Солнцев Роман
Там жили поэты
Роман Солнцев
"ТАМ ЖИЛИ ПОЭТЫ..."
Трагикомедия в 2-х частях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ЛЕНА, женщина лет 30, ТАНЯ, чуть помоложе, АЛЕКСАНДР, 1-Й НЕЗНАКОМЕЦ, 2-Й НЕЗНАКОМЕЦ. Действие происходит летом, в сибирском городе, в типичной однокомнатной квартире.
Часть первая.
Сцена 1.
Тесная однокомнатная квартира, похожая на мастерскую: швейная машина на столе, ткани, утюг на гладильной доске, болванки с шапками, на полу стоят два манекена в рост человека: женский - в ослепительном золотом платье и мужской - в смокинге на ниточках, еще не готовом. Книжная стенка, за стеклом фотографии. Тахта. Телефон. В углу рюкзак, набитый тряпьем.
Отперев дверь, быстро входит хозяйка ЛЕНА с букетом цветов, за ней ТАНЯ. Лена в сизых неновых джинсах, в клетчатой ковбойке с закатанными рукавами, в кроссовках, светлые волосы растрепаны. Таня в короткой юбке, блузке, на голове веселенького цвета шляпка. Лена вошла, замерла - это она так задумывается.
ТАНЯ. Ну, можешь ты сказать?.. кто?!
ЛЕНА(оглядывает квартиру). Погоди.
ТАНЯ. Который из них? Вадим? Женя?
ЛЕНА(хрипло). Помоги. (Кладет на стол цветы, убирает ткани, кивает на болванки с шапками.) Всё на кухню. (Уходит.)
ТАНЯ уносит следом болванки с шапками.
ЛЕНА бегом вернулась, начинает устилать дорожку к дверям цветами.
ТАНЯ(вернулась). Это еще что такое?!. Лена?.. Зачем на пол-то?.. Это для него?! Да ни один мужчина не достоин!.. И вообще - когда на пол... будто кого хоронили.
ЛЕНА(замерла). Да? (Через паузу.) Свою юность я похоронила. Надо было ждать до конца...
ТАНЯ. Женьку? Если это Женька... я бы лично его прямо в руки ментам отдала. Готова как юрист оформить дело.
ЛЕНА(хватает утюг). А ты доску... (Кивает.) на кухню.
ТАНЯ складывает гладильную доску, уносит вслед за ней.
ЛЕНА вернулась, смотрит на дешевую люстру.
ТАНЯ(вернулась). А манекены?
ЛЕНА. Каменных людей оставим. Так надо. Он поймет.
ТАНЯ. Куда смотришь? Да чистая, чистая...
ЛЕНА. А если шторы?.. Успеют высохнуть?
ТАНЯ. Когда он явится? Ну, это ты мне можешь сказать?
ЛЕНА. Написал - вечером.
ТАНЯ. А на улице что?! Уже вечер! Да все хорошо! Только рюкзак убери... что с ним носишься? Сейчас такие беженцы _ им твои тряпки на фиг не нужны.
ЛЕНА(уносит рюкзак). Люди от сердца отрывают - как можно?.. (Вернулась.) Боже!..
ТАНЯ. Что?!
ЛЕНА(хватается за голову). Я какой тогда была?
ТАНЯ. Как какой?
ЛЕНА. Надо срочно покраситься... он же меня не узнает! У меня сейчас какие волосы?
ТАНЯ. Светлые.
ЛЕНА. А, светлые... Да, да, тогда были светлые. Только длинные.
ТАНЯ. Слушай, подруга, что ты так суетишься?! Ты скажешь, кого ждешь? Опять Женьку? Женьку, да? Бандит, умудрялся в ночь у трех баб побывать... а ты верила ему! Врал, глядя в глаза! Я-то сразу, как увидела его рыжие бессовестные гляделки, сразу поняла - опасный человек!
ЛЕНА. Ну, перестань.
ТАНЯ. _Дай мне, Ленусь, денег... я тебе шубку соболиную за треть цены отхвачу у одного венгерского дипломата..._ И ведь в голову не придет усомниться - откуда в нашем городе венгерский дипломат! А он потом твои деньги с блядями в ресторане пропивает!
ЛЕНА. Хватит. Он был моей первой любовью...
ТАНЯ. А как тебя ночью ограбил?! Пьяница! То ли обознался, то ли подшутить решил... ты ему всю заплату отдала? А он тебе цветы приносит. Если бы ты заявила ментам, ему бы светило лет шесть по одной только сорок пятой статье!.. Дура, воспитанная на русской классической литературе!
ЛЕНА(замерла). Боже!
ТАНЯ. Что еще?! Обои сменить?
ЛЕНА. Мне же одеться надо... Где мое длинное?
ТАНЯ. А вот это правильно. Ты в нем таинственная...
ЛЕНА(уходит, возвращается с платьем. Примеряет, не надевая). Ой, фотографии!.. (Бросается к книжным полкам, стекло заклинило.)
ТАНЯ. Тебе кого убрать?
ЛЕНА. Я сама... (Вынула одну.)
ТАНЯ. Это ты Евгешу вынула? Значит, Вадик явится? Ленуся, Леночка!.. золотко мое! Он же алкаш?.. Пьет и рыдает. Пьет и рыдает. Он, наверное, ничего и не может. Через меня столько разводов прошло на почве импотенции...
ЛЕНА. Как тебе не стыдно?
ТАНЯ. А ему? Платок на шее... серьга... твое кольцо выпросил на руку... Он, наверно, гомик? За что ты его полюбила? Смазлив, как девочка... Мужчина должен быть, как... как... шкаф.
Лена вытащила еще одну фотокарточку.
О, и его вынула?.
ЛЕНА. Сколько на твоих?
ТАНЯ. Шесть десять. Что-то новое. Когда познакомилась?
ЛЕНА. Я тебе давно-давно рассказывала. (Смотрит в зеркало.) Он... тот самый поэт.
ТАНЯ. Поэт?! Какой тот самый? Это когда мы на моем дне рождения напились?.. Так это что, ты не придумала? Это от него сегодня открытка?
ЛЕНА. Да. (Озирается.) Да.
ТАНЯ. Припоминаю. Опять из Болгарии?
ЛЕНА. Почему? Из нашего города.
ТАНЯ. Ну-ка покажи.
ЛЕНА. Я что, не понимаю? Там штемпель. Господи! Он здесь! Он мог видеть меня! А я такая растрепанная эти дни...
ТАНЯ. Да ну! Когда крикнула каким-то солдатам: мы ваши невесты, мы вас будем ждать... на тебя штук десять девчонок бросились!.. Такая соперница пропадает!
ЛЕНА. Он, может, уже внизу стоит!..
ТАНЯ. С гитарой? С шампанским? Это бы хорошо. (Глянула в окно.) Нет никого. Только кобель мочится.
ЛЕНА. Да ну тебя!.. циник!.. О, книги! Он не любит стихи Фирсова... (Вынимает.) Щипачева... (Вынимает, прячет.) Кого-то еще? Убери на всякий случай всех советских... кроме Есенина. Я же не оделась! (Отходит подальше от окна, переодевается.)
ТАНЯ( убирает томики). Суровый парень. Сам-то он хоть писать умеет? (С пафосом.)
Разрешите вас потешить и частушки вам пропеть. Разрешите для начала на хрен валенок надеть!
Послушай, так сколько ему лет? Шестьдесят? Зачем тебе старик? Наверно, трясется, как холодильник?
ЛЕНА(в платье, перед зеркалом, расчесывая волосы). Почему старик? Когда мы встретились... ему было, может, двадцать пять. А мне шестнадцать. Значит, ему сейчас... ну, сорок. (Оглядываясь.) Это же немного?
ТАНЯ. Ты ему тогда отдалась?
Лена резко отвернулась.
Ну, что, что?! Не обижайся! Ты мне говори, я же юрист... это же все равно что врач. Я должна знать. Ты рассказывала, как он вышел с выступления, а вы, девчонки, стояли, разинув рты, как розы...
Лена хнычет, жалобно сгорбясь, выставив лопатки.
И он узрел тебя! Так сказать, огненными глазами выбрал в толпе! Так? И сказал хрипатым голосом: деточка, ты будешь моей женой. Я тебя сам найду. И всё? Всё?
Лена со стуком уткнулась лбом в стену.
Ну и что, крошка моя наивная? Ну и что с того, что вспомнил? Подумаешь поэт. Это в стране Советов поэты что-то значили. А сейчас кто их знает?
Звонит телефон.
ЛЕНА(хрипло). Не смей!.. (Хватает трубку. Особенным голосом.) Слушаю. Ой, извините... не успела. Платье будет готово в воскресенье... к вечеру... (Кладет трубку. Крестится.)
ТАНЯ. О-о-о... Это, я вижу, серьезно. Тогда туфли? Ты же не босая будешь?
ЛЕНА. Я давно на шпильках не ходила. (Встала на "шпильки", ноги ходуном.)
ТАНЯ. Это ты волнуешься. Зато сразу высокая стала. И почему с самого начала золотое не надеть? (Кивает на женский манекен.) Обалдеет! Это будет такой эмоциональный удар.
ЛЕНА. Нет. Потом.
ТАНЯ. Когда предложит руку и сердце?.. Понимаю.
ЛЕНА. Лифт идет!.. Нет, выше. Только не уходи! Сели вместе?
Подруги сели за стол.
ТАНЯ. Да что ты дергаешься? Болтался где-то пятнадцать лет... Да помню я, помню про те открытки... Видите ли, в Болгарии вспомнил... в ГДР... Тоже мне заграница.
ЛЕНА. А его дальше не пускали. Его правительство боялось.
ТАНЯ. Ах, ах!.. Сейчас все так говорят! Приехал и, видите ли, из самого Берлину - чтобы насмерть поразить сердце бедной девушки!.. копеечную открытку!.. Там елка, что ли, с игрушками разноцветными? И все, я жду, я навсегда твоя. Да он, наверно, всю ночь писал - у него таких, как ты...
ЛЕНА. Нет, боюсь! Может, к тебе, а дверь оставим открытой?.. Сначала с лестницы, издалека на него посмотрим?
ТАНЯ. Обидится.
ЛЕНА. Тоже верно.
ТАНЯ. А почему штемпель нашего города? Он что, в гостинице остановился? А-а, сидел в тюрьме. Ну, покажи ты мне открытку?!
ЛЕНА. Ты будешь издеваться... Свечи!!!
ТАНЯ. Это верно. При свечах мы все моложе выглядим. Там? (Несет из кухни свечи, зажигает.) А не споткнется?! Может, уж дедушка на костылях? Для человека его профессии сорок лет все равно что девяносто для простого человека. Лысый, как женская грудь, импотент...
ЛЕНА. Уходи! Уходи, зараза! Ты меня ненавидишь! Ты мне завидуешь!
ТАНЯ. Я тебя, Елена Николаевна, готовлю к худшему. Я знаю жизнь.
ЛЕНА. Ты знаешь нашу, серую жизнь! А он... как марсианин. У него слова другие.
ТАНЯ. Так дай прочесть! Меня интересует последняя открытка. Не буду комментировать, честное девичье, прочту и верну. Я же не враг тебе!
ЛЕНА( на швейную машину). Машина!!!
ТАНЯ. А может, оставим? Пусть видит, что трудишься в поте лица своего? И если что, пристрочим ему что-нибудь!
ЛЕНА уносит машину.
Я тебя такой взволнованной еще не видела. Ну, что он, особенный
из себя?
ЛЕНА вернулась с тремя фужерами, с шампанским. Стоит, замерла в раздумье.
ТАНЯ. Это может быть аберрация памяти... Недавно ездила на встречу выпускников нашего юрфака... был у нас, помню, Юрочка один... Мне почему-то казалось, что он мне нравился... А сейчас увидела - господи!..
ЛЕНА(кричит). Прекрати! Это была любовь с первого взгляда!
Кто я и кто он?! Знаменитый поэт! Его молодежь при мне на руках несла!
ТАНЯ. А я и не помню такого... Пахомов... Про Вознесенского слышала... про Евтушенко...
ЛЕНА. Да все они тогда уже были старики в сравнении с ним! Александр Пахомов - это!.. (Не может найти слов.) И я ему написала! Вот этой рукой! И он ответил! Да, из-за границы, да! Тогда письма даже из ГДР шли два месяца!
ТАНЯ. Открытку давай!
ЛЕНА. Ой, грязь?! Твои пальцы!.. (Достала платок, оттирает стекло на книжной полке.) Когда из Берлина он мне написал... я уже замуж вышла, дура... за Вадима. Это ж три года прошло. Открытка всё во мне всколыхнула... Подала на развод, написала Александру, на тот московский адрес... Это был, наверно, адрес его матери... Не думай, к этому времени мы с Вадиком так и так уже ссорились... Ты-то его через десять лет увидела. А вот теперь можешь смеяться. Пахомов больше не отозвался.
ТАНЯ. Почему же это я должна смеяться?! Я всегда знала, что они негодяи. Живут секундой. И сама знаешь, какой.
ЛЕНА. Но теперь я думаю, может быть, он действительно сидел? Как диссидент? Книжек его в магазинах больше не продавали... И по радио не говорили... Или умер, думала я... или насовсем уехал, остался где-нибудь в Америке или Франции...
ТАНЯ(обняла). Дурочка моя! Я понимаю, ты решила: если через столько лет вспомнил, стало быть, любит особенной любовью... Из Парижу специально за тобой вернулся!(Хохочет.)
ЛЕНА. Ты жестока. Почему не можешь допустить, что мужчины тоже могут быть благородны... хотя бы одиноки и несчастны?
ТАНЯ. Ага, начнем подбирать старичков, которых в детстве обожали? Я вот зачитывалась книгой Кони... ну, ты не знаешь, был такой знаменитый адвокат в конце прошлого века... Ну и воскресни он сегодня и приди ко мне... что же, я его с собой в койку положу?! В гроб я его положу, если он, как Ленин, мучается непохоронённый...
ЛЕНА. Прекрати!.. (В слезах.) Я умоляю тебя!.. Он же понимает - целая жизнь пролегла...
ТАНЯ. Ну, дай прочту.
ЛЕНА. Он... он мне раньше на улицу Полярную писал... а я теперь на Свободном проспекте? Так он нашел адрес!
ТАНЯ. Милая! Запрос в адресное бюро стоит пятак... Ладно. Давай текст. Ну, не идет же, не идет!
ЛЕНА( достает откуда-то с груди открытку, подает). Вслух. Только не кривляйся, не добивай меня.
ТАНЯ(читает)."Елена прекрасная! Через несколько стремительных лет, как и обещал, я возвращаюсь в твою жизнь и готов упасть к твоим ногам. Понимаю, уже не тот юный демон... ожесточен и обуглен, как от удара молнии. Если сердце твое занято, прости и на дверную ручку своей квартиры снаружи привяжи черную ленточку. Если по прежнему не забыла меня, жди в ближайшую субботу вечером, только ничему не удивляйся... Я знаю, ты милосердна и нежна, перевяжешь мои раны... и мы заживем счастливо на зло всем моим и твоим врагам. Целую, пряча глаза свои, как василиск, не желая обжечь тебя... После лауреата малой Нобелевской премии Сергея Иваненко, который живет в Америке, я все же второй поэт на свете. Твой отныне и навсегда Александр". (Пауза.) Я думаю, он действительно эти годы просидел в тюряге.
Лена отбирает открытку.
Мужчина горячий, согласна. Убил любовницу... или еще что натворил... Ишь какой почерк!
ЛЕНА. Почему же любовницу? Может, соперника застрелил? На дуэли?
ТАНЯ. Может быть. Дали "червонец". Как раз, судя по твоему рассказу, на десять лет и исчез.
Пауза.
ЛЕНА. Ах, почему ты такая безжалостная?! Ничего не знаешь и судишь!
ТАНЯ. Я безжалостная?! Детка. Это я еще предполагаю вполне милый вариант... отсидел, вспомнил, написал... А если просто - жил, пил, делал детей... и вот - ковыряя в зубах, вспомнил. Где-то еще одна родная наивная душа.
ЛЕНА. Вы все, юристы, такие! Что ты, что Жириновский!
ТАНЯ. Как ты можешь меня с этим человеком равнять?!
ЛЕНА. А если он болел?.. Все эти годы.
ТАНЯ. Пил, что ли?
ЛЕНА. Ну почему обязательно пил? Не хотел обременять. А может, и пил. Страдал. У поэтов это бывает. "Люблю отчизну я, но странною любовью..." Уходи! (Закрыла глаза рукой.) Захлопни дверь!
ТАНЯ. Золотая моя!.. Ну, чего ты?! Просто за тебя боюсь... Ты такая добрая, нежная. Явится сейчас нечесаный, весь в коросте... наглый... в твою белую постель: "Люби меня, детка, пока я на воле..." А вдруг еще и не один!
ЛЕНА. В каком смысле?
ТАНЯ. А черт его знает! С подругой! Скажет: у нас так принято... в колониях... или психушках... ты будешь моя вторая жена... Надо все предусмотреть! А то еще и с мальчиком каким-нибудь явится... эти артисты, поэты почти все к старости голубые... Ну, мальчика я могу взять на себя... но захочет ли он с тобой строить нормальную семью?
Лена села, плачет.
Боже мой! Какие мы одуванчики!.. В каком мире ты живешь?! Ты посмотри, что в газетах пишут! Аферисты, преступность! То квартиру у бедной женщины оттяпают... то деньги... Наверняка сразу денег попросит! И не вздумай в первый же день прописывать... Хорошо, как скажешь. Я пошла.
ЛЕНА( вскочила). Нет!.. Я боюсь.
ТАНЯ. Чего ты боишься? К тебе сейчас придет бывший советский известный поэт... человек благородный, возвышенный... Хорошо хоть не равняет себя с Сергеем Иваненко, о котором даже я слышала по радиостанции "Свобода"! А может, явится вовсе другой мужчина с его документами... Скажет, это я, Ленок, я состарился...
ЛЕНА(шепотом). Я узнаю его!
ТАНЯ. Узнаешь? У моей коллеги по работе брат вернулся из южной республики СНГ... воевал... лежал в госпитале... Брат! Она его не узнала! Чиненый-перечиненый! Все другое: лицо... голос... Не говоря о том, что как бы старше лет на десять... Нет, ты оденься небрежней. А то решит - сидела тут и все пятнадцать лет как дура ждала в этой юбке. Штаны надень, так надежней.
ЛЕНА. Я подумала... мы куда-нибудь пойдем.
ТАНЯ. Куда пойдем? В ресторан, что ли? Ты когда в последний раз в ресторанах была?
ЛЕНА. А что?
ТАНЯ. Оставишь все деньги. Нет уж, давай здесь. У меня тоже кое-что найдется. А потом уйду. Как кивнешь... Господи, как я могу ненавидеть тебя? Сама такой была... лет в тринадцать-четырнадцать... Я сейчас... (Уходит.)
Звонит телефон.
ЛЕНА(замерла. Наконец, сняла трубку). Слушаю!.. Алло?.. (Со страхом.) Почему-то ничего не слышно!.. Если вы из автомата, перезвоните, пожалуйста. Алло?.. (Положила трубку, ждет.)
Возвращается ТАНЯ с бутылкой шампанского и коробкой конфет.
ТАНЯ. Вот! Для начала ничего больше не надо. Небось, через столько лет сам любимой девушке ящик мартини притащит и корзину роз! Если такой знаменитый человек. Ты чего?
ЛЕНА(тихо). Звонили. Это он.
ТАНЯ. Перезвонит!
ЛЕНА. Ничего не было слышно. Я сказала, чтобы перезвонил. А он не звонит.
ТАНЯ. Позвонит. А может, лучше Женьку-грабителя мы тебе вернем? Он тебе руки будет целовать. Он тебе полы мыл, когда за ним жена пришла, помнишь?.. Или Вадима. Ведь какой красивый парень. И коса как у девушки. А этих поэтов я знаю... видела по телевидению... зубы вот так торчат! (Вздохнула.) Ты вот официально один раз замужем была. А он, небось, миллион.
ЛЕНА. Зачем ты мне опять это говоришь?
ТАНЯ. А чтобы предохранилась... на всякий случай...
ЛЕНА. Не звонит. Я сказала: не слышно... если вы из автомата, перезвоните.
ТАНЯ. Наверно, ищет другой автомат. Это же не просто... все трубки оторваны. А может, ошиблись номером? Мне часто звонят и кладут трубку. А может, воры проверяют, дома ли... (Пауза.) Слушай, даже я разволновалась. Давай, пока его нет, мы сами немножко выпьем? (Достает фляжку.) Мне тут один клиент преподнес... я помогла ему выиграть дело... дагестанский коньяк. Дернем?
ЛЕНА. Не звонит.
ТАНЯ. Позвонит. А скорее всего, сразу заявится. Для эффекта. Ты ж не повесила на ручку двери черную ленту?
ЛЕНА. Ну, что ты. Может, зеленую или голубую повесить?
ТАНЯ( достает рюмки, наливает). Обойдется. Где-то шлялся пятнадцать лет... еще ему голубые ленточки привязывать. За твое счастье. Лена, ей-богу, дай тебе счастья!.. (Целует в щеку.)
ЛЕНА(вскочила ). Лифт!.. Мимо. (Села, всплакнула.)
ТАНЯ(выпила). Ну, выпей-выпей. Будешь уверенней себя чувствовать!
ЛЕНА(выпила). Крепкий!
ТАНЯ. Как настоящий мужской поцелуй. А он тебя тогда, извини... не поцеловал?
ЛЕНА. Ну что ты. Он же был в трех метрах. Но он так посмотрел...
ТАНЯ. Земля заколыхалась, как болото? Это они умеют.
ЛЕНА. Такой быстрый взгляд! Как вот из-за туч свет... всего один миг, но и реки, и холмы, и окна деревень... всё загорается!..
ТАНЯ. Золотым светом? Ты сама вдруг не стала на старости лет стихи сочинять? Давай еще тяпнем.
ЛЕНА. Но ведь будет пахнуть?!
ТАНЯ(наливает). Этот коньяк не пахнет. (Нюхает. Протягивает Лене.) Вот понюхай. Это от тебя духами пахнет! Во-первых. (Выпила.) Во-вторых... думаешь, он с дороги трезвенький, в белой сорочке, весь в глаженом явится? Небритый... жаркий... хрипатый, как Высоцкий.(Передразнивая.) Ну-ка, малышка, нар-рисуй мне литр-р водки и завесь окна - начнем выяснять, кто больше соскучился!
ЛЕНА. Да ты что?!
ТАНЯ. А что?!
ЛЕНА(выпила). Ты меня пугаешь. Он... он поэт!
ТАНЯ. Проходили! (Закатила к небу глаза.) Сейчас... (Читает Маяковского.)
"Детка! Не бойся, что у меня на шее воловьей Потноживотные женщины мокрой горою сидят, - это сквозь жизнь я тащу миллионы огромных чистых любовей и миллион миллионов маленьких грязных любят."
ЛЕНА. Он не такой!.. Он... он писал уважительно к женщинам! С ромашками сравнивал... со звездами...
ТАНЯ. Ромашки, звезды... Ладно, молчу. Еще выпьем?
ЛЕНА. Может, мне как бы напиться и уснуть... а ты с ним поговоришь? Если он все такой же хороший - разбудишь?
ТАНЯ(наливает). Может, ты мне поручишь еще с ним и переспать? Чтобы убедиться, что не заразный... и не кусается? Опять обиделась. Давай!.. Бог любит троицу... тяпнем еще разок и сядем - ручки на платьишки... будем, как паиньки-девочки, изображать ожидание. (Чокается.) Ну?
ЛЕНА. Я опьянела.
ТАНЯ. Ты опьянела, подруга моя, от счастья. А от коньяка нет, потому что коньяк как раз наоборот - трезвит.
ЛЕНА. Да?
ТАНЯ. Конечно. Почему его дают всем, кто при смерти... старичкам, кому за сто... Пей!
ЛЕНЯ(запевавает). "Все стало вокруг голубым и зеленым..."
ТАНЯ(выпила). Это из репертуара Пугачевой?
ЛЕНА( качает головой, выпила). Ой, какой крепкий! Как керосин! Мне в детстве дедушка мазал горло керосином... от ангины.
ТАНЯ. Ты стала розовенькая... прямо деточка лет пятнадцати.
ЛЕНА. Правда? (Заглядывает в зеркало. ) А глаза ... косые.
ТАНЯ. А они это любят! Чтобы как ведьма!
ЛЕНА (хихикает). Правда?
ТАНЯ. Слушай... ничего-то ты не знаешь! Как ты с мужиками жила? Они, наверно, на тебе ездили?..
ЛЕНА. А как иначе? Я тебя не поняла...
ТАНЯ(хохочет). Да я в другом смысле! Помыкали, наверно? "Подай это, подай то?.. Купи водки?.. сервелата?.. сигарет?.." Да? (Пауза.) Добрая ты, ласковая. Страшно мне за тебя.
ЛЕНА(запрыгала на стуле). Выпьем еще?
ТАНЯ. А вот теперь нет. Больше ни грамма. Вот так и сиди. И жди. Как сообщник на "вассере."
ЛЕНА. Что?
ТАНЯ. Ну это я так. О себе. ( Поет.) Во дворе сирень цветет, черемухой пахнет... Скоро миленький придет, через жопу трахнет!
ЛЕНА. Циник!.. Ты циник, циник, циник!
ТАНЯ. Я свою первую любовь в девятом классе подцепила... Ходили в походы... учитель у нас по физкультуре... песенки на гитаре тренькал... нос вот такой, мускулы... Ну, я однажды сползла со скалы, коленку ободрала... Он говорит: не смотри, я тебе забинтую... Начал бинтовать, и все время локтем задевает... У меня аж голова закружилась... как в падающем самолете... А наши - там, внизу, возле реки, костер жгут... птицы вечерние щебечут... ну и как-то незаметно оказалась на оси мира... (Смеется.) В общем-то, ничего особенного... А вот после этого и втюрилась. Еще захотелось. К этому времени узнала - он половину старшеклассниц по кустам перетаскал... Захотелось, чтобы только мой... А умер он от вот такого крохотного клеща. Ходил за мумие в Саяны, вернулся - и через две недели... И трагедия и комедия. Когда хоронили, все красотки наши рыдали. Лежит в цветах, нос как плавник у акулы... Конечно, какая там любовь? Спортсмен.
ЛЕНА. Ему за разврат возмездие было.
ТАНЯ. Что?.. Ну-ну. Опять побледнела. Может, все-таки выпьешь?
ЛЕНА(дует в ладошки). Нет. Что подумает? Это же очень серьезная встреча. Это как госэкзамен.
ТАНЯ. А я шарахну.
Но в эту минуту распахивается дверь - на носилках двое неизвестных вносят человека. 1-Й НЕЗНАКОМЕЦ высок, силен, 2-Й НЕЗНАКОМЕЦ ниже ростом, ухмыляется, пьяноват. Человек на носилках в серой одежде спит. Носилки опустили на пол.
1-Й НЕЗНАКОМЕЦ (быстро оглядев женщин, безошибочно протянул руки к Лене). Ты мое золотко? Лена?
ЛЕНА( в страхе). А вы кто?..
1-Й. Не узнаешь?! (2-му Незнакомцу.) " Вот и рвись через множество лет в сладкий мир темноты, сеновала... Пусть теперь холодит пистолет губы мне, что она целовала..."
ЛЕНА( не веря). Александр?!
1-Й( обнял ее). Наконец-то! Идем поговорим! У тебя второй комнаты нет? Ну хоть на кухню. ( Целует.)
ЛЕНА(отбиваясь). Вы... вы что?!. Кто вы? Что это за люди?
1-Й. Как что за люди?.. Больные и сирые, помогаем друг другу, разносим после заточения по домам... а я... (2-МУ и как бы человеку на носилках тоже.) Подождите немного. Наверное, их сердца еще не совсем ожесточились. Где пачпорт?! (Достал паспорт, отдает Лене.) "Поцелую, как синие звезды, молодые глаза твои..."
На носилках шевельнулся человек и снова замер.
2-й Незнакомец сел на стул, как в театре, хихикает и подмигивает Тане.
1-Й. Или ты меня не ждала? Или думала, приеду на фаэтоне? На воздушном шаре? На корабле с алыми парусами? А, больше не могу! (Хватает со стола забытые ножницы.) Столько лет мечтать о встрече и натолкнуться на оскорбительное недоверие?! (Как бы хочет вонзить себе в грудь ножницы, как кинжал.) Прощай, Елена Прекрасная!
ЛЕНА(шепотом). О, нет!.. Саша!.. (Падает на его руки.)
1-Й(обнял, поднял). Моя маленькая, глупая! (Всем.) Нам надо пошушукаться... (Унес на кухню.)
ТАНЯ(2-му Незнакомцу). Это и есть Александр?
2-Й. Александр.
Пауза.
ТАНЯ. Он хороший человек?
2-Й(смеется). Любому рога обломает. Любому психу голову в задницу всунет!
ТАНЯ. Но он... остался поэтом? Не обидит Лену?
2-Й(смеется). Никогда. Зачем обижать женщину? Женщина - это святое. Венец создания.
ТАНЯ. А вы как туда попали? Тоже... стихи пишете?
2-Й. Пишу. "Наша родина прекрасна и цветет, как маков цвет... Окромя' явлений счастья никаких явлений нет."
ТАНЯ(смеется). Ну, если это в ТЕ годы сочинили, понятно...
2-Й. Может, тоже - уединимся?
ТАНЯ. В каком смысле?
2-Й. В любом. Как вы скажете, так и будет.
ТАНЯ. Какой быстрый.
2-Й. Я очень быстрый. Я как мысль. Или взмах ваших ресниц. Хотя бы в ванной, а? Голову даю на отсечение, в ванной вы еще не целовались с русским поэтом!
ТАНЯ. Какой смешной!.. Поэт!
2-Й. А чё, надо непременно, чтобы бабочка, запонки?.. вот такая морда?.. и глаза как у голубя красные - от недосыпа за судьбы Родины?
Таня смеется.
Там-та-та... там-та-та... (Схватив ее за талию, кружит в вальсе.)" За городом вырос пустынный квартал на почве болотной и зыбкой... Там жили поэты, и каждый встречал другого надменной улыбкой..."
ТАНЯ(смеется, кивает на носилки). А это кто?
2-Й. Тоже наш. "Когда напивались, то в дружбе клялись... Болтали цинично и пряно. Под утро их рвало. Потом, запершись, работали тупо и рьяно". Идем? (Кивает в сторону ванной.)
ТАНЯ. Перестаньте валять дурака. С ума сошли.
2-Й. От любви.
ТАНЯ. Прямо вот так! Даже не познакомились.
2-Й. Да! (Бьет кулаком себя по башке.) Бескультурье! Хамство! (Сделав умиленную рожицу.) Как тебя, как, как зовут?
ТАНЯ. Таня. А тебя?
2-й. Александр. Александр, Александр, Александр!
ТАНЯ. Тоже - Александр?!
2-Й. Мы все Александры. Есть психушки, где все Володи. И даже одна психушка есть, где все Борисы. (Смеется.) Еврейские поэты. А я как бы Блок. "Потом вылезали из будок, как псы, смотрели, как море горело. И золотом каждой прохожей косы пленялись со знанием дела."( Быстро целует ее.)
ТАНЯ. Ну-ну!.. Что-то мне не нравится... (Кивая на кухню.) Свет выключили.
2-Й. А я тоже как ты. Люблю все делать при свете.
ТАНЯ(смеется). Да перестаньте!..
2-Й (кружит все быстрее, читает). "Ты будешь доволен собой и женой... своей конституцией куцей... А вот у поэта всемирный запой, и мало ему конституций!"
ТАНЯ. Давайте тогда музыку принесу? Это рядом...
2-Й. "Пускай я умру под забором, как пес, пусть жизнь меня в землю втоптала... Я верю, то бог меня снегом занес!.. то вьюга меня целовала!.."
Появляется полуодетый 1-Й НЕЗНАКОМЕЦ.
1-Й. Иди - твоя очередь в мавзолей любви.( Глянув на часы.) А ты со мной, красотка, на тахте отдохнешь.
2-й, хохотнув, оглядываясь, пошел к кухне, остановился.
Ну, что стоишь?! Там темно... она стесняется...
ТАНЯ. Не поняла!
1-Й. Ты же подруга ее? Будем, как в Турции. Вторая жена.
ТАНЯ. По морде захотели? (2-му.) Куда это ты собрался?!
1-Й. Все туда же, золотко, куда летят все царства!..
ТАНЯ(кричит). Да что же это такое?! Лена!..
Из кухни выходит, поправляя волосы, как после сна, ЛЕНА. Отводит в сторону стоящего на пути 2-го Незнакомца.
ЛЕНА. Что, Танечка?
1-Й. Ну, ладно, пошли! Забирайте вашего гения, скажите спасибо, что на улице не бросили. (Неизвестные вываливают чело века на пол и, прихватив носилки, быстро уходят.)
Пауза.
Лена медленно берет со стола паспорт, всмотрелась в фотокарточку, подошла к человеку на полу.
ТАНЯ. Сволочи!.. Вот сволочи!..
Лена падает на тахту.
Сцена 2.
Прошло какое-то время. ЛЕНА затихла на тахте. Рядом с ней сидит ТАНЯ, гладит по плечу. Разговор идет шепотом.
ТАНЯ(шепотом). Успокойся. Мы живем в страшный век.
ЛЕНА( жалобно). Он... он...
ТАНЯ. Тихо.
ЛЕНА. Налетел... я поверила...
ТАНЯ. Тихо.
ЛЕНА. А который Александр - он на полу?
ТАНЯ. Спит.
ЛЕНА. Он не видел?
ТАНЯ. Нет.
ЛЕНА. Точно не видел? Какой стыд!..
ТАНЯ. Ну, ну, ладно.
ЛЕНА. А еще санитары... медицинские братья...
ТАНЯ. Скажи спасибо, что не зарезали. Что же с мужчиной-то делать?
ЛЕНА. А это он?..
ТАНЯ. Ты же смотрела паспорт.
ЛЕНА. Нет, нет, он все понял. Чуткая душа, сквозь сон услышал. Поэтому и глаз не открывает. Он будет меня презирать.
ТАНЯ(язвительно). Что вы говорите! Небритый, обосранный... на носилках... прибыл к любимой девушке... и еще презирать?! Да я его сейчас в окно... если подниму...
ЛЕНА(вскочила). Не смей так говорить!
ТАНЯ. Ему все равно не жить. Наркоман. Я посмотрела вены.
ЛЕНА. Как ты могла?!
ТАНЯ. Должны же мы знать!..
ЛЕНА(стоит над спящим человеком, шепотом). Это поэт! Великий несчастный поэт! Может, они его сами искололи!.. Чтобы не рвался ко мне, не кричал мое имя?!
ТАНЯ(тоже всматривается в лицо Александра). Это может быть. Так что же нам, милочка, делать? Ему выспаться надо. А уж потом будет решать. В ванную сейчас не затащишь... не вымыть, не переодеть... Надо где-то и свежей одежды достать. Сорочку, трусы я тебе принесу... Покупала одному своему соблазнителю...
ЛЕНА. Не уходи! Не оставляй меня!.. Мы что-нибудь тут придумаем.
ТАНЯ. Что, в смокинг оденешь его, голого?..
ЛЕНА. Смокинг не готов... я же должна примерить. Может, сейчас?..
ТАНЯ. Уколешь иглой - вскочит, заорет! Да, истаскала жизнь этого Александра. Как мертвый.
ЛЕНА. Но я уверена - он всё, всё слышит. Боже, какой стыд!..
ТАНЯ. Ну, хватит! Перетащим на тахту... спать пойдем ко мне.
ЛЕНА. А если среди ночи проснется? Нет, надо дежурить.
ТАНЯ. Увидит, еще набросится, как зверь.
ЛЕНА. Да?..
ТАНЯ. Больной человек. Записку оставь. Мол, мы в соседней... Хотя, конечно, никакой записки он не заметит... да и заметит - прочесть не сможет... Наверно, все буквы забыл.
