Аналитика 2006г. (№10) - «О текущем моменте», № 8 (56), 2006 г.

Эта поддержка даст им симпатии в среде среднего звена КПРФ, активистов и в целом людей левых настроений. Она создаст основу и работающий символ для той самой «объединённой» «право-левой» оппозиции, о необходимости которой так много и упоённо говорят либералы. Для многих из них необходимость выполнить свою часть работы по созданию этой оппозиции и, может быть, даже сделать первый шаг, окажется неприятной неожиданностью. Но сотрудничество давно пора переводить из плоскости псевдоэлитных [78] тусовок и конференций в плоскость повседневной «чёрной» работы [79].

Её основой может стать лозунг «даёшь руководство народного спасения»: грубо говоря, президент Касьянов при премьере Зюганове с расширенными полномочиями правительства [80]. Это даст внятную объединительную перспективу [81] и создаст либералам репутацию объединяющей, а не сектантской силы.

После принятия Кремлём решения о самоубийстве бабаковской «Родины» всё вышесказанное относится и к патриотам. Их выбор не менее трагичен, и обоюдное злорадство патриотов и либералов, равно склонных к маниловским мечтаниям, давно пора сменить на прагматичную трезвость и простую человеческую солидарность» (http://www.ej.ru/comments/entry/4556/).

Спустя неделю 22.08.2006 г. “Ежедневный журнал” опубликовал статью Алексея Макаркина [82] “Путь в Каноссу. Ответ Михаилу Делягину”. Её мы тоже приведём полностью.

«Михаил Делягин в своей статье предлагает радикально оппозиционным по отношению к власти демократам идти под знамёна КПРФ — за неимением лучшего. Представляется, что такой вариант является не просто худшим, но и невозможным.

Партнёрство демократов с коммунистами [83] можно сравнить с известным унижением германского императора Генриха IV, который был вынужден кающимся грешником явиться к воротам замка Каносса, где находился его заклятый враг Папа Римский Григорий VII. Императору пришлось переступить через себя, отказавшись от всего, что он отстаивал в предыдущие годы — в первую очередь, от примата светской власти над духовной. Точно так же и демократам придётся совершить нечто подобное — ведь они появились на политической арене как альтернатива коммунистам, как отрицание всей практики российского коммунизма, всех репрессивных традиций советского режима, неразрывно связанных с ленинско-сталинской партией [84]. Отметим при этом, что демократы и коммунисты — это две политические силы, для которых идеологическая идентичность является крайне важной [85]: в отличие от центристов разных мастей, которые позавчера были умеренными либералами, вчера — социал-демократами, а сегодня стали просвещёнными консерваторами.

Разумеется, у части демократов есть некоторый опыт политического общения с членами КПРФ — например, у «яблочников» в ходе проведения совместных протестных акций. Однако речь шла (и может идти впредь) только о сугубо ситуативных мероприятиях, при которых каждая из сторон сохраняла свою идентичность. Если же демократы пристроятся в фарватер к коммунистам и каким-либо образом идентифицируются [86] с ними на выборах, то только дезориентируют своих сторонников, которые воспримут такую позицию как свидетельство то ли беспринципности, то ли безнадёжности.

Тем более что в Каноссе демократов ждёт не Папа Римский (безусловный авторитет для католиков всего мира), а товарищ Зюганов, который характеризуется двумя особенностями. Первая — сугубо прагматическая: это один из главных неудачников российской политики [87]. Если в 1996 году он вышел во второй тур президентских выборов, то уже спустя четыре года довольствовался поражением в первом. А ещё через четыре вообще не принял участия в выборах, выставив вместо себя товарища Харитонова, беззаветного почитателя лубянского «железного Феликса». А на следующих выборах даже второе место для коммунистического кандидата будет непростой задачей. Представительство КПРФ в парламенте сократилось до нескольких десятков депутатов, которые находятся в «глухой оппозиции» власти [88]. Список политиков, в разное время ушедших от Зюганова, чуть ли не внушительнее перечня тех, кто остался верен КПРФ — достаточно назвать такие имена как Селезнёв, Варенников, Куваев, Горячева. «Красные» губернаторы, которыми в 90-е годы так гордился Зюганов, вначале поголовно стали «розовыми», а затем и вовсе отреклись от компартии. Достаточно вспомнить курского губернатора Михайлова, который был одним из основателей компартии, а недавно возглавил список «Единой России» на выборах в своём регионе. Таким образом, демократам, находящимся в последовательной оппозиции Кремлю, предлагается стать партнёрами — причём явно младшими — партии, которая сама подвержена ярко выраженным кризисным явлениям.

Вторая особенность — идеологическая. КПРФ никоим образом не походит на социал-демократов европейского типа — речь идёт о партии, сохраняющей в качестве своих идолов Ленина и Сталина [89]. При этом товарищ Зюганов, даже если бы очень хотел, не смог бы отказаться от этого наследства. Дело в том, что «ядерный электорат» компартии (те 10 % от всех российских избирателей, которые поддерживают на плаву партию, несмотря на неудачи последних лет) не приемлет никаких намёков на отказ от коммунистической ортодоксии — в противном случае, эти избиратели не будут голосовать за эту партию. Точно так же этот избиратель бдительно следит за тем, чтобы их политические лидеры не вступали в неподобающие коалиции. Поэтому гипотетическая связка «Касьянов — Зюганов», о которой говорит Делягин, дискредитирует не столько даже первого (для многих демократов бывший премьер так и остается чужим), сколько второго: напомним, что в 2003 году коммунисты потеряли часть голосов из-за обвинений в связях с ЮКОСом. Любые демократы для КПРФ являются разрушителями страны, и человеку с либеральным прошлым надо пройти длительный путь радикального обличителя режима с левых позиций, прежде чем стать своим для коммунистической субкультуры — как это произошло с Глазьевым. Поэтому если демократы протянут руку коммунистам, то в ответ они могут получить унизительный, но вполне электорально закономерный холодный отказ [90].

Таким образом, поход в коммунистическую Каноссу окажется для демократов бессмысленным. Означает ли это, что реальная альтернатива ему заключается только в бойкоте выборов? Представляется, что ситуация далеко не столь драматична. Пока что остается возможность третьего пути — выдвижения демократического списка на основе одной из двух существующих либеральных партий — той, у которой окажется больший коалиционный потенциал [91]. Говорить о сугубой сервильности этих партий было бы слишком поспешно, а отказ от участия в «Другой России» не стоит воспринимать как сожжение мостов: в российской политической истории будет ещё немало подобных форумов, и на одном из них, пусть и столь важном, свет клином не сошелся. Успеха такой вариант не гарантирует, но, во всяком случае, позволит сохранить идеологическую идентичность и избежать политического ляпа в виде сближения с силами, совершенно чуждыми российскому либерализму. Тем более если этим силам такое сближение совершенно не нужно».

(http://ej.ru/dayTheme/entry/4619).

Так делягинский проект хотя и объективно возможен, но неосуществим вследствие субъективных причин — бескомпромиссности «идейных» либералов и изрядной части зюгановцев. Все они сидят каждый в своём политическом «сортире» в убеждении, что этот «сортир» и есть “Каносса”, куда все прочие должны придти, «преклонить колени», «засвидетельствовать почтение» и признать свои прошлые реальные и мнимые ошибки, после чего первоиерахи политических течений простят заблудших. А.Макаркин от имени непреклонных «идейных» либералов заявил об их готовности сидеть в политическом «сортире» до конца. КПРФ о том, чтобы пойти в “Каноссу” к либералам и вовсе не думает.

Но третье всё же дано.

11. Третье всё же дано: из своей “Каноссы” — к покаянию и переосмыслению

Третье всё же дано, однако только для тех, кто способен признать следующей факт:

· Нет людей без прошлого, которое у каждого человека своё и может быть самым разным (в том числе лжесоциалистическим марксистско-интернацистским или нацистским, интернацистским буржуазно-либеральным, ваххабитским и т.п.) вследствие объективных исторических обстоятельств, в которых те или иные люди входили в жизнь и жили.

· Но есть люди без будущего, которые не желают нравственно-мировоззренчески совершенствоваться и мечтают «вернуться в прошлое» либо предпочитают жить в плену приятных им иллюзий, вопреки объективным возможностям развития общества, культуры и каждого из них персонально, пытаясь под милое им прошлое или под опьяняющие иллюзии отпрессовать настоящее и будущее.

Конечно и КПРФ, как и буржуазные либералы, тоже сидит в политическом «сортире», возведённом зюгановцами в ранг “Каноссы”, но другом по месту локализации на политическом поле. Вследствие кризисности своего состояния КПРФ сдаёт позиции в политике по мере того, как уходят из жизни старшие поколения, большей частью и составляющие её электорат: массового молодёжного интереса к КПРФ нет и не будет, поскольку за КПРФ нет идей, отвечающих на острые вопросы, которые жизнь ставит перед молодёжью. А без этого у КПРФ нет будущего [92]. Причина этого в том, что КПРФ не переосмыслила историческое многотысячелетнее прошлое Русской многонациональной цивилизации и потому у неё нет ни жизненно состоятельного проекта будущего, ни методологии порождения такого рода проекта. Её исторический миф примитивен и не выходит за пределы менее чем 100-летнего периода от создания РСДРП до краха СССР. И в этом мифе всегда в качестве единственно праведной подаётся «генеральная линия партии» — тот вариант политики, который объективно исторически реализовался в прошлом:

Великий Ленин создал партию большевиков и привёл её к победе в октябре 1917 г. После смерти великого Ленина Сталин (для многих тоже великий, но публично об этом говорить КПРФ стесняется) разгромил меньшевиков и троцкистов, которые вкрались в партию; под руководством Сталина в стране была осуществлена культурная революция, достигнут самый высокий образовательный уровень в мире, был создан научно-технический потенциал, мощные промышленность и сельское хозяйство, страна была подготовлена к победе в Великой Отечественной войне и под руководством партии победила германский фашизм, восстановила то, что была разрушено в войне, разрушила монополию США на ядерное оружие и начала готовиться к выходу в космос и завершающей фазе коммунистического строительства.

Далее в историческом мифе КПРФ начинается период анонимного — так называемого «коллективного руководства».

В этот период народ трудился, успехи были, образование и медицина были бесплатны, система социальной поддержки и социальных гарантий обеспечивала уверенность в завтрашнем дне всех, никаких национальных конфликтов, а тем более терроризма — не было. но обстановка в мире была сложная и надо было систематически перевооружаться, что замедлило темпы роста благосостояния трудящихся. Конечно, потом Брежнев стал старый и его здоровье не позволяло ему эффективно руководить страной, но ему на смену пришёл Андропов, и страна расправила крылья. Но Андропов, к сожалению, в скорости умер, не успев придать необратимость начатой им политике, а после пришедшего ему на смену временного Генерального секретаря Черненко, к руководству партией и государством пришёл изменник Горбачёв, который и погубил всю эту благодать. И если были какие ошибки у коммунистов в прошлом, так они состоят в том, что вовремя не разглядели изменников — Горбачёва и Ельцина, а в остальном — всё было хорошо. Теперь у власти изменники идеалам коммунизма, работающие на своих западных хозяев против народов России. Сложился бюрократический режим. А при Путине он почувствовал себя безраздельно властным, нагло берёт взятки, фальсифицирует выборы, подавляет свободу слова, демократию, не способен организовать работу народного хозяйства и ведёт страну к новой катастрофе… Все на борьбу с режимом Путина!

Примерно так можно кратко пересказать исторический миф КПРФ. Но ни сам Зюганов, ни кто-либо другой из «фюреров» [93] КПРФ ничего подобного связно от начала РСДРП до нынешней КПРФ не говорил, поэтому мы лишены возможности процитировать партийную литературу. Однако именно такой исторический миф встаёт из разрозненных высказываний Зюганова и его выступлений в разного рода «ток-шоу». Содержательно иной концепции истории отечества и человечества литература КПРФ не представляет.

Буржуазные либералы строят свой не менее примитивный исторический миф по существу на тех же фактах, что и КПРФ, но оценивают их как заведомое зло, хотя временами добавляют в свой миф те факты, о которых умалчивает миф КПРФ, либо отказывают в достоверности фактам, на которых строится исторический миф КПРФ. Либеральный миф в адресации к общественности охватывает примерно ту же не полную сотню лет, что и миф КПРФ, хотя в версии «для просвещенных», а также для «жаждущих посвящения», он начинается где-то с конца XVIII века, когда масон Новиков, подаваемый в качестве просветителя и свободолюбца, пострадал во времена Екатерины II за «вольнодумство». Исторический миф либералов в хронологически сокращённой версии можно пересказать примерно так:

Юрист-недоучка Ленин, одержимый комплексами неполноценности и властолюбия, не найдя себе места в цивилизованной жизни, стал политическим экстремистом. Именно он и возглавляемые им большевики подорвали власть Временного правительства, лишив тем самым народ плодов победы февральской революции. Они захватили государственную власть и разогнали Учредительное собрание, и этим преступлением инициировали гражданскую войну и разруху хозяйства, в результате чего без пользы погибли или оказались в эмиграции лучшие представители народов страны. Так на их крови большевики во главе с Лениным утвердили свой режим. Потом на смену Ленину пришёл невежественный, тупой и маниакально подозрительный тиран Сталин. Он из маниакального властолюбия безжалостно растоптал нежные ростки внутрипартийной демократии, к которой стали склоняться наиболее умные, «обгазованные» и дальновидные вожди партии — Троцкий, Зиновьев, Бухарин. А ведь из внутрипартийной демократии, к обереганию которой призывал умница Троцкий[94], со временем могла бы вырасти и общенародная демократия, и «социализм с человеческим лицом». Потом Сталин организовал массовые репрессии, в которых снова погибли лучшие люди, и прежде всего — самые умные военачальники. Один умница Тухачевский чего стоил[95]. Потом Сталин вступил в сговор с Гитлером, что привело ко второй мировой войне, оккупировал часть Польши и часть Румынии, оккупировал независимые демократические государства Прибалтики и, доверившись Гитлеру, едва не погубил страну в 1941 году. Войну выиграл народ вопреки Сталину. Потом тиран умер, началась оттепель, но Хрущёв, положивший ей начало и развенчавший Сталина, сам испугался свободы. В результате начался застой, на протяжении которого мучения людей творческих были невыносимы. А когда после ГБ-шника Андропова и старчески больного Черненко пришёл молодой и деятельный Горбачёв, партноменклатура организовала ГКЧП, который снова обрушил все надежды на светлое будущее. Но и после этого, партноменклатура не осталась в прошлом, а вкралась в ряды идеалистов-демократов и постепенно оттеснила от их власти в новой России. Сложился бюрократический режим. А при Путине она почувствовала себя безраздельно властной, нагло берёт взятки, фальсифицирует выборы, подавляет свободу слова, демократию, бизнесменов (печальная судьба Ходорковского[96]), и ведёт страну к новой катастрофе… Все на борьбу с режимом Путина!

Фактологически это в общем-то тот же исторический миф, что и миф КПРФ. И оба мифа исторически неадекватны [97].

Понятно, что объединиться на основе взаимно исключающих нравственно обусловленных оценок одних и тех же событий общей всем истории страны, из которой каждая сторона исключает какие-то факты и возводит в ранг фактов те или иные вымыслы в своих версиях исторического мифа, — невозможно.

Тем не менее на форуме “Ежедневного журнала”, где, большей частью выступают люди либерально-интернацистских убеждений, в ходе обсуждения приведённых выше статей М.Делягина и А.Макаркина 22.08.2006 г. А.Зелиниченко высказал мнение, которое, если принять его к руководству, позволяет выбраться из политического «сортира» и идеалистам-либералам, и идеалистам — членам КПРФ, а также и сочувствующим каждой из сторон. Мы приводим мнение А.Зелиниченко с соблюдением авторского форматирования текста, опустив однако интернетовские «смайлики»:

«Автор совершенно прав, когда говорит, что РЕАЛЬНЫЕ демократы (кого бы ни обозначать этим словом — хоть Чубайса, хоть Каспарова) не могут слиться в единый электоральный союз с РЕАЛЬНЫМИ коммунистами (Зюгановым). Прав и в том, что такой союз не только невозможен психологически, но и бессмысленен политически — ведёт не к объединению, а к потере электората. Все это так

Не прав автор в другом: союз демократов, о котором он пишет, ещё более бессмысленен. Но не в этом главная ошибка статьи. То, что союз РЕАЛЬНЫХ коммунистов и РЕАЛЬНЫХ антикоммунистов невозможен, не означает, что невозможен союз ИДЕЙ — идеи коммунизма и идеи антикоммунизма. В обеих этих идеях много общего. Более того: главное в них общее. И коммунисты, и антикоммунисты стремятся к идеальному устройству общества, обществу счастья (или менее поэтически — обществу всеобщего благополучия). И те, и другие — идеалисты как в «плохом» (“бесплодные мечтатели”), так и в «хорошем» (“бескорыстные подвижники”) смысле слова. Антикоммунистами становились не столько те, кто разочаровался в идее, сколько те, кто разочаровался в практике коммунизма. Грубо говоря, коммунизм и антикоммунизм — две стороны одной медали: нашего неуёмного стремления к Обществу Счастья (Раю на Земле). И поэтому в объединении антикоммунистов (“демократов”) с коммунистами нет ничего невозможного. Но, конечно, такое объединение не может быть механическим слиянием двух групп лидеров и двух электоральных групп. От такого слияния толка не будет. А будет оно только после того, как коммунисты сумеют откреститься (почти в буквальном смысле) от преступлений коммунизма. Впрочем, и “демократы” за последние 15 лет накопили то, от чего им нужно открещиваться. Только очистившись от всей той накипи, которая пристала при попытках практической реализации и к идее коммунизма (общества счастья по Марксу), и к идее анти-коммунизма (обществу счастья по американскому рецепту), возможно то объединение, которое сможет опрокинуть действующий режим и повести Россию по новой дороге.

Безусловно, такое покаяние и последующее объединение не может произойти в течение одного-двух месяцев. Поэтому вряд ли жизнеспособный союз “красных” и “белых” созреет до следующих выборов. Но ни в 2007, ни в 2008 году жизнь не кончается» (приводится по публикации: http://forum.ej.ru/index.php?a=showthread amp;threadID=246733 amp;page=2).

Хотя мы выразили бы ту же мысль иными словами, но суть приведенного мнения понятна:

Идея построения совершенного человеческого общества в масштабах глобальной цивилизации — Царствия Божиего на Земле — мощная объединительная идея. Раскол на либералов и коммунистов, правых и левых, и т.п. в России и во всех странах обусловлен не этой идей, а ошибками и преступлениями каждой из раскольничающих вокруг этого идеала сторон, которые были совершены всеми ими в процессе попыток построить совершенное общество. Кроме того есть противники и злоумышленные извратители этой идеи, которые тоже не сидели, сложа руки. Поэтому надо целенаправленно работать над своими и чужими ошибками и стараться не совершать впредь новых ошибок. На этом можно объединиться, преодолев все прошлые разногласия, если делать это искренне без предубеждений о своей исключительной правоте и исключительной преступности и ошибочности действий оппонентов.

Идеалисты — те, кого действительно интересует обретение Правды-Истины и жизнь по совести, — предложенным путём пройдут.Но в результате у них получится своя редакция (версия) содержательно одной и той же — общей для всех них — концепции организации жизни общества, в которой выражается Божий Промысел — становление Царствия Божиего на Земле. Такого рода концепцию организации жизни общества мы называем Концепцией общественной безопасности, и содержательно она сильно отличается и от лжесоциализма марксистско-интернацистского и гитлеровско-нацистского толка, и от интернацизма западного либерально-корпоративного индивидуализма, и от тираний иного идеологического оформления.

А вот циники, заинтересованные только в своей победе на очередных или каких-то последующих выборах или в очередной революции, ГКЧП и т.п., а также и фанатично упёртые «идейные», не желающие переосмыслить общее прошлое человечества и свои намерения на будущее, обречены изойти «на нет» в политическом «сортире» вне зависимости от своих убеждений: либеральных, анархистских, монархистских, марксистских, интернацистских, нацистских и т.п.

12. Государственность: ломать либо преображать?

Тем не менее проблема управленческой (профессиональной) несостоятельности и злоупотреблений властью бюрократии — это реальная проблема для всех исторически известных и современных культур, в которых существует государственность.

В России понимания этой проблемы нет ни у идеалистов-либералов, ни у идеалистов-коммунистов, ни у идеалистов-государственников [98]. При этом все они несут в себе зародыши становления бюрократии, которая неизбежно возникнет, если ныне сложившийся постосоветский бюрократический режим рухнет в силу внутренних причин или же ему помогут упасть те или иные безкорыстные “подвижники-идеалисты”, однако неизбежно опекаемые кукловодами от того или иного течения глобальной политики. Так и пост-ГКЧП-шная бюрократия возникла именно вследствие того, что предпосылки к становлению новой бюрократии несли в себе сами же противники ГКЧП, в большинстве своём опьянённые идеалами, к воплощению которых в жизнь они сами заведомо не были личностно готовы.

Поэтому во избежание повторения в перспективе известного по прошлому цикла «бюрократия — государственный переворот — бюрократия» проблему бюрократии надо сначала понять, что позволит потом её разрешить.

Одно из наиболее обстоятельных определений социального явления бюрократии дал К.Маркс:

«Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всём, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всём, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение [99]. (…) Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в её собственной среде её иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру (обществу) — её замкнутым корпоративным характером. Открытый дух государства, а так же и государственное мышление представляется поэтому бюрократии предательством по отношению к её тайне. Авторитет есть поэтому принцип её знания, и обоготворение авторитета есть её образ мыслей. (…) Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель [100], в погоню за чинами, в делание карьеры» (К.Маркс. “К критике гегелевской философии права”. Сочинения его и Ф.Энгельса, изд. 2, т. 1, стр. 271 — 272).

Это определение «бюрократии», как социальной профессиональной группы и изолировавшейся от общества корпорации, данное К.Марксом, перекликается с определением «толпы», как социального явления, данным В.Г.Белинским: «Толпа — собрание людей живущих по преданию и рассуждающих по авторитету».

Т.е. для толпы характерно бездумье и безволие её участников, и соответственно полная политическая слепота и безответственность за последствия своих действий.

Как видно из сопоставления обоих определений, определение социологического термина «толпа» В.Г.Белинским интересно тем, что оно подводит итог не только по существу во многом правильному определению «бюрократии» К.Марксом, но является и характеристикой всех без исключения внутриобщественных , основанных на таинствах и на таимых знаниях.

Все личностные иерархии, духовные и светские, публичные (экзотерические) и мафиозные (эзотерические, включая и масонство) — разновидности толпы, участники которой отказались от Богом данной свободы выбора и целесообразной воли или под воздействием своего безсознательного их утратили, обратив тем самым себя в более или менее ярко выраженных «зомби».

Соответственно и все участники иерархий, включая гроссмейстеров орденов, глав тайных братств и мафий, предстоятелей церквей, царей, диктаторов, формально безупречно демократически избранных президентов и т.п., их «серых кардиналов», «духовников», — все, ктоподдерживает иерархию личностных отношений, — толпари, неправомерно отождествляющие должностное взаимное подчинение и порядок ответственности в общественных структурах с иерархией личностного достоинства людей.

Однако определение К.Марксом социального явления «бюрократии» не полно, возможно потому, что он дал его на основе наблюдения за деятельностью более или менее управленчески дееспособной бюрократии XIX века Германии, Великобритании, Франции, которая к тому же в процессе своего формирования была пронизана масонством и сосуществовала с ним в некоем «симбиозе» [101]. Из Марксова определения выпали главные по существу характеристические свойства бюрократии:

Для бюрократии документооборот, деловая переписка и обмен мнениями в своей среде в устной форме (по телефону, «в кулуарах» публичных мероприятий и «келейно») представляется реальным делом, а самo дело представляется чем-то производным от директив и документооборота и потому куда менее значимым, чем документооборот, который является носителем истины «в последней инстанции» [102]; в то время как в действительности весь документооборот и разговоры — только отображение реального дела, на управление которым претендует бюрократия как одна из профессиональных корпораций в толпо-“элитарном” обществе.

Также из определения К.Маркса выпало и другое характеристическое качество бюрократии:

Бюрократия проводит кадровую политику (т.е. осуществляет подбор и расстановку кадров) на основе отдания предпочтения клановому происхождению претендентов на должность либо «усыновления» безродных претендентов, доказавших свою лояльность тому или иному клану в той или иной легитимной иерархии. При этом подразумевается, что принцип «в связи с назначением “имярек” на должность такую-то выдать ему во временное пользование искру Божию», — работоспособен [103] . Но поскольку искра — Божия, а не достояние иерархов бюрократии, то в этом принципе кадровой политики выражается очень крутой атеизм всякой бюрократии, который обрекает дело всякой бюрократической корпорации на крах тем быстрее, чем более последовательна она в осуществлении этого принципа.

Этот принцип кадровой политики сочетается ещё с одним, который М.Е.Салтыков-Щедрин сформулировал так: «Не боящиеся чинов, оными награждены не будут. Боящемуся же всё дастся: и даже с мечами, хотя бы он ни разу не был в сражении противу неприятеля»[104].

Кроме того М.Е.Салтыков-Щедрин заметил: «все отечества находятся в равном положении для человека, который желает быть отмеченным вниманием начальства», — указав тем самым на безразличие бюрократии к судьбам её Отечества [105]. Хотя надо отметить, что этот принцип знает исключения. Бюрократия бывает специфически “патриотична” в двух случаях:

· когда агрессия извне или обострение внутрисоциальной напряжённости приводит её к пониманию, что в случае поражения она лишится не только своего социального статуса, но возможно и жизни [106];

· когда она сама успешно ведёт агрессивную политику по расширению зоны своего паразитизма [107].

В случае как бы патриотической озабоченности бюрократия свой корпоративный потребительский эгоизм норовит возвести в ранг общенародных интересов и требует, чтобы всё общество им служило с готовностью к самопожертвованию, однако не желая сама поступиться ничем из того, что уже успела нахапать из материальных благ либо в чём успела ущемить общество в аспекте прав личности или социальных групп.

Но, будучи подмножеством толпы (в смысле этого термина в определении В.Г.Белинского), бюрократия не является самостоятельным пусть и коллективным субъектом в политике. Она всегда — «зомби»: — либо по всем параметрам оценки деградирующий в повседневном паразитизме, либо — инструмент воплощения в жизнь политической воли, воздействующей на неё извне.

Вопрос только в том, кто носитель этой политической воли и какой концепции организации жизни общества он следует (либо они следуют) и как эта воля пролагает себе пути по лабиринтам бюрократической иерархии и перипетиям кланово-мафиозных разборок внутри бюрократической корпорации.

Если такого рода политической воли нет, то бюрократы, будучи предоставлены как бы сами себе, злоупотребляют властью в своих корыстных интересах в соответствии с корпоративной дисциплиной (круговой порукой) и иерархическим статусом каждого из них [108], одновременно «заправляя» делами общественной в целом значимости по остаточному принципу в режиме «автопилота» на основе освоенных ими в прошлом знаний и навыков.