Дип

Воротник стал тесен для бычьей шеи Собела.

— Я не стану даже прикасаться к вам, Дип, и только потому, что не хочу лишать работы электрический стул. Место на нем вам обеспечено. Если вы только кого-нибудь тронете, пусть даже бродягу, вам конец. Вы мечены, Дип. От вас уже сейчас несет жареным.

— Ты теряешь свой шарм, Ленни. Рекомендую к следующей беседе со мной подготовиться лучше. А то в противном случае мы начнем с повторения прежних уроков. Пойдем, Элен?..

— Она может остаться, если пожелает, — выдавил из себя Ленни.

— Навряд ли, — сказал я. — Ведь меня могут убить и она никогда не простит себе, что она не увидела этого собственными глазами.

— Было б лучше, если бы вы остались, Элен, — твердо произнес Собел.

Она покачала головой и, окинув его холодным взглядом, сказала:

— Мне жаль, Ленни, но он прав.

Она взяла свою сумочку, оделась, кивнула Собелу и двинулась со мной к выходу. Позади нас послышался злобный смешок Собела.

Снова начинался дождь, и все такси были заняты. Я взял Элен под руку, и мы быстрыми шагами двинулись к Шестой авеню. Спустя несколько минут мы пересекли ее и через два квартала увидели «Мартэн», с его гостеприимно распахнутыми дверями, в которые и нырнули, стряхивая на ходу дождевые капли, Бар был пуст. Хозяин, худощавый, седовласый мужчина с проницательными глазами, обругал дождь, повесил наши плащи на вешалку и принес две чашки дымящегося кофе.

Я разменял у него доллар, получил несколько десятицентовиков, попросил Элен подождать и направился в телефонную будку. Ничего не ответив, она принялась помешивать ложечкой кофе.

— Зачем мы сюда пришли, большой человек? — с насмешкой спросила Элен, когда я вернулся.

— Вы когда-нибудь пекли хлеб?

Ее красивые брови удивленно приподнялись.

— Да, но очень давно.

— Припоминаете, как действуют дрожжи?

В ее глазах мелькнуло понимание, она кивнула и попросила еще чашку кофе...

Глава 5

У вошедшего в бар парня были мышиные глазки и слабая растительность на верхней губе. Сдвинутая набок мятая клинообразная шляпа была немного велика для него, а грязные брюки распространяли запах мусорных ящиков.

— Привет, Педро, — сказал я и подвинул к нашему столику еще один стул. — Хотите выпить?

— Нет.

— Деньги?

— Нет. Я ничего не хочу от вас. Мне сказали, чтобы я пришел. Я пришел. Что вы хотите?

— Садитесь.

— Я не сяду. Нет.

Я взял его за руку и принудил сесть.

— Садитесь и слушайте.

Элен закусила губы и с нескрываемым возмущением взглянула на меня. Я улыбнулся.

— Он из того сорта людей, которые вам по душе, Элен. Вы их защищаете, используя свое влияние на подонков вроде Собела.

— Продолжайте, Дип. Вы любите издеваться над беззащитными людьми, которые заведомо честнее вас...

— Благодарю, крошка. Я все более убеждаюсь, что вы действительно будете безмерно радоваться, когда меня убьют. И вот наш друг Педро может пособить такому развитию событий. Не так ли, Педро?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Он сложил руки у себя на животе.

— Что вы собираетесь делать, Дип? Зачем эта беседа?

Я неопределенно пожал плечами.

— Ничего особенного, Элен. Дело в том, что Педро собирается рассказать мне небольшую историю. Так, Педро?

Он отрицательно качнул головой.

— В таком случае, я вам подскажу. Мне хотелось бы услышать, как вы нашли труп Беннета.

Рука Педро задрожала. Он бросил быстрый взгляд на дверь, его глаза округлились и, казалось, он стремится сжаться в своей одежде.

— Я...

— Продолжай, Педро.

— Я ничего не знаю о том, о чем вы спрашиваете... я...

— О'кей, парень. В таком случае прекратим игру. Попробуем пойти иным путем. Сунь руку в свой левый карман.

Мгновенно его рука опустилась в карман пиджака, нащупала его содержимое и в ту же минуту в его глазах блеснул страх. Педро дернулся и попытался улизнуть. Мне пришлось схватить его за руку.

— Что с ним? — удивленно спросила Элен.

— Ничего особенного. — Я многозначительно улыбнулся. — Просто хочу наставить парня на путь законности и порядка. Дело в том, что этот чурбан далеко не так прост, как вам кажется. Он достает таблетки опиума и кое-кому их передает, за что получает вознаграждение. В его карманах порой можно разыскать даже пакетик героина. Но самое важно, что парень еще не испорчен до конца. Сами видите, Элен, — он трясется, как осиновый лист, а значит, превосходно понимает, какой пакостью занимается. Через пятьдесят минут сюда придет коп и ему будет нетрудно довершить исправление, Я передам его с поличным, если, конечно, он не сможет рассказать нам нужную историю. А если расскажет то, пожалуй, сможет оставить у себя свои тюбики.

Вот и все, Элен.

Она отодвинулась.

— Есть точное наименование людей, подобных вам.

Я согласно кивнул.

— Итак, послушаем твой рассказ, Педро. До прихода копа осталось не так много времени, но ты можешь выбирать.

— А вы... вы никому...

— Не имею привычки пересказывать чужие секреты. Но время идет, Педро.

— Этот... Беннет. Я не убивал его. Он был уже там... Понимаете?

Я кивнул головой.

— Он был мертв. Это вы знаете? Я его не убивал. Он уже имел дырку вот здесь. — Указательным пальцем он ткнул себя в горло, в то место, где шея соединялась с туловищем. — Я взял у него часы, — продолжал он, — но это были не очень хорошие часы. За них я получил всего два доллара. Я взял его бумажник, в нем было только двадцать долларов, а в одном из карманов нашел еще десять долларов. Вот и все, что я взял... Затем я убежал. Я не думал, что кто-нибудь узнает об этом.

— Где бумажник?

— Выбросил.

— Где примерно?

— Думаю, что смогу найти.

— Ты найдешь его, Педро. Найдешь и будешь хранить у себя, пока я не заберу. Ты хорошо меня понял?

Он закивал головой.

— Я вас понял... А вы знаете...

Он заколебался.

— Да, я знаю, где ты живешь.

Он что-то забормотал, потом соскользнул со стула и исчез.

— Беннет был найден убитым в своей комнате... — недоуменно проговорила Элен.

— Дело в том, что его убили несколько раньше и в другом месте.

— Откуда вы это знаете?

— Только один человек мог застрелить Беннета в его собственной квартире.

— Кто же это?

— Я, детка. Дело в том, что он испытывал патологический страх перед возможными случайностями. Это была одна из его маленьких слабостей.

— Вы подходите к делу достаточно умно, Дип. — Она облизнула пересохшие губы. — Уже нащупали след?

— Не совсем.

— А зачем вам бумажник Беннета? И часы?

— Ничем нельзя пренебрегать. Тем более, когда еще ничего не ясно. Это касается множества вещей. Вот, скажем, часы. Они имели на обратной стороне гравировку. Педро продал их Скорпу, который знал, что означает эта надпись.

— И что же?

— А вот что. Я купил эти часы в универмаге и выгравировал на крышке «Вену от Дипа». Это была дешевая вещица, но Беннету она нравилась. Так вот, по ту сторону Амстердамской авеню есть клуб «Скорпионы». Некоторые из тамошних подонков знали эту историю, а чурбан Педро не всегда был воздержан на язык. Понятно, что все дошло до моих ушей.

— А как вы могли догадаться о содержимом его карманов?

— Я не волшебник и догадаться не мог.

— И все же...

— У него в кармане появилось то, что мне было нужно. И появилось оно за несколько минут до его прихода сюда. Вот и все.

— Мне известно, что полиция твердо придерживается мнения, что Беннет был убит именно в своей квартире. Копы допросили немало людей.

— Вы забываете свое прошлое, Элен. Вы не из высшего света, а из нашего квартала и должны знать, что эти подонки никогда не укажут точное время или место того или иного события, а наоборот — постараются сбить копов с толку.

— Вас они тоже могут навести на ложный след.

— Могут. Но у меня есть голова. Одному я верю, другому — нет, а сказанное третьим проверяю.

— Представляю себе.

Подошел бармен и, вопросительно взглянув на нас, поставил на стол откупоренную бутылку «Сайлеко». Затем он двинулся дальше, медленно обводя зал своими умными, все понимающими глазами.

Минуты через две в бар вошел солидный мужчина. Все его движения отличались спокойной уверенностью. У порога он стряхнул плащ. В этот момент у его пояса блеснула сталь наручников и на секунду показалась лакированная кобура.

Он подошел к нашему столику и, не взглянув на Элен, сказал:

— Попрошу вас уйти, леди.

Ни слова не говоря, она поднялась и направилась в дамскую комнату.

— Достал и? — спросил я.

Его пальцы скользнули в боковой карман пиджака, извлекли оттуда сложенные листы, подали их мне и принялись нетерпеливо выбивать дробь о крышку стола.

— Спокойнее, спокойнее. Отдохните, — сказал я и принялся внимательно просматривать принесенные бумаги.

Закончив изучение документов, я вытащил бумажник, извлек из него солидную банкноту и отдал все полицейскому, однако немного замешкался, поэтому Элен могла видеть, как он складывает бумаги и засовывает их в свой карман.

Как только он удалился, Элен подошла к столу, уселась и одарила меня уничтожающим взглядом.

— Подкупаете? — тихо спросила она. В ее голосе чувствовалось отвращение.

— Разумеется, дорогая. Но не я выдумал коррупцию и не мне с ней бороться. Однако использовать это обстоятельство нужно... иногда. Только так можно делать некоторые дела. Если требуется что-то узнать, я пользуюсь силой или деньгами. Так или иначе, но я достигаю своей цели.

— Всегда?

— Да, всегда. И вы этого не забывайте.

— А что на этот раз?

— Не очень много. Только официальный полицейский отчет об убийстве Беннета... Ну что, пойдемте?

Мы поднялись. Бармен увидел деньги на столике и кивнул. Я взял Элен под руку. Когда мы стояли у выхода, поджидая такси, я чувствовал на себе ее взгляд.

— Дип...

— Да?

— Откуда вы прибыли?

— С чего бы этот вопрос?

— Потому что я многого не понимаю в вашем поведении. Вы являетесь частью организации, чувствуется, что презираете негодяев, подлецов. Однако я хорошо вас знаю. Вы идете по улице, и всякий понимает, что вы не такой, как остальные, к вам нельзя относиться безразлично. Вас можно либо любить, либо ненавидеть. Преступления — это ваша стихия. И все же в вас есть что-то непонятное. Поэтому мне хотелось бы знать, откуда вы прибыли сюда?

Что делали во время своего отсутствия?

— Меня удивляет, как столько вопросов могут уместиться в такой маленькой головке.

— Не вижу ничего смешного. Я слышала о завещании Беннета и знала, что вы должны прибыть через две недели после его смерти. Он был известным человеком, вероятно, не нашлось ни одной газеты, которая не поместила хотя бы короткого сообщения. И несмотря на это вам понадобилось четыре дня, чтобы приехать сюда. Где же находится место, дорога из которого заняла целых четыре дня? Где оно, Дип?

Вместо ответа я махнул проезжавшему такси, и оно остановилось у самого входа в бар. Я усадил Элен, прикрыл дверцу, и попросил ее присмотреть за Тилли.

Такси тронулось с места, но тут я увидел расширившиеся зрачки Элен и буквально в тот же миг инстинктивно дернулся в сторону и сразу почувствовал острую боль в левом плече. Понятно, что времени для размышлений у меня не было. Я даже не позволил себе обернуться к нападавшему и нанес удар, достаточный, чтобы заставить его зашататься и выронить занесенный кинжал.

Вторым ударом я отправил противника в лужу, а потом взглянул вслед отъезжающему такси, увидел прижавшееся к заднему окошку лицо Элен с округлившимися от ужаса глазами. Я махнул ей рукой и, кивнув на свое плечо, сделал успокоительный жест.

Действительно, я отделался неглубокой царапиной и дыркой в плаще.

Правая рука лежавшего Эла пришла в движение. Я наступил на нее.

Послышался хруст пальцев, и он взвыл...

Заметив за углом свободное такси, я направился к нему. Улица, с накинутой на нее сеткой дождя, была по-прежнему безлюдна. Только какая-то женщина позади меня принялась вопить и истошно звать полицию, да из дверей бара на секунду показалось лицо хозяина. Его это не касалось. Он ничего не видел и не слышал...

Глава 6

Дом, в котором жил Беннет, теперь принадлежал мне. Условно, конечно.

Этот дом был далеко не самым лучшим из тех, которыми владел Беннет, но сентиментальность прочно привязала его к этому кварталу. Здание оказалось старым и запущенным, но у Беннета была странная нелюбовь ко всякого рода переделкам по новым образцам. Это касалось не только внешнего вида но и интерьера. , Пока я поджидал Оджи, мои глаза с любопытством присматривались к знакомому с детства кварталу, который породил меня, Беннета, и многих других, удивляясь, почему здесь ничего, по сути дела, не изменилось: те же запахи, те же звуки, та же суета на улицах.

По диагонали, через улицу, стоял дом, в котором я родился, провел детство и отрочество. Какой-то старик, сгорбившись, возился у входа с парой бутылок в руках. Совсем неисключено, что это мог быть мой дедушка.

Взглянув наверх, я сразу увидел под крышей дома Беннета нишу, которую мы сделали в бурные дни нашей молодости, вынимая кирпичи, чтобы защищаться от банды с Колумбус авеню. Почти автоматически я взглянул на место под уличным фонарем, где валялись тогда в крови двое из тех бандитов.

Припомнились мне полицейские машины, карета «скорой помощи» и наше стремительное бегство по крышам. Это была особая ночь. Тогда по нам впервые стреляли и мы стали «большими» парнями. И как раз после этого Джордж Элькурско, который позднее перебрался в Чикаго, навестил нас и дружески намекнул на возможность нашего участия в некоторых его делах.

Получив полное согласие, неделю спустя он познакомил нас с некоторыми делами «Синдиката» и его секретными операциями, связанными с контрабандой и наркотиками. С того дня и началась наша с Беннетом карьера...

Оджи, видимо, не решился прервать мои воспоминания. Когда я наконец заметил его, молча протянул мне связку ключей.

— Мистер Беттен весьма неохотно позволил мне взять их для вас, мистер Дип.

— Вы разговаривали с ним?

Он слабо усмехнулся.

— Да, боюсь, вы довольно круто с ним обошлись.

— Худшее еще впереди, Оджи.

Мы двинулись к дому, отлично сознавая, что нас уже приметили. В этом квартале улица представляла собой открытую большую сцену, на которой развертывались бесконечные житейские драмы, и их потрясающий реализм всегда приковывал к себе сотни любопытных глаз.

Эти драмы бывали насыщены выстрелами в упор и в затылок, ударами сверкающих стилетов, ночными воплями, стенаниями и проклятиями. И сотни зрителей, боясь пропустить ту или иную деталь, подходили к актерам так близко, что, казалось, смешивались с ними и сами становились действующими лицами. Их глаза мы чувствовали и на себе, когда поднимались на крыльцо к входной двери.

— До вчерашнего дня они держали здесь полицейскую охрану, — сказал Оджи. — Одного снаружи, а другого — внутри.

— Целых два копа, думаю, ни к чему.

Он согласно кивнул.

Открыв дверь, я вошел в вестибюль и включил свет. Внутренний вид и обстановка оказались для меня неожиданным сюрпризом. Здесь и в помине не осталось обычной грязи. Общее впечатление было таково, как если бы я внезапно переместился далеко от окраин города и его трущоб в превосходный, хотя и старинный, особняк с тенистым садом вокруг и с тихой рекой.

Все здесь было приведено в порядок. Стены и потолок побелили совсем недавно с примесью составов, придававших легкий каштановый оттенок.

Лестница в правом от входа углу исчезла. Вместо нее установили небольшой лифт.

Оджи шел впереди, распахивая передо мной двери помещений первого этажа. Здесь также чувствовалась рука современного и опытного декоратора... Комнаты были изящно обставлены и содержались в чистоте и порядке. Однако интерьер не отвечал вкусам Беннета. Очевидно, помещения первого этажа предназначались для деловых встреч и совещаний. Часть их была предназначена для кухни, холодильника, ванной...

— Ясно, — сказал я. — Беннет здесь не жил.

— Совершенно верно, — подтвердил Оджи. — Эти помещения использовались для приемов.

— А это для прислуги? — я указал на две небольшие комнатки, примыкавшие к кухне.

— Да, он постоянно держал в доме бармена и горничную. Но незадолго перед тем, как это... случилось, отпустил их домой.

Прежде чем я успел задать ему вопрос, Оджи отрицательно покачал головой и сказал:

— Нет, нет. Они ничего не могут вам сообщить. Эти брат и сестра с детства глухонемые. Совсем. Одна из предосторожностей Беннета. — Умно. Я и не представлял, что он стал таким осторожным. Видимо, в какой-то степени я его недооценивал.

— Многие совершили ту же ошибку.

— В самом деле? — Я повернулся к нему. — Как же получи лось, что вы не смогли сработаться с Беннетом?

Вопрос не смутил Оджи.

— Когда мистер Беннет пробивал себе дорогу, все обстояло как нельзя лучше. Но когда он достиг вершины, оказалось, что не может удержать в своих руках все дело и людей, не может продолжать операции так, как это нужно.

— И все-таки он продолжал.

— Да. И только потому, что был не только умным, но и удачливым.

— Но как Беттен ужился с Беннетом?

— Мистер Беттен хитер и проницателен. Он не лез в самую гущу, а всегда оставался сбоку, на краю водоворота, чтобы в случае чего отойти в сторону и умыть руки.

— Сказано верно. И, несмотря на это, вы, Оджи...

— Видите ли, мистер Дип, в последние годы я не мог найти ничего лучшего.

— Полагаю, до тех пор, пока не вернулся я?

— Точно.

— Теперь давайте поговорим напрямик, Оджи.

Он отлично понял, что я имею в виду, улыбнулся, заложил руки за спину и, слегка покачиваясь на носках, сказал:

— У меня нет сомнений, что вам удастся ликвидировать все права Беттена на наследство. В конце концов, вы его отстраните от всех дел и возьмете все в свои руки. И я также не сомневаюсь, что вы сможете занять «трон короля» в клубе. Важный шаг в этом направлении вы уже сделали.

Однако вам необходимо выполнить одно условие.

— Так. Мне это известно. Оно будет выполнено.

— И даже в этом я не сомневаюсь, мистер Дип.

— В таком случае?..

— Если вы разыщете убийцу Беннета, то долго не проживете...

— Вы полагаете, что меня легко устранить?

— Нет, я думаю лишь о неизбежных противодействиях «Синдиката» и, может быть, клуба.

— Хорошо. Предположим, что все будет так, как вы мыслите, и меня убьют, И тогда?

— Тогда?.. Тогда я все возьму в свои руки. После вас не останется никого, кто бы это мог сделать. Я останусь единственным человеком, который в совершенстве знает все операции в деталях.

— Агентов, контрагентов, суммы и счета, авансы и долги?

— Все дело в том, что Беннет не успел, да и не мог, оставить кому-либо пакет Управления. Его сейчас все разыскивают, но пока безрезультатно.

— Кто владеет пакетом, тот держит в руках всю организацию, — заметил я.

— И основательно.

— Как же вы думаете без него обойтись? Ведь все было сосредоточено в этом пакете и в голове Беннета. А вы, Оджи, не обладаете ни тем, ни другим.

— Полагаю, что со временем мне удастся восстановить все связи организации и предотвратить развал. Даже если не будет обнаружен пакет.

— Кроме Беннета, к нему кто-нибудь имел доступ?

— Насколько мне известно, а мне известно все — больше никто. Там были документы, счета, расписки и так далее. Понятно, что восстановить все это чрезвычайно трудно. Но... со временем и в общих чертах...

Слушая откровенно циничные соображения Оджи, я припоминал его взлеты на жизненном пути. Когда-то неразлучными его спутниками были сточные канавы и мусорные ящики, а теперь он намеревался встать во главе одной из самых мощных гангстерских организаций.

— Предположим, я останусь в живых и буду держать организацию в своих руках. Что в этом случае?

Он широко улыбнулся.

— Меня это тоже устраивает. Я ничего не потеряю, поскольку останусь достаточно близко к вершине, а мишенью будете вы.

— Вы все неплохо обдумали, Оджи.

— Это верно.

— А вот что касается пакета, то ваше упоминание о значении документов укрепило мое убеждение в том, что «Синдикат» не имеет никакого отношения к убийству Беннета.

— Кто знает, Дип, всякое бывает.

— Но у вас своих соображений нет?

— Догадок было много, но при ближайшем знакомстве с делом все они оказывались неверными.

— При случае поделитесь со мной. Бывает, что и неверная версия наводит на правильный путь. А пока, Оджи, вы являетесь моим помощником, а потому покажите оставшиеся помещения.

Использовав лифт, мы оказались на втором этаже дома и через переднюю прошли в бильярдную, а затем в хорошо оборудованную буфетную и загроможденную ненужной мебелью библиотеку. Полиция, видимо, не затрудняла себя тем, чтобы скрыть следы своего пребывания. Все было сдвинуто, осмотрено, ощупано и перевернуто. В поисках тайника передвинули даже тяжелый бильярдный стол.

Беннет жил на третьем этаже. Здесь полностью доминировали его вкусы: кричаще-яркие цвета, плюшевая обивка мебели, броская окраска дверей и оконных переплетов. В этом же духе были всевозможные предметы домашнего обихода, пара ламповых подставок из материала, имитирующего слоновую кость с эротическими композициями, фривольные фотографии с автографами в рамках на стенах и экстравагантные пуховички, и даже буфет из красного дерева, поблескивающий своими металлическими угла ми. Телевизор и магнитофон были усыпаны окурками.

Внимательно осматривая комнаты, я чувствовал, как мною овладевают воспоминания и среди них на первый план выдвигается живой образ моего друга...

Я встряхнулся и подошел к бювару. Рядом с ним на полу белел меловой контур тела.

— Выходит, — сказал я, — полиция нашла его здесь...

— Да, — сказал Оджи, — тут он был убит.

— Нет. Они только нашли его здесь.

Он удивленно поднял брови, затем взглядом показал темное пятно на ковре, бурые кровавые отпечатки на дверях и стене.

— Я читал полицейский отчет.

— И что же? — заинтересовался он.

— Копы думают, что, будучи смертельно ранен, он бился в агонии, и этим объясняют кровавые пятна. Они считают, что во всем виноват его гость, пока никому не известный.

Оджи нахмурился и после некоторого молчания сказал:

— Беннет был убит в упор. Но ведь никто не мог так близко подойти к нему... Кроме того, никаких деловых переговоров здесь не проводилось.

Никакие, так называемые гости, сюда не заходили. Исключение составляла прислуга, ну и, может быть, знакомые женщины.

— Женщины?

— Да, это могло быть.

— Но вы тоже бывали здесь, Оджи?

— Да, два раза, когда Беннет болел и нуждался в срочном юридическом оформлении некоторых дел. Я был тогда посредником между ним и Беттеном.

Оба раза револьвер лежал у него под рукой.

— Беннета убили в близлежащем переулке, — сказал я и посвятил Оджи в некоторые детали, не упомянув только о Педро. Говоря, я наблюдал за ним, однако ничего особенного в выражении его лица не уловил. — Оджи?

— Да?

— Почему они желали его смерти?

— Они?

— Некто, — поправился я. — Почему Беннет погиб?

— Он был довольно заметен, мистер Дип.

— Да, он был большим деятелем. Это известно всем.

— А большой парень всегда имеет врагов и, следовательно, всегда является мишенью.

— Но почему, Оджи?

— Я могу только догадываться.

— Попробуйте.

Он вновь сложил руки за спиной и принялся раскачиваться на носках.

— В «Синдикате» шли разговоры...

— Беннет состоял в нем...

— Разговоры шли за его спиной.

— И какого характера?

— Говорили, что Беннет — трусливый парень. «Синдикат» склонялся к тому, что с такими людьми невозможно иметь дело.

— Догадка достаточно любопытная, но она не попадает в цель.

Он вновь качнулся и, глядя перед собой в пространство, сказал:

— Я сообщаю вам сугубо личное мнение. Мистер Беннет вместо того, чтобы управлять легкими прикосновениями, дергал поводья, заставляя упряжку мчаться туда, куда ему хочется.

Но в этом предположении неверен исходный пункт.

— Что вы имеете в виду?

— То же, что уже сказал. «Синдикат» не причастен к убийству. Их методы никогда не меняются. Немыслимо даже представить, чтобы они снабдили убийцу дамским пистолетом двадцать второго калибра и рекомендовали ему стрелять в шею, да еще с расстояния в два фута. Это чистейшая фантазия, Оджи. Не говоря уже о многом другом. Зачем, скажем, им понадобилось бы перетаскивать тело? Абсурд! Я согласен, что «Синдикат» желал избавиться от Беннета, но они не убивали. Вы знаете, сколько еще профессиональных убийств не раскрыто?

— Некоторые мне известны.

— А вот это не принадлежит к их числу. Судя по фактам, все было сделано весьма кустарно.

— Кто знает, — сказал Оджи, пожав плечами.

— Может, таким образом пытались запутать следы... Хотя нет, не похоже...

— Однако сделано так, что разобраться нелегко.

— Верно, но все равно они должны были действовать умнее. Они или он...

— Или она?

— Сомневаюсь, уж очень неправдоподобно.

— Полиция тоже в тупике.

— Но у нас преимущество. Копы вообще не знают, что Беннет был доставлен сюда, будучи уже мертвым.

— Со временем они смогут доискаться, если этот парень с часами не врет.

— Нет. Я ему верю. Но кто? Кто так желал его смерти, Оджи?

Он улыбнулся.

— Думаю, многие, мистер Дип. Его дела носили отнюдь не благотворительный характер.

— Но кто-то должен был его особенно ненавидеть.

— Верно, — согласился Оджи и, подумав, добавил:

— Никто из руководителей клуба и «Синдиката» не пользовался особой симпатией.

Характер организации...

— Знаю, — кивнул я. — Поглядим-ка еще немного.

Я прошел в спальню, затем в ванную и другие помещения. Всюду были заметны следы тщательных поисков. Полиция перетрясла буквально весь дом, и, тем не менее, при внимательном осмотре можно было заметить, что после нее здесь побывал еще кто-то.

Я подозвал Оджи и указал на царапины на полу у холодильника.

— Копы этого не делали, — уверенно сказал он.

— Но что вообще можно прятать под холодильником?

Оджи пожал плечами.

— Десяток-другой пакетов героина или дюжину тюбиков опиума, к примеру. Но мистер Беннет никогда не держал здесь подобных вещей.

— Но здесь можно прятать и кое-что другое.

— А именно?

— Драгоценные камни, скажем, или просто наличные деньги, Морщинки вокруг его глаз углубились, и он вновь отрицательно покачал головой.

— Драгоценные камни исключаются. Он никогда не имел с ними дела. То же относится и к наличности. Я читал отчеты Беннета. Он сообщал обо всех изъятиях и вкладах. Беннет ежегодно сдавал большие суммы, но был вне всяких подозрений. Нет, здесь не хранились наличные.

— Тогда документы?

— Тоже маловероятно. Папка слишком драгоценна, чтобы прятать ее в таком сомнительном месте. Впрочем... ее могли искать и здесь.

Некоторое время мы молча бродили по комнатам.

— Но почему это место мне кажется знакомым? — нарушил я молчание. Такое ощущение, будто я покинул его вчера.

— Разве вы не можете вспомнить?

— Попробую... И, кажется, начинаю понимать... Да это же плюш! Яркие цвета! Все как в старом клубе, в подвале. Да, да?.. Подстарить эти ткани, нанести сюда побольше грязи и будет точная копия подвального клуба «Рыцарей Совы». И еще расставить свечи вместо электричества.

— В этом-то и все дело, мистер Дип.

— Что-то я рассентиментальничался, Оджи.

— Это естественно и часто бывает необходимо, — серьезно сказал он.

В его искренности нельзя было сомневаться. Оджи прошел долгий путь, и хорошо знал свое место. Он тоже был большой человек, умный и крепкий, но не был похож на тех, кто ради достижения своих целей не останавливается и перед убийством. Это обстоятельство всегда держало его на несколько шагов позади лидеров гангстерских групп. Последние наши встречи укрепили мое мнение о нем.

— Я останусь здесь, Оджи. Позаботьтесь, чтобы все было в порядке.

Пришлите кого-нибудь подмести, почистить...

— Я уже подумал об этом, мистер Дип.

Прежде чем я успел ему ответить, зазвонил телефон. Я поднял трубку.

На другом конце провода раздался взволнованный голос Кэта.

— Дип?.. Я выследил двух парней — Лео Джеймса и Мори Ривса. Их нанимают за большие деньги. И если они прибыли сюда, то... понимаете?

— Так. Дальше.

— Они остановились в «Вестхемптоне», как Чарли и Джордж Вагнеры. Я сунул пару долларов куколке на коммутаторе, а потом дождался, когда один из них вызвал окружную. Она соединила его с номером, который я записал, но не ручаюсь, что точно. Парень, который отозвался на его вызов, сказал, что вы, Дип, находитесь сейчас в доме Беннета.

— Голос парня узнал?

— Нет, не смог. Мне очень жаль, но они начали за вами охоту. У них очень большой опыт, Дип. У этих двоих хорошая тренировка в такого рода делах.

— Ничего, Кэт. У меня не меньшая.

Несколько секунд он молчал, что-то обдумывая.

— Не должен ли я приклеиться к ним, Дип? Прослежу каждый их шаг. А если желаете, могу кое-что устроить, и они на время вас забудут.

— Нет, оставьте их в покое, Кэт. Они сейчас не будут слишком торопиться, а начнут присматриваться, набивая себе цену.

— Это большой риск, Дип. А что мне делать дальше?

— Приезжайте сюда. Отдохнете, а позже мы немного поговорим.