Восход Водолея (сборник)

– Все? Вы же говорили только об именах.

– Ну, для начала хотя бы имена.

– А вы их не знаете?

– Не все, – сосед огорченно вздохнул. – Ведь узнать имя – это не взобраться на гору, крикнуть: «ветер, ветер, ты могуч...» или: «камень, как зовут твоих сестер и братьев?» и дождаться ответа. Для этого нужно очень долго наблюдать и делать выводы.

– Занятно, – Виктор снова взглянул в иллюминатор.

Море было уже совсем близко. Шорников видел фигурки судов и даже волны, хотя по случаю приятной погоды особого волнения на воде не было, максимум – полбалла. И все же Виктор видел отчетливую рябь. Только... совсем не такую, какую ожидал. Сначала его внимание привлекли огромные концентрические круги. Невысокие плавные волны расходились, словно бы от точек падения камней. Но каких камней, если диаметр каждого начального круга был не меньше сотни метров? Откуда могли свалиться такие глыбы? Шорников перевел взгляд на постепенно растущие фигурки кораблей. Нет, круги шли не от них. За ними тянулись обычные кильватерные следы, почти не искажающие геометрию множества странных колец.

Самолет лег на левое крыло, и вдалеке показался берег. У его золотисто-зеленой кромки не было кругов, зато тянулась полоса резко очерченных волн, сплетающих на поверхности моря какие-то невероятные живые арабески. Они постоянно меняли свой мелкий затейливый узор, как в зеленоватом калейдоскопе, но в их игре не было и намека на хаотичное движение. Все было строго упорядочено и... гармонично.

«Ветер так не может», – подумалось Шорникову.

Полоса водяного орнамента тянулась вдоль суши до горизонта. Она точно повторяла все изгибы береговой линии и неутомимо плела необыкновенно сложный орнамент ряби и волн.

«Подводное течение? Невероятно и... как красиво!»

Виктор от удивления даже не заметил, что придавил попутчика к стенке. Однако тот не возражал. Он тоже любовался причудами морской глади и удовлетворенно сопел.

– В Индии, например, давно поняли, что стихии не настолько бездумны и слепы, как это кажется человеку, – наконец высказался сосед. – Хотя с их обожествлением лично я не согласен.

Виктор очнулся и подвинулся на свое место.

– Течение... или косяки рыбы...

– Вы думаете? – попутчик усмехнулся. – А те круги – поклевки китов?

– Я не знаю, но этому наверняка есть разумное объяснение, – Шорников упрямо покачал головой.

– Вот в этом и заключается слабость современного человека, – сосед вздохнул. – Мы верим лишь в то, что придумали сами. В расщепленный атом, хирургию, электричество, химию... Все верно, мы рабы прогресса, материалисты до мозга костей. Но ведь и прогресс придумали тоже мы. Дабы сделать свое существование хоть немного комфортнее. Я не осуждаю науку или блага нынешней цивилизации. Просто грядет эра, в которую человечеством будет достигнута вершина горы Развития, и с этой вершины мы увидим, что дальнейший путь лежит вниз. По другому склону. И что мы будем делать? Покатимся обратно во мрак?

– До вершины еще очень и очень далеко, да и катиться с нее необязательно. Можно разбить лагерь прямо под облаками.

– Эк вы хватили! «Далеко» и «разбить лагерь»... Десять лет назад до глобального потепления было тоже далеко. Так мы считали. А что в результате? Оно просто – р-раз! – и наступило. И вовсе не через обещанные сто лет, а в наши дни. Вот и получается, науку, чтобы себя успокоить, мы освоили, а природу – нет. Раньше, от недостатка знаний, боялись всего на свете, теперь, от их же дефицита, ничего не боимся. Такой парадокс. А почему?

– Потому, что не разделяем технический прогресс и естествознание, – Виктор снова взглянул в иллюминатор. Лайнер уже выпустил шасси, и под ним показалось посадочное поле. – Наука – это и есть инструмент для изучения природы.

– Вы станете знатоком истории, культуры и повседневной жизни Китая, выучив язык, письмо, просмотрев все телерепортажи и прочитав все книги о нем, но вам не стать китайцем. – Самолет коснулся посадочной полосы, взревел двигателями и начал тормозить. Попутчик небрежно расстегнул привязной ремень. – Инструмент не сделает вас частью изучаемого объекта, не поможет вам побывать в его, пардон, шкуре. Чтобы понять природу, надо слиться с ее составляющими, надо установить контакт с ее стихиями.

– Утонуть, сгореть и испариться? – Шорников улыбнулся и, привстав, взял из шкафчика над креслом свою куртку. За бортом было жарко, и Виктор собирался запихнуть ее в кейс.

– Для начала следует узнать все имена. Чтобы понять, где расположена точка внутреннего взаимодействия стихий, – также вежливо улыбаясь, ответил попутчик. – Скорее всего, там найдется и... э-э... разъем для подключения «человека технического». Извините за такое упрощение.

– Понятно, – Виктор кивнул. – Было приятно побеседовать...

– Взаимно, – сосед указал глазами на куртку. – Помнете...

Шорников оценил наличие свободного пространства в кейсе и был вынужден согласиться. Чем тратить силы и нервы на утрамбовку, проще было перекинуть куртку через руку и спокойно доехать до порта. Там она обязательно пригодится. Даже в такую жару. Надевать помятую будет неудобно, а утюжить ее наверняка будет лень...

– Спасибо...

Виктор сошел по трапу одним из первых и больше попутчика не видел, хотя и оглядывался, зачем-то пытаясь найти его в толпе пассажиров. Зачем – он осознал, только выйдя из аэродромного автобуса. Из головы у Виктора никак не шли увиденные на море арабески и этот странный разговор об именах природных стихий. «Не благодаря человеку, а вопреки его усилиям, – вспомнилось Шорникову, – наступает новый период...» Попутчик несколько раз упомянул наступающую эпоху или эру, но так и не пояснил, что имеет в виду.

Впрочем, дорожные беседы – это отвлеченная лирика, а в жизни всем руководит конкретная и суровая проза. Через час Виктору следовало прибыть на другой конец города. Автобусом не успеть. Думать следовало об этом. Имена стихий тут были бесполезны.

– В город поедем? – подскочили сразу трое мужичков с ключами от машин на указательных пальцах. – Всего двести пятьдесят... Дешевле не найдете...

Зал прилета был полон калымщиков, готовых доставить пассажира хоть за море. Но у Виктора имелся горький опыт. Год назад его так вот и увезли в неизвестном направлении. В лес, полный ужаса и красного тумана. С тех пор он старался быть осторожным в любых мелочах.

Шорников протолкнулся сквозь заслон и торопливо вышел из здания аэропорта. Солнце слепило, а деревья и кусты вокруг ровно постриженного газона безмятежно шелестели. Это отгоняло неприятные воспоминания и даже бодрило. Виктор перевесил куртку на сгиб другой руки, надел темные очки и прямо по траве направился к стоянке «фирменных» такси.

Но у самой стоянки его неожиданно схватили под руки двое крепких типов и бесцеремонно затолкнули в микроавтобус с тонированными стеклами. Шорников даже не успел возмутиться...

* * *

– Извините за беспокойство, – один из сотрудников агентства вернул Виктору документы. – Специальная операция...

– Понимаю, – Шорников мельком взглянул на приложенную к документам визитку. – Но жалобу я все равно напишу.

– Ваше право, – агент криво улыбнулся. – Хотя, по старой памяти, могли бы простить нам такую мелочь. Всего хорошего, Виктор Валентинович.

– По старой памяти? – Шорников почувствовал неприятный холодок. – Так вы из конторы Бориса Михайловича?

– Так точно.

– Ну ладно, – Виктор спрятал документы в карман тщательно обследованной агентами куртки и выбрался из автобуса.

Встреча с людьми из Управления его насторожила. Шорников давно понял, что агенты Бориса не появляются на людях без крайней необходимости. Что же заставило их не просто появиться, но и устроить довольно рискованную поголовную проверку всех пассажиров мужского пола?

Мимо Виктора прошли все те же «ловцы». Теперь они тащили к автобусу сразу двоих растерянных граждан. Шорников узнал в них пассажиров своего рейса. В самолете они сидели на пару рядов ближе к хвосту. Все сходилось. У одного из них в руках была точно такая же, как у Шорникова, легкая куртка. Это обстоятельство лишний раз подтверждало, что агенты не располагают определенными приметами разыскиваемого человека. Виктор проводил процессию взглядом и быстро пошел к ближайшему такси. Задерживаться здесь было ни к чему. А может, даже опасно.

– Мужчина! – Виктора дернули за рукав.

Шорников едва не споткнулся от неожиданности. Он резко высвободил руку и остановился.

– Извините... это ваше.

Рядом с ним стояла брюнетка в темных очках. Она, смущенно улыбаясь, протягивала Виктору обычную кассету от фотоаппарата. Цилиндрик с торчащим язычком пленки и желтой наклейкой. «Двести единиц». Шорников поднял удивленный взгляд на девушку. Фотоаппарата при нем не было, да и пленку он предпочитал другой фирмы.

– Это не мое, – неуверенно ответил он.

– Ваше, ваше, – незнакомка вложила кассету в его ладонь. – Я случайно увидела, что она выпала из кармана куртки, когда вы шли через газон... Я ее нашла, но не успела вас догнать. Думала, вы уедете на этой «Газели»... Но раз вы не уехали...

– Выпала? – Шорников повертел в пальцах пленку.

– Сама видела, – подтвердила брюнетка. – Случайно.

– Спасибо, но это точно не мое, – он вернул пленку девушке. – У меня в кармане лежала смятая пачка «Петра», наверное, она и выпала. А вы решили, что это кассета. Но все равно спасибо. Вы в город?

– В Солнечную бухту...

– И это тоже случайное совпадение? – Шорников взглянул на девушку поверх очков. – Если хотите, поедем вместе. Получится дешевле.

– Хорошо, – легко согласилась девушка. – А там, в Солнечной, вам куда?

– Мне к причалу, а вам?

– Почти туда же... в новый дом, высотку...

– Прошу, – Виктор открыл перед ней дверцу такси.

Девушка была симпатичной, стройной и вообще довольно эффектной. Сделать для нее что-то хорошее, пусть и всего лишь в рамках устаревшего этикета, было приятно. Обычно Шорников не тяготел к галантности, но изредка нечто подобное в нем просыпалось. Правда, ненадолго. Усадив даму, сам он плюхнулся на переднее сиденье, а потому «светской» беседы не получилось. Развлекал пассажирку словоохотливый таксист, а Виктор всю дорогу размышлял о неожиданной проверке и кассете. Существовала ли здесь связь? Шорников чувствовал, что такое вполне возможно. Агенты искали что-то небольшое. Сначала Виктор подумал, что какие-то документы, но еще в автобусе у него возникла мысль о диске или кассете. Но как тогда к этому можно было привязать незнакомку? Действительно случайность? Какая-то слишком подозрительная вышла случайность. Ловкий трюк? Его обыскали, он вне подозрений, значит, ему можно снова доверить секретный «груз». Но это означало, что девушка говорила правду и за минуту до обыска пленка выпала из его куртки. Абсурд! Ведь не мог он не знать о содержимом собственных карманов. Или мог? Тогда кто подсунул ему эту кассету и когда? В зале вылета, в самолете? Но почему ему? Какая-то бессмыслица... А это невероятное везение – улика выпала из кармана как раз перед обыском, но на виду у доброй самаритянки. И не на асфальт, а в траву – тихо и незаметно. Тоже счастливый случай? Можно предположить, что девица обманывает и никакой кассеты в кармане у Виктора изначально не было, но это все равно не объясняло, зачем она пыталась всучить загадочный цилиндрик Шорникову. Сигареты, кстати, он докурил еще перед вылетом и черную с желтым вензелем пачку выбросил в урну, когда объявили посадку. Это Виктор помнил точно. Так что если у него из кармана и выпал некий предмет, то это действительно была фотокассета. Но откуда, черт возьми, она взялась?!

Погрузившись в раздумья, Виктор не заметил, как машина подрулила к кирпичной высотке рядом с причалами и девушка вышла.

– А вам куда? – спросил таксист.

– Прямо к воротам, – очнулся Шорников, озираясь.

– Телефончик забыл взять? – ухмыльнулся водитель. – В третий подъезд она вошла. На пятом этаже живет... проболталась. Только вот с номером квартиры не подскажу.

– И на том спасибо, – Виктор натянуто улыбнулся.

– Пожалуйста, – шофер пожал плечами. – Ты бы посмелее был, все бы у вас получилось. Я ж видел, как она к тебе приценялась.

– Что делала?

– Оценивала, – таксист рассмеялся. – Женщины обычно как смотрят? Или как на стенку, или «отвяжись», или оценивают: подойдет – не подойдет...

– Я же... вот... – Шорников продемонстрировал обручальное кольцо.

– А это им по барабану, – таксист помотал головой. – Точно говорю, присматривалась она к тебе, земляк. Или вспоминала. Других вариантов нет.

– Вспоминала? – Виктор задумался. – Вряд ли. Мы раньше не встречались. Я бы ее точно узнал.

– Тогда действуй по «вновь утвержденному плану», – хохотнул водитель. – Третий подъезд, пятый этаж.

Он остановил машину перед воротами. Виктор рассчитался и вышел на теплую набережную. Когда такси укатило, он оглянулся по сторонам и пошагал в сторону самого дальнего из десятка расположенных за воротами причалов.

От прочих он отличался тем, что все подходы к нему были огорожены забором из стальной сетки, а слева стояло необычное цилиндрическое сооружение. Нечто вроде нефтехранилища, только не из металла, а из бетона. И доступ в этот «бак» открывался не сверху, по наружной лесенке и затем через люк, а сбоку, через овальную бронированную дверь.

Охранник у сетчатых ворот внимательно изучил документы и предложил прижать ладонь к матовому сенсору на торчащей прямо из асфальта высокой консоли. Система выдала положительный результат, и охранник тут же расслабился. Он пропустил Шорникова за ворота и кивнул на дверь в стене «нефтехранилища».

– Туда.

– Да, я знаю, – Виктор невольно бросил взгляд на море.

Он действительно проходил этим маршрутом уже не в первый раз, но впервые ему предстояло войти в «отметку один», спуститься на лифте вниз и сесть в автоматическую подлодку, которая доставит его на секретный объект, зная о море нечто новое и загадочное.

Отсюда, с берега, никаких орнаментов из волн видно не было, но Виктору показалось, что море за время его отсутствия изменилось. В добротном сине-зеленом цвете проступали предательские оттенки бурого. Раньше Шорников ничего подобного не замечал. «Наверное, вода остывает или ветер сменился...» Сделав такой вывод, Шорников немного успокоился, но у самого входа в «отметку» все равно оглянулся и, обращаясь к охраннику, пробормотал:

– Волны какие-то странные.

– Да? – служивый прищурился и обвел водную гладь долгим взглядом. – Вроде бы нормальные. Нет, конечно, какие это волны? Так, баловство... рябь, но ничего странного. Вы, наверное, давно у нас не были?

– Давненько, – признался Виктор, еще раз озираясь.

Все было как раньше. Как всегда: солнечно, тот же берег, порт, вереница кафе по другую сторону двух заборов, бетонный цилиндр с лифтом, море...

Шорников вошел в здание, и тут его осенило. Странность волн заключалась в том, что, набегая на берег, обращены они были в море! Словно бы некое течение заставляло воду биться о причал, а упрямый ветер гнал рябь по ее поверхности этому течению навстречу. Выглядело такое противоборство странно. Тем более что никаких морских течений поблизости от порта не бывало отродясь...

...Краткий миг ускорения, остановка, дверцы лифта раскрылись, и Виктор шагнул из кабины на гулкий металлический трап. Он вел прямиком к люку в борту миниатюрной субмарины. Той самой автоматической подлодки, что должна была доставить Шорникова в Город-на-дне, подводную системную базу стратегического назначения...

4

ЗЕМЛЯ

Борис склонился над погрузившейся в оцепенение стюардессой. Ее глаза были пусты, мимика отсутствовала, и только губы чуть дрожали, словно она собиралась расплакаться.

– Вы помните, что произошло на борту? – тихо спросил Борис.

– Я... – девушка перевела на него пустой взгляд. – Все как в тумане... был штурм, и все террористы погибли. Я помню людей в масках. Они расправились с бандитами очень быстро. Мы даже не успели ничего понять... и запомнить.

– Где во время штурма были вы?

– В первом салоне.

– Что делали?

– Сидела в кресле.

– Очень хорошо, – Борис выпрямился. – Буер, эту барышню в общий зал. Остальных задержим еще на час.

Агент помог бортпроводнице встать и, приобняв за талию, повел в соседнее помещение, туда, где «реабилитировались» пассажиры.

– С одним исполнителем уладили, – Борис удовлетворенно потер руки. – Теперь она мамой поклянется, что был штурм и бандюков замочили спецназовцы. Остались двое пилотов и спортсмен...

– С ними будет сложнее, – опасливо заметил «южный» координатор.

– Справимся, – отмахнулся «главный». – Где Ивлев? Ивлев!

Он поискал взглядом старшего оперативника.

– Здесь, Борис Михалыч, – Ивлев выглянул из комнаты охраны. – Я тут один интересный кадр обнаружил.

– Да? – Борис скептически ухмыльнулся и прошел в комнату, одну стену которой украшал большой дисплей с тремя десятками «картинок в картинке».

– Вот, – Ивлев указал на кадр в левом нижнем углу. – Зал вылета перед самым снятием карантина.

Он нажал на пульте клавишу, и картинка заняла весь экран. Теперь Борис видел субъекта, так заинтересовавшего помощника, крупным планом. Тот смотрел почти в объектив, что было неудивительно. Камера слежения располагалась рядом с телевизором, подвешенным под потолком зала вылета. Судя по времени съемки, в тот момент по телевизору как раз показывали освобождение заложников.

– Знакомые все лица... – Борис потер подбородок. – Что он здесь забыл?

– Он менеджер Системы, а они часто разъезжают по стране, – ответил Ивлев.

– Ты хочешь сказать, что он оказался в аэропорту случайно?

– Возможно.

– Вот именно – возможно, – Борис покачал головой. – Сбрось-ка его портрет по сети в пункты прибытия.

– Я уже... – Ивлев вывел на дисплей новый кадр. – Он летел в приморье. Наши люди его опознали.

– Досмотрели?

– Да, но ничего не нашли.

– Значит, все же случайность? Совпадение?

– Есть маленькая деталь, – Ивлев снова щелкнул по клавише, и на экране появилось изображение такси. На переднем сиденье расположился все тот же субъект, а на заднем темноволосая девица в солнцезащитных очках. – Женщина в такси... Она приехала в аэропорт за несколько минут до прибытия рейса.

– Встречала нашего приятеля?

– Возможно.

– Опять?

– Да. Наши люди допросили таксиста. Он утверждает, что его пассажиры знакомы не были. Просто скооперировались, чтобы разбить сумму за проезд на двоих. Вышли в разных местах, расплачивались по отдельности и в пути почти не разговаривали.

– Это означает, что девица встречала не его...

– Или его, но он об этом не подозревает, – закончил Ивлев.

– Наш морской филиал: внутренняя Служба безопасности Системы?

– Вряд ли. Системные охранники появляются только в случае непосредственной угрозы подопечному.

– А обыск? Разве это не угроза?

– Мы же часть «Водолея», – Ивлев отрицательно покачал головой. – Наши действия он расценивает как обычные профилактические мероприятия. Даже если профилактика касается его ведущих менеджеров.

– Ладно, убедил, – Борис подошел к стене и постучал пальцем по экрану. – Но в таком случае кто эта мадам? И зачем ей понадобилось встречать Шорникова?

– Кто она, мы выясним, – пообещал Ивлев. – А вот – зачем... Если не станет ясно после заочной идентификации, придется с ней побеседовать. Я уже отправил запрос в приморское отделение. У нас есть ее фото и примерный адрес. Думаю, ответ придет в ближайшие полчаса.

В этот момент в недрах пульта пискнуло и на экране раскрылось «окошко» типичного досье. Такие файлы в САУ заводили на каждого агента-исполнителя.

– Мать моя! – рассмеялся Борис. – Дело принимает все более «случайный» оборот! Тереза!

– Да, – Ивлев озадаченно хмыкнул. – Агент Тереза... Только раньше она была блондинкой.

– У женщин с этим все просто, – Борис уселся в кресло. – Ну и что ты теперь скажешь? Опять «возможно»?

– Если это не секретная операция приморского отдела, то я не знаю... – помощник развел руками. – Подопечные вряд ли что-то помнят о своей встрече. А если и помнят... Год назад они выглядели не так, как сейчас. Узнать друг друга они бы не смогли. Поэтому желание встретиться, чтобы обсудить былые подвиги, я исключаю. И сбой в Системе, так же, как внешнее подключение к нашей базе, маловероятны. Но без приказа Тереза тоже не могла поехать в аэропорт. Она же ничего не помнит о своих заданиях, и для нее «реальной» Шорникова не существует! Остается... опять эта невероятная случайность!

– Или предательство, – жестко возразил Борис. – Скорее всего. Я пока не понимаю, что за возня начинается вокруг Шорникова, но думаю, наши федеральные друзья снова вышли на тропу войны и кто-то помогает им изнутри Системы.

Он встал с кресла и, заложив руки за спину, прошелся по комнате.

– Если Виктор Валентинович в Городе, за его безопасность можно не опасаться, – осторожно подсказал Ивлев.

– А как быть, когда он снова сойдет на берег? – Борис взглянул на помощника исподлобья. – Знаешь что, дружок, бери пару ребят и вылетай-ка ты в приморье. Нет у меня доверия к их отделу. Да и с Терезой ты работал. Так будет спокойнее. Если там действительно каша заваривается, доложишь непосредственно мне. Понял?

– Так точно! Но тогда и привычного для Терезы оператора надо подключить.

– Не волнуйся, распоряжусь, – пообещал Борис. – Если он еще не в психушке, подключится. Но смотри, Ивлев, не проколись. Как только эта парочка снова пойдет на сближение – наблюдай во все глаза и за ними, и по сторонам. Установишь противника, звони, обсудим дальнейший план. Понял?

Ивлев кивнул.

– Справишься – назначу начальником отдела, провалишь задание – уволю к чертовой матери...

* * *

Дима явился только к вечеру. Татьяна вышагивала по комнате с упорством автомата, изредка останавливаясь у окна и время от времени всхлипывая.

– Брюнеткой тебе тоже хорошо, – заметил приятель.

– Я так больше не могу, – девушка швырнула парик на кровать. – С тех пор как мы начали этот эксперимент, меня каждую ночь мучают кошмары, я то и дело попадаю в нелепые ситуации и дергаюсь, как истеричка... Надоело!

– Солнышко, ну потерпи немного, – Дима подбросил на ладони кассету с фотопленкой. – Скоро это закончится, и мы уедем. Туда, где все будет иначе.

– Не будет! – Таня села на кровать и прикрыла лицо руками. Ее плечи вздрагивали. – Ты используешь меня как живца... как куклу-приманку. Ты изверг, Марков! Ты думаешь только о своей работе! Я для тебя всего лишь ее незначительная часть! Ты весь в деле.... Но я ведь тоже живая! У меня есть чувства! А ты... а ты.... Когда ты наконец разведешься?!

– Вот так поворот! – искренне удивился Дима. – А это здесь при чем?

– При всем! Мне надоело ждать, когда вырастут твои дети, когда «созреет ситуация»... Ждать и делать вид, что я тебе верю, что меня не волнует, чем ты занимаешься вечерами, ночами и по выходным.

– Постой, зайка, но мы же все решили! И какое отношение это имеет к работе?

– Прямое! Думаешь, я поверила, что ты хотел помочь, когда отправлял меня в аэропорт?!

– Конечно, – Дима поправил очки. – Встреча с Шорниковым могла вытолкнуть твои скрытые воспоминания на поверхность. Ты должна была вспомнить, что вас связывает, и это разрушило бы блоки в твоем подсознании. А за этим потянулась бы и вся цепь положительных эффектов. Избавление от ночных кошмаров, нервозности, необъяснимых провалов памяти.

– Ну, да-а... положительный терапевтический эффект! – Таня говорила с сарказмом. – Так вот, господин доктор, не вышло! Я не вспомнила о Шорникове ничего нового! Я по-прежнему знаю его фамилию и помню, что мы встречались. Но где, когда и почему – ни единой зацепки!

– И ты все так же уверена, что твои ночные кошмары связаны с этой встречей?

– Убеждена! Что-то с нами тогда случилось... что-то плохое.

– Может, еще раз попробовать? – Марков задумался. – Спросить его прямо – что он помнит? А вдруг он скажет некое ключевое слово?

– Хватит! – отрезала Таня. – Я придумала другой метод избавления от неврозов. Нам пора определиться.

– Ну, мы же сто раз об этом говорили! – с досадой воскликнул Дима. – Надо немного подождать... три-четыре года.

– Ничего себе – немного! – возмутилась Таня. – Мне уже двадцать пять! Через четыре года будет двадцать девять, а там и тридцать. Кого я рожу в таком возрасте? Синенького цыпленка?

– Нормальный возраст, – Дима снял очки и принялся их сосредоточенно протирать краем рубахи. – Что ты завелась?

– Ничего! Решай!

Таня легла и уткнулась лицом в подушку.

– Ну, ладно, чего ты? – Дима нерешительно погладил ее по руке. – Мне пора... но ты не расстраивайся. Я позвоню, ладно? Прямо с утра.

Девушка не ответила. Дима вздохнул и, торопливо заправив рубаху в брюки, направился в прихожую. Там он задержался, хотя на обувание много времени не потребовалось, а надевать было нечего, но Таня так и не вышла.

– Я позвоню! – вновь пообещал Дима уже с лестничной площадки и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Когда щелкнул замок, Таня села, схватила подушку и запустила ею в шифоньер. Старый фанерный короб обиженно погудел и затих. Легче от такого «выброса отрицательной энергии» не стало, но слезы куда-то ушли, а подступивший к горлу ком исчез. Мысленно извинившись перед четвероногим бабушкиным ровесником, Таня устало сползла с кровати и подняла намокшую от слез и испачканную тушью подушку.

То ли шифоньер не принял извинений, то ли сказалось нервное напряжение, но Таня вдруг услышала, как в недрах полупустого предмета обстановки зарождается новый низкий звук. Девушка удивленно взглянула на полированный шкаф. Его правая створка вдруг раскрылась, и с верхней полки вывалилась стопка носовых платков, а за ней посыпались трусики и лифчики. Таня от неожиданности даже отпрянула, и вдруг пол стремительно ушел куда-то вперед, а кровать ударила под колени, и девушка упала на нее, вызвав в толще матраса возмущенный скрип.

Лежа на спине, она с удивлением наблюдала, как раскачивается люстра, а по потолку, в проекции стыка между плитами перекрытий, ползет тонкая зубчатая трещина. К низкому гулу мебели присоединился звон кухонной посуды, затем бряканье чего-то в ванной, грохот за стеной – в соседней квартире и скрип открывшегося настежь окна. Из трещины в потолке посыпалась штукатурка, какой-то песок, и Таня очнулась. Она вскочила с кровати и бросилась к входной двери. Землетрясения на побережье были редкостью, но не экзотикой. Что делать в таких случаях, Таня помнила с детства. Она схватила с полки в прихожей куртку и набросила ее наподобие капюшона на голову. Обуваться было некогда, и легкие туфли она просто сунула под мышку.

Очутившись на лестнице, она поняла, что обуться все-таки придется. Лестничные марши были усеяны битым стеклом; несколько окон по непонятной причине лопнули, усыпав подъезд тысячами сверкающих осколков.

Сверху и снизу доносились возбужденные голоса и многократный стук в двери, а где-то снаружи, ближе к набережной, заливались воем пожарные сирены.

– На улицу! Все на улицу! – кричал уверенный мужской голос. – Анна Петровна, откройте! Землетрясение! Надо покинуть дом!

– Нет, Володя, я не пойду, – голос пожилой соседки снизу был слышен приглушенно. – Не впервой!

– Срочно покиньте квартиру! – надрывался сосед Володя. – Очень сильное землетрясение!

– Дом крепкий, сдюжит, – упорствовала старушка.

– Таня, не спи!

Девушка почувствовала, как ее сносит вниз по лестнице неумолимая мужская сила, воплощенная в капитане второго ранга Гордиенко, соседе с пятого этажа. Сопротивляться она не стала. Офицер выпустил ее из крепких объятий уже на детской площадке, во дворе. Она стянула с головы куртку, одернула кофточку и смущенно улыбнулась.

– Спасибо, Женя.

– Пожалуйста, – моряк указал взглядом на верхние этажи. – Там сейчас качает, как на марсе.

– Вы бывали на Марсе? – не совсем понимая, о чем речь, удивилась Таня.

– Приходилось, – офицер рассмеялся. – Курсантом еще. Когда на учебном паруснике ходил.

– А-а, вы про этот... на мачте, – девушка тоже засмеялась. – А я подумала...

– Нет, на красную планету ходить пока не доводилось, – Евгений стал вдруг серьезным. – Вы бы ехали куда повыше, Таня. Если эпицентр в море, скоро здесь будет волна. И не маленькая.

– Ой, я, кажется, дверь не закрыла, – забеспокоилась девушка.

– Я захлопну, – пообещал моряк. – Поезжайте, пока снова не тряхнуло.

– Спасибо, – Таня попятилась, затем развернулась и быстрым шагом пошла к стоянке, где скучала ее «Тойота».

Едва она пересекла двор, земля задрожала снова. Девушка успела ухватиться за фонарный столб, но тут над головой хлопнула взорвавшаяся лампа и сверху посыпался дождик мелких осколков. Таня невольно вскрикнула и бросилась прочь от коварного столба. Сделав пару шагов, она споткнулась и упала прямо в объятия новому спасителю, на этот раз незнакомому, но не менее крепкому, чем Женя. Он молча поставил девушку на ноги и кивнул на выглядывающий из-за угла дома капот микроавтобуса. От страха Таня уже плохо понимала, что происходит, и потому сразу согласилась с немым предложением спутника. Они пробежали мимо накренившихся качелей, перепрыгнули через упавшее то ли от старости, то ли от землетрясения дерево и подбежали к машине. Только когда в ее борту раскрылась сдвижная дверь, у Тани возникло опасение, что в происходящем кроется какой-то подвох. Из салона «Газели» к ней протянулись сильные руки, и она в одно мгновение очутилась внутри машины. Молчаливый спаситель запрыгнул следом, хлопнула дверь, и автобус сорвался с места в карьер.

– Здравствуйте, Татьяна Сергеевна, – сказал незнакомый мужчина из глубины салона.

– Здравствуйте, – Таня подняла на него удивленный взгляд. – Откуда вы меня знаете?

– Ивлев, Александр, – представился мужчина. – Вы вряд ли меня помните, но год назад мы встречались на юбилее вашей фирмы. Вам тогда подарили серебряную кофеварку. Как лучшему работнику года.

– Одному из десяти лучших работников, – девушка усмехнулась.

– Ну, если учесть, что общий штат предприятия включает более сотни служащих...