Папийон. ва-банк

      Мы зашли в бар и заказали два пива. Казалось, пустяк, войти и сказать: «Два пива, пожалуйста». Это так просто и естественно, и все же показалось абсолютно невероятным, что девушка-индианка с золотой раковиной в ноздре подала нам заказанное и улыбнулась: «Два доллара, сэр».
      Ее жемчужная улыбка, огромные темно-фиолетовые глаза, слегка раскосые к вискам, черные волосы до плеч, платье с низким вырезом, обнажающее верх груди и позволяющее только догадываться, что и все остальное, скрытое под ним, столь же прекрасно, – все эти вещи, столь тривиальные и естественные, казалось, принадлежат к какому-то неведомому, волшебному миру.
      Это не может быть правдой, Папийон. Не может быть, чтобы ты так быстро превратился из каторжанина, обреченного на пожизненное заключение, из живого трупа в свободного человека!
      Платил Матуретт, у него всего и осталось, что полдоллара. Пиво оказалось восхитительно холодным, и Матуретт сказал:
      – Как насчет повторить?
      – Черт, – пробормотал я, – и часа не прошло, как освободился, а уже думаешь, как бы нажраться!
      – Ты чего, Папи? Нажраться с двух кружек пива? Где это ты видывал такое?
      – Может, оно и так, но, сдается мне, нам не следует сразу набрасываться на первые попавшиеся удовольствия. Мы должны попробовать всего по чуть-чуть, а не нажираться, как свиньи. К тому же, самое главное, деньги-то эти не наши.
      – Что ж, пожалуй, ты прав. Учиться быть свободным надо постепенно, верно?
      Мы вышли из бара и двинулись по Уотерс-стрит – главной улице города, пересекавшей его по диагонали, и были настолько околдованы трамваями, осликами с маленькими тележками, автомобилями, светящимися рекламами кинотеатров и дансинг-холлов, глазами молодых чернокожих и индейских девушек, которые улыбаясь глядели на нас, что незаметно прошли всю улицу до гавани. Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.