Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мир и Верхний Мир - Венок из звезд

ModernLib.Net / Научная фантастика / Шоу Боб / Венок из звезд - Чтение (стр. 5)
Автор: Шоу Боб
Жанр: Научная фантастика
Серия: Мир и Верхний Мир

 

 


В джипе с брезентовым верхом его посадили на заднее сиденье рядом с капралом, и машина тут же рванула с места. Снук успел заметить два «лендровера» с надписью «Панафриканская информационная служба». Когда джип миновал проходную шахты, он с интересом отметил, что четыре бронемашины, стовшие у ограды еще прошлым вечером, исчезли. Между зданиями на территории шахты сновали люди, но уходящие к югу трубы, обычно темные от несущейся в них пыли, сегодня просвечивали насквозь — свидетельство того, что под землей никто не работал.

Зная, что прежде работа на шахте не прекращалась ни на один день, Снук понимал, что это, несомненно, оказывает влияние на всю экономику страны. Возникший конфликт был конфликтом между новой Африкой и старой, между современными амбициями и древними страхами. Президент Поль Огилви и полковник Фриборн — люди одной породы, авантюристы. Их выдержка и отсутствие принципов помогли им вырвать лакомый кусок из тела Африки. Огилви прилагал немалые усилия, создавая образ Баранди как республики с широко развитой экономикой, экспортирующей лекарственную ромашку, инсектициды, кофе, кальцинированную соду и кое-какую электронику. Но именно алмазные копи «сделали» страну, и именно они поддерживали ее существование. Снуку не составило труда представить ярость президента по поводу закрытия национальной шахты номер три.

Однако самое интересное заключалось в том, что ни Огилви, ни Фриборн до сих пор не представляли в полной мере, что им противостоит и сколь сильна решимость шахтеров не спускаться больше в шахту. Одно дело, не видя призраков, счесть их результатом массовой истерии, и совсем другое, находясь в темном туннеле в нескольких километрах от поверхности, наблюдать за процессией молчаливых светящихся фигур, медленно поворачивающих головы и кривящих рты, выражая тем самым какие-то свои, неизвестные людям эмоции. Рокот мотора, запах бензина, облупившаяся краска автомашины, утренняя свежесть ветра — все это казалось Снуку квинтэссенцией нормальной жизни, а в такой обстановке даже ему самому с трудом верилось в существование призраков.

За всю поездку по тряской дороге до Кисуму и дальше, к новому комплексу правительственных зданий, раскинувшемуся на восьмидесяти гектарах парка, Снук не проронил ни слова. Архитектурные ансамбли в кубистском стиле слегка смягчались островками джакаранд, пальм и пышных южно-африканских каштанов. Почти в центре комплекса располагался дворец президента, окруженный небольшим озером, достаточно, впрочем, живописным, чтобы скрыть тот факт, что оно с успехом выполняет функции крепостного рва. Джип пересек мост и остановился у входа в резиденцию. Минутой позже Снука проводили в кабинет с высокими окнами, отделанный полированным деревом и венецианским стеклом. У стола неподалеку от окна стоял президент Огилви. Выглядел он лет на пятьдесят. Тонкие губы, узкий нос и высокие скулы делали его в глазах Снука похожим на европейца в темном гриме. Одет он был совершенно так же, как на всех фотографиях, что доводилось видеть Снуку: синий костюм строгого покроя, белая рубашка с жестким воротником и узкий галстук из синего шелка. Снук, обычно не обращавший на такие вещи внимания, вдруг застеснялся своей неряшливой одежды.

— Садитесь, мистер Снук, — сухо, бесцветным голосом сказал Огилви.

— Насколько я понимаю, с полковником Фриборном вы уже знакомы.

Снук повернулся и увидел Фриборна. Тот стоял в затененном углу, сложив руки на груди.

— Да, я встречался с полковником, — ответил он и сел в кресло.

Фриборн разнял руки. Мускулы под короткими рукавами форменной рубашки чуть напряглись, золотой набалдашник трости блеснул, как маленькое солнце.

— Когда вы разговариваете с президентом, следует обращаться к нему по форме.

Огилви поднял тонкую руку.

— Оставь, Томми, мы здесь по делу. Мистер Снук, — Гилберт, если не ошибаюсь, — как вы понимаете, у нас возникла проблема. Очень дорогостоящая проблема.

— Я понимаю, — кивнул Снук.

— Существует точка зрения, что в этом повинны вы.

— Это не так, — Снук бросил взгляд на Фриборна. — Более того, разговаривая с этой, как вы выразились, «точкой зрения» два дня назад, я дал полковнику хороший совет, как решить эту проблему. Но его мой совет не заинтересовал.

— И в чем же заключался ваш совет?

— Призраков можно увидеть только через магнитолюктовые очки. Если забрать у шахтеров очки и провести в шахте освещение, призраков не будет. Впрочем, сейчас уже поздно об этом говорить.

— Вы по-прежнему утверждаете, что призраки существуют?

— Господин президент, я не только видел их, но и сфотографировал. — Снук, увлекшись, слегка наклонился вперед, но тут же откинулся на спинку кресла, сожалея, что упомянул о снимках.

— Об этом я тоже хотел поговорить. — Огилви достал из коробки тонкую сигару и облокотился на край стола, потянувшись за зажигалкой. — Полковник Фриборн утверждает, что вы извлекли пленку из фотоаппарата в его присутствии, и на ней ничего не было. Как вы можете это объяснить?

— Никак, — просто ответил Снук. — Я могу только предположить, что излучению, посредством которого мы видим этих призраков, требуется больше времени для проявления на фотопленке.

— Чушь! — спокойно произнес Огилви, разглядывая Снука сузившимися помутневшими глазами.

Снук отчетливо понимал, что предварительное собеседование закончилось и сейчас начнется серьезный разговор.

— Я слабо разбираюсь в этих вещах, — сказал он, — но теперь, когда в Кисуму начали прибывать ученые из Штатов, быть может, мы лучше поймем, что происходит.

— Вы разговаривали с кем-нибудь из этих людей?

— Да. Чуть позже сегодня я должен буду встретиться с доктором Амброузом. — Снук едва удержался, чтобы не добавить: не появись он в назначенное время, это вызовет разговоры. Но он понимал, что с Огилви они говорят на двух разных уровнях, один из которых слов не требует.

— Доктор Амброуз. — Огилви сел за стол и сделал пометку в блокноте.

— Как вы знаете, я всецело одобряю визиты туристов в Баранди, но было бы крайне неразумно заманивать их сюда преувеличенными сведениями о том, что страна может предложить. Признайтесь, Гилберт, вы подделали эти фотографии?

Снук разыграл оскорбленное достоинство.

— Я понятия не имею, как это можно сделать, господин президент. И даже если бы я знал, зачем мне это?

— Этого я тоже не понимаю, — Огилви улыбнулся, словно соболезнуя ему. — Если бы я мог предположить мотив…

— Как фотографии попали к представителям прессы? — спросил из своего угла Фриборн.

— О, вот это моя вина, — ответил Снук. — В тот вечер я отправился в город выпить и встретил Джина Хелига из «Ассоциации прессы». Мы заговорили о призраках, и тут я вспомнил, что сунул пленку в карман. Достал, и можете себе представить мое удивление, когда Джин заметил там изображения.

Огилви мрачно усмехнулся.

— Могу.

Снук счел более безопасным вернуться на твердую почву.

— Главная проблема заключается в том, господин президент, что так называемые призраки действительно существуют, и шахтеры ни за что не пойдут туда, где они появляются.

— Это мы еще посмотрим, — произнес Фриборн.

— Я не верю в сверхъестественные явления, — продолжал Снук. — Думаю, тому, что я видел, должно быть простое объяснение, и единственным эффективным способом исправить положение будет найти это объяснение. Сейчас весь мир смотрит на Баранди…

— Не перегибайте палку. — В голосе Огилви послышалась скука. — Вы и так слишком много суетесь туда, куда вам соваться не следует… Готовы ли вы действовать в качестве официального посредника, если я дам разрешение на проведение в шахте научных исследований?

— Буду рад. — Снук с трудом скрыл удивление.

— Хорошо. В таком случае отправляйтесь на встречу с вашим доктором Амброузом и свяжитесь с управляющим шахтой Картье. Держите полковника Фриборна полностью в курсе ваших дел. Это все. — Огилви повернулся в своем вертящемся кресле и выпустил облако сигарного дыма в направлении ближайшего окна.

— Благодарю вас, господин президент. — Снук поднялся и, не оглядываясь на Фриборна, поспешно вышел из кабинета.

Беседа с президентом прошла лучше, чем он надеялся, и все же у него осталось тревожное ощущение, что его переиграли.

Подождав, когда Снук удалится из кабинета, Фриборн вышел из своего угла.

— Это плохо кончится, Поль, — сказал он, — если любая грязная обезьяна вроде этого типа будет безнаказанно уходить, отдавив нам пальцы.

— Думаешь, его следует пристрелить?

— Зачем тратить пулю? Достаточно полиэтиленового мешка на голову: это оставляет им время на раскаяние.

— Да, но, к сожалению, наша «обезьяна» — случайно или намеренно — сделала все необходимое, чтобы остаться в живых. — Президент Огилви встал и прошелся по комнате, оставляя за собой облака голубого дыма. Больше всего в этот момент он был похож на сотрудника крупной корпорации, занятого обсуждением плана сбыта продукции.

— Что тебе известно о его биографии?

— Только то, что мне следовало поставить на ней точку три года назад, когда у меня была такая возможность. — В забывчивости Фриборн поднял трость и приложил набалдашник к вмятине на голове.

— Он не так плох, Томми, как ты думаешь. Например, его предложение о том, чтобы отобрать у шахтеров магнитолюктовые очки, заслуживает внимания.

— Пришлось бы проводить освещение в шахте. Ты представляешь, сколько это стоит в наши дни? Если бы еще твоя атомная электростанция начала работать, когда планировалось!

— Новая система освещения обошлась бы значительно дешевле, чем полная остановка работ. И потом, дело не только в деньгах. — Огилви крутанул кресло и ткнул сигарой в сторону полковника. — Деньги для меня не много значат, Томми. У меня их больше, чем я смогу истратить. Единственное, чего я теперь хочу, это полноправное членство в ООН для Баранди, для страны, которую я создал. Я хочу, подходя к зданию ООН в Нью-Йорке, видеть среди всех остальных свой флаг. И поэтому алмазные шахты должны работать. Без них Баранди не протянет и года.

Взгляд Фриборна бегал по комнате, пока он подбирал слова для ответа. Давно зная о президентской мании величия, он не испытывал к его идеям никакой симпатии. Лидер государства, мечтающий о том, чтобы вывесить кусок тряпки в чужом городе за океаном, когда на границах страны, всего в нескольких километрах отсюда, стоят враги… Эти мысли наполняли Фриборна презрением и нетерпением, однако он привык скрывать их и ждал своего часа. Он приучил себя сдерживаться, даже когда президент развлекался с белыми и азиатскими шлюхами. Но близится день, когда он наконец сможет дать Баранди твердое военное руководство, по которому страна давно плачет. А пока нужно сдерживаться и укреплять свои позиции.

— Я разделяю твои мечты, — спокойно сказал он, вложив в эти слова всю искренность, на которую был способен. — И именно поэтому нам следует предпринять решительные шаги прямо сейчас, до того, как ситуация станет еще хуже.

Огилви вздохнул.

— Поверь, Томми, я вовсе не размяк. Я не стал бы возражать, если бы ты выпустил своих «леопардов» на эту рвань на шахте номер три, но сейчас, когда в стране находятся сторониие наблюдатели, этого делать нельзя. Прежде всего их надо убрать отсюда.

— Но ты только что дал им разрешение на посещение шахты!

— А что мне еще оставалось делать? Снук был совершенно прав, когда сказал, что сейчас на нас смотрит весь мир. — Огилви вдруг расслабился и улыбнулся, потом взял со стола коробку с сигарами и предложил ее Фриборну. — Однако ты сам прекрасно знаешь, как быстро миру надоедает следить за каким-то там клочком земли на краю света.

— А пока? — спросил Фриборн, принимая сигару.

— А пока я бы хотел — все это неофициально, разумеется, — чтобы ты устроил нашим ученым гостям из-за границы трудную жизнь. Ничего явного и скандального — просто кое-какие трудности.

— Ясно. — Фриборн почувствовал возврат доверия к президенту. — Теперь об этом парне из «Ассоциации прессы», о Хелиге. Устранить?

— Не сейчас. Ту ошибку исправлять уже поздно. Но в будущем держи его под наблюдением.

— Ладно. Я обо все позабочусь.

— Позаботься. И еще… Надо закрыть въезд в страну всем другим желающим. Найди какую-нибудь вескую причину отменить визы.

Фриборн, нахмурясь, задумался.

— Эпидемия оспы?

— Нет, это повредит торговле. Лучше какая-нибудь военная угроза. Например, нападение одного из наших соседей. Детали обсудим за ленчем.

Фриборн раскурил сигару, глубоко затянулся и, улыбнувшись с видом почти истинного наслаждения, произнес:

— Операция «Гляйвиц»? У меня есть несколько заключенных, от которых следовало бы избавиться.

Президент Огилви, в своем консервативном синем костюме выглядевший олицетворением образцового руководителя крупной корпорации, кивнул.

— Да. «Гляйвиц».

Улыбка Фриборна перешла в довольную ухмылку. Он никогда не изучал историю Европы, но название Гляйвиц, принадлежавшее маленькой точке на карте у границы Польши с Германией, осталось у него в памяти. Именно в Гляйвице нацисты провели операцию, опыт которой и Огилви, и Фриборн не раз использовали в своей карьере. Там в августе 1939 года гестаповцы инсценировали нападение поляков на немецкую радиостанцию и в качестве доказательств «преступления» своих соседей оставили трупы людей, которых одели в польскую военную форму и тут же застрелили. Нацистская пропаганда не замедлила использовать этот инцидент в качестве оправдания нападения на Польшу.

Полковник Фриборн всегда считал эту операцию превосходным образцом тактического искусства.

Когда около полудня Снук выбрался из такси у отеля «Коммодор», он все еще находился во власти подозрений к замыслам президента Огилви. Солнце висело прямо над головой, словно лампа без абажура. Он нырнул в призму тени от навеса у входа в отель, прошел через фойе, разделенное балюстрадой на два яруса, и, не обращая внимания на жест дежурного клерка, двинулся в бар. Старший бармер Ральф, едва завидев его у входа, молча поставил на стойку большой стакан, налил в него до половины джина «Танкерей» и разбавил ледяной водой.

— Спасибо, Ральф. — Снук сел на стул, уперевшись локтями в кожаную обивку стойки, и сделал несколько больших целительных глотков, ощущая, как внутри растекается прохлада.

— Тяжелое утро, мистер Снук? — Ральф изобразил на лице скорбную симпатию, как он всегда делал, общаясь со страдающими похмельем клиентами.

— Да, неважное.

— После этого вы почувствуете себя лучше.

— Знаю. — Снук сделал еще один глоток.

Такая сцена с точно таким же диалогом повторялась уже много раз, и Снуку всегда нравилось, что у Ральфа хватает понимания и такта не разнообразить устоявшийся ритуал: в подобные моменты общение на других уровнях отнюдь не доставляло ему удовольствия.

Ральф наклонился через стойку и, понизив голос, сказал:

— Вон те двое хотели вас видеть.

Повернувшись в указанном направлении, Снук увидел мужчину и женщину, которые разглядывали его с выражением сомнения и надежды на лицах. В уме мгновенно возникла оценка: красивые люди. Что-то в них было общее: оба молодые, безупречного вида, с ясными приятными лицами, словно сработанными талантливым скульптором. Но особое внимание Снука привлекла женщина. Изящная, с умными серыми глазами и полными губами, хладнокровная и чувственная одновременно. При виде ее у Снука возникла пугающая мысль о том, что вся его прежняя жизнь была сплошной ошибкой, и что именно такой приз он заслужил бы, избери он жизнь в сияющих городах цивилизованного мира. Снук взял со стойки свой стакан и двинулся к их столику, чувствуя себя неловко от укола ревности, который он испытал к поднявшемуся навстречу мужчине.

— Мистер Снук? Я — Бойс Амброуз, — произнес мужчина, пожимая его руку. — Я вам звонил.

Снук кивнул.

— Можно просто Гил.

— Позвольте представить вам Пруденс Девональд. Мисс Девональд работает в ЮНЕСКО, и, насколько я понимаю, у нее тоже к вам дело.

— Сегодня мне везет, — Снук произнес это автоматически, присаживаясь за столик. Мысли его в этот момент были заняты перевариванием информации о том, что они не муж и жена, как он почему-то предположил. Заметив, что девушка окинула его откровенно оценивающим взглядом, Снук во второй раз за этот день осознал, что одежда его едва-едва прилична, да и то только потому, что ткань, из которой она сшита, практически вечная.

— Сегодня вам не совсем везет, — сказала Пруденс. — Скорее даже наоборот. Одна из моих задач в Баранди состоит в том, чтобы проверить вашу квалификацию как преподавателя.

— Какую еще квалификацию?

— Вот это мое заведение и интересует, — произнесла она, не скрывая своей враждебности, что расстроило Снука и одновременно вызвало у него привычную ответную реакцию.

— Вы работаете в слишком любопытном заведении, — произнес он, глядя ей в глаза.

— В английском языке, — сказала Пруденс вызывающе назидательным тоном, — слово «заведение» может означать помимо всего прочего и коллектив его сотрудников.

Снук пожал плечами.

— Оно с равным успехом может означать «сортир».

— Я только что собирался заказать для нас парочку коктейлей, — быстро вмешался Амброуз, обращаясь к Снуку. — «Кэмп Харрис», например… Вы не откажетесь?

— Спасибо, Ральф знает, что мне нужно.

Амброуз двинулся к бару. Снук откинулся в кресле и, взглянув на Пруденс, решил, что она одна из самых красивых женщин, которых он когда-либо встречал. Единственное, что в какой-то степени нарушало совершенство ее лица, были верхние зубы, слегка скошенные внутрь, но почему-то Снуку казалось, что это даже подчеркивает аристократизм ее облика. «До чего хороша, — подумал Снук. — Она, конечно, высокомерная дрянь, но до чего хорошо!»

— Может, нам следует начать все сначала, — сказал он. — Где-то мы не туда…

Голос Пруденс слегка потеплел.

— Наверное, это моя вина. Мне следовало догадаться, что необходимость отвечать на вопросы в присутствии третьего лица вас смутит.

— Не смутит, — Снук сделал вид, что подобное предположение его несколько удивило. — Но чтобы у вас не было на этот счет никаких иллюзий, скажу сразу: я не собираюсь отвечать на ваши вопросы.

Она смерила его недовольным взглядом, но в этот момент к столику вернулся Амброуз, держа в руках бокалы со спиртным. Он сел и с удивлением взглянул на счет.

— Здесь какая-то ошибка, — сказал он. — Этот заказ стоит втрое дороже предыдущего.

— О, это я виноват, — Снук поднял свой стакан. — Я обычно заказываю джин пивными стаканами, чтобы не бегать каждый раз туда-сюда. — Он взглянул на Пруденс и добавил: — Мне, право, неловко.

Пруденс поджала губы.

— Интересно было бы узнать, как вам удается столько пить и работать учителем?

— Гораздо интереснее, — вставил Амброуз нетерпеливо, — было бы услышать из первых уст рассказ…

Снук прервал его, подняв руку.

— Подождите минуту, Бойд.

— Бойс.

— Извините. Бойс. Мне тоже очень интересно было бы услышать, почему эта молодая особа все время лезет в мои личные дела?

— Я сотрудник ЮНЕСКО. — Пруденс достала из сумочки серебряный значок. — А это означает, что ваш заработок…

— Мой заработок, — перебил ее Снук, — состоит, как правило, из одного ящика джина и одного пакета кофе на каждые две недели. Ту наличность, что у меня есть, я зарабатываю ремонтом автомобильных двигателей на шахте. И между делом учу шахтеров английскому в те вечера, когда у них нет денег на плотские удовольствия. Одежду, что я ношу, мне выдали, когда я попал сюда три года назад. Часто я ем консервы прямо из банок, а зубы чищу солью. Я нередко напиваюсь, но в остальном я образцовый заключенный. Что-нибудь еще вас интересует?

Пруденс несколько смутилась, но не сдалась.

— Вы утверждаете, что вас держат в плену?

— А как еще это называется?

— Например, предоставлением политического убежища. Насколько я понимаю, вы причастны к исчезновению боевого самолета из Малакка.

Снук выразительно покачал головой.

— Политическое убежище получил пилот самолета. Я же был пассажиром и полагал, что самолет направляется в противоположную сторону. Отказавшись обслуживать эту машину для армии Баранди, я стал пленником.

— Снук с тревогой обнаружил, что открывается перед женщиной, которую встретил всего несколько минут назад.

— Я включу эти сведения в свой доклад, — Пруденс поднесла значок к губам, из чего стало понятно, что это еще и записывающее устройство. Губы ее чуть скривились в усмешке. — Ваша фамилия пишется так же, как произносится?

— Забавная фамилия, верно? — парировал Снук, невольно возвращаясь к привычному для себя способу обороны. — Вы очень мудро поступили, родившись в семье с фамилией Девональд.

Пруденс покраснела.

— Я не хотела…

Снук отвернулся от нее.

— Бойс, что происходит? Вы что, тоже из ЮНЕСКО? Я думал, вы приехали, потому что вас интересует, что я увидел в шахте.

— Я независимый исследователь, и меня крайне интересует то, что вы видели. — Амброуз укоризненно посмотрел на Пруденс. — Вместе с мисс Девональд мы оказались случайно, и, может быть, нам стоит договориться об отдельных встречах?

— Не надо. Я на какое-то время заткнусь, — сказала Пруденс, и, внезапно увидев в ней школьницу, которой она была много лет назад, Снук устыдился собственной грубости. Право же, он вел себя не лучше ветерана-легионера, срывающего зло на молодом рекруте.

— Гил, вы имеете представление о том, что именно вы видели в шахте?

— Амброуз притронулся рукой к коленке Снука, чтобы привлечь его внимание. — Вы сами понимаете, что вы открыли?

— Я видел каких-то существ, похожих на призраков. — Снук только что сделал более важное открытие: в состоянии спокойной задумчивости профиль Пруденс Девональд вызывал у него смутную грусть, как-то связанную с размышлениями о скоротечности красоты и самой жизни. До сих пор ничего подобного с ним не случалось, и возникшие теперь мысли были не особенно приятны.

— Вы видели обитателей другой вселенной, — торжественно заявил Амброуз.

Прошло несколько секунд, прежде чем до Снука дошел смысл сказанного. Потом он начал задавать вопросы. Минут через двадцать он откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул и только тут понял, что начисто забыл о своем стакане. Он сделал глоток джина и попытался примириться с мыслью о том, что сидит на перекрестке двух миров. Уже во второй раз за последний час обстоятельства заставляли его мыслить новыми категориями.

— Тому, что вы рассказали, — произнес Снук, — я верю. Но что будет дальше?

В голосе Амброуза появилась твердость, которой раньше за ним никто не замечал.

— Я полагаю, следующий шаг достаточно очевиден. Нужно вступить с этими существами в контакт, найти способ общения с ними.

Глава 7

Амброуз пожелал начать наблюдения той же ночью, и Снук с готовностью согласился: после всего услышанного его воображение просто запылало. Однако практические последствия этого решения немного раздражали его.

Исходя из теории Амброуза, появления призраков следовало ожидать перед самым рассветом, хотя со временем они стануть появляться раньше и исчезать позже. Дорога от Кисуму до шахты была тяжелой и долгой, особенно для не знакомого с ней человека, и Снуку ничего не оставалось, как предложить Амброузу переночевать у него в бунгало. Как следствие его ожидала перспектива находиться в компании другого человека большую часть дня и ночь, и все существо Снука восставало против подобного насилия. А то обстоятельство, что Пруденс, переодевшись в некое представление парижского модельера о костюме для сафари, без приглашения отправилась с ними, отнюдь не упрощало его жизнь.

После трений, ознаменовавших их знакомство, она разговаривала с ним вежливо, но безразлично, и Снук отвечал ей тем же. Однако он постоянно ощущал ее присутствие. Какое-то объемное, словно радарное, восприятие происходящего позволяло ему, даже не глядя на Пруденс, всякий раз знать, где она и что делает. Это вторжение в его мысли задевало и беспокоило Снука; когда же он поймал себя на том, что увлеченно изучает такие мелочи, как рисунок на пуговицах ее кофточки или строчку на туфлях, охватившее его чувство досады только усилилось. Развалившись на просторном заднем сиденье в полумраке машины, которую Амброуз взял напрокат во второй половине дня, Снук погрузился в воспоминания о девушках, с которыми ему доводилось встречаться прежде. Взять хотя бы Еву, немку, переводчицу в Малакке, отлично понимавшую принцип сексуальной независимости… Они встречались каких-нибудь три года назад, но Снук, к своему огорчению, вдруг осознал, что уже не помнит ее лица.

— … нужно дать планете имя, — донесся до него голос Амброуза с переднего сиденья. — Она всегда в полном смысле этого слова была подземным царством, но мне кажется, будет неправильно назвать ее Гадес.

— Геенна даже хуже, — возразила Пруденс. — Можно Тартар, но, если не ошибаюсь, это еще глубже, чем Гадес.

— Едва ли подходящее название в теперешней ситуации. Из рассказа Гила о расположении уровней шахты следует, что антинейтринная планета полностью выйдет за пределы Земли примерно через семьдесят лет. — Амброуз повернул руль, объезжая яму на дороге, и на мгновение свет фар залил придорожные деревья. — При условии, разумеется, что планеты будут продолжать расходиться с такой же скоростью.

— Вспомнила! — Пруденс придвинулсь к Амброузу, и Снук, наблюдавший за ними из полутьмы своего уединения, понял, что она схватила его за руку. — Авернус!

— Авернус? Впервые слышу.

— Я знаю только, что это один из мифологических подземных миров, но его название гораздо более благозвучно, чем Гадес. Даже чуть пасторально, а?

— Пожалуй, — согласился Амброуз. — Отлично! Вы только что окрестили свою первую планету.

— Теперь осталось разбить о нее бутылку шампанского. Я всегда об этом мечтала!

Амброуз рассмеялся, оценив шутку, Снук же помрачнел еще больше. Ситуация на шахте складывалась напряженная и опасная, в такой ситуации неплохо иметь за спиной батальоны солдат, а он возвращался туда в компании аристократа-ученого, быть может, последнего такого типа в мире, и его новой подружки. Вдобавок Снука беспокоило, что ему, возможно, придется слушать их болтовню всю ночь, и такая перспектива его совсем не радовала. Он принялся довольно громко насвистывать, выбрав старую, всегда нравившуюся ему своей грустью мелодию «Радости любви». Пруденс выдержала несколько тактов, затем наклонилась и включила радио. Звуки мощного оркестра, исполняющего ту же мелодию, заполнили машину.

— Как это вам удалось? — спросил Амброуз, полуобернувшись к Снуку.

— Что именно?

— Вы начали насвистывать мелодию, а затем ту же самую мелодию мы услышали по радио. — Проблема явно заинтересовала Амброуза. — У вас что

— приемник в ухе?

— Нет. Я сам начал насвистывать. — Снук никак не мог взять в толк, почему его попутчика заинтересовало это совпадение: ничего исключительного он здесь не видел.

— Вы когда-нибудь задумывались, насколько такое совпадение невероятно?

— Ну, видимо, не так уж и невероятно, — сказал Снук. — Со мной это иногда случается.

— Так вот, вероятность его на самом деле фантастически мала. Я знаю кое-кого, кто занимается исследованиями экстрасенсорного восприятия, и полагаю, они с удовольствием прибрали бы вас к рукам. — Амброуз разошелся. — А вам не приходило в голову, что вы обладаете способностью к телепатии?

— На радиочастотах? — съязвил Снук, раздумывая, не следует ли ему пересмотреть свою оценку положения Амброуза в научном мире. Он уже знал, что тот защитил диссертацию по ядерной физике и занимает должность директора планетария, но только сейчас до него дошло, насколько эти достижения несовместимы. Возможно, он связался просто с гладкоречивым фанатиком.

— Нет, не на радиочастотах, тут ничего не выйдет, — ответил Амброуз. — Но если тысячи людей вокруг слушают эту мелодию по радио, вы, возможно, воспринимаете ее прямо от них.

— Я стараюсь жить подальше от людей. — У Снука уже появились сомнения относительно всей теории антинейтринной вселенной. Там, в отеле, под действием джина и увлеченности Амброуза, он почти поверил в ее логичность и естественность, но…

— У вас бывают какие-нибудь другие проявления? — не унимался Амброуз. — Предчувствия, например? Вам не случалось ощущать приближение чего-то еще до того, как событие действительно произойдет?

— Я… — Вопрос вдруг вызвал у Снука какое-то подсознательное беспокойство.

Неожиданно в разговор вступила Пруденс.

— Я когда-то читала про человека, который обладал способностью принимать радиопередачи, потому что у него были металлические пломбы в зубах.

Снук благодушно рассмеялся, подыгрывая ей.

— Несколько зубов у меня и в самом деле похожи на стальные тумбы для швартовки, — солгал он.

— Когда человек находится близко от мощной радиостанции, — упорствовал Амброуз, — возможны всякие эффекты, но это не имеет ничего общего с… — Он не докончил фразы, так как музыка по радио неожиданно прервалась и зазвучали позывные станции.

— Мы прерываем нашу передачу, — произнес взволнованный голос, — так как к нам только что поступило сообщение о серьезном столкновении на границе Баранди и Кении неподалеку от магистрали из Кисуму в Накуру. Сообщается, что перестрелка возникла между барандийскими силами обороны и подразделением кенийской армии, вторгшимся на территорию республики. Соглсно поступившему из президентского дворца коммюнике, захватчики понесли тяжелые потери и были отброшены. Гражданскому населению Баранди опасность не угрожает. Национальная радиокорпорация Баранди обращается ко всем гражданам страны, где бы они ни находились.

Снова прозвучали позывные, а потом вернулась музыка.

— Что это означает, Гил? — Амброуз выглянул в боковое окно, словно ожидал увидеть вспышки взрывов. — Нас это как-нибудь коснется?!

— Нет. Похоже, очередная выходка Фриборна. — И Снук рассказал, что знал, о структуре вооруженных сил Баранди, закончив рассказ краткой характеристикой полковника Томми Фриборна.

— Вот уж правду говорят, — прокомментировал Амброуз, — что в каждом психе прячется полковник, которому не терпится выбраться.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13