Приключения Томека Вильмовского (№1) - Томек в стране кенгуру

— Где ты оставил верблюдов? — спросил Бентли.

— Ждут у подъезда вокзала, — ответил Тони ломаным английским языком. — Можем ли сейчас уезжать?

— Погрузим багаж на телеги и немедленно едем на ферму Кларка. Мы хотим поскорее очутиться на месте, — подтвердил Бентли.

Члены экспедиции вышли на другую сторону вокзала. В слабом свете ручных фонарей Томек увидел две телеги с высокими осями и большими задними и несколько меньшими передними колесами. В телеги были впряжены одногорбые верблюды, по три пары в каждую.

Как Томек узнал потом, упряжка из восьми верблюдов без особых усилий тащит телегу с грузом в три тонны по очень плохой дороге, даже по пескам пустыни.

Четыре низкорослых туземца, с лицами землистого цвета и шапками курчавых волос на головах, быстро погрузили на телеги весь багаж. Экспедиция тронулась в путь. Немногочисленные постройки пристанционного поселка быстро исчезли с глаз.

Они ехали по степи, поросшей высокими травами. Томек напрасно пытался разглядеть дорогу. Он не мог понять, как можно здесь ехать в нужном направлении? Ночная темнота не позволяла видеть что-либо вокруг. Но верблюды под умелыми руками погонщиков быстро шли вперед, а охотники пытались сократить время пути беседой. Вильмовский расспрашивал Бентли о хозяине фермы, на которой они намеревались остановиться во время первой охоты.

— Вы говорили, что Кларк работал раньше на станции трансконтинентального телеграфа. Почему он уволился оттуда? — спросил Вильмовский.

— Ему просто надоела одинокая и монотонная жизнь на телеграфной станции, — ответил Бентли. — Надо сказать, что отдельные станции разбросаны вдоль линии на растоянии примерно 250 километров одна от другой. Если принять во внимание, что телеграф проложен через безлюдную пустыню Центральной Австралии, легко понять почему служащим станции приходилось жить как отшельникам.

— Сколько человек, как правило, обслуживает одну такую станцию? — продолжал спрашивать Вильмовский.

— В большинстве случаев на станции постоянно работают два телеграфиста и четыре механика. — Если на линии случится повреждение, механики двух смежных станций, между которыми произошла авария, немедленно берут с собой инструменты и материалы, необходимые для ремонта, и отправляются навстречу друг другу. Они ведут проверку линии до тех пор, пока одна из групп не обнаружит место повреждения и устранит его. Известие, что повреждение исправлено, сообщается второй группе, после чего обе группы механиков немедленно уходят каждая на свою станцию, часто вовсе не встречаясь.

— Откуда вам известны такие подробности? — удивился Томек.

— Кларк — мой близкий друг, — ответил Бентли. — Еще во время службы на телеграфе он пригласил меня к себе на станцию. Я целый месяц провел на Пик оверленд телеграф стейшн (Peak Overland Telegraph Station), расположенной несколько западнее озера Эйр. Это был очень удобный случай ознакомиться с «Мертвым сердцем» Австралии, как многие называют центральную часть нашего континента.

— Почему центральную часть континента называют мертвым сердцем Австралии? — удивленно спросил Томек.

— Центральная Австралия — это пустыня, лишенная воды, и весьма негостеприимная как для людей, так и для животных. Вблизи озера Эйр даже птицы встречаются редко. Ведь я тебе уже рассказывал о непреодолимых трудностях, с которыми встретились люди из экспедиции Стерта и Стюарта.

— Вы упомянули о необходимости частого исправления повреждений на телеграфной линии, — вмешался Смуга. — Каковы причины аварий на линии?

— Основная причина — совершенно дикая и безлюдная пустыня, через которую проложена линия. Строительство телеграфа было делом весьма трудным и хлопотливым. Деревянные столбы, проволоку, изоляторы и даже продовольствие приходилось привозить на вьючных животных. Караваны с материалами путешествовали по пустыне больше двух лет. Вдобавок вскоре после начала постройки оказалось, что деревянные столбы непригодны в пустыне — они быстро уничтожались полчищами термитов. Если бы вовремя не заменили древесину стальными мачтами, вся проделанная работа оказалась бы напрасной. Кроме того, примите во внимание частые песчаные бури, беспрепятственно гуляющие вдоль и поперек пустыни.

— Я теперь вспомнил, что начатое в 1878 году, то есть шесть лет позже, чем телеграфная линия, строительство железной дороги встретилось с подобными трудностями. Железная дорога тоже должна была пересечь весь континент с юга на север, — добавил Вильмовский.

— Строительство железной дороги не закончено до сегодняшнего дня. Южная часть дороги доведена до Алис Спрингс, а северная заканчивается в Дейли Уотерс. Между этими станциями простирается участок пустыни шириной в восемьсот километров, — заключил Бентли. — Надо сказать, что дешевле обходится проложить новую линию, чем откопать из-под песчаных заносов прежнюю.

— Нелегкая у вас жизнь! А я думал, что это туземцы перерезывают телеграфную линию.

— Нет, они не трогали линию, — возразил Бентли. — Еще во время ее постройки туземцам был преподан поучительный урок. Им предлагали дотронуться до проводов, через которые пропускали электрический ток. Удары тока были столь неприятны и производили на австралийцев столь большое впечатление, что они боялись и близко подходить к телеграфу. Более того, они предупреждали об опасности других своих земляков. С тех пор туземцы называют телеграфную линию «дьявольской выдумкой белых людей». Правда, иногда происходили попытки нападений со стороны туземцев на станции телеграфа, вплоть до убийства служащих. Телеграфных проводов они не трогали.

— А теперь туземцы успокоились, или все еще нападают на телеграфные станции? — продолжал свои вопросы Смуга.

— Рассказывали недавно о нападении на станцию в Барроу крик. Туземцы напали на работников станции, когда они шли на берег ручья, чтобы искупаться. Белым пришлось под градом копий отступить к зданию станции. Туземцы убили телеграфиста Степлетона и одного из механиков. Двое других служащих отделались ранами.

— Мне не приходилось до сих пор слышать об особой агрессивности туземцев, — заметил Смуга. — Ведь в Австралии не было большой войны между туземцами и белыми пришельцами?

— Туземцы, в основном, люди спокойные, но они хорошо помнят зло, причиненное им поселенцами, — признал Бентли.

— Это правда! Об этом прекрасно свидетельствует численность туземцев оставшихся в живых, и нищета, ставшая их уделом, — добавил Вильмовский.

— Это печально, но правдиво, — ответил Бентли и изменил неприятную для него тему беседы.

Ночное путешествие по степи быстро утомило Томека. Он заснул, прислонив голову к плечу отца. Проснулся он на рассвете, когда караван остановился, чтобы дать передохнуть уставшим верблюдам. Вокруг, насколько хватало глаз простиралась степь, поросшая высокой, пожелтевшей от солнца травой. По степи гулял утренний ветерок и трава пригибалась к земле, волновалась, делая степь похожей на океан. Только в отдельных местах, словно островки виднелись небольшие группки, тянувшихся вверх деревьев. Вдали на западе можно было заметить контуры невысоких холмов.

Погонщики распрягли верблюдов, а наши охотники разбили палатку и на скорую руку приготовили завтрак. После короткого отдыха караван продолжал свой путь. Только лишь перед самым заходом солнца они увидели на горизонте очертания каких-то строений. Подъехав ближе, они увидели низкий забор, окружающий одноэтажный домик с тенистой верандой и разбросанные вокруг него хозяйственные постройки.

Сразу же за фермой начиналась густая чаща кустарников, широкая полоса которых доходила до подножия холмов.

— Приехали, — сообщил Бентли, когда караван подошел к ферме.

На веранде показался высокий мужчина. Он увидел приближающийся караван и выбежал на встречу гостям.

— А вот и Кларк, собственной персоной! — воскликнул Бентли, увидев хозяина фермы. — Как дела, Джонни[37]?

— А я вас поджидаю уже по крайней мере три часа, — ответил Кларк. — Я уже боялся, что суп из хвоста кенгуру, приготовленный к вашему приезду, совсем выкипит. Слезайте с телег и считайте себя дома.

Кларк отвел в распоряжение охотников три самые большие комнаты. Не успели они как следует распаковать вещи и привести себя в порядок, как Кларк пригласил их к столу. Домашним хозяйством Кларка заведовал китаец Ват-Сунг. По мнению Кларка это был великолепный повар, но хваленый суп из хвоста кенгуру Томеку не понравился. Однако обед был обильный и состоял из большого количества разнообразных блюд. Быстро утолив голод, мужчины закурили трубки.

— К сожалению, я должен вас уведомить, что в последнее время здесь у нас сложилось не очень благоприятное положение, — начал беседу Кларк. Среди кочующих в нашем округе туземцев распространился слух о планируемой нами большой охоте. Они об этом узнали от Тони, который предлагал им принять участие в облаве. По моим сведениям, известие об охоте вызвало среди туземцев неожиданное волнение. Они будто бы отказываются помогать. Если учесть, что их сейчас очень много вблизи фермы, мы должны проявить особую осторожность. Я не советую вам по одному выходить в степь. Конечно, надо также помнить об оружии, без которого выходить нельзя, даже целой группой.

— Тони, ты слышал, что сказал господин Кларк? — обратился Бентли к охотнику.

— Да, я слышал! Господин Кларк прав, он хорошо говорит, — ответил Тони.

— В чем же дело? — допытывался Бентли.

— Они не хотят большой охоты белых людей в этом округе.

— Почему? Ведь мы готовы заплатить за помощь!

— Они боятся, что после этой охоты исчезнет дичь.

— А ты объяснял, что мы намерены поймать живьем всего лишь нескольких животных?

— Вот это-то им и не нравится, — ответил Тони. — Они говорят, что ловля живых зверей это новая хитрость белых людей. Они не согласны на это. Они говорят так: «сначала белые словят дичь, а потом заберут всю землю и построят город». Они говорят, что белые так поступают всегда.

— Тони, ведь ты принимал участие во многих наших экспедициях и прекрасно знаешь, чего мы хотим, — разочарованно сказал Бентли.

— Знаю. Но они мне не верят, потому что я с вами.

— Что вы скажете по этому поводу, Вильмовский? — обратился Бентли к руководителю экспедиции.

— Мне уже не раз приходилось встречаться с враждебным отношением туземцев к охотничьей экспедиции, — спокойно ответил Вильмовский. — Мы постараемся убедить их в том, что они ошибаются насчет наших намерений.

— Во всяком случае, надо предпринять все необходимые меры предосторожности, — повторил Кларк свой совет. — До несчастья недалеко.

— Я с вами вполне согласен, — подтвердил Вильмовский, и обращаясь к Смуге, добавил: — Послушай Янек, ты отвечаешь за нашу безопасность. Дай соответствующие указания. А я постараюсь договориться с туземцами.

Смуга немедленно вызвал всех участников экспедиции и потребовал от них далеко идущей осторожности. В заключение сказал:

— С этого момента выходить за пределы фермы без моего разрешения запрещается. Если потребуется, мы выставим у дома караулы. Но предупреждаю, что употребить оружие можно только при отражении нападения, грозящего смертью. Я уверен, что Вильмовский, как всегда, овладеет положением и убедит туземцев в необоснованности слухов.

Вскоре все легли спать. На маленькой ферме воцарилась тишина.

Вильмовский долго не мог заснуть. Ответственность за успех экспедиции всецело лежала на нем. Слухи, возникшие среди туземцев, могли значительно усложнить положение. Если они откажутся от участия в охоте, экспедиция будет обречена на полную неудачу. Без помощи туземцев организовать облаву на быстроногих кенгуру и страусов эму и думать нечего. Как вдруг, его невеселые мысли были прерваны Томеком, который шепнул:

— Папа, ты еще не спишь?

— Не сплю, — тоже шепотом ответил Вильмовский. — Вижу, что и ты не можешь заснуть. Уже поздно...

— Я думаю о том, что сказал Кларк. Почему туземцы не верят Тони?

— Не верят ему, потому что он служит белым людям. Они считают его предателем.

— Но ведь он не делает ничего плохого, — удивился Томек.

— Это не так просто, Томек. Они считают, что Тони работает у нас во вред туземному населению.

— Как же мы убедим туземцев в наших добрых намерениях?

— Придется по-дружески объясниться с ними и преодолеть недоверие, а теперь спи, уже очень поздно.

— Хорошо, папочка, я постараюсь заснуть. Спокойной ночи!

Томек повернулся к стене.

Вильмовский вскоре тоже уснул, так и не приняв окончательного решения. Это был неспокойный сон. Ему приснилась африканская экспедиция, во время которой у него были тоже неприятности с туземцами. В его подсознании стали возникать тревожные картины. Он слышал во сне предостерегающие и пугающие звуки там-тамов, и видел лица дикарей, выглядывавших из густой листвы джунглей. Вильмовский проснулся внезапно от сильного волнения, вызванного сновидением. Успокоился; в комнате было уже совсем светло. Он понял, что его мучил неприятный кошмар. Как вдруг он ясно услышал сухой треск ружейных выстрелов.

«Раз, два, три», — тихо считал он выстрелы, пытаясь сообразить, что значит эта канонада. Его охватило чувство тревоги. Машинально он взглянул на кровать Томека. Она была пуста. Он не увидел также револьвера и штуцера, уложенных сыном у кровати перед сном. Вдали опять раздались ружейные выстрелы. Вильмовский почувствовал на лбу холодный пот. Он сорвался с постели, выхватил из-под подушки револьвер и крикнул:

— Тревога!

Охотники вскочили с постелей, хватая оружие. Вильмовский в ужасе закричал:

— Томек вышел из дому! Я слышу выстрелы из его штуцера!

Охотники выбежали из комнаты, в чем стояли. Они бросились по тому направлению, откуда слышались выстрелы. Но не успели они достичь домика, занимаемого Ват-Сунгом, как к ним вышел полностью одетый Кларк.

— Стойте, черт возьми! — крикнул он повелительно. Кларк схватил Вильмовского за руку и задержал на месте.

— Томек вышел из дому! — задыхаясь от быстрого бега, сказал Вильмовский. — Это он стреляет!

— Я знаю об этом, — ответил Кларк, — но успокойтесь, пожалуйста, мы с Ват-Сунгом наблюдаем за ним в бинокль. Ему ничто не угрожает.

Вильмовский постепенно стал приходить в себя. Он смахнул рукой пот со лба.

— Мы о нем вчера забыли, — тяжело вздохнул он, бросая взгляд в сторону Смуги. — Придется его наказать за самоуправство.

— Возможно наказать придется кого-то другого... это еще как посмотреть, — пробурчал Кларк. — Войдите в дом. Я вам покажу что-то очень интересное.

Они вошли в маленькую комнатку. Ват-Сунг, стоя у окна глядел в бинокль. Рядом с ним у стены стояла винтовка.

— Ну как? — коротко спросил Кларк.

— Все по-прежнему, — был ответ.

Кларк подал Вильмовскому бинокль со словами:

— Посмотрите-ка сами, что делает ваш сын.

Вильмовский посмотрел в бинокль и замер, пораженный. Он увидел Томека, хвастающегося меткостью стрельбы перед кучкой туземных подростков.

— С ума сошел парень! — гневно пробормотал Вильмовский.

— А что он там делает? — с любопытством спросил Смуга.

— Устроил состязание в стрельбе с молодыми туземцами, — пояснил Кларк. — А до того в обществе новых знакомых съел завтрак.

— Что вы говорите? — недоверчиво спросил Вильмовский.

— То, что вы слышали. Учитывал брожение среди туземцев, мы уже несколько дней предпринимаем меры всяческой предосторожности. Бодрствуем посменно. На рассвете пришла моя очередь сторожить. Я сразу же заметил этих молодых австралийцев. Вполне уверен, что это разведчики одного из кочующих племен. Когда я увидел Томека, направляющегося к ним с коробками консервов и со штуцером на плече, я в первый момент хотел сделать тоже, что только что хотели сделать вы. Я уже собирался выбежать с винтовкой в руках, чтобы задержать его, как вдруг мне пришла в голову идея.

— Уже догадываюсь, — сказал Вильмовский. — Вы заинтересовались, удастся ли мальчику завязать дружеские отношения с его австралийскими ровесниками.

— Вот именно! Я позвал Ват-Сунга и, держа винтовку наизготовку, стал наблюдать за мальчиком, скрываясь за занавесками окна. По всей вероятности, ему каким-то образом удалось договориться с австралийцами, потому что они вскоре вместе уселись за завтрак. Потом Томек начал показывать свое уменье попадать налету в пустые консервные коробки и до сих пор развлекает этим своих новых знакомых.

— Вы уверены, что это разведчики? — спросил Смуга.

— Совершенно уверен! — подтвердил Кларк. — Мы с Ват-Сунгом предполагали, что вы услышите выстрелы, и я вышел, чтобы сообщить вам о происходящем и успокоить вас, но вы уже выбежали из дому.

— Интересно, что из этого получится? — задумчиво сказал Смуга.

— В одном можно быть вполне уверенным, — отозвался молчавший до сих пор Бентли, — если Томек и не поможет нам в глупом положении, в каком мы очутились, то во всяком случае и не повредит. Но все же надо внимательно следить за ним.

Вильмовский рассказал содержание своей ночной беседы с сыном.

— Я никак не предполагал, что эта беседа будет иметь такие последствия, — заключил он. Что полагается делать в таком случае?

— Давайте наблюдать за Томеком и терпеливо ждать, — предложил Кларк. — Мне кажется, что их игра кончается. Австралийцы гасят костер.

Через несколько минут он отнял бинокль от глаз.

— Томек возвращается домой. Сделаем ему маленький сюрприз, — предложил Кларк.

Томек медленно шел домой, а его австралийские знакомцы уходили по направлению к видневшимся вдали скалистым холмам. Когда мальчик поравнялся с домиком Ват-Сунга, Кларк выглянул в окно и обратился к нему со словами:

— Здравствуй, Томек! Вижу, ты любишь утренние прогулки на свежем воздухе!

— Здравствуйте! Да, конечно люблю. Но я не гулял, — ответил Томек.

— Может быть позавтракаешь с нами, — пригласил Кларк.

— Благодарю вас, но мне надо спешить домой. Я боюсь, что папа проснется и будет обеспокоен моим отсутствием.

— Зайди хотя бы на минутку. Попутно расскажешь мне, о чем ты так долго беседовал с молодыми австралийцами? — настаивал Кларк, с усилием подавляя улыбку.

— Если дело только в этом, я согласен, — ответил Томек.

Они вошли в домик; Томек остановился, удивленный неожиданным зрелищем. Совершенно одетые Кларк и Ват-Сунг стояли в окружении полуголых членов экспедиции. Томек увидел босые стопы и покрытые волосами икры мужчин, посмотрел на оружие, которое они держали в руках. Выражение лиц стоявших в молчании мужчин, серьезное и сосредоточенное, составляло столь разительный контраст с их одеяниями, что Томек не выдержал и расхохотался.

Только теперь охотники стали осматривать друг друга. Они поняли комизм положения. Первым рассмеялся боцман Новицкий, за ним — Бентли и Смуга, так что в конце, всех их охватила неудержимая веселость.

Один Вильмовский не поддался общему веселью. Он был недоволен поступком сына, его легкомысленным уходом с фермы. Поэтому он попросил всех успокоиться и обратился к Томеку:

— Что ты с нами делаешь, в конце концов! Объяснись немедля!

Томек с удивлением посмотрел на отца, после чего обиженным тоном заявил:

— Что я делаю? — Ничего! Если вы хотели напугать меня, переодеваясь в одежды местных аборигенов, то это вам не удалось! Честное слово это очень хорошие люди. Кроме того, вы забыли покрасить себя в черный цвет! — с триумфом закончил свою речь Томек.

Вильмовский в бессилии смотрел на остальных свидетелей этой беседы, с трудом подавляя смех. Он опять принял суровое выражение лица и строго обратился к Томеку:

— Почему ты вышел за ограду фермы, не попросив разрешения у Смуги? Ведь ты, пожалуй, прекрасно слышал, изданное вчера распоряжение на этот счет.

Только теперь Томек понял в чем дело. Он сразу же стал серьезным и ответил:

— Распоряжение я слышал, но...

— Но ты считал, что оно тебя не касается? — перебил его Вильмовский.

— Нет, я так не считал!

— Тогда объясни нам свое поведение, — с гневом приказал отец.

— Я должен был выйти на время, — неуверенно начал Томек. — Я оделся и вышел. Возвращаясь домой, я заметил вблизи от фермы нескольких мальчиков. Это были туземцы. Они с любопытством разглядывали меня. Мне сразу же пришла в голову идея поговорить с ними и объяснить им повод нашего приезда в Австралию. Я немедленно возвратился домой, желая получить разрешение, но Смуга и все остальные крепко спали. Я взял с собой немного сухарей и консервов. Мне казалось, что в такую рань австралийские ребята должны быть голодными. Я не забыл об осторожности. Отправляясь к австралийцам я захватил штуцер. Я не хотел уходить далеко от дому. Поэтому я уселся на землю и открыл коробку консервов. Начал есть. Тогда австралийцы медленно, с опаской подошли ко мне и окружили со всех сторон. Я их пригласил позавтракать со мной. Некоторые из них знали довольно много английских слов и вскоре между нами завязалась непринужденная беседа.

— О чем же вы говорили? — спросил Бентли, когда Томек замолчал, чтобы перевести дух.

— Я их сначала спросил видели ли они слона? — ответил Томек. — Потому что я в самом деле не знал о чем говорить, и боялся чем-либо обидеть их. Оказалось, что они вообще ничего не знали о существовании слонов. Я им показал мою фотографию на слоне; они очень удивились. Так как мне показалось, что это их заинтересует, я показал им снимок убитого тигра. Они меня спросили, где можно увидеть таких удивительных животных. Я им ответил, что мы привезли слона в зоологический сад в Мельбурн. Потом рассказал им, как мне пришлось застрелить тигра. Это им очень понравилось. Они стали меня спрашивать, почему одних животных мы хотим поймать и увезти, а других — привозим. Я им на это ответил, что европейцы любят смотреть на различных животных, находящихся в зоологических садах и даже готовы платить за это деньги. Они были несказанно удивлены. Они ответили, что любопытные люди могут приехать сюда в Австралию и бесплатно любоваться кенгуру. Я им объяснил, что многие европейцы не в состоянии приехать в Австралию, подобно тому, как большинство австралийцев не может приехать в Европу. Поэтому мы привезли в Мельбурн слона, а здесь намерены поймать несколько живых кенгуру и эму, чтобы показывать их в зоологическом саду.

— Какое впечатление произвели твои слова на австралийцев? — с живым любопытством спросил Кларк.

— Сначала они стали очень смеяться, — ответил Томек. — Они решили, что это очень смешной способ зарабатывать деньги; впрочем, значительно лучший, чем тяжелый труд в городах у белых людей. Я им на это сказал, что они тоже могут заработать много денег за помощь при ловле кенгуру и эму. О чем они говорили между собой, я не понял, но потом один из ребят сообщил, что еще до захода солнца они дадут нам знать, примут ли участие в нашей охоте. В конце концов они спросили, всегда ли я попадаю в цель из моего штуцера. Мы решили попробовать. Они подбрасывали вверх консервную банку, а я, к их удовольствию, попадал в нее безошибочно. Вот и все. Мы попрощались и я вернулся домой.

— Ты в самом деле уверен, что они обещали сообщить тебе о своем решении насчет участия в нашей охоте? — допытывался Кларк.

— Да, они так сказали, — утвердительно кивнул Томек.

— Это очень хорошо, — обрадованно сказал Кларк. — А теперь давайте перестанем мучить вопросами нашего молодого товарища и терпеливо подождем захода солнца. Кто знает, может быть Томек случайно оказал нам неоценимую услугу?

— Что ты скажешь об этом, Тони? — обратился Бентли к местному охотнику.

— Я скажу, что Малая Голова очень умна! — пробурчал довольный Тони.

— Поэтому пригласим теперь Кларка и Ват-Сунга к нам на завтрак, — предложил Вильмовский, — а Малая Голова пусть больше не делает таких сюрпризов.

Все присутствующие разразились смехом.

Охотники весь день ждали обещанного ответа туземцев. И только лишь перед самым закатом на ферму прибыли представители австралийцев, которые от имени трех племен дали согласие принять участие в охоте. Послов одарили, и они ушли довольные.

— Значит, я хорошо поступил, не мешая Томеку в его беседе с туземными ребятами, — сказал Кларк после отъезда австралийцев. — Я убежден, что идея привозить одних животных и вывозить других показалась им очень забавной; это и убедило их в том, что с нашей стороны нет никакого подвоха.

— Должен признать, что на этот раз Томек действительно оказал нам большую услугу, — решил Вильмовский. — Я очень боялся этих переговоров с туземцами.

— Одно неосторожно сказанное слово может все испортить. Томек заслуживает похвалы, — признал Кларк.

XI

Большая охота на кенгуру

В этот же день вечером на ферму Кларка вернулись два его работника, длительное время совершавшие объезд пастбищ. Овцеводство, которым занимался Кларк, не требует больших затрат труда, кроме стрижки овец. Кларк не щадил средств на ограждение сетчатым забором лучших пастбищ, чтобы защитить своих овец от нападений кровожадных псов-динго и одновременно, предохранить траву от многочисленных стад кроликов. Хищных динго, впрочем, можно держать в страхе, устраивая время от времени охоту на них. А вот кролики стали настоящим бедствием. Они были хуже динго и даже хуже частых здесь засух. Кролики в числе пяти голов были завезены в Австралию в 1788 году. С тех пор они размножились в стада, насчитывающие миллионы голов, которые уничтожали всю траву в степях. Кларк со своими рабочими вынужден был проверять состояние ограждения и немедленно исправлять все повреждения. Кроме того, находчивый овцевод стал скупать у туземцев кроличьи шкурки и перепродавать их европейским купцам с немалой прибылью. Таким образом, он довольно успешно вел борьбу с вредными маленькими грызунами. Устроившись столь практически, Кларк уже не обязательно должен был посвящать много времени своему основному занятию. Теперь, после возвращения рабочих из объезда с хорошими вестями, Кларк мог принять деятельное участие в подготовке к большой охоте, что было для него большим удовольствием.

Звероловы, прежде чем выехать на охоту, разработали подробный план действий. Вильмовский купил у Кларка несколько пар верховых и упряжных лошадей. Для Томека он купил австралийскую низкорослую лошадку, пони. По уверениям Кларка этот пони отличался сообразительностью и выносливостью. По разработанному плану охотники должны были сначала ознакомиться с территорией будущей охоты, которую предварительно выбрал Тони.

Поэтому на следующий день утром, едва только солнце показалось над горизонтом, Вильмовский, Смуга, Бентли и Томек уже были готовы выехать на разведку места будущей охоты. Еще во время завтрака они услышали лошадиный топот и ржание. Томек сразу же подбежал к окну. Он увидел Тони привязывающего лошадей к коновязи, то есть деревянной жерди на двух столбиках, вкопанных около дома.

— Тони уже привел наших лошадей! Можем сейчас же ехать на разведку, — радостно сообщил он старшим.

— Если так, давайте не будем терять времени. — Позже будет хуже — станет припекать солнце, — сказал Вильмовский, вставая.

Охотники быстро навьючили на одну из лошадей вьюки с припасами и палаткой, после чего сами вскочили в седла, намереваясь тронуться в путь. Томек во всем подражал взрослым охотникам. Он старался не выдать никому, что сильно волнуется. Сохраняя полную серьезность он приторочил к седлу штуцер и вскочил на пони.

Серьезность Томека забавляла охотников. Вильмовский и Смуга подмигивали друг другу, показывая глазами на Томека. Как раз в этот момент из дома вышел боцман Новицкий. Увидев деланно-важное выражение лица у мальчика, боцман подхватил пони под уздцы. Он не заметил предостерегающего жеста Вильмовского, который сразу понял, что хочет сделать веселый моряк, потому что боцман со всей серьезностью обратился к мальчику:

— Слышь-ка браток, ты ведь не для красоты захватил свою хлопушку? Мое боцманское брюхо давно требует хорошего жаркого из молодого кенгуру. Правда, Ват-Сунг болтал что-то на счет мяса кенгуру, будто оно сухое и на вкус напоминает мочалку, но я думаю, что оно будет лучше, чем эти китайские яства, которыми он нас все время кормит. Покажи-ка теперь свою удаль!

— Я постараюсь, боцман, — ответил Томек вполне убедительным тоном.

— Что б ты сам превратился в кенгуру, ты... противный тюлень, — пробормотал Вильмовский. Он был недоволен подначиванием Томека на дела, грозящие ему опасностью.

Наконец охотники тронулись в путь. Хорошо отдохнувшие лошади шли легко и уверенно, и вскоре строения фермы исчезли из глаз за горизонтом. Вдали перед путниками, на западе, виднелась цепь невысоких гор, прорезанных долинами; на востоке распростерлась широкая степь, поросшая желтой травой.

Томек иногда приподнимался на стременах, чтобы увидеть конец бескрайней равнины, но, хотя они ехали уже около трех часов, на горизонте была все та же картина широкой степи без конца и края. Только кое-где им встречались одинокие, почти лишенные листьев, покрытые желтыми цветами акации, да эвкалипты с толстыми кожистыми листьями, почти не дающими тени.

Солнце пригревало довольно сильно. Они ехали шагом, чтобы не мучить напрасно коней. Томек не обращал внимания на беседу, которую вели между собой старшие. Он внимательно обследовал взором окрестности. И вот ему вдруг показалось, что среди зеленовато-желтой травы темнеют какие-то подвижные бесформенные силуэты.

— Внимание! Я вижу диких животных! Смотрите, смотрите, вон там! — воскликнул он, приподнимаясь на стременах.

Охотники посмотрели в указанную им сторону. На расстоянии не больше двухсот метров они увидели животных с шерстью желтовато-красного цвета, медленные движения которых создавали впечатление тяжелой неуклюжести, будто они хромали. Эти удивительные создания спокойно паслись — они еще не чувствовали присутствия людей, подъезжавших к ним с подветренной стороны.

Жестом руки Бентли потребовал от охотников молчанья. Все по его примеру пришпорили лошадей; поехали рысью. Вскоре они приблизились к пасущемуся стаду животных. Уже можно было ясно заметить характерное их строение. Тонкие у головы и шеи туловища их сильно утолщались к хвосту. Очень заметна была разница в развитии задних конечностей по сравнению с грудью и тонкой головой.

Вдруг одно из животных сделало «стойку» на задних лапах.