мартыновских идей…
      Наверно знаком с декларацией 22-х… Здесь был один товарищ, приехавший из ваших краев, взял с собой резолюции кавказских комитетов за экстренный съезд партии.
      Напрасно смотришь на дело безнадежное, — колебался только Кутаисский комитет, но мне удалось убедить их, и после этого они стали клясться большевизмом. Убедить было их нетрудно: двуличная политика ЦК стала очевидной благодаря декларации, и после получения новых сведений об этом нельзя было сомневаться в этом. Он (ЦК) сломит себе шею, об этом постараются здешние и русские товарищи. Все точат зубы против него.
 
       Написано в сентябре — октябре 1904 г.
       Печатается впервые
      Перевод с грузинского

РАБОЧИЕ КАВКАЗА, ПОРА ОТОМСТИТЬ!

      Редеют царские батальоны, гибнет царский флот, сдался, наконец, позорно Порт-Артур, — и тем еще раз обнаруживается старческая дряблость царского самодержавия.
      Плохое питание и отсутствие каких бы то ни было санитарных мер развивают среди солдат заразные болезни. Такие невыносимые условия еще более ухудшаются из-за неимения сколько-нибудь сносных жилищ и обмундирования. Ослабевшие, измученные солдаты мрут, как мухи, И это после десятков тысяч погибших от пуль!.. А все это вызывает среди солдат брожение, недовольство. Солдаты просыпаются от спячки, они начинают чувствовать себя людьми, они уже не подчиняются слепо приказаниям своих начальников и часто свистом и угрозами встречают выскочек— офицеров.
      Вот что нам пишет один офицер с Дальнего Востока:
      «Сглупил! По настоянию своего начальника выступил недавно перед солдатами с речью. Едва начал я говорить о необходимости постоять за царя и отечество, как посыпались свист, ругань, угрозы… Я принужден был уйти куда-нибудь подальше от разъяренной толпы…»
      Так обстоит дело на Дальнем Востоке!
      Прибавьте к этому волнения запасных в России, их революционные демонстрации в Одессе, Екатеринославе, Курске, Пензе и других городах, протесты новобранцев в Гурии, Имеретии, Карталинии, южной и северной России, обратите внимание, что протестующих не останавливают ни тюрьма, ни пули (недавно в Пензе расстреляно за демонстрацию несколько запасных), и вы легко поймете, что думает русский солдат …
      Царское самодержавие теряет главную опору — свое «надежное воинство»!
      С другой стороны, день за днем пустеет царская казна. Поражения следуют за поражениями. Царское правительство постепенно теряет доверие в глазах иностранных государств. Оно еле достает нужные ему деньги, и недалеко то время, когда оно лишится всякого кредита! «Кто нам уплатит, когда свергнут тебя, а твое падение, без сомнения, не за горами») вот с каким ответом отпускают потерявшее всякое доверие царское правительство! А народ, обездоленный, голодный народ) что может дать царскому правительству) когда ему самому нечем кормиться?!
      Итак, царское самодержавие теряет и вторую главную свою опору — богатую казну с питающим ее кредитом!
      Вместе с тем, день за днем растет промышленный кризис, закрываются фабрики и заводы, миллионы рабочих требуют хлеба и работы. С новой силой охватывает голодовка измученную деревенскую бедноту. Выше и выше подымаются волны народного возмущения, сильнее они ударяются о царский трон, — и колеблется до основания одряхлевшее царское самодержавие…
      Осажденное царское самодержавие сбрасывает, подобно змее, старую кожу, и, в то время как недовольная Россия готовится к решительному штурму, оно оставляет (как будто оставляет*) свою нагайкуи, переодевшись в овечью шкуру, провозглашает политику примирения!
      Слышите, товарищи? Оно просит нас предать забвению свист нагаек и жужжание пуль, сотни убитых героев-товарищей, их славные тени, витающие вокруг нас и шепчущие нам: «Отомстите»!
      Самодержавие бесстыдно протягивает нам окровавь ленные руки и советует примириться! Оно опубликовала какой-то «высочайший указ», где сулит нам какую-то «свободу»… Старые разбойники! Они думают словами накормить миллионы голодающего российского пролетариата! Они надеются словами удовлетворить обнищавшее и измученное многомиллионное крестьянство! Они хотят обещаниями заглушить плач осиротелых семейств — жертв войны! Жалкие! Они тонут и хватаются за соломинку!..
      Да, товарищи, до основания колеблется трон царского правительства! Правительство, которое награбленные с нас налоги раздает на жалованье нашим же палачам — министрам, губернаторам, уездным и тюремным начальникам, приставам, жандармам и шпионам; которое взятых у нас солдат — наших братьев и сыновей — заставляет проливать нашу же кровь* которое всячески поддерживает помещиков и хозяев в их повседневной борьбе с нами; которое сковало нас по рукам и ногам и довело до положения бесправных рабов; которое наше человеческое достоинство — нашу святая святых — зверски попрало и осмеяло, — именно это правительство шатается теперь и теряет почву под ногами!
      Пора отомстить! Пора отомстить за славных товарищей, зверски убитых царскими башибузуками в Ярославле, Домброве, Риге, Петербурге, Москве, Батуме, Тифлисе, Златоусте, Тихорецкой, Михайлове, Кишиневе, Гомеле, Якутске, Гурии, Баку и других местах! Пора потребовать от него отчета за тех ни в чем не повинных несчастных, которые десятками тысяч погибли на полях Дальнего Востока! Пора осушить слезы их жён и детей! Пора потребовать от него ответа за те страдания и унижения, за те позорящие людей цепи, в которые оно с давних времен заковало нас! Пора покончить с царским правительством и расчистить себе путь к социалистическим порядкам! Пора разрушитьцарское правительство!
       И мы разрушим его.
      Тщетно стараются гг. либералы спасти обрушивающийся трон царя! Тщетно протягивают царю руку помощи! Они стараются вымолить у него милостыню и склонить его в пользу своего «проекта конституции», чтобы мелкими реформамипроложив себе путь к политическому господству, обратить царяв свое оружие, заменить самодержавие царя самодержавием буржуазии и затем систематически душить пролетариат и крестьянством Но напрасно! Поздно уж, гг. либералы! Осмотритесь кругом, что вам дало царское правительство, просмотрите ого «высочайший указ»: маленькую «свободу» «земских и городских учреждений», маленькую «гарантию» от «стеснений прав частных лиц», маленькую «свободу» «печатного слова» и большое внушение о «непременном сохранении незыблемости основных законов империи», о «принятии действительных мерк охранению полной силы закона, важнейшей в самодержавном государстве опоры престола»!.. И что же? Не успели еще переварить смешной «приказ» смешного царя) как градом посыпались «предостережения» газетам, пошли набеги жандармов и полицейских, запретили даже мирные банкеты! Царское правительство само постаралось доказать, что в своих ничтожных обещаниях оно не пойдет дальше жалких слов.
      С другой стороны, возмущенные народные массы готовятся к революции) а не к примирению с царем. Они упорно держатся пословицы: «горбатого одна только могила исправит». Да, господа) тщетны ваши старания! Русская революция неизбежна. Она так же неизбежна, как неизбежен восход солнца! Можете ли остановить восходящее солнце? Главной силой этой революции является городской и сельский пролетариат, знаменосцем же ее — социал-демократическая рабочая партия, а не вы, гг. либералы! Почему вы забываете эту очевидную «мелочь»?
      Уже подымается буря, предвестница зари. Еще вчера — позавчера кавказский пролетариат от Баку до Батума единодушно выразил свое презрение царскому самодержавию. Нет сомнения, что эта славная попытка кавказских пролетариев не пройдет даром для пролетариев других уголков России. Просмотрите, далее, бесчисленные резолюции рабочих, выражающие глубокое презрение царскому правительству, прислушайтесь к глухому, но сильному ропоту в деревнях — и вы убедитесь, что Россия — заряженное ружье с приподнятым курком, могущее разрядиться от малейшего сотрясения. Да, товарищи, не далеко то время, когда русская революция поднимет паруса и «сотрет с лица земли» гнусный трон презренного царя!
      Наша кровная обязанность — быть готовыми к такому моменту. Так будем же готовиться, товарищи! Давайте сеять доброе семя в широких массах пролетариата. Протянем друг другу руки и сплотимся вокруг партийных комитетов! Мы не должны забывать ни на одну минуту, что только партийные комитеты могут достойным образом руководить нами, только ониосветят нам путь в «обетованную землю», называемую социалистическим миром! Партия, которая открыла нам глаза и указала на врагов, которая организовала нас в грозную армию и повела на борьбу с врагами, которая в радости и горе не покидала нас и шла всегда впереди нас, — это Российская социал-демократическая рабочая партия! Она же будет, руководить нами и впредь, только она!