Путешествие Хамфри Клинкера

Он платил за аренду фермы шестьдесят фунтов, и срок его аренды как раз истекал. Он задумал стать управителем имения и распоряжаться в свою пользу усадьбой и прилежащей землей. О таковом его намерении уведомил меня священник, как только я приехал, и потому я не обратил внимания на то, что фермер отговаривал меня поселиться в имении, но мне пришлось призадуматься, когда он предупредил меня о своем отказе от аренды по истечении срока, если я весьма не убавлю арендную плату.

В то время я случайно познакомился с человеком, чья дружба послужила основанием теперешнего моего благополучия. В ближнем рыночном городе мне посчастливилось обедать в гостинице с неким мистером Уилсоном, который не так давно поселился в этих краях. Был он лейтенантом на военном корабле, но сильно невзлюбил военную службу, покинул море и женился на единственной дочери фермера Бленда, который жил в этом приходе и рачительным хозяйством сколотил немалое состояние.

Уилсон оказался добрейшим человеком, смелым, великодушным, услужливым, чистосердечным. Ему понравилось мое обхождение, а я был очарован его приветливостью. Наше знакомство укрепилось и скоро превратилось в истинную дружбу. Бывают такие характеры, которые, точно частицы одного и того же вещества, сильно друг к другу притягиваются. Вскоре он познакомил меня со своим тестем, фермером Блендом, который досконально знал каждый акр земли в моем поместье и потому мог дать мне добрые советы к устроению его. Во мне он нашел склонность к деревенской жизни и, узнав, что я не прочь был бы развлечься, занимаясь сельским хозяйством, поддержал мое намерение. Он уведомил меня, что все мои фермы отданы в аренду по слишком низкой цене, что доходы с моего имения можно весьма увеличить, что по соседству есть залежи извести и что на земле, не сданной мной в аренду, есть превосходный мергель для удобрения. Что касается до фермы, которая должна была перейти снова ко мне, то он предложил взять ее за прежнюю арендную плату, но тут же заметил, что, если бы я затратил двести фунтов на огораживание, она бы давала вдвое больше дохода.

После такого напутствия я без промедления принялся приводить свой план в действие и погрузился в бездну издержек, хотя не имел сбережений, а весь доход с имения не превышал трехсот фунтов в год. Уже через неделю моему дому не была страшна непогода, и я вычистил его сверху донизу, засим хорошо проветрил, открыв все двери и окна и разведя огонь в каждом камине от кухни до чердака. Починил полы, вставил стекла в окна и, выбрав мало-мальски пригодные вещи из всего скарба, находящегося в доме, я смог убрать ими, помимо гостиной, еще три комнаты весьма скромно, но пристойно. Двор очистили от мусора и сорной травы, и мой друг Уилсон принял на себя труд привести сад в порядок. Наняли каменщиков починить амбар и конюшню, а другие работники чинили заборы и начали огораживать поля и рыть канавы под присмотром фермера Бленда, который прислал мне расторопного слугу сторожить дом и топить в комнатах камины.

Приняв сии меры, я воротился в Лондон, где немедля продал весь свой домашний скарб и спустя три недели после моего первого посещения усадьбы на святки повез жену. Ненастное время года, унылое место, мрачный вид нашего жилища заставляли меня опасаться, что решимость ее поколеблется, когда она сразу перейдет от городской к скучной деревенской жизни. Но, к счастью своему, я был приятно разочарован. Она нашла, что действительность не столь ужасна, как я рисовал ей. Правда, к нашему приезду многое преобразилось. Дворовые постройки возникли из развалин. Голубятню починили, и она, полна была голубей, о чем постарался Уилсон, который также привел в пристойный вид сад и раздобыл немало домашней птицы, благодаря чему приятно было поглядеть на наш двор, и вся усадьба стала теперь похожа на человеческое жилье. Фермер Бленд достал для нас молочную корову и верховую лошадь для слуги, чтобы тот мог ездить на рынок в ближайший город. Я нанял деревенского парня в лакеи, а дочь работника взял в горничные, кухарку же привезла моя жена из Лондона.

Таковы были мои домочадцы, когда я принялся за хозяйство, располагая только тремя сотнями фунтов, полученных мною за проданный домашний скарб. Знал я, что в течение дня у нас довольно будет работы, чтобы убить время, но боялся длинных зимних вечеров. Однако и для сего мы нашли спасительное средство. Приходской священник был еще холост и скоро так прижился в нашем доме, что обычно ночевал у нас, и из беседы с ним мы черпали не только удовольствие, но и пользу. Он был человек скромный, просвещенный и прекрасно мог познакомить меня с деревенской жизнью, которая была мне неведома. Мистер Уилсон ввел в наш дом свою жену, а та полюбила миссис Деннисон столь нежно, что, по ее словам, ничто так не радовало ее, как беседы с моей женой. Была она тогда милой, веселой, удивительно понятливой деревенской жительницей, столь же добросердечной, как и муж ее, Джек Уилсон; таким образом между женщинами завязалась дружба, которая продолжается и по сие время.

Что касается до Джека, он был моим сотоварищем, советчиком и помогал мне во всех делах моих. И за сотню фунтов не соглашусь я, чтобы вы уехали от меня, не повидав его! Джек на все руки мастер… Таланты его прямо удивительны. Он и плотник, и столяр, и токарь, и великий искусник на поделки из железа и меди. Он не только имел главное попечение над моим хозяйством, но и заботился о том, как я провожу время. Он научил меня варить пиво, сидр и мед, приготовлять вишневку, травник, стряпать некоторые чужеземные кушанья, к примеру — оллу, рагу, пилавы, штуфаты. Он знает все игры от шахмат до чак-фартинга, поет песни, играет на скрипке и с удивительной ловкостью отплясывает хорнпайп.

В любую погоду мы с ним гуляли, ездили верхом, охотились, ловили рыбу; я убежден, что в столь влажном климате, как здесь, в Англии, постоянные телесные упражнения не меньше, чем пища, необходимы для здоровья. За истекшие двадцать два года дружба между семейством Уилсона и моим не прерывалась и не охладевала ни на час и перешла к нашим детям, что следует счесть подарком фортуны. Наши сыновья почти одних лет и нравом похожи друг на друга; они учились вместе в одной школе и в одном колледже и любят друг друга горячо.

Благодаря Уилсону свел я также знакомство с умным лекарем, проживающим в ближнем городке, и его сестра, милая девица, уже пожилая, приезжала к нам гостить на святках. Тем временем принялся я весьма рьяно заниматься моим хозяйством и в ту зиму насадил те самые рощицы, которые столь вам понравились. Что касается до соседних помещиков, то на первых порах они не причиняли мне никаких затруднений; все они уже уехали в столицу до моего переезда в имение, но летом я принял меры предосторожности, чтобы защитить себя от их вторжений. Когда к моим воротам подъезжала какая-нибудь щегольская карета, я не сказывался дома; тех же посетителей, коих вид был скромный, я принимал и, узнав их характер и обхождение, либо отвергал знакомство с ними, либо отвечал такой же учтивостью.

Словом, особы аристократические презирали меня как человека низшего по происхождению и не имеющего средств к жизни; все же мне удалось встретить немногих людей с умеренным достатком, одобрявших мой образ жизни; к нашему обществу присоединилось бы еще немало других, если бы этому не воспрепятствовали чванство, зависть и тщеславие их жен и дочерей. Ибо они одни в наш век роскоши и мотовства суть те скалы, о которые разбились и потерпели крушение все небольшие поместья.

Несколько акров земли у самого дома я оставил для себя, чтобы производить опыты по земледелию, согласно наставлениям Лиля, Тулла, Харта, Дюамеля и других авторов, писавших о сем предмете. Их теории я восполнял практическими наблюдениями фермера Бленда, который в науке управления хозяйством был моим главнейшим учителем. Словом, я полюбил деревенскую жизнь, и успехи мои далеко превзошли ожидания. Я осушил болота, выжег негодный кустарник, расчистил под пашню землю, поросшую папоротниками и вереском, а там, где ничего другого произрастать не могло, посадил кустарник. Постепенно я огородил мои фермы и учинил столько улучшений, что ныне мое имение приносит мне тысячу двести фунтов дохода в год.

Все сие время мы с женой были здоровы и сохраняли бодрость, если не считать тех редких случаев, когда наше хорошее расположение духа нарушалось тяжелыми событиями, без которых не обходится жизнь. Двое моих детей умерли от оспы еще во младенчестве, так что теперь у меня остался один сын, и на него мы возлагаем все наши надежды. Вчера он уехал навестить друга, у которого остался ночевать, но воротится к обеду. Сегодня я буду иметь удовольствие познакомить его с вами и вашим семейством и льщу себя надеждой, что вы найдете его достойным вашей благосклонности.

Либо я ослеплен отеческой любовью, либо мой сын в самом деле обладает прекрасным характером, однако же, сказать правду, он доставил нам несказанное беспокойство. Мы сосватали было его с дочерью джентльмена из соседнего графства, которая со временем должна унаследовать значительное состояние, но, по-видимому, он питал к сему союзу отвращение. Учился он тогда в Кембридже и под всякими предлогами старался оттянуть время. Мы с женой понуждали его в письмах дать решительный ответ, и вот, месяцев восемь назад, он ускользнул от своего наставника и исчез.

Прежде чем он решился на такой опрометчивый поступок, он написал мне письмо, возражал против брака и объявлял, что будет скрываться, покуда не узнает, что его родители отказываются от своих намерений возложить на него обязательства, которые сделают его на всю жизнь несчастным; при сем он указал, в какой газете и какое объявление должны мы напечатать, чтобы он мог узнать наше решение.

Вы можете легко вообразить, как были мы встревожены и огорчены сим побегом, о котором он даже не предупредил своего приятеля Чарльза Уилсона, обучавшегося в том же колледже. Мы порешили наказать его, притворившись, будто нисколько не сокрушаемся о нем, ибо мы надеялись, что он воротится по собственному почину. Но он от своего решения не отказался, покуда молодая девица не выбрала себе другого мужа; тогда только он явился, и по ходатайству Уилсона мы примирились с ним. А что, если мы с вами породнимся, поженив его на вашей племяннице, девице очаровательной? Моя жена уже полюбила ее, как родную дочь, и у меня есть предчувствие, что и сын сразу пленится ею.

— Нашему семейству ничто не могло бы любезней быть, чем сей брак, — отвечал я. — Но не могу утаить, дорогой друг, что сердце Лидди едва ли свободно… Есть одно дьявольское препятствие…

— Вы разумеете молодого странствующего комедианта в Глостере? — спросил он. — Вы удивлены, что мне это известно? Но вы еще более удивитесь, когда узнаете, что сей комедиант есть не кто иной, как сын мой Джордж Деннисон! Под такой личиной он скрывался в помрачении своем.

— Какая радость! — вскричал я. — Я буду в восторге, ежели ваше желание исполнится!

Засим мистер Деннисон уведомил меня, что его сын, воротившись к нему, признался в любви к мисс Мелфорд, племяннице мистера Брамбла из Монтмаутшира. Хотя мистеру Деннисону и не приходило на ум, что то был старинный его друг Мэтью Ллойд, однако он дал сыну рекомендательное письмо, и тот отправился разыскивать нас в Бат, в Лондон и в другие города, чтобы открыть свое имя и объявить о своем намерении. Неудача сих поисков возымела такое на него действие, что немедленно после возвращения он опасно захворал горячкой, повергнувшей его родителей в ужас и печаль. Но теперь он оправился от болезни, хотя все еще слаб и неутешен.

Тут подошел к нам мой племянник, я поведал ему обо всех обстоятельствах, пробудив в нем живейшую радость. Он объявил, что будет изо всех сил споспешествовать браку и что ему не терпится увидеть молодого мистера Деннисона, чтобы обнять его, как друга и брата.

Тем временем отец отправился предупредить свою жену, чтобы та уведомила Лидди не сразу, ибо деликатные ее нервы могут не выдержать потрясения, а я рассказал обо всем моей сестрице Табби, выразившей крайнее удивление, смешанное, мне кажется, с завистью. Хотя у нее не могло быть никаких возражений против столь удачного и выгодного брака, но она колебалась дать согласие под предлогом, будто жених и невеста слишком молоды и неопытны. Впрочем, посовещавшись с лейтенантом Лисмахаго, она изъявила согласие.

Мистер Деннисон позаботился о том, чтобы встретить сына у ворот, и, предупреждая его вопросы о приезжих, сразу повел его наверх, чтобы представить мистеру Ллойду с семейством. Первой, кого увидел молодой Деннисон, перешагнув порог комнаты, была Лидди, которая, несмотря на все приготовления, дрожала с головы до ног. При виде ее он оцепенел, будто прикованный к полу, и, взирая на нее с великим изумлением, вскричал:

— Боже милосердый!.. Что я вижу!.. Ах… зачем… Тут голос его прервался, он вперил в нее взор, и молчание его было красноречивей слов.

— Джордж, это мой друг мистер Ллойд! — сказал его отец.

Слова эти точно разбудили его, он повернулся ко мне, я приветствовал его поклоном и сказал:

— Молодой джентльмен! Ежели бы в нашу последнюю встречу вы раскрыли мне свою тайну, мы не расстались бы врагами.

Прежде чем он успел ответить, предстал перед ним с распростертыми объятиями Джерри. Сначала он вздрогнул и изменился в лице, но засим бросился в объятия Джерри, и оба они обнялись столь крепко, будто были друзьями с младенческих лет. Потом он засвидетельствовал свое почтение мисс Табите и, подойдя к Лидди, воскликнул:

— Ужели чувства мои меня не обманывают! Ужели я вижу мисс Мелфорд в доме моего родителя? Ужели мне позволено с ней говорить, никого не оскорбляя? А родные ее удостаивают меня своего благоволения?

Лидди залилась румянцем и, трепеща и запинаясь, пролепетала:

— Ах, сэр, какой чудесный случай… непостижимо… промысел божий… не знаю, что говорю… но, прошу вас, надеюсь, вы поймете, что я хочу сказать!

Миссис Деннисон вскричала, перебив ее:

— Успокойтесь, любезные дети! Мы позаботимся о том, чтобы устроить ваше счастье!

Сын подошел к матери и принялся целовать ей руку, в то время как другую ее руку целовала, обливая слезами, Лидди, а добрая старая леди прижимала их по очереди к груди.

Наши влюбленные испытали столь сильное потрясение, что я целого дня им было бы мало, чтобы освободиться от смущения. Но всех оживило прибытие Джека Уилсона, который, как всегда, принес убитую им дичину. Его открытое лицо вызывало всеобщее к нему доверие. Я встретил его, как встречают дорогого друга после долгой разлуки, и был удивлен, увидев, что он здоровается с Джерри, точно старый знакомый. Они и в самом деле познакомились несколько дней назад, а причиной сего знакомства было забавное приключение, о котором поведаю вам при встрече.

В тот же вечер посоветовались мы об устроении судьбы влюбленных, дали согласие на их свадьбу и обо всех условиях брака договорились без малейшего спора. Мы с племянником назначили Лидди в приданое пять тысяч фунтов. Мистер Деннисон объявил, что он безотлагательно передаст сыну половину имения, а за невесткой, на случай ее вдовства, закрепит четыреста фунтов. Табби полагала, что в рассуждении их молодости, следовало бы для испытания обоих повременить, по крайней мере, один год, прежде чем связывать их неразрывным союзом. Но молодой джентльмен с великой горячностью настаивал на свадьбе, да к тому же молодая чета собиралась жить под крылышком его родителей, и посему мы решили устроить их счастье без дальнейшей отсрочки.

Тем, кто сочетается браком, надлежит по закону прожить в одном приходе несколько недель; стало быть, мы останемся здесь вплоть до совершения церемонии. Мистер Лисмахаго просит, чтобы и ему позволили воспользоваться сим случаем. Итак, в ближайшее воскресенье оглашение будет сделано обо всех четверых. Опасаюсь, что мне не придется провести с вами святки в Брамблтон-Холле. К тому же мне столь здесь приятно, что уезжать отсюда не хочется, и я предвижу, что день нашего отъезда будет для всех нас днем печали. До той же поры вкусим блага, ниспосланные нам небом. Знаю, что дела ваши не позволяют отлучиться и не надеюсь видеть вас так далеко от дома, хотя летом не больше одного дня потребно было бы для приезда, о чем просит вас Чарльз Деннисон, который, напоминая о себе, счастлив был бы увидеть старого своего собутыльника.

Теперь я обосновался на месте и ожидаю исправных ответов на письма неизменно вашего 11 октября

М. Брамбла.

Сэру Уоткину Филипсу, баронету, Оксфорд, колледж Иисуса

Дорогой Уот!

Каждый день теперь чреват событиями и открытиями.

Молодой мистер Деннисон оказался тем самым человеком, которого я так долго проклинал, именуя Унлсоном. Избегая ненавистного брака, он скрылся из колледжа в Кембридже и подвизался в разных частях страны как бродячий комедиант, покуда девушка, которую ему сватали, не нашла себе другого мужа; тогда возвратился он к отцу, открыл ему свою любовь к Лидди и получил согласие родителей, хотя в ту пору отец и не подозревал, что мистер Брамбл — старый его приятель Мэтыи Ллойд. Молодой джентльмен, получив возможность обратиться надлежащим образом со своим предложением к дядюшке и ко мне, безуспешно разыскивал нас по всей Англии; его-то я и видел, когда он проезжал верхом мимо гостиницы, у окна которой я стоял вместе с Лидди, но он и знать не знал, что мы находимся в этом доме. Что до настоящего мистера Уилсона, которого я по ошибке, вызвал на поединок, то он сосед и закадычный друг старого мистера Деннисона, и это знакомство подало сыну мысль назваться его именем, покуда приходилось ему скрываться.

Вы легко можете представить, как обрадовался я, узнав, что нежно любимая сестра моя поведением своим не навлекла на наше семейство никакого бесчестья; что не только не унизила она себя любовью к жалкому бродячему комедианту, но покорила сердце джентльмена, равного ей по происхождению и более богатого, чем она, и что родители одобряют его привязанность, а потому я в скором времени обрету зятя, столь достойного моей дружбы и уважения.

Джордж Деннисон, без сомнения, один из совершеннейших юношей в Англии. Наружность его изящна и в то же время мужественна, а ум высоко образован. Непреклонный дух сочетается в нем с нежным сердцем, а обхождение его столь приятно, что даже люди злорадные и равнодушные относятся к нему с любовью и почтеньем. Когда кладу я на одну чашу весов его нрав, а на другую — свой, я стыжусь своей легковесности, но сравнение не возбуждает во мне зависти… Я намерен подражать ему во всем… Я постарался завоевать его дружеское расположение и, надеюсь, уже занял местечко в его сердце.

Однако же меня тяготит мысль о том, какие несправедливые поступки совершаем мы повседневно и сколь нелепы бывают наши суждения о вещах, которые мы рассматриваем сквозь предрассудки и страсти, искажающие их. Если бы вы раньше попросили меня описать наружность и нрав Уилсона-актера, я написал бы портрет, вовсе не похожий на Джорджа Деннисона. Без сомнения, велика польза, приносимая путешествиями и изучением людей в подлинном их виде, ибо тогда рассеивается этот постыдный туман, омрачающий разум и мешающий ему судить честно и беспристрастно.

Настоящий Уилсон — большой чудак и самый добродушный и общительный человек из всех, кого мне доводилось видеть. Я задаю себе вопрос: случалось ли ему когда-нибудь гневаться или унывать? Он отнюдь не притязает на ученость, но привержен всему, что может быть полезным или занимательным. Помимо других своих достоинств, он прекрасный охотник и почитается самым метким стрелком в графстве. Вчера мы все он, Деннисон, Лисмахаго и я — ходили в сопровождении Клинкера на охоту и произвели великий переполох среди куропаток. Завтра мы объявим войну вальдшнепам и бекасам.

Мистер Деннисон — изрядный стихотворец, он сочинил несколько стихов о любви своей к Лидди, которые должны весьма льстить тщеславию молодой девушки. Возможно также, что он один из одареннейших актеров, каких только видел свет. Иногда он развлекает нас чтением любимых отрывков из лучших наших пьес. Мы решили превратить большую залу в театр и без промедления поставить «Хитрый план щеголей». Мне кажется, я буду очень неплох в роли Скраба, а Лисмахаго отличится в роли капитана Гиббета. Уилсон задумал развлечь сельских жителей комедией «Арлекин-скелет», для чего уже размалевал собственноручно камзол.

Общество наше поистине восхитительно. Даже суровый Лисмахаго оттаял, а кислая мисс Табби стала заметно слаще с той поры, как было решено, что она опередит свою племянницу и первая сочетается узами брака.

Ибо да будет вам известно, что день свадьбы Лидди назначен, и в приходской церкви было уже сделано один раз оглашение для обеих пар. Лейтенант с жаром просил, чтобы со всей суетой было покончено сразу, и Табита с притворной неохотой дала согласие. Жених ее, приехавший сюда с весьма скудным запасом платья, послал в Лондон за своими пожитками, которые, по всей вероятности, не прибудут вовремя, но это большого значения не имеет, так как свадьбу решено справлять весьма скромно. Между тем дано распоряжение составить брачные контракты, весьма выгодные для обеих невест. За Лидди закреплена изрядная вдовья часть, а тетушка остается хозяйкой своего состояния, исключая половину годового дохода, которою получает право распоряжаться ее супруг до конца дней своих. Я полагаю, что, по совести, нельзя дать меньше человеку, который на всю жизнь сопрягается с такой подругой.

Обрученные кажутся столь счастливыми, что, если бы у мистера Деннисона была хорошенькая дочка, пожалуй, я согласился бы составить третью пару в этом контрдансе. Сей дух, по-видимому, заразителен, ибо Клинкер, он же Ллойд, забрал себе в голову тоже свалять дурака и жениться на мисс Уинифред Дженкинс. Он даже выведывал мои мысли об этом предмет, но я отнюдь не одобрил его намерения. Я сказал ему, что раз он не помолвлен и никаких обещаний не давал, то может сыскать себе кого-нибудь получше; что мне неизвестно, каким образом намерен дядюшка устроить его судьбу, но лучше бы он не навлекал сейчас на себя его неудовольствия, обращаясь несвоевременно к нему с такой просьбой.

Славный Хамфри отвечал, что скорее пойдет на смерть, чем скажет или сделает что-нибудь неугодное сквайру; однако же, по собственному его признанию, он питал нежные чувства к молодой девушке и имел основания думать, что и она взирает на него благосклонно. Признался он также, что эти знаки взаимного расположения почитает как бы безмолвным обязательством, которое должно связывать совесть честного человека, и выразил надежду, что мы со сквайром будем согласны с его мнением, если поразмыслим об этом на досуге. Мне кажется, он прав, и мы должны найти время, чтобы это дело обдумать.

Как видите, мы проживем здесь, по крайней мере, две-три недели, а поскольку была уже у вас долгая передышка, надеюсь, вы не мешкая начнете уплачивать недоимки преданному вам Дж. Мелфорду.

14 октября

Мисс Летиции Уиллис, Глостер

Милая, дорогая моя Летти!

Никогда еще не бралась я за перо с таким волнением, какое чувствую сейчас. В течение нескольких дней было у нас множество событий столь чудесных и удивительных, что в голове у меня все перепуталось и пришло в смятение. Не ожидайте, что мое повествование будет гладким, любезная моя Уиллис. С тех пор как я послала вам последнее письмо, все изменилось, и как изменилось! Но я должна описать все подробно.

С неделю назад, когда переправлялись мы через речку, наша карета опрокинулась и кое-кто из нас едва не лишился жизни. Дядюшка чуть не погиб. О боже, об этом я и подумать не могу без ужаса! Я могла потерять лучшего моего друга, моего отца и покровителя, если бы не расторопность и отвага его слуги Хамфри Клинкера, которого провидение как будто нарочно приставило к нему на сей случай. Не сочтите меня суеверной, но, право же, у Клинкера было побуждение более сильное, чем простая преданность. Был ли то голос природы, громко взывавший к нему, чтобы он спас жизнь родного отца? Так как, дорогая Летти, теперь открылось, что Хамфри Клинкер побочный сын моего дядюшки.

И чуть ли не в ту же самую минуту приехал, чтобы оказать нам помощь и пригласить в свой дом, джентльмен, в котором дядюшка узнал старинного своего друга. Это мистер Деннисон, один из достойнейших людей на свете, а жена его

— истинная праведница на земле. Есть у них единственный сын, и кто бы вы думали этот сын?

О Летти! Боже милостивый! Как трепещет мое сердце, когда я пишу вам, что единственный сын мистера Деннисона — тот самый юноша, который под именем Уилсона привел в такое смятение мое сердце! Да, милая моя подруга! Теперь Уилсон и я живем под одним кровом и свободно беседуем друг с другом. Отец одобряет чувство сына своего ко мне; его мать любит меня нежно, как родную дочь; дядюшка, тетушка и брат не противятся более моей привязанности, мало того — они порешили сделать нас счастливыми безотлагательно, и недели через три или через месяц, если не помешает какое-нибудь непредвиденное событие, ваш друг Лидия Мелфорд переменит имя свое и положение.

Я говорю — «если не помешает какое-нибудь непредвиденное событие», ибо такое счастливое стечение обстоятельств повергает меня в трепет! Я боюсь, не таится ли какое-то предательство в сей неожиданной благосклонности фортуны, потому что я недостойна такого блаженства, нет у меня права на него! Вместо того чтобы радоваться открывшемуся предо мною будущему, душа моя непрестанно мятется, обуреваемая желаниями и надеждами, сомнениями и страхом. Я не могу ни есть, ни спать, и дух мой не знает покоя. Больше чем когда-либо ощущаю я пустоту в сердце, которую может заполнить только одно ваше присутствие. Душа, томимая беспокойством, жаждет отдохнуть на груди друга, и это такая пытка, что я поистине не знаю, как перенесу ее без вас, лишенная ваших советов. Бог почему, дорогая Летти, должна я подвергнуть испытанию вашу дружбу! Вот почему должна я просить, чтобы вы приехали и оказали последние девические услуги вашей подруге Лидии Мелфорд.

Это письмо вложено в другое к нашей достойной воспитательнице от миссис Деннисон, которая просит ее, чтобы она помогла вам получить у вашей мамы разрешение посетить нас по сему случаю, и я льщу себя надеждой, что не может быть никаких важных препон исполнению нашей просьбы.

Расстояние отсюда до Глостера не больше сотни миль, и дорога хорошая. Мистер Клинкер, он же Ллойд, будет послан за вами, чтобы вам сопутствовать. Если сядете вы в семь часов утра в почтовую карету вместе с вашей горничной Бетти Баркер, то к четырем часам дня прибудете на постоялый двор, находящийся на полпути, и найдете там все удобства. Там встретим вас мы с братом и на другой день вместе приедем сюда, а здесь, я уверена, вы будете чувствовать себя прекрасно в приятном обществе.

Дорогая Летти, я не принимаю никаких отговорок: если вы дружески расположены ко мне и человеколюбивы, то приедете. Мне хотелось бы, чтобы вы немедля испросили разрешение у вашей мамы, а как только оно будет получено, уведомите об этом всегда вам преданную Лидию Мелфорд.

14 октября

Миссис Джермин, Глостер, собственный дом

Дорогая мадам!

Хотя я и не имела счастья получить ответ на письмо, которым обеспокоила вас прошлою весною, однако же я льщу себя надеждой, что вы еще не совсем равнодушны ко мне и к тревогам моим. Знаю, что внимание и нежность, которыми была я окружена, находясь под вашим кровом и на вашем попечении, требуют живейшей благодарности и любви с моей стороны, и, надеюсь, эти чувства я буду лелеять в сердце своем до конца жизни.

В настоящее время я почитаю своим долгом уведомить вас о благополучных последствиях того нескромного поступка, который навлек на меня ваше неудовольствие. Ах, мадам! Всеми пренебрегаемый Уилсон преобразился в Джорджа Деннисона, единственного сына и наследника некоего джентльмена, который по достоинствам своим не уступает в Англии никому, в чем вы сами можете удостовериться, если пожелаете о нем разузнать. Мои опекуны, мой брат и я живем теперь у него в доме, и в ближайшее время союз между молодым мистером Деннисоном и вашей бедной Лидией соединит оба семейства.

Вы без труда можете вообразить, в каком смущении пребываю я, молодая неопытная девушка, наделенная слабыми нервами и склонная к мрачным предчувствиям, и как ободрило бы и поддержало меня сейчас присутствие подруги и наперсницы. Вам известно, что из всех молодых леди мисс Уиллис пользовалась наибольшим моим доверием и любовью, а поэтому я страстно мечтаю о счастье видеть ее подле себя, когда произойдет столь важный перелом в моей жизни.

Миссис Деннисон, которая пользуется всеобщей любовью и уважением, писала вам об этом по моей просьбе, а теперь я с вашего разрешения присовокупляю к ее ходатайству и свои мольбы. Дорогая миссис Джермин! Почтеннейшая моя воспитательница! Заклинаю вас тою нежностью, какою вы некогда удостоили вашу любимицу Лидди, заклинаю добротою сердца вашего, которая побуждает вас заботиться о счастье ближних, выслушайте благосклонно мою просьбу и предстательствуйте перед мамой Летти, чтобы исполнилось самое горячее мое желание. Если будет оно удовлетворено, я обещаю доставить Летти назад целой и невредимой и даже сама провожу в Глостер, где, с вашего позволения, дорогая мадам, представлю вам, под другим именем, вашу раскаявшуюся, преданнейшую и покорную слугу Лидию Мелфорд.

Мисс Мэри Джонс, в Брамблтон-Холле

Ох, Мэри Джонс! Мэри Джонс!

Столько приключилось со мной диковинок, супризов и ужастей, что я совсем без памяти и, видно, никогда уж не опомнюсь. На прошлой недели вытащили меня из речки, как утопшую крысу, и потеряла я новенький с иголочки ночной чипец и серебряный крючок от корсажа, а заплатила я за него добрых полкроны, а еще башмак из зеленой коломянки, и промокла до ниточки, рубаху порвала и ужасть как расцарапала себе сзади ляжку, напаровшись на корягу.

Правда, что мистер Клинкер выволок меня из кареты, да потом опять бросил в воду и пошел тащить сквайра, и нашла б я себе водяную могилу, кабы мельник не вынес меня на сухое место.

А уж какие у нас, девушка, пошли дела да перемены! С тем камедянтом, что волочился за мисс Лидди, а меня бородищой своей испужал у Бристольского истошника, приключилась матемарфиза, и нынче он — прпкрасный молодой джентльмен, сын и наследник сквайра Доллисона. Живем мы все вместе тут в пхнем в доме и на ихнюю свадьбу все согласились, а неделькп через две их и поженят.

Да свадьба-то будет у нас не одна. Моя хозяйка порешила такую же штуку учинить, ей-богу! В прошлое воскресенье я своими ушами слышала в церкви, как клерк оглашал Обрадягу Лишмахагу и Тапиту Брамбл, девицу, а уж какая она там девица, когда совсем пирезрелая дева.