Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Семья Деламер - Рубин

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Скай Кристина / Рубин - Чтение (стр. 7)
Автор: Скай Кристина
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Семья Деламер

 

 


– Превосходные, не так ли? – хрипло сказал капитан. – Теперь давай посмотрим, как они на тебе сидят.

Повернувшись спиной, Баррет сжала на груди слабые кулаки, чтобы не видел капитан. Боже, пошли ей спокойствие! Она должна найти способ вырваться отсюда! Баррет вонзила ноготки в ладони, пытаясь овладеть своими чувствами.

– А вы ничего не забыли? – Она сумела заговорить приветливо. – Например, мое платье?

Мужчина позади нее разразился лающим смехом.

– Как ты холодна! А может, ты не так уж и строга, как твоя бывшая одежда. Да, мы с тобой прекрасно поладим. Без этой черной краски на волосах ты стала чертовски привлекательной. А что касается платья, я собираюсь оставить его у себя на некоторое время. Только чтобы убедиться, что все идет хорошо. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Глаза Баррет метнули голубые молнии. Высокомерная вшивая свинья! Она хмуро посмотрела на скандальный корсет. Французское изобретение, никаких сомнений. Черт побери, эта вещь абсолютно неприлична! Это только видимость одежды. Она стиснула пальцы. Нет, она не может... она не станет надевать его! В порыве отчаяния она повернулась к капитану, прижимая одежду к груди.

– Сколько вам заплатили, чтобы привезти меня сюда? Сколько бы это ни стоило, я обещаю вам удвоить сумму. Я могу дать вам адрес в Лондоне. Они... они заплатят вам без лишних вопросов!

Жадность читалась на суровом лице капитана.

– Удвоить, – повторил он, не отводя глаз от ее груди. – Это составит две тысячи фунтов, дорогуша. Неужели ты стоишь так дорого?

У Баррет перехватило дыхание.

– Вам заплатили тысячу фунтов, чтобы привезти меня сюда? Но почему...

– Хватит разговоров, – зарычал капитан. – И мой ответ – нет. На все твои предложения. Так ты будешь одеваться сама, или я должен позвать Лафарга, чтобы он подержал тебя, пока я тебе помогу?

Страх сдавил сердце Баррет. Этот ублюдок может сдержать свою угрозу, и тогда у нее не останется ни одного шанса на побег. Но она сделала последнюю попытку:

– Как насчет десяти тысяч фунтов? Подумайте, капитан. Все, что вам нужно сделать, это высадить меня в ближайшем порту. С этими деньгами вы могли бы исчезнуть без следа.

Жилистый моряк нахмурился. Неужели он согласится? Но его следующие слова положили конец всем ее надеждам.

– Тогда я зову Лафарга. – Он решительно шагнул к двери. – Возможно, так будет даже интереснее, – пробормотал он хрипло.

Будь проклят этот мужчина! Будь прокляты они все! Чего они хотят добиться от нее? Но она знала ответ слишком хорошо. Они хотели заполучить ее тайну. Они не добились своего в Лондоне, и теперь целью этого мерзавца было заставить ее говорить.

– Ну хорошо, – решительно сказала Баррет. – Я думаю, что было бы бесполезно просить вас отвернуться.

Капитан прислонился спиной к двери и скрестил руки на груди. Его неопределенного цвета глаза не отрывались от ее лица.

– Совершенно бесполезно. Ты права.

Она молча принялась расстегивать ряд крошечных пуговиц на своем грязном черном платье. По крайней мере, она освободится от этой ветхой тряпки, единственной одежды с того момента, когда ее увезли из Англии. К ярости Баррет, пальцы дрожали и не слушались. Но вот она справилась с пуговицами и опустила изношенную ткань, чтобы можно было снять корсет. Сжав зубы, она пыталась не обращать внимания на мужчину, стоявшего у двери. Как только корсет был снят, Баррет отбросила его и заменила новым.

Хорошо! Она лишила этого мерзавца удовольствия разглядывать ее!

Но весь триумф пропал, как только она добралась до верхнего крючка. Святые небеса, корсет был отвратительно тугим. Теперь ее груди были на виду вплоть до розовых сосков, едва прикрытых кружевом. Краска стыда покрыла лицо и грудь Баррет. Она с таким же успехом могла оставаться совсем голой! Она безуспешно попыталась подтянуть корсет повыше, но он был слишком жестким.

– Теперь все остальное, – хрипло пробормотал мужчина у нее за спиной.

Сгорая от ярости, Баррет развязала ленты панталон, позволила им упасть на пол и только тогда осторожно надела новые, все время придерживая юбку вокруг бедер.

Время – вот все, в чем она нуждалась. Время и ясная голова. Набрав полную грудь воздуха, она решительно подняла подбородок и повернулась. Глаза капитана расширились, их как магнит притягивала шелковистая кожа ее груди.

– Клянусь Богом, да ты настоящая красавица. – Он хрипло перевел дыхание. – Это должно сработать, ей-богу! Ни один мужчина в здравом уме не сможет отказаться от такой штучки.

Что должно сработать? Или это всего лишь шее одна уловка, чтобы испугать ее? Но она сохранила свои мысли в тайне, изучая своего тюремщика из-под полуопущенных ресниц.

– Вам нравится?

Мутный взгляд его серовато-коричневых глаз говорил сам за себя.

– Да, мне это нравится, шлюха. И, надеюсь, ему...

Громко выругавшись, он оборвал фразу.

Он? Что еще они задумали?

– Чтобы все исполнить, я должна знать точно, что я буду делать, капитан.

– Все в свое время, женщина. Но мы с тобой еще не закончили.

Моряк был уже в нескольких футах от нее, его обветренное лицо искажала злобная усмешка. Сердце Баррет забилось сильнее. Спокойнее, говорила она себе. Всегда существует какой-то выход, частенько говаривал ее дедушка, надо только постараться найти его. Кроме того, безудержное пламя желания, мерцающее в глазах капитана, подсказывало Баррет, что приближается ее последний шанс.

– Да, этого я ждал с особым нетерпением. – Он выпустил из рук кольца пеньковой веревки. – Да, с таким же нетерпением, как и денег. – Он пристально глядел на ее груди, вздымавшиеся над жестким, отороченным кружевом корсетом. Его голос стал еще более хриплым. – Возможно, даже с большим нетерпением, чем денег.

Он подошел вплотную. Баррет чуяла его запах – затхлый и отдающий ромом. Она слегка дрожала и только отчаянным усилием воли удерживалась от крика.

«Жди. Его кровь скоро разгорячится, и внимание ослабеет. Еще секунду или две...»

Мозолистые пальцы жадно и уверенно схватили ее тонкую талию. Грязного оттенка глаза стали темными, как и зло, которое он задумал.

Только тогда Баррет вырвалась из его лап. Она схватила с пола старый корсет и бросила его в своего тюремщика, затем достала из ботинка серебряный фруктовый нож и ударила вслепую в его лицо. Заревев от боли и удивления, моряк качнулся назад, молотя кулаками воздух. Баррет немедленно метнулась в сторону и вспрыгнула на стол, пытаясь дотянуться до иллюминатора. Не достать! Она отчаянно потянулась вверх и почувствовала под пальцами металлический замок. Сжав зубы, она распахнула иллюминатор и подтянулась. Перед ее глазами простиралась сапфировая гладь воды, блестевшей в раскаленном добела свете тропического солнца.

Ухватившись за раму, она протолкнула одну ногу наружу, просунула голову, пытаясь не обращать внимания на дикие проклятия капитана. Ужас охватил ее.

«Спокойнее. Через мгновение вторая нога будет свободна».

Она зажмурилась от яркого света, как только выглянула из иллюминатора. Повернувшись спиной, она схватилась за верхний край рамы и попыталась освободить вторую ногу.

«Боже, пусть здесь не будет акул». Где бы ни было это здесь...

Пальцы Баррет дрожали, когда она вцепилась в раму, пытаясь сохранить равновесие. Почти удалось!

Внутри внезапно наступила тишина. Баррет с колотящимся от страха сердцем наклонилась к воде. Но в последнюю секунду грубая веревка обвилась вокруг ее лодыжки и дернула вниз с неимоверной силой. Мозолистые пальцы схватили ее за талию и втянули обратно в каюту.

– Проклятая сучка! Это твоя последняя попытка сбежать. Это надолго отобьет у тебя охоту!

Потеряв равновесие, Баррет упала навзничь, ударившись головой об угол стола. В ушах зазвенело, и боль захлестнула все тело. Побледнев, она с трудом поднялась на ноги и сделала шаг к иллюминатору. Раздался свист веревки, опускающейся на ее спину. На мгновение перед ней возникли сумасшедшие налитые кровью глаза капитана и тут же померкли. Веревка взвивалась снова и снова, раздирая в клочья ее одежду и прекрасную кожу под ней. Баррет потеряла сознание. Зловоние виски было последним, что она ощутила, прежде чем горячее дыхание темноты унесло остатки ее рассудка.


Глава 11


Лежа под тонкой противомоскитной сеткой, высокий плантатор никак не мог успокоиться. Влажная тропическая ночь не приносила облегчения. Он без устали ворочался в малярийном бреду, напрягая обнаженное тело. Он то хрипло бормотал угрозы, то стискивал стойки полога, представляя себе старинного врага. Его дыхание было частым и неровным.

Внезапно Пэйджен замер. Без всякого перехода его видения изменились; кровь и ярость разрушенного Канпура растаяли как дым. Перед ним теперь стояла гордая женщина с гладкой матовой кожей и растрепанными волосами цвета воронова крыла. Женщина из Лондона. Та самая женщина, которую Деверил Пэйджен видел в своих снах уже много недель подряд.

Его лицо окаменело, он схватился за столбики кровати, чувствуя неизъяснимую тоску и голод, которые прятались в самых потаенных уголках его сознания. Воспоминание о жгучем поцелуе вновь зажгло в нем желание. Он сел в кровати, пытаясь сохранить проблески сознания и побороть галлюцинации.

Но приступ болезни был слишком силен, а Пэйджен – слишком ослаблен борьбой за эти восемь недель, прошедшие после возвращения. На этот раз, сознавал Пэйджен, галлюцинации победят. Не открывая глаз, он неуверенно поднялся на ноги и отдернул сетку, пытаясь забыть женщину с волосами, похожими на дым, пытаясь не обращать внимания на дикий огонь в паху.

Но вот, так же неожиданно, как и появились, видения снова сменились. Женщина-фантом горько улыбнулась и растаяла в воздухе, а вместо нее появился белый тигр. Величественное животное, испещренное черными полосами, стояло перед ним, сверкая глазами и поводя хвостом. Точно так же, как и два года назад в холмах над Виндхэвеном, в напряженной тишине стояли двое – преследователь и добыча, оценивая друг друга, оба слишком гордые, чтобы повернуть обратно.

Тигр стегнул себя хвостом, и Пэйджен напрягся. Он почти ощущал на себе острые как бритва когти. Вокруг них притихли джунгли. Даже обезьяны прекратили свою беспокойную болтовню. Пот стекал вниз по бровям Пэйджена; он приготовился к ожесточенной борьбе.

Jo hoga, so hoga. Пусть будет, что будет.

Угрожающий глубокий рык вырвался из мощного горла тигра. На какой-то момент Сент-Сир испытал острое сожаление. Как мог он умереть теперь, когда он не успел сделать так много? Собрать урожай чая. Спасти плантацию. Поймать убийцу. Слишком поздно!

Оскалив зубы, тигр прыгнул; его большое гладкое тело оттолкнуло нависшую ветвь и взметнулось в воздух. Его лапы, казалось, превратились в ослепительные лучи света. Пэйджен инстинктивно поднял руки, чувствуя на лице холодное дыхание смерти. Захваченный лихорадочными видениями, он неистово боролся с призрачным противником.

Нет времени, мелькнуло у него в голове, пока он энергично отбрасывал лианы, которые на самом деле были постельным бельем, и обрывал листву, которой представлялась ему сетка от москитов. В любую секунду большой кот мог схватить его! Он слышал несущее смерть ворчание. Пэйджен застыл, прислушиваясь к шороху подушечек мощных лап. Выход один – добраться до оружия! Он лихорадочно метнулся к ящику с оружием, широко раскрыв невидящие глаза.

Где-то за бунгало, в темноте, послышалось ворчание огромного хищного зверя. Он терпеливо ждал в ночи. Несущий смерть, как и сами джунгли.

Меньше чем в миле от бунгало, с вершины небольшого холма поднималась к небу тонкая струйка дыма, невидимая в темноте. Перед костром сидел худой смуглый человек в домотканой набедренной повязке. Его глаза, сосредоточенные на танцующем огне, были цвета невысушенных кофейных зерен.

Кофе. Напиток дьявола. Растение, сулящее смерть его любимому острову. Шаман сидел перед огнем и хрипло бормотал, вглядываясь в языки пламени.

Иностранцы приезжали на больших судах, наводняя гавани подобно стаям злых птиц. Сначала голландцы, а теперь англичане везли яркие золотые гинеи, заставляя его людей вырубать священные деревья и сжигать бамбуковые рощи. Только для того, чтобы англичане могли вырастить еще больший урожай дьявольских зерен.

Деньгами и сладкими обещаниями они совратили его людей, заставили отойти от старинных обычаев. Своими лукавыми словами они заставили сингалезцев забыть старых богов и старые легенды. Теперь, по прошествии сорока лет, его любимый остров изменился полностью. Все, что люди могли видеть теперь, – только блеск желтого металла. Все, о чем они могли мечтать, – это дешевые безделушки, которыми соблазняли их голубоглазые Angrezi.

Гнев охватил изможденного старика с красновато-коричневой кожей, и его глаза полыхнули кроваво-красными искрами в свете костра. Он осторожно снял с пояса сумку, достал оттуда горстку белого порошка и бросил его в огонь. Костер взорвался яркими искрами. Они взметнулись высоко в воздух и медленно угасли.

Повелитель десяти племен с улыбкой вглядывался в языки пламени, удовлетворенный увиденным. Белый человек скоро встретит свою судьбу, предсказывал огонь. С каждым днем все больше и больше дьявольских растений заражались болезнью. Скоро не останется ни одного здорового. Шаман прищурил глаза. Он увидел кое-что еще в раскаленных добела угольках – маленькие круги, похожие на след тигра.

Его глаза вспыхнули триумфом. Наконец-то пришло время появления тигра, как и предсказывали древние легенды! Теперь белое божество прогонит иностранных захватчиков и вернет его народу священную родину. За спиной шамана шептались молодые бамбуковые побеги, предсказывая будущее процветание. Глаза шамана неподвижно смотрели вдаль, за горизонт.

Как раз сейчас огромное животное выжидало. Он чувствовал его в этой влажной темноте, видел голубой блеск его глаз, слышал его дыхание. Тигр был на полпути к подножию холма, он отдыхал от жары под кроной древнего священного дерева. Но кроме него появился кто-то еще...

Нахмурясь, старик снова вглядывался в огонь, снова его скрюченные пальцы бросили в костер горстку белого порошка.

Из шипящего огня на него смотрела пара блестящих глаз. Храбрые глаза, с изменчивым оттенком перьев павлина. Отчаянные глаза, он ясно видел это. Глаза, которые глядели в лицо ночи и были ослеплены ночными видениями.

Пустые глаза.

Дыхание шамана участилось. Женщина, клянусь великой Кали! Женщина из города туманов в дьявольской земле Angrezi. Бормоча древние тайные заклинания, старый провидец сосредоточился на этом образе, пытаясь хорошенько рассмотреть и запомнить его. В этот момент зашипело и треснуло бревно, выбросив сноп искр. Сердце старого шамана наполнилось ликованием. Хвала Шиве, Создателю и Разрушителю! Хвала его супруге, всевидящей Кали, Матери Времени и избавительнице ее подданных! Появление женщины Angrezi все меняло. Теперь борьба начнется всерьез.

Шаман улыбнулся, предвкушая сладость мести. С заключительной молитвой Шиве о его милосердном заступничестве старик гибко поднялся на ноги и стал быстро спускаться с холма, слегка опираясь на трость из слоновой кости, подаренную одним из его восторженных последователей.

Наконец время борьбы настало. Шаман ускорил шаги, понимая, что ему придется немало потрудиться, прежде чем из глубин серебряного моря поднимется солнце.


Глава 12


Минуты прошли. А может быть, часы. Сердце колотилось и сотрясало все тело так сильно, что Пэйджен подумал – его разорвет на части. Снова болен, понял он, пытаясь сдержать дрожь. Малярия... Настойка коры хинного дерева стояла рядом, на столе в бунгало. Как он мог забыть выпить ее? Почему он в последнее время забывал обо всем на свете?

Вокруг в неестественной тишине застыли джунгли. Только молодой бамбук шелестел от ветра. Предупреждал.

Пэйджен нахмурился, трогая пальцами приклад винтовки, спрашивая себя, где теперь скрывался белый дьявол. Сзади послышался шорох, и он резко обернулся, вглядываясь в темную стену джунглей. Ничего. Только тени. Одни проклятые тени...

Англичанин знал – тигр мог появиться отовсюду, скорее всего с той стороны, откуда его не ждали. Боль вернулась острой иглой в мозг, прогоняя все мысли и желания. Чертова малярия.

– Ей-богу, ты не получишь меня! – прокричал он неподвижной темноте и беспокойному бамбуку.

И белой смерти, наблюдающей за ним с вершины холма.

– Ты не получишь ни меня, ни Виндхэвена!

Ветви ближайшего дерева вздрогнули; где-то на вершине от испуга хрипло закричала проснувшаяся птица. Но Деверил Пэйджен ничего не замечал. Заблудившись в ночных кошмарах, мрачный англичанин сжал винтовку и побрел вниз по тропинке к пляжу.


Боль, повсюду боль.

Она сжимала ее, душила, пока не находила выход в слезах. В голове, в плечах, по всей спине – всюду боль. Не надо! Вспомнился дикий крик. Это не ее голос, смутно подумала Баррет. Ни одно человеческое существо не могло испустить такой отчаянный крик.

Внезапно она упала, на короткое время погрузившись в прохладную темноту перед дальнейшей агонией. Где-то далеко она услышала приглушенный крик, сопровождаемый глухим ударом тяжелых ботинок. А потом наступила тишина. Вода хлынула потоком в ее нос, рот и легкие.

Она задыхалась, испытывая искушение отказаться от борьбы. Как приятно было бы погрузиться в темноту! Позволить черному занавесу окутать ее с ног до головы и ничего не чувствовать. Никакого страха. Никакой боли. Никаких воспоминаний...

Только прохладные волны в черноте ночи.

И вот все забыто. Она инстинктивно размахивала руками, сопротивляясь толще черной воды, пока не вынырнула на поверхность, откинув голову, жадно хватая ртом прохладный живительный воздух. Высоко наверху, подобно алмазам на черной бархатной ткани, светились звезды.

Вода. Она, вероятно, плывет в море. Где находилось оно, было неизвестно. Она могла думать только о следующем вздохе, о следующем движении по бесконечной черной зыби.

Бороться, она должна бороться.

Но каждая набегающая волна делала ее все более слабой, руки дрожали, ее измученным легким не хватало воздуха. Правое плечо попало в фосфоресцирующее пятно, в котором вспыхивали и гасли тысячи холодных искорок. Какие-то маленькие несчастные морские существа, борющиеся за свою жизнь, как и она. Несмотря на свинцовую тяжесть в ногах, она возобновила свои усилия; эта встреча чуть-чуть взбодрила ее и придала решимости.

Повернув голову, она задохнулась от неожиданности, увидев справа неяркий оранжевый отблеск. Огонь? Огонь означал землю и спасение!

Задыхаясь от боли и усталости, она из последних сил устремилась к этому слабому огоньку, который светил ей маяком надежды на беспросветной завесе ночи. Она боролась с холодными волнами, несмотря на неистовый стук сердца, не обращая внимания на страх и нестерпимую боль во всем теле. К далекому берегу. К безопасности. Туда, где боль и позор не существовали.

Позади осталось уже стертое из памяти прошлое, уплывающее в свинцовую темноту ночи, откуда оно уже не могло повредить ей.

С первым прохладным прикосновением воды возвратился рассудок – по крайней мере частично. Пэйджен бездумно рассекал мерцающие серебром волны, чувствуя, как безумие ослабляет свою холодную хватку. Малярия была всегда рядом с ним, как одно из многих напоминаний об Индии. Как и рваный шрам, который пересекал все его туловище, лихорадка была последствием Великого восстания – и Канпура.

Канпур. Город безумия и жажды крови. Место, где смерть ощущалась в каждом вздохе удушливого дыма пожара.

При одном воспоминании охватывал холод. Это просто прохлада воды, убеждал себя Пэйджен. Просто ночь. Но он знал, что это Канпур заставлял его дрожать, Канпур, который он никогда не сможет забыть. Кто-то ведь должен помнить, в конце концов. Кто еще остался в живых, кроме него? Задыхаясь от ярости, он погрузился в мягкую темноту, позволяя прохладным потокам гладить тело.

Трудно забыть те долгие недели огня и резни, когда сипайское восстание пронеслось по Индии. В течение недели не стало дома, а еще через неделю были уничтожены все его тщательно обработанные плантации. Через месяц погибли все слуги и все друзья. Без слез он наблюдал за приступом ненависти, уничтожившим все, ради чего работал.

Теперь, после восьми мирных лет, он жил, очарованный красотой острова, который напоминал слезу, скатившуюся из глаз Индии. И ей-богу, он остался бы здесь навсегда, спиной к окутанным туманом горам, лицом к юго-западным муссонам, решившись бороться, решившись выжить в джунглях. И он добьется своего. Если до тех пор кошмары не уничтожат его. Если он не сможет забыть Канпур...

Сделав несколько резких движений, Пэйджен поднялся на поверхность, вода, стекающая с головы и плеч, блеснула алмазным светом. Он глубоко вздохнул. И почуял дым, смешанный с пряными ароматами трав. Дым доносился откуда-то со склона горы. Опять тайные ночные обряды?

Он угрожал своим рабочим немедленным увольнением, если застанет их за поклонением черепу Кали, но, очевидно, туземные рабочие поступали по-своему, как, впрочем, и всегда. Пэйджен снова нырнул, поднялся и запрокинул голову.

«Забудь пятерых умерших рабочих, обнаруженных при возвращении из Лондона. Забудь о нападении в доках Коломбо. Забудь тех троих, которые следили за тобой и напали сзади».

Прохладные волны тихонько поднимали и опускали его, навевая спокойный сон в жаркую ночь. Как благословение, подумал Пэйджен. Как пышный зеленый оазис в пустыне безумия.

И он уступил теням, ожидая спасительного забвения. Но вот пальцы слегка коснулись незажившего шрама, протянувшегося зигзагом от скулы до правой брови, и массивное тело напряглось, взгляд стал ожесточенным и настороженным, волшебное очарование ночи пропало. Забыть? Это единственное, чего никогда не мог сделать Деверил Пэйджен.


Она почувствовала песчаный берег, так и не увидев его. Волны выбросили ее на песок, морские водоросли и крошечные раковины забились в рот. Отплевываясь, она отползла от кромки воды и упала. Маленький краб забрался ей на руку, но у нее не осталось сил, чтобы стряхнуть его. У нее ни на что не было сил, кроме дыхания. Волна поднялась до колен и снова отступила, и она поняла, что должна подняться повыше, чтобы не попасть снова в воду во время прилива. Она попробовала подняться, но снова упала на влажный песок. Она сумела лишь проползти еще несколько футов, и на это ушли последние остатки сил.

По крайней мере она не чувствовала никакой боли в израненной спине; возможно, она была уже за пределами чувства боли. Сжав зубы, она подняла голову и поискала оранжевый маяк. В течение долгого времени он звал ее и заставил достичь берега. Странно – свет исчез. Но это уже не имело значения. Ничто не имело значения теперь. Вздохнув, она провела пальцами по теплому песку, крепко сомкнула веки и уснула.

Первые лучи рассвета уже поднимались из-за Бирмы, когда Пэйджен утомленно вышел из моря. Вода струилась серебряными ручьями по лицу и плечам, стекая на мощный торс. С первобытной животной грацией он встряхнулся, удаляя остатки воды с обнаженного тела. Наконец он почувствовал приятную усталость. Если повезет, ему даже удастся заснуть. Голод в паху успокоился до незаметной пульсации. Точно так же улеглись и воспоминания о Канпуре. Пэйджен неторопливо вытерся и натянул бриджи. Он устало поправил мокрые волосы и повернулся к тропинке, ведущей наверх.

Именно тогда он уголком глаза заметил цветное пятно на сером в слабом утреннем свете пляже. Цветное пятно, которого здесь не должно было быть. Он осмотрел весь берег, застыв от неожиданности. Невозможно, это ему показалось.

Он закрыл глаза, посмотрел снова, уверенный, что яркое пятно пропадет. Но этого не случилось. Пятно оставалось на месте. И это, ясно видел теперь Пэйджен, было женщиной. Что-то похожее на предчувствие пронзило его. Пленник лихорадочных видений, мужчина с волосами цвета воронова крыла и глазами, похожими на осколки оникса, смотрел на неясное пятно, не в силах поверить своим глазам. Это еще одна мучительная галлюцинация, говорил он себе, еще один фантом, преследующий его длинными тропическими ночами.

Подул ветер. Он был уже теплым, обещавшим еще один безумно жаркий день. Чувствуя необъяснимые жгучие подозрения, человек, которого его рабочие называли Тигр-сагиб, медленно зашагал по влажному твердому песку. Его тень упала на неподвижную фигуру, выделяющуюся на темном фоне белизной матовой кожи и светлой промокшей ткани. Пэйджен опустился на колени, ощущая странную предопределенность происходящего. Он понял, что не смог бы отвернуться от этой женщины, даже если бы захотел. Но он и не хотел этого.

Пэйджен прикрыл глаза. В ушах стучало. Судьба, сказал он себе со странным легкомыслием. Jo hoga, so hoga. Руки противно дрожали. Еще до того, как он посмотрел вниз, он знал, что женщина красива. Это было неизбежно, как и видения, которые преследовали его в течение всего времени после возвращения из Лондона. Женщина, озадаченно подумал Пэйджен, глядя на темно-золотые пряди волос, разметавшиеся по песку. Белая женщина...

Но как она оказалась здесь? Кроме нескольких сингалезцев, никто даже не знал о существовании этой изолированной бухты. Что понадобилось этой хрупкой русалке с волосами цвета лучей тропического восхода, почему она спала на его пляже? Удивительно непослушными пальцами высокий плантатор отвел спутанную прядь волос с лица женщины, открывая шелковистую кожу щеки и бронзовые ресницы. Красивая.

Точно как он и предполагал. Но почему ее лицо кажется ему неуловимо знакомым? Пэйджен нахмурился, узнавая лицо, которое так часто видел в мучительных малярийных кошмарах. Тот же тонкий точеный нос со слегка вздернутым кончиком, тот же упрямый подбородок. Боже, те же губы цвета диких орхидей, широкие, мягкие и удивительно щедрые. Губы, которые могли так очаровательно возбудить в мужчине дикое непреодолимое желание.

Пэйджен пробормотал проклятие, пытаясь прогнать навязчивый образ, пытаясь забыть, что сделали с ним эти губы, как сильно он хотел ощутить их каждым дюймом своей обнаженной и лихорадочно горящей кожи. Всплеск желания пронзил его пах. Он отдернул руку, уронив золотые пряди, как будто обжегся. Красивая, чертовски красивая, как он и предполагал! И, насколько он знал женщин, а виконт Сент-Сир знал их достаточно хорошо, эта загадочная женщина должна иметь совершенное тело. А у Тигра не было женщины уже почти два месяца. Он даже не видел ни одной, с тех пор как уехал из Виндхэвена.

Ракели это было хорошо известно. Хмурый англичанин поднялся и осмотрел берег. И море, спокойное и серебристое под лучами поднимающегося солнца. Никаких признаков кораблекрушения, как он и думал. Никаких обломков, ни обрывков паруса. Ничего.

Он еще сильнее нахмурился и сжал губы. Кораблекрушение было единственным объяснением ее появления на берегу этой пустынной маленькой бухты, которая не была обозначена ни на одной морской карте. Единственным невинным объяснением.

Но тем не менее она лежала здесь, у его ног. В его глазах блеснули огоньки гнева, как только он снова посмотрел на женщину, распростертую на песке. Руки, опущенные вдоль тела, сжимались и разжимались, борясь с желанием вытрясти из неподвижной женщины все ее тайны. Начиная с подробностей очередного плана Ракели разузнать местоположение секретной рубиновой шахты в Виндхэвене.

«Вперед. Сдери одежду с этой Иезавель и возьми ее обнаженную красоту. Насладись ею, как мужчина может наслаждаться женщиной. Дотронься до нее. Заставь ее пылать от желания и просить тебя взять ее. И тогда подчини ее своей воле, чтобы она ответила на любые вопросы, которые ты будешь задавать».

Но Пэйджен не двигался. Желание окутало его тяжелой и непроницаемой черной тучей, вроде той, которые предшествовали юго-западному муссону. Почему бы и нет? Пэйджен сердито вытер капли пота с висков. Это его земля, его пляж. На этом участке песка и земли он был единственным повелителем. Лицо внезапно исказилось усмешкой. Может быть, все это тянулось слишком долго. Возможно, он просто боялся. Ей-богу, иногда он почти забывал, как выглядит женщина. Почти.

Теплый ветер легко касался его лица, шевелил светлую одежду женщины, открывая кружевные панталоны под пышными нижними юбками, отделанные лентами нежного персикового цвета. Женщина. Святой Иисус, настоящая женщина до кончиков ногтей, от кружевных нижних юбок и кокетливых панталон до дорогого полотняного платья.

Почему здесь? И почему сейчас? Пэйджен спрашивал себя много раз, не желая знать ответа. Потому что имелся один-единственный возможный. Два простых слова: Джеймс Ракели. Человек, который не остановится ни перед чем, лишь бы заполучить доступ к тайнам Виндхэвена, особенно теперь, когда огромный рубин пропал во время перестрелки в Лондоне.

Убийца сэра Хамфри так и не был обнаружен, так же как и рубин, несмотря на длительное расследование. Очевидно, Ракели не получил его, что весьма удивило Пэйджена. Именно таких действий можно было ожидать от принца-купца.

Шестеро людей Ракели появились на Цейлоне, задавая вопросы в местных деревнях и разбрасывая направо и налево золотые гинеи. Когда это не сработало, они попробовали более прямой путь – через джунгли.

Все шестеро умерли. Одно за другим Пэйджен находил их мертвые тела, укушенные змеей или разорванные леопардом и окруженные стаями стервятников. Они не имели ни одного реального шанса на успех. Пятьдесят миль девственных джунглей лежали между этим берегом и горами Виндхэвена. И на этих пятидесяти милях не было никаких дорог и даже тропинок, только тысячи опасностей, поджидающих всюду. В подлеске, слишком густом, чтобы пройти через него без мачете. В темных уголках, где гигантские пауки затаились в черной паутине, терпеливо ожидая незадачливого путника.

Взгляд Тигра стал жестким. Пусть Ракели посылает хоть сотню людей! Если питоны и леопарды не справятся с ними, тогда он сам с удовольствием займется этим. Но теперь оказалось, что Ракели выбрал другой путь, решив использовать простую, но весьма эффективную формулу. Одна красивая женщина, выброшенная на пустынный берег. Один ослабленный малярией мужчина, изголодавшийся по прикосновениям шелковистой женской кожи. Да, ей-богу, это могло сработать.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28