Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Проповеди (№2) - Проповеди 2

ModernLib.Net / Религия / Смирнов Протоиерей Димитрий / Проповеди 2 - Чтение (стр. 5)
Автор: Смирнов Протоиерей Димитрий
Жанр: Религия
Серия: Проповеди

 

 


Очень часто бывает, что, когда кто-то из близких умирает, все начинают что-то искать, заказывать и вокруг усопшего возникает некая суета. Одни родственники говорят, что надо полы мыть после покойника; другие – в сорока церквах сорокоусты заказать; третьи говорят, что надо венки, четвертые – что не надо; пятые – что цветы кладут, шестые – что не кладут. На какой день устраивать поминки? можно ли на четвертый? а на пятый? И много всяких других проблем, за которыми суть того, что произошло, ускользает – ускользает от внимания тайна смерти. Человек отошел ко Господу. Где он? Куда он делся? Подавляющее большинство людей во всем «цивилизованном» мире сейчас умирает в больницах, родственники получают покойника уже упакованным во гроб – и тайна смерти еще дальше от них уходит, они еще меньше о ней задумываются.

Нечто подобное произошло и с женами-мироносицами. Они идут ко гробу исполнить последний долг, неся ароматы, вспоминая своего любимого Учителя, Его доброту, милосердие, постоянную заботу о них, сострадание к ним. Но тем не менее они не помнят Его, потому что не помнят Его слова. Ученицы забыли, что Христос должен в третий день воскреснуть. Если бы они помнили об этом, то, конечно, не пошли бы ко гробу, потому что делать им там было совершенно нечего. И вот, когда они пришли ко гробу, то увидели, что камень отвален, и зашли внутрь. "Вдруг предстали перед ними два мужа в одеждах блистающих. И когда они были в страхе и наклонили лица свои к земле, сказали им: что вы ищете живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть".

Сказали ангелы такие слова и как бы отрезвили их – они сразу все вспомнили. Три года Господь пытался в их ум и сердце внедрить мысль, что Ему должно пострадать; более того, Он говорил, что Его распнут и Он в третий день воскреснет. И тем не менее, когда это произошло, они об этом забыли. Почему человек способен забывать такие важные вещи? Это связано с тем, что у него в голове и сердце, а следовательно, и в жизни все перемешано и он не понимает, что важно, а что неважно; что истина, что ложь. В нашей обыденной жизни мы с этим сталкиваемся постоянно: всё стремимся как лучше, а получается как хуже. Это происходит потому, что мы люди грешные.

В чем же заключается наша греховность? Господь хочет каждого привести к Себе, а человек, не знающий Бога и не хотящий к Богу идти, наоборот, считает, что весь мир должен прийти к нему. Он весь мир воспринимает как нечто данное ему, чтобы он пользовался им как ему заблагорассудится. Самый главный грех человека заключается в том, что он на место Бога, Создателя и Творца вселенной, ставит самого себя и думает, что солнце светит для него, земля существует для него, трава растет только для него и так далее, хотя в этом обожествлении себя он во многом и прав, потому что действительно вся вселенная, все мириады звезд созданы для человека. Но для какого человека? Который знает, чт%о есть правда, а чт%о ложь; знает, чт%о есть истина, а чт%о есть не истина; чт%о есть черное и чт%о есть белое. Когда же человек не знает этого, запутался в этих понятиях, он не может владеть миром, потому что он его разрушит.

Тот, кто собирается получить права и управлять автомобилем, должен принести справку из психдиспансера, может ли он машину водить по состоянию своего здоровья, потому что, если он не совсем здоров, это очень опасно. Когда человек уходит от Бога, как источника истины и Самой Истины, его жизнь превращается в некий кошмар, приходит к страшному тупику, разваливается, разрушается и, за что бы он ни брался, все у него идет крахом. Он вроде старается жить лучше, а на самом деле созданная им цивилизация ведет к гибели: человек начинает есть то, что ему вредно, делать то, что ему совсем не полезно, и стремиться к тому, что для него плохо. Ему начинает нравиться безобразная музыка, он теряет вкус к подлинным ценностям, в нем все извращается, и чем дальше, тем больше. И чтобы человеку встать на место, ему нужно опомниться. В Евангелии сказано, что ангел мироносицам напомнил: то, что вы делаете, бессмысленно – вы ищете живого с мертвыми, а Его здесь нет.

Каждый человек стремится, как принято говорить, к счастью. Он считает, что счастье – это когда ему хорошо. Но «хорошо» зависит от многих причин. Если я собрался на пляж и дождь пошел – это нехорошо. А если я посеял редиску и идет дождь – это хорошо. Почему в одном случае дождь хорошо, а в другом плохо? Дело в том, что человек мерилом всего ставит себя, и в этом его большое заблуждение. Весь мир он расценивает через себя и пытается без Бога выстроить жизнь таким образом, чтобы быть счастливым. Но эта попытка совершенно безумна и неисполнима, потому что есть масса вещей, которые никак от нас не зависят. Можно делать карьеру, заниматься спортом или искусством, можно еще каким-то образом доставлять себе наслаждение, но обязательно такая попытка построить собственное счастье встретится с очень большими сложностями, потому что это попытка построить на мертвом. Что искать живого с мертвыми? Можно всего достичь – а потом заболеть; а можно достичь здоровья – но будет несчастье еще в чем-то. Именно не-счастье, то есть сейчас ты не будешь счастлив, не будет тебе хорошо.

Поэтому Господь учит совершенно другому: не искать себе никакого "хорошо", а искать истины, независимо от того, хорошо мне будет от этого или нет, приятно или неприятно. Надо перестроить себя так, чтобы все те звуки и цвета, которые есть в истине, были бы и в тебе самом – тогда между тобой и истиной будет полная гармония, полное согласие. И если ты себя так переделаешь, то будешь блажен, у тебя не будет скорби – оказывается, то счастье, к которому стремится все человечество, достижимо только таким образом. Тогда на тебя не будут влиять ни отношение к тебе других людей, ни погодные условия, ни голод, ни болезнь, потому что ты не будешь от этого зависеть. Ты будешь зависеть только от истины, а истина есть Христос.

А как к этому прийти? В сегодняшнем Евангелии об этом сказано: женщины, "возвратившись от гроба, возвестили все это одиннадцати и всем прочим… И показались им слова их пустыми, и не поверили им". Когда среднестатистическому человеку говоришь, что истина – Христос, он обычно этому не верит. Как Пилат сказал: "Что есть истина?" Человек настолько повредился в уме, что он за истину считает только самого себя, только свои мнения, свои оценки, привязанности. Эта поврежденность человека заключается в том, что он полностью погружен в себя, в собственный эгоизм и закрыт от влияния, оказываемого на него благодатью Божией. Нынешнее Евангелие заканчивается такими словами: "Но Петр, встав, побежал ко гробу и, наклонившись, увидел только пелены лежащие, и пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему". Все услышали и не поверили, а Петр решил проверить и побежал. Мы знаем, что он побежал не один, а с Иоанном. Они стояли перед пустым гробом, и Иоанн уверовал, а спустя некоторое время и Петр уверовал – потому что он хотел уверовать и побежал, чтобы убедиться.

В мире сейчас живет больше четырех миллиардов человек, и каждый может убедиться в том, что Христос есть истина. Для этого нужно почитать Евангелие – и каждый, кто побежит, обязательно это увидит. В чем же заключается это бегство и куда, собственно, надо бежать? Что делать, чтобы проверить, что Христос – это истина, причем такая важная для человека, что Достоевский даже сказал: если вдруг узнаю, что Христос не истина, я останусь со Христом. В чем же заключается эта истина? В спасении. Она заключается в том, что человек, пришедший ко Христу, побеждает не только смерть, но и жизнь: он перестает скорбеть, достигает блаженства. Мы, как правило, не знаем, чт%о такое блаженство, понятие о нем у нас обычно самое пошлое: выпил, лежишь пьяный – и блаженствуешь; читаешь какую-то книгу, следишь за мыслью писателя – и если стоящий писатель, то блаженствуешь; смотришь какой-нибудь кинофильм – и тебе приятно, ты блаженствуешь.

Человек состоит из тела, души и духа. И если в нем превалирует жизнь телесная, то он плотской: стремится насладиться всячески телесно, поесть, попить, поспать, позагорать, покататься, побегать – то есть живет жизнью собственного тела и радуется. Есть люди душевные, которые живут для своей души: почитать, музычку послушать, с хорошим человеком побеседовать, куда-то сходить, пообщаться – душа с душой общается и радуется. И третья, самая маленькая категория людей (их вообще сейчас почти и нет на земле, по пальцам одной руки можно пересчитать) – это люди духовные, которые смысл жизни видят только в одном – в общении с Богом, а все остальное постольку поскольку, как Господь сказал: "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам".

Жизнь духовная есть общение с Истиной, которое заключается в том, что человек не живет никакой отдельной, частной, личной жизнью, его бытие полностью согласно с волей Божией: он существует ради Бога, дышит ради Бога, всего себя отдает Богу, как Церковь нас призывает: "Сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим". Вот это предание себя полностью в волю Божию, в полное, глубокое, непрестанное общение с Богом и есть духовная жизнь. Бог есть Дух, и только непрестанное общение с Богом есть жизнь духовная. Когда мы в какой-то миг (для нас-то это не миг даже, а дни и месяцы) с Богом не общаемся, то это и не является, собственно, жизнью, а прозябанием, чисто биологическим существованием нашей плоти и нашей души, которое есть и у животных. Они тоже ласку и добро понимают: собаку гладь – ей приятно, стукни – ей больно. И большинство из нас – можно сказать, все – живут вот такой жизнью.

Петр и жены-мироносицы хотя и были учениками и ученицами Христа, но в то время еще не сделались людьми духовными, поэтому их поступки после воскресения Христова с нашей точки зрения представляются странными. Но уже в Деяниях апостолов мы видим, что они стали другими людьми, и нас удивляет, как это быстро с ними произошло! Вот так и мы, если будем стремиться к духовной жизни, то тоже изменимся во всем. Не обязательно внешне; внешне мы можем совсем не измениться – мы станем другими внутренне. Мы отторгнемся от мира, от нашей плотской и душевной жизни, не будем искать счастья здесь, на земле: ни в книгах, ни в кино, ни в еде, ни в общении с родственниками, ни в еще каких-то земных стремлениях, – а постоянно будем устремляться к небу, к Богу. И если в нас произойдет этот поворот, который и называется покаянием, тогда мы узнаем, что такое духовная жизнь. А до тех пор для нас посещение храма – как посещение некоего клуба, или лекции, или еще чего-то, где мы получаем пищу для нашего ума или для нашей души, но это не всегда совпадает с общением с Богом, то есть с жизнью духовной.

Между нами и Богом стена. И говорящий, что он видит Бога, обычно лжет, потому что видеть Бога может только человек, который очистил свое сердце от греха. Поэтому путь духовный заключается в исполнении заповедей. И это исполнение заповедей Сам Христос назвал ярмом, потому что, оказывается, путь к блаженству лежит через страдания. Нужно постоянно обрекать себя на страдания. Чтобы достичь жизни духовной, нужно отрешиться от своей душевности и плотяности. Без этого невозможно: мы настолько плотские, мы настолько душевные, что это парализует нас, и ничто духовное в нас просто не может даже пошевелиться. Только изредка у нас бывает проблеск: коснется нас слегка крылом умиление или посетит скорбь истинная о Боге – но это бывает в десятые доли секунды, а в основном о чем мы плачем или о чем скорбим? О том, что у нас что-то болит, или что-то зажимает, прижимает нашу душевность, не дает всласть развернуться нашей мечтательности, – то есть у нас нет истинной скорби о Царствии Небесном. Вот в чем наша беда. А Господь не может нам дать Царствие Небесное, не может дать блаженство, коль мы его не хотим. Мы подспудно все время стараемся здесь, на земле, устроиться настолько хорошо, чтобы у нас ничего не болело, чтобы нам ничего не мешало и мы бы жили спокойно и комфортно. А дальше-то все равно смерть, и, значит, мы проблему только отодвигаем. И если бы не милость Божия, если бы не такая постоянная, отеческая забота о нас Отца Небесного, мы просто погибли бы.

Господь Сам о нас заботится: посылает нам всякие скорби, испытания, трудности. Но мы никак не хотим их принять, все думаем: да что ж такое? чем мы виноваты? Виноваты мы только тем, что мы грешники, а Господь нас хочет отвязать от нашего греха. Нам возможно спастись, лишь терпя то, что нам посылает Господь, и исполняя заповеди Божии – те, которые нам стали понятны… Мы в своей жизни постепенно понимаем, что хорошо, а что плохо; и если мы не будем делать то, что дурно – не просто так, а именно ради Господа, обращаясь к Нему: вот, Господи, я страстно хочу это совершить, но я знаю, что Тебе это неприятно, что Ты Кровь пролил за то, чтобы я этого не делал, и я, несмотря на все свое желание, постараюсь все-таки этого не делать, а Ты мне в этом помоги, – если мы так каждый раз начнем умолять Бога живого, чтобы Он нас очистил от греха, то каждый раз будем делать шаг навстречу к Нему. Потому что Он нам станет помогать, и мы грех будем побеждать.

И мы получим величайшую радость в сердце, когда победим грех, потому что эта победа не может быть сделана человеком самостоятельно. Ни один человек не может победить никакой грех сам: он побеждается только благодатью Божией. Поэтому если мы исцеляемся от какого-то греха, значит, в нас пришла благодать Божия. А соединение сердца человека с благодатью Божией и есть блаженство. Это есть Царство Небесное, это есть общение с Истиной. И пока мы этого не вкусим, мы никогда не поймем ни что такое христианство, ни что такое Дух Святой – для нас это будет просто абстрактное понятие, одна из философий. Конечно, эта философия самая совершенная, самая высокая, безукоризненная; с христианской православной философией ни одна другая сравниться не может, но это опять только пища для ума. А пока мы не приблизились к Богу, не начали действовать по заповедям Божиим, не воцерковили этот ум, мы через него тоже будем много страдать. Поэтому существует некая антиномия: если мы хотим достигнуть вечного блаженства, то надо добровольно обречь себя на страдания; а если мы хотим вечного страдания, то мы должны стремиться к счастью.

Счастье здесь, на земле, все время манит. Как это просто: захотел – взял и закурил, и вот блаженствую, нога на ногу, о чем-то так мечтается, и мне хорошо, я как-то забыл обо всем, смотрю, как дым поднимается, табачком так приятно пахнет – вот оно, наслаждение, вот она, плотская утеха, очень дешевая, две копейки за штуку. А можно и отказаться, не потешить свою плоть – ради Христа. Потому что курение – это есть угождение собственной плоти; если же мы совершим маленький подвиг, то тем самым свой дух возвысим. Так душа наша может либо крылья расправлять, либо опять складывать. И вот в этой непрестанной борьбе со своей плотью, со своей душой и состоит духовная жизнь, потому что грех побеждается только благодатью Божией. Чем больше мы приближаемся к Богу, тем меньше в нас плотскости и душевности – они должны, по замыслу Божию, умирать. И цель нашей жизни, если мы православные христиане, в этом и состоит: назвался груздем, полезай в кузов; раз в храм пришел – значит, вроде, верующий, значит, надо стараться постоянно стремиться душу свою освобождать.

Сам Господь так премудро устроил, что человек перед смертью стареет – чтобы ему легче было расстаться с этой землей. Даже Лев Толстой уж на что был человек не церковный и ненавидящий благодать Божию, а и то говорил, что лучшее время жизни – это старость. В старости меньше сил уходит на всякую чепуху, а человек больше смотрит в корень, вглубь, приближается к Истине; сам ход вещей таков. Но мы-то, христиане, крестились не для того, чтобы просто сидеть и ждать. Нет, христианство – это делание; надо постоянно бежать, вот как Петр. И пусть он побежал совсем не туда: Христос сказал, что Он будет встречать их в Галилее, а он побежал ко гробу, опять искать живого среди мертвых. И ничего страшного, если мы, придя в храм, здесь ищем совсем не того: мы в храме тоже ищем и душевности, и угождения собственной плоти, и угождения своему слуху и так далее. Хотим, чтобы и здесь у нас было все хорошо. Но это недостижимо.

Мы настолько расслаблены, что даже пасхальные стихиры не можем спеть: за нас другие поют. Ну что с нас взять? О каких там подвигах можно говорить, если мы самую малость не можем. Поэтому наш удел – это совершение маленьких подвигов. Мы должны то, что есть, воспринимать как величайшую милость Божию – что мы приходим в храм, собственно, на все готовое: здесь уже идет служба, весь механизм ее как-то отлажен – пусть он искусственный, потому что служба эта, собственно, не настоящая, она не от нашего сердца идет, а как бы сама по себе, а мы сами по себе. Это же не так должно быть: служба должна идти из недр Церкви, из сердца христианского. Христианин – человек, который непрестанно совершает службу Богу: дома ли, в поле, в автобусе, в магазине. А мы не можем даже по книгам богослужение совершить, мы часто и не понимаем, что вообще в храме происходит, заняты своими мыслями, своими заботами. Забросить нас куда-нибудь на необитаемый остров – мы даже не будем знать, что делать; хорошо, если из утренних молитв штук шесть вспомним, да и то мы часто в эти слова и не вникаем, и не понимаем их.

Что мы можем Богу принести? Наша немощь настолько очевидна и глубока, что мы еле-еле в состоянии на протяжении двух с половиной часов хотя бы десять минут умом не рассеиваться. Ну и то слава Богу! Это уже хорошо. И это совсем на самом деле не мало. И если будет наше постоянное стремление, и постоянное усилие, и постоянное распятие себя, и постоянное заколение себя (заколение – не от слова "закалялась сталь", а от слова "закалывать себя, как агнца, распинать себя"), тогда в нас будут происходить великие вещи, мы будем изменяться совершенно незаметно для себя – но окружающие, к сожалению, это очень часто замечают и начинают, конечно, на нас нападать.

Поэтому не надо никогда показывать этого изменения, а надо принимать вид иной – вот как Господь имел вид путешествующего в Иерусалим и был среди иудеев как иудей, и они воспринимали Его как себе равного. Он очень понемножку и в силу необходимости открывал Свою власть Сына Божия, а Себя называл Сыном Человеческим (хотя, собственно, для хорошо знавших Священное Писание слова эти были равносильны тому, как если Он бы сказал, что Он есть Сын Божий). Потому что Христос знал: как только они узнают точно, что Он – Сын Божий, то распнут Его. Вот и каждый из нас, если мир узнает, что он свят, будет распят немедленно, незамедлительно; и в ту меру, в какую он будет возрастать духовно, его страдания будут увеличиваться.

Тьма ненавидит свет и хочет его уничтожить всякими путями. Это неизбежно и есть закон духовной жизни. Но это страдание будет нами восприниматься совершенно иначе, чем сейчас. Мы его будем принимать с радостью. Почитаем жития святых мучеников, с какой они радостью, с ликованием, с песнями, со светлыми лицами шли на смерть. Казалось бы, их хотят убивать – а они радуются. Чему радуются? Духу Святому, Который поселился в их сердцах; общению с Богом в той великой полноте, которую они имеют. И эту радость отнять никак нельзя. Последим за собой: даже когда у нас радость на сердце, как ее легко потерять. Чуть-чуть, на пять минут автобус пришел попозже – и она улетучилась; вот оно, наше счастье – как оно зыбко! Мы уже раздражаемся, негодуем, проклинаем муниципальный совет, ругаем водителей, и вообще все уже плохо. А подумаешь, всего пять минут! Это оттого, что мы не знаем истинной радости.

Настоящая радость о Господе не бывает ничем поколеблема, но наоборот: чем темнее вокруг, тем ярче звезды. В августе, когда бывает самая темная ночь, самые яркие звезды. Когда человек живет духовной жизнью, то в скорбях (а Господь всегда близок к скорбящим) он еще больше радуется сердцем, внутри, тайно, в глубинах духа своего, вот этому общению с Богом. Близость к Богу можно ощутить только в страдании, потому что Сам Христос, Сама Истина в этом мире страдает. Поэтому если мы здесь страдаем и не сходим с креста, а идем на него, принимая то, что Господь нам дает, то мы участвуем в этих страданиях, которые нас очищают от всякого греха, и тем самым приближаемся все больше и больше к Богу, то есть к цели нашего существования. Цель существования христианства, Церкви и нас с вами – это разрушение средостения между нами и Богом, полное общение с Ним.

Надо постоянно учиться, постоянно стремиться к тому, чтобы эта стена между нами и Богом рухнула, в противном случае мы ничего не найдем, наша жизнь пройдет впустую, бесплодно, и, когда мы умрем и перейдем в тот мир, в духовный, мы к нему будем совершенно не готовы; мы потерпим полный крах, потому что в этой жизни мы прекрасно приспособились: знаем, где что купить, где что почитать, к кому можно за чем обратиться. А к той жизни мы никак не готовы, потому что мы туда как бы и не стремимся. А надо все усилия души употребить именно на это.

Будем же по милости Божией стараться пользоваться этой прекрасной возможностью – что мы можем храм посетить, где служба идет, и можем в ту или иную меру к ней приобщиться; что мы можем общаться с Богом в таинствах, в Священном Писании и молитве – которую у нас никто никогда не отнимет; только мы сами себе мешаем и обкрадываем себя. Поэтому нужно учиться в храме молиться, а то, чему мы научились, стараться в нашу жизнь вносить, чтобы она наполнялась благодатью Духа Святаго. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 9 мая 1987 года, вечер

Неделя 4-я по Пятидесятнице

"Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник (военачальник, у которого в распоряжении сто воинов) и просил Его: Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его". А сотник отвечает: "Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой… Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры… И сказал Иисус сотнику: иди, и как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час".

Вот как бывает! Сотник только попросил – и тут же слуга выздоровел, хотя он болел тяжело, лежал в расслаблении, не мог даже встать. А мы часто молимся о болящих очень долго, и ничего не получается. Господь нам дает образ, пример сотника; если мы будем ему подражать, то и наша молитва будет так же действенна. Поэтому нужно очень внимательно в это Евангелие вчитаться, вслушаться, всмотреться, чтобы мы могли тоже свою молитву сделать такой же плодотворной.

Чем же этот сотник замечателен? Да очень многим. Во-первых, он просил не за себя, не за сына, дочку или внучка, не за воина даже, который был в его подчинении, а за денщика своего. Это говорит о его великой любви, потому что редко какой начальник так любит своего подчиненного, что будет о нем заботиться, куда-то пойдет, станет хлопотать. Вот первая добродетель: у него было очень милостивое сердце, способное на любовь к человеку, который намного ниже его по положению.

Дальше мы знаем, что сотник сказал: "Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой". Этот человек обладал великим смирением. Он мог просто послать пару воинов и приказать: вот этого приведите мне. Сотник был оккупантом, главой гарнизона – в Москве глава гарнизона по меньшей мере генерал армии, – то есть в масштабе Капернаума он был большим начальником. Но вместо того, чтобы послать своих подчиненных за Иисусом, он сам идет к Нему и просит у Него. Мало того, что просит. Когда Господь сказал: Я сейчас приду, исцелю твоего отрока (потому что видел, что этот человек милосердный и действительно сострадает больному), он ответил: я недостоин, чтобы Ты ко мне пришел. То есть сотник имел великое смирение, имея такую огромную власть. А власть страшно портит людей. Даже есть такая поговорка: хочешь узнать своего друга, сделай его себе начальником.

Мало кто из людей может выдержать бремя власти, потому что все остальные начинают перед ним спину гнуть, угодничать, подхалимничать. И человек, если у него не хватает ума (а чаще всего обычно не хватает), начинает эти знаки внимания принимать на собственный счет, хотя люди смиряются перед властью, а не перед ним. Потому что стоит ему умереть, как его забудут напрочь и вообще никогда не вспомнят, будут только смеяться. То есть кланяются-то перед его положением, а человек по своей глупости, неразумию, по своей греховности относит это к себе.

Но сотник этому искушению не поддался, он с великим смирением подошел – к кому? К какому-то странствующему проповеднику, которого любой мог обидеть, который и дома-то не имел постоянного, не имел где главу приклонить, был просто нищим. И он этому нищему говорит: я недостоин, чтобы Ты вошел в мой дом. И дальше: "Я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает". То есть сотник показал, что подчиненные слушаются его беспрекословно – но здесь власть Божественная, и он свою власть складывает, он признает, что она ничто по сравнению с той, которую имеет Сын Божий. То есть будучи человеком, имеющим огромные возможности, тем не менее он с глубочайшим смирением подошел к Спасителю.

"Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры". А в чем эта вера проявилась? Он сказал: скажи только слово, и исцелеет отрок мой. Он не говорил: надо обязательно что-то сделать, что-то обязательно "заказать", какие-то действия произвести. Он имел такую сокрушительную веру, что не нуждался ни в каких доказательствах того, что Иисус – Сын Божий. Скажи только слово – и исцелеет. И Господь удивился, говорит: во всем Израиле Я не нашел такой веры. Хотя позже Господь еще раз столкнулся с таким же проявлением великой веры, которая была также сопряжена с великим смирением, – когда жена хананеянка просила за свою дочь. Христос отказывался ее исцелить, но женщина своим смирением склонила Его.

То есть мы видим в сотнике самые главные христианские добродетели: веру, причем очень сильную; милосердие и любовь к человеку, ему не только чужому, но и который находится у него в подчинении; и огромное смирение. Поэтому выздоровел его отрок в тот же час. "Много бо может молитва праведнаго".

Он был праведен, этот сотник, и Господь его услышал сразу. И если Господь сразу не исполняет наши молитвы, это не потому, что Он нас не слышит. Господь слышит все, Он знает даже наши мысли. А почему же медлит? Потому что мы далеко не праведны. Господь любит праведники, а грешники милует. Поэтому если мы хотим заслужить у Бога милость, хотим склонить Его волю к нашей просьбе, то должны свою волю соединить с волей Божией. Сотник с верой, и любовью, и смирением подошел к Спасителю и попросил: исцели моего отрока. И если бы Господь Иисус Христос ответил ему: ты знаешь, голубчик, Богу угодно, чтобы твой отрок болел, – то можно быть уверенным, что он отошел бы смиренно и сказал: ну что ж? пусть будет воля Твоя. Но Богу было угодно, чтобы отрок исцелел.

Мы часто хотим получить от Бога того, другого и третьего – и не получаем не только потому, что в нашей молитве нет смирения и веры, но в нашей молитве часто нет и любви. В ней бывает в основном себялюбие, потому что мы обычно просим себе. И если даже молимся за кого-то, то это чаще всего не из сострадания к этому человеку, а потому, что его тяжелая участь досаждает нам, нам трудно терпеть. Поэтому мы просим за него, чтобы получить облегчение себе. И Господь, видя это, наши скорби не прекращает. Он ждет, когда наша вера окрепнет, когда наше милосердие к ближнему нашему вырастет, когда наше смирение даст дорогу благодати Божией. И если мы хотим, чтобы Господь призрел на нас, и похвалил нас, и рад бы был нашим делам, мыслям и словам, нам нужно в этих трех добродетелях преуспевать.

Во-первых, в смирении. А смирение – это значит иметь всегда мирный, невозмутимый дух; считать себя хуже всех, недостойным того, что тебе дается.

Во-вторых, в вере. Надо несомненно и твердо веровать каждому слову, которое сказал Господь – не в какие-то магические действия или заклинания, а в то, что раз Господь сказал, то, значит, это истина. То есть нужно свою душу так повернуть к Евангелию, чтобы каждое слово действительно воспринималось нами как истина. Так, на словах вроде бы мы веруем в Евангелие, а на деле нет, потому что творим такие дела, которые не только с Евангелием никак не сочетаются, они даже и с Кораном-то никак не сочетаются и вообще ни с каким вероучением. Даже религиям, которые имеют массу заблуждений, – и тем мы не соответствуем, не говоря уж о высшей нравственности, которую принес на землю Господь Иисус Христос. Мы живем так, что если нам всю нашу жизнь показать, то мы ужаснемся, умрем от разрыва сердца. Мы просто привыкли к этому греху, живем в нем, и нам кажется, что мы хорошие. Мы ослеплены собственным себялюбием, но когда видим такой же грех в другом, то возмущаемся: как же так? да как же он может? Хотя сами делаем не только то же самое, но и в тысячу раз хуже.

Ну и, конечно, нет у нас милосердия. Господь дал главную заповедь, без которой нельзя войти в Царствие Небесное, она, собственно, и открывает туда вход: возлюби ближнего. И не просто возлюби, а как самого себя; не желай ближнему того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе. Как просто! Если не хочешь, чтобы тебя убили, – и ты никого не убивай. Если не хочешь, чтобы тебя обидели, – и ты никого не обижай. А у нас получается, что мы себя всегда предпочитаем другому. Надо нам научиться входить в положение другого, воспринимать окружающих людей не как биологические объекты, которые мешают или помогают нам жить в данный момент, а подумать, что у них тоже есть чувства, заботы, какие-то скорби. Надо научиться воспринимать другого человека именно как самого себя.

Вот как этот сотник: болен слуга. Да пусть хоть помрет, какая разница? Другого возьму, подумаешь, слуга! На что он нужен? Только сапоги чистить, да одежду гладить, да пыль с френчика стирать. Ан, нет. Он его боль воспринял как свою. Болеет-то один, а сострадает другой. Но у нас так не получается. И от того, что мы нарушаем эту заповедь, мы совершаем иногда чудовищные поступки – например, мать убивает свое дитя во чреве. А хоть на секунду она бы представила: что, если ее разодрать на клочки щипцами и бросить в ведро – хорошо это, приятно? А потом прийти в храм и сказать: молитву дайте, а я завтра еще одного буду резать? Это происходит от того, что человек не чувствует чужую боль; он не понимает, что рядом живой человек, и не сострадает ему.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11