Лик Аполлона

      Таким образом, Арнобий просто вынужден был совершенно по-иному взглянуть на мир. И, к своему немалому удивлению, он обнаружил, что сумел довольно неплохо приспособиться к новой роли, - впрочем, у Арнобия всегда хорошо получалось заставлять других следовать за собой. Наверное, этот талант у него был, просто ещё совсем недавно не возникало нужды проявлять свои способности в деле. Те деревенские парни с воодушевлением шли за ним в битву и подчинялись каждому его приказу. Бывали, правда, и исключения - к примеру, этот чудак Джонатан...
      А не Джонатан ли это - вон там, шагает прямо к Вратам Пещеры? Правда, тот парень кажется гораздо выше ростом, чем слуга Арнобия, и двигается он вовсе не как простолюдин, привыкший к грязной работе... Но такие рыже-черные волосы во всем мире есть только у Джонатана. Но вот, развеивая всякие сомнения, показался и сержант Ферранте - его Арнобий узнал сразу. Ферранте спешил следом за тем парнем с разноцветной шевелюрой.
      Неторопливые размышления наблюдателя были внезапно прерваны поднявшейся у входа в Пещеру суматохой. Сперва Арнобий никак не мог понять, из-за чего все так засуетились. До него доносились некоторые слова, которые выкрикивали люди там, внизу, - но поначалу эти слова казались Арнобию полной бессмыслицей.
      Первое слово, которое он расслышал, было: "Аполлон!" А потом кто-то из воинов Калаха закричал: "К оружию!"
      Внезапно Арнобия словно озарило: неужели все эти люди внизу могли действительно принять его слугу Джонатана за очередное воплощение бога Аполлона?!
      Арнобий принялся обдумывать такую возможность, но его размышления были неожиданно прерваны: на соседней ветке, на расстоянии чуть больше вытянутой руки, словно из воздуха возникло худощавое создание в маске вроде тех, какие надевают на сцене комические актеры, в простом костюме, по которому невозможно было определить пол, - свободная рубашка и штаны обычного покроя, все это неброского коричнево-серого цвета, а на ногах ярко-красные сандалии. Ученый с первого взгляда понял, что перед ним какой-то бог или богиня, но почему-то совершенно не удивился.
      Смертный и божество долго созерцали друг друга, не произнося ни слова. Лицо бога было скрыто за шутовской маской, но Арнобий чувствовал, что тот внимательно его изучает. Привидевшееся ему божество сидело на своей ветке так естественно и непринужденно, что ученый почему-то совершенно не разволновался. Как будто он всю свою жизнь знал, что рано или поздно вот так, наяву, встретится с каким-нибудь богом.
      Наконец, когда оба достаточно подробно рассмотрели один другого, Арнобий прокашлялся и уверенно сказал:
      - Ты - Трикстер.
      Бог не ответил.
      Прошло ещё с полминуты, а божество по-прежнему хранило молчание. Тогда ученый снова попробовал начать разговор:
      - Если ты бог... - договаривать он не стал.
      Фигура в маске наклонилась к нему. Голос, который раздался из-под маски, был женским и звучал до странности знакомо:
      - Если? Хорошее слово - "если"! А кем ещё я могу быть, если сижу вот здесь? Мартышкой вроде тебя? Тебе всегда не хватало соображения, - ты не способен узнать бога, даже когда он стоит перед тобой и старается привлечь твое внимание.
      - Я...
      - Заткнись! - приказ прозвучал столь властно, что ученый повиновался, не задумываясь. - Ты на редкость тупоумный человек, Арнобий, даже для ученого из Академии. - Богиня скрестила ноги и пошевелила ступнями, привлекая внимание Арнобия к своим замечательным красным сандалиям.
      А потом она подняла маленькую ручку, сдернула маску и отшвырнула её прочь, открыв такое знакомое лицо - лицо женщины, которая некогда была помощницей ученого, его любовницей и рабыней.
      - Карлотта! - Услышав знакомый голос, Арнобий подумал, что ему просто показалось, но теперь, увидев её собственными глазами, ученый безмерно удивился. Ему даже пришлось ухватиться за ветку, чтобы не упасть с дерева.
      Знакомые зеленоватые глаза смотрели на него с ненавистью.
      - Надо же! Значит, ты не забыл, как меня зовут? Неужели тебе больше нечего мне сказать, господин! Последнее слово Карлотта выговорила с нескрываемой издевкой.
      Очень осторожно - место, на котором он сидел, было не слишком безопасным, - Арнобий в растерянности развел руки в стороны. Он был так потрясен, что, казалось, мысли его парили где-то отдельно от головы.
      - А что я должен сказать? Карлотта насмешливо улыбнулась.
      - Да так, ничего особенного. Ничего, зато я много могу тебе порассказать. Я могу читать наставления и раздавать приказы.
      Изумленный Арнобий почти не слышал, что она говорит. Наконец он покачал головой:
      - Так, значит... Значит, ты принесла мне доказательство, которое я могу увидеть своими глазами... Трикстер действительно существует на самом деле. И, очевидно, он - не он, а она. И она избрала тебя для своего очередного воплощения.
      - Да ну? Неужели она и вправду так и сделала? А может, наоборот? Может, это я её выбрала, я решила стать Трикстером - такая мысль никогда не забредала на ту помойку, которая служит тебе вместо мозгов? Ты никогда не думал, что я и сама способна что-то выбирать?
      - Карлотта! - Арнобий вцепился обеими руками в ветки. Он все никак не мог прийти в себя, узнав о чудесном преображении Карлотты.
      - Ух ты! Мне посчастливилось услышать твое знаменитое подражание попугаю! Я подозревала, что это самый лучший способ сделать карьеру в Академии, - но ты о своей карьере никогда особенно не заботился. Да и зачем бы это тебе, если твой отец - тот, кто он есть.
      - Ты - Карлотта, и теперь ты - аватара Трикстера. По каким-то соображениям он избрал тебя и позволил тебе надеть свой Лик, - если теория относительно божественных Ликов верна, - Арнобий вздохнул и задумался. Были времена, когда такое великое открытие увенчало бы труды всей моей жизни неувядаемой славой - или, по крайней мере, мне тогда так казалось... - Он посмотрел на неё долгим взглядом и добавил: - Знаешь, за последние несколько дней я тоже очень изменился... Наука больше не доставляет мне никакого удовольствия. Мне теперь не интересны такие высокие материи.
      - Да неужели?! - Карлотта изобразила на лице глубочайшее изумление. Голос её зазвучал низко и злобно: - И какие только адские силы заронили в твою башку мысль, будто кого-то интересует, что там тебе нравится, а что не нравится?
      До Арнобия постепенно начало доходить, насколько сильно она разозлена. Он моргнул пару раз и сказал:
      - Ты говоришь так, будто смертельно ненавидишь меня...
      - В самом деле? А неужели есть хоть малейшая причина, по которой я могла бы тебя не ненавидеть?
      Арнобий попытался пожать плечами, но вынужден был снова покрепче ухватиться за ветку, чтобы не упасть. Тогда он заговорил - начал приводить, как ему казалось, разумные доводы:
      - Карлотта, это не моя вина, что ты была рабыней, когда попала ко мне. Наверное, я должен был бы отпустить тебя на свободу, - но ты ведь знаешь, из-за определенных причин, касающихся политики, я не мог этого сделать. По-моему, я всегда относился к тебе с добротой...
      - С "добротой"! Арнобий, ты вышвырнул меня за дверь, как паршивую собачонку! И ты ещё говоришь о каких-то политических причинах!
      - Это только потому, что формально ты ведь была... рабыней. Что еще, по-твоему, я должен был с тобой делать? Я не желал тебе зла. А теперь... Теперь, очевидно, вопрос о твоем гражданском статусе стал бессмысленным, потому что ты избрана, - несмотря на то, что в последнее время Арнобий вообще не интересовался теологическими вопросами, ему вдруг стало любопытно. - Я желаю тебе только добра. Но как это случилось? Как с тобой произошло это чудесное превращение? Может быть, ты мне расскажешь?
      - Как мы внимательны и тактичны, правда? Да, мое социальное положение заметно повысилось.
      - Но как, каким образом? Карлотта!.. - Арно-бий снова покачал головой, до сих пор изумляясь тому, что она избрана. Уж кто-кто, но - она?
      - Ты спрашиваешь, как эта опротивевшая сучонка, никчемный, ничего не стоящий кусок твоей собственности по имени Карлотта - как она стала богиней? Да прямо у тебя под носом, безмозглый ты ублюдок!
      - Ну, к чему все эти...
      - А правда о моем "избрании", как ты это называешь, проста, - я нашла великое сокровище. Да, кстати, должна тебе сказать, что это сокровище по закону принадлежало бы тебе, - поскольку когда я его нашла, я сама считалась твоей собственностью, - Карлотта чуть подалась вперед на своей ветке. - Но вот что я тебе ещё скажу, - ты в жизни не увидишь и малой толики этого богатства! Насколько я понимаю, богам все эти дурацкие законы не писаны.
      - Сокровище? - тупо повторил Арнобий. Карлотта преподносила один сюрприз за другим, да так быстро, что ученый не успевал как следует осознавать её откровения.
      - Да, сокровище, несметные богатства. Золото, золото, золото. Не говоря уже обо всем остальном. А, это тебя наконец заинтересовало!
      На самом деле Арнобий отнесся к рассказу о сокровищах довольно равнодушно. Он никогда не придавал деньгам особого значения, - потому что никогда не нуждался.
      - Так, значит, ты нашла в храме какие-то сокровища... Да, я всегда думал, что там должно храниться что-нибудь важное и ценное. Жаль, что мы не смогли остаться и продолжить исследования...
      Карлотта не сводила с него глаз.
      - Так знай, мне досталось не одно сокровище, а несколько, и все они не имеют цены. Сперва я нашла вот эти сандалии - это самая ценная находка, потому что они открыли мне путь ко всем остальным богатствам. Поверишь ли, когда я взяла в руки сандалии, я тогда думала только об одном - как это мое открытие может помочь тебе. Можешь ли ты представить такую глупость?
      - Даже не знаю, что сказать... Карлотта! Мне очень жаль...
      - Ах, ну какой же я была идиоткой! Тебе жаль, вот как? Ты немного опоздал со своими сожалениями, о великий ученый, который никогда не способен был хоть чему-то научиться. Ты не узнал даже самого Аполлона, когда он стоял прямо перед тобой.
      - Глупости! - непроизвольно вырвалось у Арнобия. Но, подумав немного, он переспросил: - Когда это было? И вообще, что ты имеешь в виду?
      - Да так, не важно. Может, стоит заставить тебя обращаться ко мне "леди Карлотта"? Я слишком хорошо помню, каково это - быть твоей рабыней. Теперь я хочу узнать, каково быть твоей богиней.
      - Моей богиней? - Арнобий до сих пор не сообразил, с какого конца подойти, чтобы наконец разобраться с этой странной ситуацией. Его удивляла столь глубокая ненависть Карлотты, и, как её прежний хозяин, Арнобий чувствовал, что она относится к нему несправедливо. Ученый всегда хорошо обращался со своими рабами, проявляя редкостное великодушие, и вот теперь Карлотта платила за его доброту черной неблагодарностью. Он заметил, что золотого рабского ошейника на шее Карлотты уже нет, и подумал, как бы между прочим, - куда мог подеваться её ошейник?
      Но Арнобий упорно отказывался ей верить, считая рассказы Карлотты просто хитрой выдумкой или какой-нибудь шуткой.
      Богиня хитрости и обмана, вселившаяся в тело мстительной рабыни, наклонилась к нему со своей ветки.
      - Что ты задумала? - крикнул встревоженный Арнобий.
      - Вообще-то я ещё не решила, что с тобой сделать.
      - Со мной сделать?
      - О боги, что за детский лепет? Ты стал ещё глупее, чем раньше. Я могла бы, конечно, просто отпустить тебя, - да только кому ты такой нужен?
      - Отпустить меня? Что ты такое несешь?
      - Нет, я придумала кое-что получше. Это как раз подходит для простого смертного - по "политическим соображениям". Ты, кажется, считаешь, что на эти "соображения" можно списать все, что угодно.
      И Карлотта соскочила со своей ветки. Арнобий испуганно вскрикнул, но потом застонал - когда увидел, что она не падает, а парит в воздухе, как гигантская птица колибри, а волшебные красные сандалии на её ногах мерцают и поблескивают, словно покрытые мишурными блестками туфельки танцовщицы. Потом Карлотта одним движением руки заставила дерево, на котором сидел Арнобий, вырасти до невероятной высоты. Повинуясь магии Карлотты, ствол дерева начал быстро удлиняться, земля со страшной скоростью стала проваливаться вниз, - как будто Арнобий висел на тросе, перекинутом через мачту корабля, и два десятка дюжих матросов разом потянули за этот трос.
      Нижние ветки дерева сделались такими толстыми, что слезть по ним вниз уже было невозможно. Если Арнобий упадет, то не раз ударится о ветки, прежде чем долетит до земли, - но ученый прекрасно помнил, как далеко лететь до земли. Когда Арнобий думал об этом, у него все внутренности сжимались в комок.
      Парящая в воздухе далеко внизу богиня в волшебных красных сандалиях крикнула Арнобию:
      - Все, мне пора! Надо ещё заглянуть ненадолго в Пещеру. Но я обязательно вернусь, о мой благородный ученый! Может быть, я даже отнесу тебя обратно в храм на болотах. Там ещё осталось немало золота и драгоценностей, и все это - все до последней монеты - может достаться тебе. И ты подохнешь там с голоду, если раньше тебя не сожрут гигантские змеи, но зато ты умрешь сказочно богатым.
      Карлотта как будто задумалась о чем-то, а потом вытащила откуда-то зеркальце и, подлетев, протянула Арнобию. Зеркало было круглое, из самого лучшего зеркального стекла, какое можно было представить, в широкой оправе слоновой кости.
      - Что это? - спросил Арнобий.
      - Зеркало! Чтобы ты сам мог увидеть, как смотрятся со стороны дураки вроде тебя.
      Когда божество преобразилось в подобие огромной сияющей бабочки и молниеносно упорхнуло прочь, Арнобий на мгновение задумался - а не приснилось ли ему все это? Но нет, дерево по-прежнему возвышалось над землей, как никакое другое дерево в мире, и Арнобий все так же сидел на ветке, на высоте, наверное, около сотни футов от земли.
      Арнобий смутно помнил, будто во время этого странного разговора его собеседница как-то упомянула, что он не смог узнать Аполлона. Интересно, что бы это могло значить?
      Если это божество на самом деле не было Карлоттой, то не стоило обращать особого внимания на все эти признания и обвинения.
      Но кто бы это ни был, а Арнобий застрял на чудовищном дереве. Ученый осмотрелся. Ствол и ближайшие ветки, похоже, были слишком гладкими и скользкими, - там не за что было уцепиться, и слезть вниз по стволу вряд ли получится. Единственное, что оставалось Арнобию, - это подождать, когда вернется с задания сержант Ферранте, и позвать его на помощь.
      Да, это наверняка был Трикстер... Злой шутник.
      Но тут Арнобий вдруг подумал, что женщина, которую он знал как Карлотту, его прежняя помощница, любовница и рабыня, могла на самом деле быть Трикстером - и тогда, и сейчас. Против этого нет никаких доказательств. А Койоту-Трикстеру нет равных в искусстве перевоплощений. Это божество может принять любую форму, и под наружностью Карлотты в действительности мог скрываться кто угодно. Да, недавний собеседник Арнобия и вправду был богом, да, Трикстером - но не Карлоттой.
      Что за странная причуда для божества - принять облик девушки-рабыни! Однако конкретно этот бог, - если он все-таки существует, - всегда славился склонностью ко всяким странным выходкам. Бедняжка Карлотта! Арнобий задумался о том, что на самом деле могло статься с этой девушкой. И он пообещал самому себе, что если ещё когда-нибудь встретится со своей бывшей рабыней, то обязательно сделает для неё что-нибудь хорошее.
      Вернувшись из своего похода в Пещеру - да уж, это было приключение не для слабонервных! - сержант Ферранте поначалу не сориентировался и не сразу нашел своего нового командира. Сержант принес тревожные вести, - похоже, у этого парнишки, Джереми, совсем съехала крыша. Правда, тогда, когда Энди смотрел в эти глаза и слушал этот голос, он был готов поверить всему, что тот скажет.
      Ферранте пришел на то самое место, где оставил своего командира. Только откуда здесь взялось это кошмарно громадное дерево? И тут Энди услышал голос ученого, поднял голову и увидел, где сейчас находится Арнобий. Тогда Энди решил, что весь мир вокруг, наверное, тоже сошел с ума.
      Джереми слышал, как жрецы Аида, стараясь воодушевить своих последователей перед очередной битвой с Аполлоном, кричали о том, что именно здесь, в Пещере, великий Аполлон некогда уже был повержен.
      Тем не менее, это был хороший знак - то, что жрецы сочли нужным собрать побольше воинов и поднять их боевой дух, прежде чем бросить в битву со столь жалким воплощением божества.
      Джереми знал, что пройдет дальше, в глубину Пещеры. На какое-то долгое мгновение юноша вдруг очень остро почувствовал, что он здесь совсем один.
      "Ведь я же на самом деле никакой не бог! Я - это только я, Джереми Редторн. Так я себе это представляю. Я не думаю, что я - бог. Бог - он сам по себе. А я только его партнер. Он просто использует меня, я - словно перчатка, которую надели и точно так же могут снять!"
      Камешки на полу пещеры тихо похрустывали под подошвами его легких сапог, предназначенных для верховой езды. Его - и Аполлона. За его спиной за их спиной - солнечный свет начинал меркнуть. А впереди ни правый, ни левый глаз Джереми не видели ничего, кроме темноты.
      Глава 27
      Джереми вошел в очередной подземный зал. Здесь было очень тихо, тишину нарушало только отдаленное эхо падающих где-то капель воды.
      Юноша остановился у входа и постоял несколько мгновений, прислушиваясь, а потом двинулся дальше. Очевидно, враги Аполлона на время отступили, выжившие в недавней схватке в панике разбежались. Но не требовалась божественная мудрость, чтобы понять, что это кажущееся отступление может на самом деле быть хитрым тактическим ходом, - любому ясно, что враги стараются заманить аватару Солнечного бога подальше в глубины подземелья.
      И все-таки рискнуть стоило. Цели обоих - и бога, и Джереми Редторна требовали, чтобы их общее тело спустилось ещё глубже в Пещеру. И дорога пока была свободна.
      Сейчас, когда перед ним не было врагов, с которыми надо сражаться, юноша сильнее, чем когда-либо, чувствовал гнев Аполлона, направленный против созданий Подземного мира.
      В эти минуты чувства и желания Джереми и Аполлона были одинаковыми и неразделимыми.
      Юноша упорно спускался в непроглядный мрак Пещеры, а вход в подземелье, озаренный благословенным светом солнца, оставался у него за спиной и отдалялся с каждым шагом. Несколько минут назад внешний мир, - мир вольного воздуха и солнечного света, деревьев и открытого неба - скрылся из виду за поворотом коридора.
      Джереми ещё раз ненадолго задержался, - надо было убедиться, что хлипкий трофейный лук все ещё в приличном состоянии и на что-то годится, а потом неспешно отправился дальше по извилистому проходу.
      Не стоило безрассудно, сломя голову мчаться вниз, в глубины подземелья. Нет, - по крайней мере, не сейчас. Не стоило, - пока он не набрал полной силы и не готов ко всему. Он забрался так далеко только потому, что хотел испытать силу Врага, - и убедился, что мощь владыки Подземного царства действительно велика.
      Но Труженик все равно готов был встретиться с Врагом лицом к лицу, даже если придется сражаться на чужой территории, там, где Враг сочтет нужным.
      Преодолев множество опасностей и препятствий, сэр Джон Лугард и его отряд в четыре сотни бойцов, в конце концов, сумели отыскать верный след, который привел их сперва к деревне Медовары, а потом дальше, в обратную сторону. И вот воинство лорда Джона подошло к подножию огромного дерева высотой больше сотни футов. Вражеская армия не выбрала бы более удобного момента для неожиданного нападения - все четыре сотни воинов, как один, задрали головы и, вытаращив глаза, смотрели вверх, на невиданное диво. К счастью, враги Морского лорда были организованы ничуть не лучше его собственных солдат и, конечно же, упустили такую редкостную возможность.
      Несколько человек, подчиняясь распоряжениям лорда Джона, бросились помогать Арнобию спуститься вниз с высокой ветки, на которой его бросил Трикстер. Двое добровольцев полезли на дерево, по мере продвижения вверх вырубая в гладком стволе ступеньки и опоры для рук и обрезая до приемлемой толщины боковые ветки. Через несколько минут на земле под деревом образовалась такая куча опилок и кусков коры, что её вполне хватило бы на то, чтобы покрыть дранкой крышу довольно большой хижины. Тем временем сотни воинов толпились под чудовищным деревом и с сомнением, хотя все-таки и достаточной долей почтения прислушивались к крикам ученого, который старался объяснить, как он оказался в таком необычном положении.
      Когда лорд Джон только увидел громадное дерево, он сперва только удивленно уставился на это чудо природы, а потом, когда понял, кто именно сидит там, в ветвях далекой кроны, расхохотался и смеялся несколько минут не переставая. Отсмеявшись, лорд Джон крикнул наверх:
      - Да уж, братец, на этот раз с тобой точно случилось нечто сверхъестественное!
      Ответ, который донесся сверху, изобиловал научными терминами и мало что прояснил лорду Джону - все равно как если бы Арнобий говорил на каком-то неизвестном иностранном языке. Несколько минут спустя Арнобий слез на землю, но и теперь ученый по-прежнему смотрел на мир с несколько иной точки зрения, чем та, которой он придерживался до того, как на это дерево взобрался. Они с братом заспорили, обсуждая случившееся, и призвали Энди Ферранте в качестве свидетеля.
      - Была ли это на самом деле Карлотта или нет, - не знаю, - высказывал свои мысли ученый. - Насчет неё я не уверен. Но случай с Джонатаном гораздо более важен. И важнее всего вот что: существовало ли на самом деле создание, которое мы зовем Аполлоном - кто бы или что бы это ни было, когда происходили все эти невероятные события? И в действительности ли Аполлон вселился в Джонатана, или как его там ещё зовут по-настоящему? Я не знаю. Что бы нам ни говорила теория, факты остаются фактами, и они таковы: этот парнишка способен вытворять такое, чего не смог бы сделать никакой обычный человек.
      Лорд Джон, несмотря на наличие чудесным образом выросшего дерева, отнесся к рассказу брата довольно скептически.
      - Да, наверное, тебе на самом деле явился какой-нибудь бог. Но только вряд ли это была Карлотта.
      В это мгновение воздух над головой лорда Джона, сидевшего в седле своего боевого верблюда, со свистом закружился, там образовалось нечто вроде маленького урагана. И прежде чем Джон успел даже поднять голову, чьи-то сильные руки схватили его за плечи, - он и представить не мог, что у кого-то может быть такая могучая хватка, - выдернули из седла и унесли в вышину, прямо в небо.
      Джон беспомощно вскрикнул, улетая. Его воины засуетились, но они были так же беспомощны против такого нападения, как и четыре сотни муравьев, окажись они на их месте.
      В считанные мгновения их командир унесся куда-то по воздуху вместе со своим похитителем и вскоре совсем исчез из виду.
      Арнобий, который снова стоял на твердой земле, быстро сообразил, что хотя и по несчастной случайности - под его командованием оказалось четыре сотни хорошо обученных профессиональных воинов. Офицер, следующий по старшинству после лорда Джона, вряд ли станет долго упираться, прежде чем передаст командование войском сыну лорда Виктора.
      Как и все остальные, Арнобий провожал взглядом быстро уменьшающиеся фигурки своего брата и того, кто его похитил, которые с немыслимой скоростью уносились по воздуху куда-то на запад. Но почти сразу же, как они исчезли за горизонтом, Арнобий повернулся к воинам с решительным и уверенным видом и заговорил:
      - Капитан, готовы ли ваши люди к походу?
      - Сэр?.. Да, сэр, готовы!
      - Поскольку нам неизвестно, куда унесли моего брата, преследовать похитителя я считаю бессмысленным. - Арнобий повернул голову, посмотрел на вершину Горы, скрытую за густыми клубами облаков, и указал рукой на вершину: - Мы отправляемся туда!
      - Слушаюсь, сэр! - офицер привычно подчинился уверенному командирскому тону.
      А сержант Ферранте с облегчением подумал, что его сверхсрочное продвижение по службе, похоже, никто не станет оспаривать.
      Тем временем Джереми в глубине Пещеры допрашивал последнюю оставшуюся в живых жертву военного искусства Аполлона.
      Прежде чем пронзенный стрелой воин-жрец Аида испустил дух, он подтвердил худшие опасения Джереми относительно судьбы Кати. Ее схватили подручные Хранителя Врат, которые постоянно шныряли по округе в поисках подходящих для жертвоприношений молодых юношей и девушек. Не понимая, что на самом деле происходит, Кати по простоте душевной сама подошла к ним и даже заплатила за проведение ритуальной церемонии очищения.
      И все же Джереми до сих пор надеялся, что девушка ещё жива. Потому что если нет - значит, мир стал таким, что никакой бог не смог бы с ним совладать. В его мозгу лихорадочно кружились мысли о потрясающем величии такого деяния, как освобождение Оракула от власти Аида, которые мешались со страхами и надеждами испуганного ребенка, - и какие из них были его собственными, Джереми уже не знал.
      Достаточно глубоко в подземельях Пещеры, далеко от ветра и жаркого солнца, воздух двигался почти незаметно и становился сухим и прохладным независимо от того, как менялась погода на поверхности. Если верить памяти Захватчика, и днем и ночью, и летом и зимой здесь погода была всегда одинаковой.
      Прошагав в глубь подземных коридоров ещё минут десять, Джереми-Аполлон снова остановился, чтобы прислушаться. И зримые, и слышимые свидетельства были ясны и недвусмысленны, - из кошмарных глубин Пещеры на него снова надвигалось нечто могущественное и устрашающее. Ощущения, которые накатили на Аполлона, когда он ещё стоял перед Вратами Пещеры, теперь стали гораздо мощнее и явственней. Левым глазом Джереми видел усилившееся мрачное свечение, а кроме того, он отчетливо слышал чьи-то ещё далекие, но неумолимо приближающиеся тяжелые шаги.
      В какое-то мгновение звук шагов сменился шелестом - как будто по каменным коридорам, шурша чешуей, перекатывались кольца огромной змеи. Память Аполлона подтвердила - да, Аид, как и Койот, действительно способен изменять облик и
      даже становиться невидимым. Этой способностью в большей или меньшей степени обладали многие боги, - а был ли в их числе и Аполлон, Джереми сейчас выяснять не хотел.
      Как бы то ни было, Аполлон все равно узнает другого бога, когда тот к нему приблизится. И никакая невидимость не поможет тому скрыться.
      И снова из мрака впереди частично проявилась вынырнувшая из Бездны сумрачная фигура, более или менее похожая на человеческую, но на этот раз неопределенных размеров. То, что Джереми разглядел - неясные контуры массивной косматой головы и широченных плеч, - мгновенно убило в юноше всякое желание любопытствовать и пытаться рассмотреть эту тварь получше.
      Голос Аида теперь звучал мощнее и громче, чем в их предыдущую встречу, - его низкий рык раскатывался по подземным коридорам гулким эхом. Перед мысленным взором Джереми проплыли воспоминания о плеске ледяных волн подземной реки, бурлении багряной лавы и холоде гранита - где-то там, глубоко под землей.
      - Так, значит, ты вновь отважился испытывать мои силы?
      Джереми ждал, когда из его горла польются ответные слова. Сам он в это мгновение не мог ни о чем думать, но, очевидно, Аполлону тоже нечего было сказать.
      Аид вежливо выдержал паузу, потом заговорил снова:
      - Вот что я скажу тебе, владыка Света, - могущество Солнца велико, но Тьма все равно сильнее.
      И тогда Джереми, чувствуя, что на этот раз и голос, и слова - его собственные, неожиданно для себя самого сказал:
      - Мое Солнце действительно велико. В сравнении с ним твоя Пещера просто пылинка, которую носит ветер!
      Сумрачная фигура восприняла его ответ, как ответ Аполлона.
      - Я не нуждаюсь в жалости, Солнечный бог, и сам никого не жалею. Эта Пещера - всего лишь маленькая комнатка, но для этого мира она даже слишком велика, - гигантские глыбы непроглядного мрака шевельнулись - черные кляксы на черном же фоне, - Аид пожал плечами. - Мои владения неизмеримо обширнее. Что такое твое Солнце? Оно может ослепить тех, кто подберется к нему слишком близко, но в моей Великой Тьме никто его даже не увидит. Посмотри на ночное небо, если не веришь.
      - Я видел ночное небо, - сказал Аполлон. А Джереми, внезапно вспомнив кое-что еще, добавил своим собственным голосом: - Но я видел и звезды!
      Владыка Подземного мира, казалось, пропустил мимо ушей оба их ответа. Огромная черная клякса снова зашевелилась, - Аид перебирал пальцами темную цепь, которая висела у него на шее, - наверное, в качестве украшения.
      - Значит, ты не оставил мысли о войне? Тогда оставь надежду, Труженик, пастырь стад, взраститель садов. "Оставь надежды всяк сюда входящий"! - и владыка Мрака, довольный собой, расхохотался.
      Благодаря своей новой памяти Джереми узнал цитату.
      У юноши сложилось впечатление, что это воплощение Аида-Плутона напрочь забыло, каково это - быть человеком, и возомнило, что было богом всегда. Прискорбное заблуждение...
      Аполлон помнил все совсем иначе. Он прекрасно знал, сколько человеческого было изначально в этом аватаре Аида, - по крайней мере, до того, как человеческие черты растворились в божественной сущности. И имя, и прежний облик этого человека хранились в глубинах памяти Аполлона, в которые Джереми до сих пор старался не заглядывать, - впрочем, юноша решил, что человеческое прошлое все равно уже не имеет для нынешнего воплощения Аида никакого значения.
      Боги сошлись и начали сражаться - Джереми вытащил стрелу и натянул лук. Парню пришлось собрать в кулак всю свою отвагу, чтобы не воспротивиться желанию Аполлона вступить в бой.
      Непроглядный мрак и тишина окружали Джереми-Аполлона со всех сторон, слышался лишь отдаленный плеск падающих капель воды. Из этой безмолвной темноты вылетел угловатый кусок скалы, по размеру больше человеческой головы, и полетел в Джереми - но не слишком быстро, так что юноша легко смог увернуться. Громадный метательный снаряд пролетел мимо и врезался в дальнюю стену, круша на своем пути сосульки сталагмитов. Бросок был сделан явно не в полную силу, - Аид не намеревался убивать юношу этим камнем, скорее он надеялся, что после такого первого удара Аполлон ослабит бдительность, станет более беспечным и самонадеянным.