Приключения Томека Вильмовского (№6) - Томек среди охотников за человеческими головами

— Остров! — обрадованно воскликнул Томек.

— Атолл, браток, атолл и лагуна, где мы сможем спокойно переждать бурю, — добавил Новицкий. — Я давно уже невооруженным глазом заметил на горизонте этот спасательный круг за бортом!

Капитан очень удачно сравнил коралловый остров со спасательным крутом. Коралловые острова, как правило, возникают там, где вершина подводного вулкана не достигла поверхности океана во время извержения. На вершине погасшего вулкана селились мириады мелких морских животных с известковым скелетом, то есть красные водоросли и глубинные коралловые полипы. Они отмирали, но на их скелетах селились новые поколения. Таким образом, вокруг кратера погасшего вулкана постепенно нарастал круг белой известковой скалы. Когда подводное сооружение приближалось к поверхности океана, водоросли продолжали занимать наружный, подводный край скалы, а на месте глубинных кораллов стали появляться настоящие рифообразующие коралловые полипы, живущие сплошными колониями на совместном основании. Как известно, их существование обусловлено непосредственной связью с водами открытого океана, очень солеными и находящимися в непрерывном движении. Поэтому из глубин океана появлялось только кольцо известняковых пород, обрамляющее кратер бывшего вулкана. В океане образуется кольцеобразный островок со стоячим озером в центре. Позже волны и ветер наносят на берега нового острова семена различных растений; белое кольцо атолла становится зеленым. Со временем на нем появляется веер из стройных и гибких кокосовых пальм.

Однако в этот опасный момент никто не обратил внимания на образное сравнение капитана. С мостика раздались новые команды, которые экипаж бросился немедленно исполнять. Вильмовский сидя в корзине на носу яхты, измерял лотом[55] глубину океана, остальные сворачивали паруса или дежурили у кабестана[56], готовясь бросить якорь, как только яхта окажется на водах лагуны. Капитан Новицкий искусно направлял судно прямо в проход видневшийся в конце атолла. Ширина прохода была вполне достаточна для «Ситы». Несмотря на это, из-за сильного волнения и прибоя яхту ожидал очень опасный маневр. Поэтому все члены экипажа старались молниеносно выполнять все команды, и напряженно следили за приближающимся берегом.

Издали представлялось, что атолл весь покрыт буйной тропической зеленью, но вблизи оказалось совсем не так. Вся растительность острова состояла из кокосовых пальм и редкого кустарника. Человеческого жилья нигде не было видно.

«Сита» благополучно проскочила через проход в кольце атолла. Якорь, брошенный моментально, осадил ее на месте. Качка прекратилась почти совсем, так как пальмы прикрывали лагуну от порывов ветра, а узкая полоса суши защищала ее от волн.

Только теперь капитан Новицкий получил возможность свободно вздохнуть. Черные тучи покрыли уже почти все небо. Несмотря на полуденную пору, над островком царил сумрак. Северо-восточный горизонт, казалось, приблизился, потому что черные, тяжелые тучи спустились низко, и словно соединились с поверхностью воды. Что это значит, капитан Новицкий знал превосходно. Циклон нес с собой мощный ливень, во время которого казалось целые потоки воды льются с небес. К счастью, яхта находилась уже вне опасности.

В этот момент на палубе «Ситы» послышались крики.

— Корабль, второй корабль! — кричали матросы.

Вильмовский, Смуга, Томек, а вслед за ними и остальные поспешили на капитанский мостик.

— Мы здесь не одни. На противоположной стороне лагуны стоит какое-то судно, — сказал Вильмовский.

— Двухмачтовое, — добавил Томек.

— Вероятно спряталось здесь от бури, так же, как и мы, — догадалась Салли.

Недовольный собой, капитан Новицкий поднес к глазам бинокль. Он не мог себе простить, что не заметил судна, стоявшего на якоре почти рядом. Зато теперь он внимательно изучал в бинокль соседа, осмотрел мачты, обследовал палубу.

— Странно! — сказал капитан, опуская бинокль. — На мачте нет флага, на борту никого не видно!

— Ты не смог прочесть название судна? — спросил Смуга.

— Нет, на носу надписи нет, — ответил Новицкий.

— Может быть, на этом судне что-нибудь случилось? — вмешался Збышек Карский. — Я читал о судне, экипаж которого погиб от заразы из-за отсутствия помощи.

— Сказки, молодой человек, ведь в таком случае они бы подняли желтый флаг, — в сомнении сказал капитан Новицкий.

— А может быть, это судно оставлено своим экипажем? — высказала предположение Наташа.

— Без экипажа корабль сам в лагуну бы не вошел и не стал бы на якорь, — заметил Смуга. — Кроме того, кто бы отважился поселиться на необитаемом, бесплодном островке?

— Ваша правда, сто дохлых китов черту в зубы! — выругался капитан. — Где корабль, там должны быть и люди! Томек подай сигнал ракетой! Скорее, а то того и гляди циклон начнет свой дьявольский танец!

Вскоре с палубы «Ситы» понеслась вверх белая светящаяся полоса — след траектории ракеты, выпущенной Томеком. Ракета прочертила в небе широкую дугу. Все внимательно наблюдали за судном, лишенным признаков жизни. На сигнал ракетой ответа не было.

— Что там могло произойти? Мне кажется это очень загадочным, — изумился Новицкий. — Выглядит так, будто на судне и в самом деле живого духа нет!

Несколько минут капитан в молчании смотрел на корабль, потом рассмотрел в бинокль окрестный берег.

— Дай-ка мне бинокль, капитан, — попросил Смуга.

— Черт возьми, это какое-то таинственное судно, — сказал Новицкий, вручая Смуге бинокль. — Сдается мне, что нос недавно покрашен. Не нравится мне это дело...

— Видимо, случилось что-то необычайное, — подтвердил Вильмовский. — Возможно им нужна помощь...

Солидарность моряков перед лицом грозящей кому-либо опасности сразу же призвала капитана к действию.

— Мне нужны три добровольца, — обратился Новицкий к членам экипажа. Все мужчины сразу же подняли руки, выражая охоту подчиниться всем требованиям капитана.

— Это дело касается меня как руководителя экспедиции, поэтому я отправлюсь на чужое судно, — заявил Смуга.

— Извините, пожалуйста! Это на суше вы руководитель, на «Сите» я капитан и я решаю, — возразил Новицкий.

— Прекрасно, если так, то прошу считать меня добровольцем, — ответил Смуга.

— У меня есть основания для выбора кого-нибудь другого, — решительно заявил Новицкий. — Вы, по-видимому, будете больше необходимы здесь.

Говоря это, капитан провел глазами по лицам остальных членов экипажа.

— Андрей! — сказал Новицкий после минутного молчания. — Возьми с собой Бентли и Бальмора. Постарайся проверить, что происходит на той калоше! Спустить шлюпку! Оружие взять только одному Вильмовскому!

— Ты с ума сошел! — прошипел Смуга прямо в ухо капитану. — В случае опасности эти трое ничего не сделают!

— Помолчи-ка! — потребовал Новицкий. — Вот в этом то и дело!

Вскоре шлюпка уже колыхалась на воде лагуны. Вильмовский последним вступил на ступеньки штормтрапа. Новицкий нагнулся к нему и что-то тихо сказал. Вильмовский выслушал его, кивнул согласно головой и шепнул:

— Ты правильно поступил, уж я знаю что делать!

— Скорее, вам надо успеть еще до начала бури, — громко крикнул капитан.

Бентли и Бальмор сели на весла. Вильмовский взялся за руль. Шлюпка стала отходить от яхты. Томек подошел к Смуге.

— Почему капитан был так невежлив с вами? Какая муха его укусила?

— Его право, он здесь начальник, — спокойно ответил Смуга. — Во всяком случае он доказал, что умеет логически мыслить.

— Я вас не понимаю?..

— Приготовить винтовки! — послышалась команда капитана. Добровольцы, находившиеся на шлюпке уже не могли слышать эту команду. Они молча подходили к совершенно, казалось, безжизненному кораблю. Все быстрее работали веслами. Темнота сгущалась, в душной атмосфере чувствовалась тишина, какая бывает перед бурей. Когда они пристали к левому борту судна, Вильмовскому пришлось зажечь фонарь. Ажурная балюстрада фальшборта находилась на высоте трех метров от уровня воды. Вильмовский бросил вверх крюк с прикрепленной к нему веревкой. Крюк зацепился за борт только после второго броска. Вильмовский с помощью товарищей взобрался на борт. Вслед за ним там очутились Бентли и Бальмор. Они привязали шлюпку к поручням и последовали за Вильмовским, который уже начал обследовать палубу судна. Вдруг Вильмовский остановился над люком, закрытым деревянной крышкой. Ему показалось, что оттуда доносятся приглушенные голоса.

— Поднимите крышку, я вам посвечу, — шепнул он друзьям.

Они с усилием подняли один конец крышки. Вильмовский сунул руку с фонарем внутрь лаза. В слабом свете фонаря видны были человеческие фигуры, сидящие на полу помещения. Их ноги были продеты в двойные, деревянные колоды и закованы в железо. Из мрачного отверстия повеяло невероятно тяжелым, спертым воздухом.

— Судно работорговцев! — тихо воскликнул Вильмовский, пораженный небывалым открытием.

Он отступил на шаг, пытаясь достать револьвер. Его товарищи, изумленные не меньше, чем он, выпустили крышку из рук. Она упала с глухим стуком.

В этот момент резко распахнулась дверь надстройки на носу судна. Добровольцы увидели группу вооруженных людей.

— Руки вверх, если вам жизнь мила! — грозно крикнул по-английски широкоплечий великан, целясь в них из револьвера.

Бентли и Бальмор подчинились приказу машинально, но Вильмовский храбро вышел несколько шагов вперед и возмущенно заявил:

— Я офицер судна, идущего под английским флагом. Если вы тронете хотя бы волос на наших головах, будете висеть на реях! Отсюда вам не уйти, наш экипаж превосходно вооружен!

Великан в капитанской фуражке медленно подходил к Вильмовскому, держа его на мушке своего револьвера. За ним следовала группа вооруженных верзил. Они шли в молчании, готовясь к внезапному прыжку.

Вильмовский не отступил перед ними. Он стоял, чуть наклонившись вперед. Незаметно взглянул на «Ситу». На топе мачты горел фонарь. Внезапным движением он выхватил из кармана револьвер и выстрелил вверх. В этот момент толпа врагов бросилась на него.

— Пираты! — что есть силы крикнул Бальмор, так что голос его разнесся по всей лагуне.

С «Ситы» грянул винтовочный залп. Над палубой пиратского судна просвистали нули. Пираты повалили почти не сопротивлявшегося Вильмовского на доски палубы. Теперь, под прикрытием фальшборта бросились к Бальмору и Бентли.

Охваченный ужасом Бальмор был убежден, что все они погибнут. Вильмовский лежал без движения, к нему тянулись вооруженные лапы пиратов. В отчаянии, Бальмор грохнул ближайшего нападающего кулаком в подбородок, молниеносно подскочил к борту и словно олень прыгнул через него. Бальмор прекрасно плавал, поэтому выплыл только в нескольких метрах от судна работорговцев.

VII

Капитан Новицкий атакует

На «Сите» услышали сигнальный выстрел Вильмовского и крик Бальмора. По команде капитана Новицкого с «Ситы» прогремел винтовочный залп, но, конечно, так чтобы пули прошли выше палубы пиратского корабля. Капитан Новицкий не отрывал глаз от бинокля. В полумраке видимость была плохая, но несмотря на это капитан заметил момент поражения своих товарищей и прыжок Бальмора в воду. Новицкий приказал немедленно спустить шлюпку.

Томек, Смуга и два матроса уселись за весла. Новицкий, не выпуская из рук винтовки, сел за руль. Они быстро подошли к пловцу. Капитан помог Бальмору взобраться на борт шлюпки, которая потом, уже без всяких осложнений, вернулась к яхте.

Как раз в этот момент упали первые капли дождя. Порывистый ветер усилился, и вскоре превратился в настоящий ураган. Дождь перешел в ливень. Вода сплошным потоком лилась на качающуюся палубу корабля. К счастью, судно ставшее на якорь в относительно тихой, защищенной от ветра лагуне, находилось в безопасности. Беснующийся в темноте ураган, не позволял пиратам напасть на судно. Поэтому капитан Новицкий оставил на палубе только дежурных индийских матросов, а сам с остальными членами экипажа удалился в кают-компанию на совет.

Сначала Бальмор рассказал присутствующим обо всем, что произошло на пиратском судне. Все внимательно выслушали его рассказ; когда Джемс Бальмор умолк, капитан Новицкий сказал:

— Ого, мы уже вторично встречаем работорговцев во время наших экспедиций. Первый раз это было в Африке. Помнишь, Томек, нахала Кастанедо?

— Конечно, помню! Ведь вы вели с ним настоящий бой!

— Да, силен был, верзила! Жизнью заплатил за свою позорную торговлю! Но теперь положение у нас гораздо хуже. Кроме несчастных рабов, пираты держат у себя наших товарищей.

— Ведь ты предусматривал, что на судне наши могут встретиться с опасностью! — заметил Смуга.

— Ну, что и говорить! Этот корабль, якобы оставленный экипажем, сразу возбудил у меня подозрение, — признал Новицкий.

— Почему же вы поступили столь легкомысленно и послали туда моего отца, который — вы знаете это прекрасно — не признает употребления оружия, даже против преступников, — взорвался Томек. — Вдобавок, в помощь ему вы дали Бентли и Джемса!

— Не вини капитана в легкомыслии, — возразил Смуга. — По-моему он поступил очень разумно. Не зная что происходит на судне, которое, казалось, оставлено своим экипажем, капитан послал туда людей умных, не увлекающихся применением оружия по любому поводу. Правда, посланцы попали в переплет, но зато есть кому им помочь.

— Как пить дать, это самое я и думал! — согласился капитан. — Если приключится что-нибудь плохое одному из наших, пираты ответят своими головами!

— Подумай-ка, Томек, — продолжал Смуга. — Ведь пираты могли сразу же пристрелить пленных, но не сделали этого. Они не стреляли даже в бегущего Джемса.

Томек понурил голову и сказал:

— Извините, пожалуйста... но я очень беспокоюсь об отце и Бентли. Что нам теперь делать?

— Сидеть сложа руки не будем, — утешил его капитан Новицкий. — Кто атакует первым, тот легче побеждает!

— У тебя есть уже план? — спросил Смуга.

— Какой бы я был капитан, если бы у меня не было плана! — ответил Новицкий. — Мне в Рабауле говорили, что британские корабли несут патрульную службу в Торресовом проливе. Эти торговцы рабами по всей вероятности скрылись здесь совсем не от бури! Видимо, кто-то преследовал их!

— Ты, возможно, прав. Я слышал, что в последнее время англичане вынуждены были серьезно взяться за «блекбердинг»[57]. Позорная деятельность людей наживающихся на «блекбердинге» привела к обезлюдению побережья залива Папуа и одиноких островков в океане, — сказал Смуга.

— Что такое «блекбердинг»? — спросила Наташа.

— «Блекбердинг», или охота на черных дроздов, это ни что иное, как ловля и продажа в рабство туземцев Новой Гвинеи. Это весьма выгодное дело. Еще и теперь австралийские плантаторы из Квинсленда платят высокие суммы за рабов, — ответил Смуга.

— В последнее время у нас стали осуждать это позорное явление, — сказал Станфорд, препаратор, включенный в экспедицию Бентли. — Блекбердинги или, как их еще зовут — стервятники Тихого океана, здорово наживались на торговле рабами. Теперь, пожалуй, золотые времена для них уже кончились! По закону, если их поймают с поличным им грозит виселица.

— Скажите, капитан, ведь мы не оставим несчастных туземцев в руках пиратов?! — воскликнула Салли.

— Дело трудное, — с сомнением сказал Станфорд. — Работорговцы, как правило, набирают на службу людей из самых подонков общества, авантюристов, преступников, каторжников, бежавших из ссылки на Полинезийские острова, вообще людей, стоящих вне закона. Они способны пойти на все. Без борьбы они свою добычу не отдадут!

— Ну, что ж, поживем — увидим! — ответил Новицкий, грозно насупив брови. — Я выполню свой долг!

— Что ты думаешь делать? — снова спросил Смута. — Если ты намерен ударить первым, то бушующий циклон, лучший наш союзник!

— Ты прямо-таки читаешь мои мысли! — ответил капитан Новицкий. — Я решил вывести пиратское судно из строя. Тогда они будут вынуждены принять наши условия.

— Значит ты стремишься избежать открытого боя? — с недоверием спросил Смуга. — Я думал, что ты намерен каким-нибудь способом освободить рабов и с их помощью ударить на пиратов.

— У нас тогда было бы численное преимущество, — добавил Томек. — Их можно расковать, воспользовавшись тем, что беснуется буря...

Новицкий тяжело вздохнул. Он с превеликим удовольствием расправился бы с пиратами в открытом бою, но капитан «Ситы» нес личную ответственность за безопасность корабля и экипажа. Новицкий тряхнул головой, словно пытаясь отвести искушение и сказал:

— У меня самого руки чешутся, как только вспомню о подлецах-работорговцах, но я не имею права подвергать опасности своих людей. Расправлюсь с пиратами и без кровопролития!

Смуга и Томек остолбенели от изумления. До сих пор Новицкий никогда не пытался избегнуть борьбы. Совсем наоборот, он часто сам искал случая ввязаться в драку. Они ожидали, что и теперь капитан воспользуется моментом. Новицкий, как видно, заметил их изумление, потому что сразу же стал оправдываться:

— У меня на борту две женщины... Кроме того, освобождение рабов нам ничего не даст. Они нас не знают, а всех белых они ненавидят. Как возбудить у них доверие, и как объяснить им, что мы хотим помочь? Мы можем рассчитывать только на собственные силы.

— Я не подумал об этом! Вы правы, капитан, отец будет гордиться вами! — восторженно воскликнул Томек.

— Согласен, на «Сите» ты командир! Как ты думаешь вывести из строя пиратское судно? — спросил Смуга.

— Мы испортим рулевое управление на их корабле! — ответил Новицкий.

— Замечательная идея! — похвалил Томек. — Но если они начеку, и охраняют судно, придется драться?!

— Ну что же, тогда вы все будете свидетелями, что я пытался избежать кровопролития, — ответил Новицкий с трудом подавляя радость, охватившую его при одной лишь мысли о возможности открытой борьбы.

— Можете рассчитывать на меня, капитан, — серьезно сказала Наташа.

— На всех нас, — добавила Салли. — Я проберусь вместе с вами на пиратское судно. Буду стоять на страже, пока вы...

— Не говори глупостей, голубушка! — прикрикнул на нее Новицкий. — Хвалю за отвагу, но это мужское дело. Прикрывать меня будут Смуга и Томек. Кто из вас поможет мне сфабриковать мину?

— Я! Мне приходилось уже делать бомбы для моих товарищей в России, — предложила Наташа.

— Прекрасно, давай, иди в мою каюту. Как только циклон чуть ослабнет мы начнем дело.

Не прошло и двух часов, как на койке капитана лежала готовая, довольно большая коробка, завернутая в брезент. Новицкий вызвал в кают-компанию весь экипаж «Ситы». Трое смельчаков явились одетыми в плотно прилегающие брюки и рубашки, темного цвета. Они были подпоясаны кушаками с заткнутыми за них револьверами и длинными охотничьими ножами.

— На время моего отсутствия на судне команду поручаю Рамасану, — кратко заявил Новицкий. — Вот тебе, Рамасан, моя капитанская фуражка, но лучше не носи ее! Она тебе велика, и ветер может ее унести!

— Есть, капитан! — по уставному ответил Рамасан.

— Я уже привык к ней, сидит на голове, как приклеенная. Теперь слушай внимательно: если на пиратском корыте послышатся выстрелы, и мы не вернемся до рассвета, немедленно на всех парусах пойдешь в Порт-Морсби. Там обо всем доложишь губернатору. Тот уж будет знать, что ему делать.

— Есть, капитан.

Распоряжения капитана Новицкого оказали на присутствующих гнетущее впечатление, но сам капитан, видимо, нисколько не был взволнован предстоящей опасностью. Смуга и Томек тоже держались бодро. За ужином Томек быстро покончил с едой и стал утешать испуганных девушек, которые даже не дотронулись до еды. Бальмор не мог оторвать глаз от Томека, потому что сам чувствовал страх при одном лишь воспоминании о пиратах...

Рамасан со своими людьми вступил на вахту. Остальные члены экипажа ждали в кают-компании, когда буря позволит приступить к делу. Однако Рамасан вошел в кают-компанию только лишь за каких-нибудь три часа до рассвета.

— Сагиб капитан, буря несколько утихла! — доложил он.

— Шлюпка готова? — спросил Новицкий.

— Так точно, готова! Двоих я назначил на весла.

— Поехали! Снимите ботинки, возможно нам придется плавать, — сказал Новицкий, вставая с кресла.

В темноте они вышли на верхнюю палубу. Дождь еще шел, но ветер несколько приутих. Из своей каюты капитан Новицкий вынес большую, тяжелую коробку завернутую в брезент, и бутылку с письмом-ультиматумом[58] к пиратам. Все это он осторожно погрузил в шлюпку. Подпоясался веревкой с крюком на конце и сел у руля. Томек нежно простился с Салли, которая вполголоса просила его поберечь себя, и занял место в шлюпке рядом со Смугой. Два моряка вскочили в шлюпку только после того, как она была спущена на воду. Оттолкнулись от борта.

Новицкий направил шлюпку к берегу. Некоторое время они молча шли на веслах вдоль берега, окружая лагуну. Томек и Смуга помогали матросам, потому что довольно сильное волнение норовило выбросить шлюпку на берег. По их лицам струился пот. Однако вскоре они заметили темный силуэт пиратского судна. Ни на палубе, ни на мачтах не было огней. Свист ветра и грохот волн заглушали все звуки.

Капитан Новицкий смело подвел шлюпку к борту судна в носовой его части, с правой стороны. Таким образом, шлюпка очутилась между кораблем и береговой линией. Шлюпка слегка коснулась якорной цепи, торчавшей из клюза[59]. Смуга и Томек, ухватившись за цепь, подтянули шлюпку вплотную к борту корабля. Новицкий привязал шлюпку к цепи. Знаком приказал им придерживать цепь, чтобы не звенела, а сам стал взбираться по ней. Вскоре он очутился у самого клюза, овального отверстия, из которого выходила якорная цепь. Ухватившись рукой за край клюза, капитан подтянул все тело вверх. Придерживаясь ногами, он свободной рукой развернул веревку с крюком, которой был подпоясан. Зацепил крюк за фальшборт судна.

Соблюдая осторожность, Новицкий мягко ступил на палубу и присел, спрятавшись за балюстрадой фальшборта. Внимательно осмотрелся кругом. Никого не заметил и, крадучись направился к стоявшей в нескольких метрах от него рулевой рубке. Короткая волна, ударяя в левый борт судна слетка раскачивала его. На мокрой палубе было скользко, так как дождь все еще продолжал идти.

Медленно и осторожно ступая, Новицкий пробрался к рулевой рубке. Заглянул туда. Всего лишь на расстоянии вытянутой руки в рубке сидел вахтенный. Закрытая капюшоном и опущенная на грудь голова, свидетельствовала о том, что вахтенный спит. Новицкий достал из-за пояса револьвер. Тихо скользнул в рубку. Рукояткой револьвера ударил вахтенного по голове; рукой поддержал падающее тело. Достал из кармана бечеву и кляп. Быстро сорвал капюшон и брезентовый плащ. Опытной рукой завязал вахтенному рот, всадив туда предварительно кляп. Связал матроса по рукам и ногам. Забросив его себе на спину, Новицкий направился на полубак. Там он положил потерявшего сознание вахтенного у фальшборта и привязал его к балюстраде. Обеспечив себя с этой стороны, Новицкий направился к противоположному борту. Троекратно подергал за веревку с крюком на конце, давая сигнал товарищам, что путь свободен. Вскоре на борту появился Смуга, а вслед за ним — Томек. Соблюдая осторожность, они втянули на борт тяжелую коробку.

— Вахтенный связан, пошли в рулевую! — шепнул Новицкий.

— Ночная вахта кончается в четыре, теперь около трех часов. Времени у нас довольно, — шепотом сказал Смуга.

— Лишь бы нам не помешали... — буркнул Томек.

Они внесли коробку в рулевую рубку. Новицкий подал Томеку брезентовый плащ с капюшоном.

— Надень и притворись вахтенным, — приказал он. — Если заметишь что-либо подозрительное, свистни два раза.

Томек надел брезентовый плащ, глубоко насунул на брови капюшон. Остановился у борта, откуда мог наблюдать за всем что происходит в надстройке и на палубе... Ежеминутно поглядывал в сторону рулевой рубки. Как раз там показался скудный желтоватый свет.

«Готовят мину» — подумал Томек. Невольно всадил правую руку под плащ и нащупал рукоятку револьвера, заткнутого за пояс...

К счастью, на судне царила невозмутимая тишина. Слышались только отголоски удаляющейся бури, шум дождя, да грохот волн. Томек внимательно прислушивался ко всем звукам и оглядывался вокруг. На палубе, вблизи надстройки виднелись контуры люка. Томек вспомнил сообщение Бальмора.

«Видимо, там они держат рабов» — промелькнуло у него в голове.

Томек сделал несколько шагов по направлению к люку. Однако быстро сообразил, что неосмотрительный поступок может повлечь за собой неудачу всего предприятия. С трудом преодолел искушение.

Время тянулось медленно... Наконец, у входа в рулевую рубку показалась тень. Это был Смуга.

— Уходим, Новицкий поджигает бикфордов шнур. Через минуту произойдет взрыв... — шепнул он.

Томек и Смуга тихо проскочили к правому борту и по очереди спустились в шлюпку. Сразу же отвязали ее от якорной цепи. Индийские матросы сидели на веслах, готовые по первому сигналу отчалить от пиратского судна.

В это время Новицкий, стоя на коленях пытался поджечь шнур. Ветер уже погасил в его руках две спички. Дождь все еще шел, и воздух был насыщен влагой.

«Ах, черт запальный шнур может погаснуть...» — подумал Новицкий, беспокоясь за исход дела.

Оставив попытку поджечь шнур спичками, Новицкий приоткрыл дверку керосинового фонаря, который держал в руках, и приставил огонь к концу шнура. По бикфордову шнуру, с легким шипением, побежал резвый огонек. Новицкий закрыл дверку фонаря, и не спеша вышел наружу. Недалеко от входа в рулевую рубку поставил бутылку с закупоренным внутри письмом. Довольный капитан, вздохнул всей грудью. Через несколько секунд взрыв уничтожит рулевое оснащение корабля, вместе с рубкой. Новицкий уже собрался было перелезть через балюстраду, как вдруг дверь надстройки распахнулась. Новицкий увидел высокого, плечистого мужчину, освещенного желтоватым светом, бившим из притворенной двери. Новицкий спрыгнул с баллюстрады, на которую уже было взобрался.

Мужчина направился к рулевой рубке.

«Смена вахты» — догадался Новицкий, и как змея пополз к новому вахтенному. Надо было спешить. Если вахтенный войдет в рубку и заметит шнур, он погасит его в последний момент.

Вдруг мужчина задел ногой бутылку, поставленную Новицким и нагнулся, чтобы ее поднять. В ту же секунду Новицкий подскочил к нему. Ударил кулаком по голове. Мужчина упал на колени, но, как видно, он обладал недюжинной силой, потому что сразу же вскочил на ноги. Новицкий ударил его в подбородок. Мужчина отпрянул верхней частью корпуса назад будто падая, но вдруг, совершенно неожиданно бросился в атаку сам. От сильного удара между глаз, Новицкий, ошеломленный, отступил на полшага; он выхватил из-за пояса револьвер. Как ураган прыгнул на противника. Мощный удар рукояткой револьвера по голове, и победа явно склонилась на сторону капитана Новицкого. Капитан отдавал себе отчет в том, что взрыв может произойти с секунды на секунду. Поэтому он охватил обессиленного мужчину в охапку, подбежал к борту, перелез через балюстраду...

Взрывная волна отбросила его от судна. Новицкий погрузился в воду, но не выпустил из рук добычи. Как только ему удалось вынырнуть на поверхность, Новицкий левой рукой схватил, начавшего приходить в себя пленника за шиворот и поплыл к шлюпке.

Смуга и Томек сначала втянули в шлюпку пленника, находившегося в полубессознательном состоянии, потом капитана Новицкого. Шлюпка стала быстро отходить от пиратского судна, крики ужаса на палубе которого стали уже мешаться со словами команды. С борта судна заметили отчалившую шлюпку. Раздалось несколько выстрелов, к счастью, безвредных, потому что темнота не позволяла взять на мушку, качающуюся на волнах шлюпку.

— Ты чего там копался так долго? — спросил Смуга у Новицкого, связывая пленнику руки. — Это он тебе помешал?

— А как же, я уже лез через фальшборт, как он вышел на палубу, — ответил Новицкий. — Я боялся, что он погасит шнур. Пришлось его обезвредить.

— Зачем ты его взял с собой? — упрекнул Новицкого Смуга. — Ты же сам мог погибнуть!

— Если бы я оставил его в беспамятстве около рулевой рубки, он полетел бы в тартарары вместе с ней, — объяснил свой поступок Новицкий. — Вяжи его крепче — это твердый парень! Рубанул меня кулаком между глаз и чуть не оглушил совсем... Видимо, наградил меня порядочным синяком...

Услышав это, Смуга стал крепче затягивать узлы на веревках, опутывающих пленника. Новицкий был известен своей силой, и обыкновенный человек вряд ли мог оглушить его.

Томек и Смуга схватились за весла, чтобы помочь индийским матросам. Пиратское судно постепенно скрылось во мраке ночи. Теперь Новицкий уже без всяких опасений мог направить шлюпку прямо к «Сите». Вскоре показался темный силуэт яхты.

— Эй там, на яхте! — крикнул капитан.

— Есть, капитан! Мы готовы, уже бросаем гини[60]. Все ли у вас в порядке?! — ответил Рамасан.

— Все в порядке!

Через несколько минут участники вылазки уже были на борту. Капитан развязал пленнику ноги и помог ему выйти из шлюпки.

— Посветите мне, — приказал капитан.

Он внимательно присмотрелся к широкоплечему пленнику. Внешний вид пирата совсем не соответствовал его позорному занятию. Он, правда, бросал на экипаж «Ситы» мрачные взгляды, но все же было видно, что это человек не лишенный некоторых признаков интеллигентности. Новицкий подозвал Рамасана и приказал:

— Отведи пленника в карцер и поставь стражу у двери. В случае попытки к бегству — пуля в лоб!

— Я требую, чтобы меня направили к капитану этого судна. Я должен кое-что сказать ему, прежде чем мои товарищи начнут гулять, воспользовавшись моим отсутствием, — потребовал пират. — Предупреждаю, что позже нам не о чем будет говорить!

— Ты хочешь говорить с капитаном?! — удивился Новицкий. — Хорошо. Будь по-твоему! Рамасан, дай мне фуражку!

Полным достоинства движением, Новицкий надел на голову капитанскую фуражку, окинул пленника суровым взглядом и сказал: