Дом на холме

Остановившись в центре комнаты, она сцепила пальцы, зажмурилась и едва слышно прошептала: «Сириус, помоги!» На этом приготовления к путешествию окончились.

Эмилия взобралась на письменный стол, за которым когда-то сидел ее отец, и его отец, и многие из тех, чьи портреты украшали стены. Проскользнув за занавесь, девочка максимально осторожно вставила ключик в замочную скважину. Чем ближе становилась свобода, тем быстрее колотилось сердце – казалось, этим стуком можно перебудить всю округу!

Замок лениво щелкнул язычком – Эмили затаилась и напрягла слух. Она боялась, что вот сейчас раздадутся легкие шаги... но весь дом безмятежно спал. Тогда девочка уперлась руками в тяжелую раму... секунды таяли, но дерево не поддавалось. Эмили боялась переусердствовать и выпасть из окна. Отчаянье заполняло душу, и от осознания собственного бессилия захотелось расплакаться – но это было бы настолько «не героически»!

Стоило конструкции прийти в движение, возникла новая проблема: открыть раму беззвучно не выйдет! Оконные петли угрожающе всхлипнули. Девочка снова вернулась в комнату. На столике трюмо стоял фигуристый зеленый пузырек с мятным маслом. Внутренний голос подсказывал, что стоит попробовать...

Эмили зубами открыла крышку (она вообще многое бралась открывать именно этим способом). Приятный успокаивающий аромат наполнил комнату.

Смазав петли, девочка надавила на раму снова... стекла дрогнули, тяжелые створки распахнулись, впустив волну еще такого по-летнему свежего воздуха.

Она опустилась на колени и посмотрела вниз. Тут-то Эмилии и сделалось страшно. Вдруг она не дотянется до лозы? Или та не выдержит веса? Или... в общем, этих «или» становилось больше с каждым вдохом.

«Жребий брошен!» Не ею выдуманная фраза придала девочке решимости.

Несколько шажков по карнизу... Крепко уцепившись за штору, Эмили дотянулась до узловатого стебля дикого винограда, который с легкой руки Падди живописно оплетал всю стену. Резко выдохнув, девочка перебралась одной ногой на куст... Сердце бешено колотилось в горле!

Крючки, державшие занавесь, принялись по очереди обрываться. Эмили взглянула на лозу – как раз в тот момент, когда здоровый самодовольный паук осторожно целился пристроить длинные передние лапки ей на тыльную сторону ладони. Здравого рассудка хватило только на то, чтоб не взвизгнуть.

Девочка отдернула руку. «Ну вот и все...», – подумала она, чувствуя, как неумолимая сила притяжения влечет к земле вместе с бесполезной шторой. Показалось, что время остановилось...

На несколько мгновений Эмилию будто обдало зябким ветром. Возможно, все просто глупый сон? Потом что-то подхватило девочку, и в лицо ударил жар. Она зажмурилась.

– Сириус, спаси! – словно заклинание или молитву, повторяла Эмили.

Почему именно «Сириус»? Как любой маленькой девочке, мисс Эмилии Варлоу необходимо было во что-то верить. Во что-то далекое, как звездные россыпи, и одновременно близкое, как ласковые объятья. Может, поэтому мистер Ханс Варлоу рассказывал дочери о белом рыцаре, которому обязательно суждено разогнать тьму и непременно спасти принцессу? А когда та спрашивала, где ее «рыцарь», брал девочку за руку, подводил к окну и указывал на сияющую точку в бархатно-черном небе...

Наконец, Эмили нашла в глубине души смелость – открыть глаза... Девочка обнаружила себя лежащей в «гамаке» виноградной лозы почти у самой земли. Мысленно поблагодарив Патрика за чудесное спасение, Эмили завернулась в так кстати оторванную штору и направилась к коттеджу.

Где-то под ребрами ворочалась досада: в мечтах девочка обычно лихо проделывала подобные трюки, а в реальном мире это едва не стоило ей жизни...

Свет в окнах не горел – и дверь, естественно, оказалась заперта. Вскарабкавшись на ящик с песком, скрытый розовыми кустами, Эмили заглянула в комнату. Кресло, в котором обычно сидела Альхен, превратилось в кровать, но в ней оказалось пусто!

Она напрягла глаза и практически приклеилась к стеклу, как вдруг...

– Бу!!! – Треклятому мальчишке вздумалось притаиться с той стороны и выскочить в самый неподходящий момент...

Эмили, запутавшись в тяжелой ткани, рухнула вниз – и на этот раз не отделалась так легко. Ушибленный бок болел, а на ссадинах крупными бусинами выступила кровь.

– Дурак... – прошипела она сквозь зубы.

Если б не переполнявшая злость, слезы непременно хлынули бы. Дверь скрипнула. Эмили повернула голову на шорох шагов... Чертов шутник казался испуганным.

– Больно? – виновато спросил Никодемас.

– Подойди поближе, тогда скажу, – она вытерла кровь шторой.

После того, как виновник злоключений приблизился на нужное расстояние и склонился, мисс Эмилия влепила ему звонкую затрещину.

– Больно? – ехидно осведомилась она.

– Заслужил... – потер скулу тот. – У тебя ранка? Дай...

– Нет, спасибо, – процедила Эмили.

Тогда он сам протянул руку и осторожно ощупал запачканную коленку.

– Эй! – бедняжка поджала ноги. – Я же сказала, нет!

– Прости... – Никодемас с трудом скрыл смущение. – Мне жаль...

Вот тут злоба улетучилась, и ее место заняли так не вовремя брызнувшие слезы. Эмили спрятала лицо в темную плотную ткань.

– Чего тебе не спится? – шепотом спросила она.

– А ты бы легко уснула в незнакомом месте? – Мальчик сел на бордюр.

– Отвечать вопросом на вопрос невежливо, – машинально сообщила мисс Варлоу, шмыгая носом.

– А подглядывать вежливо? – резонно парировал тот.

Эмили уставилась на наглеца блестящими глазами.

– Нужно промыть... чтоб не попала зараза, – умник кивнул на ссадину, где снова выступила кровь.

– Откуда такие познания? – скептически хмыкнула она.

– Ай, ладно! – вдруг не выдержал Никодемас – Как лучше хотел. Наверное, девочки из больших красивых домов ни с кем не дружат.

Вредный мальчишка резко поднялся и направился прочь.

– Постой! – Эмили, бросив штору, вскочила.

Никодемас оглянулся, и его смуглая физиономия расплылась в улыбке:

– Ничего себе вид! – Мальчик согнулся в беззвучном смехе.

– А сам-то?! – фыркнула она, заворачиваясь в изрядно испачканную тяжелую ткань.

Да... в теперешнем состоянии мисс Эмилия Варлоу едва ли напоминала «Леди». Присмотревшись к шутнику повнимательнее, она узнала на нем старую сорочку Альхен! Девочка много раз видела раньше эту вещь... Мадам Александра спала в комнате Эмили, когда той нездоровилось.

Можно было бесконечно смеяться и показывать друг на дружку пальцами, но кто-то должен вести себя умнее.

– Принеси воды. – Копировать манеру матери нехитрое дело.

Никодемас смешался, буркнул что-то невнятное и скрылся из виду. Вернулся он уже с кружкой.

Эмили обмакнула пальчики и осторожно провела по ссадине. Грязно-алые разводы бледнее не стали... скорее наоборот.

– Не так, – покачал головой Никодемас, доставая из кармана носовой платок.

Он опустился на колени и намочил край белой ткани в кружке. Мисс Эмилия настороженно наблюдала: черная макушка, острый длинный нос, почти касающийся царапин, ловкие руки... Хочешь ли ты дружить, Никодемас?

– Да... – поднял голову тот.

Сама не подозревая, Эмили последнюю фразу сказала вслух! Отнекиваться поздно, выкручиваться тоже... иногда девочка думала и говорила одновременно, но еще ни разу не попадала из-за этого в подобное положение.

– Спасибо, – ответила она первое пришедшее в голову.

– Вот так... – Никодемас сложил платок и перевязал им царапины. – Что теперь?

– Можно погулять по саду, – предложила Эмили. – Или посмотреть на звезды с пирса.

Ребята вылили остатки воды в клумбу, а лекарь-самоучка отчего-то больше не поднимал глаз...

– Как хочешь, – его голос предательски дрогнул.

– В таком случае – в сад.

Мисс Эмилия избавилась от узла на подоле сорочки, протянула Никодемасу руку, а тот вдруг с поклоном прикоснулся к тыльной стороне ее ладони мокрыми губами! Девочка незаметно вытерла место поцелуя о подол, когда новый друг отвернулся.

Ночной сад выглядел просто волшебно! Стайки светляков маячили в кустах заблудившимися искорками, а яблоневые деревья ласково шелестели бархатными листочками. Впервые Эмили прошла мимо колодца, не поздоровавшись...

– Я могу влезть на дерево. – Никодемас пытался вести себя естественно.

– Зачем? – справедливо удивилась она.

– За яблоками, – нацепив сердитую маску, ответил тот.

– В платье? – Эмили скрестила руки на груди, как обычно делала Альхен.

Друг прикусил язык.

– Это не обязательно, – заметив неловкость ситуации, спохватилась она. – Всегда есть другой способ.

Мисс Варлоу выбрала ближайшее дерево, подошла и толкнула плечом ствол – яблоки градом посыпались ребятам на головы! Набрав полный подол, Эмили предложила гостю угощаться.

– А что за «пирс»? – как бы невзначай спросил он. – Разве здесь есть река?

– Нет... чего нет, того нет. – Хитрые огоньки загорелись в веселых глазах. – Сейчас покажу...

Эмилия крепко стиснула холодное запястье Никодемаса и потащила мальчика за собой. Она совсем не думала о том, что в мечтах все было не так...

– Дай я понесу яблоки, – попросил тот.

– Мне не тяжело, – Эмили свободной рукой придерживала подол.

Желание делать все без чьей-либо помощи – первое, что отличало Варлоу от остальных девчонок в глазах Никодемаса. Он привык видеть этих загадочных существ стайками перемещающимися по школьным коридорам и глупо хихикающими. Без дурацких рюшей и оборок она казалась голубеньким облачком.

Ребята петляли по садовым тропкам, стараясь не попадать на открытые пространства, пока, миновав коттедж, дорожка не превратилась в дорогу. Плавный подъем... хозяйственные постройки... последний поворот – и...

Сдавленное «Ах!» застряло в горле!.. Все красоты, виденные ранее, блекли... терялись... растворялись в необъятном, неописуемом иссиня-черном своде, с которого смотрели тысячи и тысячи звезд!

Эмили осторожно подтолкнула друга на пирс, упирающийся прямо в удивительную гладь. Камни еще хранили тепло, отчего картина становилась полностью нереальной.

Она устроилась на самом краю, свесив ноги в пустоту. За странной пристанью не было ничего, кроме обрыва и бесконечного неба.

– Счастливая... можешь приходить сюда вот так... хоть каждый день! – прошептал ошеломленный гость, словно боясь проснуться и разрушить хрупкую сказку.

– Нет. – Эмили мотнула головой. – Только издалека любоваться. Если мои родители узнают об этой прогулке... представить страшно! Как минимум, останусь без подарков на Рождество!

«Рождество»... «подарки»... ему давно ничего не дарили. А если бы это было и не так, разве имеют значение какие-то там игрушки, когда на пристани... небо?..

– Тогда зачем ты здесь? – Никодемас сел рядом.

– Из-за тебя, – честно призналась она. – Утром Патрик поедет в город... и мы, наверное, больше не встретимся.

– А школа? – удивился тот.

– Меня учит мама. – Бледные щеки Эмили отчего-то порозовели.

Ребята дружно захрустели яблоками.

– Один раз я пришел – смогу снова. – Говорить с набитым ртом довольно сложно.

В груди будто надули яркий шарик, как только девочка перестала думать об этом вечере, как о последнем. Дальше они болтали без умолку: казалось, пала невидимая стена, до того разделявшая их. Никодемас с радостью рассказывал про школу и город, а Эмили слушала, стараясь не упустить ни единого слова.

Измотанная и злая, брела Дайна по безлюдной улице «домой». Давно перевалило за полночь. Бирюзовый свет фонарей нагонял тоску... Именно в такие моменты мисс Уиквилд ненавидела свою жизнь!

Вечные съемные квартиры и чужие города... А за темными стеклами те, ради кого она терпит все это... те, кто обязан ей своим спокойным сном. Хотя здесь Дайна передергивала. Не только и не столько ей – но сейчас это было непринципиально.

Отчего-то очень хотелось себя жалеть!.. Мисс Уиквилд понимала, что стоит только начать – остановиться будет невозможно, поэтому гневно отметала подобные мысли.

Ухоженный дворик, белая дверь... ключ свободно скользит в замке. На первом этаже темно. Никто не ждет, никто не встречает... Некому.

Не разуваясь, Дайна направилась вверх по лестнице – прямиком в спальню. Тело просило «принять положение горизонтально» и провалиться в черноту забытья без сновидений. Но как только лицо уткнулось в подушку, усталость сняло как рукой...

Тот самый бирюзовый свет сочился сквозь легкие шторы. Странное беспокойство ядом распространялось по венам. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок.

Залатанная рана никак не тревожила. Умелый врач заставил физическую боль отступить одним движением! Жаль, душевную муку так просто не унять...

Дайна попыталась заплакать, но не смогла. Такие, как она, не умеют... плакать. За свою сравнительно недолгую службу Ордену мисс Уиквилд узнала о существовании десятков миров... таких похожих и в то же время таких разных. Но ирония заключалась в том, что даже здесь она не чувствовала себя «своей», а должна бы...

Лежать в давящей тишине оказалось менее приятно, чем рассчитывала Дайна. Она спустила ноги на пол. Нежный полумрак ластился к лицу. Утром нужно будет непременно показаться в конторе. Мисс Уиквилд не умела распоряжаться личным временем: безделье тяготило ее хуже болезни. Благо, что это самое «время» выпадало слишком редко.

Новый приказ женщина получит уже через семь часов, и все войдет в привычное русло. Хорошо было бы найти себе замену и бросить это к чертовой матери, но как она станет жить после? Дайна прекрасно понимала, что умеет только служить Ордену, а получив «свободу», просто умрет от тоски. Конечно, ее стаж не шел ни в какое сравнение с тем, что имел Борджес, – тем не менее его слова «учиться жить по-другому старине Найджелу поздно» относились и к ней тоже.

Наставники говорили, что тяжело только первое время... Это оказалось неправдой. Жить в полном одиночестве день за днем – невыносимая пытка.

Дайна приблизилась к окну и легким движением отдернула штору, впустив робкие бирюзовые лучи. Они ей что-то напоминали... Фонари грустными глазами смотрели на мостовую, выгнув тонкие шеи, будто сказочные звери. Больное воображение нарисовало полупрозрачную мужскую фигуру, стоящую в столбе света. Несуществующий прохожий поднял голову и... пропал. Мисс Уиквилд моргнула.

Внезапно пейзаж ожил: совершенно реальный горбатый тип вынырнул из темноты. Дайна вернула штору на место и поспешила вниз, поскольку дверной колокольчик буквально разрывался!

* * *

Найджел был немного пьян. Масляные глазки смотрели виновато. Пока мисс Уиквилд звенела блюдцами и кофейными чашечками, гость смирно сидел в углу.

– Прости, что нагрубила. – Дайна перенесла на стол сахарницу.

– Прости, что ушел так... и что перехватил твоего кобольда. – Найджел снял потрепанную куртку и повесил на дверь.

– Может, оно и к лучшему. – Мисс Уиквилд внимательно следила за кофе в пузатой турке.

Борджес пригладил седые редкие волосы.

– Зачем? – вдруг спросил тот.

– Перестань, я не люблю недомолвок, – бросила она через плечо. – Хочешь получить ответ – озвучивай вопрос целиком.

– Хорошо. – Мужчина достал из кармана трубку и принялся нервно крутить ее в руках. – Зачем ты ходишь к нему в тюрьму?

Дайна убрала кофе с огня и осторожно разлила по чашечкам.

– Для того, чтоб один старый проныра меня об этом спросил, – улыбнулась она.

– Я серьезно... – обиделся Найджел.

– Рада за тебя. – С мелодичным «динь» перед гостем опустилось блюдце.

– Он – зло! – Борджес сделал большие глаза.

Мисс Уиквилд пододвинула стул и устроилась напротив.

– Вот я и пытаюсь понять, чего в нем такого, что даже спустя тысячу лет его тело держат в подземелье, – прищурилась она. – Сделали из него пугало... а это просто кусок льда.

– Сама-то понимаешь, что говоришь? – Собеседник пригубил горячий ароматный кофе.

– Не понимала бы – молчала. – Дайна настроилась на долгий спор.

– Если бы не он, девочка, не распивала бы ты сейчас кофеи со мной, старым козлом. – Найджел грустно усмехнулся. – Не пряталась от солнца, опасаясь потерять силу. Не моталась из города в город, не коротала бы одинокие часы в ожидании следующего вызова. И не было бы у тебя... белых пятен в биографии. Ты жила бы с родителями, вышла замуж и узнала бы, что такое настоящее счастье.

С этим трудно было поспорить... но...

– Приятель, а тебе не кажется, что все это немного не о том? – Она отставила чашечку. – При чем тут свежемороженый старик тысячелетней давности?

– Он заварил кашу, которую мы все еще расхлебываем! – продолжал мистер Борджес с таким видом, будто перед ним маленький ребенок. – Думаешь, я всегда был таким?

Он небрежно просунул палец в дырку под воротником старой грязной рубашки.

– Нет, моя дорогая. Не был. – Дайна чувствовала, что Найджела понесло. – Когда-то... очень давно... я был моложе, имел дом, работу, друзей. И женат я... был. Сослуживцы завидовали тому, как я держался! А потом в город пришли Дивные и отобрали это. С тех пор я служу Ордену, как умею. Насколько «таланта» хватает.

– Раньше ты ничего о себе не рассказывал... – Мисс Уиквилд отвела взгляд.

– Только не говори, что Леди Дайну интересовала личность ее Связного! – в скудном свете оконного проема фигура женщины казалась немым изваянием. – Я был для тебя просто сумасшедшим уродцем, который сует нос в твои дела, попутно вытаскивая из разного рода неприятностей. Не пытайся обманывать. Я слишком хорошо знаю тебя.

Дайне показалось, что где-то в груди лопнула струна... одинокий звук глупо заметался по бесконечной черноте пустой памяти. Разуму хотелось списать тираду на пьяный бред...

– Давай закроем тему, если тебе неприятно, – предложила она.

– Если тебе неприятно, – подался вперед тот.

– Ты прав. Мне неприятно, – согласилась мисс Уиквилд. – Забыла, как оно – быть сволочью.

Едва ли шутка получилась удачной. Тишина звенела в ушах.

– Прости, я не хотел... – слабое утешение.

– Понимаю, – кивнула Дайна. – Мы сейчас не станем обсуждать, как с кем обошлась жизнь, и выяснять отношения. Не знаю, сделается тебе от этого легче или нет, но теперь я смотрю на тебя совсем другими глазами.

Часы летели незаметно. Никодемас охрип, а Эмили замерзла, но ребята продолжали болтать, завернувшись в старую темно-синюю штору.

– Кхм... – Никто не заметил, как мадам Александра вышла на пирс. – И что вы двое тут делаете?

Вопрос застал врасплох. Девочка вздрогнула и зажмурилась... Никогда не угадаешь: собирается Альхен поругать или помочь.

– Не думаю, что господа обрадуются, узнав о странной любви своей дочери к ночным прогулкам. – Легкий смешок развеял все сомнения. – Стоит отправляться спать. Если, конечно, кто-то не жаждет остаться без Рождества, дня рождения и многих других радостей жизни. Знаем мы вашу матушку.

– Я... я выпала из окна – и... – промямлила Эмили.

– И оборвала штору, – закончила за нее невозмутимая женщина. – Вижу. Следуйте за мной, мисс. А ты, горе, живо в постель!

Никодемас поднялся на ноги и подал девочке руку. Мадам Александра закатила глаза. Когда мальчик скрылся за дверью коттеджа, они свернули с дороги и направились вдоль аккуратно остриженных кустиков.

– Дай мне слово, что больше так никогда не будешь делать.

Этого стоило ожидать.

– Честное слово. – Эмили скрестила пальцы за спиной... ведь «никогда» – это слишком долго.

– Синюю тряпку отдашь мне, – продолжила Альхен. – Ей поможет только стирка. Боковым проходом никто не пользуется, но через него можно попасть в дом тихо и незаметно. Вот ключ. Утром отдашь.

Они вплотную подошли к оплетенной виноградом стене. Дверь, незаметная с дорожки, оказалась хитро укрыта листьями.

– Теперь сама, – подытожила мадам Александра, принимая из рук девочки бывшую штору.

Эмили быстро справилась с замком и протиснулась внутрь, закрыв за собой. Узкий коридорчик, еще проход, а по правую руку виднелся холл. Девочка прокралась, как мышь, на свой третий этаж... поминутно останавливаясь и настороженно прислушиваясь. На случай, если бы она встретила маму, в сознании сложилась отличная версия: мол, ходила в ванную вымыть руки, потому что разлила мятное масло, от сильного запаха которого закружилась голова.

По счастью, это ей не пригодилось: родители крепко спали. Но вот сама Эмили что-то не спешила ложиться в постель. Девочка закрыла окно, из которого виднелся пирс и звездное небо.

Ей вдруг захотелось плакать... Мисс Варлоу усадила всех своих мишек и заек мордочками к противоположной стене, взобралась на подоконник и... дала волю эмоциям. Девочка понимала, что Никодемас на самом деле никуда больше не вернется. Во-первых, кто ему позволит, а во-вторых, кто его пустит! Тем более после «приключений» с окном и прогулками.

Мадам Александра бесконечно добра, но отцу скорее всего расскажет и про падение, и про пирс. Это же не какие-нибудь залитые чернилами бумаги или дырочка на раздражающем розовом платье. Папа, естественно, ругаться не станет: посмотрит в глаза так, что захочется провалиться сквозь землю, и отправит сюда, «в комнату, подумать над своим поведением».

В любом случае, дела плохи, хотя теперь Эмили точно знала, что у нее есть друг.

Дайна запахнула форменную мантию, ставшую второй кожей. В волшебной утренней мгле можно было идти без Маски. До рассвета оставалось еще время, главное – не попасться людям на глаза. Для этого не нужно прилагать особых усилий – спасибо все той же форме. Достаточно не делать резких движений и не кричать.

Мисс Уиквилд не проявляла способностей к настоящему полету, но жалеть об этом приходилось слишком редко. Вот сейчас она с огромным удовольствием шла по спящему кварталу на самом краю города. Не имело значения, что путь предстоял нешуточный, просто хотелось почувствовать, как жизнь бьется внутри, как стучит сердце и пульсирует кровь.

Дайна не любила суету, царившую в Центральном Управлении Ордена, и про себя жалела тех, кто по роду деятельности обязан появляться там регулярно. Общее приподнятое настроение подкреплялось предписанием явиться в течение суток в штаб своего подразделения. Иными словами, в «Улье» ее сегодня не увидят.

С чего это, интересно, такая честь? Неужели наконец-то закончились простые задания? Мисс Уиквилд последние несколько лет тратила талант и силы впустую: на отлов мелких контрабандистов, на проверки лояльности Танцоров... еще более безупречных, чем она сама... Бедняжке начало казаться, что в Ордене не верят в нее!

Мысли роились в голове... Время от времени, всплывал в памяти разговор с Найджелом. Выпроводить старого прохвоста стоило немалых усилий. Удивлял его страх перед вмороженным в ледяной столб трупом (называя вещи своими именами), который больше не может никому ничего причинить. Зрела уверенность в том, что стоит только показать людям тело побежденного врага – многое изменится...

Штаб-квартиру всех Танцоров кто-то метко окрестил «Театром Теней». Только вот попасть туда «на представление» ой как непросто, даже имея приглашение. Дело в том, что природа «Театра» не давала ему оставаться на одном месте. Кочующее строение, невидимое невооруженным глазом, вдобавок еще и защищенное всеми мыслимыми и немыслимыми способами, – идеальная база ударной силы самой влиятельной организации.

Дайна резко остановилась, закрыла глаза и прислушалась к себе... Все звуки внешнего мира потерялись, оставляя стук сердца, сейчас больше похожий на гром. Рокот звал ее...

Где-то в городе Проводник. Кто-то знакомый... Далеко отсюда бьется чужое сердце... гулко и мерно. Игра в «прятки» – неотъемлемая часть пути. Как бы парадоксально это ни звучало, есть Тени, которым требуется четырнадцать-пятнадцать часов на поиски!

Но мисс Уиквилд не желала даже думать о возможности подобного позора. Она и без этого не чувствовала былой уверенности. Самолюбие подгоняло плетью, обжигая внутренности.

Шаг превратился в бег, а вскоре Маска заняла свое привычное место. Дайна чувствовала, что Проводник рядом. Сквозь черную ткань она отчетливо разглядела практически неприметную стрелочку, нанесенную на вывеску бакалеи.

Снова и снова петляла она по узким проулкам, проносилась по широким аллеям и пересекала небольшие скверы, пока, наконец, впереди не открылась набережная. Облокотившись о холодный камень, мужчина задумчиво рассматривал пойманную городом в ловушку Реку.

– Я знала, что найду тебя здесь. – Дыхание сбилось.

– Вот и умница, – всегда влажные ярко-голубые глаза смотрели сквозь черный покров прямо в душу. – Рад видеть, но, увы, не имею возможности разговаривать. Все же я при исполнении. Готова?

– Да, – кивнула Дайна, не подозревая, на что именно соглашается.

– Тогда... прошу! – Укутанный в шикарный вязаный шарф Проводник картинно отступил в сторону и протянул руку.

Мисс Уиквилд непонимающе уставилась на застывшую фигуру. Мужчина терпеливо ждал.

– Что мне сделать? – насторожилась Дайна.

– Пф-ф... – Мимолетное проявление эмоций вновь сменил официальный тон. – Вашу руку, Леди. Умение плавать не обязательно.

От смущения щеки залила краска. С сообразительностью явно произошло нечто страшное этим утром. С другой стороны, если подсознательно рассчитывать на сложности, простое задание покажется невыполнимым.

Однажды ей уже приходилось прыгать с моста, но всякий раз память тела о боли падения мешала сделать решающий шаг. Мисс Уиквилд зажмурилась, а уже через мгновенье приземлилась на площадке в центре холла.

Звенящая тишина жадно ловила шорох шагов. Стандартная девушка за стеклом кабинки справок обернулась на звук. Предъявив ей бланк с предписанием, Дайна получила направление и чуть не задохнулась от удивления. Вызов в Департамент Наблюдения при Зале Призм мог означать только одно...

Лифт бесшумно плыл вниз. Где-то в глубине души хотелось поторопить время. Черное одеяние поблескивало в свете ламп. Она смахнула покрывавшую голову ткань, и прямые темно-каштановые волосы легли на спину.

За дверью лифта встретили идеально-белые стены. Флегматичные работники Департамента Наблюдения, облаченные в серебристую форму, не обращали никакого внимания на прибывшую. Дайне еще не приходилось иметь дела с этими ребятами, так что она решила просто подождать, благо мягкие кресла в тон стен буквально манили.

Чем конкретно занимался Департамент Наблюдения, доподлинно знал только Сэр Джулиус Коллоу, помимо самих Наблюдателей, разумеется. Официально их деятельность сводилась к курированию локальных призматических подстанций, отслеживанию потенциальных танцоров, оказанию содействия службам миграционного контроля, и прочей информационной поддержке. Поскольку законом охраняется право на частную жизнь, Департамент Наблюдения строго засекречен.

– Здравствуйте, Леди, – бархатный голос принадлежал незнакомому мужчине в очках с толстыми стеклами. – Следуйте за мной.

Однообразный коридор не кончался, а обилие белого начинало угнетать... За широкими стеклянными дверями шла непрерывная работа, о сути которой оставалось только догадываться. Когда же впереди свет сделался значительно более тусклым, мисс Уиквилд уже знала конечную точку пути.

Тьма вокруг сгущалась. Лампы исчезли вовсе. Наблюдатель-проводник переступал точно по робко мерцающим полосочкам на полу, а вот Дайна чувствовала себя весьма комфортно.

За последней дверью находилось сердце резиденции Танцоров – Зал Призм! Мужчина остановился, поправил очки и негромким шепотом заговорил:

– Шуметь, делать резкие движения, применять магию или Знания Аркана, смотреть в кристалл дольше пяти-десяти секунд строго воспрещается, мы не можем гарантировать вам жизнь в случае несоблюдения наших предписаний. – Наблюдатель извлек из папочки, которую нес все это время под мышкой, лист и крошечную коробочку. – Вам полагается подтвердить факт разъяснения техники безопасности.

Пока мисс Уиквилд обмакивала палец в чернила на губке и оставляла отпечаток, мужчина продолжал инструктаж:

– Вы можете почувствовать легкое недомогание, звон в ушах, сухость во рту или тошноту. Подобное совершенно нормально – если же вы ощутите привкус крови, немедленно обратитесь ко мне. Сегодня и всегда для вас я Джон Смит, – коротким поклоном закончилась нудная официальная часть.

Документ отправился в папку, и можно было продолжить путь.

– Попрошу плотно закрыть глаза, – сообщил мистер Смит. – Взгляду Тени особенно тяжело первые несколько секунд. Дайте руку, я поведу вас.

Последовав совету, женщина закрыла сомкнутые веки ладонью для верности, а щупленький Наблюдатель крепко стиснул ее запястье.

– Осторожно... ступенька... – шепнул он.

Как и подобает Тени, Дайна плавно вплыла за порог и замерла... Знакомый бирюзовый свет, частый гость ночных кошмаров, будто ждал ее! Мисс Уиквилд медленно убрала руку от лица. Свет щекотал ноздри и наполнял все тело колючими ледяными осколками.

– Можете открыть глаза, – подал голос Наблюдатель. – Не более пяти секунд...

В ответ мисс Уиквилд отрицательно покачала головой, но уже через мгновение поборола внутренний страх. Правда, смелости хватило лишь на крошечные щелочки, но и этого оказалось достаточно! От боли пришлось снова зажмуриться.

– Попробуйте еще раз, – предложил мистер Смит. – Будьте так добры.

Вторая попытка действительно стала менее болезненной. Различалась большая круглая комната, пропитанная пульсирующим голубым светом, исходящим от невообразимого размера кристалла в центре... Сверкнула мысль о Маске, но тут же погасла. И без глупых пояснений понятно, что любое колебание приведет к неконтролируемой реакции.

Наверное, поэтому конечности сделались свинцовыми и не желали подчиняться. Чувство паники, до этого незнакомое, заставляло дрожать.

– Не буду вас дольше мучить, – вздохнул Наблюдатель. – Держитесь за меня крепче.

Идти вслепую – невелико удовольствие... Стоило мраку вокруг Дайны сгуститься, как она немедленно открыла глаза.

– Большинство Танцоров реагируют на наш свет подобным образом, – не оборачиваясь, пояснил мистер Смит. – Мы изучали природу Призмы, но так и не сумели до конца понять причину. Считается, что дело в... вашей восприимчивости к свету вообще. Увы, опыты на Тенях проводить запрещено, по закону вы тоже являетесь людьми.

В голосе сквозило глубочайшее разочарование... Дайну начало подташнивать только оттого, что какое-то насекомое в телескопических очках относится к тем, кто его защищает, как к объекту эксперимента!