Генрих VIII

      То вдруг замрет, уставясь взглядом в землю.
      То вдруг к вискам приложит палец он,
      То начинает взад-вперед метаться,
      То вновь замрет, то в грудь себя колотит,
      То на луну он взоры устремляет.
      Ведет себя он чрезвычайно странно.
      Король Генрих
      Весьма возможно, что взволнован он.
      Сегодня он прислал на подпись мне
      Ряд важных государственных бумаг,
      Как я просил... И что ж я там нашел,
      Попавшее туда по недосмотру?
      Внушительную по размерам опись
      Его сокровищ, всей его посуды,.
      И мебели, и драгоценных тканей,
      И на такую сумму, что в руках
      У подданного быть ей неуместно.
      Норфолк
      Сие - соизволение небес.
      То добрый дух вложил в пакет бумагу,
      Чтоб взор ваш усладить.
      Король Генрих
      Ну что же, если
      Поднялся взором он за грань земли
      И созерцает лишь бесплотных духов,
      То стоит ли нам отвлекать его?
      Но я боюсь, он здесь - в подлунном мире,
      Не стоящем его серьезных мыслей.
      (Садится и что-то шепчет Ловелу.)
      Ловел подходит к Вулси.
      Вулси
      Теперь да пощадит меня господь.
      Пусть бог благословит вас, государь.
      Король Генрих
      Мой добрый лорд, вы дум святых полны,
      И мысленно вы взором пробегали
      Весь список милосердных дел своих.
      От дум возвышенных урвать вам трудно
      Для дел земных хотя бы краткий миг.
      О нет, вы не рачительный хозяин,
      Я рад, что в этом вы товарищ мне.
      Вулси
      Для дел священных нахожу я время
      И время, чтоб вершить дела страны,
      Порученные мне. Природа тоже
      Законной дани требует от нас.
      Я бренный сын ее, средь братьев смертных
      Чтоб жизнь продлить, ей время уделяю.
      Король Генрих
      Вы это очень хорошо сказали.
      Вулси
      Пусть вечно слиты будут у меня
      Для вас, милорд, с хорошими делами
      Хорошие слова.
      Король Генрих
      Опять не худо!
      Сказал удачно - будто сделал славно!
      Но все-таки слова ведь не дела!
      Отец мой вас любил, сам говорил он,
      И он для вас венчал слова делами.
      Став королем, он вас к себе приблизил
      И вас не только назначал туда,
      Где быть могли высокие доходы,
      Но и себя лишал порою благ,
      Вас одаряя.
      Вулси
      (в сторону)
      Что все это значит?
      Серри
      (в сторону)
      Дай бог, чтобы и дальше так же шло!
      Король Генрих
      Не сделал разве я во всей стране
      Вас первым из людей? Прошу, ответьте,
      Я правду говорю сейчас иль нет?
      И если да, то вот второй допрос:
      Вы мне обязаны иль нет? Ну, что же?
      Вулси
      О государь, я вынужден признать,
      Что королевских милостей струилось
      Всегда, пожалуй, больше на меня,
      Чем я своим усердьем заслужил.
      За них никто не может расплатиться!
      Всегда я делал меньше, чем хотел,
      Хотя и отдавал трудам все силы.
      Я личных целей, право, не искал,
      Я делал все для блага короля
      И пользы государства. За щедроты
      Чем, недостойный их, вам отплачу?
      Одной лишь благодарностью смиренной,
      Молитвами и верностью моей.
      Она цвела и вечно будет цвесть,
      Покуда смертный хлад ее не сгубит.
      Король Генрих
      Отлично сказано! Вот перед нами
      Открылся верноподданный смиренный,
      Таким вся честь, а лицемерным - кара!
      Рука моя лила на вас щедроты,
      Душа моя на вас любовь струила,
      А власть моя дарила вас почетом,
      Дождем наград, как никого на свете.
      Так ваши руки, сердце, мозг и сила
      Должны, помимо обязательств долга,
      Стать для меня (а я ваш верный друг!)
      Эмблемой самой преданной любви.
      Вулси
      Я заявляю, что о вашем благе
      Я больше ратовал, чем о своем.
      Таков я есть, и был, и вечно буду!
      Пускай весь мир нарушит верность вам
      И от души навек ее отторгнет,
      Пускай лавина бедствий самых страшных,
      Немыслимых, неслыханных, ужасных
      Вам угрожает, и тогда мой долг,
      Как над прибоем яростным скала,
      Поток неукротимый разобьет
      Незыблемой, неколебимой силой.
      Король Генрих
      Вот это благороднейшая речь.
      Заметьте, лорды, верность какова,
      Она ясна вам? - Ну-с, прочтите это,
      (передает ему бумаги)
      Затем вот то! И завтракать идите,
      Коли еще найдется аппетит!
      (Уходит, бросив грозный взгляд на Вулси.)
      Придворные толпою следуют за ним, улыбаясь и перешептываясь.
      Вулси
      Что это значит? Что за гнев внезапный?
      И чем я, собственно, его навлек?
      Он удалился, бросив грозный взгляд,
      Как будто в прах меня стереть желая.
      Так озирает разъяренный лев
      Мгновенье дерзновенного стрелка,
      А там его приканчивает разом.
      Прочту бумагу, в ней разгадка гнева!
      Да, так и есть! Она меня и губит.
      Здесь полный список всех моих богатств,
      Накопленных для личных целей мною,
      Чтобы добиться папского престола
      И подкупить друзей, живущих в Риме.
      Ну что за окаянная оплошность!
      Я олух и достоин быть в опале.
      Кой дьявол надоумил же меня
      В пакет для короля засунуть это?
      Ужель исправить это средства нет?
      Как это выбить у него из мозга?
      Я знаю, что разгневается он,
      И все-таки как будто бы есть способ
      Еще спастись назло лихой судьбе.
      Но это что еще? Посланье к папе,
      Где замыслы свои я изложил
      Его святейшеству? Тогда - конец!
      В величье я вознесся до зенита
      И вот теперь с меридиана славы
      Лечу к закату. Прорезая ночь,
      Я пронесусь блестящим метеором
      И рухну в тьму навек.
      Входят герцог Норфолк, герцог Сеффолк, граф Серри
      и лорд-камергер.
      Норфолк
      Вот, кардинал, желанье короля:
      Печать большую вы вручите нам,
      А сами удалитесь в Эшер-хаус,
      Милорд Уинчестер, и затем туда
      Вам сообщат дальнейшие приказы.
      Вулси
      Постойте-ка, где ваши полномочья?
      Одними лишь словами невозможно
      Власть у меня отнять.
      Сеффолк
      Но кто дерзнет
      Быть непокорным королевской воле?
      Вулси
      Я вижу тут не волю короля
      И не его священные слова,
      А вашу злобу, лорды-лизоблюды.
      Так знайте ж, я дерзну вам бросить вызов.
      Из зависти вы отлиты природой
      Из самого презренного металла.
      Вы рыщете вокруг моей опалы,
      Как бы готовясь тут урвать кусок.
      С каким коварством скользким, утонченным
      Вы ищете погибели моей!
      Своим путем завистливым ступайте,
      Злодеи под личиной христиан.
      Но я не сомневаюсь, день придет,
      И по заслугам вас постигнет кара.
      Печать, которую вы дерзновенно
      Отнять хотите, вверил мне король,
      Властитель мой и ваш, своей рукою.
      И он просил меня ее хранить
      Пожизненно, как честь мою и должность.
      Он эту милость грамотой скрепил.
      Ну что же, кто печать отнять посмеет?
      Серри
      Король, кто дал ее.
      Вулси
      Пусть сам возьмет.
      Серри
      Служитель бога, ты предатель наглый!
      Вулси
      О наглый лорд, ты лжешь! Еще вчера
      Себе язык скорее сжег бы Серри,
      Чем это все сказать.
      Серри
      Твое тщеславье,
      Багряный грех, ограбило страну.
      Пал благородный Бекингем, - мой тесть,
      Но знай, что головы всех кардиналов
      С твоей прекрасной головой в придачу
      Не стоят даже волоска его.
      Да поразит чума твое коварство!
      В Ирландию я послан был тобою,
      Оттуда я не мог ему помочь,
      Вдали от короля и от всего,
      Что снять могло бы ваши обвиненья,
      Покуда вы из жалости святой
      Ему грехов секирой не простили.
      Вулси
      И это, и все прочее, чем нас
      Пришел здесь попрекать болтливый лорд,
      Все это ложь. Заслуженно законом
      Был герцог осужден. Что я невинен
      И козней супротив него не строил,
      То подтвердят его вина и суд.
      Будь я словоохотлив, я сказал бы,
      Что в вас не больше честности, чем чести,
      Что в смысле преданности и любви
      Моей к монарху, королю-владыке,
      Я превзойду людей почище Серри
      И тех, кто рад его безумствам диким.
      Серри
      Клянусь, тебя лишь ряса защищает,
      Не то б гулял мой меч в твоей крови!
      Милорды, как мы стерпим эту наглость?
      И от кого? Нет, если мы робеем
      Пред наглостью куска пурпурной ткани,
      Тогда - конец вельможам! Пусть он нас,
      Как жаворонков, всех накроет шляпой.
      Вулси
      Все блага - яд для брюха твоего.
      Серри
      Да, благо - сборы всех богатств страны
      В одних руках, и в ваших, кардинал!
      И благо перехваченных посланий
      От вас - для короля враждебных - к папе!
      Коли на то пошло, все блага ваши
      Немедленно мы предадим огласке.
      Лорд Норфолк, вы душою благородны,
      Всеобщее вы свято чтите благо,
      Вы видите униженную знать
      И жалкую судьбу ее потомков,
      Которым уж дворянами не быть.
      Представьте же ему итог грехов,
      Деяний, им свершенных в этой жизни.
      Я вас сильней колоколов встревожу,
      Когда под утро девушка-смуглянка
      Лежит в объятьях ваших, кардинал.
      Вулси
      Всем сердцем презирал бы я его,
      Но чувству милосердья я подвластен.
      Норфолк
      Счета грехов в руках у короля.
      Они поистине неблаговидны.
      Вулси
      Тем ярче заблестит моя невинность.
      Когда всю правду будет знать король.
      Серри
      Нет, это уж теперь вас не спасет.
      По счастью, я кой-что из них запомнил.
      Сейчас они предстанут перед вами.
      Вы можете краснеть, признать вину?
      Так, значит, в вас еще есть искра чести.
      Вулси
      Что ж, говорите, сэр, я не боюсь,
      Лишь за манеры ваши я краснею!
      Серри
      Пусть нет манер, зато на месте сердце!
      Так вот позвольте-ка: во-первых, дерзко,
      Без ведома иль воли короля,
      Вы захотели папским стать легатом
      И ущемить епископов права.
      Норфолк
      К тому же в письмах Риму и монархам
      Подписывались: "Ego et rex meus" <Я и мой король. (Лат.)>,
      Как бы слугой считая короля.
      Сеффолк
      Затем, когда поехали послом
      Вы к императору, тогда вы взяли
      Во Фландрию с собой печать большую
      Без ведома монарха и совета.
      Серри
      Затем Грегорио Кассадо право
      Письмом вы дали заключить союз
      Меж нашим государством и Феррарой,
      Без воли короля и всей страны.
      Сеффолк
      Притом из честолюбья повелели
      Чеканить на монетах вашу шляпу.
      Серри
      Вы слали в Рим бесчисленные суммы
      (Как добытые - знает ваша совесть),
      Чтоб путь себе к величью проложить,
      Ущерб и вред чиня для государства.
      И много есть еще других проступков,
      Но вашей мерзостью я не желаю
      Марать себе язык.
      Камергер
      Увы, милорд,
      Зачем давить упавшего пятою?
      Его вина суду уже ясна,
      Пусть он его карает, а не вы.
      Мне больно видеть, как его величье
      Бесследно тает.
      Серри
      Я его прощаю.
      Сеффолк
      Лорд-кардинал, по воле короля,
      Поскольку ваши прошлые деянья
      Легатской власти в нашем государстве
      Подходят под закон о praemunire, <Латинский юридический термин, означающий конфискацию имущества.>
      То следует о вас такой приказ:
      Конфисковать все ваше состоянье,
      Именье, земли, замки, мебель, утварь
      И прочее. Теперь вы - вне закона.
      Такое порученье мне дано.
      Норфолк
      Итак, дадим вам время поразмыслить,
      Как лучше жить. За ваш отказ упрямый
      Печать большую снова нам вручить
      Король вам будет очень благодарен.
      Прощайте же, ничтожный кардинал.
      Все, кроме Вулси, уходят.
      Вулси
      Прощай же, мой ничтожным ставший жребий!
      Вот участь человека! Он сегодня
      Распустит нежные листки надежд,
      А завтра весь украсится цветами,
      Но через день уже мороз нагрянет,
      И в час, когда уверен наш счастливец,
      Что наступил расцвет его величья,
      Мороз изгложет корни, и падет
      Он так же, как и я. Да, я дерзнул
      На пузырях поплыть, как мальчуган,
      Плыл много лет по океану славы,
      Но я заплыл далеко за черту...
      Спесь лопнула, раздувшись подо мною.
      И вот уж я, усталый, одряхлевший,
      Судьбою предоставлен воле волн,
      Которые меня навеки скроют.
      Я проклял вас, весь блеск земной и слава!
      Отверзлась как бы вновь моя душа.
      Как жалок и несчастен тот бедняк,
      Кто от монарших милостей зависит.
      Меж той улыбкой, к коей он стремится,
      Эмблемой милости, и днем опалы
      Познает больше страхов и мучений.
      Чем в женщине таится иль в войне.
      И вот он пал, он пал, как Люцифер,
      Навеки, без надежд.
      Входит Кромвель и останавливается в смущении.
      А, ты здесь, Кромвель?
      Кромвель
      Сэр, слов не нахожу я.
      Вулси
      Как! Смущен
      Моим несчастьем? Изумлен безмерно,
      Что может человек великий пасть?
      Ты плачешь? Значит, я и вправду пал.
      Кромвель
      Как чувствуете вы себя?
      Вулси
      Прекрасно!
      Так счастлив, Кромвель, никогда я не был.
      Теперь себя познал я, и в душе
      Мир, что превыше всех земных блаженств,
      Спокойная, утихнувшая совесть!
      Король от хвори излечил меня,
      Его величеству я благодарен:
      Да, с плеч вот этих, с дрогнувших колонн,
      Из жалости снят груз великой чести,
      Ко дну пустить способный целый флот.
      О это бремя, Кромвель, это бремя,
      Безмерный гнет для всех надежд на небо!
      Кромвель
      Рад, что из бед вы пользу извлекли.
      Вулси
      Да, так я полагаю. Я способен,
      Несокрушимость духа проявив,
      Стерпеть гораздо больше грозных бед,
      Чем мне враги трусливые измыслят.
      Какие новости?
      Кромвель
      Ужасней всех
      Гнев короля.
      Вулси
      Храни его господь!
      Кромвель
      Затем сэр Томас Мор уже лорд-канцлер
      На вашем месте.
      Вулси
      Что ж, довольно быстро.
      Но он - ученый муж. Да будет долго
      Он в милости и пусть добро творит,
      Всегда в ладу и с совестью и с правдой.
      Свой путь свершив, пусть мирно он почиет
      В безмолвном склепе из сиротских слез.
      Ну что еще?
      Кромвель
      С приветом встречен Кранмер.
      Архиепископом Кентерберийским
      Уже назначен он.
      Вулси
      Вот это новость!
      Кромвель
      Последняя же новость - леди Анна,
      Повенчанная тайно с королем,
      Как королева нынче появилась
      Открыто в церкви с ним. Теперь лишь слышны
      О коронации повсюду толки.
      Вулси
      Вот груз, меня ко дну пустивший, Кромвель!
      Я королем обманут. Все величье
      Я из-за этой женщины утратил.
      Честь не вернет мне никакое солнце,
      Оно не озарит толпу вельмож,
      Алкающую лишь моих улыбок.
      Иди же от меня, спасайся, Кромвель,
      Я падший раб, отныне недостойный
      Твоим хозяином в дальнейшем быть.
      Войти старайся в милость к королю.
      Пусть это солнце не придет к закату!
      Я говорил ему, что ты был честен,
      Тебе при нем откроется дорога,
      Он сделает... Он помнит обо мне!
      Я знаю, что в душе он благороден,
      Твоим заслугам он не даст померкнуть.
      О милый Кромвель, миг не упускай,
      О будущем своем сейчас подумай.
      Кромвель
      Милорд, но как же вас-то я покину?
      Ужели должен я теперь расстаться
      С таким хорошим, добрым господином?
      Пусть все, в ком не железные сердца,
      Свидетелями той печали станут,
      С которой Кромвель покидает вас.
      Служить я буду королю, но вечно
      За вас молитвы буду возносить.
      Вулси
      Лить слезы в горе я не думал, Кромвель,
      Но верностью своею ты меня,
      Как женщину, заставил прослезиться.
      Отрем же слезы! И послушай, Кромвель,
      Когда, уже забытый, буду я
      Покоиться под мрамором холодным,
      На коем и не сыщешь эпитафий,
      Скажи, что я учил тебя, что Вулси,
      Когда-то шедший по дорогам славы
      И в океане чести и величья
      Изведавший все мели и глубины,
      Сам пострадав от кораблекрушенья,
      Тебя найти спасенье научил
      Забытый им, надежный, верный путь.
      Пойми мое паденье, чем я сгублен:
      Отринь тщеславье, Кромвель, заклинаю!
      Ведь этот грех и ангелов сгубил.
      Как может человек, творца подобье,
      В грехе таком найти пути к спасенью?
      Себе любви поменьше уделяй,
      Зато врагов лелей в любви безбрежной.
      Зло даст тебе не больше, чем добро,
      Но твердо мир держи в своей деснице,
      И зависти замолкнут языки.
      Будь справедлив, не предавайся страхам!
      Пусть будет жизнь твоя посвящена
      Родной стране, и небесам, и правде.
      И если, Кромвель, ты тогда падешь,
      Ты примешь смерть как мученик святой.
      Служи монарху! Ну, пойдем ко мне:
      Составим опись всех моих сокровищ,
      Всех, до гроша. Все это - королю!
      Лишь ряса и лишь чистота пред небом
      Вот все, что я дерзну назвать своим
      Отныне и навек! О Кромвель, Кромвель,
      Служи я небесам хоть вполовину
      С таким усердьем, как служил монарху,
      То в старости меня бы он не предал,
      Столь беззащитного, моим врагам.
      Кромвель
      Терпенье, сэр!
      Вулси
      Земных надежд уж нет!
      Надежды все лишь на небесный свет!
      Уходят.
      АКТ IV
      СЦЕНА 1
      Улица в Уэстминстере.
      Встречаются два дворянина.
      Первый дворянин
      Я рад вас видеть снова.
      Второй дворянин
      Рад и я.
      Первый дворянин
      Пришли сюда взглянуть, как леди Анна
      Проследует обратно королевой?
      Второй дворянин
      Вот именно. Я помню, прошлый раз
      Вели на эшафот здесь Бекингема.
      Первый дворянин
      Да, верно. Но тогда печаль царила,
      А нынче - радость.
      Второй дворянин
      Это хорошо.
      Мне кажется, что показал народ
      Безмерную приверженность к престолу,
      А впрочем, к этому всегда он склонен.
      Он празднует так пышно этот день,
      Процессии устроив, маскарады;
      Торжественные зрелища да игры.
      Первый дворянин
      Таких торжеств давно уж не бывало.
      Все сделано, скажу вам, превосходно.
      Второй дворянин
      Нельзя ли мне узнать, что за бумага
      У вас в руках?
      Первый дворянин
      Да, это список лиц,
      Всех тех, кто были заняты сегодня
      На коронационных торжествах.
      Лорд-сенешал сегодня - герцог Сеффолк,
      А далее - лорд-маршал - герцог Норфолк,
      Об остальных прочтете сами, сэр.
      Второй дворянин
      Спасибо, сэр. Когда б не знал порядка,
      В бумагу вашу я бы заглянул.
      Но расскажите, что с Екатериной,
      Принцессой вдовствующей? Как она?
      Первый дворянин
      И это вам я рассказать могу.
      Недавно в Данстебле, что близ Эмптхилла,
      Где ждет судьбы она, архиепископ
      Кентерберийский и его собратья
      Ученые из ордена святого
      В судебном заседании собрались.
      Они туда принцессу приглашали
      Настойчиво, но все же безуспешно.
      Короче говоря, ввиду неявки
      И чтобы успокоить короля,
      С согласья общего ученых этих
      Решенье вынес суд - ей дать развод,
      Их брак признав отныне незаконным.
      Потом ее в Кимболтон увезли,
      И там она занемогла.
      Второй дворянин
      Бедняжка!
      Трубы.
      Играют трубы! Тише! Королева!
      Гобои.
      Порядок шествия.
      Фанфары.
      Затем входят: 1. Двое судей. 2. Лорд-канцлер, перед которым несут сумку и булаву. 3. Хор певчих, которые поют, и музыканты. 4. Лорд-мэр Лондона с булавой. За ним -первый герольд в воинских доспехах и с позолоченной медной короной на голове. 5. Маркиз Дорсет в золотом полувенце, несущий золотой скипетр. Рядом с ним - граф Серри в графской короне, несущий серебряный жезл с голубем. На обоих - цепи ордена Подвязки. 6. Герцог Сеффолк в своей герцогской мантии и с герцогской короной на голове, несущий в качестве лорд-сенешала длинный белый жезл. Рядом с ним - герцог Норфолк в короне, с обер-гофмаршальским жезлом. На обоих - цепи ордена Подвязки. 7. Под балдахином, который несут бароны Пяти портов, - королева Анна в коронационном туалете, в короне на богато украшенных жемчугом волосах. Но одну сторону от нее епископ Лондонский, по другую - Уинчестерский. 8. Старая герцогиня Норфолкская в золотом, отделанном цветами венце, несущая шлейф королевы. 9. Несколько леди и графинь, увенчанных простыми золотыми
      обручами, без цветов.
      Второй дворянин
      Парад-то пышный! Этих вот я знаю.
      А кто со скипетром?
      Первый дворянин
      А это Дорcет.
      А тот, с жезлом серебряным, - граф Серри.
      Второй дворянин
      Вельможа видный. Это герцог Сеффолк?
      Первый дворянин
      Он самый, сенешал.
      Второй дворянин
      А герцог Норфолк
      С ним рядом?
      Первый дворянин
      Да.
      Второй дворянин
      (глядя на королеву)
      Спаси тебя господь!
      Прелестнее лица я не видал.
      Клянусь душою, сэр, ведь это ангел!
      Вся Индия в объятьях короля,
      Когда он эту леди обнимает.
      Пожалуй, я корить его не стану.
      Первый дворянин
      Те, кто несет над нею балдахин,
      Пяти портов бароны - их четыре.
      Второй дворянин
      Счастливцы, да и все, кто рядом с нею.
      А дама знатная, что шлейф несет,
      Не старая ли герцогиня Норфолк?
      Первый дворянин
      Ну да. И остальные все - графини.
      Второй дворянин
      Видать по их венцам. Они как звезды...
      Падучие иной раз.
      Первый дворянин
      Ну, довольно!
      Шествие удаляется под громкие звуки фанфар.
      Входит третий дворянин.
      Храни вас бог! Вы страшно запыхались.
      Багровый весь! Скажите, вы откуда?
      Третий дворянин
      В аббатстве был. Толпа и теснота
      Такая, что и пальца не просунешь.
      От их веселья чуть я не задохся.
      Второй дворянин
      Всю церемонию видали?
      Третий дворянин
      Видел.
      Первый дворянин
      Понравилась?
      Третий дворянин
      Да, стоит посмотреть.
      Второй дворянин
      Любезный сэр, вы нам уж расскажите.
      Третий дворянин
      Попробую. Блистательный поток
      Вельмож и дам доставил королеву
      К назначенному месту в алтаре.
      Затем чуть-чуть отхлынул от нее.
      Она же там сидела, отдыхая,
      Примерно с полчаса иль в этом роде
      В роскошном тронном кресле, предоставив
      Народу любоваться на нее.
      Поверьте, сэр, что никогда с мужчиной
      Прелестней не была жена на ложе.
      Когда увидел это все народ,
      Тогда кругом такой поднялся грохот,
      Как в вантах корабля во время бури
      Скрип, гул и на любые голоса.
      Плащи и шляпы, даже и камзолы
      Летели в воздух. Если бы и лица
      Отстегивались, их бы растеряли.
      Таких восторгов я еще не видел:
      Беременные женщины, которым
      Носить осталось три-четыре дня,
      Подобные таранам в древних войнах,
      Себе в толпе прокладывали путь.
      Мужья в толпе не узнавали жен,
      Все перепуталось.
      Второй дворянин
      И что же дальше?
      Третий дворянин
      Ну, королева встала и смиренно
      Приблизилась теперь уж к алтарю.
      И, как святая, взор воздела к небу,
      И на коленях вознесла молитву,
      Вновь встала и народу поклонилась.
      Затем архиепископ подал ей
      Все то, что подобает королеве:
      Елей священный, а затем корону,
      Что исповедник Эдуард носил,
      И жезл, и голубя, и все эмблемы
      Пристали ей! Когда обряд был кончен,
      То хор под звуки лучшего оркестра
      Пропел Те Deum <Тебя, боже, [славим] - католическая месса.>. Тут она ушла
      И с той же самой свитой возвратилась
      В дворец йоркский, где начнется пир.
      Первый дворянин
      Уже он не йоркский, как был раньше.
      Пал кардинал, и взял король дворец,
      Теперь он называется Уайтхолл.
      Третий дворянин
      Я знаю, но по-старому его
      Все называю.
      Второй дворянин
      Рядом с королевой
      Шли два епископа. Их как зовут?
      Третий дворянин
      Стоксли и Гардинер. Из них второй
      Уинчестерский, он был секретарем
      У короля до полученья сана.
      А Стоксли в Лондоне.
      Второй дворянин
      Как говорят,
      Опять у Гардинера не в почете
      Наш дорогой архиепископ Кранмер.
      Третий дворянин
      Да, это знает вся страна. Однако
      Меж ними острой нет еще вражды.
      А вспыхнет, так у Кранмера есть друг,
      Который от него не отвернется.
      Второй дворянин
      А кто же он, скажите?
      Третий дворянин
      Томас Кромвель,
      Которого король высоко ценит.
      Он верный и достойный друг. Король
      Ему дал пост хранителя алмазов,
      Назначив членом тайного совета.
      Второй дворянин
      Он большего достоин.
      Третий дворянин
      Несомненно.
      Пойдемте, господа, сейчас ко мне.
      Я там живу. Вас, дорогих гостей,
      Кой-чем я угощу. А по дороге
      Все доскажу.
      Оба дворянина
      Мы очень рады, сэр.
      Уходят.
      СЦЕНА 2
      Кимболтон.
      Гриффит и Пейшенс вводят Екатерину.
      Гриффит
      Как ваша милость чувствует себя?
      Екатерина
      О Гриффит, я больна уже смертельно.
      Как ветви, отягченные плодами,
      Уж ноги пригибаются к земле,
      Желая сбросить бремя. Дай мне стул.
      Вот так. Теперь как будто стало легче.
      Ты, кажется, мне только, что сказал,
      Что кардинал, великой чести сын,
      Скончался?
      Гриффит
      Да, но думал я, что в горе
      Вы просто не расслышали об этом.
      Екатерина
      Скажи, любезный Гриффит, как он умер?
      И если тихо, то примером мне
      Послужит он.
      Гриффит
      Да, говорят, что тихо.
      Как только грозный граф Нортемберленд
      Его под стражу заключил в Йорке
      И предложил предстать перед судом
      Под гнетом очень тяжких обвинений,
      Он сразу захворал настолько сильно,
      Что даже сесть не мог на мула.
      Екатерина
      Бедный!
      Гриффит
      До Лестера он наконец добрался
      И там в аббатстве был с почетом встречен
      Почтенным настоятелем и братьей,
      И он ему сказал: "Святой отец!
      Старик, разбитый ураганом власти,
      Пришел, усталый, кости здесь сложить,
      Из милости ему могилу дайте!"
      Он слег. Его болезнь не утихала,
      И вот через три дня, в восьмом часу,
      Как он и сам себе предрек заране,
      Исполненный раскаянья и слез,
      Благочестивых мыслей и печали,
      Все почести он миру возвратил,
      А душу - небу, и скончался тихо.
      Екатерина
      Да успокоится он, грешник, с миром!
      И все же, Гриффит, я хочу сказать
      О нем без злобы. Он надменен был,
      Всегда себя равняя с королями,
      Стремился он страну держать в узде,
      Твердил, что симония допустима,
      А мнение свое считал законом.
      Способен был порою лгать в глаза
      И быть двуличным и в словах и в мыслях.
      И лишь к тому, кому готовил гибель,
      Выказывал притворное участье.
      Он в обещаньях был могуч, как раньше,
      А в исполненьях, как теперь, ничтожен.
      Плоть услаждал свою, тем духовенству
      Худой пример давая.
      Гриффит
      Госпожа,
      Дела дурные мы чеканим в бронзе,
      А добрые мы пишем на воде.
      Нельзя ли мне сказать в его защиту?
      Екатерина
      Да, Гриффит. Незлопамятна же я.
      Гриффит
      Был кардинал из низкого сословья,
      Но с колыбели предназначен к славе.
      Он был ученый, зрелый и глубокий,
      Весьма умен, блистательный оратор,
      Надменен и суров он был с врагами,
      Как лето, ласков был к своим друзьям,
      И хоть в стяжанье был он ненасытен
      (Я знаю, это грех), но, госпожа,
      Он в щедрости зато не знал предела.
      Свидетельствуют на века о том
      Ипсуич и Оксфорд. Первый пал с ним вместе,
      Как бы с творцом желая умереть.
      Другой же, недостроенный, известен
      Великолепьем и растущей силой.
      В столетьях слава будет жить о нем.
      Паденье Вулси счастье принесло,
      Теперь он только и познал себя,
      В судьбе ничтожной обретя блаженство.
      Себя он большей честью увенчал,
      Чем люди были дать ему способны,
      И в страхе божьем так скончался он.
      Екатерина
      Мне после смерти лучшего герольда
      Иль восхвалителя моих деяний,