Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мисс Робин Гуд - Скала эдельвейсов

ModernLib.Net / Детективы / Серова Марина / Скала эдельвейсов - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Автор: Серова Марина
Жанр: Детективы
Серия: Мисс Робин Гуд

 

 


      Кажется, говорить об этой истории ему было интересно. Ну что ж, продолжим. Уже второй человек заявляет мне, что подмена фонограмм – дело рук Олега.
      – Вот ведь гад мерзкий! – возмутилась я, откинувшись на спинку стула. Любуйся, милый, любуйся, там половина все равно не мое, не жалко. – Ты уверен, что это сделал ее жених?
      – Конечно. Об этом все говорят.
      – «Все говорят» – не аргумент. А если оклеветали парня?
      – Аргументы железобетонные. Олег никого не подпускал к фонограммам. Он постоянно таскал их с собой, стоял за кулисами, когда она пела, он рассчитывал на то, что она станет звездой. Наверное, хотел стать ее продюсером.
      – Зачем тогда ему менять фонограммы? Нелогично.
      – Вот тут-то собака и зарыта. Они же поругались перед концертом! Ольга заявила ему, что никогда не позволит себе быть содержанкой, или что-то в этом роде, а он сказал, что она дура, кажется, пнул колонку и пообещал, что она еще пожалеет. Как тебе это? – Парень торжествующе посмотрел на меня.
      – Да уж. Пообещал – отомстил, настоящий мужчина!
      – Это ты настоящих не видела, – не понял сарказма Андрюша. – Я бы никогда девчонку не обидел. Это ниже моего достоинства. Так когда придешь?
      – Я тебе позвоню, – пообещала я.
      Узнала расценки на всякий случай, убедила парня, что действительно не могу сейчас же идти к нему писать фонограммы и покинула кафе. Все яснее ясного. Действительно, мелкая и подленькая месть отвергнутого мужчины. Ольга без сомнения талантлива, а Олег занимается бизнесом. Обидно потерять такой перспективный источник доходов только потому, что у девушки слишком сильно развито чувство собственного достоинства.

* * *

      Вечером Ариша рассказал мне все, что смог узнать про Олега. Молодой и многообещающий бизнесмен, москвич, директор сетевого филиала столичной компании. Работает в нашем городе второй год, ведет себя как истинный ариец в досье из книжки о Штирлице: спортсмен, в порочащих связях не замечен, азартными играми не интересуется, спиртными напитками не злоупотребляет. Просто лубочная картинка. Смотреть противно! Меня всегда настораживают этакие образцово-показательные мужчины. Если ты стараешься на людях казаться воплощением добродетели, значит, тебе есть что скрывать. А еще мне очень не нравилась колбасная принцесса Лика.
      – Дедуль, а что ты можешь сказать о Шлейко?
      – Директоре мясокомбината «ГорКом»? Ничего хорошего. Мерзкий тип, хам, из грязи в князи, как говорится. Недостаток врожденной интеллигентности и аристократичности пытается залатать купюрами, всеми силами пытается пролезть в приличное общество. Его не любят, он это знает и глумится над людьми, которые не могут за себя постоять. Может обматерить зависящую от него женщину, причем не просто послать, а нахамить обидно, грязно, липко. У него персонал больше двух месяцев не задерживается, не удерживает даже высокая, по меркам нашего городка, зарплата. Ворует, естественно, вагонами, экологию городка под удар ставит.
      Так вонь по всему городу, когда ветер северный, его работа? А я с детства не пойму, почему это иногда по городу гуляет амбре, как на разрытом кладбище. Да, тип несимпатичный. Удивлюсь, если его Лика будет девочкой искренней и трудолюбивой. А впрочем, завтра узнаем. Я чмокнула деда в щеку и пошла наверх.
      – Дедуль, ты сегодня заходил ко мне в комнату? – свесилась я уже через минуту с перил.
      – Нет. А что произошло? – отозвался дед.
      – Ничего, не волнуйся. А кто заходил?
      – Никто не заходил. Горничной сегодня не было, гостей тоже. Да что случилось-то?
      – Книжку куда-то положила, найти не могу, – ответила я и вернулась в спальню.
      Пугать деда не хотелось. Но мне очень не понравилась охапка подвявших полевых цветов, рассыпанных по ковру. Что это, предупреждение? Поклонников у меня давно не случалось, друзья так придуриваться не будут, значит, не друзья...
      Я подошла к раскрытому окну, осмотрела его с помощью фонарика, спустилась в сад. Как ему удалось это сделать без лестницы? Я осмотрелась. В темноте наш уютный садик выглядел враждебно, я зябко поежилась и вернулась в дом. Давно хочу купить садовые фонарики на накопительных солнечных батареях. На этой же неделе надо разориться! Я собрала цветы и запихала их в мусорный пакет. И что хотел этим сказать неизвестный визитер? Я накрепко закрыла окна и задернула ночные портьеры. Теперь постараюсь уснуть.

Глава 4

      Утром, спустившись в сад, я внимательно осмотрела следы, едва различимые на грунте. Ползать по земле с лупой – не мой метод, но в данном случае других вариантов не было. Следы как следы, мужских ботинок среднего размера, только подошва не совсем обычная. Ладно, разберемся. Утром вчерашнее происшествие уже не пугало. Может, правда, кто-то из друзей подшутил? Эти мысли быстро растаяли под нашествием новых: кажется, Олег действительно может быть замешан в проблемах Ольги. С этим более или менее ясно. Теперь разберемся, что за штучка эта колбасная принцесса Лика. Я набрала номер ее домашнего телефона, трубку долго не снимали. Наконец хрипловатый со сна голос без всякого выражения ответил:
      – Да.
      – Лика? – уточнила я.
      – Лика, – последовал утвердительный ответ.
      – Я звоню из больницы. Вы в курсе, что ваша подруга лежит в реанимации?
      – В курсе, – все так же немногословно, но уже более заинтересованно ответили мне.
      – Я являюсь корреспондентом газеты «Горовск сегодня». Мы хотим подготовить злободневный материал о проблемах молодой и многообещающей певицы. Знаете, потребитель любит читать о трагедиях. Родители Ольги против фоторепортажа, а нам нужен снимок, на котором близкий ей человек сидит у постели больного. Вы не согласились бы подъехать? Вы же близкий человек для Ольги?
      – Да, я подъеду, – суховато ответили мне после некоторого замешательства, – только не думайте, что я буду изображать скорбь и позировать с судном. Я действительно люблю Ольгу и не позволю, чтобы фотосессия...
      – Фоторепортаж, – поправила я.
      – Фоторепортаж превратился в фарс. Когда подъехать?
      – Через час вас устроит? Только будьте добры, не опаздывайте. У нас сегодня еще одна важная съемка в Доме правительства, ждать вас мы не сможем. Успеете подъехать?
      – Успею, – согласилась Лика.
      Прекрасно. Я позвонила Шилову, надела парик цвета махагон со стрижкой каре, выбрала темные очки в пол-лица и направилась к дому Лики. Городок наш маленький, поэтому дорога не заняла много времени. Апельсиновый «Гетц» бросался в глаза издалека, я припарковалась неподалеку и стала ждать. Минут через двадцать из подъезда выскочила девушка. Среднего роста, плотненькая, но не тяжелая, а скорее, ладненькая. Крупные черты лица, выраженный макияж, броская одежда. Внешнее впечатление вполне позитивное. Посмотрим, что будет дальше.
      Машина Лики рывком тронулась с места. Я тихо двинулась следом. Ого! А девочка явно является постоянным нарушителем. Мне пришлось тоже прибавить скорость. Шилов ждал нас за первым же светофором. Я немного отстала, поэтому мне хорошо было видно, как грязненькая облезлая «шестерка» догнала апельсиновую машину Лики и легонько чиркнула по ее боку правым передним крылом. Обе машины притормозили, я встала неподалеку.
      Эмоции явно захлестывали девушку. Она выскочила из машины и с кулаками бросилась на моего агента. Молодец, Шилов, прихватил группу поддержки. Из «шестерки» вылезло трое ребят в спортивных костюмах нехилого телосложения. За их спинами прятался Витя. Лика попятилась. Ребята сокрушенно покачали головами над «шестеркой» и окружили машину девушки. Лика юркнула на водительское сиденье, но дверцу заблокировать не успела. Я не торопилась, для осуществления моего плана девушка должна быть загнана в угол.
      Тем временем страсти накалялись. Ребята что-то недружелюбно бубнили, Лика пыталась куда-то звонить, мои наемники ей не давали этого сделать. Наверное, пора. Я хлопнула дверцей машины и решительно направилась к месту боевых действий.
      – Эй, братцы, чего тут происходит?
      – Иди, девушка, не твое дело, – отмахнулся один из парней.
      Шилов, будто испугавшись, что я действительно уйду, толкнул его под локоть и, явно переигрывая, запричитал:
      – Да вот, телка машину нам покорябала, а я только ремонт сделал, краску еле достал. Требуем, чтобы заплатила, а она упирается.
      Осчастливленная поддержкой, из машины выскочила Лика:
      – Это они меня толкнули, я ровно ехала!
      – Бабушке своей расскажешь, как ты ехала! Гони штуку и свободна. А то мы твой «Запорожец» так прокачаем, что от ведра не отличишь!
      Перепалка возобновилась с новой силой. Я растолкала воинствующие стороны, встала между девушкой и парнями и уточнила:
      – Штуку евро?
      Те радостно кивнули головами, явно сами удивляясь своей наглости.
      – Правильно решили, тачка у девочки не из дешевых, заплатит, куда денется!
      Ребята кивнули опять, словно китайские болванчики. Спектакль себя исчерпал, вдохновение доморощенных артистов все вышло.
      – Значит, так, – гаркнула я, стараясь пустить в голос максимум командирских ноток, – убираетесь отсюда немедленно, пока я папашу не вызвала! Я прекрасно видела, как вы оформили эту подставу!
      – А кто у нас папаша? – вынырнул из-за спин ребят Шилов.
      – И не надейся, не колдун. Папаша трудится на ниве борьбы с организованной преступностью. Так, дайте-ка я номерок ваш запишу, чья машина?
      Ребята поняли, что представление закончено, быстренько вскочили в «Жигули» и умчались. Я удовлетворенно отметила, что предусмотрительный Шилов тщательно замазал номер грязью. Молодец!
      – Девушка, вы не запомнили номер? – с досадой обратилась я к Лике. – Вот черти, уехали быстро!
      – Не-ет, – протянула та, с интересом глядя на меня.
      – Жаль.
      – А это правда, что ваш папа в отделе работает? По борьбе с организованной преступностью?
      – Брехня. Просто у меня такой же случай был, я уже знаю, чего они боятся. Вас сильно поцарапали?
      Мы склонились над машиной. Умница Витя, просто виртуоз, шаркнул по слою дорожной пыли, почти не потревожив краску. Лика удовлетворенно вздохнула.
      – Вы меня выручили, – констатировала она, – спасибо. Я могу отблагодарить вас?
      – Предлагаете деньги?
      – Ну, если вы нуждаетесь...
      – Я что, так плохо выгляжу? – не удержалась и я от сарказма.
      – Нет-нет, просто так принято.
      – Ну, если принято, угостите меня чашечкой кофе. Утром позавтрать не успела, а сейчас как раз есть свободное время.
      Лика озабоченно глянула на часы, потом махнула рукой:
      – Из-за этих придурков в больницу все равно опоздала. Пойдемте пить кофе.
      Мы расположились в летнем кафе. Я исподлобья разглядывала девушку, пытаясь понять, что же она из себя представляет. Пока было ничего не ясно.
      – Перейдем на «ты»? – предложила я, и, дождавшись ее кивка, поинтересовалась: – Ты сказала, что опаздываешь в больницу. Что-то произошло?
      – Ерунда, – отмахнулась та, – без меня справятся.
      Ничего себе. Лучшая подруга третий день не приходит в сознание, а для нее это ерунда? Словно прочитав мои мысли, она продолжила:
      – Точнее, не совсем ерунда. У меня приятельница в ДТП попала, я к ней ехала. А сейчас все равно все ушли, так что смысла торопиться нет.
      – Надеюсь, ничего серьезного?
      – Как раз все очень серьезно. На Олю столько всего свалилось в последнее время, прямо удивляюсь, как она не помешалась от горя. Хотя, может, как раз и помешалась. Представляешь, она сама кинулась под машину!
      Девушка смотрела на меня, ожидая бурной реакции. Одной из характеристик холериков является их страсть к страшилкам. Если человек с данным типом темперамента станет участником кровавой трагедии, он непременно будет описывать каждому встречному и поперечному, в какой позе лежал труп, какое выражение лица у него было, сколько вытекло крови и каким узором растеклись мозги по асфальту... Кажется, Лика принадлежала именно к этому типу. Не дождавшись моей реакции, она продолжила. Я в который раз услышала историю о конфузе с фонограммой, о ссоре Ольги с женихом, о спазме связок. А это что-то новенькое! Катерина Ивановна рассказывала, что в джаз-клубе с Ольгой произошла неприятность, из-за которой она вынуждена была уволиться, но в суть этой неприятности меня не посвятила.
      – Знаешь, наверное, ее можно понять. Такой шанс выпадает раз в жизни и обидно не воспользоваться им только из-за того, что у тебя не хватает денег на фонограммы и костюм.
      Я стала слушать внимательнее, всем своим видом выражая интерес к рассказу собеседницы и изредка охая, качая головой и поднимая бровки домиком.
      – Как она на это решилась, не пойму. Забраться в сейф директора клуба и свистнуть оттуда три штуки евриков? Были бы деньги! Если уж мараться, так из-за крупной суммы. Хотя она взяла ровно столько, сколько требовалось для участия в конкурсе. Я же говорила, что ее в Сочи на конкурс пригласили?
      Я кивнула, в уме быстро обрабатывая информацию. Получается, что Ольгу выгнали из клуба за кражу?
      – А что, ее поймали с поличным? – уточнила я.
      – Нет, просто она одна была в кабинете целых десять минут, а сейф был открыт, вот она и не удержалась. Я ее понимаю: такой соблазн. Хотя лучше бы она попросила у меня, для меня это не деньги, я с удовольствием одолжила бы ей нужную сумму, да и Олег ее постоянно просил, чтобы она рассчитывала на его материальную поддержку. Оля стеснительная была, вот, наверное, и решила, что стащить будет не так стыдно. Кто бы мог подумать, что ее вычислят? Это хорошо, что владелец клуба скандал устраивать не захотел. Заставил ее вернуть деньги и выгнал. А то представляешь, что было бы? Это же тюрьма!
      – И она вернула деньги?
      – В тот же день! Она вообще трусихой была по жизни, а уж тюрьма-то для нее – страшнее смерти. И позор. Она же учительница, ее весь город знал.
      Я отметила, что Лика в разговоре постоянно говорит о подруге в прошедшем времени, словно у той уже не было шансов. Хотя я, наверное, слишком пристрастна. Люди не всегда вкладывают в склонения слов какой-либо смысл, просто говорят так, как им удобно.
      – А что этот жених ее? Раскаялся?
      – Чего ему каяться? Он к ней всей душой, звезду из нее хотел сделать, из нищеты вытащить, а она ломалась, как принцесса. Не понимаю я ее. Все же так просто: выходи замуж за Олега, уезжай в столицу, делай карьеру, и все! Никаких проблем! А у нее все какие-то капризы, сомнения. Ты, наверное, думаешь, что я слишком зло о ней говорю? Это от симпатии, а не от злости. Я просто устала с ней бороться.
      Может быть, может быть. Самые близкие люди часто здорово раздражают именно тем, что не желают жить по правилам, которые мы считаем для них самыми верными.
      – Оля вообще не от мира сего всегда была. Стихи писала, дневник вела, на дискотеки не ходила. А эта ее работа в музыкальной школе?! Да мне бы ее консерваторское образование и талант! Уж я бы тряханула этот городишко!
      Для убедительности Лика стукнула кулаком по столу. Стакан с минералкой подпрыгнул и упал набок, вода полилась на пол. Да, с таким темпераментом она и правда наделала бы шороху. Мы обменялись номерами телефонов. Чтобы Лика не потеряла интерес к моей особе, я пообещала порекомендовать ей отличного автомеханика. Мы расстались весьма довольные новым знакомством. Дневник! Ольга вела дневник. Именно он мог бы разъяснить совершенно непонятные для меня поступки и события в жизни этой девушки. Значит, надо всеми правдами и неправдами добыть это сокровище.
      На данный момент я имела целую стопку улик против Олега. Улик, не подтвержденных никакими доказательствами. Первое: он предлагает Ольге деньги для участия в конкурсе и развития карьеры, но для нее легче украсть эти деньги, чем взять их у любимого. Как это объяснить? Второе: она не позволяет ему не только спонсировать ее карьеру, но и не допускает близких отношений. Почему? Не любит? Все утверждают обратное. Третье: взбешенный отказом, Олег срывает ее выступление. Все отзываются о нем как о человеке сдержанном и расчетливом, а этот поступок слишком импульсивен. Нелогично. Четвертое: после того как девушка теряет голос, он сразу заявляет ей о разрыве отношений. Даже последний подлец и прощелыга постарается в данной ситуации выглядеть как можно лучше и какое-то время будет поддерживать отношения и даже попытается помочь несчастной. А уж особенно молодой и перспективный бизнесмен, репутация для которого – не пустой звук. Нерасчетливо. Либо этот Олег полный дурак, либо тут что-то нечисто. Надо идти к родителям Ольги, выпрашивать дневник.

* * *

      Катерина Ивановна была дома одна, они попеременно дежурили с мужем возле дочери.
      – Как Ольга? – поинтересовалась я.
      – Плохо. Держится на системах обеспечения жизнедеятельности, врачи ничего не обещают. Говорят, надо ждать, организм сам решит, карабкаться ему дальше или...
      – Держитесь, – промямлила я избитое слово поддержки.
      – Вы ко мне с результатами? – задала свой вопрос Катерина.
      – Не совсем. Мне нужна ваша помощь. Вы знали о том, что произошло в джаз-клубе? – задала я вопрос в лоб.
      – Знала, – сухо кивнула хозяйка дома.
      – Почему же ничего мне не сказали?
      – Почему я должна позорить перед вами свою девочку? Вывешивать грязное белье? Она не могла сделать этого, а если и сделала, то не вам ее судить! Кстати, чтобы замять скандал, Олечка отдала деньги, которые скопила для конкурса.
      – Значит, у нее были деньги? – поразилась я.
      – Конечно. Она неплохо зарабатывала, вела скромный образ жизни, куда ей тратить деньги?
      – А зачем тогда...
      – Теперь вы понимаете, что у нее не было нужды рыться в чужих сейфах? Все же так просто!
      – Все еще запутаннее, – пробормотала я себе под нос. – Катерина Ивановна, я знаю, что Оля вела дневник. Вы не могли бы дать мне его на какое-то время? Обязуюсь вернуть в целости и сохранности.
      Женщина резко встала.
      – Что вы себе позволяете? Я, мать, и то не смею заглядывать в ее тетради, и вы считаете, что я разрешу, чтобы по страницам, которым дочь доверяла самое сокровенное, шарили равнодушные чужие глаза? Я поручила вам наказать Олега, а вы любопытствуете, надоедаете, лезете в ее жизнь!
      Я, наконец, разозлилась, поднялась.
      – Катерина Ивановна! Надеюсь, вы понимаете, что дневники вашей дочери нужны мне не для праздного чтения перед камином, а для поиска причины, ее погубившей. Вы с ней прошли через клевету, позор, незаслуженное унижение, а что, если Олег не виноват? Никто, даже лучшая подруга не верит в то, что Ольга чиста. А если и Олег думает так же? Вам сейчас бога надо молить, чтобы дочь выжила, а вы тратите силы на разоблачение предполагаемого виновника ее бед! Наберитесь терпения. Если я взялась за это дело, то обещаю: тот, кто наслал на голову вашей Оли все эти беды, от наказания не уйдет.
      Катерина сникла. Я, выпустив пар, тоже немного успокоилась. С ней все понятно, женщина в истеричном состоянии, не понимает, что говорит. А я-то почему разошлась? Хотя, кажется, моя проповедь подействовала на нее, как ушат воды.
      – Так вы дадите мне дневник Ольги?
      – Извините, нет. Поймите, я не могу. Понимаю, что так надо, но не могу. Олечка, когда придет в себя, не простит мне этого.
      «Ну и не надо, – подумала я про себя, – все равно я доберусь до этой тетрадки или тетрадок, как отметила Катерина. Чует мое сердце, что именно они помогут разобраться мне во многих проблемах Ольги». Хотя для этого не надо быть психологом: если человек ведет дневник, значит, именно ему он доверяет самые сокровенные тайны.
      Внезапный телефонный звонок прервал мои размышления. Звонила Алина. Сначала в трубке раздалось какое-то шуршание, потом в это шуршание стали прорываться отдельные осмысленные слова и фразы: «заклинаю», «если ты мне друг», «промедление смерти подобно».
      – Алина, говори нормально, я ни слова не понимаю, – разозлилась я.
      Вызов сорвался, и через пять минут трубка запиликала снова:
      – Я просто громко говорить не могла, а сейчас в лес углубилась, здесь меня никто не слышит, – уже отчетливо забормотала Алина.
      – У кого там смерть? – переспросила я.
      – Ни у кого, это я про промедление, которое смерти подобно. Если ты меня не спасешь, я превращусь в пещерного человека. Нам тут еще три дня страдать. В общем, так, записывай. Привези туалетной бумаги, дезодорант без запаха, крем дневной и ночной, а еще для глаз, ног и рук. Эпилятор захвати... хотя, нет. Как он без электричества работать будет? Бритвой обойдусь. Чистое белье, жидкое мыло, шампунь с бальзамом, солнцезащитный крем...
      Алина диктовала долго, я еле успевала записывать.
      – А что случилось? Ты уже не боишься, что твои друзья поймут, что ты цивилизованная девушка, и разочаруются в тебе?
      – Я все продумала. Ты приедешь будто по делу, мы удалимся с тобой на безопасное расстояние, там в реке есть чистый заливчик, я буду приводить себя в порядок, а ты на шухере стоять. Они ничего не заметят. Они думают, что моя красота естественная, а она, зараза, блекнуть отчего-то стала. Я тайком зеркало пронесла, так смотреться страшно.
      Голос подруги был такой жалостливый, что я растрогалась. Конечно, радости от перспективы выполнения ее заданий я не испытывала, дел было по горло, тут не до спасения естественной красоты подруги, а с другой стороны, если бы, например, у Ольги был друг, воспринимающий серьезно ее проблемы, ничего бы и не случилось. Я собрала все, что просила Алина, и поехала за город.
      Встретила она меня, как и в прошлый раз, сдержанно. Объяснила соратникам, что нам требуется уединение, и повела меня вдоль реки. Когда мы ушли достаточно далеко, Алина занялась своим туалетом, а я «стояла на шухере», как она и просила. Когда подруга высушила волосы, я спросила:
      – Алина, скажи честно, неужели так важно соблюдать все эти формальности? Человека можно мерить и другими ценностями.
      – Другие мне изображать легко, а вот без туалетной бумаги – кранты. Знаешь, как наши говорят? Если вы не мерзнете, вам не хочется пить, есть и спать, не болят пальцы и колени, а кожа не свисает с лица лохмотьями – вы точно не скалолаз. Ничего, немного осталось, вот скоро залезу в ванную, вымажусь по уши сметаной, медом, взбитым белком, кофейной гущей и сутки отмокать буду!
      Я не удержалась от смеха, представив неземную красоту моей подруги под всем этим соусом. Алина обиженно толкнула меня, я потеряла равновесие и шлепнулась на мягкое место.
      – Ах, так вот благодарность за мою доброту?
      Я схватила лежащий рядом тяжелый ботинок подруги и попыталась прицелиться прямо в спину удирающей Алине. Стоп. Рисунок подошвы. Редкий и запоминающийся.
      – Алина, а где ты взяла эти ботинки?
      – Скальники? – Нарезвившаяся подруга вернулась. – Заказала по Интернету. У нас таких не купишь, приходится заказывать. Знаешь, какие замечательные? Прокат при шаге просто изумительный, конечную фазу шага ботинок как бы стремится доделать за тебя. И кошки любые прицепить можно. Ты не представляешь, сколько я за них отвалила!
      – У тебя у одной такие?
      – Нет, мы вместе с Владимиром заказывали, только у него размер другой. Хочешь померить?
      – Не хо-чу, – медленно произнесла я. Так вот в чем дело!
      Мы вернулись в лагерь. Я дождалась, когда Алина скроется в палатке, и подошла к Владимиру, возившемуся с какой-то кривой железякой и яркой веревкой.
      – Что, удачно припудрили носики? – бросил он через плечо.
      – А что, заметно?
      – Конечно. Но вы Алине не говорите. Она так искренне старается во всем походить на настоящего скалолаза, что не хочется ее разочаровывать.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3