Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Фракс (№6) - Фракс и пляска смерти

ModernLib.Net / Фэнтези / Скотт Мартин / Фракс и пляска смерти - Чтение (стр. 3)
Автор: Скотт Мартин
Жанр: Фэнтези
Серия: Фракс

 

 


– Мы тревожимся за тебя, – ответил Паракс.

Я впервые в жизни услышал, что сапожник за меня тревожится. Интересно, почему здесь до сих пор болтается сынок букмекера? К этому времени парень уже должен был получить конспект лекций по теории архитектуры. Возможно, он вернулся, чтобы еще раз краем глаза увидеть Макри. Вот дурачок!

Таверна изнутри вдруг взорвалась громкими криками, и я кинулся туда. В главном зале царил хаос. Вооруженная боевой секирой Макри рвалась к выходу, а Гурд и Танроз пытались ее удержать. Несколько столов валялись кверху ножками, а дневные выпивохи расползлись по углам. Когда дело доходит до настоящей драки, Макри становится сущим демоном, и сдержать ее натиск никто не в силах. Гурд, несмотря на возраст, парень крепкий и пока мог ее удерживать. Однако я понимал, что моя подруга давно освободилась бы от его объятий, если бы того захотела.

– Гурд, немедленно меня отпусти! – сказала Макри, исхитрившись повернуться к нему лицом. – Я за себя не ручаюсь.

Если бы дело дошло до настоящего боя, то Макри, несмотря на силищу Гурда и свое изящное телосложение, без труда побила бы варвара, но ей не хотелось применять оружие против работодателя.

Гурд это понимал и продолжал ее удерживать. Подбежав к борцам, я их развел и занял позицию между ними.

– Что, дьявол вас побери, здесь происходит?!

– Она вознамерилась истребить всех в Колледже Гильдии, – сказала Танроз.

– Что? – недоуменно моргнул я.

– Ты слышал! – прошипела Макри и рванулась к дверям. Я кинулся следом.

– Макри! Вернись! Это всего лишь экзамен. Не принимай все так близко к сердцу.

– Дело вовсе не в экзамене! – выкрикнула Макри и скрылась за дверью.

Я посмотрел на Гурда, ожидая объяснений.

– Ее исключили за кражу, – пояснил он.

Я выскочил на улицу, понимая, что после такого обвинения моя подруга действительно способна перебить всех. До чего же мне надоела эта баба с буйным нравом, будь она проклята! Я догнал Макри на углу, где она лупцевала попрошайку, выбравшего столь неудачный момент, чтобы клянчить у нее милостыню.

– Макри, не могла бы ты, вместо того чтобы размахивать боевой секирой по улице Совершенства, рассказать мне, что, собственно, произошло?

Макри посмотрела на меня. Такого полного смертельной ярости взгляда я не видел с того момента, когда в последний раз отпустил тонкое замечание по поводу ее остроконечных ушей.

– Из общей студенческой комнаты пропали какие-то деньги, и профессор Тоарий заявил, что их взяла я. Он исключил меня из Колледжа! А теперь прочь с моего пути, потому что я его все равно прикончу!

– Как он мог сказать, что деньги взяла ты? Разве проводилось какое-нибудь расследование?

– Так сказал он. Дай мне дорогу!

– Перестань долдонить одно и то же! Никуда я тебя не пущу. Неужели ты полагаешь, что, прикончив Тоария, решишь проблему?! Да тебя просто арестуют и вздернут. Может, лучше передать дело в руки человека, который способен профессионально в нем разобраться?

– Арестовать меня им не удастся! Я убью всякого, кто попытается это сделать, а потом убегу из города.

– Оставь это в качестве запасного варианта.

Бродячий пес принялся обнюхивать ступни Макри, и та поддала ему ногой. Собачка с воем взлетела в воздух. Ничего, пусть еще радуется, что сохранила голову – ведь в руках Макри была боевая секира.

У Макри несносный характер – она импульсивна, навязчива и вдобавок полукровка. По природе своей девица так и осталась варваром. Однако несмотря на все недостатки, это гладиаторское отродье – одна из немногих, кого я могу назвать другом. Макри очень помогла мне в нескольких последних расследованиях, хотя публично я это никогда не признавал. Одним словом, мне будет очень жаль, если ее повесят.

– Расскажи мне, что произошло.

Макри состроила недовольную гримасу. Ей никогда не нравилось, если ее задерживали в тот момент, когда она собиралась кого-то убить.

– Утром я пошла в Колледж. У меня сегодня должна была быть риторика. Мне надо было заскочить в общую комнату, чтобы спрятать в личном шкафчике сумку. В ней два кинжала, а входить в аудиторию с оружием запрещено.

– Зачем ты прихватила с собой кинжалы?

– А почему бы и нет?

– Да, согласен, дурацкий вопрос. Продолжай.

– В комнате находятся шкафчики. От одного из них у меня были ключи. Я спрятала кинжалы и пошла на занятия. Мы учились произносить речи в суде. Мы отзанимались примерно половину времени, когда в аудиторию явился какой-то студент и сказал, что профессор Тоарий желает меня видеть. Это было весьма необычно. Я отправилась в кабинет Тоария, и тот посмел заявить, что у одного из студентов пропали деньги и что якобы кто-то видел, как я их брала в общей комнате. После этого он исключил меня из Колледжа!

По мере развития повествования Макри говорила все громче и громче, а закончила она свой рассказ, вообще перейдя на крик. Прохожие косились на нас, но уже без того любопытства, как пару лет назад, поскольку все уже успели привыкнуть к виду Макри, появляющейся во всеоружии на улице Совершенства. Из-за своей оркской крови моя подруга особой популярностью в округе Двенадцати морей не пользовалась, но обыватели знали, что упоминать вслух об этом недостатке, а тем более становиться на ее пути – смертельно опасно.

– Ступай домой, Макри. Я все улажу. Я знаю, что профессор постоянно пытается тебе досадить, и вот теперь, когда деньги исчезли, он поспешил обвинить тебя.

– Да как он смел?!

Это и впрямь вопиющая несправедливость. Макри на удивление честное создание. Она честна настолько, что это порой начинает меня угнетать.

– Естественно, он не имел права этого делать. Но неужели ты и в самом деле хочешь бежать из города? После того, как добилась таких успехов? А как же твое намерение поступить в университет?

– Ты над этим намерением смеешься. И все остальные – тоже.

Я начинал ощущать тревожное беспокойство. Вместо того чтобы разыскивать ценный кулон главы Гильдии чародеев Лисутариды Властительницы Небес, я обсуждал карьерные возможности какой-то официантки с примесью оркской крови.

– Почему бы мне и не смеяться? Подобное – невозможно. Но ты же после появления в Турае сумела добиться многого, что до тех пор казалось невозможным. Может, ты и это сумеешь сделать. Чем дьявол не шутит? Так что кончай вопить, что убьешь профессора, и возвращайся в «Секиру мщения». Я схожу в Колледж, узнаю, в чем дело, и постараюсь все уладить.

Макри долго не сводила с меня глаз. Она не привыкла к тому, чтобы кто-то другой решал ее проблемы.

– Лисутарида хочет познакомить тебя с каким-то университетским профессором, – сказал я.

– А не мог бы ты уладить все уже сегодня? – спросила Макри.

– Попытаюсь.

– Если успеешь разобраться сегодня, тогда все в порядке. Если нет – я завтра убью Тоария. А если у меня будет настроение, так прикончу и всех остальных, кого встречу в Колледже.

С этими словами Макри развернулась на каблуках и решительно зашагала к таверне. Затем, словно что-то вспомнив, она оглянулась и спросила:

– Как твое расследование?

– Отвратительно!

– Уже есть покойники?

– Да.

– Сколько?

– А тебе-то что за дело? – с изумлением глядя на нее, спросил я.

– Просто интересно.

– Четыре. Почему всех вдруг так заинтересовали мои дела?

Макри скрылась в дверях таверны. Я последовал за ней, поскольку еще не успел наполнить брюхо пивом, и шагал к стойке бара с решительным, если не злобным выражением лица, давая тем самым всем понять, что на моем пути сейчас лучше не становиться. Однако на Дандильон Одуванчик мой суровый вид не произвел никакого впечатления. Босоножка возникла передо мной практически из ниоткуда.

– У меня для тебя ужасная новость, – прощебетала она.

– Если эта новость каким-то образом связана со звездами, можешь оставить ее при себе.

– Ты должен меня выслушать!

– Не могла бы твоя ужасная новость потерпеть, пока я не прополощу глотку пивом?

Новость, видимо, ждать не могла, поскольку убрать Дандильон со своего пути мне не удалось. Ей так не терпелось мне что-то сообщить, что, кипя энергией, она буквально подпрыгивала на месте, блокируя подходы к стойке бара.

– Они делают ставки на конечный результат, – пропищала она, – хотя я и твердила им, что это дурно.

Тут я окончательно перестал ее понимать.

– О чем это ты?

– Все пытаются угадать, сколько смертей повлечет дело, которое ты сейчас ведешь. И делают ставки у букмекера! А все из-за того, что я предрекала огромное кровопролитие. Букмекер даже приходил сюда, чтобы принять ставки.

– Дандильон! – оборвала Макри. – Не отвлекай Фракса своими глупостями. Он человек занятой.

– И откуда только у нее возникают столь странные мысли? – виновато проговорил Гурд.

– Это правда? – спросил я, испепеляя парочку взглядом.

– Первый раз слышу! – заявила Макри. – И вообще мне кажется, что ты сейчас должен быть на пути в Колледж, дабы восстановить мое доброе имя.

– Твое доброе имя может и подождать. Теперь мне ясно, почему тебя так интересовало точное число жмуриков.

– Я никогда не стала бы наживаться на трагедии, повлекшей смерть четырех человек, – с видом оскорбленного достоинства произнесла Макри.

– Четырех? – переспросил прислушивающийся к нашей беседе Паракс. – Ты сказала четырех? Уже? – Повернувшись к Моксалану, он добавил: – Я хочу увеличить ставку.

Некоторые явно заинтересованные этим сюжетом посетители таверны дружно вступили в дискуссию.

– Думаю, я мог бы удвоить ставку, – сказал один.

Я был вне себя от возмущения.

– Неужели вся таверна играет в тотализатор на покойников?! Не могу поверить, что вы могли пасть столь низко! – прошипел я, обжигая Макри, Гурда и прочих бездельников гневным взглядом.

– Ты что, промолчать не могла, идиотка? – спросила Макри, обращаясь к Одуванчик.

– Только не кати на Дандильон! – взревел я. – Она единственный порядочный человек во всей этой харчевне. А ты, Макри, вызываешь у меня отвращение!

Кто-то из ранних пьянчуг спросил:

– А правда, что Гильдия чародеев объявила войну Братству?

– Если так, – вступил другой, – маги начнут расшвыривать смертельные заклятия направо и налево. Число покойников тогда достигнет полусотни. Может, даже и больше.

– Будет ли наш счет включать Фракса, если его пришьют? – спросил у Моксалана Паракс.

– Нет. В правилах четко сказано, что со смертью Фракса счет тел прекращается.

– Каких еще правилах?

– Правилах проведения конкурса. Не пялься так на меня, Фракс! Я – сын букмекера, и то, что я посещаю Колледж, вовсе не значит, что я оставил семейный бизнес.

Я печально покачал головой. По телу под туникой текли ручьи пота. По правде говоря, я никогда не мог обнаружить у завсегдатаев «Секиры мщения» даже следов этических принципов, но сейчас их беспринципность меня просто потрясла. То, что они творили, находилось вне морали. Интересно, кто первым додумался делать ставки на число смертей в ходе расследования? Этот, с позволения сказать, «тотализатор» мог окончательно погубить мою репутацию!

Я разозлился настолько, что выбежал из таверны, так и не приняв пива. Однако послать проклятия в адрес наживающихся на смертях мерзавцев я все-таки успел. Теперь мне следовало как можно скорее добраться до «Русалки», забрать кулон и вернуться в «Секиру мщения», чтобы высказать Гурду и Макри все, что я о них думаю.

По ведущему к «Русалке» проулку курсировали юные торговцы «дивом». Ближе к заведению земля была усыпана находящимися в разных стадиях бессознательности их клиентами. Даже здесь, на открытом воздухе, можно было без труда уловить сладковатый запах «дива». Ситуация с наркотиками в городе полностью вышла из-под контроля. Лет десять назад юнцы ограничились бы кражей фруктов на рынке. Теперь же они ради нескольких гуранов готовы воткнуть нож в спину случайному прохожему. Степень насилия со стороны занимающихся продажей наркотиков банд возрастала прямо пропорционально прибылям. Огромное количество преступных денег в обращении привело к небывалому расцвету коррупции. Турай находился на краю гибели, и защищать его следовало не только от орков.

Лисутарида наняла меня найти кулон. Первый раз мне это не удалось, и потерпеть фиаско вторично мне очень не хотелось. Я шел к «Русалке» с намерением встретиться там с боссом местного отделения Братства Казаксом и потребовать, глядя ему в глаза, возвращения камня. Но этим планам не суждено было осуществиться. Когда я протянул руку к двери, она вдруг распахнулась, и на улицу высыпали Казакс, его главный подручный Карлокс и еще штук двадцать рядовых бандитов. Затем из дверей повалил дым, а заглянув в помещение, я увидел и языки пламени. «Русалка» вот-вот должна была превратиться в золу и пепел. Я печально покачал головой. Судя по всему, мне предстояло пережить еще один скверный день.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лето в Турае обычно жаркое и сухое, поэтому пожары здесь вовсе не редкость. Однако, по счастью, противопожарная служба в городе хорошо развита. Некоторые даже утверждают, что наши пожарные – самые лучшие борцы с огнем во всем цивилизованном мире. Иначе и быть не может, ведь город в основном состоит из стоящих бок о бок деревянных строений. После того как лет семьдесят назад он выгорел чуть ли не наполовину, власти напряглись и создали вполне приличную службу огнеборцев. Сенат издал указ, согласно которому каждый префект обязан был иметь и содержать в образцовом порядке необходимое число мобильных цистерн, оборудованных всеми потребными для борьбы с огнем инструментами и обеспеченных соответственным количеством пожарников. Пожарники очень помогли Тураю во время последней войны, когда орки забрасывали город зажигательными снарядами. Примерно в то время один из военных инженеров придумал мощную помпу, которая в руках умелого оператора могла направить струю воды метров на пятьдесят. Вооруженные этим аппаратом, наши борцы с огнем вершили в последние годы поистине героические дела, и все пожарные пользовались в Турае подлинным уважением.

После того как таверна опустела, а из окон стали подниматься клубы черного дыма, крики «Пожар! Пожар!» стали звучать все громче. Зазвонил колокол, все люди смотрели вдоль улицы, с минуты на минуту ожидая появления удальцов-пожарников. Однако ничего не происходило. Цистерны с чудо-насосом не появлялись. Казакс, глядя на то, как его штаб-квартира превращается в дым, приходил во все большее неистовство. Босс бандитов истошным голосом велел своим людям тащить воду из всех соседних домов и для пущей убедительности даже пустил в ход кулаки. Судя по тому, с какой скоростью распространялось пламя, его усилия были напрасными.

В других обстоятельствах я бы с удовольствием наблюдал, как «Русалка» превращается в прах. Однако моим текущим задачам пожар совсем не отвечал. Я подошел к Казаксу, но тот не обратил на меня никакого внимания. Парень был слишком занят спасением таверны, чтобы замечать присутствие какого-то жалкого сыщика.

– Тебе, похоже, совсем отшибло память, Казакс? – сказал я, дергая его за рукав, и указал на молодого человека в яркой мантии. Молодой человек лежал на земле, хватая воздух широко открытым ртом, – то ли наглотался дыма, то ли пребывал в шоке.

– Твой ручной маг.

– Что?!

– Орий. Или если назвать его полным именем – Орий Укротитель Огня. Эта кличка говорит о том, что он, возможно, способен кое-что предпринять.

Казакс, надо отдать ему должное, парень сообразительный. Не теряя ни мгновения, он рывком поднял с земли несчастного юнца и поволок к пылающему дому.

– Гаси пламя! – прогремел бандитский босс.

У Ория был такой вид, словно он мечтает только об одном – оказаться отсюда в тысяче миль.

– Гаси!!!

Несчастный маг с трудом выпрямился. Не могу сказать, что мое сердце было преисполнено сочувствием. Я всегда считал, что молодой чародей не должен связывать свою жизнь с Братством. Участие в преступных делах, конечно, приносит выгоду, но временами такая жизнь может оказаться весьма тяжелой.

К тому моменту, когда здание таверны, как мне казалось, было готово рухнуть, Орий пришел в себя, глубоко вздохнул и запричитал заклинание. Пламя слегка ослабло. Орий завыл громче, и языки пламени вдруг съежились и исчезли. Толпа зевак разразилась восторженным ревом, а обессиливший Орий Укротитель Огня рухнул на землю. Будучи человеком объективным, я не мог не признать, что парень в экстремальных условиях проявил недюжинное магическое искусство и вполне заслуживал небольшого отдыха.

Казакс не стал тратить время на поздравления, ему надо было как можно быстрее убедиться, что штаб-квартира не пострадала. Он скрылся в дверях таверны, взмахом руки призвав своих подручных следовать за ним. Что касается меня, то я прошел в кабак без всякого приглашения. Внутри здание выгорело не очень сильно, хотя часть крыши все же обвалилась. Орию удалось остановить пламя до того, как оно полностью охватило «Русалку». Давясь кашлем от висевшего в воздухе дыма, я огляделся по сторонам. По правде говоря, я не знал, что именно хочу высмотреть, а в активные поиски пуститься не мог, поскольку Казакс меня узрел и сердито поинтересовался, какого дьявола мне тут понадобилось.

– Обыкновенный визит вежливости, – ответил я и добавил: – Кроме того, ты передо мной в долгу; ведь не кто иной, как я, напомнил тебе об Ории Укротителе Огня.

– Я непременно пришлю тебе презент, – проскрежетал Казакс. – А сейчас – убирайся!

– Не мог бы ты мне сказать, как начался пожар?

– Ничего я тебе не стану говорить. А вот ты, возможно, и мог бы мне кое-что сообщить.

– Мне известно только одно, – печально покачивая головой, проговорил я. – Префект Гальвиний прикарманивает деньги, которые должен был бы тратить на развитие противопожарной службы.

– Что ты здесь делаешь? Когда одновременно с появлением сыщиков начинают полыхать принадлежащие мне здания, у меня почему-то пробуждается нездоровая подозрительность, – произнес Казакс, внимательно глядя мне в глаза.

Я, со своей стороны, тоже ответил ему суровым взглядом. В прошлом нам приходилось встречаться. Никаких серьезных последствий эти встречи не имели. Смертельными врагами мы не стали. Друзьями по гроб жизни – тоже. Баш на баш. Часть парней из Братства затаптывала оставшиеся очаги пламени, часть таскала какие-то ящики. Скорее всего с крадеными вещами, а может быть, с бухгалтерскими книгами своего босса. Казакс – человек весьма организованный. Впрочем, как и все другие боссы Братства. Организованный и крайне жестокий.

Немного поразмыслив, я решил сообщить ему о цели моего визита в «Русалку».

– Я разыскиваю похищенный драгоценный камень. Или, вернее, кулон с камнем.

– Ну и что из этого следует?

– Камень был украден у чародея, и тот сказал, что драгоценность находится здесь.

– Твой чародей ошибся.

– Сомневаюсь. Он готов хорошо заплатить, лишь бы получить камешек обратно. Это – семейная реликвия.

Казакс собирался ответить, но его прервал невесть откуда возникший Карлокс.

– Они мертвы, – объявил крутой подручный босса.

– Кто они?

– Те трое, которые хотели тебя видеть. Они наверху. Но не дышат.

– Сгорели?

– Нет. Их зарезали.

– Что значит – зарезали?! Здесь никого не смеют зарезать без моего разрешения!

– А эти парни, которые уже не дышат, явились сюда, случаем, не для того, чтобы толкнуть тебе украденный кулон? – осведомился я.

– Тебе бы давно пора свалить отсюда, сыщик, – глядя на меня в упор, сказал бандитский шеф.

Поняв, что мне от него ничего не добиться, я повернулся, чтобы удалиться с достоинством. Казакс меня окликнул, а когда я обратил в его сторону лицо, он с издевательской ухмылкой произнес:

– Итого семь, не так ли?

– Семь? Семь чего?

– Семь тел. Не мог бы ты по секрету поделиться со мной и твоим другом Карлоксом информацией? Сколько будет жмуриков. Мы решили сделать небольшую ставку у молодого Моксалана.

Карлокс заржал так, словно лучшей шутки он в жизни не слыхивал. Я же, напротив, попытался скрыть охватившие меня чувства. Впрочем, без особого успеха. Итак, игра на число жмуриков, начавшаяся в недрах «Секиры мщения», докатилась и до Братства. Очень скоро ставки начнут делать все обитатели округа Двенадцати морей, а то и всего города. Одним словом, я быстро становился всеобщим посмешищем. Будь проклята эта идиотка Дандильон Одуванчик со всеми ее дурацкими предупреждениями!

Кулона я не вернул, хотя моя интуиция громко кричала о том, что, кем бы эти три убиенных парня ни были, подвеска находилась у них. Кто-то их прикончил и скрылся, прихватив с собой камень. Пожар убийцы использовали в качестве прикрытия. Отличная работа! Не каждый способен уволочь ценную вещь прямо из-под носа у Братства.

Выйдя из задымленного здания, я почувствовал облегчение. Правда, не слишком сильное, так как горячее солнце било мне прямо в лицо. Несмотря на весь вызванный пожаром переполох, в проходе между домами по-прежнему шла весьма бойкая торговля «дивом».

Итак, мы имели еще трех покойников, а всего с начала расследования их уже было семь. Настоящая кровавая баня. Не исключено, что Одуванчик была права. Неужели она и правда умеет предсказывать будущее по звездам и беседовать с дельфинами? Интересно, на скольких покойников поставила Макри? Думаю, что она малым не ограничится. Моя подруга привыкла к массовой резне. Поскольку я на Макри был сердит, мне страшно не хотелось тратить время на то, чтобы смывать грязь с ее, если можно так выразиться, доброго имени. Пускай сама с этим разбирается. В то же время я понимал, что допустить подобное никак нельзя. Бывший гладиатор с удовольствием примется за разборки, и дело кончится тем, что ее отправят на виселицу. Тяжело вздохнув, я послал проклятия в адрес всех тех, кто жаждет знаний, и поплелся по пыльной улице в сторону Колледжа.

Колледж Гильдий разместился на самом краю округа Пашиш – района почти такого же неприятного, как наш округ Двенадцати морей. Улицы там такие же узкие, но малость почище, а акведуки находятся в рабочем состоянии. Здания более приземистые и стоят посвободнее, чем у нас. Там даже имеются скверики – места отдыха для домочадцев ремесленников и мелких торговцев. Их-то сыновья и обучаются как раз в Колледже Гильдий. Большая часть студентов мечтает о государственной службе, а некоторые даже готовятся к поступлению в Имперский университет.

Макри, насколько мне известно, – единственная там особь женского пола, и ее приняли в Колледж лишь благодаря поддержке анонимной, но весьма состоятельной дамы. Ученые мужи Колледжа, обнаружив к своему неудовольствию, что в их уставе нет пунктов, прямо запрещающих женщинам обучаться в оном достойном заведении, помимо своей воли превратились в наставников этой полукровки, бывшей когда-то гладиатором у орков. Макри мне неоднократно говорила, что руководство Колледжа постоянно ищет повод от нее избавиться. Возможно, они бы ее уже вышибли, если б в прошлом году мы с Макри не помогли в одном деле заместителю консула Цицерию. Видимо, Цицерий пустил в ход все свое влияние, чтобы Макри не изгоняли из Колледжа.

Лично мне казалось, что все эти треволнения гроша ломаного не стоят. Я не представлял, какую пользу Макри могут принести познания в области философии, математики, искусства или риторики. А ее стремление поступить в Имперский университет вообще было полной нелепицей. Во-первых, устав университета четко и ясно запрещает прием женщин, во-вторых, если Макри все же пройдет через мраморный университетский портал в качестве студентки, аристократия Турая поднимет такой шум, что ударная волна докатится до сената. Ни один сенатор не пожелает, чтобы его сын обучался в одном классе с Макри, в жилах которой течет кровь орков, у которой варварские манеры и которая имеет склонность постоянно размахивать боевой секирой.

Колледж – заведение попроще. Ничего особенного. Ни просторных лужаек, ни квадратных, мощенных мрамором двориков со статуями. Там даже фонтанов нет. Колледж занимает старое мрачное здание, бывшее когда-то штаб-квартирой Ассоциации достопочтенного купечества. Ассоциация разбогатела и перебралась в лучшие кварталы города, передав дом Колледжу. В темных коридорах сновали студенты со свитками в руках. Бедные молодые люди изо всех сил старались казаться умными, но у большинства из них ничего не получалось. Несколько свирепого вида пожилых людей в тогах – видимо, профессора, – наблюдали за порядком. Тога является обычной формой одежды привилегированных классов, однако к югу от реки ее можно наблюдать довольно редко.

Войдя в кабинет профессора Тоария, я увидел, что почтенный ученый облачен прямо-таки в роскошную тогу. Попасть к профессору оказалось гораздо проще, чем я предполагал. Сидящий в приемной у дверей секретарь, видимо, не привык гонять детективов столь внушительного вида. Профессор был сед, горбонос, а из всех его пор сочилось чувство собственного достоинства. В академических кругах Турая он пользовался определенной известностью. Тоарий входит в Совет управляющих Имперского университета, и назначение его ректором Колледжа Гильдий было большой честью. Для Колледжа, само собой. Со слов Макри я знал, что профессор управляет этим заведением в манере, не оставляющей места для дискуссий. Когда я вошел в кабинет, он оторвал взгляд от пыльного манускрипта и сердито спросил:

– Кто вас пустил?

– Никто.

– Если речь идет о получении образования вашим сыном, вы должны заранее договориться об аудиенции.

– У меня нет сына. По крайней мере насколько мне известно. Хотя я много странствовал по свету в качестве наемника и не могу исключать, что пара-тройка моих детишек где-нибудь найдется.

В комнате яблоку негде было упасть от манускриптов, свитков и книг. При виде столь огромного количества знаний я, как всегда, начал испытывать некоторое смущение.

– Я здесь по поводу Макри.

Профессор выпрямился в кресле и надменно бросил:

– Вон из моего кабинета!

– Какими доказательствами ее вины вы располагаете?

Профессор Тоарий ловко соскочил со стула и дернул свисающий с потолка шнурок. Из приемной в кабинет вбежал служащий.

– Вызовите охрану! – распорядился Тоарий.

Дело оборачивалось хуже, чем можно было ожидать. Отказ Тоария обсуждать обвинения в адрес моей подруги меня очень удивил. Но еще больше меня изумило то, что это ничтожное заведение обладает собственной охраной.

– Вы не имеете права исключать Макри, профессор.

– Я уже ее исключил. Прием этого создания в Колледж был большой ошибкой, и вот теперь, после того как она совершила кражу, у меня не осталось иного выбора, кроме как ее исключить. Исключить навсегда.

За моей спиной открылась дверь, и в кабинет вошли двое дюжих парней в коричневых туниках. Я не обратил на них ни малейшего внимания.

– Боюсь, что вы меня не совсем поняли, профессор. Вы не можете исключить Макри потому, что я этого вам не позволяю.

– Не позволяете? И каким же это образом вы этого не допустите?

– Передав дело в сенат. Разрешите представиться, Фракс – Народный трибун.

– Народный трибун?! Да этот пост не существует уже более ста лет.

– Совсем недавно он был восстановлен заместителем консула Цицерием. И я имею право приостановить любое действие в отношении гражданина Турая до тех пор, пока дело не будет обсуждено в сенате. Итак, почему бы нам не обсудить проблему до того, как она получит огласку?

– И вы действительно полагаете, что сенат заинтересуется судьбой какой-то оркской воровки?

Макри вовсе не орк. В ее жилах лишь четверть оркской крови и столько же крови эльфов. Она выросла в гладиаторском лагере орков и всем своим существом их ненавидит. Назвать мою подругу орком – значит смертельно ее оскорбить. Я начинал понимать, почему существование под руководством профессора представлялась ей исключительно в черном цвете.

– Сенат обязательно проявит интерес. Этого требует закон, а заместитель консула Цицерий всегда следует букве закона.

– Я знаком с заместителем консула Цицерием гораздо лучше вашего. – Отодвинув манускрипт, он подумал немного и мрачно произнес: – Вы тот самый Фракс, которого в прошлом году заклеймили позором в сенате за ту роль, что вы сыграли в деле о Пурпурной ткани эльфов?

– Да. Но позже с меня сняли все обвинения.

– Кто бы сомневался, – с кислым видом произнес профессор. – В этом городе лишь очень немногие преступники получают по заслугам. А теперь вы заявляете, что имеете какое-то отношение к правительству. Лично я об этом ничего не слышал.

– Я не распространялся об этом. Итак, что насчет Макри? Какие факты свидетельствуют о том, что деньги похитила она?

У профессора Тоария не было никакого желания обсуждать этот вопрос, и он коротко приказал охранникам вышвырнуть меня из Колледжа.

– По-моему, этот человек действительно Народный трибун, – неуверенно произнес один из стражей. – Я сам видел, как несколько месяцев назад он запретил выселять бедняков из их домов... С ним тогда был сенатор Лодий.

Охранники, не зная, как поступить, стояли, переступая с ноги на ногу. Они опасались оскорбить профессора, но еще больше не хотели предстать перед комиссией сената по обвинению в препятствии властям. Профессор Тоарий решил тупиковую проблему, выйдя из комнаты. По пути к дверям он бормотал что-то о моральном крахе города, позволяющего людям, подобным вашему покорному слуге, ускользать от заслуженного наказания.

– Он всегда такой? – спросил я у охранников.

– Да, – ответил один.

– Вы поняли, что я – действительно Народный трибун и что вы не вправе вышвырнуть меня из Колледжа, пока я веду расследование?

Парни в коричневых тогах пожали плечами. У меня не создалось впечатления, что они рвутся выполнять приказ профессора. Видимо, Тоарий не тот человек, ради которого его служащие готовы демонстрировать чудеса преданности.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15