Бог здесь был, но долго не задержался (сборник рассказов)

Само собой, когда она лежала, живот втягивался и его практически не было видно, а когда одевалась, носила бандаж -- в него можно запихнуть бочку с пивом. И вот, когда он увидел ее безобразную фигуру "на фоне трепещущих на ветру штор, то сказал себе: "Все, это в последний раз! Такие развлечения не для меня". И все только потому, что у нее не было совершенных женских форм, а на меньшее он не соглашался. Любовь, желание -все равно. У него самого тело микеланджелевского Давида; он знал об этом, гордился постоянно за собой следил, за своей фигурой,-- зачем же ему довольствоваться тем, что несовершенно? Почему ты смеешься, Денникот?
      -- Да нет,-- Стив попытался прикрыть рот,-- собственно говоря, я не смеялся, просто улыбнулся.
      Рассказ Крейна показался ему любопытным, но он не мог избавиться от мысли, что Крейн, судя по всему, любил брата в силу не тех причин,-вероятно, заблуждался насчет него. Жаль, между прочим незнакомую девушку, брошенную, оставленную в одиночестве в темной комнате беспощадным атлетом: только что занимался с ней любовью, и она ничего не понимала -- почему это он сбежал?
      -- Ну что, продолжать мне рассказывать о брате? -- засомневался Крейн.
      -- Само собой! Вот я умер бы -- и каким предстал бы мой образ на следующий после похорон день?..
      -- Во всем виноваты эти отвратительные спичи, которые каждый норовит произнести,-- прошептал Крейн.-- Если не проявить осторожности -- напрочь испоганят образ навсегда отнимут его у тебя.-- снял очки, протер толстые линзы; руки у него тряслись.-- Ах, эти проклятые руки!
      Водрузил очки на нос, положил руки на стол и крепко прижал их к крышке, чтобы унять дрожь.
      -- Ну, а что ты скажешь о себе, Денникот? Совершил ты когда-нибудь в своей жизни бесполезный, вредный, даже пагубный для себя поступок, отстаивая что-то нравственно чистое, бескомпромиссное, и если бы ты поступил иначе, то до конца жизни помнил бы это и стыдился?
      Стив колебался не зная что ответить. Не имея привычки к самоанализу, он считал, что только тщеславным людям нравится рассуждать о своих добродетелях. Но Крейн ждет ответа -- он ведь открылся перед ним, обнажил душу...
      -- Ну... да,-- наконец выговорил Стив.
      -- А что произошло?
      -- По сути дела, ничего грандиозного...
      Стив еще более смутился; но чувствовал, что Крейну необходимы его признания,-- обмен интимными подробностями поможет вынести груз скорби. Да и сам он заинтересован рассказом Крейна, крайностью его взглядов, почти комичным потоком воспоминаний о брате. Его поразило, какую важность придает он самому незначительному, легкому жесту, как выискивает смысл в самых тривиальных вещах,-- и это придает особое достоинство анализу любой мелочи.
      -- Однажды на пляже в Санта-Монике,-- начал Стив свою повесть,-- меня избили, и я знал, что это обязательно случится...
      -- Очень хорошо! -- ободряюще кивнул Крейн.-- Многообещающее начало...
      -- Ах, черт подери, все это пустяк, ерунда!
      -- В нашей жизни пустяков не бывает. Давай дальше.
      -- Был там один верзила,-- постоянно ошивался на пляже и ко всем приставал. Обычный идиот, таких порождает злоупотребление физической культурой,-- круглые мышцы на руках, размером с баскетбольный мяч.
      Однажды я посмеялся над ним в присутствии девушек, и он сказал, что я нанес ему оскорбление и, если не принесу извинения, мне придется с ним драться. Я, конечно, был не прав, но наглел, чувствуя свое интеллектуальное превосходство, хотя и понимал это. Знал: даже если пойду на извинения, это его не спасет -- девушки все равно будут смеяться над ним. И я заявил: "Никаких извинений!" Пришлось драться с ним там, прямо на пляже. С дюжину раз он отправлял меня в нокаут и вообще чуть не отправил меня на тот свет.
      -- Отлично! -- снова одобрительно кивнул Крейн.-- Замечательно!
      -- Потом... была одна девушка, которую я очень хотел...-- Стив осекся.
      -- Ну и что?
      -- Ничего. Пока я еще этого для себя не выяснил.
      До сих пор он был уверен, что этот эпизод с девушкой только подчеркивает его честность: вел себя, как сказала бы мать, как истинный джентльмен. Но не уверен, что его мать и мать Крейна нашли бы общий язык... Крейн постоянно приводит его в смущение.
      -- Как-нибудь в другой раз,-- отговорился он.
      -- Обещаешь?
      -- Обещаю.
      -- Ты меня не разочаруешь?
      -- Нет; думаю, что нет.
      -- О'кей! Пошли отсюда.
      Счет оплатили пополам.
      -- Заходите еще, ребятки! -- пригласила официантка.-- снова поставлю для вас пластинку.-- И засмеялась, а большие ее груди затряслись.
      Она довольна, что эти двое посидели за ее столиком: один-то очень даже ничего, привлекательный; а второй, очкарик этот, видно, большой шутник. Развлекли ребятки, помогли скоротать нудный вечерок.
      По дороге домой Крейн уже не вел машину как старая дама после третьего урока вождения, а ехал очень быстро, держа баранку одной рукой, мурлыкая себе под нос мотив "Даунтаун",-- казалось, сейчас ему абсолютно все равно, жив он или мертв. Внезапно он прекратил мурлыкать, и, резко сбросив скорость, снова поехал очень осторожно, даже робко.
      -- Денникот,-- задал он вдруг вопрос,-- как ты собираешься распорядиться своей жизнью?
      -- Кто знает? -- Стив пришел в замешательство от такой странной манеры ведения беседы -- ни с того ни с сего с одной важной темы перескакивать на другую.-- Поеду на побережье -- буду делать электронное оборудование или преподавать: женюсь на богатой девушке...
      -- А где ты собираешься заниматься электроникой?
      -- На фабрике у своего отца,-- это бизнес наших предков. Ни одна сверхсложная ракета не взлетит без сверхсекретного устройства Денникота... как, бишь его, называют...
      -- Нет,-- Крейн покачал головой.-- Не станешь ты этим заниматься. И преподавать тоже не будешь. У тебя душа отнюдь не дидактика. Мне кажется, впереди тебя ждет какая-то опасная авантюра.
      -- Ты уверен? Ну спасибо. А как ты собираешься распорядиться своей жизнью?
      -- У меня все идет по плану,-- сказал Крейн.-- Я собираюсь поступить на лесоохранную службу. Буду жизнь в хижине на вершине горы -- следить, чтобы не возникали пожары, охранять первозданную природу Америки.
      "Ничего себе амбиции,-- подумал Стив, но заметил только:
      -- Тебе там будет ужасно одиноко.
      -- Ну и что? Только на пользу. Стану много читать. И к тому же люди у меня особого восторга не вызывают, я им предпочитаю деревья.
      -- Ну а что насчет женщин? У тебя будет жена?
      -- Ну какая женщина польстится на меня, скажи на милость! -- прохрипел Крейн.-- Я вроде человека, которого в Нью-Йорке бросили после новогодней вечеринки в районе притонов. А мне нужна женщина только самая лучшая, красивая, умная, самая любящая. Нет, мне не подходит какая-нибудь бедная замухрышка, выброшенная на улицу в субботнюю ночь.
      -- Ну что ты, вовсе ты не такой уж...
      В глубине души он, конечно понимал, что увидев Крейна в компании красивой девушки, немедленно испытаешь сильнейший шок.
      -- Не нужно никогда лгать друзьям! -- упрекнул Крейн.
      Опять газанул и помчался как безумный, словно его окатила волна неизведанных чувств, словно новое представление о себе самом целиком им овладело. Стив сидел весь напрягшись, прижимаясь к дверце,-- неужели всему младшему поколению семьи Крейнов суждено судьбой столкнуться со смертью на калифорнийских дорогах за одну неделю?
      Дальше ехали молча до самой университетской библиотеки. Крейн остановился по-прежнему сутулясь, откинулся на спинку сиденья. Стив вышел из машины; на крыльце библиотеки стояла Адель, окруженная троицей молодых парней -- он не знал ни одного из них. Адель, увидев, что он вылезает из автомобиля, сразу направилась ему навстречу. Избавиться бы от Крейна, до того, как она подойдет.
      -- Ну ладно, пока! -- бросил он приятелю не спуская глаз с приближающейся Адели. И правда какая у нее необычная походка -- ненарочитая, будоражащая душу...
      Крейн сидел на месте водителя, поигрывая ключами от зажигания, с видом человека до конца неуверенного, что сказано последнее важное слово и наступило время уходить.
      -- Денникот...-- начал было он и осекся.
      Адель, с решительным выражением лица, уже стояла перед Стивом; в сторону Крейна даже не поглядела.
      -- Ну, спасибо тебе,-- иронически промолвила она.-- Большое спасибо за ланч.
      -- Я ничего не мог поделать...-- пытался объяснить Стив.-- Мне нужно было съездить тут кое-куда...
      У меня нет привычки общаться с людьми, не выполняющими обещания, которое дали,-- отпарировала Адель.
      -- Я все тебе позже объясню...-- пробормотал Стив.
      Единственное его желание -- чтобы она поскорее ушла -- от него, от Крейна, который за всем спокойно наблюдал сидя за баранкой.
      -- Тебе нечего мне объяснять.-- И Адель пошла прочь.
      Стив пытался обратить свои сомнения в ее пользу: вероятно, она не знает, кто такой этот Крейн и что его брат погиб в субботу вечером. Но все же...
      -- Мне очень жаль, что из-за меня у тебя не состоялось свидание,-проговорил Крейн.
      -- Забудь об этом,-- ответил Стив,-- она передумает.
      Крейн посмотрел вслед Адели -- лицо холодное, суровое, как у судьи,-- и пожав плечами отвернулся.
      -- Спасибо тебе, Денникот. Спасибо, что приехал со мной к этому дереву. Ты совершил сегодня добрый поступок -- дружеский поступок. Ты даже не представляешь, как мне помог. У меня ведь нет друзей. Единственным моим другом был брат. Не поехал бы ты со мной и не дал бы мне выговориться -- не знаю, дожил ли бы я до вечера. Прости, если слишком много болтал.
      -- Вовсе ты не много болтал!
      -- Мы еще увидимся, Денникот?
      -- Непременно! Обязательно съездим как-нибудь в этот ресторанчик на берегу, послушаем опять твою любимую пластинку "Даунтаун". Думаю -- скоро.
      Крейн сидел выпрямившись, робко улыбаясь, казалось счастливый словами Стива, словно ребенок, только что получивший подарок. Если бы Стив стоял сейчас рядом с ним -- крепко бы его обнял. Впереди Крейна ожидают тревоги, горечь одиночества, но Стив все же ему завидовал. У Крейна есть способность к печали, к скорби; после дня, проведенного с этим утратившим брата мальчишкой, он, Стив осознал, что способность к печали, к скорби -- это и способность к жизни.
      -- "Даунтаун",-- тихо произнес Крейн; завел мотор и тронулся с места, весело помахивая ему рукой. Поехал к родителям, домой; там его ждут мать с отцом, и в глазах у них застыла печаль, потому что они чувствовали: если одному из их двоих сыновей суждено было умереть, они предпочли бы, чтобы умер этот!
      Стив снова увидел Адель: возвращается к нему, спускаясь с крыльца библиотеки. издалека ясно: приступ гнева миновал; вероятно, она даже извинится перед ним за свою выходку. Посмотрев вдруг на Адель глазами Крейна, он почувствовал, что ему хочется отвернуться; нет желания разговаривать с ней.
      Нужно подумать о ней, вообще обо всем... Вдруг он вспомнил, как ему стало до боли жаль ту девушку, с большим, отвисшим животом, ушла навсегда из жизни любимого только потому, что светлой, лунной ночью внезапный порыв ветра отогнал штору от окна.
      Все же он снова повернулся к Адели и, когда она подошла к нему, улыбнулся в знак приветствия. Крейн сегодня многому научил его,-- только не тому, вероятно, чему стремился научить.
      -- Хэлло! -- Стив не слишком искренне глядел в эти молодые, голубые глаза, оказавшиеся вровень с его глазами.-- Я не терял надежды, что ты вернешься.
      Никогда он теперь не проснется утром чувствуя себя, как прежде, отлично.