Россия и япония (История военных конфликтов)

      Ф.Н. Иванова поставил очередное минное заграждение из 50 контактных мин. Оно было выставлено со штурманским расчетом перекрыть наиболее вероятный путь движения вражеской броненосной эскадры при ее подходе к Порт-Артуру (примерно в 10 милях от берега) в целях бомбардировки крепости, города и внутренней гавани. Успех рядовой минной постановки превзошел все мыслимые ожидания.
      Японские морские дозоры "просмотрели" минную постановку противной стороной. Через два дня, 17 мая, на новом заградительном минном поле подорвались неприятельские эскадренные броненосцы "Хацусе" и "Яшима" из подошедшего к Порт-Артуру блокирующего отряда (в составе 3 броненосцев и 2 крейсеров). Первый из них погиб на месте подрыва от детонации пороховых (снарядных) погребов. Род гибели "Хацусе" был схож с причиной гибели русского эскадренного броненосца "Петропавловск". Над кораблем взвился высокий столб бурого дыма, нос броненосца поднялся на мгновение над водой, и он быстро ушел под воду. В морской пучине нашло свою гибель 36 офицеров и 457 матросов.
      Японцы решили, что их атаковали русские подводные лодки, которых они особенно опасались и открыли беспорядочный орудийный огонь по плавающим на воде обломкам "Хацусе". Второй броненосный корабль, "Яшима, после подрыва на русской мине, остался на плаву, хотя и потерял на время ход. Когда паника улеглась, его взяли на буксир и спешно отвели от места трагедии. По пути на Японские острова, куда "Яшима" был отправлен для капитального ремонта, эскадренный броненосец затонул.
      Гибелью двух эскадренных броненосцев на минном заграждении, выставленном минным заградителем "Амур", невосполнимые потери броненосных сил императорского Соединенного флота в день 17 мая 1904 года не ограничились. При маневрировании столкнулись два крейсера - броненосный "Кассуга" и более легкий "Иосино". Последний, получивший большую подводную пробоину, через несколько минут после столкновения перевернулся и затонул в водах Желтого моря. Погибли 32 офицера и 287 матросов. "Кассуга" получил, в свою очередь, настолько серьезные повреждения, что его пришлось на буксире отвести в базу для длительного ремонта. Этот день в истории страны Восходящего Солнца был назван "черным днем Японского флота".
      Однако этим потери японского Соединенного флота вице-адмирала Хейхатиро Того не ограничились. "Черный день Японского флота" имел в начавшейся осаде Порт-Артура свое скорое продолжение. Противник в ближайшие дни потерял еще ряд кораблей. При тралении в бухте Керр наскочил на русскую мину и затонул после подрыва миноносец № 48. Затем у мыса Робинсон подорвалось на мине посыльное судно "Мияко". На следующий день после него садится на камни посыльный корабль "Тацута". Назавтра канонерская лодка "Акаги" наскочила на канонерскую лодку "Осима" и потопила ее. А на следующий день близ Порт-Артура подорвался на русской мине и пошел на дно эскадренный миноносец "Акацуки".
      Можно утверждать, что активная минная война на Желтом море на ближайших подступах к Порт-Артурской крепости закончилась в пользу русских. Главным героем той войны стал минный заградитель "Амур" и его славный командир капитан 2-го ранга Ф. Н. Иванов, пустивший на дно два вражеских эскадренных броненосца "Хацусе" и "Яшиму". Опасность, которую несли в себе минные заградительные постановки Тихоокеанской эскадры, вынудила командующего японским Соединенным флотом на какое-то время снизить свою активность при ведении бомбардировок Порт-Артура с моря. Японская разведка не смогла с точностью установить местонахождение многих русских минных полей, особенно к западу от побережья Квантуна.
      Главнокомандующего вооруженными силами Российской империи на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева сильно тревожила все усиливающаяся переброска японских войск и различных военных грузов на Квантунский полуостров. Немалая часть этого грузопотока шла из восточных, тихоокеанских портов Японии. Царский наместник приказал владивостокскому отряду крейсеров совершить "диверсию" на неприятельских коммуникациях, на время прервать сообщение тихоокеанских портов противника с Желтым морем.
      В море вышли броненосные крейсера "Россия", "Громобой" и "Рюрик". 20 июля, пройдя в Тихий океан Сангарским проливом, отряд русских кораблей, вне видимости с японских берегов, повернул на юг. Через день был задержан германский транспортный пароход "Аравия". При досмотре оказалось, что он вез военную "контрабанду" в японский порт Иокогаму из Соединенных Штатов. 23 июля у входа в Токийский залив был остановлен для до-смотра английский пароход-контрабандист "Найт Коммандер", который шел из Нью-Йорка в Японию с военным грузом. Поскольку на британском транспорте не оставалось угля, чтобы дойти до Владивостока, он был потоплен.
      Русские крейсера уничтожили в ходе набеговой операции на вражеское побережье несколько японских транспортных шхун, германский пароход "Теа" с военным грузом и захватили с подобной "контрабандой" английский пароход "Калхас". В Японии забили тревогу, но защититься от русских в Тихом океане было нечем. После того как на крейсерах стал подходить к концу уголь, они повернули на север и взяли обратный курс на Владивосток.
      Владивостокскому отряду русского флота Тихого океана не удалось обнаружить и уничтожить неприятельские военные транспорты, которые занимались перевозкой войск и снаряжения под осажденный Порт-Артур. Но сам факт появления отряда русских крейсеров вблизи японской столицы Токио всколыхнул "мореходный мир". В американских и английских торговых кругах, которые немало обогатились на войне на Дальнем Востоке, началась паника. Многие крупные пароходные кампании мира прекратили рейсы в Японию и та, как воюющее государство, не получила вовремя многие военные грузы, заказанные в США и странах Западной Европы.
      Между тем осадная 3-я японская армия генерал-полковника Маресукэ Ноги на Квантунском полуострове усиливалась с каждым днем. Она пополнилась еще одной, четвертой по счету пехотной дивизией, двумя резервными пехотными бригадами и осадным артиллерийским парком. К концу июля армия Ноги насчитывала в своем составе уже 60 тысяч пехоты, 208 орудий и 72 пулемета. Теперь она превосходила по силам осажденный порт-артурский гарнизон в полтора раза и продолжала усиливаться численно. Через месяц под командованием героя японо-китайской войны Маресукэ Ноги была уже 80-тысячная императорская сухопутная армия.
      26 июля неприятельская осадная армия перешла в наступление против так называемой русской позиции на перевалах Квантуна. По всей оборонительной линии на дальних подступах к Порт-Артуру начались тяжелые бои. Они засвидетельствовали главное - при ведении активной обороны крепостной гарнизон мог долго сдерживать превосходящие силы противника подальше от Порт-Артура. В ходе боев на Квантуне за время чуть более месяца японские потери составили убитыми и ранеными почти 12 тысяч человек, тогда как потери русских войск - всего около 5,3 тысячи человек. По сути дела это была "проба" сил и тяжелые бои на внешней линии обороны крепости закончились безрезультатно для атакующих.
      Бои на линии квантунских перевалов выявили немало недостатков в подготовке сил русской Маньчжурской армии к современной войне. Особенно это сказалось в области военно-инженерного искусства. Английский военный представитель, который во время осады Порт-Артура постоянно находился при штабе 3-й японской армии, с недоумением писал по этому поводу:
      "Со времен осады Севастополя русские саперы считались наиболее искусными в мире, но кажется... фортификация была ими заброшена. Вполне сознавая важность полевых укреплений и пользуясь ими при каждом удобном случае, русские оказывались, однако, не в курсе современного развития фортификационного искусства... Благодаря этому защитники имели мало шансов на успех против неприятеля, вооруженного новейшими меткими дальнобойными пушками. Большинство своих окопов русские устраивали на гребне высот, где их ясно можно было различить на фоне неба и видеть отовсюду. Даже там, где окопы были на склонах гор или у подножия высот, их не старались скрыть... от неприятельского огня".
      Подобным образом обстояло дело и с крепостной артиллерией. Как правило, тяжелые дальнобойные орудия устанавливались на открытых и необорудованных позициях, из-за чего противник, пристрелявшись, быстро подавлял своей превосходящей мощью огня батареи русской крепости. Отрицательно сказывалось и отсутствие системы единого управления артиллерийским огнем. Гораздо успешнее действовали батареи полевой артиллерии, которые быстро научились стрельбе с закрытых позиций. При этом они наносили значительные потери не только вражеской пехоте, но и японской артиллерии.
      Порт-Артурская крепость готовилась к осадным боям и штурмам. Между долговременными оборонительными сооружениями были оборудованы стрелковые окопы, прикрытые проволочными заграждениями, а на отдельных, особо опасных участках зарытыми в землю фугасами. В тылу главной линии обороны имелось несколько десятков промежуточных батарейных позиций и отдельных орудий с круговым обстрелом. На всех фортах и некоторых батареях были установлены прожектора. За несколько месяцев 1904 года для укрепления сухопутной оборонительной линии Порт-Артура было сделано больше, чем за предвоенный период начиная с 1898 года.
      Большим недостатком в строительстве инженерных сооружений еще с мирного времени было то, что форты и укрепления зачастую не "вписывались" в местность. Они располагались всего в нескольких километрах от города и внутренней гавани. Артиллерия ряда фортов и укреплений не могла обстреливать ближние подступы к крепости, а оборона флангов могла осуществляться только ружейно-пулеметным огнем. Для маневра войсками и полевой артиллерией не хватало дорог.
      Гарнизон крепости к началу осады насчитывал 41 780 человек нижних чинов (рядовых и унтер-офицеров), 665 офицеров, 256 военных чиновников и врачей и состоял из 9 восточно-сибирских стрелковых полков, 3 запасных пехотных батальонов, 2 рот пешей пограничной стражи, Квантунского флотского экипажа, сводной команды 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, сотни забайкальских казаков Верхнеудинского полка и других отдельных рот и команд. Имелось также 13 добровольческих дружин горожан общей численностью в две с половиной тысячи ополченцев.
      Всего пехоты было 29 960 нижних чинов и 402 офицера. В крепостной артиллерии и в отдельных артиллерийских бригадах, дивизионах и батареях числилось 6149 нижних чинов и 132 офицера, в инженерных войсках - 1114 солдат и 24 офицера. И, наконец, в штабах, различных крепостных службах и управлениях насчитывалось еще 4101 нижний чин и 103 офицера.
      В Порт-Артуре базировалась Тихоокеанская эскадра в составе шести эскадренных броненосцев, пяти крейсеров, четырех канонерских лодок, двух минных крейсеров (заградителей) и девятнадцати эскадренных миноносцев. Общая численность корабельных экипажей составляла около 12 тысяч человек. В случае крайней необходимости какую-то часть военных моряков (около 8 тысяч человек) можно было использовать на сухопутном фронте.
      Руководство обороной собственно крепости должно было осуществляться ее комендантом генерал-майором К.Н. Смирновым. Но фактически старшим воинским начальником в крепости оказался генерал-лейтенант А.М. Стессель, хотя Квантунского укрепленного района, начальником которого он был назначен в марте, к июлю уже не существовало как такового. Еще в июне Стессель получил от командующего Маньчжурской армией генерала от инфантерии А.Н. Куропаткина приказ сдать командование коменданту крепости, а самому отправиться за новым назначением в Маньчжурию. Однако Стессель не выполнил этого указания, а случайно попавшую к нему копию приказа Куропаткина, адресованную генерал-майору Смирнову, утаил. В ходе обороны Порт-Артурской крепости впоследствии войска не раз одновременно получали указания и от Стесселя, и от Смирнова.
      По той же причине в осажденном Порт-Артуре оказалось два начальника артиллерии - генерал-майоры В.Ф. Белый и В.Н. Никитин и два начальника санитарной части. Все это в немалой степени вносило известную дезорганизацию в управление обороной крепости и не раз приводило к недоразумениям. Подобную ошибку генерал от инфантерии Куропаткин, как ответственное должностное лицо, исправить не смог.
      Среди командного состава героических защитников Порт-Артура было немало незаурядных людей, достойных военачальников. Поистине выдающуюся роль в укреплении и организации обороны крепости сыграл начальник сухопутной обороны генерал-майор Роман Исидорович Кондратенко. Он имел за плечами полный курс Академии Генерального штаба и Военно-инженерной академии, прекрасно разбирался в вопросах крепостной фортификации. Под его умелым руководством возводились новые укрепления и совершенствовались старые, отрабатывалась система ведения огня и взаимодействия.
      В ходе порт-артурской эпопеи генерал-майор Р.И. Кондратенко прославился еще и тем, что умел поднимать моральный дух защитников крепости в самые трудные дни. В этом он был схож с вице-адмиралом С.О. Макаровым. В каждом своем приказе начальник сухопутного фронта Порт-Артура стремился отметить героизм и мужество русских воинов. Так, в приказе от 22 июля он писал:
      "Части войск 4-й и 7-й дивизий выдержали славный, но неравный бой с противником на передовых позициях. Нас было только 17 000, а противник втрое сильнее - у него было 50 000, мы имели только полевую артиллерию, противник же имел кроме полевой еще осадную. Теперь, с отходом к крепости, положение наше изменилось неизмеримо к лучшему, силы наши более чем удвоились, противник же, ослабленный предыдущими боями, едва ли мог значительно усилиться. Вместо скороспелых окопов, как то было на передовых позициях, мы имеем здесь преимущественно долговременные сооружения, обеспеченные со всех сторон от атаки, вместо тонких шрапнельных укрытий имеем во многих местах безопасные казематы и надежные блиндажи, кроме полевой артиллерии имеем здесь сильную крепостную артиллерию, увеличенную многочисленными орудиями флота.
      Поэтому если с передовых позиций мы еще могли податься к крепости, то теперь мы имеем полную возможность отразить и уничтожить врага. Никакой штурм нам не может быть страшным, если мы до конца решимся выполнить данную нами присягу. Во время ночного штурма ни при каком положении не надо теряться: если случится где-либо частный прорыв противника между укреплений, то таковой ровно ничего не значит, так как соседние форты обеспечены от атак со всех сторон, против же прорыва у нас имеются всегда сильные резервы, которые успеют вовремя опрокинуть врага и закрыть прорыв. Необходимо во что бы то ни стало держаться на всех местах до дневного света. С рассветом же наш страшный ружейный и пушечный огонь отгонит не только шестидесятитысячную, но хотя бы и стотысячную вражью силу, после чего войска крепости перейдут в наступление и добьют дерзкого врага".
      Такие приказы начальника сухопутного участка обороны крепости генерал-майора Р.И. Кондратенко зачитывались в стрелковых ротах и батальонах, на артиллерийских батареях. Они не только воодушевляли защитников Порт-Артура, но и поднимали авторитет их военачальников, обеспечивали уверенность в собственных силах. Последнее было исключительно важно в те долгие месяцы, когда русская крепость оказалась в глухой осаде. Один из участников порт-артурской эпопеи, Я.У. Шишко, с любовью писал о Кондратенко:
      "В Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты, укрепления, батареи... Генерал Кондратенко для Артура был все: и сила, и душа, и мысль, и дух героизма".
      Благодаря стараниям защитников Порт-Артура крепость к началу прямой блокады оказалась готовой выдерживать самые яростные штурмы японской армии и долговременную осаду. Русская приморская крепость на Квантуне отличалась прежде всего не величием своих незавершенных оборонительных сооружений, а силой духа ее гарнизона и мощностью вооружения.
      Общая протяженность оборонительной линии крепости Порт-Артур к началу осады составила 29 километров. Из них 9 километров занимал Приморский фронт с 22 долговременными батареями. В их задачу входила борьба с японским Соединенным флотом и прикрытие стоявшей во внутренней гавани Тихоокеанской эскадры, крепости и города от бомбардировок со стороны моря.
      Главным же являлся сухопутный фронт, который подвергался штурмовым усилиям японской осадной 3-й армии. К началу осады он состоял из пяти долговременных фортов (№ I, II, III, IV и V), трех укреплений (№ 3, 4 и 5) и пяти отдельных литерных батарей (литера "А", "Б", "В", "Г" и "Д").
      Впереди линии фортов находились передовые укрепления (окопы и полевые редуты), располагавшиеся на высотах Дагушань, Сяогушань, Панлуншань, Высокая, Длинная и Угловая, которые господствовали над близлежащей местностью. Центр сухопутной обороны "географически" располагался близ деревни Шуйшин, который прикрывали полевые редуты Кумирненский, Водопроводный и Скалистый.
      Сухопутный фронт крепостной обороны организационно делился на три фронта. Восточным, протяженностью 8 км, командовал генерал-майор В.Н. Горбатовский. Этот фронт состоял из трех долговременных фортов, одного укрепления и двух литерных батарей. В его тылу находилась так называемая Китайская стенка, или Центральная ограда. Для ликвидации мертвых пространств перед и между фортами здесь были устроены полевые укрепления и окопы.
      Северный фронт имел протяженность в 3,5 км. Он состоял из одного форта, двух укреплений и двух литерных батарей. Фронтом командовал полковник В.Г. Семенов. Восточные крепостные укрепления располагались на труднодоступных высотах, с которых хорошо просматривалась лежащая впереди местность.
      Наиболее слабым звеном сухопутной обороны Порт-Артура оказался Западный фронт, которым командовал полковник
      В.А. Ирман. Он имел протяженность 6,7 км и тянулся от горы Голубиной до горы Белый Волк. Здесь имелись только одно укрепление и одна литерная батарея. Начатое сооружение форта № VI к началу осады не было завершено. Линию Восточного фронта в основном прикрывали лишь полевые укрепления.
      На вооружении Порт-Артурской крепости к началу ее осады находилось 646 орудий и 62 пулемета. В долговременных крепостных укреплениях и на полевых позициях было установлено 514 орудий различных калибров (в том числе 283 крепостных, 168 морских и 63 полевых орудия) и 47 пулеметов. На приморском фронте обороны располагалось 123 орудия и 5 пулеметов. Имелся небольшой резерв - 9 легких орудий и 10 пулеметов.
      При обороне Порт-Артура появилось новое оружие - минометы. Идею миномета разработал и осуществил на деле мичман Власьев. Для стрельбы шестовыми минами он приспособил 47-миллиметровое скорострельное орудие, бывшее на вооружении кораблей. Стрельба из таких минометов особенно досаждала японским саперам, которые траншеями преимущественно по ночам подбирались поближе к линии крепостных укреплений.
      Неоконченность строительства крепости отразилась и на ее артиллерийском оснащении. Прежде всего было недостаточно тяжелых орудий. Из тех, что имелись, большинство оказалось устаревших конструкций, имевших малую дальность стрельбы. Из 124 тяжелых орудий лишь 39 могли поражать дальнобойную осадную артиллерию японцев. Артиллерийские средства сухопутного фронта на три четверти состояли из легких орудий, которые действовали эффективно при отражении вражеских штурмов, но были почти не пригодны для борьбы с неприятельской осадной артиллерией больших калибров.
      Под руководством начальника артиллерии Порт-Артура, генерал-майора В.Ф. Белого, для гибкого управления артиллерийским огнем Порт-Артурская крепость была разделена на 12 секторов и 3 отдельные группы. Их начальники подчинялись начальникам фронтов крепостной обороны, а те, в свою очередь, непосредственно Белому. Командиры батарей сухопутного фронта подчинялись командирам фортов и укреплений. Такая система управления артиллерийским огнем полностью оправдала себя в ходе обороны Порт-Артура.
      При наличии большого числа артиллерийских орудий осажденная крепость должна была рано или поздно ощутить снарядный голод. Запасов боеприпасов в Порт-Артуре оказалось недостаточно. К началу осады в крепости хранилось 274 558 артиллерийских гранат, шрампелей и бомб. В среднем на одно орудие приходилось всего 425 боевых зарядов. Трата же их в условиях длительной обороны, особенно при отражении вражеских штурмов, была огромной.
      К началу осады в Порт-Артуре оказалось и недостаточно запасов провианта: муки в крепости было на 168 дней, чумизы, пшена и кукурузы - на 127, сахара - на 169, сухарей - на 27, соли - на 200, мяса - на 20, овса, ячменя и бобов - на 155, сухих овощей - на 173 дня. Уже в июле вместо мяса войскам стали выдавать конину. Не было принято своевременных мер по организации прибрежной рыбной ловли и посадки овощей, что могло существенно улучшить осадный рацион. Из-за малого числа колодцев возникли большие трудности со снабжением передовой линии сухопутной обороны питьевой водой.
      Слабым местом в системе крепостной обороны оказалась связь: отсутствовала телеграфная связь штаба Порт-Артура с фортами, артиллерийские телефонные линии были включены в общую сеть. Беспроволочный телеграф (искровые станции, или, иначе, радиосвязь) бездействовал. Аэростатов, для того чтобы наладить связь осажденной Порт-Артурской крепости с русской Маньчжурской армией, не было. Морская крепость к тому же имела всего шестимесячный запас угля для кораблей эскадры и собственных бытовых нужд.
      При обороне Порт-Артура была еще одна, и немалая, трудность - японский шпионаж. Особую опасность он приобрел после того, как крепость осадила японская армия. Здесь наиболее важные секретные документы добывали те вражеские шпионы, которые находились на службе у российских чиновников, в семьях старших офицеров в качестве... домашней прислуги и домашних парикмахеров.
      За какую только работу не брались японские шпионы и разведчики, чтобы собирать нужные Генеральному штабу и морскому ведомству Японии сведения. Известно, например, что подрядчиком по очистке нечистот в Порт-Артуре был помощник начальника штаба осадной 3-й японской армии. Частые свободные поездки "подрядчика" по городу, обычно сидевшего на ассенизационной бочке, оказались для вражеского командования весьма полезными. Командующий осадной армией генерал-полковник Маресукэ Ноги был прекрасно осведомлен о каждом уголке русской крепости.
      Среди японских шпионов в Порт-Артуре долгое время успешно работал старый китаец Лин. Вставные его золотые зубы долгое время служили для переноски шпионских донесений. Лин записывал добытую информацию с помощью лупы и рисовал кроки (схемы) местности на мельчайших кусочках пергаментной ткани, после чего он скатывал их в шарики, величиной не более булавочной головки, которые вкладывал в один из своих вставных зубов, затем заделывал зуб воском и водворял его на старое место.
      Во время неожиданной облавы, проведенной в осажденном Порт-Артуре, китаец Лин был пойман. Содержимое его вставных золотых зубов было обнаружено совершенно случайно, и вражеский шпион понес заслуженное наказание по законам военного времени. Много японских шпионов оказалось среди переводчиков - китайцев и корейцев, работавших в порт-артурской администрации и вольнонаемными в крепостном гарнизоне.
      Конечно, бдительность русских солдат, офицеров, матросов и особенно пограничных стражников во время войны стала серьезным заслоном на путях действий вражеской разведки. Да и русская контрразведка проделала определенную работу. Но все-таки эффективность деятельности японских шпионов и кадровых разведчиков в Маньчжурии и в Порт-Артуре оказалась высокой.
      Пример успешных действий владивостокского отряда крейсеров подтолкнул контр-адмирала В.К. Витгефта к более решительным действиям. К тому же командующий порт-артурской эскадрой не мог не чувствовать настроения морских офицеров и корабельных экипажей. Он был хорошим штабным работником, во время подавления восстания ихэтуаней руководил перевозкой армейских войск из Порт-Артура в Китай, участвовал в составлении плана войны с Японией на море. Практического же командования эскадрой не имел. Поэтому на первом же совещании командиров кораблей контр-адмирал Витгефт откровенно признался: "Жду от вас, господа, не только содействия, но и совета. Я - не флотоводец".
      Остановка в Желтом море складывалась благоприятно для российского флота. В начале июня закончился ремонт поврежденных эскадренных броненосцев "Цесаревич", "Победа" и "Ретвизан". Они вошли в боевой состав Тихоокеанской эскадры. Неприятельский броненосный Соединенный флот понес ощутимые потери от русского минного оружия. Поэтому контр-адмирал Витгефт решил вывести порт-артурскую эскадру из внутренней гавани крепости в море.
      Выход состоялся 10 июня. Сперва вышедший в ночь отряд русских миноносцев под командованием капитана 2-го ранга Е.П. Елисеева вступил в бой с дозорными эскадренными миноносцами противника и заставил их отойти. После этого русские тральщики начали уничтожение плавающих японских мин (их было подорвано 15). Подошедшие 12 японских миноносцев и крейсер "Матсушима" открыли огонь по тральщикам. Вышедший на внешний рейд крейсер "Новик" и русские миноносцы повели огонь по противнику и заставили его отойти в открытое море. Траление внешнего рейда было продолжено.
      Вице-адмирал Хейхатиро Того, получив сообщение о начале выхода порт-артурской эскадры (шести броненосцев, пяти крейсеров, двух минных крейсеров-заградителей и шести эскадренных броненосцев) на внешний рейд, тотчас же поспешил с главными силами Соединенного флота к Порт-Артуру. Флотоводец микадо вел под своим флагом 4 эскадренных броненосца, четырех броненосных крейсера и четырех легких крейсера. За этими силами следовал отряд из 4 крейсеров и восемнадцати эскадренных броненосцев. Несколько в стороне к Порт-Артуру спешил еще один японский отряд в составе броненосца "Чинйен", четырех крейсеров и двенадцати миноносцев. Этот отряд имел боевой задачей попытку отрезать русскую эскадру от Квантуна.
      К 22 часам русская эскадра вышла на внешний рейд и встала там на якорь. При этом эскадренный броненосец "Севастополь" подорвался на японской мине и получил подводную пробоину. Первоначально контр-адмирал В.К. Витгефт намеревался принять бой, но затем, решив, что противник имеет значительное превосходство в силах над русской эскадрой, особенно в быстроходных миноносцах (30 против 6), приказал повернуть назад во внутреннюю гавань.
      Этим воспользовались вражеские эскадренные миноносцы, которые ночью группами по 3-4 корабля провели восемь атак русской эскадры. При этом было выпущено 38 торпед, но ни одна из них не достигла цели, если не считать той торпеды, которая попала в японский миноносец "Чидори". Во время вражеских торпедных атак русские береговые батареи и корабли, еще остававшиеся на внешнем рейде, вели огонь и потопили три японских корабля.
      Все же выход Тихоокеанской эскадры в море имел свои положительные результаты, повлиявшие на ход войны в Маньчжурии. В день намеченного японцами наступления под Ляояном - 11 июня командующие императорскими армиями получили из Токио приказ перенести начало наступления на период после окончания сезона дождей, так как вследствие повышения активности русского флота "перевозка морем продовольствия, потребного для соединенных маньчжурских армий, подвергнута опасности".
      Перерыв в боевых действиях на Квантунском полуострове продолжался почти месяц. В это время японские тральщики усиленно очищали от мин залив Таллиенван, чтобы сюда перенести промежуточную базу снабжения осадной 3-й армии из порта Дальнего. Для того чтобы обеспечить его безопасность, генерал-полковник Маресукэ Ноги решил захватить наблюдательные и опорные пункты русских на горах Куинсан и Уайцелаза. С них просматривался весь Таллиенванский залив и порт Дальний. Была подготовлена сильная атака этих высот.
      Командование обороной Порт-Артура не придало большого тактического значения горе Куинсан. На ее вершине на оборудованном опорном пункте имелась всего одна стрелковая рота с двумя устаревшими артиллерийскими орудиями системы Барановского. Все укрепления высоты состояли из завала камней, прикрытых землей. Бой за гору Куинсан начался с того, что японские корабли вошли в бухту Сяобиндао и начали обстрел русской позиции. Но подошедшие вскоре из Порт-Артура быстроходный крейсер "Новик", канонерские лодки "Отважный" и "Гремящий", отряд миноносцев (этими силами командовал контр-адмирал К.Л. Лещинский) заставили эскадренные миноносцы противника удалиться. После этого русские корабли несколько часов вели огонь по приморским позициям врага, после чего возвратились на базу.
      После этих событий в атаку на гору Куинсан пошла 11-я пехотная дивизия неприятельской осадной армии. Сперва она захватила близлежащую гору Уайцелаза, сбив там русский заслон и без промедлений установив на ее вершине две батареи горной артиллерии. Дальнобойность русских 57-миллиметровых орудий, стоявших на Большом перевале, не позволяла вести обстрел горы Уайцелаза, а пушки системы Барановского могли действовать только как противоштурмовые орудия.
      При поддержке огня горной артиллерии один из полков 11-й пехотной дивизии начал штурм высоты Куинсан. Два русских орудия были выведены из строя вражеским артиллерийским огнем с соседней Уайцелазы, на который некому было ответить. Вскоре густые цепи японской пехоты подошли к самой вершине горы. Оборонявшаяся за каменным завалом русская стрелковая рота не смогла отстоять свою позицию, и неприятель завладел высотой.
      Участник жаркого боя за гору Куинсан японский офицер Тадеучи Сакурай в своей книге "Живые ядра" так описывал те события: "Бой длился несколько часов. Неприятель имел прекрасные орудия и не давал нам двигаться вперед: убитых и раненых у нас было так много, что не хватало заготовленных носилок. Это была отчаянная битва".
      Частный бой за высоту Куинсан, которую генерал-полковник Маресуке Ноги вел с целью обезопасить свою тыловую базу в порту Дальнем и заливе Талиенван, имел для защитников Порт-Артура самые неожиданные последствия. Генерал-майор А.В. Фок, а затем и начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель, опасаясь здесь прорыва японских войск, начали поспешное отступление с передовых позиций к Волчьим горам.
      В ночь на 14 июня русские войска отошли на новые оборонительные позиции, которые отличались большим неудобством для боя. Теперь сухопутный фронт Порт-Артурской крепости проходил через гору Юпилаза, перевал Шининцзы, Каменистый (Скалистый) кряж и до бухты Лунвантан. Поскольку противник не предпринимал активных действий, командующий сухопутным фронтом крепости генерал-майор Р.И. Кондратенко приказал отбить высоту Куинсан.