Ротшильд, или История династии финансовых магнатов

Оказывают ли эти придворные факторы решающее влияние на становление и развитие современного государства, как утверждает Зомбарт? При этом Зомбарт не рассматривает вопросы непосредственного участия самих людей в истории развития государства. Его больше интересует процесс образования государства последнего столетия. Результаты исследований показали, что в эпоху раннего капитализма придворные факторы не принимали никакого участия в основании современного государства, потому что в то время у них не было необходимых для этого капиталов. Приоритетом в этом процессе обладали христианские кредиторы.

Длинный ряд крупных придворных финансистов открывает дом Фуггера. Его активное участие в большой политике на стороне Габсбургов имело большое историческое значение.

В XVII, XVIII и в начале XIX веков большую роль начинают играть евреи-финансисты. Они появляются почти при всех княжеских дворах, принимая участие во многих исторических событиях. Достаточно вспомнить о финансировании Семилетней войны крупными частными предпринимателями. Это было одним из блестящих финансовых достижений Фридриха Великого. По подсчетам Козерса, частные капиталовложения составили 29 млн. талеров, 20% на военные расходы и 17% на военные сборы.

Значительными были и денежные вклады придворных факторов в архитектуру барокко. Без займов придворных финансистов многие архитектурные замыслы в резиденциях князей так и не были бы осуществлены. Даже такие повелители, как Карл VI и его дочь Мария Терезия, всегда ненавидевшие евреев, не смогли бы закончить строительство церкви Карла и замка Шенбрунн без денег своих придворных евреев. Без денег факторов немыслим был бы и аристократический образ жизни периода барокко с его великолепными праздниками.

У всех магнатов того времени были свои придворные евреи, снабжавшие кладовые и подвалы, наполнявшие пустую казну. У Меттерниха и Бисмарка тоже были свои факторы. В начале своей политической карьеры Бисмарк был ярым противником евреев, но впоследствии не мог нахвалиться своим домашним евреем, ведавшим его поместьями в Померании, и финансистом Герсоном Блайхредером, который был первым некрещеным евреем, получившим дворянский титул в Пруссии.

Иногда капиталовложения крупных финансистов были довольно солидными. Но когда речь шла о государственном развитии, то деньги придворных факторов оказывались лишь временной поддержкой, субсидией. Их было слишком мало для существования государства. Существенными для немецких государств стали возможности отдельных могущественных правителей, их чиновников и постоянные, а главное регулярные поступления от подданных в форме налогов. В первую очередь это относилось к Пруссии, Саксонии, Ганноверу, Баварии, Вюртембергу.

Но были и исключения. Так, семья Зелигман-Айхталь пользовалась в начале XIX века в Баварии большим авторитетом. С 1801 по 1808 год эта семья и несколько других кредиторов-евреев ссудили Баварии 81% необходимых денежных средств. Это было подлинное предоставление кредита, так как облигации остались в собственности семьи без каких-либо посредников. В 1914 году Зелигман стал бароном фон Айхталем, и это полностью соответствовало практике княжеских дворов того времени. В качестве благодарности банк Айхталь должен был в 1815 году перечислить в государственную казну Баварии 70 млн. франков французской контрибуции.

В Австрии “придворным льготникам”, как называли финансистов, считая их привилегированной кастой, придавали большое значение. С 1698 по 1739 год от крупных финансистов Оппенгеймера, Вертгеймера и их круга поступило более 78 млн. флоринов, не говоря уже о том, что были еще поставки продовольствия и ссуды в общей сложности на 3 – 4 млн. – в среднем по 2 млн. флоринов в год. Если чистый доход от податей за 1708 – 1727 годы составлял 5 – 7 миллионов в год, то на заем финансистов приходилась 1/3 доходов. И все это во времена образования великой державы Австрии.

При изучении истории придворных факторов в эпоху раннего капитализма можно наметить их определенную линию с такими именами: Фуггер, Оппенгеймер и Вертгеймер в Вене, Либман, Комперц, Эфраим, Итциг, Исаак в Пруссии, Беренс в Ганновере, Леман в Гальберштадте, Барух и Оппенгейм в Бонне, Зелигман в Мюнхене, Каулла в Штутгарте и Ротшильд в Франкфурте и Вене. В самом начале эту линию начинает дом крупнейшего финансиста Фуггера, впоследствии финансовым магнатом становится Ротшильд. Фуггер, как первый придворный финансист, помог Габсбургам войти в историю. Дом Ротшильдов свое финансовое могущество положил на чашу весов союзников в борьбе против Наполеона.

История финансового дела протянулась в Германии от Фуггера к Ротшильду. И эта линия прервалась. Родовой дом во Франкфурте-на-Майне вымер; несколько лет назад в Вене был разрушен дворец Ротшильда, а на его месте соорудили современное административное здание. Последнего венского барона Луиса Ротшильда, который еще служил последнему Габсбургу, императору Карлу, доставили в Вену, к месту погребения. Его привезли с Ямайки, где он доживал в эмиграции.

Падение монархии, которой придворные финансисты были многим обязаны и князьям которой они верно служили, подорвало их общественное положение. Еще совсем недавно они умело сохраняли свое положение, хотя собственную миссию институт придворных факторов выполнил уже к началу XIX века. Как специфическое явление истории Центральной Европы, институт придворных факторов сыграл важную экономическую, общественную и культурную роль в период между Новым временем и временем высокоразвитого капитализма.

МАЙЕР АМШЕЛЬ РОТШИЛЬД – ОСНОВАТЕЛЬ ДИНАСТИИ ФИНАНСОВЫХ МАГНАТОВ

Свободный город Франкфурт-на-Майне с периода раннего средневековья привлекал к себе евреев своим расположением в центре оживленной торговли. В течение последнего тысячелетия здесь успешно велись торговля и финансовые операции. Перед Французской революцией во Франкфурте насчитывалось 35 тыс. жителей, одну десятую из них составляли евреи. С 1462 года им был выделен специальный еврейский квартал.

Много веков назад в одном из таких тесных гетто, всего 12 метров в ширину, между городской стеной и рвом, “зажатые как в клетке”, жили и предки дома Ротшильдов. Это была семья Ханов, образовавших впоследствии одну из ветвей династии. Во Франкфурт они переселились в XVI веке. Их франкфуртское имя происходит от “дома с красной вывеской” [1], в котором жила семья. Но следует заметить, что фамилия Ротшильд часто встречается в еврейских общинах. В 1585 году у Исаака Эльханана впервые появилось прозвище “у красной вывески”, в то время как на могиле его отца написано только Эльханан. Спустя почти сто лет семья переселилась в другой дом “Hinterpfann”, но имя Ротшильд осталось. Средства к существованию семье Ротшильдов, как и другим израильтянам, давала торговля, так как до XVIII века еще не было других финансовых банковских операций. Состояние у них было незначительное, образ жизни – скромный. С 1567 по 1580 год Исаак Эльханан уплатил налог с состояния в 2 тыс. 700 гульденов, а его правнук Кальман, скончавшийся в 1707 году, в 1690 году имел состояние уже в 6 тыс. флоринов. Сын Кальмана в 1733 – 1735 годах имел на руках вексель известного вюртембергского придворного фактора на 38 тыс. флоринов, что дает возможность предположить о наличии крупных денежных операций. Но Амшель Мозес, отец нашего Майера Амшеля, имел состояние всего в 1 тыс. 375 флоринов. Все это – очень незначительные суммы, если сравнить их с доходами и состоянием крупных придворных факторов Берлина и Вены, где почти все придворные финансисты были миллионерами.

Майер Амшель Ротшильд, как и большинство придворных факторов, происходил из низших слоев израилитов, и вначале он мало чем выделялся среди своих единоверцев. В постоянном стремлении к заветной цели он сумел заложить основы последующего величия своего дома, хотя его торговая деятельность значительно переоценивается. Отблески славы его сыновей упали и на родоначальника династии. Отец прочил Майера в раввины. Но после нескольких лет учебы в Фюрте молодой Ротшильд быстро осознал, что его интересует совершенно другое дело, его привлекала практическая деятельность торговца и менялы. Он поступил в ганноверский банк Оппенгеймера и учился у той семьи, которая в век абсолютизма привлекла на свою сторону большое число придворных финансистов. Особенно понравилось Ротшильду сама практическая деятельность придворного фактора. Его карьера началась у князя. Возвышению во многом способствовало то обстоятельство, что дом гессенского курфюрста считался одним из самых богатых в то время.

В 1755 году, когда Майеру Амшелю было всего двадцать лет, он потерял отца и мать и был вынужден самостоятельно становиться на ноги. Вернувшись из Ганновера, он открыл свое дело, связанное с торговлей антиквариатом и медалями, как и его отец. Его быстрое продвижение по пути к известному банкиру основано на трех существенных моментах:

1. Ротшильда связывали тесные и доверительные отношения с наследным принцем Вильгельмом, ставшим Вильгельмом IX ландграфом и гессенским курфюрстом Вильгельмом I. Его состояние оценивалось в 20 – 60 млн. талеров, что равнялось прежним 60 – 180 млн. марок. Это состояние и заложило основу развития дома Ротшильдов.

2. Семья Ротшильдов была связана с министром финансов сувереном Карлом Фридрихом Будерусом. Он родился в 1759 году в семье учителя в Бюдингене, был управляющим имуществом курфюрста, гессенским президентом налоговой палаты в Ганау, тайным советником, возведенным в дворянство под именем Будеруса фон Карлсгаузена. Это был очень способный финансист, он сразу распознал природную одаренность Ротшильда и способствовал его продвижению при дворе. Его не менее влиятельный брат был основателем металлургического завода в Ветцларе.

3. Ротшильд обладал исключительными деловыми качествами. В упорной борьбе он сумел исключить любую конкуренцию и добиться монопольного положения у суверена.

В истории института немецких придворных факторов нет другого такого примера, когда один единственный финансист мог бы иметь такое неограниченное влияние на князя. Для сравнения можно было бы назвать Юда Зюса в Вюртемберге. Но его деятельность продолжалась всего лишь несколько лет, тогда как Ротшильды находились на службе при княжеском дворе более сотни лет.

Свою карьеру Майер Амшель Ротшильд начал поставщиком денег и драгоценных металлов и стал придворным фактором, а затем главным придворным агентом. Его сыновья Амшель Майер и Соломон были назначены военными казначеями. Поставщиком денег и драгоценных металлов Майер Амшель был с 1764 года. 21 сентября 1769 года он стал придворным фактором княжеского дома Гессен-Ганау, 24 сентября 1803 года его назначили главным придворным агентом в Касселе, а в 1802 году его сыновья стали казначеями. Служба Ротшильдов при дворе началась в 1764 году, и таким образом, деятельность финансовой династии перевалила за двухсотлетие.

В 1764 году наследный принц Вильгельм принял самостоятельное правление графством Ганау, предоставленное ему по страховому акту 1754 года дедом Вильгельмом VIII, который хотел отстранить его от католически настроенного отца Фридриха. Наследный принц Вильгельм был большим любителем, коллекционером и знатоком монет и медалей. И именно торговля монетами сблизила тогда двадцатилетнего Ротшильда с его будущим княжеским покровителем. Десятилетия понадобились Ротшильду, пока он добился полного расположения и милости ландграфа, так как он по своей натуре был очень подозрительным человеком, опасаясь какого-либо обмана в финансовых делах.

Ротшильду очень помогло то обстоятельство, что у князя не было никаких предубеждений против евреев. Это видно из того, что при дворе в Касселе было значительное число евреев. К тому же князь был деловым человеком, он и сам мог стать банкиром. Решающее значение для банкирского дома во Франкфурте имело и то, что Ротшильд, наконец, сумел завоевать полное доверие князя, поручившего ему вести все денежные дела. Существование любого банка полностью зависит от того, как ему удастся привлечь к себе солидных клиентов и удержать их. Ротшильд оказывал своему высокопоставленному клиенту различные услуги: ведение всех дел в свободном городе Франкфурте, привлечение надежных и политически нейтральных банковских связей на ведущем финансовом рынке Лондона.

Наследный принц Вильгельм свою коллекцию монет начал собирать в 1763 году, за год до своего торжественного вступления в Ганау. В июне 1765 года Ротшильд доставил ему первые монеты, за что получил вознаграждение в 38 гульденов 80 крейцеров. Таким скромным было начало величайшего придворного банкира всех времен. В одной из торговых книг за 1778 год он упоминается как торговец “антикварными медалями и монетами”. Нет никакого сомнения в том, что в молодые годы Ротшильд был искусным, находчивым торговцем монет, он сумел приноровиться к вкусу князя и по-деловому использовать его пристрастия. Уже спустя несколько лет он даже отважился ходатайствовать о получении какого-либо придворного звания, так как любой титул придавал еврею-торговцу уважение в придворном обществе, что возвышало его над его единоверцами.

"Я имел особую милость делать Вашей Княжеской Светлости различные поставки, которые доставляли Вашей Светлости большое удовольствие. Я приложу все свои силы и возможности, чтобы и дальше всегда быть готовым оказывать Вашей Княжеской Светлости различные услуги. Особенно сильным поощрением было бы для меня, если Ваша Княжеская Светлость благоволили бы пожаловать мне чин придворного фактора Вашей Светлости.

Вашу Княжескую Светлость прошу с большей уверенностью еще и потому, что я никоим образом не хочу утруждать Вас. Благодаря чину и имея в виду мое торговое дело, а также и другие обстоятельства, я смог бы составить здесь, в городе Франкфурте, свое счастье”.

Чин придворного фактора был наградой за поставки монет и медалей, продолжившиеся до 1806 года. После смерти старшего Майера Амшеля дом Ротшильдов продавал медали курфюрсту еще дважды, в 1813 и 1814 годах.

После назначения придворным фактором Ротшильд еще активнее принялся за финансовые дела. Наряду с этим торговлю товарами продолжали вести пять его сыновей. Как ландграф Фридрих II, отец, так и наследный принц с 1776 года выдавали из Лондона векселя для найма солдат для Англии. При реализации такого векселя Ротшильд еще должен был работать в Ганау. В последующем своем заявлении ландграфу он сообщает о то, что “в Ганау он по английским письмам получил более высокую цену с выгодой для господской казны”. С 1798 года Ротшильд был наиболее предпочитаемым поставщиком княжеской казны.

Но решающее значение для его продвижения имело завоевание монопольного положения. В этом ему помог военный советник Будерус, назначенный в 1802 году директором главного военного казначейства. С этого времени дом Ротшильдов стал быстро опережать всех конкурентов при дворе Касселя. Прежде всего были исключены Мозес Йозеф Бюдинг, Михель Симон, Герц Майер, Соломон Абрахам, Зюсман Абрахам.

В 1802 году Ротшильд открыл в Касселе филиал, чтобы постоянно оставаться в тесной связи с двором и дворцовыми чиновниками. По резолюции от 16 сентября 1802 года, т.е. довольно поздно, он был освобожден от уплаты налогов, которыми облагались все еврейские торговцы. Вызывает удивление тот факт, что придворный еврей Ротшильд должен был ждать долгое время, чтобы добиться льгот, обычно тотчас же предоставляемых придворным финансистам.

С 1801 по 1806 год Ротшильд выпустил пять займов на сумму почти 5 млн. гульденов.

Окрепли его близкие отношения со двором Гессена, причем он поистине великодушно пользовался методом, применяемым всеми придворными факторами той эпохи. Чтобы добиться расположения влиятельных придворных и чиновников государственного управления, они часто прибегали к подаркам и взяткам. Ротшильд заинтересовал гессенских чиновников привлечением их к сотрудничеству в финансовых делах. Когда Будерус был главным сборщиком податей при земельной казне Ганау, Ротшильд стал его представителем во Франкфурте. После того как его покровитель стал авторитетным советником ландграфа, Ротшильд постоянно получал выгодные заказы в Касселе.

Добрые отношения со двором в Касселе связывали многих придворных евреев. Это христианские фирмы Рюппеля и Гарнира, братьев Бетманов, Прейе и Йордис, Гебгард и Гаук во Франкфурте. В Каоселе была кредитная контора Витгенштейна, в Амстердаме фирма Ван Нотен и Голль и Ко. Но у них не было постоянных связей с Будерусом. Особенно это касалось влиятельного дома Рюппеля и Гарнира, сумевшего сохранить свое господствующее положение при кассельском дворе лишь до 1803 года, именно до того времени, когда Будерус стал директором военного казначейства. Чиновники и без этого зарабатывали при каждой сделке, так как при всех договорах им полагался один процент от выданной суммы в качестве побочного дохода.

В 1805 – 1806 годах Ротшильд уже значительно опередил своих конкурентов. Когда князь, спасаясь от Наполеона, вынужден был бежать и долгие годы жил в эмиграции, главный придворный агент Ротшильд сумел добиться монопольного положения в финансировании ландграфа, конечно, не без поддержки своего покровителя, ставшего к этому времени уже тайным военным советником под именем Будеруса фон Карлсгаузена. Ему удалось превзойти военного советника Лениера, друга Руппеля и Гарнира, и стать единоличным управляющим делами. Поставив Рюппеля и Гарнира в невыгодное положение, он старался повсюду подчеркнуть бескорыстие дома Ротшильдов.

Ротшильд был вместе с Вильгельмом в его эмиграции. В эти годы он верой и правдой служил своему князю и особенно отличился, спасая часть гессенского состояния. Конечно, такие отношения между князем и придворным фактором благотворно влияли и на финансовые дела последнего, так как и в эмиграции Вильгельм IX оставался самым крупным капиталистом среди немецких князей. В 1808 году Ротшильд уже настолько продвинулся, что все излишние и случайные деньги курфюрста регулярно направлялись в банк дома Ротшильда.

Сотрудничество между Ротшильдами и Будерусом вылилось в конце концов в текст документа от 17 февраля 1809 года, который гласил:

"Между тайным военным советником Будерусом фон Карлсгаузен и Торговым домом Майер Амшель Ротшильд во Франкфурте сегодня заключено следующее соглашение.

I. Будерус передал банку Майер Амшель Ротшильд капитал в 20 тыс. гульденов 24 флорина-фута и обещал из самых лучших побуждений содействовать Торговому дому во всех торговых делах и по возможности быть ему полезным.

II. В свою очередь, Торговый дом Майер Амшель Ротшильд обещает добросовестно отчислять Будерусу прибыль от торговых операций, причитающуюся на вложенный капитал в 20 тыс. гульденов, и разрешает ему в любое время проверку всех книг для большей убедительности в правильности расчетов”.

***

Таким образом Будерус стал незримым участником дома Ротшильда, поэтому он был лично заинтересован в том, чтобы Майер Амшель Ротшильд получил монополию на ведение финансовых дел курфюрста.

Этот договор, единственный в своем роде в истории немецкого института придворных факторов, соответствовал интересам всех его участников. Капитал земельного князя продолжал увеличиваться, незаметный придворный служащий стал богатым человеком, а франкфуртский банкир и коммерсант заложил основу процветания своей фирмы. Было бы не правильно оценивать этот договор с точки зрения современной морали. По представлениям того времени, ничего не было оскорбительного в обычае преподносить подарки и принимать их, и, как можно заключить из сохранившихся мемуаров, так было принято и в XIX веке.

Между тем выросли сыновья Ротшильда и уже могли помогать отцу во всех его делах. 29 августа 1770 года Майер Амшель женился на дочери коммерсанта Вольфа Соломона Шнапера, проживающего недалеко от дома Ротшильда. Род тестя принадлежал к старым еврейским семьям Франкфурта. Приданое невесты составило 2 тыс. 400 флоринов. Гу тле Шнапер была простой, скромной и очень хозяйственной женщиной. В счастливом браке она подарила своему супругу десять детей: пять сыновей и пять дочерей. Ведение домашнего хозяйства и воспитание детей занимало очень много времени. За всю свою жизнь она так и не покинула еврейского квартала и до самой смерти оставалась жить в том же доме, где их семье суждено было добиться наивысшего процветания.

Старший сын, Амшель Майер, родился 12 июня 1773 года, 16 ноября 1793 года он женился на Еве Ганау. В документах имена отца и сына – Майер Амшель и Амшель Майер – часто путали. Лишь при ближайшем и более подробном изучении удавалось установить, кто из них имеется в виду. Часто встречается и различное написание Майер и Мейер. Амшель умер 6 декабря 1855 года.

Соломон Майер, второй сын, родился 9 сентября 1774 года. 26 ноября 1800 года он женился на Каролине Штерн, а умер в один год со своим старшим братом, 27 июля 1855 года.

Натан Майер, третий сын, оказавшийся самым талантливым из “Пяти Франкфуртцев”, появился на свет 16 сентября 1777 года. Он был женат на Ганне Коэн из семьи южных евреев. Но уже 28 июля 1836 года он умер.

Четвертый сын, Карл Майер, родился 24 апреля 1788 года, 16 сентября 1818 года женился на Адельхайд Герц. Он умер 10 марта 1855 года. Из пятифранкфуртцев трое братьев умерли в один и тот же год.

Якоб, или Джеймс, самый младший, родился 15 мая 1792 года, 11 июля 1824 года он женился на своей племяннице Бетти Ротшильд. Смерть настигла его 15 ноября 1868 года.

Примечательным для сыновей и дочерей Ротшильдов является их стремление сочетаться браком с известными семьями, принадлежащими к верхнему израильтянскому слою, имена которых были у всех на слуху. И эта политика, характерная для придворных факторов, способствовала продвижению дома Ротшильда. Дочери вышли замуж в семьи Вормса, Зихеля, Байфуса, Монтефиоре.

Когда Майер Амшель стал стареть и болеть, его часто в деловых поездках заменяли сыновья. Тайны всех деловых сделок оставались в кругу семьи. Уже в молодые годы оба старших сына были агентами военного казначейства Гессена. Но особым отличием для отца и сыновей считалось назначение императорским фактором при дворе Франца II за заслуги, которые они, как поставщики армии, имели во время наполеоновских войн.

Придворные факторы всегда стремились иметь дело с поставками для армии. При определенном риске это всегда было выгодным предприятием, и большинство семей евреев верхнего слоя в Германии заложили основу своего состояния именно благодаря поставкам для войск. Наполеоновские войны, продолжавшиеся почти четверть века, предоставили Ротшильдам возможность проводить различные финансовые операции на высоком уровне и с большой выгодой для себя.

Титула императорского придворного фактора для себя и своих сыновей Ротшильд настойчиво добивал ся в Вене. 28 августа 1799 года Майер Амшель, так он подписывался тогда, а позже – Мейер, из Франкфурта направил в Вену свою просьбу, указывая в ней на значительные поставки, которые он осуществлял во время войны против Франции, и другие свои заслуги. В ответ на нее Майер Амшель Ротшильд и его сыновья Амшель Майер и Соломон Майер получили патент императорских придворных факторов от 7 марта, 8 марта и 4 мая. Каждому был выдан отдельный патент, что вызывает удивление.

Следуя общей практике, отец и сыновья должны были этот титул получить в одном документе.

Далее следует упомянуть также, что о назначении Ротшильдов императорскими придворными факторами нужно было письменно известить Майнц, Пфальц, Саксонию, архиепископов Вюрцбурга и Бамберга, Дармштадта, архиепископа Зальцбурга, города Равенсбург, Швебиш Гмюнд и Вюрцбург. В прежние годы Габсбург часто присваивал евреям-финансистам звание придворного фактора, но нигде не было отмечено, что об этом назначении так широко оповещали бы, как в случае с Ротшильдом и его сыновьями.

Когда милостью Наполеона было образовано Великое герцогство Франкфурт, Ротшильды служили новому князю Дальбергу финансистами. За финансовую поддержку контингента войск Франкфурта, сражавшегося на стороне Франции в Испании в 1810 году, Мейер Амшель был назначен советником департамента.

Амшель Майер Ротшильд был также действительным придворным фактором князя Карла Фридриха Людвига Морица фон Изенбург-Бюдинген с 15 июля 1803 года, а 29 декабря этого же года он стал придворным фактором магистра ордена иоаннитов, 4 января 1804 года назначен к князю Турн и Таксис.

Насколько сильно стремились Ротшильды стать придворными евреями, свидетельствует их положение в доме князя Изенбург-Бирштейн, где главным финансистом был советник казначейства Вольф Брайденбах. Ротшильд работал вместе с ним. Его сын Амшель 29 августа 1803 года стал придворным фактором в Изенбург-Бирштейне. В качестве вознаграждения он должен был довольствоваться бесплатной доставкой дров на его квартиру во Франкфурте. 7 ноября 1803 года князь распорядился вновь назначенному придворному фактору доставлять дрова в течение всего года. Ротшильд предоставил обремененному долгами дому Бирштейна ссуду в 50 тыс. гульденов. Для маленькой страны это была очень большая сумма. В этом деле Брайденбах был посредником. Он и выплатил причитающиеся проценты своему франкфуртскому коллеге. И в последующие годы Ротшильд и сыновья работали при дворе Изенбург-Бирштейн.

В 1815 году, будучи посредниками у лорда Веллингтона и лорда Кастлрафа, Ротшильды добивались в Париже и Лондоне субсидии для Бирштейна, чтобы таким образом оказаться поближе к их деньгам. Но здесь посредничество Брайденбаха и Ротшильда оказалось безуспешным. Сам факт, что Ротшильды в 1803 году, имея к тому времени приличное состояние, довольствовались доставкой дров в качестве вознаграждения, свидетельствует в первую очередь о стремлении показать всему миру, что они находятся на княжеской службе.

В декабре 1812 года Майер Амшель Ротшильд и его сыновья стали придворными банкирами Великого герцога Франкфуртского.

Из недавно обнаруженных документов государственного архива Вюрцбурга следует, что согласно распоряжению от 16 декабря 1813 года, придворным банкирам Великого герцога Франкфуртского в качестве годового вознаграждения князя Ашафенбурга было выдано: 72 центнера сена, 72 мальтера овса, 10 возов соломы, 30 саженей дров за службу 1 января 1813 года. Эта оплата натурой была пожалована Ротшильду и его сыновьям пожизненно за разнообразную службу на благо Великому герцогству. В 1813 году им выдали также и продукты из винного погребка Ашафенбурга. Позже, когда в ходе политических изменений княжество Ашафенбург было присоединено к короне Баварии, 29 ноября 1814 года Ротшильды попросили сохранить за ними эту оплату, указывая на то, что они самоотверженно служили Франкфурту, а следовательно, и Ашафенбургу, с готовностью предоставляя значительные ссуды. “В то время, когда казна оказывалась полностью опустошенной и государство испытывало большие затруднения, никто не решился предложить такую ссуду. Никаких денег до сих пор не поступило, поэтому подобную оплату натурой можно было бы рассматривать как причитающееся нам возмещение убытков, которые мы понесли, отдав взаймы солидный капитал”.

Из прилагаемых далее документов следует, что в 1813 году дом Ротшильда предложил князю Дальбергу ссуду в 200 тыс. флоринов для покрытия расходов по денежному довольствию армии. Вели кий герцог принял эти деньги и в знак благодарности велел дать ему к дровам еще и корм для лошадей. Все старания Ротшильдов и далее получать оплату натурой, но теперь уже от Баварии как наследницы Ашафенбурга не увенчались успехом. В последующих документах слово “пожизненно” не встречается. Переговоры закончились актом от 1817 года. Считалось, что в это время Ротшильды уже владели миллионами, а их прошения свидетельствуют как раз о том большом значении, которое они придавали государственному жалованью.

***

Сотрудничество Дальберга и Ротшильда в первую очередь пошло на пользу франкфуртским единоверцам. Как и все придворные факторы, Майер Амшель своим влиянием старался облегчить судьбу израильтян. При этом Ротшильды действуют вместе с Якобом Барухом, сыном известного кельнского придворного еврея Симона Баруха и отцом Людвига Берне. Майер Амшель снискал себе расположение Дальберга, предложив ему взаймы под 5% 80 тыс. гульденов для поездки в Париж, где Великий герцог Франкфурта хотел присягать на верность новому королю Рима. Из чувства неприязни к Наполеону коммерческий мир Франкфурта отказал ему в этой сумме. “Благодаря этой услуге он добился полного доверия Великого герцога и сумел так воспользоваться этой милостью, что с тех пор герцог ни в чем не отказывал Ротшильдам”, – так было написано в одном из сообщений французов.

Ротшильды хорошо ладили и с господином фон Итцштайном, начальником полиции Великого герцогства. Итцштайн был покровителем Майера Амшеля и всех евреев Франкфурта. Хотя Дальберг и издал новый указ с некоторыми льготами для 500 семей Франкфурта, но это не удовлетворяющее евреев решение было отклонено влиятельным тайным советником Израелем Якобсоном, страстным борцом за эмансипацию евреев.

Майеру Амшелю и его единоверцу Гумпрехту удалось уговорить Дальберга освободить евреев от ежегодной уплаты налога в 22 тыс. флоринов и дать им гражданские права, чтобы уравнять их с христианами. В качестве платы за это Дальберг потребовал единовременный взнос в двадцатикратном размере. Майер Амшель дал своим единоверцам 100 тыс. флоринов, почти четверть суммы. Кроме этого, он добился у Дальберга, чтобы из этих 440 тыс. флоринов наличными было выплачено 150 тыс., остальные – 24 облигациями au porteur (на предъявителя). Этой сделкой остался недоволен сенат, враждебно настроенный по отношению к евреям. Аристократическая верхушка города считала, что Дальберг лично получил “подарок”. Один из агентов австрийской полиции якобы заявлял, что Великий герцог за эмансипацию лично получил 33 тыс. каролинок. Дальберг так обрадовался “искусно завершенному дельцу”, что одарил министров, заключавших сделку, и их жен по 40 тыс. франков каждого. Тайный советник Итцштайн получил 10 тыс. франков, дом Ротшильда тоже 10 тыс. франков “за доброе содействие”. 50 тыс. Дальберг оставил “в руках дома Ротшильда, в качестве уплаты в рассрочку того, что я ему должен”.

27 сентября 1810 года Майер Амшель придал своему предприятию прочную форму, основав фирму “Майер Амшель Ротшильд и сыновья”.