Частный детектив Татьяна Иванова - Кругом одни соблазны

Марина Серова

Кругом одни соблазны

Глава 1

Мне снилось море, горячий песок пляжа и чьи-то нежные прикосновения к моей щеке. Мне приятны были и эти прикосновения, и солнце, бьющее прямо в глаза, и легкий ветерок, но сон внезапно прервался стуком.

Я разлепила веки и тут же зажмурилась. Солнце било прямо в глаза, а ветер, проскользнувший в форточку, играл шторой, которая легко и ласково касалась моего лица. Сон навеял романтическое настроение, и я лежала, наслаждаясь своей свободой, молодостью и охватившим меня чувством радости…

Минут через тридцать, стряхнув остатки сна хорошей разминкой, контрастным душем и крепким кофе, я сидела на диване, держа в руках магические кости. Но задать вопрос и кинуть их мне не удалось, так как затрещал телефон. Я взяла трубку, прижала ее к уху и услышала приглушенный мужской голос:

— Привет, красавица! Ты хорошо спишь? Сны сладкие видишь?

Я вспомнила свой красивый сон и вздохнула:

— А кто говорит?

— Узнаешь, если будешь лезть в это дело и попытаешься вытащить ту сволочь из тюрьмы. Все поняла? Хочешь спать спокойно — лучше не суй свой нос куда не просят. — В трубке раздались гудки.

Хорошенькое дельце, мне угрожают. Кому это я на любимую мозоль наступила? Куда лезть не должна? Я посмотрела на свою правую руку, в ладони все еще лежали мои магические кости, и вопрос возник сам собой:

— Что бы мог значить этот звонок, милые косточки?

Я сосредоточилась и бросила двенадцатигранники на журнальный столик.

26+7+14 — «Ожидаются переживания, связанные с вашим согласием участвовать в деле, от которого вы не ждете ничего хорошего».

Ну вот, и вы туда же. Да не соглашалась ваша хозяйка ни на какие дела! Я отдыхаю и буду отрываться по полной программе. И тут же, назло всем чертям, составила программу-минимум на сегодня:

1). Салон красоты, где на всю катушку дам поработать надо мной моей Светке.

2). Салон одежды, чтобы выбрать «прикид» и сменить шкуру.

3). А дальше все, что на голову свалится, но только не работа. Культпоход в кафе, к примеру, вполне вписывается в эту программу-минимум.

О компании для такого мероприятия подумаю позже. Подруга моя, Ленка-француженка, сейчас слишком занята: у ее балбесов подготовка к экзаменам. Она вся в делах, из школы почти не вылезает.

И чтобы ничто и никто не мог сорвать мои планы, я влезла в джинсы, свитер — косметика мне не нужна, коли иду в салон красоты, — схватила сумку и выскочила за дверь.

Не дожидаясь лифта, побежала вниз. На втором этаже заглянула в почтовый ящик, где увидела местную газету «Телеком» и еще что-то. Заинтересовавшись, вынула ключи из сумки, открыла ящик. Мне в руки выпала открытка-приглашение.

Послание гласило: «Уважаемая Татьяна Иванова! Приглашаем вас на встречу одноклассников, которая состоится тридцатого апреля в восемнадцать ноль-ноль в ресторане „Белый медведь“ по адресу…»

Ну, вот и здрасьте вам. Это же сегодня. А я морально к такому не готова. Хотя почему не готова? Совсем даже наоборот. После всех мероприятий, посвященных себе, любимой, почему бы и нет?

Все-таки цифра три в моей программе все еще свободна, а то, что запланировано в двух первых пунктах, грешно не использовать. Куда лучше, чем гадать, в какое кафе и с кем идти.

Отлично… Через столько лет увидеть всех своих… Сам бог послал мне эту открытку, чтоб я не влипла в дело, которое предсказали мне мои косточки. Совершенно не хотелось встречаться с обладателем этого противного голоса из телефона.

Часа два я просидела в салоне красоты, наслаждаясь прикосновениями Светкиных рук, и вышла оттуда как новенькая. Дальше, следуя своему плану, я должна отправиться в салон одежды — какой-то новый и, говорят, совершенно восхитительный, на западном уровне.

Мысленно прикинула, сколько можно потратить на себя, любимую, и решила, что я себе не чужая тетка и жадничать не стоит. Особенно если хочу блеснуть на встрече. А блеснуть перед моими одноклассниками мне хотелось, однозначно. На такой мысли я уже поймалась.

— По дороге в салон меня не покидало романтическое настроение, навеянное приглашением на встречу с детством. Двери магазина были гостеприимно распахнуты, но не каждый «уважаемый россиянин» мог позволить себе посещение таких заведений.

Я могла и решила воспользоваться этим. Едва шагнув за порог, оказалась в другом мире — мире моды, эстетики и компьютеров, с помощью которых за считанные секунды без примерки можно подобрать то, что будет на тебе сидеть, как…

Додумать я не успела, так как сразу была отмечена вниманием обслуживающего персонала — молодого человека в костюме «с иголочки».

— Что бы вы хотели, девушка? Я помогу подобрать все необходимое.

Критически окинув его взглядом, я попыталась найти в нем изъян, но безуспешно. Он был лицом этого великолепного салона.

Молодой человек выжидающе смотрел на меня, улыбаясь и, наверное, прекрасно понимая, что в очередной раз сдает экзамен на профпригодность. Мое одобрение он заслужил.

— Мне предстоит вечер-встреча, и я должна выглядеть на все сто.

Взгляд его стал цепким, он видел уже во мне клиента, а не любопытствующую особу. Похоже, от его взгляда не ускользнуло ничто, поскольку он тут же прокомментировал мои параметры:

— Восхитительно! С такой фигурой компьютер не понадобится. А цвет… Ну, исходя из того, что вы блондинка с зелеными глазами, давайте возьмем малахит, хотя и бирюза вам будет к лицу.

Я тут же отыграла:

— Подлецу все к лицу.

Он ослепительно улыбнулся:

— Да нет, оставьте! Вы же в самом деле красавица. Приятно с такими работать.

И хоть и говорят, что лесть гнусна, вредна, но все же иногда так нравится она, когда о моей внешности отзываются весьма и весьма положительно. Прямо душу греет.

В общем, мы с ним остались довольны друг другом, и через сорок минут я вышла из салона в еще более прекрасном настроении, довольная покупками и общением с Вадимом (так звали менеджера торгового зала).

В полиэтиленовом пакете я уносила прекрасное платье бирюзового цвета и в тон ему подобранные туфли.

Взглянула на часы: нормалек, укладываюсь без суеты. На машине от моего дома до ресторана езды всего-то минут двадцать.

А может, не стоит самой за руль садиться, доехать на такси? Однако мне пришла в голову идея получше: почему бы не воспользоваться услугами Вадима, коли он не против поддержать отношения и так ненавязчиво намекнул на это? У меня еще будет время подумать, а пока домой…

Легко перекусив, я прикинула, каким временем располагаю. И оказалось, его в запасе достаточно. Макияж, прическа сделаны «профи», платье готово прильнуть к моему телу. Сейчас осталось лишь настроиться на волну детства и юности… Но сначала, что скажете, вы, мои «магические»?

Бросок. 16+26+5 — «Путешествие, следствием которого будут решительные перемены в жизни».

Ничего хорошего, да и плохого тоже. Короче, непонятно, но здорово.

«Ладно, поживем, увидим», — подумала я и взяла в руки школьный фотоальбом.

Просматривая фотографии одну за другой, почувствовала какое-то тревожное состояние. Вот весь наш класс — самый хороший по успеваемости и самый ужасный по дисциплине. Все счастливы и довольны. Какими вы стали сейчас, мне предстоит узнать через несколько часов.

Так, а этот портрет, перечеркнутый черным карандашом, давненько не попадался мне в руки. На нем я и моя первая неудачная любовь. Леша. Как безумно, по-детски я любила его и как переживала, когда в десятом классе он ушел к «новенькой» девочке — Наташе. Вот тогда и появился жирный крест на фото.

Я его не только на фотографии зачеркнула, но и из своей жизни напрочь вычеркнула. Порвав с ним, похоронила все наши общие мечты и вместо психологического факультета университета сдала вступительные экзамены в юридический институт.

В результате стала тем, кто сегодня есть — частным детективом, довольно известным, хорошо оплачиваемым. Так что худа без добра не бывает.

Как сложилась их любовь и жизнь дальше — не знаю. И вот теперь уже без флера романтики посмотрю на них трезвым взглядом взрослого человека… И себя покажу. Пусть знают, что вовсе я не пропала, а даже совсем наоборот. Взглянула на себя в зеркало — вид блестящий, но нужно переодеваться, скоро заедет Вадим.

Я успела набросить платье, вдеть в уши жемчуг в виде капелек. Трель звонка входной двери раздалась в тот момент, когда я уже подкрашивала губы. И одновременно прозвенел зуммер телефона. Я включила автоответчик и пошла к двери.

Увидев в глазок Вадима, распахнула дверь.

— Ты точен. Спасибо, что не отказал.

Мы перешли с ним на «ты» еще в салоне одежды.

— А ты — прекрасна, спасибо за просьбу. Так мы едем?

— Минуточку, Вадик, сейчас захвачу сумку и выйду.

За сумкой пришлось возвращаться в комнату, и я услышала конец речи все того же незнакомца:

«Запомни, мы на все пойдем».

Я перемотала и прослушала начало:

«Таня, не лезь в это дело, оно только нас касается. Он должен понести наказание, козел вонючий. И если ты сунешь свой нос, — уже звучала угроза, — запомни, мы на все пойдем».

Черт! Расслабиться не даст, паршивец. Привязался. Какое дело? Какой козел? Я иду развлекаться, так сказать, на встречу с детством…

Ресторан «Белый медведь» был мне знаком лишь понаслышке, а бывать там не приходилось. Зато Вадим, сидя за рулем, воспевал это заведение.

Мы свернули на тихую улочку и остановились напротив здания с красивой вывеской "Бар-ресторан «Белый медведь». Вадим обратился ко мне:

— Думаю, вы будете в банкетном зале. А я в баре время скоротаю.

— Спасибо, Вадим. — Он оказался не только отзывчивым, но и ненавязчивым. Неплохо. — Я осмотрюсь сначала, а потом сориентируемся. О'кей?

Мы поднялись по ступенькам деревянного крылечка и вошли в вестибюль ресторана. На первый взгляд неплохо: не роскошно, но уютно. К нам подошел молодой человек приятной внешности, одетый в яркую жилетку поверх белой рубашки и темные, хорошо отутюженные брюки.

— Здравствуйте! Меня зовут Арсений. Проходите, чувствуйте себя как дома. — Он улыбнулся, показав два ряда белоснежных зубов.

— Послушайте, Арсений, я сюда по приглашению моих друзей, где это будет? — Я протянула ему открытку. Он быстро взглянул на нее, но не на текст, а на адрес.

— Проходите тем более! Вы вместе? Я взглянула на Вадима и отрицательно покачала головой:

— Не совсем.

— Пойдемте, провожу вас в зал, там уже ждут. — Потом, повернувшись к Вадиму:

— А вы проходите в первый зал, я подойду к вам.

Я улыбнулась Вадиму, но приглашать его с собой, не разведав обстановку, не хотела — будет еще время.

— Ну, пока! — и шагнула за Арсением в дверь банкетного зала. Он был большой и очень красиво оформлен. Дизайнеры, надо сказать, потрудились неплохо.

Однако меня поразил не сам зал, а пустота, царившая в нем. Лишь у стены за одним из столиков, спиной к двери сидела женщина.

— Наталья Ивановна, госпожа пришла. Женщина вздрогнула, обернулась и поднялась мне навстречу.

— Слава богу! Танюша, здравствуй. Прости за такой розыгрыш, но мне так нужно было тебя увидеть!

Передо мной стояла все такая же красивая и стройная Наташка Семина, та самая, о которой я думала, собираясь сюда.

— Арсений, подавай на стол и не позволяй пока никому нас беспокоить.

Когда он исчез в дверях, она виновато пожала плечами:

— Извини за эту маленькую ложь о встрече, но я должна была тебя увидеть, мне нужна твоя помощь.

Во мне шевельнулось раздражение. Я тут из себя выпрыгиваю, на романтику настраиваюсь, а вместо этого про меня вспомнили, когда помощь понадобилась.

Первым моим желанием было повернуться и уйти куда-нибудь с Вадимом «добить» вечер. Потом появилось любопытство: что бы такое могло случиться, если человек, который стал моим врагом десять лет назад, молит о помощи. Похоже, здорово припекло.

Наверное, лицо мое было не настолько непроницаемым, как мне хотелось бы, и на нем отразились мои мысли, так как Наталья с мольбой посмотрела на меня:

— Я бы, наверное, не решилась. Понимаю, тебе не за что меня любить, но это не только моя просьба. Не уходи, пожалуйста. Выслушай…

Я подумала, что настроение мое уже все равно испорчено, я встретилась не с тем, кого хотелось бы видеть, и махнула рукой:

— Ладно! Но можно было и ничего не выдумывать. — Я уселась за столик напротив нее. Глядя на меня с благодарностью, она опустилась на свой стул.

С близкого расстояния я стала рассматривать ее.

Все те же синие глаза, обрамленные мохнатыми ресницами, и ни тени косметики на лице. Все такое же красивое лицо, но что-то в нем было не так. То ли усталость, то ли растерянность.

Именно это выражение лица и пробудило во мне желание выслушать ее. Я мельком взглянула на стол, оценив сервировку по достоинству и отметив, что накрыт он на две персоны, значит, больше никого не будет.

Рядом с Натальей стояла хрустальная пепельница, полная окурков со следами помады. Значит, совсем плохо.

— Ладно, Наташ, сколько воды утекло, что теперь прошлое поминать. — (Ну вот, сама шла, настраивалась его повспоминать, а теперь ее уговариваю не делать этого). — Выкладывай, что у тебя.

— Погоди, Татьяна, раз уж ты в моем ресторане, то совмести приятное с полезным. Я буду гостеприимной хозяйкой.

Она взяла бутылку коньяка и плеснула в коньячные рюмки, как и положено, на самое донышко. Рука ее при этом предательски подрагивала.

— Давай выпьем и за прошлое, и за встречу, и за то, что ты согласилась выслушать меня.

Она тронула мою рюмку своей и выпила, отщипнула виноградину и положила в рот.

Да, похоже, ей тяжело начать разговор. Чтобы проникнуться ситуацией, я тоже глотнула коньяку.

— Коньяк восхитительный.

— Просто, чтобы марку держать, приходится закупать только хорошее и натуральное. — Она ответила как бы машинально, одновременно размышляя, как начать разговор.

В дверях вырос с подносом Арсений:

— Наталья Ивановна? — Полуобращение, полувопрос.

— Да, заходи, Арсений.

Он поставил перед нами тарелки, на них лежало мясо, свернутое в трубочку, от которого умопомрачительно пахло.

— Наше фирменное блюдо — мясо, фаршированное шампиньонами, попробуйте. — Говоря это, он наливал в бокалы красного вина. — Мясо хорошо запивать красным вином.

Он бы еще, наверное, долго витийствовал, но, поймав взгляд Наташи, оборвал свою тираду словами: «Приятного аппетита», — и исчез за дверью.

Наташа налила себе еще коньяку и выпила. Я ждала, когда она соберется с духом, потом решила помочь ей, начав отвлеченный разговор, но, похоже, наступила на больную мозоль.

— Ты замужем, Наташ?

— Не совсем. Мы с Лешей… — она взяла сигарету и прикурила, — так и не поженились, хоть и живем десять лет вместе… Таня, мне тяжело, мне так тяжело, Леша… его нет.

Я почувствовала, как что-то оборвалось во мне:

— Как нет? Ты хочешь сказать" что он… — я не могла выговорить это слово.

— Нет, не совсем. В общем, — она вынула из сумки письмо и протянула мне, — читай.

Я взяла в руки конверт, адресованный ей, и взглянула на нее.

— Да читай же ты, читай, — бросила она мне резковато и затянулась сигаретой.

Я вынула письмо из конверта, развернула:

"Здравствуй, Натали! Письмо мое будет коротким, так как нет возможности писать и не знаю, будет ли случай его передать.

Наташа, ты должна мне верить, я не виновен. Но доказать это не могу, все против меня. Наташа, ты так неосторожно дала показания и уехала, не увидев меня… Я не привык жаловаться, но дело дрянь. Меня считают тут отморозком. Если ты все еще любишь, найди способ связаться с Танюшей, с Татьяной Ивановой. Адрес ее я тебе пишу (следовал мой адрес). Насколько знаю, она сейчас частный детектив. Причем пользуется очень хорошей репутацией даже здесь.

Ее гонорар двести долларов в сутки плюс текущие расходы. Соглашайся на все, только уговори ее, пожалуйста. В «Тависе» у меня открыт валютный счет, он на предъявителя. Воспользуйся этими деньгами. Если ничего не получится, то и счет этот ни к чему…"

Я закончила читать письмо и взглянула на Наташу. Она сидела бледная, с трудом сдерживая слезы и сжимая пальцами давно истлевшую сигарету. Глаза ее выжидательно смотрели на меня, как будто я держала сейчас в руках ее судьбу.

В голове промелькнула неприятная мысль: «А не о Лешке ли говорил тот голос по телефону?»

Хотя слова «мерзавец» и «вонючий козел» ну никак не вязались с Лехой-умницей. Да, он всегда все знал, щедро делясь своими знаниями с одноклассниками. Мы его так и звали: «ходячая энциклопедия». Всегда был честен, тактичен и добродушен. Нет, о нем так не могли — я отмахнулась от навязчивой мысли…

Робкий голос Натальи вывел меня из состояния ностальгии:

— Тань, теперь понимаешь, почему я придумала этот вечер? У меня не было другого выхода. Я знаю: ты, должно быть, очень обижена и на меня и на него, — она беспомощно развела руками.

Мне не хотелось возвращаться к неприятным для себя воспоминаниям, и я оборвала ее:

— Не надо, все прошло. Лучше расскажи подробнее, что с ним случилось. Только с самого начала, и о каких показаниях твоих он пишет.

Она вздохнула, вытащила из пачки новую сигарету и закурила, собираясь с мыслями. Я терпеливо ждала.

— Знаешь, Татьяна, сама не знаю, где начало всего. Ты, наверное, вопросами корректируй по ходу моего рассказа.

А я поняла, что я сейчас ничего о моем Леше не знаю — ни каким он стал, ни кем, вот с этого и начнем.

— Наташа, он сильно изменился после школы?

— В смысле внешности? Нет, только повзрослел и еще умнее стал. И на боль чужую глядеть не мог:

«нести» начинало.

— А где он работал?

— А он, как вы вместе собирались, поступил в университет. Получил диплом психолога и начал работать в разных фирмах. У него это классно получалось, нарасхват приглашали…

— А что он там делал?

— Ну, стрессы снимал, беседовал с кандидатами на работу в фирму. Его ни разу чутье не подвело. И если он говорил, что человек не подходит, то так это и было. Присутствовал на каких-то сделках меж фирмами, а потом всю информацию на компьютере обрабатывал. Составлял какие-то психологические портреты и советовал директору фирмы, как лучше себя вести в той или иной ситуации… Ну, что-то вроде имиджмейкера. Я говорю приблизительно, то, что слышала от его коллег на банкете.

Он не любит посвящать меня в свои дела. Да я и не лезла. Зарабатывал Леша хорошо, с финансами у нас проблем не было.

Она замолчала, то ли чтобы перевести дыхание, то ли в ожидании моего следующего вопроса. А в глазах ее светились непрошеные слезинки.

— Давай уж все по порядку, Наташа. В штате какой фирмы он состоял?

— «Неон». Кстати сказать, фирма солидная. И к нему все относились с уважением, к каждому слову и совету прислушивались. Это теперь как в рот воды набрали. Наняли ему адвоката и думают, что совесть теперь чистая у них, — ее голос предательски дрогнул.

Я взглянула на сидящую передо мной женщину и впервые подумала о себе: «А смогла бы я через десять лет совместного проживания так его любить? Это вряд ли, с моим-то характером».

В этот момент я и решила, что помогу им или, по крайней мере, постараюсь помочь.

Глава 2

Я взяла в руки бутылку коньяку и сама налила в рюмки, так как видела, что сейчас алкоголь только поможет ей расслабиться, а значит, и лучше ввести меня в курс дела.

— Выпей, Наташ, чуток полегчает. Потом продолжим.

Она опрокинула в себя залпом коньяк и «закусила» очередной затяжкой.

— Ну, давай теперь о самом главном, в чем ты винишь себя? — Я посмотрела на нее в упор.

— Да дура я. Господи, какая же дура! Если бы не мои глупые мысли, может, все по-другому было бы.

— Хватит мазохизмом заниматься, — я намеренно резковато оборвала ее, не дай бог, доведет себя до истерики. Это подействовало. И, поборов волнение, она начала рассказывать:

— Мы с ним утром, как всегда, расстались: он в фирму, я сюда. Уже здесь я вспомнила, что забыла накладные на продукты, решила вернуться домой. Но появились какие-то срочные дела. Закружилась. И только в обед — это было где-то около часу дня — поехала домой за документами.

Когда открыла дверь, увидела Лешу, но не одного, а с молоденькой девчушкой. На ней еще юбка была длиной как макси-майка — это мне сразу в глаза бросилось.

Прижавшись к нему, она плакала, а он, обняв ее очень бережно, что-то говорил. Знаешь, у меня "в глазах потемнело. Я даже не соображала, что делаю и что говорю. Одним словом, просто голову потеряла. Наговорила обоим всякого, да еще хотела эту молодую нахалку с лестницы спустить.

Но Леша встал между нами и ледяным тоном произнес:

— Наталья, ты сейчас не права, ты это потом поймешь.

Взял девочку за руку и увел ее.

Я потом целый день бесилась. И что только на меня нашло? Я же его никогда не ревновала, зная, что на предательство он не способен.

Это я сейчас понимаю, а тогда готовила речь, что сказать ему, когда он вернется, но он в тот вечер не пришел и не вернулся до сих пор.

А потом, на другой день, милиция приехала, вещи его трясла и меня расспрашивала. Я рассказала, как выгнала его с девочкой, все еще под впечатлением.

А потом они мне сказали, в чем его обвиняют. Это кошмар…

Она обхватила голову руками и замолкла, уставившись в одну точку.

Я тоже молчала и ждала…

Прошло несколько минут, пока она смогла взять себя в руки. Глядя на меня почти безумными глазами, Наташа произнесла глухим голосом:

— Я не могу, не могу поверить, что он мог сделать такое…

— Что именно?

Трясущимися руками она вынула из сумки фотографию и протянула мне через стол. В принципе, я готова была ко всему, но, посмотрев на фото, почувствовала дурноту.

На ней было изображение как из триллера. Девочка-подросток лежала на ковре с неестественно вывернутой головой, раскинув руки и ноги. Одежда была разодрана буквально в клочья. И кровь… — лужи крови.

Рядом с ней, но уже в более естественной позе, лежал мужчина. Похоже, крепко спящий В правой руке его был зажат окровавленный нож. Я положила фото на стол и уточнила:

— Ты хочешь сказать, что его подозревают в убийстве этой девочки?

— И в изнасиловании. Но не только в этом Ирония судьбы. Горькая ирония. Его обвинили в тех преступлениях, которые он описывал в своем научном труде. Он же над диссертацией работал. Она называлась «Психология убийцы» У него даже пропуск в анатомичку был. Там он собирал материал для своего научного труда. Ему сотрудники анатомички помогали, чем только можно. А теперь… Ты представляешь, Таня?!

Она зашлась плачем. Я пока молчала. Если уж заплакала, то пусть выплачется. Иначе мне все равно от нее ничего не добиться.

Когда она немного успокоилась, я продолжила:

— Лешу вот так и нашли, в таком положении, как на фото?

— Наверное. За него теперь милиция ухватилась мертвой хваткой. Все факты налицо: он на месте преступления, в крови наркотик. Шприц в кармане. У девочки тоже наркотик в крови. Все как по писаному. В общем, «убийца» на блюдечке с голубой каемочкой, и главное — «висяки» закрыть можно. Всем награды, а моего Лешу к «высшей мере». Помоги мне, пожалуйста, ты же знаешь, что он на это не способен, — она зарыдала.

Да, дела. Я взяла из ее пачки сигарету и закурила. Веселенький вечерок воспоминаний получается. Дав ей немного успокоиться, спросила:

— А откуда у тебя фотография?

— Не знаю, в почтовом ящике обнаружила на другой день. И совет фирмы не пытаться его оправдать: за такое он должен, мол, понести кару.

— Я возьму эту карточку? Дома хорошенько рассмотрю.

Она закивала…

— Конечно. Значит, ты поможешь нам? О деньгах не беспокойся. Я сняла со счета пока пять тысяч долларов. Вот, здесь три. Возьми их, пожалуйста. Только помоги ему. Я тебя умоляю. Он сильный, но там отморозком числится. Боюсь, сорвется.

— Три много, Наташа. Я возьму пока тысячу, а дальше будет видно.

В конце концов на чужом горе не наживешься. Хотя оправдывать в такой ситуации сложнее, чем обвинять. Но Леху жалко.

— Давай так, Наташ, если ты мне понадобишься, я позвоню. Только дай мне свои координаты, адреса адвоката и родителей девчушки. Я займусь всем завтра с утра, а сейчас уже поздно.

— Погоди, Танюш, я ведь так и не дала тебе поесть.

— Я вообще-то не одна пришла, но, боюсь, он уже перестал меня ждать.

— А кто он?

— Просто Вадим. Он в зале остался. И если терпение не потерял, то отвезет меня домой. А есть уже не хочется… Не обижайся, Наташа.

Я поднялась.

— Ну, до встречи. Возьми себя в руки и будь умницей. Думаю, что разберусь со всем этим, все будет хорошо. Не волнуйся.

И, взяв сумочку со стула, я пошла к двери. Уже у порога, обернувшись, отметила, что Наташа сидит в той же позе, в какой я увидела ее в первый момент…

Выйдя в зал, я поискала глазами Вадима. Он поднялся в глубине зала и пошел ко мне:

— Едем? Я не думал, что ты так рано освободишься. Да и вид у тебя, как с похорон, а не с банкета, — он радостно улыбался. Но поскольку лицо мое было совсем мрачным, Вадим перестал улыбаться.

— Неприятности?

— Можно сказать и так. Поехали, я устала. В машине Вадим не произнес ни слова, только гнал машину на хорошей скорости да иногда поглядывал на меня. В другой день я, может быть, высоко оценила бы и его терпение, и такт, и внимание, но сейчас меня полностью поглотило это несчастье с моим в прошлом любимым человеком.

Возле подъезда Вадим тормознул свой «Opel» и, взглянув на меня, хотел что-то сказать, но промолчал.

— Прости, Вадим, я не совсем хорошо поступила с тобой, но у меня и правда на душе сейчас мрачно, как в аду. Если хочешь, давай через недельку встретимся. Я думаю, что к тому времени освобожусь. А пока буду как проклятая носиться…

— Ну, что ты, Танюш, я не обиделся. Встреча с тобой сегодня — это как подарок судьбы, честно. Если понадобится помощь, звони. А когда освободишься, мы устроим «вечер встречи-воспоминаний» сегодняшнего вечера. — Он взял мою руку, поцеловал ее.

Я вышла из машины и направилась к дверям подъезда…

Начиналось утро нового дня. И этот день обещал быть таким же хмурым, как мое настроение.

Ночью снились кошмары — убитая девочка, кровь, Леша, моливший о помощи, и голос, грозивший мне расправой. Дерьмовым было состояние: голова раскалывалась, наверное, вчера, незаметно для себя, под впечатлением обрушившейся на меня новости, я перебрала.

И ничто не могло мне помочь: ни душ, ни кофе, ни аутотренинг. Диван манил к себе этаким магнитом. Не выдержав неравной борьбы, я прилегла «еще минут на пять». Лежа думается лучше, особенно когда за окном дождь.

Сегодня обязательно нужно встретиться с адвокатом — Еленой Петровной Абрамовой. И желательно увидеть отца и мать погибшей девочки. Но это попозже, а сейчас, как у меня это уже вошло в привычку, посоветоваться с косточками.

— Помогите мне, мои хорошие, подскажите, что предпринять в первую очередь?

Я бросила кости. Они плюхнулись на подушку в комбинации:

34+10+18.

Мне не нужно смотреть, что сие обозначает. Толкования помню наизусть: «Против вас действует тайный противник, но, если вы будете осторожны, он сам разоблачит себя в самый неожиданный момент». Да, похоже, осторожность мне не повредит.

Я протянула руку к телефону, решив прослушать автоответчик — вчерашнюю запись. Но оказалось, что та запись не последняя, и с пленки зазвучал уже знакомый голос:

«Я тебя предупреждал, не лезь. Мы не отдадим его, не отомстив за наших девочек. А будешь совать свой длинный нос, сыщица хренова, обижайся потом на себя!» — и отбой.

— Ну, хамло! Это мой-то безупречный носик длинным обозвать! Встретимся — я объясню тебе, как ты ошибался, гад паршивый.

Интересно, кто же это звонит, кому так не хочется, чтобы я вмешивалась в это дело? Либо эти люди действительно уверены в Лешином преступлении и хотят расправы над ним, либо чего-то боятся. Тогда чего?

Я взяла в руки ту жуткую фотографию, чтобы рассмотреть ее в нормальных условиях. Впрочем, мне это далось нелегко, хотя немало трупов видела я в своей жизни. Каким же бесчеловечным нужно быть, чтобы сотворить такое с ребенком. Да за такое и вправду нужно жестоко наказывать.

Я бросила взгляд на Лешу, лежавшего рядом с девочкой с каким-то умиротворенным лицом. Поза его была нормальной, если не считать того, что правая рука уложена, как на демонстрационной модели, и хорошо видна кисть в крови, сжимающая нож.

Очень отчетливо виден циферблат часов, указывающих время. Часы стояли на полочке, висящей над диваном. Я машинально отметила: четырнадцать двадцать.

Что-то на фотографии настораживало меня, но что именно, я пока не могла уловить. Ладно, будет время подумать, а пока нужно одеться — и вперед под дождь.

Уже из своей машины я связалась по сотовому телефону с Еленой Петровной и получила ее согласие на встречу у нее дома. Я ехала по хлюпающему Тарасову, проклиная на все лады эту чертову погоду. Будь она неладна.

А тут еще оказалось, что дом Елены Петровны в новом микрорайоне, где дороги проложить забыли. Рыжие лужи. И неизвестно, что кроется под этой мутной водой: ямы, кирпичи или же битые бутылки.

Наконец, попетляв между «озерами», я нашла эту девятиэтажку. Елена Петровна жила на восьмом этаже. Я было разлетелась к лифту. Ага! Конечно. Размечталась. Как и следовало ожидать, лифт не работал. На нем висела табличка, гласившая: «Лифт отключен за неуплату». Я поплелась вверх по лестнице. Слегка запыхавшись, через минут пять звонила в сто шестьдесят первую квартиру. Из-за двери раздался заспанный голос:

— Кто?

— Это Татьяна Иванова. Я звонила вам сейчас по телефону.

— Опять началось…

— Что началось? — не поняла я. Дверь открыла женщина средних лет в наспех запахнутом халатике.

— Вы ошиблись адресом.

— Ну нет, такого не может быть. Ведь это Техническая, шестнадцать "а"?