Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сказ о ведьме Буяне

ModernLib.Net / Юмористическая фантастика / Шумская Елизавета / Сказ о ведьме Буяне - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Шумская Елизавета
Жанр: Юмористическая фантастика

 

 


Пока девушки здоровались, сплетничали, обменивались новостями да шушукались, уж и вечер наступил. Пришло время в «колдовской покой» подниматься. Буяна строго-настрого приказала дружинникам оставаться внизу, наобещав в случае ослушания все ужасы, на какие хватило ее фантазии, а фантазии у нее хватало на многое. Оставив маленько позеленевших охранников внизу, подруги попрыгали в заветную комнатку.

Колдунья расставляла на столе необходимое, зажигала огонь под котлом да свечи, а княжна щебетала про общих знакомых. Ведьмочка хихикала и поглядывала в оконце. В очередной раз похохатывая над байками Велиславы, Буяна упустила из рук карты. Колода рассыпалась по всему полу. Девушка уже наклонилась ее собрать, как вдруг мысль тревожная кольнула ее.

– Посмотри-ка, Велислава.

Княжна бодренько обежала стол и тоже склонилась над картами рассыпавшимися.

– Все упали рубашкой вверх, а «Скоморох» и «Гроза» наоборот.

– «Гроза» же вроде твоя карта?

– Нет, моя «Ведьма».

– Слишком прямолинейно, – фыркнула княжна.

– Зато суть отражает.

– Значит, думаешь, что «Гроза» – это сбудутся плохие предчувствия варлока?

– Очень похоже. Но… как ты это говоришь? Слишком прямолинейно. В этом случае «Гроза» лучше, чем, скажем, «Мельница».

– Ага, а «Скоморох»?

– «Скоморох»… да что угодно. Карта такая… как угодно ее толкуй. – Буяна начала собирать карты, но потом остановилась и взяла в руки «Скомороха». – Не люблю эту карту. Она означает, что все в жизни изменчиво. Сегодня ты князь, а завтра скоморох. Сегодня солнце, а завтра дождь. Сегодня ты жив, а завтра твои друзья пьют на твоих поминках.

– Ну зачем же так грустно? Ведь перемены бывают и к лучшему. Сегодня снег, а завтра первые ручьи. Сегодня в карауле ночь маяться, зато завтра день отсыпаться. Сегодня ты только на него заглядываешься, а завтра тебе в платье красном перед волхвом рядом с ним стоять.[12]

«Везет мне нынче на шутников», – подумала Буяна.

– Все так. Только вот… по моему опыту, «Скоморох» на счастье редко выпадает. Да и перемены всегда больше к худу.

Княжна не нашлась что ответить.

Ведьма посмотрела на так и несобранные карты, щелкнула пальцами, и картинки сами рядами стройными полетели на стол, на этот раз накрытый зеленым бархатом. Девушка шлепнула в колоду последнюю – «Скомороха», взмахнула рукой, и свет от множества свечей потускнел, оставив красавиц в мягком, чуть таинственном полумраке. Шар хрустальный заполыхал, заискрился фиолетом.

– Положи ладонь. – Ведьма, сияя горящим пламенем зеленым в очах, поднесла княжне колоду на ладони.

Княжья дочь протянула руку, тонкие пальчики коснулись разрисованных картинок. Те едва видно посвечивали изумрудным светом.

– Теперь сдвинь, – приказала колдунья.

Княжна повиновалась. В следующий миг в комнате разлился шорох заговора. Шумно вскипела вода в котле.

Карты уверенно полетели рубашками вверх на зеленое сукно.

– Девять к ночи нам расскажут, правду-истину покажут…

Ведьма отложила колоду, зачерпнула из котла зелья (надо ли говорить, что кипяток ее не обжег?) и выплеснула его на карты и княжну.

– И на милого укажут, боль-печаль не утаят.

Задрожали пламенем свечи, дернулся воздух внутри комнаты, полыхнуло зеленым пламенем. Под картами словно загорелся изумрудный огонь, а его отсветы вырвались наружу. Ведьма вновь села и начала, что-то тихонько приговаривая, переворачивать картинки. Княжна с вечными папочкиными идеями о ее замужестве уже порядком поднаторевшая в гадании, тоже заинтересованно склонилась над картами.

– Судя по тому, что я вижу, скорое замужество мне не грозит, – спустя мгновение произнесла она.

Ведьма раздраженно повела рукой – свечи ярче осветили комнату.

– Это уж точно. Судя по всему, это сватовское посольство – еще одна политическая интрига батюшки твоего. Меня только вот это смущает. – Колдунья постучала пальцем сначала по одной карте, затем по другой. – Видишь, «Лиса» вместе с «Колесом» да под «Башней». Это говорит, что посольство не просто так едет к нам именно сейчас и умысел их далек от мирного.

– Думаешь? Тогда почему карты так расплывчато об этом говорят? «Лиса», «Колесо», «Башня». Нет бы что-то вроде «Грозы» или «Топора»!

– Потому что мы их не о цели посольства спрашиваем, а о женихе твоем.

– Ну так давай по-новому спросим!

– На картах сегодня уже нельзя.

– Почему? – искренне удивилась Велислава.

– Не знаю. Чувствую так. Давай лучше в воду посмотрим.

– Так ведь не утро же.

– Знаю, но мы и не на жениха гадаем. Нальем в воду зелий разных…

Ведьма уже действовала, установив новый котел – с чистой водой – и понемногу – пять-шесть капель – выливая в него зелий из пузырьков, услужливо подлетающих к ней и после отправляющихся обратно.


В это время дружинники, обычно сопровождающие княжну в ее вылазках, вольготно расположились внизу. Сверху то и дело полыхало зеленым да раздавались шумы, но к этому охранники уже привыкли.

– Что-то Горыня сегодня злой был, – заметил кто-то.

Багро – старший в группе – потянулся и отпил чая душистого.

– Да что-то там парни натворили на стенах.

– Переполошили весь дозор. Служба караульная вся на ушах стоит. Стража воротная от Горыни еле живая вышла, – не унимался молодец.

– Да слыхал я что-то такое, – вступил в разговор еще один. – Вроде как с настенным оберегом, что с пером жар-птицы, что-то приключилось, а парни прохлопали.

– Говорят, Горыня даже ведьму нашу вызывал.

– А кого ж еще? – усмехнулся Багро. – Белозор-то по делам уехал.

– Я вот думаю, – самый молодой в группе (его так и прозывали все – Малыш) даже поежился, – не надумал ли Горыня учения какие затеять?

– Да пора уж, – хмыкнул кто-то. – А то совсем засиделись. Как в девках, чес-слово.

Все заржали, мигом представив себя в кокошниках и с косами, из окошка на проходящих мимо добрых молодцев заглядывающихся.

– А я слышал, – дружинник то ли по имени, то ли прозвищу Волчок хитро прищурился, – что воевода всех проверяет на ношение амулетов, что нам Буяна Гориславовна выдала. А у кого не надет, такое устраивает, ну вы знаете, сами не раз на своей шкуре гнев Горынин испытывали.

Дружинники тут же торопливо начали прохлопывать себя по груди, где под кольчугой должны были висеть обереги. Кто-то успокоился, кто-то пригорюнился.

– А что ты еще, Волчок, слышал? – вкрадчиво вопросил Багро. Уж он-то знал, у кого спрашивать.

Дружинник усмехнулся, глядя в ждущие его ответа лица.

– Слышал то, что и вы все видели. Варлок из Белограда к нам приехал.

– Это который ведьме нашей приглянулся? – заржал кто-то.

– Ты, Гвоздь, потише бы, – раздраженно откликнулся старший. – Не ровен час, услышит.

– Да как?! Она ж наверху с княжной занята!

– Гвоздь, вот хороший ты воин, а только соображалки, видать, на все не хватает, – раздраженно проговорил Волчок, которого упомянутый коллега просто убивал своей простотой.

– Что?! – взревел охранник.

– Гвоздь, сядь! – приказал Багро. Гвоздь неохотно опустился на лавку. Старший перевел взгляд на Волчка. – А ты его не зли… Так, думаешь, варлок неспроста к нам пожаловал?

Волчок облокотился на стену в углу, в котором сидел, и пожал плечами.

– Думаешь, из-за него беда будет?! – На этот раз переполошился младшой.

Дружинник поморщился, но на этот раз соизволил ответить:

– Может, и из-за него, а может… Вот когда гонец из степи на коне взмыленном принесся, скажи мне, Малыш, он виноват в том, что басурмане идут?

– Нет, конечно.

– То-то! – веско поднял палец дружинник. – Вот и варлок этот, может, гонец таковой.

– Что-то ты перемудрил, Волчок, – засмеялся доселе скрытый в тени Након. – Нагнал страху да загадок, а по делу у тебя что есть? Только догады твои.

– А когда это мои догады нас подводили?

– Тихо! – прервал рассуждения старший, рубанув рукой воздух. – Прав или неправ Волчок, дело десятое. Только сдается мне, что нам и впрямь придется быть осторожнее.

– Это из-за чего? Из-за Волчковых измудрений? – презрительно фыркнул Гвоздь, хотя все остальные уже насторожились, озадаченные серьезностью Багро.

– Из-за того, что кто-то только что через забор перелез.

Вся группа подскочила и заученно растеклась по комнате.

– А может, это хахаль ведьмин? – не унимался Гвоздь.

– Вот по голове дадим, а потом спросим. – Након потащил из ножен саблю.

– И не думаю, что к ведьме хахали по семь человек ходят да с лицами закрытыми.

– Тогда, может, хозяйку позовем?

– Поздно. – Багро прислушался. – Приготовились.


Буяна дернулась за миг до того, как внизу что-то шумно упало и раздались крики борьбы и шум. Тут же схватила невесть откуда взявшийся корявый посох с зеленым камнем в оплетенном серебром остром навершии (при желании жезл вполне мог заменить справное копье) и бросилась к лестнице.

– Сиди тут! – крикнула она княжне.

– Ага! Щас! – рявкнула та и помчалась следом… очевидно, спасать своих охранников.

Колдовать окаменение было некогда, и ведьма, махнув рукой, вернее, посохом, отчего свалился на пол здоровенный горшок с цветком, полетела к лестнице. Полетела – в буквальном смысле.

Внизу царил форменный хаос. Второй раз за день горница подверглась варварскому разрушению. Какие-то закутанные в темные, бесформенные одежи люди рубились с княжьими дружинниками. Двое из гостей незваных уже корчились от ран на полу. Наверняка они не ожидали застать здесь вооруженных людей и не сразу пришли в себя, чем охранники княжнины и воспользовались. В тот же момент, что девушки появились на первой сверху ступеньке, со стоном рухнул на деревянный пол Након. Малыш вскрикнул, но сумел отбить удар, что по замыслу должен был добить дружинника.

Буяна поспешила вмешаться. В ее руке полыхнул камнем посох, и в двоих незнакомцев, против которых рубился младшой, ударили молнии разноцветные. Каково же было удивление ведьмы, когда они, скользнув по мужчинам, не причинили тем ни малейшего вреда.

Со свободной руки колдуньи посыпались огненные шары вперемежку с ледяными копьями. Волшебство исправно било по ворогам, но вреда почти не причиняло, разве что отвлекало.

«Амулеты, так их растак!» – сообразила ведьма и тут же изменила тактику: на одного из тех, кто бился с Малышом, сверху свалился чугунок с кашей. Разбойник, смешно сведя глаза к переносице, свалился как колос подкошенный. «Ничего, Веденю потом задобрю».

В этот миг в сенях полыхнуло синим – и в дверях какой уже раз за день появился варлок. В мгновение ока разобравшись в происходящем, он воздел свой посох, и с него рванулись к «гостям» молнии почти бирюзового цвета. Как и в случае с волшебством ведьмы, такое колдовство ворогам вреда не причинило. Чародей прищурился, потом замысловато взмахнул руками, прокричал слова какие-то на языке незнакомом, и молнии, вновь полетевшие в нападающих, стали разить наповал.

Буяна тут же присоединилась к потехе.

Через пару мгновений все кончилось: ворогов просто не осталось.

Дружинники ошалело оглядывали «поле боя». Хоть Горыня и устраивал им учения в команде с ведьмой, но от столь впечатляющей демонстрации силы двоих магов было немного не по себе.

Первой пришла в себя княжна. Она толкнула колдунью в бок, указывая на лежащего Накона. Буяна бросилась к воину, а варлок тем временем уже проверял нападающих. Похоже, защитники перестарались: в живых из гостей незваных не осталось никого.

Правда, и дружинникам досталось. Как ни странно, почти целым – пара царапин не в счет – оказался только Малыш. Все остальные получили ранения – от серьезных до ерундовых.

Пока Буяна оказывала им помощь лекарскую, варлок осмотрел – и с помощью колдовства тоже – двор, но сообщников неизвестных ворогов не обнаружил: то ли сбежали, то ли больше не было.

Малыша отправили через «колодец» к воеводе с докладом. Пока княжна ругалась, а Буяна лечила, варлок пытался разобраться с тем, кто такие к ведьме на ночь глядя «в гости» пожаловали. Одежда явно была сделала так, чтобы не стеснять в движениях, но при этом скрыть от случайного прохожего фигуру или походку человека. Мечи же были простые. Такие могли и местные умельцы выковать, и любые другие. Но более всего заинтересовали варлока амулеты.

– Крепко ты кому-то насолила, Буяна Гориславовна, – поделился своим открытием Лихослав. – Разные есть камни и травы, колдовство останавливающие, но чтобы так искусно подобранные да мастерски воедино слитые, впервые вижу. Очень опытный чародей работал.

– Это не может быть твой знакомец? – не отрываясь от колдовского стягивания раны, отозвалась колдунья.

– Кто знает? Надо посерьезнее вглядеться, – почесал затылок чародей.

– А чем ты таким вдарил, что перебил амулеты? – вновь подала голос девушка.

– Потом… на ушко шепну, Буянушка.

«Буянушка» сердито глянула на нахала.

– Правда, краса, потом, это долго слишком, – сдавшись, уже нормальным голосом проговорил чародей.

В это мгновение в ворота заколошматили, и ведьма, высунувшись из окна и опознав в первых рядах пожаловавшей толпы князя и воеводу, поспешила отворить.

В следующий миг в ее доме воцарился еще больший бедлам, чем во время битвы. Князь, наобнимавши дочь и уверившись, что с ней, ненаглядной, ничего не случилось, принялся за ведьму. Они на пару с Горыней, казалось, решили уморить ее, но выяснить, что же произошло. При этом Велислава постоянно норовила поделиться своим мнением, а Багро со своей лавки – вставить словечко.

– Сможешь их поднять, как в прошлый раз? – кивнул на мертвых Горыня, убедившись, что большего он от доведенной до белого каления ведьмы все равно не добьется, кроме разве что какого-нибудь на редкость пакостного заклятия. Воевода имел в виду – заставить трупы говорить. Колдунья это умела, чему Разбойный приказ не мог нарадоваться, отваливая ей неплохие деньги за подобные услуги.

Девушка с трудом подавила вздох облегчения.

– Надо посмотреть.

Она склонилась над телом ближайшего ворога и принялась его разглядывать. Первое, что сделала, – сорвала и швырнула на печку отводящий колдовство амулет. Однако дело лучше не пошло. Колдунья подняла личико к склоненным к ней мужчинам и обиженно надула губки.

– Его какой-то дрянью, прежде чем отправить сюда, напоили. Не поднять.

– Дай-ка я посмотрю. – Варлок присел рядом и принялся водить большими своими ладонями над мертвым телом. Воздух вокруг ощутимо загустел и наполнился силой чародейской. – Это настойка из вереска, чечевицы, дробленого змеиного камня… мм… что-то еще. Толково приготовили. Боюсь, мне тоже не справиться.

Волшебники одновременно с одинаковой печалью в голосе вздохнули и поднялись на ноги. На всякий случай проверили остальные тела, но картина не изменилась.

Раненых уже укладывали на раздобытые где-то телеги. Княжна что-то торопливо втолковывала Багро, – наверное, утешала и благодарила.

– Так, Буянушка, свет мой ясный, посмотри на меня, – приказал князь.

Ведьма оторвалась от созерцания печки, что видела каждый день, и посмотрела на Ладимира Мечеславовича.

– Значица, так, красавица, оставляю тебе полдюжины моих молодцов. Будут тебя охранять.

– Что?! – возмутилась колдунья.

– То! – вызверился князь. – Будут! Тебя! Охранять!

– Да я лучше умру! На кой мне столько мужиков в доме?!

– Буянушка, – примиряюще пророкотал Горыня, – тебе незнамо как повезло, что Велислава с охранниками оказалась в твоем доме. Судя по амулетам, подготовились они к встрече серьезно. А раз так, то могут и повторить попытку.

– Да я их по стенке размажу!

– Да это тебя, девчонка ты неразумная, чуть по стенке не размазали! Коли б не было здесь моих ребят! Пока варлок не появился, вообще колдовство твое не действовало!

– Действовало! Я одному из них по голове чугунком с кашей засветила! Просто надо было волшебство по-другому использовать!

– А кашу-то не жалко? – вкрадчиво подначил варлок.

Ведьма взглянула на него и, внезапно рассмеявшись – совершенно невозможно было удержаться, – прислонилась к стенке и сползла, закрывая лицо ладонями.

– Ладно, пусть остаются, – когда смогла, смилостивилась она. – На одну ночь.

Поняв, что большего от сварливой колдуньи все равно не добиться, князь кивнул.

– Завтра, вернее, уже сегодня зайдешь. К обеду. Угощу тебя пряниками заморскими.

Буяна угукнула в ответ.

– Я бы тоже хотел остаться, – вдруг произнес варлок.

– Что?! – У ведьмы возникло отчетливое ощущение, что история повторяется.

– Очень опасаюсь, что вороги, кто бы они ни были, подумают, что мы решим, что этой ночью нападений можно не опасаться, и попробуют что-то более серьезное учудить.

– Да, ты прав, – важно кивнул князь. – Оставайся.

– Что?!!! – на несколько тонов выше. – А меня вы не хотите спросить?! – аж задохнулась от возмущения ведьма.

– Буяна, кто, в конце концов, тут князь?! – не выдержал Ладимир. – Я! Вот и будь добра подчиняйся!

– А чей этот дом?! Мой! Так что что хочу, то и буду делать! И никаких варлоков тут не будет!

Князь схватил ее за рукав и поволок в сени.

– Что ты себе позволяешь?! – прошипел он на ходу. – Ты чего мой авторитет перед варлоком чужеземным подрываешь?!

– Ты не понимаешь! Княже, помилуй! Не могу я, чтобы он остался!

– Почему?! – оторопел Ладимир.

– Я ему нравлюсь! – отчаянным голосом прошептала ведьма.

Пораженный глупостью высказанного, князь уставился на впервые при нем покрасневшую ведьму. И захохотал.

Колдунья насупилась.

– Ох, потешила, – вытирая слезы, попытался успокоиться князь. – Ладно-ладно. Молчу. Но скажи мне, ради богов, почему Лихослав остаться не может? Неужто думаешь, что приставать будет, да не отобьешься? Или, – мужчина хитро прищурился, – может, боишься, что не захочется отбиваться?

– Я просто не хочу! – Ведьма топнула ножкой, от чего сверху что-то посыпалось.

– Ну уж нет, моя милая. Мне своих чародеев терять не хочется. А поскольку опасность и вправду есть… молчи и слушай!.. Поскольку опасность есть, пусть варлок на эту ночь останется. И меня не волнуют ваши глупости. Это приказ. Все, я пошел. Жду тебя завтра.

И Ладимир поспешил ретироваться, пока ведьмочка не пришла в себя и не запулила ему в спину чего-нибудь тяжеломагического.

Разумеется, ничего бросать князю в спину Буяна не стала. Хотя ой как хотелось.

Оставив дружинников с телами ворогов поверженных разбираться и устраиваться, ведьма кивнула варлоку на лестницу. Подойдя к одной из светлиц на верхнем этаже, колдунья толкнула дверь и вошла внутрь со словами:

– Это твой покой на сию ночь. – Помолчала и добавила: – Ее остаток.

Потом похлопала рукой по сундуку:

– Тут постель.

На этом посчитав свои обязанности хозяйки выполненными, она решительной поступью направилась к выходу. Однако не тут-то было: варлок перехватил ее за запястье:

– Что-то не так, Буянушка?

Ведьма попыталась вырвать руку. Сделать это без колдовства не получалось.

– А то ты не знаешь!

– Не знаю – скажи мне!

Колдунья еще раз дернула руку на себя.

– Ты злишься, что я напросился остаться у тебя?

– Да! И на то, что ты разрешения не у меня просил, а через князя!

– Я знал, что ты откажешь!

– Конечно, отказала бы!

– Так чего ты злишься?! Я действительно считаю, что ты в опасности, поэтому и сделал то, что посчитал необходимым, чтобы потом не жалеть. Я, знаешь ли, считаю, что жизнь дороже капризов сиюминутных. Даже твоих.

– Все равно ты не имел права так поступать! И ведь что самое противное – ты ни капли не сожалеешь!

– Нет! Я сделал то, что посчитал более разумным в этой ситуации.

Ведьма зло посмотрела на варлока и прошла мимо него к двери, благо руку он все-таки выпустил. Выпустить-то выпустил, но тут же вновь ухватился за нее:

– А как насчет поцелуя на ночь?

Буяна, не раздумывая, замахнулась для пощечины. Варлок тут же перехватил ее вторую руку, поднес ее к губам и поцеловал каждый пальчик, пока колдунья оторопело смотрела на это безобразие.

– Благодарствуй, именно это я и ждал.

На этих словах ведьма все-таки пришла в себя, вырвала руки, бросила в варлока здоровенный огненный шар, который, впрочем, никакого вреда тому не причинил, и ушла, громко хлопнув дверью.

Чародей подумал, что намного тяжелее, чем заклятие пламенное, будет погасить пожар в сердце… да и в теле. А ведьма подумала: «Ну и денек!»


Ночь, несмотря на все страхи варлока, прошла спокойно. Утро же наступило восхитительное. Свежее, нежное, щедрое на краски. Из окна веяло прохладой и заманчиво светило солнышко. Дом просыпался. Город же за воротами уже бурлил, но не настолько, чтобы нарушить чем-то томную сладость последних минут, что Буяна нежилась в постельке.

Почуяв, что хозяйка проснулась, в светлицу пожаловал Веденя. Принес молочка и ягод – малина так сама в рот и просилась. Девушка окончательно уверилась, что жизнь просто замечательна.

– А что, хозяйка, надо сегодня на базар идти, – подал голос домовой.

– Надо, Веденя, надо, – умильно согласилась колдунья. – Ты список составь, все что скажешь куплю.

– Как же, как же. Составил ужо.

– Не разоримся?

– Не разоримся. Ты ведь еще амулетики дружинникам княжеским на осмотр взяла, так?

– Так, – не стала спорить она. И откуда он все знает?

– Тоже денежка. Князюшка всегда хорошо платит. Да и так у нас много чего есть. А денежка за амулетики все расходы покроет: и всегдашние, и что вчера убыток принесли. Я вот даже думаю…

– Ну говори же, не бойся. Я сегодня добрая.

– Ну так это… Надо бы хозяйство расширять.

– Да куда ж его расширять-то, Веденя? Мы вот и кота завели, как ты хотел. Двор вон какой. Коня мне не надо. Будет же простаивать без дела. Кто тебе еще нужен?

– Ну вот корову было бы хорошо, – мечтательно закатил глазки домовой.

– О нет, Веденюшка, только не корову! Ну куда мы с коровой! Да нам и так каждый день и вечер молоко, творог и масло люди приносят, и мы за это медяшки не платим!

– Ну собаку там, на худой конец.

– Зачем нам собака? У нас же Череп есть!

– А вот бы была собака, то не прорвались бы бесшумно те тати!

– Веденюшка, я просто защиту колдовскую перестрою, и так будет шуметь, коли сунется кто, сам не рад будешь!

– Ну вообще-то я приглядел уже…

– Что?! Собаку?!

– Нет, пополнение.

– Какое пополнение? Не пойму ничего.

– Ну это… чтоб и тебе было хорошо, и нам.

– Кому – нам? Кого ты присмотрел? Говори яснее, Веденя.

– Ты только сразу не кричи, хозяйка, а обдумай все хорошо. У тебя иногда это получается. Мужа тебе надобно, хозяюшка!

– Какого мужа?

– А вот это я и присмотрел. Варлок-то этот ничего так. Выходи за него, хозяйка. Мужик хозяйственный, сразу видно. Полезен в доме будет. Опять же конь есть. А это сразу хозяйству прибыток. Конюшню построим, амбар, зерна накупим. Кобылку ему, чтобы не скучал, приобретем. Жеребята опять же. Амбарника я знакомого знаю. Переманить можно. Буду над ним хозяином ходить. Дворы объединим, огородик сообразим. А там, глядишь, и детишки пойдут. А это опять же токмо польза. Видишь, сколько хорошего! А какая у него Уладочка!

Ведьма почувствовала, что звереет.

Глянув, как загораются зеленым чародейством глаза хозяйки, домовой тихо ойкнул и мигом сгинул.

Буяна же принялась думать, как найти это чудо, но потом плюнула и еще долго смеялась, вспоминая особенно удачные моменты в манифесте рачительного домового.


Спустившись через какое-то время вниз, ведьма обнаружила, что все дружинники уже пристроены к хозяйственным делам во дворе: кто дрова колет, кто воду таскает, кто солому на крыше сарая меняет, кто двор подметает. Судя по расположенности Ведени, это варлок их так озадачил, решила колдунья.

В горнице сидел один Лихослав. На нем кроме штанов была надета только неподпоясанная домашняя рубаха, подчеркивающая широкую спину. «А хорошо, что он не костлявый», – невесть отчего подумала колдунья. Волосы русые он сегодня в косу не собрал, так оставил. И выглядел как-то необычайно уютно. Буяна даже умилилась: будто он не первый год в дом вхож, будто она уже тысячу раз вот так его видела. Вообще, хотелось подойти к нему, обнять, прижаться к спине его и пожелать…

Хоть и сидел варлок к лестнице спиной и скрипа никакого под ногами волшебницы не было, а стоило девушке начать спуск, как:

– Доброе утро, милая… – Вот именно этого и пожелать. – Смотри, какое солнце поднялось! Загляденье!

Девушка обогнула чародея и прислонилась боком к столу перед ним. Он поднял на нее чистые, невинные глаза, которые не давали ни малейшей возможности к чему-нибудь придраться.

– Как спалось? – немного хрипло спросила она.

– А как может спаться, когда я знаю, что через стенку ты в постельке почиваешь?

Буяна подумала, что зря вчера она ограничилась одной пощечиной, вернее, ее попыткой. «Он нарочно меня дразнит», – подумала она и ласково улыбнулась.

– А мне – так прекрасно.

Варлок одобрительно на нее смотрел.

– Не стой, милая, садись, творожку со сметанкой да вареньицем откушай. Чаек скоро будет. Не стесняйся меня, краса ненаглядная.

«А может, и прав Веденя – где я еще найду мужика, что сможет и за пояс меня заткнуть, и слово ласковое молвить, да к месту. И частенько первое оно же второе. Хм, да что же это ты ко мне как лист банный пристал?»

Ведьмочка нашла все обещанное, расставила на столе и присела. Варлок подпер щеку рукой, разглядывая все это добро. Буяна снова ему улыбнулась:

– Ну поведай мне все-таки, что ты вчера хотел рассказать, до того как мы тут бои потешные устроить сподобились!

Лихослав словно задумался: на самом деле просто любовался да наслаждался.

– Да странное кое-что обнаружил я в доме, что мне князь отрядил. Очень уж странное. Хотел с тобой посоветоваться. Может, это обычаи в Зареславе такие, да я просто не знаю их.

– Что же такое там странное? – пожала плечами колдунья, засовывая в рот огромную ложку с творогом, обильно политым черничным вареньем. – Я много раз там бывала и ничего странного не видала.

– А за досками смотрела?

– Какими досками?

– Какими стены обшиты изнутри. Кстати, зачем?

– Нет, зачем мне доски-то отрывать?

– Вот это и показать хочу.

– Хорошо, зайду посмотрю. Только сначала мне надо на базар, а позже – к князю. Подождут твои доски до обеда?

– Подождут, Буянушка.

Ведьмочка поставила рядом с собой кружку и вопросительно посмотрела на варлока, тот кивнул. Разлив чай, они еще какое-то время сидели молча, похлебывая оный да закусывая плюшками-ватрушками. Солнышко ласково светило в оконце. Посвистывала-заливалась пташка какая-то. Со двора раздавалось азартное хэканье рубящего дрова дружинника. Шваркала метла по земле утоптанной. Кто-то смеялся вдалеке. Белые красным расшитые рушники покачивались от ветерка легонького. Хорошо было до невозможности.

– А ведь этой ночью меня могли убить. – Буяна глянула в кружку и укусила ватрушку.

Варлок внимательно смотрел на колдунью, ожидая продолжения. Казалось, он может так просидеть вечность, столько терпения и понимания было в его взгляде.

– Лихослав, я же простая ведьма. Я хоть и люблю позабавиться иногда и с дружиной в бой вылететь иной раз не откажусь, да только не мое это – опасность ожидать из-за каждого угла. Видеть убийцу в каждом прохожем, вечно готовиться к нападению. Я дом свой люблю. Домовой у меня хороший. Даже вот Кузьму, кота, люблю, хоть и ссоримся мы с ним по пять раз на дню. Нравится мне людям помогать: лечить, гадать, с нечистью разбираться, заговоры на всякое доброе дело творить.

Она замолчала.

– Я понимаю, милая. Все понимаю.

– Понимаешь? Да как же ты можешь понять? – Она подняла на него глаза раскосые зеленые. – Думаешь, я тебя не знаю? У меня и подруги в других княжествах есть, да и на шабаши я летаю каждую луну. Знаменитый варлок Лихослав – гроза злодеев и чудищ! Сколько битв ты прошел? Сколько раз с чудищами разными сходился не на жизнь, а на смерть? Сколько дорог тобою исхожено? Сколько шрамов у тебя на теле? Сколько – в памяти? Что за жизнь это такая – путь бесконечный, дорога, вдаль уходящая? Что за сердце такое – что только чужбине радо? Разве понять тебе ведьму, которая только в гости да на шабаш летает?

В глазах варлока заворочалось что-то – то ли зверь лютый, то ли сердце-боль потревоженная.

– И откуда ты все знаешь, ведьма простая? – Тих был голос его, угрюм. – Мордашка миленькая, а головка твоя как ларец волшебный: сколько времени есть – открывай его, а все равно дно потайное еще останется. Что могу я сказать тебе, милая? Глаза твои все видят, так пусть и правду-истину в словах моих усмотрят… Я же начинал как все: добрым молодцем, что только подвигов жаждет. Сила колдовская и тогда была немереная. Нравилась мне жизнь такая беспутная. По горам, по долам, по дорогам и тропиночкам, из города большого белокаменного в деревеньку махонькую. От одного подвига к другому приключению, с одного пира на другую гулянку, меда да пиво, девки загульные да молодухи красивые на сеновалах. Колдовать да мечом махать. Было в этом что-то такое – хмель вольницы, дурман ветра с далей дальних, стук копыт доброго коня, что как друг. Удаль молодецкая да сила чародейская. Вороны мудрые да клубочки-проводники путь укажут. Даждьбог-дедушка с солнышка тучи рукою отведет. Перун милостью не обойдет. Чародеи, что постарше, меня всегда привечали. Князья лаской не обходили. Ничего другого мне и ненадобно было.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5