Сто оттенков любви. Запретные удовольствия - Отраженная в тебе

– Почти. Думаю, сейчас этим с ним занимаюсь только я. Больно уж у нас все в кайф, понимаешь? Но его бывшая сохраняет определенное влияние на него. Он говорит, что тут замешано чувство вины, но это не объясняет его тяги к брюнеткам.

– Это объясняет, почему ты с катушек съехала и залепила ему пощечину. То, что она снова отирается поблизости, тебя просто поедом ест. А тут еще и он упорно не хочет объяснить, что, вообще, происходит. Это, по-твоему, нормально?

Нет, конечно. Я знала это. И меня это бесило.

– Вчера вечером мы были у доктора Петерсена. У Кэри поднялись брови.

– И как?

– Ну, бежать друг от друга как можно дальше и как можно быстрее он совета не дал.

– А если бы дал? Ты бы не прислушалась?

– Не поручусь. Но серьезно, Кэри, – я посмотрела прямо ему в глаза, – могу ли я загадывать что-то наперед, если мне не по силам выдержать никакой качки.

– Эх, детка. Кросс – это цунами.

– Ха! – Я просто не могла не улыбнуться. Кэри умел заставить меня улыбаться даже сквозь слезы. – По правде говоря, если у меня не получится преодолеть это с Гидеоном, то сильно сомневаюсь, чтобы вообще с кем-нибудь что-нибудь получилось.

– Это говорит твое дерьмовое самоуважение.

– Он знает, что я ношу в себе.

– Вот и хорошо.

У меня взлетели брови.

– Хорошо?

«Надо же, как просто».

– Я не в восторге. Но буду этим заниматься.

– Пойдем займемся твоей прической, – сказал он, беря меня за руку.

– Ты лучше всех, – благодарно улыбнулась я.

– Вот уж об этом я тебе забыть не позволю, – отозвался Кэри и подтолкнул меня бедром.

Глава 5

– Если говорить о смертельных ловушках, – пробормотал Кэри, – так лучше этой и не сыскать.

Я кивнула, приглашая его в главный салон личного самолета Гидеона.

– С чего это ты стал смерти бояться? Летать на самолетах безопаснее, чем ездить на машинах.

– А тебе не кажется, что авиастроительные корпорации попросту приплачивают за такие «статистические данные»?

Ткнув его со смехом в плечо, я, честно признаться, с немалым восторгом оглядела великолепный интерьер. Я не в первый раз летела на частном самолете, однако Гидеон, как обычно, и здесь позволил себе то, что было доступно лишь немногим.

Кабина была просторной, с широким центральным проходом. Палитра отделки отличалась сдержанностью, с акцентом на шоколадно-коричневых и льдисто-голубых тонах. Слева располагались глубокие вращающиеся кресла со столиками, а по правую руку – угловой диван. У каждого кресла имелась отдельная развлекательная консоль. Я знала, что в кормовом отсеке находится спальня, а также роскошная ванная, а возможно, и две. Стюард принял у меня дорожную сумку, забрал багаж у Кэри и жестом предложил выбрать для себя кресла со столиками и занять места.

– Мистер Кросс должен прибыть в течение ближайших десяти минут, – сообщил он. – Могу я пока предложить вам что-нибудь выпить?

– Мне, пожалуйста, воды.

Я посмотрела на часы: еще только-только минуло семь тридцать.

– «Кровавую Мэри», если у вас найдется, – распорядился Кэри.

– У нас все найдется, – с улыбкой ответил стюард.

– А что? – поймав мой взгляд, взъерепенился Кэри. – Я, между прочим, не обедал. Томатный сок поддержит меня до тех пор, пока мы не подкрепимся, а благодаря алкоголю меня, по крайней мере, не замутит слишком быстро.

– Можно подумать, будто кто-то возражает, – заметила я и выглянула в окно.

Уже вечерело. Мысли мои, как обычно, обратились к Гидеону. Весь сегодняшний день, с того момента, как встал, он был спокоен. На работу мы ехали в молчании, а в пять, когда у меня закончился рабочий день, он позвонил мне лишь для того, чтобы сообщить: Энгус отвезет меня домой одну, а потом, вместе с Кэри, доставит в аэропорт, где мы и встретимся.

С учетом предстоящего перелета я предпочла пройтись до дома пешком, хотя Энгус и предупредил, что Гидеон этого не одобрит, пусть даже отказ мой был вежлив и обоснован. Полагаю, Энгус подозревал, что я дуюсь из-за того, что он подвез Коринн, и в какой-то степени был прав. Самой стыдно признаваться, но в определенном смысле мне хотелось, чтобы он об этом сожалел, хотя я сама на себя злилась из-за такой противной мелочности.

Идя через Центральный парк по извилистой тропе среди высоких деревьев, я решила для себя, что никому, даже Гидеону, не позволю умалить свое достоинство. И не допущу, чтобы наши с ним разногласия помешали мне прекрасно провести время в Вегасе с моим лучшим другом.

На полпути до дома я остановилась и обернулась, бросив взгляд на вознесшийся высоко над Пятой авеню дом, где был пентхаус Гидеона. Мне было интересно: он сейчас там, собирает вещи и думает о том, как проведет выходные без меня? Или все еще на работе, наспех доделывает незавершенные за неделю дела?

– Ух ты, ох ты, – произнес нараспев Кэри, когда стюард вернулся с подносом, на котором стояли заказанные нами напитки. – Ну и взгляд!

– Что за взгляд?

– Просто дьявольский взгляд. – Он звякнул своим высоким тонким бокалом о мой приземистый и широкий. – Хочешь об этом поговорить?

Ответить я не успела, потому что в этот момент на борт поднялся Гидеон. Выглядел он угрюмо и держал кейс в одной руке и сумку в другой. Передав сумку стюарду, он остановился возле нас, коротко кивнул Кэри и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Это простое прикосновение подействовало на меня, как электрический разряд. А потом он исчез – удалился в хвостовую часть, в отдельную кабину, и закрыл за собой дверь.

– Он чертовски угрюмый, – нахмурилась я.

– И чертовски крутой. Что он с этим костюмом делает…

Как правило, это костюм делает мужчину. Но Гидеон, что казалось невозможным, ухитрялся придавать особый вид своим костюмам-тройкам.

– Не сбивай меня с мысли, – буркнула я.

– А ты сделай ему минет. Это гарантированно поднимает настроение.

– Сказано по-мужски.

– А ты ожидала чего-нибудь иного? – Кэри взял заиндевевшую стеклянную бутылку с водой и указал на этикетку с логотипом «Кросс тауэрс и казино». – Посмотри. Экий шик.

– Это для «китов», – усмехнулась я.

– Для кого?

– Для игроков высшего класса. Для тех, кто глазом не моргнет, пролетев на сотню тысяч, а то и больше, если карта не так легла. Их всячески стараются завлечь: и угощением, и размещением в шикарных апартаментах, и доставкой туда и обратно. Второй муж моей мамы был как раз из таких. Это стало одной из причин ее развода с ним.

Кэри, глядя на меня, покачал головой:

– До хрена же ты всего знаешь. Так, стало быть, это самолет компании.

– Один из пяти, – сообщил стюард, вернувшийся с фруктами и сыром.

– Господи, это чуть ли не целый чертов воздушный флот, – пробормотал Кэри. Он вытащил из кармана упаковку пилюль от тошноты и, отправив таблетку в рот, запил «Кровавой Мэри». – Не хочешь? – спросил он, постучав упаковкой по столу.

– Нет. Спасибо.

– Хочешь пообщаться с мистером Крутым-и-Мрачным?

– Не уверена. Лучше, пожалуй, вытащу свою «читалку».

– Полагаю, это будет безопаснее для твоего рассудка, – кивнул он.

Спустя полчаса Кэри слегка похрапывал в полностью откинутом кресле, прикрыв уши звукоизолирующими наушниками. Некоторое время я молча смотрела на него, довольная тем, что во сне он выглядел умиротворенно и расслабленно: даже морщинки вокруг его рта разгладились.

А потом я встала и направилась к кабине, в которую удалился Гидеон. Сначала собиралась постучаться, но потом отказалась. Он и без того не пускал меня то туда, то сюда, а потому я не собиралась предоставлять такую возможность еще и сейчас.

Когда я вошла, Гидеон посмотрел на меня, не выказывая ни малейшего удивления по поводу моего появления. Он сидел за рабочим столом и слушал женщину, говорившую ему что-то с экрана спутниковой связи. Его пиджак висел на спинке кресла, узел галстука был ослаблен. Скользнув по мне взглядом, он продолжил беседу.

Я начала раздеваться.

Первым делом сняла топик, за ним последовали босоножки и джинсы. Женщина продолжала говорить, то и дело поминая «озабоченность» и «расхождения», но его взор, пылкий и жадный, уже был прикован ко мне.

– Хорошо, Эллисон, мы вернемся к этому утром, – прервал ее он и, нажав на кнопку, отключил экран за миг до того, как мой бюстгальтер приземлился ему на голову.

– У меня предменструальный синдром, – заявила я, – но у тебя что-то неладно с перепадами настроения.

Он положил лифчик себе на колено и откинулся в кресле, сцепив пальцы и опершись локтями о подлокотники.

– Ты затеяла стриптиз, чтобы поднять мне настроение?

– Ха! Мужчины так предсказуемы. Кэри вот тоже советовал отсосать у тебя, чтобы придать тебе бодрости. Нет… не заводись раньше времени. Этого не будет.

Я засунула большие пальцы за резинку трусиков и покачалась на пятках. Мне хотелось приковать его внимание ко мне, но не к моим грудям.

– Сдается мне, ты передо мной в долгу. И в немалом. Я была исключительно понятливой любовницей при данных обстоятельствах. Ты не находишь?

Его брови выгнулись дугой.

– Это к тому, – продолжила я, – что было бы чертовски интересно посмотреть, что бы ты стал делать, оказавшись на моем месте: увидев, как мой бывший парень выходит от меня, заправляя на ходу рубашку в штаны. А потом, поднявшись наверх, увидел бы, что койка моя смята, а я как раз вылезаю из-под душа.

У Гидеона напряглась челюсть.

– Этого никому из нас лучше не видеть.

– Стало быть, мы оба сходимся на том, что с учетом обстоятельств я вела себя просто потрясающе. – Я скрестила руки, зная, что это его любимая поза. – Ты однозначно дал понять, каким образом считаешь возможным меня наказывать. А как ты собираешься меня вознаградить?

– А выбор за мной? – врастяжку произнес он, глядя из-под опущенных тяжелых век.

– Нет, – улыбнулась я.

Положив мой лифчик на клавиатуру, он неторопливым грациозным движением поднялся с кресла.

– Ладно, ангел мой, будет тебе награда. Чего ты хочешь?

– Для начала я хочу, чтобы ты перестал дуться.

– Дуться? – Его губы скривились в сдержанной улыбке. – Так ведь мало того, что я проснулся один, у меня впереди еще целых два утра без тебя.

Опустив руки, я подошла к нему и уперлась ладонями в его широкую грудь.

– И дело действительно только в этом?

– Ева.

Он был таким сильным, физически развитым мужчиной, но в то же время мог растрогать меня подобной уважительностью.

Я наклонила голову, уверенная, что голос меня выдает. Он был слишком восприимчивым.

Гидеон взял меня за подбородок, поднял мою голову и заглянул в глаза:

– Поговори со мной.

– У меня такое ощущение, будто ты отдаляешься.

Гидеон даже зарычал от возмущения:

– Мне приходится много чего держать в голове. Но это не значит, будто я не думаю о тебе.

– Я это нутром чую, Гидеон. Между нами дистанция, которой раньше не было и в помине.

Его руки соскользнули мне на шею и обвили ее.

– Нет никакой дистанции. Ты взяла меня за горло, Ева. – Его хватка чуть усилилась. – Разве сама не чувствуешь?

Я нервно втянула воздух. Участившееся сердцебиение было физическим откликом на страх, исходивший изнутри. Гидеон, в этом у меня не было ни малейших сомнений, в жизни не причинил бы мне физического вреда и не подвергнул опасности.

– Порой мне трудно дышать, – сипло выдавил он, обжигая меня взглядом.

Я могла бы освободиться, если бы не его глаза, выдававшие сильное желание и смятение. Гидеон вызывал у меня ощущение полной утраты сил, ощущение того, будто каждый мой вздох целиком зависит от кого-то еще.

И тут я совершила нечто прямо противоположное бегству. Откинула голову назад и сдалась – и в тот же миг изводивший меня страх отхлынул прочь. До меня дошло, что Гидеон был прав относительно моего желания уступить ему контроль над собой. Таким образом я реализовывала смутную потребность подчиняться, о существовании которой до некоторого времени и не подозревала.

Последовала долгая молчаливая пауза, наполненная лишь его дыханием. Я ощущала переполнявшие его эмоции и гадала, каковы они, гадала, в чем причина таких противоречий.

Наконец он разрядил напряжение глубоким вздохом:

– Что тебе нужно, Ева?

– Ты – прямо в небесах.

Его ладони легли мне на плечи, сжали их и двинулись ниже, поглаживая мои руки. Потом его пальцы сцепились с моими, а наши головы сблизились.

– Тебя что, сексуально возбуждает способ транспортировки?

– Я получу тебя везде, где только смогу, – ответила я ему, повторив как-то сказанную им фразу. – К тому же, скорее всего, это последняя возможность перед вынужденным перерывом из-за моих месячных.

– Это ж трахнуться можно!

– Неплохая идея.

Сняв с кресла пиджак, он закутал меня в него и вывел из кабины.

* * *

– О боже!

Мои руки вцепились в простыни, спина выгнулась дугой, когда Гидеон, прижав мои бедра к постели, принялся водить языком по моему клитору. Кожу мою покрывала тонкая пленка пота, зрение туманилось, а влагалище похотливо сжималось, готовясь к оргазму. Сердце бешено колотилось в унисон с гулом двигателей самолета.

Я кончила уже дважды, причем меня одинаково доводил до оргазма и его умело и порочно работающий рот, и вид его головы между моими ногами. Трусики на мне он буквально разодрал, а сам при этом оставался полностью одетым.

– Я готова.

Я запустила пятерню ему в волосы, чувствуя, как они увлажнились у корней. Сдержанность давалась Гидеону не так просто, но он был заботлив по отношению ко мне, выжидая, когда я увлажнюсь и размякну, чтобы засадить в меня свой огромный член.

– Я сам решу, когда ты будешь готова.

– Хочу тебя внутри…

Неожиданно самолет качнулся, потом провалился в воздушную яму, но Гидеон не шелохнулся, его присосавшийся ко мне рот продолжал возбуждать меня. Я со стоном выдохнула его имя и дугой выгнула спину. Желание ощутить его в себе было всепоглощающим. Сквозь шум в ушах я слышала голос, о чем-то оповестивший через бортовой громкоговоритель, но слов не разобрала.

– Ты сейчас так чувственна. – Подняв голову, он облизал губы. – Кончаешь как безумная.

– Кончила бы еще круче, будь ты во мне, – вздохнула я.

– Приму это к сведению.

– Плевать, если и будет небольшая рана, – гнула свое я. – У меня впереди не один день, чтобы прийти в себя.

В глубине его глаз что-то сверкнуло. Он поднялся:

– Нет, Ева.

Резкость его голоса разогнала навеянный оргазмами туман. Я приподнялась на локтях и увидела, что он быстро и с экономной грацией начал раздеваться.

– Выбор за мной, – напомнила ему я.

Он избавился от жилета, галстука и запонок, после чего слишком уж спокойным тоном уточнил:

– Ты и вправду хочешь разыграть эту карту, ангел?

– Да, если надо.

– Для того чтобы я намеренно повредил тебе, требуется нечто большее.

Его рубашка и брюки последовали за предыдущими предметами туалета, но уже медленнее. Да и вообще, стриптиз Гидеона был куда менее соблазнительным, чем мой.

– Боль и наслаждение для нас взаимно исключающие понятия.

– Я не имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду.

Стянув трусы-боксеры, он выпрямился, а потом опустился на колени в ногах кровати и двинулся ко мне ползком, словно крадущийся леопард.

– Тебе больно оттого, что мой член не внутри тебя. И ты скажешь что угодно, лишь бы его заполучить.

– Да.

Он навис надо мной, его волосы темной завесой падали вокруг лица, тело отбрасывало на меня тень. Наклонив голову, он коснулся моих губ и слегка провел по ним кончиком языка.

– Ты жаждешь этого. Чувствуешь себя пустой без этого.

– Да, черт тебя подери!

Ухватившись за его стройные бедра, я прогнулась ему навстречу, чтобы ощутить его тело. Наибольшей близости с ним мне удавалось достичь именно тогда, когда мы занимались любовью, и как раз в такой близости я нуждалась сейчас, нуждалась в том, чтобы полностью прочувствовать, как нам хорошо вместе перед предстоящей на выходные разлукой.

Он пристроился у меня между ног, его твердый, горячий член лежал на моих половых губах.

– Когда я введу его полностью, тебе будет немножко больно, этого не избежать: у тебя маленькая, тугая щелка и я заполняю ее целиком. Порой я теряю самоконтроль и малость зверею. С этим тоже ничего не поделать. Но о том, чтобы я умышленно причинил тебе боль, меня и просить нечего. Этого я не могу.

– Хочу тебя, – выдохнула я, бесстыдно натираясь своей увлажнившейся промежностью о его пышущий жаром член.

– Еще рано. – Он покачал бедрами, прилаживая толстую головку своего члена, мягко навалился на меня и, разложив меня под собой, слегка, лишь чуть-чуть, ввел самый конец. Это проникновение извергло из меня стон, все тело напряглось. – Ты еще не готова.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.