Похищение лунного камня

Когда она с мамой в первый раз пришла в гости к Ганнибалу, тот побежал за угощением.

«Ну, – подумала Вилька, – притащит какой-нибудь тортик и пепси».

Они переглянулись с мамой и улыбнулись.

– А я знаю, о чем ты думаешь, – сказала мама.

– И я знаю, о чем ты думаешь, – ответила Вилька.

– Ой ли? – сказала мама.

– Птичье молоко, – ответила Вилька.

Мама охнула. А что тут было охать, если Вилька знала, что мамин любимый торт – «Птичье молоко»? И если Ганнибал хочет угостить маму, то, конечно, ищет именно его. Ведь мама как-то рассказывала Вильке, что они еще в школе любили праздновать дни рождения целым классом. А художник был в то время учителем рисования и ее классным руководителем.

– Ты Шерлок Холмс, – сказала мама. – Читаешь чужие мысли.

– Да ладно! – отмахнулась Вилька. – Просто память хорошая. Помню все, что ты мне о себе рассказывала. А хорошая память – лучшее подспорье для метода дедукции. Слышала о таком? Все детективы им пользуются.

– По-моему, – улыбнулась мама, – метод дедукции здесь ни при чем. Достаточно и хорошей памяти.

– Умница! – закричала Вилька, и Ганнибал, вернувшись, сразу спросил:

– И кто же из вас умница?

Они с мамой одновременно показали друг на друга.

В тот же день Вилька и сказала Ганнибалу, что больше всего любит одинаковые батончики и мороженое – «Сникерс», «Баунти» и тому подобные.

– Мой холодильник отныне будет знать, чем заполнять свое сердце. В смысле – морозилку, – задумчиво сказал Ганнибал, будто записывал в памяти новые сведения.

И Вилька сразу поняла, какой это странный и интересный человек.

И вот теперь, поглощая мороженое, ребята поглядывали на спасенного котенка, который смело подошел к хозяину квартиры – не к Ганнибалу, а к пушистому ленивому персу Филе.

– Сейчас драться будут, – сказал Петич. – Это же территория Филиппа. Киркорова, – хихикнул он, потому что кот действительно напоминал известного певца.

– Ну что ты! – засмеялась Вилька. – Это кошки дерутся. А коты, да такие разные, никогда не будут выяснять отношения. Тем более, посмотри – Филя, наверное, не то что драться, он и есть ленится.

Филипп, похоже, ленился во всем. Он был настоящим ленивым котом, и это качество было у него не просто главным, а единственным. Он взглянул на котенка, вздохнул и улегся в солнечное пятно на коврике.

Оставив Ганнибала Абрамыча на кухне, ребята вошли в большую комнату. И сразу же остановились на пороге. Петич – потому что впервые увидел большую картину, стоящую на мольберте. А Вилька – потому что наслаждалась произведенным эффектом.

Еще бы! Ведь с картины смотрела она сама, и это сразу было понятно. У изображенной на холсте девчонки были светлые растрепанные волосы, любопытные веселые глаза, и рот у нее был немного великоват, точно как у Вильки – казалось, будто она все время улыбается. И все-таки Вилька не могла не видеть: на картине она не совсем такая, как в жизни. Прямо светится вся, как будто у нее внутри фонарик. А ведь так на самом деле не бывает… Но, с другой стороны, если на портрете человек выглядит точно так же, как на самом деле, то зачем тогда писать портрет? Можно просто сфотографироваться.

Впрочем, Петичу не показалось, что нарисованная Вилька чем-то отличается от настоящей.

– Ого! – хмыкнул он, уставившись на портрет. – Похожа! Смотри, и щека расцарапана.

Вилька немного обиделась на такую Петичеву реакцию. Можно подумать, в ее внешности нет ничего более интересного и заметного, чем расцарапанная щека!

Но даже картина не отвлекла Петича от главной мысли. Он думал о камне, поэтому сразу спросил Вильку:

– Ну, а где эта реликвия?

Та молча показала глазами на застекленный шкаф. На полках перед книгами все свободное пространство было уставлено всякими странными вещицами. Статуэтки, африканские маски, песочные часы – среди многочисленных предметов Петич никак не мог разглядеть камень. Тем более что он, конечно же, невольно представлял его совершенно необычным. Может, даже сверкающим.

– Наверное, спрятал, – предположил Петич. – Не будет же он такую ценность держать на виду.

– Да какую ценность! – махнула Вилька рукой. – Ганнибал ко всему на свете относится совершенно одинаково. То есть с одинаковым уважением. Поэтому никогда ничего не выделяет, не прячет, не запирает. Вот – все у него на виду. Беспорядок, правда…

Она обвела рукой комнату, превращенную в мастерскую. Что и говорить, о порядке здесь и речи быть не могло. По всей комнате были расставлены разноцветные картины, странные скульптуры из гипса и глины. Между ними валялись тряпки, инструменты, кисти, стояли флакончики, коробочки и еще какие-то предметы непонятного назначения.

– А что, мне нравится, – сказал Петич. – Сразу видно, что здесь художник живет.

– А вот это нисколько меня не оправдывает, – услышали они за спиной. – Это глубочайшее заблуждение, что художники должны быть неряшливыми. Просто у меня нет отдельной мастерской, а когда работаешь дома, увы, приходится наблюдать изо дня в день такую картинку. Вы уж поаккуратней, а то еще в какую-нибудь краску вляпаетесь. Смотрите, конечно, любопытствуйте, но лучше пойдемте-ка на кухню.

– Ганнибал Абрамыч, – сказала Вилька. Ну никак не могла она обращаться к художнику без отчества! – Вы меня простите, но ведь я Петичу выдала вашу тайну…

– Тайну? – Старик погладил котенка. – Сроду у меня не было тайн. И какую же тайну ты мне придумала?

– А камень? Вы же называли его таинственным.

Художник рассмеялся:

– Ах, камень! Действительно, занятный камушек. И знаете, с тех пор как он у меня появился, я начал ощущать себя обладателем необычного талисмана, что ли. Посмотришь на него, и сразу на душе становится легче.

«Вот, – подумал Петич, – и я это сразу почувствовал! Хоть и не видел еще этот талисман».

– А как он к вам попал? – не удержался он от вопроса.

– Мои друзья уверяют, что это метеорит. Но я, знаете ли, сторонник более земного происхождения камня. Хотя дела это не меняет. Так вот, как-то мы прогуливались с друзьями жарким летним днем – я вышел их проводить. И вдруг шорох пронесся позади нас, и не успели мы оглянуться, как услышали звук удара…

– О землю? – нетерпеливо перебил Петич. – Что-то упало?

– Да, именно что-то. Но мы-то ничего не видели. Ведь днем не видно ни звезд на небе, ни падающих метеоритов. А представляете, какое зрелище было бы вечером?

Ни Петич, ни Вилька, конечно, этого зрелища представить себе не могли.

– А что, должен быть взрыв? – спросила Вилька. – Я где-то читала, что в Сибири огромный метеорит повалил все деревья. И взрыв был слышен даже в Москве.

– Ты что? – Петич быстренько крутанул возле виска пальцем. Это ж надо, так позорится девчонка перед художником! Демонстрирует свою эрудицию, как тупые тетеньки в передаче «О, счастливчик!». – Ты про Тунгусский метеорит читала. Это давно было. И не метеорит это был, а целый метеоритище! И взрыв, как ядерный. Про такие мы и не говорим.

– Да все метеориты одинаковые! – горячо заспорила Вилька. – Ну, конечно, один побольше, другой поменьше. Но все взрываются. Да, Ганнибал Абрамович?

– Я, видите ли, не специалист в этой области… Но вот один из моих друзей сразу стал нам объяснять, какими разными бывают метеориты. Оказывается, не всякое падение должно сопровождаться обязательным взрывом и даже сильным шумом – это зависит от различных факторов. От размеров камня, от состава… От скорости, в конце концов – ведь метеориты врезаются в земную атмосферу совершенно под разными углами. Одни могут прямо нестись к земле, а другие могут и приближаться, как самолет перед посадкой. В этом-то случае они и не сгорают полностью, потому что скорость гасится медленнее. По правде сказать, я не очень запомнил ту взволнованную лекцию, которую так стремительно прочел нам наш ученый друг. Я его называю ученым, потому что он работает как раз в институте каких-то космических проблем.

– Каких-то? – удивилась Вилька. – Ну и название у этого института!

– Да нет, это я так сказал, – засмеялся художник. – Название я запомнить не в состоянии, вот и заменил его словом «каких-то». Странные, странные вы молодые люди! Любите точность в словах!

«Полюбишь тут, – подумала Вилька. – Провести столько расследований, так станешь любой ошибки бояться как огня!»

Вилька вспомнила, как они с Лариком увидели напечатанную в газете карту расположения кимберлитовых трубок и тут же решили, что в овраге, прямо возле Ларикова дома, добывают алмазы. Или как Петич бегал по всему Братцевскому парку за коварным кинопродюсером Колобком, а потом оказалось, что тот и сам не знает, где спрятаны сокровища старинной усадьбы. Много времени у них тогда отняли неправильно понятые слова!

– И что же, вы просто слушали и не искали ничего? – продолжал расспрашивать Петич. – Да я бы там вокруг все исползал, обнюхал каждую травинку!

– Вот, ты совсем как наш ученый, – улыбнулся художник. – Да конечно же, он потащил нас по этим холмам как собак-ищеек, и сам все носом вертел, принюхивался, говорил, что запах гари обязательно должен быть.

– Так если камень у вас, значит… – догадался Петич.

– Правильно, – кивнул Ганнибал. – А к чему же я рассказываю всю эту историю? Да, ученый наш даже подпрыгнул, когда увидел, что я нашел на склоне холма дымящуюся вмятину в земле, и палкой, как картофелину, выкатил из нее какой-то булыжничек. Он и обнюхивал его, и трогал осторожненько пальцами, как бесценное сокровище. Вот если б меня, скажем, допустили к старинной картине, я точно так изучал бы ее, пылинки сдувая.

– К «Джоконде»? – спросила Вилька. – Помните, вы мне рассказывали, что это самый знаменитый и таинственный портрет, написанный за всю историю живописи.

Художник улыбнулся:

– Не отказался бы рассмотреть эту картину великого Леонардо вблизи, не отказался…

– А камень горячий был? – спросил Петич.

Он не хотел и слушать болтовню про картины!

– Понимаю ваш вопрос. Вы хотите, чтобы камень был раскаленным, и было бы абсолютно ясно, что он только что свалился с небес. Ну конечно! Не раскаленным, но очень даже тепленьким камень был. Из ямы то ли пар, то ли дым валил. Я еще подумал, что вот, наверное, здесь мальчишки костер жгли и не погасили. В такую-то жару…

Художник простодушно улыбался. А Петич не мог понять его спокойствия. Кажется, этот чудак специально не хочет поверить в то, что у него хранится самый настоящий метеорит. Если бы такое счастье привалило Петичу, то как бы он гордился! Еще бы! Настоящий метеорит… Какие-нибудь первобытные люди вообще, наверное, на него молились. А что им оставалось делать? Прямо с неба – здрасьте вам! – падает божественный камень. Тут или умирай со страху, или молись как миленький…

Вилька как девчонка, конечно, первой не выдержала. И не то чтобы не выдержала, а просто решила: сколько же можно болтать про этот камень, не видя его? Как будто он невидимый или его нет вовсе!

– А где он?

Она протянула руки ладошками вверх, будто готовилась принять на них эту небесную ценность.

Несколько следующих движений художника были обычными. Три шага к шкафу, рука дернула дверцу, протянулась внутрь…

И застыла. Застыла не только рука. Казалось, художника пронзила насквозь, сверху вниз, невидимая молния и превратила его в соляной столб. Стало тихо-тихо. И вдруг ребята услышали, как что-то мягкое упруго шлепнулось на пол. Это художник уронил котенка. Лежащий на коврике Филя только приоткрыл немного один глаз. Наверное, подумал: «Суета все это…»

«Значит, произошло что-то страшное! – поняла Вилька. – Если Ганнибал смог уронить котенка и не заметить этого, то…»

А Петич сразу сообразил: «Пусто! В шкафу пусто! Значит, кто-то украл?…»

– Сейчас-сейчас, – поспешно зашептал художник, потирая виски пальцами. – Столько всего приключилось в последние минуты, что память может и подвести… Да нет, вроде точно помню – вот сюда я его и положил.

Он поспешно начал открывать подряд все стеклянные дверцы. Так быстро, будто надеялся застать камень врасплох, пока тот не исчезнет под его взглядом. Звякали стекла, сыпались с полок какие-то вещички, но Ганнибал не обращал на них внимания. Он просто шарил глазами перед собой в поисках одного-единственного предмета. Петич даже забеспокоился за Ганнибала – а вдруг действительно у того что-то стало с головой? Повисишь над землей на уровне тринадцатого этажа, и не то может случиться.

Он осторожно предложил:

– Вы не торопитесь, не волнуйтесь… Найдется.

– Найдется? – сверкнул глазами художник, обернувшись. – А вы знаете, молодой человек, что такого у меня за всю жизнь не было? В этом беспорядке, – обвел он рукой большую комнату, – есть своя система, порядок даже, если хотите. И ничего, ничего никогда не исчезало! – Ганнибал бессильно опустил руки: – Все. Мне абсолютно ясно, что камень исчез. Абсолютно.

– Вы уверены? – спросила Вилька.

Художник посмотрел на нее, не отвечая. Даже не кивая утвердительно головой. И ребята поняли, что он прав.

– Тогда что же мы бездействуем?! – чуть не подпрыгнул Петич.

– А что вы предлагаете? – спросил Ганнибал, опустившись в кресло.

Прямо на какие-то листы бумаги, старые кисточки. Казалось, силы покинули его.

– Пропала вещь. И непростая. – Петич говорил и словно при этом загибал пальцы. – Камень, обладающий необычными свойствами. Метеорит. Скорее всего метеорит, – поправился он, потому что при этих словах старик махнул рукой. – Надо начинать расследование.

– Посмотрите, пожалуйста, – попросила Вилька, беря на руки котенка, – а не пропало ли еще что-нибудь?

Художник, даже не вставая, обвел взглядом комнату. Конечно же, он смотрел на свои картины.

– Нет, все на месте. Даже ничего не потревожено, – сказал он.

– А деньги, ценности?

В очередной раз старик махнул рукой. Красноречивый жест! Видно, никаких особенных ценностей и денег у него просто не было.

– Вы говорите, как в фильме про милицию, – устало пробормотал он.

– А как же еще говорить? – встрепенулась Вилька. – Кстати, мы можем позвонить нашему знакомому, как раз милиционеру. Он раньше работал в экологической милиции, а сейчас закончил свою милицейскую школу и стал участковым. Знаете, какая у него фамилия? Тихоня! Но он очень даже сообразительный.

– Еще одно интересное имя, – через силу улыбнулся художник.

– Подожди ты с Тихоней, – вмешался Петич. – Успеем позвонить. Надо убедиться окончательно, что камень пропал.

Странно, но Ганнибал его послушался. Он поднялся и вновь стал осматривать шкаф, заглядывать под столы, стулья. Короче, вел более тщательный осмотр места происшествия, говоря милицейским языком. Ребята не решались ему помогать. Наконец художник повторил привычный жест рукой и уселся обратно.

– Убедился. Окончательно, – тихо произнес он.

– Послушайте, – вдруг вскричал Петич, – ведь дверь-то у вас была открыта! Вилька же мне принесла эту треногу, пока вы там висели! Она вошла в открытую квартиру!

– Первая версия, – спокойно произнесла Вилька. – Вор проник сюда перед нашим приходом. Версия простая и не очень убедительная. Потому что, как я знаю, к Ганнибалу Абрамовичу многие заходят запросто. Поэтому необязательно для преступных целей проникать в его квартиру тайком. А вы давно видели камень на своем месте? – обратилась она к художнику.

– Давно? Да, пожалуй. Я не очень-то обращал на него внимание. Так, иногда показывал его тем, кто спрашивал, что это такое.

Петич даже вздрогнул. Показывал иногда! Тем, кто спрашивал! А теперь еще не понимает, куда мог подеваться камень! Вот дает художник…

– Попробуйте вспомнить, – как можно спокойнее попросил он, – кто бывал у вас в последнее время?

Художник задумался.

– Понимаете, – медленно говорил он, – меня беспокоит даже не пропажа камня. Бог с ним… Я изумлен самим фактом, этой неожиданной переменой в моей жизни. Кто мог меня ограбить? Ведь я бы мог в конце концов и подарить этот камень, если бы понял, что он так необходим человеку. Но выкрасть его тайком? Не понимаю… С какой целью? Для чего?

«Вот заладил, – раздраженно подумал Петич. – Его спрашивают, кто приходил сюда, а он возмущается, не понимает. Да все, у кого что-нибудь украли, не понимают и возмущаются. Тут думать надо!»

Будто в ответ на мысли Петича художник пробормотал:

– Я сейчас позвоню отцу Николаю, попрошу помочь. Три головы хорошо, а четыре лучше… Даже пять – я и еще одного своего друга позову, того самого ученого. Посоображаем…

– Да хоть десять голов, – не выдержал Петич. – О том и речь – всех надо вспомнить!

– Да не так и много тех, кого надо вспоминать, – отозвался Ганнибал. – Раз-два и обчелся, как говорится.

– А почему вы его назвали отцом, этого, как его, Николая? – спросила Вилька. – Странно!

– Что же странного? Мой лучший друг служит в церкви. В церкви Покрова. Священником.

У Петича сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Священником? – сухими губами прошептал он.

Ведь они же, когда шли сюда, видели во дворе священника!

– Да, а что тут такого? Понимаете, разные бывают профессии…

Петич это понимал. Не дурак. Профессии профессиями – не это его так взволновало!

Они с Вилькой переглянулись. Настала очередь котенку шлепнуться на пол уже из Вилькиных рук…

Глава IV. Три плюс два

Ребята были в замешательстве. Кому первому звонить? Тихоне? Если хозяин квартиры разрешит, то, конечно, они позовут на помощь своего старого знакомого. Но, видимо, Ганнибал пока еще никак не мог поверить в серьезность случившегося настолько, чтобы приглашать милицию. Да и что ей сказать? Что у него пропал найденный на улице камень?

Ганнибал потянулся к телефону и минуту поразмышлял, наверное, выбирая в своей памяти номер.

Когда он нажимал кнопки, Петич постарался подсмотреть и запомнить номер. На всякий случай. Он знал, что в новом деле может пригодиться любая мелочь, любая информация.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.