Танец с саблями

      Название кафе приблизительно переводилось на русский язык как "Кирпичный погреб" - и использовалось контрразведкой для компрометации иностранцев. После провозглашения независимости обьект перешел по наследству к Министерству внутренних дел: формы и методы остались те жде, сменились только приоритеты. К прошлому приезду Владимира Александровича здесь как раз хозяйничал Френкель - и именно отсюда они вдвоем вывезли на вокзал бесчувственное тело подозреваемого.
      - Кстати... чем закончилась эта история?
      - С господином Линдером? - переспросил Виноградов и пожал плечами:
      - Не помню уже. Сдал его дежурному следователю... Потом, кажется, все-таки осудили.
      - Сейчас уже на свободе, наверное!
      - Коне-ечно... Такие долго не сидят.
      - Прошу!
      На этот раз они воспользовались парадным входом. Кажется, ничего не изменилось: те же скатерти в клеточку, полумрак... Только вот администратор другой - помоложе, да на месте "волшебного зеркала", через которое можно было незамеченным наблюдать за всем залом, висит резное панно в национальном стиле.
      - Все, можно не беспокоиться! - перехватил взгляд Владимира Александровича провожатый. - Еще при мне кафе приватизировали... Новые владельцы тогда предпочли обойтись без полицейской "крыши", пришлось все в спешном порядке демонтировать, вывозить незаметно.
      Усаживаясь поудобнее, майор усмехнулся:
      - Вот оно что... А я-то голову ломаю - чего мы сюда потащились!
      - Да, здесь единственное место, в котором я уверен, - не стал отнекиваться собеседник.
      Понимающему человеку эта фраза говорила о многом - и именно поэтому Виноградов предпочел пока промолчать.
      - Выбери что-нибудь - на свой вкус!
      Владимир Александрович даже не стал брать в руки меню:
      - Спасибо, но нас сегодня так накормили...
      Впрочем, сидящий напротив был, наверное, в курсе всех его передвижений по городу - "случайные" встречи вроде сегодняшней готовятся заблаговременно и не одним человеком.
      - Выпьешь?
      - Коньяк здесь приличный?
      - Да, вполне. Значит, тогда ещё кофе и чего-нибудь... - Френкель подозвал официанта и сделал заказ. Судя по символическому количеству закуски, он также не успел проголодаться. - Так, какими судьбами?
      - Случайно... - пожал плечами Владимир Александрович. Если собеседник хочет сначала для приличия поболтать о пустяках - это его право. - У вас здесь что-то вроде международной конференции.
      - Вот как? Интересно!
      - Да так себе... Мероприятие для галочки, в духе добрых застойных традиций.
      - Что-то полицейское?
      - Можно сказать... Тема такая: "Восточная Европа и проблемы организованной преступности".
      - А у организованной преступности есть и проблемы? - поднял брови Френкель.
      - Нет, это у Европы проблемы! - поддержал шутку Виноградов.
      - И вы их будете здесь решать?
      - Я же сказал - мероприятие для галочки. Много всяких слов, деклараций, программ по сотрудничеству и искоренению... А сегодня ваш "Викинг" даже целое шоу для прессы устроили!
      - А ты-то каким боком? Раньше все больше по таким симпозиумам генералы катались, или племянники чьи-нибудь...
      - Случайно! - повторил Владимир Александрович. Собеседник никак не отреагировал на запущенное им в последней фразе словечко "ваш" - или не расслышал, или не захотел расслышать. - Я же теперь в Главке что-то вроде референта по связям с общественностью... А всего - семь мест на Россию выделили! Из Москвы, конечно, четверо. Два места на Питер и одно - парню из Пскова, потому что пограничный город.
      - Менты?
      - Всякой твари... - пожал плечами майор. Лично он в данный момент представлял российскую милицию, а за остальных ручаться не следовало.
      - Загружен? Работы много?
      - Не-ет! Готовлю шефу разные справки для "круглых столов", кое-какую статистику... Доклад, который я ему набросал, вроде нормально восприняли теперь пытаюсь организовать ещё парочку интервью.
      - Ну-ка, давай - за встречу!
      - Будь здоров, Вася!
      Под коньячок Виноградов поведал собеседнику краткую каноническую версию последних лет своей жизни: про случайный арест, про медали и увольнение, про квартирку в уютном Стокгольме и возвращение домой... Рассказал, как вынужден был заниматься коммерческим шпионажем и частным сыском. Как восстановился опять в рядах доблестных органов внутренних дел и что из этого вышло.
      Рассказал - в красках, но придерживаясь, принципа разумной достаточности.
      - А ты-то как? Ни слуху, ни духу... - кое-что о Френкеле Владимир Александрович, конечно, слышал, но в данной ситуации предпочтительнее было изобразить полную неинформированность. - Расскажи!
      Зачастую по тому, о чем врет или просто умалчивает собеседник, намного проще докопаться до реального положения вещей.
      Человек напротив со вкусом, не торопясь, отломил себе кусок черного, горького шоколада. Поднял рюмку, поморщился:
      - Странное дело. Если бы не тот твой приезд... Может, я бы до сих пор был при погонах. Карьеру бы делал!
      - Тебя что... ты уволился? - натурально изобразил неведение Виноградов.
      - Уволили.
      - Из-за этой истории?
      - Нет! Позже... - Френкель опрокинул в рот коньяк и секунду посидел с закрытыми глазами. Потом продолжил:
      - Понимаешь, я ведь такой был правильный мент... А тут, помогая тебе, все законы нарушил. Стал, понимаешь, пособником иностранной спецслужбы...Но в то же время, что это за законы дерьмовые!
      Он усмехнулся:
      - Не очень оригинально, да? Проблема выбора - или закон, или справедливость... А я ведь ещё пытался какое-то время так работать, чтобы и то, и другое! "Глухари" поднимал, докопался до самых верхов - даже на нашего президента материалы полезли. И в итоге? С начальством только переругался, да врагов нажил кучу. Пока шеф не умер - боялись тронуть. А потом он прямо в кабинете, от инфаркта...
      - Это я слышал. Земля ему пухом! - Виноградов представил себе легендарного начальника республиканской транспортной "уголовки", так до самой смерти принципиально и не надевшего нововведенную форму со львами и серебряными погончиками. Его, говорят, и похоронили в милицейском полковничьем кителе при советских ещё орденах...
      Выпили. Собеседник продолжил:
      - Тут ведь ещё какое дело? Понравилось мне! Понравилось, что козлы из больших кабинетов остались дерьмо хлебать. Ты Линдера этого увез у них из-под носа - а они остались...
      - С твоей помощью!
      - Вот именно... Значит, подумал я, все эти крысы канцелярские, все бездельники и хапуги только считают себя хозяевами жизни? А если надо - то все будет так, как решаем мы!
      - Тогда ты решил вести свою сольную партию? - в голосе Виноградова не было ни иронии, ни издевки.
      И человек напротив это почувствовал:
      - При погонах я многое мог! Мог и делал - не для денег, а из элементарного чувства обиды. Жаль, недолго... Они меня очень скоро выгнали.
      - И куда ты подался?
      - Да всякое было...
      Собеседник выдержал паузу, и Владимир Александрович понял, что ответа не последует. Во всяком случае, не сейчас.
      - А теперь чем занимаешься?
      - Коньяк с тобой пью, Саныч.
      Это граничило с хамством, но Виноградов даже не успел подготовить достойный ответ - Василий отставил рюмку и придвинувшись близко-близко спросил:
      - Ты счастлив?
      - В каком смысле?
      - У тебя завидное положение? Друзья? Жена, дети?
      - Ты ещё про зарплату спроси. И про машину с дачей! - Владимир Александрович даже не знал, как отреагировать.
      - Хорошо... Считай, что спросил.
      Виноградов почему-то не обиделся:
      - Ну, мне уже под сорок... Было время понять, что счастье не в том, чтобы иметь все. А в том, чтобы хватало того, что имеешь.
      - Это не ново. Нечто подобное я уже слышал.
      - Пожалуй! В русском языке всего несколько букв и довольно ограниченный запас слов... Многие до меня переставляли их, как хотели - и запас неиспользованных комбинаций со временем истощился.
      - Не злись. Я понял. Знаешь, поколение наше - это поколение системы. Мы все жили в ней: офицеры, пионеры, члены Союза писателей... Кто бы ты ни был - ты в первую очередь всего лишь составная часть чего-то целого и огромного.
      - Ну, сейчас другое время. Нет?
      - Ерунда! Все осталось по-прежнему. Государство, организованная преступность, церковь... Все это, в сущности, однородные системы - отличия только в деталях.
      - Это ты, пожалуй, загнул! - беседа уходила куда-то в область высоких материй, а тут Владимир Александрович не был силен. - Тем более, что все равно - раз уж так сложилось...
      - Система слаба. - Неожиданно твердо отчеканил Френкель. - Любая система слаба... и уязвима. Ее очень легко вывести из равновесия.
      - И ты именно этим теперь занимаешься... - стремясь перевести все в шутку подмигнул майор.
      - Не я - мы!
      - Вы? - честно говоря, слолвоблудие утомило. Тем более, что в логике собеседника зиял приметный провал. - Если больше одного элемента - это ведь тоже система?
      - Нет. Мы - не система... Мы - просто сообщество, вольное сообщество одиночек. Как у Киплинга, знаешь?
      - Закон стаи... - внимательно посмотрев в глаза человеку напротив, он вдруг сообразил, что если у них там все такие, как Френкель, то это более чем серьезно.
      Один сибиряк написал про волков, что - да, они опасны. Храбрые, сильные, злые... Но в генах каждого серого хищника таится древний, родовой страх перед человеком - странно пахнущим существом с непонятными обитателю леса повадками и множеством грохочущих смертоносных приспособлений.
      А вот собаки! Не те, конечно, что верно служат за миску похлебки и теплую конуру, а другие, сорвавшиеся с цепи - то ли от голода, то ли от сытости, то ли от вечной тоски по свободе... Волки их ненавидят, и рвут, раздирают в кровавые клочья.
      Однако, случается, отступник выживает в стае - если только клыки его остры, и когти не знают пощады. И тогда рано или поздно он становится вожаком... Гончие, натасканные на природную дичь, дипломированные сторожевые псы, - эти "друзья человека" великолепно знают повадки своих бывших повелителей, все их слабости и недостатки.
      Собаки понимают, чего следует опасаться - и привычной оградой из красных флажков их не испугаешь... Знания, полученные от недавнего хозяина, обращаются теперь против него.
      - Каждый сам выбирает свой путь...
      - За некоторых это делают другие люди, - пожал плечами собеседник.
      Владимир Александрович пожал плечами:
      - Или обстоятельства.
      - Да... Осуждаешь?
      - По какому праву? Нет... Но и в ладошки хлопать тоже не стану.
      - Почему?
      - Я и в далеком детстве не верил в добрых разбойников. Так не бывает! Или-или...
      Виноградов вытер губы крахмальной салфеткой. Бутылка уже опустела, но опьянение так и не пришло - вместо него томило душу ни разу ещё не обманувшее предчувствие надвигающейся беды.
      Причем, страха не было... За последние годы вокруг Владимира Александровича погибло столько друзей и недругов, что собственная смерть уже воспринималась им не как пугающая абстракция - а в качестве вполне естественного и неизбежного завершения земного пути. В конце концов, для того, чтобы считать себя мужчиной вовсе не достаточно только ходить в туалет с соответствующей буковкой на двери.
      Есть и другие критерии...
      - Заказать еще?
      - Нет, спасибо. Я сколько-то должен? - Виноградов показал на стол и на внутренний карман куртки, где обычно хранят бумажник.
      - Обижаешь... - собеседник положил несколько купюр на поданный официантом счет. Подождал, пока спина в традиционном сюртуке удалиться на достаточное расстояние:
      - А ведь ты - такой же, как мы.
      - А я разве говорю, что лучше?
      - Не в том дело! Лучше, хуже... Просто ты - такой же.
      Очевидно, это стоило расценивать, как переход к деловой части беседы. Взаимное обнюхивание закончилось.
      - Слушай, Вася! Я очень рад был тебя видеть. Но если ты предложишь сейчас вместе ограбить Национальный банк или подстрелить хозяина публичного дома...
      - Неужели я произвожу такое удручающее впечатление? - хмыкнул Френкель. - Досадно выглядеть в глазах собеседника идиотом!
      - Шучу. Извини...
      Человек напротив подождал, пока уберут посуду. Придержал только чашечку с недопитым кофе:
      - Был такой знаменитый француз - Клод Леви-Страусс. Антрополог, исследователь самых диких и нехоженных уголков планеты... Человек, который почти не бывал дома.
      - Ну, слышал. В честь него даже джинсы, кажется, назвали?
      - Не важно! Но первая фраза его книги звучит так: "Я ненавижу путешествия..." - Френкель устало потер переносицу:
      - Ты ему веришь?
      Виноградов ответил не сразу. Подумал, и неожиданно для самого себя сказал правду:
      - Да! Абсолютно.
      - Вот именно. Он тоже был такой же, как мы - как ты, как я!
      - Вася, извини, но... - Владимир Александрович отогнул край манжеты на левой руке. - Время! Сегодня ещё вечерний прием в российском культурном центре, мне придется присутствовать.
      Френкель тоже посмотрел на часы:
      - Да, конечно, понимаю - служба!
      - Так что, давай о деле? Если хочешь.
      - Не хочу... но - надо! - Густо выдохнул собеседник. Все-таки, коньяк не минеральная водичка и бутылка на двоих потихонечку брала свое:
      - Скажи, как по-твоему: два миллиона долларов - это много?
      - Много, - честно признал Виноградов. Есть величины относительные, а есть абсолютные... В его представлении такая сумма при любом раскладе относилась ко второй категории.
      - Верно! Хотя, в сущности, это всего-навсего средних размеров "дипломат" - кожаный такой, черный. И замочки у него блестящие... Френкель мечтательно прикрыл глаза.
      - Смотря какими купюрами, - уточнил, чтобы что-то сказать Владимир Александрович.
      - Пра-авильно. Какими купюрами? Разумеется, только сотенными - и самого, что ни на есть, нового образца. Аккуратные такие банковские упаковочки...
      - Прямо, как в кино! - Виноградов всегда довольно спокойно относился к чужому богатству, зная по опыту, что большие деньги - это всегда большие проблемы.
      - Тяжело, правда, - пожаловался собеседник. - Бумага - она всегда очень тяжелая... Почти двадцать кило.
      - Не надорвался? А то - давай, я помогу. Потаскаю!
      - Потаскаешь еще.
      Это прозвучало неожиданно твердо и без намека на пьяный бред.
      - Вася, я с детства не любил физический труд.
      - Даже хорошо - очень хорошо! - оплачиваемый?
      - В мое время физическим трудом неплохо зарабатывали только валютные проститутки. Улавливаешь намек?
      Собеседник отставил кофейную чашку:
      - Ладно! Выслушать можешь?
      - Могу. Но ты уверен, что надо? Я человек слабый, немолодой. И свои-то секреты хранить не умею - а что уж тут про чужие! Особенно, если меня начнут по-серьезному спрашивать. Уверен?
      - На то и рассчитано...
      Ответ прозвучал несколько двусмысленно и слишком уж многообещающе.
      - Излагай, - пожал плечами Виноградов.
      Больше ему ничего не оставалось. Можно было, конечно, встать и уйти но этим уже ничего не решишь. Как-то, перечитывая повести знакомого ещё по ОМОНу питерского детективщика, Владимир Александрович заметил: многоточие в конце фразы таит в себе куда больше неприятных неожиданностей, чем все другие знаки препинания.
      - Ты же понимаешь - тот чемоданчик, о котором я тебе сейчас рассказал, существует на самом деле.
      - И вы хотите его заполучить?
      - Нет! Он уже у меня.
      - Поздравляю. Выиграл в "Поле чудес"? Или на обедах сэкономил?
      - Не угадал, Саныч... Мы его украли. Точнее - отняли, с боем и кровью! - Посмотрев на Виноградова, собеседник отрицательно помотал головой:
      - Нет, не вспоминай. В ориентировках этого ничего не было. Никаких нападений на банки, никаких инкассаторов.
      - Тряханули кого-то из "теневиков"? - при ограблениях дельцов криминальной экономики пострадавшие практически не обращаются с заявлениями в органы внутренних дел. Предпочитают разбираться сами.
      Красивым научным языком это обзывается латентной преступностью. Вообще, выдумана масса слов для описания государственного бессилия.
      - Почти угадал. Более того... По законам военного времени нам бы в героях России ходить!
      - Не понял.
      - Ну, видишь ли... Древние говорили: "враг моего врага - мой друг". Верно?
      В изложении собеседника ситуация выглядела следующим образом. Некоторое время назад люди, с которыми сотрудничает Френкель, через свои каналы получили весьма интересную информацию. Согласно ей, человек, которого российские средства массовой информации именуют не иначе, как "мятежным генералом","предателем" и "главарем незаконных вооруженных формирований", получил из-за рубежа некоторую, весьма приличную, сумму в иностранной валюте.
      Почему? Потому что в глазах значительной части исламских фундаменталистов он является как раз наоборот - борцом за веру, законно избранным президентом, знаменем и символом борьбы за независимость народов Кавказа.
      Кроме того, в горах много нефти...
      Доллары предназначались на покупку оружия, взятки московским чиновникам и хоть какую-то, символическую, гуманитарную помощь для многих сотен и тысяч голодающих беженцев.
      Но получилось иначе. На пустынной горной тропе кожаный чемоданчик-"дипломат" перекочевал от доверенного племянника генерала к людям, которых в данный момент представлял Виноградовский собеседник. Сработали профессионально - охрана даже не успела понять, что происходит. Никакой стрельбы, никаких тебе взрывов... Сопровождающие вместе с ценным грузом просто-напросто испарились, исчезли - да так, что у службы внутренней безопасности сеператистов не осталось ничего, кроме твердой уверенности в их измене.
      - Но, наверное - не без этого же? - уточнил Владимир Александрович. Такие вещи без наводки не делают.
      - Разумеется. Тот, кто нам помог, свое дело сделал. И должен был вернуться обратно к генералу, но... Покойников - его, и второго парня-водителя, обнаружили российские солдаты. Обнаружили на российском же блок-посту, незадолго перед этим подвергшемся нападению.
      - Не понял...
      - Я тоже. На обоих трупах следы пыток. Но это не местные, мы бы знали... И не федеральная армия - мы бы тоже получили информацию. Я закурю - не возражаешь?
      - Пожалуйста! Свидетелей никаких?
      - Нет. Ваши взяли одного из тех, кто устроил резню на посту: русский, лет тридцати. Матерый, говорят! Проофессионал. И без одного уха.
      - Наемник? - удивился Виноградов.
      - Неизвестно. Попробовали его на месте допросить, подручными средствами - молчал. Потребовал встречи с начальником в чине не ниже генерала! Ну, повезли в разведотдел бригады... А по пути он смылся. Сиганул на скорости из кузова - с моста, в речку!
      - Как это? Хоть связан был?
      - Прямо в наручниках.
      - Силе-ен! - Владимир Александрович прекрасно представлял себе: небо, горы, каменная кладка перил и где-то далеко внизу - желтоватая пена, шумом своим перекрывающая натужный по причине разряженной атмосферы вой автомобильных двигателей. - Выжил?
      - Тело не нашли.
      - Всякое бывает... Но, собственно, вам-то что? Вы свое получили.
      Собеседник нахмурился. Щелкнул зажигалкой, прикуривая вторую сигарету:
      - Брак в работе. Мы обычно не оставляем следов. А тут - неизвестно что и кому успел рассказать наш... помощник перед смертью.
      - Вряд ли он много знал о вас... верно?
      - Верно. Сепаратистам бы его информация ничего не дала. Но есть и другие... Которые умеют сопоставлять, анализировать. И делать выводы!
      - Ты имеешь в виду ребят в погонах?
      - Не только.
      - Мафия? Думаешь - они?
      - У российского криминала имеются самые разные возможности... - ушел от ответа Френкель. И продолжил:
      - Некоторое время спустя люди из организованной престпности сделали нам очень интересное предложение. Интересное - и своевременное... Даже слишком своевременное!
      - Что ты имеешь в виду? - по идее, такие, как Френкель представляют для организованных криминальных структур не меньшую опасность, чем для государства. Собаки, переставшие служить воспринятым от человека заповедям, не любят подчиняться и законам волчьей стаи... Поэтому в обоюдную добрую волю верилось с трудом.
      Человек напротив был с ним согласен:
      - Ты же читаешь газеты. И не только... После того, как в Москве и в Питере эти деятели поубивали и сдали ментам нескольких наших, пришлось реагировать. Помнишь?
      - Помню.
      Тогда по стране прокатилась ответная волна профессиональных ликвидаций "авторитетов" и "воров в законе" - уязвимыми были все, невзирая на место в преступной иерархии, и ни одно из убийств так и не попало в число раскрытых.
      - Так вот... Мы, некоторым образом, поссорились. И тут вдруг с их стороны - шаг навстречу! Выгодное предложение. Как раз примерно на два с половиной миллиона "зелени". Занятно?
      Виноградов в очередной раз за беседу пожал плечами. Вопрос был риторический - захочет собеседник, значит расскажет в чем суть. Если уж начал...
      Так и получилось:
      - Кстати, мы могли и раньше с тобой встретиться! Ты, говорят, на каком-то речном теплоходе отличился? Что-то там с террористами...
      - Ну, не совсем так... - слава, вышедшая за пределы родины, грела. Но вызывала и вполне естественное беспокойство. - Какие уж террористы! Так, банда обкуренных подонков похулиганила, а мы успокаивали.
      - А как пароход назывался?
      - "Писатель Чернышевский".
      - Ах, да... Я, как раз, в то утро на "Байкале" плыл.
      - Шел, - механически поправил бывший моряк Виноградов. Вентиляция в заведении была приличная, но от табачного дыма начинали слезиться глаза. На судах не плывут, а ходят.
      - Из-звини! - не стал спорить Френкель.
      На "Байкале", трехпалубном круизном теплоходе немецкой постройки, состоялась встреча обладателей изьятой у сепаратистов валюты с серьезными представителями российского криминалитета. Лайнер делал очередной туристический рейс на Валаам - и среди многочисленных пассажиров не слишком бросались в глаза напряженные физиономии головорезов из протокольного экскорта обеих "высоких договаривающихся сторон". Сами переговоры заняли пару часов, не более - остальное время участники встречи коротали за ужином и преферансом. Тихо, мирно... И во время стоянки на острове затосковавшие от трезвого безделья "братки" из бандитской охраны были отпущены к приятелям, случайно встреченным на борту стоявшего рядом "Чернышевского"...
      Чем это закончилось - известно.
      Не дождавшись к отходу своих людей, партнеры Френкеля по переговорам особо не встревожились - вооруженная охрана в подобных ситуациях нужна, скорее, не для обеспечения безопасности, а в интересах престижа. Дело уже было, в основном, сделано, окончательное решение предстоит принять в следующий раз, поэтому стоило отложить на время заботы и разойтись по каютам... О событиях на "Чернышевском" и те, и другие узнали уже на берегу.
      - Ты, говорят, был прямо героем...
      - Я должен стыдиться? - Виноградов вдруг неожиданно для себя понял, что ему очень хочется разузнать, что же это за предложение такое сделала мафия собеседнику. Такое предложение, что тот даже смутился...
      И Френкель, почувствовав это, не стал тянуть:
      - Они предложили нам купить "евро".
      - Чего купить?
      - "Евро". Их ещё называют ЭКЮ... Но это не совсем правильно.
      Вкратце, как понял Владимир Александрович, суть предложения сводилась к следующему.
      С первого января тысяча девятьсот девяносто девятого года в Европе вводится единая валюта. Сначала - в течение первых двух лет - параллельно с национальными денежными знаками, а потом и в качестве единственного для Европейского монетарного союза средства платежа. Уже сейчас эта условная единица, ЭКЮ, учитывается при котировках валют.
      - Вот, смотри, Саныч... - собеседник встал, подошел к стойке, положил на неё какую-то мелочь и вернулся с газетой, похожей больше на справочник по высшей математике:
      - Это "Финансовая газета", сегодняшняя.
      Текст был напечатан не по-русски, но Френкель без труда нашел интересующий его раздел:
      - Ага! Вот. Смотри.
      В самом низу большой таблицы, после долларов, фунтов, марок и "мягкой" валюты стран СНГ имелась та самая строчка.
      Курс ЭКЮ был повыше, чем даже у заокеанских салатных банкнот с портретами президентов.
      - Да, знаю. У нас это тоже печатают. Но я полагал, что это такая же абстракция, как... ну, не знаю - индекс Доу-Джонса, что ли! Или средняя температура больных на терапевтическом отделении.
      - В общем, до недавнего времени так оно и было. Но теперь эти самые общеевропейские деньги уже печатают.
      - Где же?
      - Это, естетсвенно, держится в строгой тайне. Как и сам внешний вид новых банкнот.
      - Вполне естеcтвенные меры предосторожности.
      - Нам предложили купить крупную партию этих самых "евроденег". Три миллиона - за два с полтиной миллиона долларов США.
      Виноградов непроизвольно покосился на газетную таблицу:
      - Хороший бизнес. Официальный курс чуть ли не в...
      - То-то и оно! Слишком заманчивое предложение. - пепельница перед собеседником постепенно наполнялась окурками.
      - И чем обьясняют?
      - В общем - довольно логично... По их версии, типография по производству банкнот нового образца расположена в Германии, во Франкфурте-на-Майне. Там же, где Европейский монетарный институт, который всю эту кашу координирует. Строгая секретность, охрана, системы безопасности... Но, дескать, некие лица организовали на фабрике небольшой пожарчик. И под шумок часть готовой продукции умыкнули. Главное, скандала особого никто поднимать не стал - списали купюры, как погибшие в пламени. Почему? Чтобы, во-первых, типографию не "светить". Чтобы не подорвать доверие к новой валюте - это второе, а то у этих "евроденег" тоже противников хватает, особенно англичане. И вообще...
      - Полиции тоже "глухарь" на себя вешать не хочется? - развеселился Виноградов. - Как и у нас - тоже норовят спихнуть или укрыть преступление, если есть возможность?
      - Все жесткие системы одинаковы, Саныч... Впрочем, на эту тему мы уже говорили.
      - Подожди, а с правовой точки зрения...
      - Пока новые деньги официально не введены - за что спрашивать? Их ведь как бы не существует... Контрабанду не пришьешь, незаконные валютные операции - тоже. Фантики!
      - И почему деятели организованного отечественного криминала обратились именно к вам?
      - А куда еще? Те, кто типографию пощипал, вышли на русских бандитов в цивилизованных странах такой товар сбывать рискованно, а подрастающие мафии "третьего мира" пока с Интерполом ссориться не хотят. Это только наши ни хрена не боятся! Как яйца куриные - пять минут в кипятке поварились, и уже крутые до невозможности.
      - А почему бы нашим деятелям себе эту денежку не оставить?
      - Ну, с их точки зрения это замораживание капитала. До введения новых банкнот ещё два года предстоит, потом ещё выждать надо будет с годик - а криминальная экономика требует долларов. Причем именно сейчас - и чем больше, тем лучше!
      - А с вашей точки зрения?
      - Мы знали бы, как этим распорядиться. - Френкель непререкаемым тоном попытался отсечь даже возможность дальнейшитх вопросов.
      - Так что мешает?
      - Саныч... Нам нужно убедиться, что это не блеф.
      - В каком смысле?
      - Что бандиты не водят нас за нос, не пытаются сунуть дешевую "куклу".
      - Ах, вот в чем дело! Что же, ваше право проверить.
      - Мы сейчас не имеем такой возможности.
      - А я-то при чем? Если уж вы не...
      - Передай своему руководству... Нет, конечно - не милицейскому, а другому! Передай им все, что услышал. Пусть помогут.
      - Я не понимаю, о чем ты говоришь, Вася.
      - Брось, Саныч. Все ты понял.
      На крахмальную, с крошками от сьеденной закуски, скатерть легли фотографии: Виноградов с Полковником на открытии того самого злополучного "массажного салона", общий вид тренировочного лагеря в горах, трупы на улицах Иерусалима и сцена ареста агентами ФБР неуловимого Китайца.
      - А вот это вы - зря! - показал майор на последнюю фотографию. - К заморочкам с русской мафией в Штатах я никакого отношения не имею.
      - В газетах писали...
      - На заборе ещё не то пишут! - его тогда здорово подставили, изобразив чуть ли не организатором совместной операции спецслужб.
      В действительности же подлинная миссия Виноградова в Нью-Йорке просто совпала по времени с этим малоудачным и спорным судебным процессом.
      - Ну? Хорошо. Обойдемся без последнего эпизода.
      - Допустим. Допустим, я кому-то что-то расскажу...
      - И покажешь! Вот это.
      Обрывки фотографий незаметно догорели в пепельнице и на скатерть непонятно откуда легла очередная, наверное, миллионная в жизни майора Виноградова пластиковая папка. На ощупь она оказалась теплой и тонкой.
      - Хорошо! Но почему ты думаешь, что те, с кем я буду общаться, отреагируют правильно?
      - Надеюсь. Если со стороны оппонентов "подставы" нет - сделка состоится. Мы получим свои фантики... А вам сдадим бандитов. Вместе с долларами. Согласись, два с половиной "лимона" - это хорошее изьятие. Можно оформить в доход государства, и оно останется довольно. А можно и не сдавать... Шучу!
      - Вы даете какие-то гарантии?
      - Послушай, Саныч... Я прочитал недавно, что собаки, обьединяющиеся против кошки, никогда не требуют друг от друга гарантий. Хорошо сказано!
      - Слова! Слова, слова...
      * * *
      - ... и поэтому, на мой взгляд, фальшивомонетничество и иные методы финансовой дестабилизации представляют для мирового сообщества едва ли меньшую опасность, чем политический и уголовный терроризм. Неуловимый компьютерный вирус на современном этапе может оказаться опаснее сотен и сотен кокаиновых и опиумных плантаций.Я ответил на ваш вопрос?