Библиотека советской фантастики (Изд-во Молодая гвардия) - В тот необычный день (сборник)

      Договорить он не успел. Раздался мелодичный гудок, заработала система связи.
      Третье по счету за сегодняшний день сообщение с Земли объясняло все.

       «Ренэ, борт корабля «Алмаз», Азизову, Старку.
       По подтвержденным данным Главного вычислительного информцентра, планетная система Годво, в которую входит планета Ренэ, некоторое время назад попала под влияние сильной гравитационной массы в секторе звезды Лебедь-Х-3, изменила направление своего движения и сейчас движется в сторону звезды со значительным ускорением. По комплексным данным информатора, вся система через 300 лет должна достичь области гравитационной массы. Учитывая ряд факторов, предполагаем, что в секторе звезды Лебедь-Х-3 существует «черная дыра».
       Вам надлежит немедленно по получении этого сообщения прекратить все работы, покинуть поле тяготения Годво и выйти в условленную точку пространства для встречи с «Бураном».
Центр космических полетов, Бородкин».

      — Фьюить! — только и присвистнул Пит Старк.
      — Вот это сюрприз! Точно такой же, когда вы вошли в «Алмаз», озабоченно произнес Азизов и тут же поправил себя: — Я имею в виду неожиданность… — Его пальцы, барабанящие по столу, выдавали нервное возбуждение. И правда, новость ошеломила его. Он не знал, с какой стороны начать ее обсуждение.
      — В общем, дьявольщина! — громыхнул кулаком по столу Пит. Затем внезапно выпрямился в кресле, на лице появилось растерянное выражение. Олмос, — тихо проговорил он, — значит, все эти «улитки», вся эта неорганическая жизнь погибнет? Так?
      — Погибнет или исчезнет — разница небольшая…
      — Но как же… — Пит неловко развел руками. — Ведь это уникальная, может быть, редчайшая форма жизни…
      — Ты думаешь, я не понимаю! — Азизов проникновенно посмотрел на Пита. — Но изменить движение планетной системы в космосе нам пока не под силу… Так что будем выполнять приказ — готовиться к отлету…
      Он подошел к видеоэкрану и остановился, сосредоточенно о чем-то размышляя.
      — Послушай, Олмос, — жалостливым тоном заговорил Пит, — а может, прихватим с собой несколько дюжин этих «улиток», а? Расселим их на каком-нибудь астероиде — пусть живут, а?
      — Может быть, может быть… — рассеянно отвечал Азизов.
      — За безопасность полета можешь не волноваться. Мы сунем их в пластиковый ящик, а его окружим двойным магнитным полем. Олмос… Олмос! Что ты там бормочешь?
      Азизов и в самом деле прошептал несколько слов, из которых можно было только разобрать «…черная дыра».
      Тут он быстро повернулся к Питу, в глазах блеснули веселые огоньки.
      — Пит! Дружище! Есть идея! — воскликнул он — Ну?!
      — Рейс «Бурана» нужно отменить.
      — Ничего себе идея!
      — Ты слушай, слушай! Возражать будешь потом. Итак, рейс «Бурана» отменить. «Алмаз» возвращается на Землю с 14 или 15 членами экипажа. Двое или трое остаются на Ренэ, определяют места наибольшего скопления «улиток»…
      Пит не дал ему договорить, вскочил с кресла:
      — Начинаю понимать! А Земля тем временем подготовит несколько кораблей, приспособленных для вывоза «улиток»…
      — Верно! Кроме того, ученые подыщут какую-нибудь подходящую необитаемую планету для них. Мы сохраним эту форму жизни…
      Пит с чувством пожал руку Азизову.
      — Олмос! Ты молодчина. Когда-нибудь «улитки» поставят тебе памятник. Если поумнеют, конечно.
      — Ничего, сочтемся славою, — отшутился тот.
      Пит крякнул, нахмурил лохматые брови.
      — А успеем ли? — спросил он с сомнением. — Ведь гравитационное поле Ренэ теперь будет усиливаться с каждым днем. Смогут ли наши корабли взлететь с планеты через два-три месяца?
      — Думаю, сумеют. Ведь ускорение движения Ренэ началось относительно недавно. Впрочем, не будем гадать. Давай прикинем на ЭВМ. Возьмем максимальные параметры…
      Он быстро ввел данные в машину, вскоре на табло зажегся результат.
      — Видишь, у нас в запасе не менее года…
      — При условии, что не произойдет ничего непредвиденного…
      — Но два-три месяца гарантированы в любом случае. В сущности, все это нужно уточнить. Сегодня же всем экипажем возьмемся за работу…
      Наступила долгая напряженная пауза. Оба космонавта думали об одном и том же. Первым не выдержал Пит.
      — Кто? — хрипло спросил он.
      — Я, — спокойно ответил Азизов.
      — Почему ты?
      — Так надо.
      — А если я?
      — Нет.
      Они обменивались вопросами и ответами, словно перебрасывали друг другу мяч.
      — Тут спорить не о чем, — возразил Азизов. — Ты устал, нуждаешься в моральной и физической подзарядке. Так что на Ренэ останусь я. Ты поведешь «Алмаз» на Землю.
      Пит опустил голову.
      — Со мной останется еще один человек, — продолжал Азизов. — Но это должен быть парень из твоего экипажа. Такой, который знает все об «улитках» и не станет особо расстраиваться из-за небольшого опоздания домой. У тебя есть кто-нибудь на примете?
      Старк решительно кивнул:
      — Адам! Это фанатик космоса.
      Азизов сделал гримасу:
      — Я не в восторге от фанатиков.
      — Да нет же! — оживленно заговорил Пит. — Я, может быть, не так выразился. Он фанатик, ну… в хорошем смысле слова. Между прочим, именно Адам первым заметил, что «улитки» пожирают наш корабль. Если бы не он как знать! — что стало бы с нами? И несколько характерных особенностей «улиток» приметил тоже он.
      — Что ж! Если Адам согласится, я не возражаю, — ответил Азизов. — Да и вообще не забывай, что наши с тобой планы так и останутся планами, если нас не поддержит экипаж.
      — Ну, за своих я ручаюсь! — энергично воскликнул Пит.
      — А я за своих! Тем не менее поговорить надо. Даю сигнал общего сбора. — Он нажал клавишу и как-то задумчиво, мечтательно улыбнулся.
      — Ты чего? — спросил Старк.
      — А знаешь, я ведь в юности занимался теорией «черных дыр» и даже написал одно исследование…
      — Кто только ими не занимался! — вздохнул Старк. Тут же решительно произнес: — А я вот что еще предлагаю. Рейс «Бурана» отменять не нужно. Пускай он летит, как намечено. Все-таки здесь будет чуть пораньше. Мало ли чего? А на втором корабле нужно привезти спецаппаратуру и установить ее на Ренэ. Знаешь, зачем? Чтобы она давала потом информацию об изменении свойств пространства-времени по мере приближения планеты к «черной дыре»…
      Распахнулись створки входной двери. В рубку поспешно входили позевывающие космонавты. Небо на видеоэкране было темным, словно все звезды и планеты уже втянула в себя и поглотила таинственная «черная дыра».
 

* * *

      Посадочный блок «Бургут» опустился рядом с пещерой. Место посадки предварительно облучили несильным электромагнитным полем, разогнавшим «улиток». Сейчас они сгрудились в отдалении, впитывая в себя жаркие лучи Годво и как бы выжидая того момента, когда силовое поле исчезнет и можно будет досыта полакомиться металлом, из которого был построен «Бургут».
      Олмос и Адам выбрались наружу. Им предстояло вдвоем провести на Ренэ десять недель.
      — Ну что? Будем обживаться? — спросил командир.
      — Пожалуй…
      Если Азизов пользовался репутацией человека сдержанного и немногословного, то Адам и вовсе производил впечатление углубленного в себя молчуна. Внешность у него была заметной — легкая спортивная фигура, худощавое лицо с резкими, словно вырезанными резцом чертами, черные, горящие глаза. Могло показаться, что этот молодой мужчина скорее склонен к эмоциональным вспышкам, чем к длительному молчанию и невозмутимости. Однако не нужно забывать, что Адам был космолетчиком с немалым стажем. А космос учит взвешивать каждое слово…
      — Начнем разгружать?
      — Сначала посмотрим хижину.
      Хижиной космонавты Пита Старка называли домик, который они построили в пещере из остатков «Фотона».
      В это время раздался металлический лязг и скрежет. Из люка показались две неуклюжие конечности, наконец на грунт тяжело спрыгнул «Себарга-3012».
      Это был робот, до отказа начиненный позитронной техникой. Он уже побывал в пяти или шести космических экспедициях и считал себя завзятым путешественником. Кто-то дал роботу прозвище Беганас, и оно намертво закрепилось за ним.
      На Земле давно уже отказались от идеи придавать роботам абсолютное сходство с людьми. А было время — в этом видели чуть ли не главное. Потом ударились в другую крайность. В конце концов «золотая серединка» была найдена — роботов, особенно бытовых, стали наделять примитивными характерами и «мультипликационной» внешностью, памятуя, что эти изделия должны не только выполнять большую часть физической работы, но и развлекать, успокаивать человека.
      Недаром Пит Старк поручил Азизова и Адама заботам Беганаса. Беганас был простодушно-наивно-хитромудрым болтунишкой. Говорил он врастяжечку, задавал глупые вопросы, смешно выпучивал круглые глаза, усердно тер ладонью переносицу, умел притвориться пораженным, удивленным или восхищенным. Это было в высшей степени коммуникабельное существо. Опытных, заслуженных космонавтов Беганас называл «дядюшками», тех, кто был моложе и покладистей, — «братишками». Если же роботу приходилось обращаться сразу к нескольким космонавтам, то он патетически поднимал руки кверху и восклицал: «Друзья мои! Братцы мои!» Само собой разумеется, что, несмотря на простецкую внешность, Беганас отлично справлялся с обязанностями электронно-вычислительной машины, информатора второго класса, библиоколлектора, не говоря уже о семи десятках рабочих профессий, которыми робот владел безукоризненно.
      Сейчас Беганас был просто в восторге от того, что и ему предстоит путешествие к «черной дыре». Правда, он не знал, что же это такое. Ему просто нравилось это название — «черная дыра». Было в нем что-то таинственное и непонятное.
      — Эх, дурак я, дурак, братцы мои! — жаловался он Азизову и Адаму, поочередно поворачивая к ним забавную рожицу.
      — Отчего вдруг такая самокритика?
      — А не учил я в детстве астрофизику — вот чего! — выпалил робот.
      — Давай, давай, Беганас, — улыбнулся Азизов, — учиться никогда не поздно.
      — Особенно астрофизике, — добавил Адам.
      — Ой, правда? — обрадовался Беганас. — Тогда можно я прямо сейчас спрошу?
      — Валяй, чего уж там!
      — А вы не будете смеяться?
      — Смелее, Беганас!
      Тот крякнул, словно собираясь с духом, и стремительно выпалил:
      — А что такое «черная дыра»?
      Азизов и Адам рассмеялись в ответ:
      — Спроси что-нибудь полегче.
      — Ну, хотя бы приблизительно… — канючил за спиной Беганас.
      — Адам, растолкуй ему, — попросил Азизов.
      — Видишь ли… — задумчиво проговорил Адам, — ты, наверное, знаешь, что такое вторая космическая скорость? Это скорость, которую необходимо сообщить объекту, чтобы он смог одолеть притяжение небесного тела и покинуть его орбиту. Например, чтобы умчаться с Луны, нужно иметь начальную скорость чуть больше трех километров в секунду. Для Земли эта величина достигает уже одиннадцати целых восьми десятых километра в секунду. Словом, есть закономерность: чем массивнее небесное тело, тем большую скорость нужно иметь, чтобы вырваться из зоны его притяжения. Теперь представь себе, что в космосе существуют тела такой огромной массы, что для «взлета» с них недостаточно даже начальной скорости в 300 тысяч километров в секунду. Легко сообразить, что за пределы этих сверхмассивных тел не вырывается никакая информация, ни лучик света, ни волна излучения. Эти тела абсолютно невидимые и потому получили название «черных дыр». Понял?
      — Ой-ой-ой! — картинно запричитал Беганас, в паническом ужасе закрывая лицо руками. — А можно еще спросить?
      — Не стесняйся, Беганас. Дай нам возможность блеснуть эрудицией.
      — Значит, «черные дыры» очень-очень большие?
      — Вовсе нет. Например, и Земля может стать «черной дырой», если…
      — Если?
      — Если сжать ее до размера шарика с радиусом в 1 сантиметр.
      — А как же… а как… — мысли Беганаса разбегались. — А как узнали про «черные дыры», если их не видно и не слышно?
      — Ну, поначалу их существование предсказали теоретически. А практически… У «черных дыр» очень сильное поле тяготения, которое притягивает любое тело, вещество или излучение. Потом… бывают двойные звездные системы, в которых одна звезда — яркий гигант, а другая — «черная дыра». В этих случаях «черная дыра», конечно же, начинает притягивать к себе газ из оболочки звезды-гиганта. Слои газа текут к дыре по спиральным орбитам, трутся друг о друга, разогреваясь до миллионов градусов, и дают рентгеновское излучение, которое и можно обнаружить. Вот тебе еще один способ обнаружения «черных дыр». Есть и другие.
      — А вот еще… — снова заговорил Беганас, — я где-то не то читал, не то слышал, что «черная дыра» — это ворота в антимир? Это правда?
      — Ого!
      Азизов и Адам переглянулись.
      — А ведь наш Беганас не так-то прост?
      — Плутишка! Так ты, выходит, морочил нам голову?
      — Да нет же! Я просто так спросил. Нечаянно. Не верите, да? Не веришь, дядюшка?
      — Ладно, Адам, объясни ему, — подмигнул спутнику Азизов.
      — Охотно, — невозмутимо и в то же время с иронией отозвался тот. Итак, наш любопытствующий друг Беганас, надо тебе сказать, что еще в древние времена, задолго до новой эры, некоторые ученые высказывали предположение о множестве параллельных миров. Так, древнегреческий философ Анаксагор…
      — Анаксагора я знаю! — радостно воскликнул робот.
      — Анаксагор писал, — продолжал как ни в чем не бывало Адам, — что видимый нам мир состоит из множества элементарных частиц, те, в свою очередь, из такого же множества еще меньших частиц, и так до бесконечности. В рукописях Анаксагора есть прямое указание на то, что каждая из таких систем, содержащая в себе все свойства пространства, населена живыми существами. Там есть свое небо, солнце, звезды. Об этом же, хотя и несколько иначе, говорили впоследствии многие другие ученые, из которых отметим Джордано Бруно и Лейбница…
      Свой монолог Адам начал в высокопарно-иронических тонах, но постепенно воодушевился, глаза блеснули, голос зазвенел.
      — Однако вскоре стала очевидной наивность подобных идей, — продолжал Адам. — Над ними попросту смеялись. И все же в конце двадцатого века ученые вновь вернулись к гипотезе о множестве параллельных миров, правда, уже на качественно новом уровне. — Пилот говорил горячо, словно стремясь убедить в чем-то самого себя. — Возьмем, к примеру, шар. Его поверхность замкнута и в то же время бесконечна. Давай условимся считать, что поверхность нашего шара — это двухмерный мир, населенный жителями. Они, эти двухмерные существа, могут двигаться в любом направлении по поверхности шара, нигде не встречая преград. Именно поэтому им чрезвычайно трудно осознать, что их бесконечный мир — всего-навсего шар конечного объема. Трехмерный мир для них — чистая абстракция, нереальность. Точно так же нам, землянам, представляется бесконечным наш трехмерный мир, а четвертое измерение кажется некой не поддающейся осмыслению абстракцией, символом. Интересно, каким представляемся мы существам четырехмерного мира? Как думаешь, Беганас?
      Беганас с силой почесал затылок. Его нос-картошка наморщился.
      — Знаешь, братишка, все это очень интересно, хотя и чуточку запутанно, — пробормотал он, — но я не улавливаю, какая связь между Анаксагором, разными там мирами и «черными дырами»?
      — А связь тут самая прямая, — пояснил Адам. — Многие ученые полагают, что «черные дыры» как раз и являются «дверцами» между разномерными мирами.
      — Ух ты! — Робот был явно поражен.
      К Адаму повернулся Азизов:
      — Не забудь только добавить, что все эти предположения по-прежнему не более чем гипотезы. Еще никому не удалось хоть в малейшей степени доказать их.
      — Но ведь и опровергнуть тоже не удалось?
      — Потому-то они так и числятся гипотезами.
      — Как знать… — прошептал Адам.
      В разговор снова вмешался Беганас:
      — А как же проверить эти гипотезы, если вы сами говорите, что при приближении к «черной дыре» гравитационные силы любого раздавят в лепешку?
      — Вовсе нет, дурья твоя голова! — вскипел вдруг Адам. — Нас бы всех раздавило, если бы для окрестностей «черной дыры» были справедливы законы нашего мира. Но в том-то и дело, что возле дыр свойства пространства и времени резко меняются. Существует вероятность невредимыми проникнуть внутрь «черной дыры». Правда, это тоже только гипотеза… — Адам искоса взглянул на командира.
      — Э, нет, дядюшка! — взмахнул руками Беганас. — Я в такие игры не играю! И вам не советую. В «черную дыру» я не полезу.
      — Успокойся, дурачок! — в один голос воскликнули оба космолетчика. Никто туда и не собирается.
      Люди как бы опомнились.
      — Адам, довольно! — стряхнул с себя оцепенение Азизов. — Пора приниматься за дело. Пошли проверим хижину. А ты, приятель, займись разгрузкой. Да внимательнее смотри под ноги. «Улитки» не будут беседовать с тобой о «черных дырах».
      — А о чем будут?
      — Да ни о чем. Съедят — и все.
 

* * *

      Хижиной называли пластиковый дом, в котором экипаж Пита Старка прожил два года. Он находился в глубине пещеры посредине большого овального зала. Адам выполнял роль гида. Азизов придирчиво осматривал каждую деталь, обо всем выспрашивал — как-никак здесь предстояло провести два-три месяца.
      То и дело в подземный зал вбегал Беганас с очередным ящиком в руках. Целая гора грузов выросла уже у прохладной стены.
      Люди еще раз проверили по списку ассортимент привезенных вещей и продуктов, затем поручили проделать то же самое Беганасу.
      На минуту космонавты сели передохнуть на самодельные деревянные табуретки.
      — Пит сказал, что ты в курсе всех дел на Ренэ, — повернулся командир к Адаму.
      — Да. Хотя дел было немного.
      — Ладно. Ничего не забыли?
      — Не думаю.
      — В таком случае попрощаемся с «Алмазом»? Держать ребят нет смысла.
      — Конечно.
      Они встали и вышли из пещеры на плато. Наступили густые, сиреневые сумерки Ренэ. «Улитки» лежали неподвижно, словно переваривая впитанную за день лучевую энергию. Зубцы причудливых скал совершенно растворились в плотной темноте. В черном небе искрился «Алмаз», освещенный лучами заходящего Годво. Издали корабль походил на фантастическое существо из подводного царства. До него было несколько десятков километров, но сколько сил и уверенности придавал один его вид! У Азизова сжалось сердце, когда он подумал, что через несколько минут звездолет исчезнет в просторах космоса и одни лишь пылинки звезд будут освещать ночное небо Ренэ.
      Вдвоем с Адамом они поднялись в кабину посадочного блока. Азизов включил видеофон, на экране появилось озабоченное лицо Пита Старка.
      — Старина, у нас все в порядке, — сказал Азизов.
      — Вы это… проверьте-ка еще раз… — посоветовал тот. — Спешить некуда…
      — Но и тянуть бессмысленно. Имей в виду, я приглашаю тебя на плов.
      — На какой еще плов?
      — На старый добрый плов. Словом, ровно через полгода в четыре часа дня жду тебя в Ташкенте.
      — Думаешь, я не приду? — одними губами улыбнулся Пит. — Еще как прибегу, да и всех своих прихвачу за компанию.
      — Буду иметь в виду. До свидания, Пит.
      — Хэлло! До встречи в Ташкенте! До свидания, Адам!
      — Прощайте, шеф!
      — Эй, парень, чего ты там мелешь! — взревел Старк. — Что значит «прощайте»?
      Адам печально улыбнулся:
      — Извините, шеф, я оговорился.
      — Оговорился… — проворчал Старк. — Задать бы тебе за такую оговорку… Ну ладно! Не вешай носа, парень! Ты всегда был в норме.
      — Я и сейчас в норме.
      — Ну, пока!
      Старк уже не смотрел на экран. Отвернувшись к пульту, он отдавал команды. Изображение дрогнуло, начало расплываться и вот исчезло совсем. «Алмаз» стартовал.
      Азизов выключил видеофон.
      — Адам, ты не устал? Может, хочешь отдохнуть?
      Тот покачал головой:
      — Сыт, здоров и полон энергии.
      — В таком случае возьмемся за дело. Для начала я попрошу тебя еще раз и более подробно рассказать о ваших приключениях на Ренэ.
      — Охотно, — отозвался Адам. — Однако, командир, прежде чем начать рассказ, я хочу показать вам одно любопытное явление. Тогда вы лучше поймете и мой рассказ, и саму планету.
      — Надо куда-нибудь идти?
      — Да.
      — Далеко?
      — Нет, рядом.
      — Тогда в путь — В путь.
 

* * *

      Адам повел командира по самой оконечности плато вдоль подножия горной гряды. Диск Годво уже скрылся за горизонтом, стояла глухая ночь. Космонавты освещали себе путь небольшими фонариками. Беганас был оставлен на вахте.
      В небе мерцали чужие звезды. Азизову время от времени казалось, что одна из звездочек — это пламя удаляющегося от Ренэ «Алмаза». Он знал, что это не так. Корабль уже за миллионы километров отсюда. Однако не думать об «Алмазе» он не мог. То и дело на пути попадались скопления спящих «улиток». Пару раз задумавшийся Азизов наступил на них. Но, заметив, с какой осторожностью Адам пробирается между ними, последовал его примеру. Он чувствовал, что осторожность Адама диктуется не боязнью получить повреждение, а чем-то иным — быть может, почтительным отношением к столь необычным существам.
      — У нас ведь не было ни вездехода, ни планетохода, никакого мотора, не говоря уже о летательных аппаратах. Поэтому исследовать мы сумели лишь прилегающие к пещере районы, — говорил между тем Адам. — А ведь плато расположено в северных широтах, лучи Годво падают под значительным углом. По нашим расчетам, экватор получает раза в три больше световой энергии на квадратный метр. Видимо, и «улитки» там крупнее, да и вообще немало интересного.
      — Ничего, дорогой, доберемся и до экватора.
      — Впрочем, здесь тоже есть на что посмотреть. Если только нам повезет… — Он не договорил и быстро зашагал вперед.
      Через двадцать минут они удалились от пещеры на порядочное расстояние. Казалось, огни «Бургута» горят где-то далеко-далеко позади. Скалы черными монолитными зубцами неясно вырисовывались на небе, тускло освещенном редкими звездочками. Внезапно пространство между двумя зубцами на миг как бы заискрилось.
      Азизов от неожиданности остановился. Адам повернул к нему радостное лицо:
      — Ага! Есть!
      — Что это?
      — Идемте!
      Быстро отыскав расщелину между скалами, видимо, хорошо известную ему, Адам повел Азизова в горы. Впрочем, шли они недолго. Адам остановился, по его свободной позе чувствовалось, что они достигли цели. Было очень темно. Азизов ничего не понимал.
      — Адам, где мы?
      — Подождите секундочку… сейчас… — чуть слышно отозвался пилот.
      И тут…
      Ярчайшая дуга вспыхнула перед ними, осветив собою все вокруг.
      Азизов увидел небольшую гладкую площадку, со всех сторон сжатую скалами. На площадке примерно в полуметре друг от друга расположились две крупные «улитки». Между ними-то и горела ярко-красная дуга, рассыпая вокруг звездочки-искры.
      Как зачарованный смотрел Азизов на невиданное зрелище.
      Было хорошо заметно, как дуга словно выгибается вверх. Еще немного, и она превратилась в огненный веер, взметнувшийся ввысь метров на восемь. Вот сноп пламени поднялся еще выше. Послышался легкий шорох. Искры осыпались вниз небольшими черными точками. А «улитки», между которыми вспыхнула дуга, тем временем стремительно уменьшались в объеме, как бы сгорая в жарком огне. Вот пламя вспыхнуло в последний раз и погасло. Казалось, что наступила абсолютная темнота, настолько глаза привыкли к яркому свету. Адам включил фонарик и осветил площадку. Она была усеяна малюсенькими черными камушками.
      — Вы разгадали это природное явление? — в возбуждении спросил Азизов.
      — Это не явление, — усмехнулся Адам.
      — А что же?
      — Мы с вами присутствовали при появлении на свет маленьких обитателей Ренэ.
      — Что?! — изумился Азизов. — Ты хочешь сказать…
      — Да. Это размножение. А размножаться, как ты понимаешь, способны только живые существа.
      Азизов не мог, да и не хотел скрывать, что потрясен. В молчании они миновали расщелину и вышли на плато.
      — Ты правильно сделал, Адам, что прежде всего привел меня сюда, проговорил командир. — Признаться, до последней минуты я не верил в неорганическую жизнь. Был убежден, что это неизвестные нам физико-химические реакции, не более.
      — А теперь?
      — Теперь я так не думаю.
      — Рад, что смог оказать тебе эту дружескую услугу, командир. Мы тут все стали заядлыми кристаллографами, — говорил Адам. — Проштудировали все, что было в библиотеке по кристаллографии. И пришли к выводу, что неорганическая жизнь — не такая уж диковинка. Ведь и земные кристаллы в чем-то сродни живому существу.
      — Признаться, я в этом деле профан. Никогда не увлекался кристаллографией.
      — А ведь это увлекательнейшая наука, командир, — с воодушевлением продолжал Адам. — Вот вкратце некоторые факты. Кристалл умеет расти, приспосабливаться к окружающей среде и менять окраску. Подобно человеку, он устает и стареет. Кристалл может издавать звуки и помнить прошлое.
      — Помнить прошлое? — удивился Азизов. — Надеюсь, это образное сравнение?
      — Нисколько, — улыбнулся Адам. — Так же, как у каждого человека есть определенные недостатки, кристаллу свойственны дефекты. Это сугубо индивидуальные трещинки, царапины или поры, образовавшиеся в результате определенных событий. Анализируя характер этих дефектов, можно расшифровать прошлое кристалла, восстановить его историю.
      Азизов слушал не перебивая.
      — Командир, а что ты скажешь о таком явлении: если придать поверхности земного кристалла шероховатость, то он будет стремиться избавиться от нее? Кристалл может «вспотеть» — покрыться тонким слоем собственной жидкости с целью уменьшить энергию поверхности. Разве это не разумные действия?
      — Я обязательно ознакомлюсь с этими трудами, — негромко произнес Азизов.
      — И, наконец, знаешь ли ты, командир, что еще в первой половине двадцатого века советский академик Александр Ферсман — кстати говоря, ваш соотечественник — назвал кристалл живым? И это не было лишь поэтическим сравнением. Тут заложен глубокий смысл…
 

* * *

      Беганас не терял времени даром. Пока люди были в отлучке, он успел закончить уйму дел: полностью разгрузил посадочный блок, продезинфицировал хижину, навел чистоту и порядок во всех помещениях, установил систему кондиционирования воздуха, оборудовал комнату отдыха, отладил лабораторную аппаратуру, приготовил вкусный ужин.
      Единственное, чего он не знал, это как поступить с электронным телескопом. Прибор полагалось установить на вершине пологой горы неподалеку от пещеры, однако Беганас побаивался, как бы телескоп не стал жертвой «улиток». Робот решил подождать людей, чтобы получить от них точное распоряжение, а заодно поболтать о «черных дырах» и загадках планеты Ренэ. Робот глубоко задумался — надо ведь и развлечь космонавтов, они наверняка придут уставшими.
      Однако люди вернулись в хижину бодрыми и возбужденными. Им было явно не до Беганаса. Оба с удовольствием поужинали, когда же робот попытался завести «умный» разговор, то попросту выставили его за дверь. Что касается телескопа — им решили заняться завтра.
      — Стараешься тут, стараешься — и никакого уважения, — ворчал недовольный Беганас.
      Тем временем Олмос Азизович и Адам расположились в удобных креслах.
      — Кофе будете пить? — не утерпел все-таки Беганас, вновь заглядывая в гостиную.
      — По чашечке, сделай милость.
      — Мне, пожалуйста, сладкий, — попросил Адам.
      — Сейчас. …Адам сделал два маленьких глотка и, держа чашечку в руках, начал свой рассказ о предыдущей экспедиции на планету. Азизов слушал не перебивая. Оба утратили представление о времени. …Робот вновь появился на пороге.
      — Еще по чашечке кофе? — спросил он.
      — Будь добр, — машинально ответил Азизов.
      — Должен, однако, предупредить, что много кофе на ночь вредно для здоровья, — поучительным тоном произнес робот.
      — Тогда зачем спрашиваешь?
      — Я ведь обязан исполнять все ваши желания, даже если они идут вразрез с логикой, — укоризненно заметил Беганас, как бы давая понять, что хотя он и подчиняется заложенной в него противоречивой программе, но отнюдь не одобряет ее.
      — В таком случае принеси нам еще кофе и иди отдыхать.
      — Я не нуждаюсь в отдыхе, — с достоинством проговорил Беганас. Разве вы не в состоянии поручить мне какое-нибудь важное дело?
      — Хорошо, пойди посчитай, сколько звезд на небе.
      — Будет исполнено, — с важностью отвечал робот.
      Он принес кофе и счел нужным уточнить еще раз:
      — Так мне идти?
      — Иди, иди, ради бога!
      Когда наконец Беганаса выпроводили, Адам продолжил рассказ. …Дверь снова приоткрылась, в холл заглянул Беганас.
      — Ну? — с досадой повернулся к нему Азизов.
      — Я только хотел уточнить: считать одни звезды или и планеты тоже?
      — И планеты тоже! И астероиды! И кометы! И метеориты!
      — Вот видите. Значит, я побеспокоил вас не напрасно, — довольным тоном подытожил Беганас. — Вы не только конкретизировали задание, но и расширили его рамки. Это хорошо.
      И он тихо прикрыл за собой дверь.
      Адам не обратил на эту сценку никакого внимания. Воспоминания взволновали его, дыхание пилота участилось. Речь его звучала все вдохновеннее.
      — Нужно было быстро отыскать надежный способ защиты от «улиток». Как я уже говорил, лазеры оказались бессильными против них. Мы попробовали сильное гравитационное поле — безрезультатно. Нервно-паралитическое — то же самое. На радиацию они не обратили ни малейшего внимания. Наконец кому-то в голову пришла счастливая мысль воздействовать на них самым обыкновенным, причем довольно слабеньким, электромагнитным полем. Вот это был эффект! Передние «улитки» резко отпрянули назад, началось столпотворение, а вскоре все эти странные существа бросились врассыпную.
      — Значит, они могут передвигаться с большой скоростью? — не утерпел Азизов.
      — Н-нет… — в раздумье ответил Адам. — Я не вполне точно выразился. Было такое впечатление, что какая-то мощная волна просто относит их по поверхности назад. И вот что бросилось в глаза — задние «улитки» начали откатываться почти одновременно с передними.