Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Учение с увлечением

ModernLib.Net / Симон Соловейчик / Учение с увлечением - Чтение (стр. 6)
Автор: Симон Соловейчик
Жанр:

 

 


      Из города Молодечно пришло письмо: «Я не могу решать по арифметике трудные задачи и сразу начинаю реветь, потому что они у меня не выходят».
      И из Саратова: «Когда открываю задачник и прочитаю задачу, то у меня такое чувство, что я её не решу. И начинаю плакать. С пионерским приветом…»
      А чего плакать? Чего реветь? Соберёмся с духом, подумаем над задачей хорошенько, не испугаемся её — и решим. Бот беда — арифметическая задача! Арифметические задачи — хорошие пилюли от слабоволия.

Глава 6.
Умственный труд

1

      Мы прошли через сложные сферы человеческой психики — сферы воли и чувства, немножко научились разбираться в них, поняли, как они «устроены» и «работают», научились управлять ими — управлять собой. Теперь мы выходим в мир мысли, знания, творчества, подбираемся к тому, ради чего, собственно, и приходится стараться заинтересовать себя, прилагать усилия воли, приобретать уверенность в себе, ради чего мы тратим время на уроки. Мы подходим к главному в учении — к умственному труду, направленному на приобретение знаний и умений. Мы должны понять, что же это значит — трудиться умом,и как это делать лучше, чтобы наш умственный труд приносил больше результатов и удовлетворения.
      До сих пор мы часто употребляли слово «работа». Мы говорили о том, как сделать работу интересной, как заставить себя взяться за дело, как поставить цель. Но это относилось но всякой работе вообще, будь то изучение физики, или копание канавы, или работа на станке: на все виды работы у человека одни правила увлечения.
      Однако в каждом деле свои секреты, и каждая работа обладает своей особой, притягательной силой, надо только уметь обнаружить её, эту силу, вызвать её к жизни и подчиниться ей. Надо очень хорошо знать её секреты, владеть ими, то есть работать сознательно, профессионально.
      Умственный труд — самый сложный вид деятельности человека. Он особенно сложен потому, что происходит невидимо, неслышно, неосязаемо. Когда преподаватель учит работать на станке, он показывает: «Возьми деталь так… закрепи её так…» И каждый своими глазами видит, как взять и как закрепить. Мы повторяем операцию, учитель тоже видит, что мы делаем, и имеет возможность поправить: «Нет, не так берись, а вот так».
      Но вот мы решаем задачу у доски и не можем решить. Учитель говорит: «Ну думай, думай, думай же!» А что это значит? Что именно надо делать? Учитель показать этого не может, он только повторяет: «Думай, соображай!» Мы стоим и соображаем, но никто в целом мире не сказал бы, думаем ли мы в этот момент или мечтаем о мороженом, и если думаем, то правильно или неправильно, и если неправильно, то в чём именно мы ошибаемся. Никто не может влезть к нам в голову и понаблюдать происходящее в ней.
      Научить думать — самая трудная задача учителя.
      Научиться думать — самая трудная задача ученика.
      Все неприятности в школе, всё нежелание учиться, все плохие отметки — всё происходит большей частью оттого, что мы или не умеем думать, или, чаще, не хотим думать, потому что думать тяжело. Умственный труд тяжелее физического, человек быстрее устаёт, да и результаты не всегда налицо.
      Когда копают канаву или точат детали, то хорошо ли мы работали, плохо ли, а всё же что-то сделали, что-то есть после нашей работы, что-то изменилось. Но можно продумать день, два, три, год и ничего не придумать, всё впустую, словно и не работал, не трудился. Можно просидеть над задачкой три часа и не решить её, так что начинает казаться, что и нечего было сидеть. Умственный труд, в отличие от физического, часто не приносит никаких результатов, несмотря на все наши старания и даже несмотря на умение. Конечно, школьный умственный труд не бывает слишком тяжёлым. Учителя выбирают такие задания, чтобы они были по силам неокрепшему уму, чтобы их можно было выполнить. Для каждого возраста, для каждого класса — свой потолок трудности. Но некоторые ребята не выдерживают и этой небольшой нагрузки и, ещё не успев надорваться, перестают думать — перестают заниматься умственным трудом. Они ходят в школу, что-то отвечают, что-то делают, но каждый раз, когда надо приложить умственные усилия, они пасуют. Или спишут задачку, или ещё как-нибудь обойдутся. Постепенно они совсем отвыкают думать, и вот тогда-то учение и становится настоящим мучением, адом. Учение без умственного труда, без думания, невозможно. Оно нестерпимо скучно.
      А кто постепенно разовьёт в себе это главное человеческое умение — умение думать, кто приучит себя думать, у кого появится лучшая из лучших привычек — привычка всегда, постоянно думать, тот будет учиться с увлечением. Потому что умственный труд, как никакой другой, сам в себе таит радость и обладает замечательным свойством: чем больше работаешь умом, тем больше работать хочется.
 

2

      Самые первые знания о мире человек получает с помощью органов чувств, в ощущениях.Человек видит, слышит, нюхает, пробует на вкус, осязает — трогает рукой, ощупывает. Это всё ощущения. Я никак не могу вам объяснить, какой цвет красный, если вы никогда не видели, не ощущали красного цвета. Весь материальный мир, все предметы, всё в природе, всех людей и животных — всё мы можем ощущать: видеть, или слышать, или чувствовать обонянием. Есть много материальных явлений, которых мы не видим, не слышим и не осязаем, например, атомы, молекулы или электромагнитные колебания. Но, по существу, мы тоже видим их, только с помощью приборов: учёные видят отклонения стрелок или кривую линию, вычерченную прибором самописца, или по каким-то другим следам. Всё материальное, существующее вне нас и независимо от нас, всё, что существовало и будет существовать, даже если бы нас не было, — всё в той или иной форме, непосредственно или с помощью приборов, в принципе можно (или когда-нибудь станет возможным) ощущать.
      Ощущения — основа наших знаний о мире. Если бы мы не ощущали, не имели такой способности, если бы у нас не было органов ощущения (органов чувств), мы не знали бы о мире ничего, не знали бы о его существовании, не знали бы даже о том, что мы сами существуем. У нас не было бы никаких знаний вообще и не было бы сознания — мы не были бы людьми и даже вообще не были бы живыми существами: мы были бы камнем или куском железа. Только ощущения, которые доставляются нам с помощью органов чувств, связывают нас с миром; на них, из них и строится всё наше знание о мире, о людях, о себе. Чем больше человек ощущает, то есть чем больше он видит своими глазами, чем больше он слышит своими ушами и так далее, тем богаче его внутренний мир, тем легче приобретает он знания.
      Но ощущения живут только в то время, пока то, что мы ощущаем, действует на органы наших чувств. Я ощущаю кошку, пока я вижу её или слышу мяуканье. Но стоит кошке убежать или стоит мне закрыть глаза, убрать руки за спину и отойти от кошки, я мгновенно перестаю ощущать её.
      Но зато я могу её представитьсебе! Я могу закрыть глаза, заткнуть уши, зажать нос, с головой завернуться в толстое одеяло — всё равно мне ничего не стоит представитьсебе всё то, что я когда-нибудь ощущал, то есть видел, слышал, осязал, нюхал, пробовал на вкус.
      То, чего я никогда не ощущал, я тоже могу представить себе — это и называется фантазией.Но и фантазия моя, если разобраться, составлена из того, что я ощущал. Представьте себе, например, костюм фербенксового цвета. Ну попытайтесь представить!
      Никому из читателей это не удастся. Я только что выдумал этот цвет, его никто не мог видеть, и потому не может представить. Фантазия работает только на известных ощущениях. Но если я скажу, что фербенксовый цвет — это очень мягкий сине-зелёный тон, то при некотором старании вы представите его, потому что вы ощущали и синее, и зелёное, и мягкое. Остальное сделает фантазия.
      Мир ощущений — яркий и сильный мир. От этого мира нам больно, сладко, горько. Это очень богатый, разнообразный мир, и в то же время он очень ограничен: нельзя, невозможно ощущать одновременно вещи, которые разделены между собой пространством и временем. Пока я нахожусь в классе, я могу ощущать только то, что есть и происходит именно здесь, в этих четырех стенах, и лишь то, что происходит сейчас, сию минуту. Стёрли с доски запись, и я больше не могу ощущать её, я могу только представлять её себе, видеть в уме. И уж подавно не могу я ощущать то, что было сто лет назад или будет через тысячу лет, и не могу ощущать того, что происходит в это мгновение в Африке или даже в соседнем классе. А представить себе могу! Всё что угодно могу, а вернее сказать, не всё что угодно, но всё то, что я когда-то ощущая. Представление — это память об ощущении, это наше воспоминание о том, что мы видели, слышали, осязали. Ощущать можно лишь маленький кусочек мира, а представлять — весь мир сразу. Сеть люди, которые живут по преимуществу одними ощущениями: в их сознании лишь то, что непосредственно находится перед ними, что они сейчас видят, слышат, могут потрогать, понюхать, лизнуть. Это бедные люди, у них очень ограниченный мир, и он мелькает перед глазами, не оставляя следа, не оставляя представлений и не развивая способности к представлению.
      Мы видели, что было бы с человеком, если бы у него не было способности ощущать; он превратился бы в минерал или в газ, в нечто неживое. Теперь вообразим, что было бы с человеком, если бы у него не было способности воспроизводить в памяти прежние свои ощущения, если бы он не мог представлять. Он знал бы только о тех предметах, которые ощущаются лишь мгновенно, сразу, и не мог бы сопоставить два предмета между собой, если они разделены временем или пространством, не мог бы ничего знать о психической жизни других людей, потому что её нельзя непосредственно ощущать, не мог бы уловить смысла слов, потому что смысл слова доходит до нас уже после того, как слово прозвучало. Всё прошлое и всё будущее было бы скрыто для такого человека, он стал бы рабом мимолётных ощущений и никогда не мог бы узнать ни сути явлений и предметов, ни их назначения. Мир состоял бы для него из неясных пятен, непонятных шумов и звуков, из твёрдых, мягких, гладких, шероховатых, кислых или сладких предметов туманного происхождения, назначения, свойства.
      Короче говоря, человек не был бы человеком, несмотря на то, что имел бы все органы чувств.
      Но человек стал человеком, потому что постепенно научился делать орудия труда, от простейших каменных резцов и топоров до новейших и сложнейших станков, А чтобы сделать даже самое простое орудие, надо сначала представить себе, каким оно будет, надо иметь способность представлять. Причём сама эта способность развивалась по мере того, как орудия труда становились всё сложнее и сложнее. Можно сказать, что природа создала способность к представлению. Но можно сказать, что человек в труде и в общении сам научился представляв себе предметы и явления, которых нет непосредственно перед ним.
      Современная жизнь даёт необычайно богатые возможности для представлений. На экране кинотеатра и телевизора из динамиков радио и магнитофонов мы можем увидеть и услышать тысячи вещей, которые в прошлом веке обычный человек никогда не мог бы представить себе. Сознание наше расширяется, внутренний мир становится неизмеримо богаче. И в то же время телевизор у какой-то части людей уменьшает способность к представлениям. Человек смотрит на экран и переживает всё то, что он видит непосредственно, что происходит перед глазами, и так часами и часами. Лишь только экран погас, в голове ничего нет, никаких представлений, никаких воспоминаний. Представления не всегда возникают сами по себе, чаще всего нужна некоторая работа (её уже можно назвать умственным трудом), чтобы удержать в голове виденное и слышанное, снова «прокрутить» в сознании образы, которые прошли перед нами. Без этой работы, без этого усилия сидение перед экраном просто щекочет нервы, доставляет удовольствие, но всё остаётся на уровне ощущений, то есть на дочеловеческом уровне. И способность к представлению не развивается (хотя человек очень много видит и слышит!), а заглушается именно потому, что человек очень много видит и слышит и ограничивается этим.
      Собственно, для того мы и ходим в школу, учимся, чтобы получить много представлений о самых разных вещах, с которыми мы никогда не столкнулись бы, если бы провели свою жизнь не учась, в замкнутом, узком мире повседневных дел и работ. Учитель прилагает массу стараний для того, чтобы мы могли своими глазами увидетьвсе эти вещи: он приносит в класс карту, модель, прибор, показывает опыты. Он старается рассказывать ярко, чтобы то, что мы не можем увидеть, мы могли представить себе. И на следующем уроке он вызывает нас к доске и спрашивает, не из любопытства спрашивает, не для того, чтобы поставить отметку, а для того, чтобы побудить нас поработать головой, представить себе всё то, что мы видели и слышали в классе, и тем самым развить нашу способность к представлению. Учитель постепенно, из года в год, одаряет нас одним из самых больших богатств, которые только могут быть у человека, — способностью к представлению. И если мы сопротивляемся этому, если мы вместо работы ума просто заучиваем слова, напечатанные в учебнике, даже и не пытаясь представить,что кроется за словом, не создавая в уме никаких картин, то мы этот труд учителя превращаем в ничто и сами выходим из школы пострадавшими — выходим людьми с очень узким кругом представлений и очень низкой способностью представлять.
      К этому стоит добавить, что учить бессмысленный текст (для нас бессмысленный) очень скучно, а вот представлять себе всё то, что кроется за каждым словом, каждым предложением, — одно из самых увлекательных занятий.
 

3

      Для лучшего понимания этих трудных вещей всё здесь было описано не совсем так, как оно есть на самом деле. Теперь можно приблизиться к более точной картине.
      Первую поправку мы должны внести вот какую. Ведь на самом деле мы почти никогда не ощущаем предметы так, словно мы прежде никогда ничего не видели и не слышали. У каждого из нас есть более или менее развитый мир представлений, и когда мы что-то видим или слышим, то весь этот набор прежних ощущений и представлений сам собою действует. Поэтому мы получаем не просто отдельные ощущения (запах, вкус, звук), мы каждый предмет воспринимаемцеликом и по-своему, в зависимости от того, насколько богат наш внутренний мир представлениями. Два человека смотрят на машину. Глаза у них устроены одинаково, у обоих хорошее зрение. И смотрят они на машину одно и то же время, скажем, минуту. Но один за эту минуту увидит только очертания машины, её цвет, размеры, внешнюю красоту. А другой заметит и марку, и мощность мотора, и особенности устройства — и всё с одного взгляда. Ощущают два человека машину одинаково, а воспринимают — по-разному.
      И так во всём. По-разному — в зависимости от наших знаний и развития — видим мы картины на выставке, и солнце в небе, и мебель в комнате, и людей. Для каждого другой мир, потому что каждый воспринимает его по-разному, в зависимости от того, какой мир содержится в нём самом, в его душе, как много видел он прежде, воспринимал прежде, учился, работал, думал. Ведь и все наши органы чувств — ухо и глаз в первую очередь — существуют не в том виде, в каком их создала природа, они развиты самим человеком в процессе его деятельности. Для того чтобы производить орудия труда и потом работать с этими орудиями, нужно было научиться различать именно то, что сейчас умеет различать наш глаз и рука. Для того чтобы говорить и слушать говорящего, ухо наше должно было научиться различать отдельные звуки и интонации. В незнакомой речи на чужом языке вы не можете различить слов. Для того, кто говорит только по-русски, высота тона в слове не имеет значения, и потому наше ухо не различает тонов в речи. А для вьетнамца, например, от высоты тона зависит смысл слова, и он различает тона, хотя и у русского, и у вьетнамца ухо устроено одинаково.
      Обучаясь в школе, сталкиваясь со множеством предметов и явлений, мы обостряем нашу способность к восприятию, мы начинаем постепенно воспринимать вещи не такими, какими их просто видит глаз, а гораздо богаче, сложнее, и мир предстаёт перед нашими глазами сложным, ярким, многокрасочным, богатым смыслом. Всё, что умеет человек вообще — не как отдельный человек, а как человек из человечества, — всё становится доступно и нам, и так мы приближаемся к тому, что можно вообще назвать человеком. Человек не тот, у кого есть глаза да уши, человек тот, у кого развитый глаз и развитый слух, кто способен воспринимать мир и каждое явление мира во всей его сложности, кто не просто ощущает действительность, а воспринимает её во всей полноте и точности. Человек тот, кто много учился и работал и в этих занятиях выработал способность к точному и полному восприятию мира. А тот, кто учился мало и плохо, даже и не подозревает, каких богатств он лишён, не может и пожалеть себя.
      Ощущения, как известно из учебника зоологии, есть и у дождевого червя: он чувствует прикосновение к телу, чувствует вкус пищи, различает свет и тьму. Неразвитый, необразованный, малознающий человек тоже ощущает мир, но воспринимает его самым примитивным образом. Он может быть даже и счастлив (дождевые черви тоже, вероятно, по-своему счастливы), но с" не знает счастья быть развитым человеком.
 

4

      Так от примитивного ощущения мы переходим к сложному восприятию мира. А от простого, житейского представления? От представления — к научному понятию.
      Мы говорили о том, как беден был бы человек, если бы у него не было способности к представлениям, если бы он не умел представлять себе явления в своём сознании.
      Но жить, но действовать, но преобразовывать мир, имея одни только представления, одну только память о виденном и слышанном, невозможно. Человек познаёт свойства и закономерности мира, учится подчинять себе мир тем, что постигает его сущность, старается не только представить себе мир, но и понятьего — создаёт понятия о мире.
      Каждый ребёнок представляет себе, что такое твёрдое тело, и отличает его от мягкого и жидкого. Он видал и трогал камни, куски железа, трогал стенку и машину во дворе и знает, что если в твёрдое ткнуть пальцем — больно. У каждого ребёнка есть не только представление о камне или металле, но и понятие о твёрдости. Таких простых житейских понятий огромное множество у всех людей, даже у тех, кто никогда не учился. Но вот человек идёт в школу, доучивается до шестого класса и узнаёт на уроке физики, что главное свойство твёрдого тела — сохранение объёма и формы. А в седьмом классе он узнает, что твёрдыми телами называются тела, которые имеют кристаллическое строение. Он получает научноепонятие о твёрдом теле и великое множество других научных понятий в самых разных областях жизни — от зоологии до литературы.
      Научное понятие отличается от житейского не тем, что оно «точнее», или «яснее», или «правильнее»: оно принципиально другое, оно по-другому образовано, по-другому появилось на свет, не так, как житейское. Житейские понятия постепенно вырабатываются у человека, когда он сталкивается с похожими друг на друга вещами и начинает замечать общее между ними. Он видит блин, сковородку, колесо, подсолнух, солнце и получает понятие о круглом. Блин и солнце объединяются в его сознании тем, что оба эти «предмета» кажутся круглыми, хотя на самом деле блин — плоский, а солнце — шар и хотя между солнцем и блином ничего общего нет. Научные же понятия возникают в результате глубокого, долгого изучения учёными сущности вещей, их изменения и развития, их отношений между собой. Чтобы возникло научное понятие О твёрдом теле как тепе кристаллическом, нужно было долгое развитие науки, борьба мнений и учений, сложнейшие многократные эксперименты. Каждое научное понятие, даже такое простое, как понятие о твёрдом теле, заключает в себе огромной сложности путь, пройденный всем человеческим познанием. Пока отдельный человек живёт понятиями, которые он сам выработал в своём собственном опыте, он ещё не человек в полном смысле этого слове, его сознание ещё не отражает всего пути развития человечества, его сознание беднее бедного. Но когда он начинает учиться в школе, он приобретает научныепонятия — то есть понятия, отражающие опыт и мысль всего человечества. Он приобщается к человечеству, начинает мыслить общечеловеческими понятиями и, главное, научается оперировать этими общечеловеческими, научными понятиями — начинает мыслить так, как свойственно мыслить людям.
      На первый взгляд дело обстоит просто: значит, надо выучить, запомнить, что твёрдое тело — кристаллическое, что постоянные ветры, дующие от поясов высокого давления к экватору, — это пассаты, что отношением одного числа к другому называется частное от деления одного числа на другое, что однородными членами предложения называются члены предложения, соединённые между собой сочинительной связью, и так далее, и так далее, и так далее…
      Но в том-то и особенность научных понятий, что их практически невозможновыучить наизусть, зазубрить. На этом и спотыкаются многие ребята, потому у них учение идёт плохо, не вызывает никакого интереса. Научное понятие, даже если его получаешь из рассказа учителя или из учебника, то есть в готовом, казалось бы, виде, всё равно требует работы ума, похожей на работу всех тех учёных, которые создавали понятие. Чтобы получить понятие об окружности, мало сравнить между собой блин и солнце, надо мысленно взять циркуль и провести окружность так, чтобы понять, что все точки её равно удалены от центра, от ножки циркуля.
      Понятия вырабатывались людьми в процессе труда, деятельности, когда люди пытались делать те или иные вещи, И в голове каждого человека понятие отражает весь этот процесс труда, оно отражает происхождение вещей, оно и есть мысленное создание всех вещей и явлений. Если бы люди только глядели на мир любопытным взглядом, только созерцали его, они никогда не выработали бы научных понятий. Но люди действовали,производили вещи, мастерили, пытались подчинить себе различные материалы, учились ковать и лить металл, выращивали новые растения, обрабатывали дерево, боролись с болезнями — и во всех этих трудах вырабатывали научные понятия, наиболее точно отражающие суть вещей, их происхождение и развитие. И каждый раз они старались в сознании своём ухватить эту суть, проследить это развитие, отвлечься (говорят — абстрагироваться) от случайных примет и признаков, выбрать из миллионов признаков каждого предмета самые главные, неизменные, определяющие его развитие — и каждый раз они в голове своей воспроизводили эту суть предметов в её развитии, то есть понимали явление, то есть создавали понятие. Каждый раз они в голове своей, в сознании, за малые доли секунды и даже не замечая этого, воспроизводили весь процесс выработки понятия и закрепляли его в одном слове (пассат, отношение), выражении (однородные члены, твёрдое тело), или в схеме (чертёж машины, схема внутреннего строения майского жука, схема отношений между членами предложения), или в модели.
      Когда я говорю, что твёрдое тело — это тело кристаллическое, я фактически создаю в уме не представление о твёрдом теле в житейском понимании его, то есть я не представляю себе кусок камня или железа, а мгновенно создаю в уме модельтвёрдого тела — вижу кристаллическую решётку, которую очень трудно нарушить именно потому, что это решётка; вижу, в каком отношении находятся между собой молекулы и атомы, и понимаю, что надо сделать, чтобы твёрдое тело перешло в жидкое состояние, а затем в газообразное. Точнее говоря, ничего этого я не вижу, но в моём сознании возникает точная модель твёрдого тела, которую, если мне нужно, я могу и рассмотреть внутренним своим взором и исследовать. Теперь, для того чтобы сказать что-то существеннее о физике твёрдого тела, мне можно и не подходить к микроскопу: если у меня достаточно знаний, я могу мысленно, теоретически исследовать эту модель, высказать какие-то новые предположения о строении твёрдого тела и потом попросить экспериментаторов проверить мои предположения на опыте, Я могу заниматься теоретической деятельностью, то есть оперировать не вещами, а мысленными моделями вещей— моделями, которые отражают характерные свойства вещей и находятся в моём сознании.
      Теоретическая деятельность, работа с мысленными моделями и изучение свойств и законов мира — это и есть мышление. Действовать с вещами в какой-то степени может и животное, но к теоретической деятельности оно не способно ни в коей мере: никакое животное не умеет оперировать мысленными моделями. И человек ни за что, никаким способом не может научиться теоретической деятельности, если он не учился (в школе или сам), не умеет вырабатывать понятия, создавать мысленные модели вещей и явлений и оперировать этими моделями. Но пока человек хоть в какой-то степени не научится теоретической деятельности, не научится вырабатывать понятия, не выработает их в достаточном количестве, не научится сопоставлять, сравнивать, изучать мысленные модели действительности, до тех пор он и не совсем человек, не в полном смысле человек, потому что он не обладает важнейшей способностью человека — мыслить в научных понятиях. Эта способность легче всего и естественно развивается в школе.
      Человек должен учиться потому, что он человек: не учась, он не в состоянии приобрести важнейшие человеческие качества. Потому наше государство и отдаёт столько средств и сил, чтобы предоставить каждому возможность долго и хорошо учиться в школе: цель нашей страны не только производство вещей, не только материальное благосостояние людей (без него, разумеется, не может быть и духовной культуры), но, главное, развитие самих людей, их высших способностей. Приближение каждого человека к Человеку. Способность мыслить непременно нужна людям всех профессий, на всех работах, потому что без неё человек не может проявить себя как человек. Только способность и возможность мыслить приносит человеку человеческое удовлетворение, приносит радость, помогает трудиться долго и упорно и при этом чувствовать себя человеком, чувствовать свою связь с народом и человечеством.
 

5

      Теперь мы можем точнее представить себе, что же происходит в нашем сознании, в нашей голове, когда мы учимся, познаём мир, какая цепочка выстраивается:
       ощущение— память о нём, то есть представление— обогащённые представлениями восприятия— память о них, знания— ещё более богатые восприятия и представления — простые житейские понятия— затем скачок, который невозможно сделать без школы, скачок к научному понятию— память о них — и ещё более сложное, на понятиях основанное восприятие мира — и ещё более сложные представления, ещё более сложные знания(представления и понятия).
      Вот, следовательно, что такое знания: набор сложных представлений и научных понятий, умение создавать их в сознании и пользоваться ими для развития знания и для практической деятельности. Знаний без умений обращаться с ними не бывает, и умственных умений без знаний тоже не бывает, неоткуда им появиться.
      Знания невозможно приобрести без усилий мысли, без умственного труда, но и само мышление невозможно без знаний.
      Что такое мысль? Мысль невозможна без вопроса. Путь от вопроса к ответу — это и есть мысль. Вырабатываем понятие — значит, стремимся ответить на вопрос, «что это такое», и ответить точно. Решаем задачу — значит, есть вопрос, заложенный в задаче, и мы стремимся ответить на него, думаем. Думать без вопросов невозможно. Когда человек идёт по улице и мечтает о том, как будет хорошо, если его сегодня не вызовут, то хотя его и могут спросить: «О чём ты задумался?» — вопрос этот будет не совсем правильный, потому что человек наш вовсе ни о чём не думал, он мечтал, а это совсем другое дело, другое занятие. Многие люди проводят большую часть времени в мечтах, и не так уж многие способны постоянно думать, то есть искать ответы на вопросы, причём на ценные, важные для человека вопросы, и при этом оперировать не житейскими представлениями, а научными понятиями. Когда человек много думает, у него возникают новые вопросы — и это, может быть, самое ценное. Вопрос иногда бывает ценнее ответа.
      Школа заставляет нас именно думать и тем самым учит думать, потому что научиться думать можно только на практике, только думая над многими научными вопросами. В учебнике географии сказано: «…У поверхности Земли из областей высокого давления воздух направляется к экватору и в умеренные широты (подумайте, почему)». Так и написано: «Подумайте, почему». Но эти слова можно было бы поставить после любой фразы в любом учебнике: подумайте, почему!
      Чтобы найти ответ, нам надо знать всё, что прежде проходили в школе, и приложить усилие мысли, то есть найти ответ. Но на пути мысли как учёного, так и школьника всегда стоит барьер. Если бы его не было, мысль текла бы легко и свободно, никакого усилия не надо было бы, никакого умственного труда бы не существовало. Но всегда есть барьер, и всегда есть такой миг, который очень трудно описать, над пониманием которого бьются много лет учёные и который как бы ускользает от нас: драгоценный миг рождения догадки, нахождения ответа, миг рождения мысли. Перепрыгивание через барьер. Для перепрыгивания через барьер на стадионе нужна определённая сила, нужен определённый навык и нужна храбрость: если одного из этих качеств нет, то не перепрыгнешь ни за что. И точно так же для рождения мысли. Чтобы появилась мысль, нужна «сила», то есть знания, нужны навыки и нужна храбрость, уверенность в себе, которая сама приходит к тому, кто часто задумывался над разными вопросами и знает, что стоит как следует подумать, потолкаться мыслью в разные возможные ответы, как вдруг с необычайной ясностью возникнет в голове истинный, красивый ответ, и вместе с ним возникнет прекрасное чувство облегчения, радости и гордости. Так человек испытывает радость умственного труда.
 

6

      Но что это конкретно значит — действовать в уме с мысленными моделями? Как именно действовать?
      На такой вопрос в этой книге ответить невозможно. Пришлось бы переписать, по сути, все школьные учебники. Потому что в каждой науке — свой набор умственных операций. Для того и проходят в школе разные предметы, чтобы научиться всем этим действиям. Нелепо говорить: «Мне зоология не нужна». Зоология, быть может, и не будет нужна, но те умственные операции, которым мы обучаемся на зоологии, необходимы.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13