Морской спецназ - Идеальное погружение

Так незамысловато и буднично легкое увлечение, навязанное мамой «для общего развития мальчишеского организма», превратилось в серьезную спортивную карьеру: я набирал мышечную массу, навыки и опыт, показывал неплохие результаты, побеждал на чемпионатах, выигрывал кубки. И каждая спортивная победа работала на мое будущее.

* * *

Суть конфликта девчонки и стайки местного подрасстрельного быдляка я понять не успел. Просто услышал со стороны многолюдного продуктового рынка возню, жалобный голосок юного создания – почти ребенка и задиристые выкрики филиппинской шпаны.

Вообще-то филиппинцы по своей натуре очень дружелюбный и жизнерадостный народ – в этом я убедился в первый же день пребывания в гостеприимной стране. Общаться с ними легко и приятно, однако на первом плане у них всегда стоит достижение собственных целей, а уж потом все остальное. Какая цель была у пяти недоростков – так и осталось для меня загадкой.

Подлость с несправедливостью я ненавидел ровно столько, сколько помнил самого себя. А потому без раздумий рванул через дорогу и раскидал пятерых ушлепков. Те бросились на меня, завязалась драка, в которой я чувствовал себя Гулливером в стране лилипутов и вынужден был махать кулаками вполсилы, дабы ненароком кого-нибудь из них не убить.

Крики, стоны, визг, звонки в полицию… Красота. К появлению полиции (а появилась она быстро) трое лежали на горячем асфальте, один ползал на четвереньках, а последний висел у меня под мышкой, дергая всеми четырьмя конечностями и выкрикивая ругательства на своем родном языке. Девчонка все это время стояла, забившись в угол подворотни; вокруг потасовки быстро собиралась толпа зевак.

Нас скрутили, усадили в машину и доставили в участок.

В полиции я пробыл не более получаса. Офицер опросил девчонку с тремя свидетелями заварушки, после чего занес в протокол мои данные, вернул документы, пожал руку и вежливо проводил до двери.

Подивившись простоте процедуры освобождения из кутузки, я не спеша отправился гулять по городу. Каково же было мое удивление, когда виновница происшествия вновь возникла на горизонте. Догнав, она тронула меня за руку и что-то пролепетала по-английски. Сам я на этом языке могу виртуозно материться и сказать десятка три заученных фраз. Зато других понимаю запросто. В общем, изъяснялись мы с ней по-испански, насколько для этой цели хватило моего французского…

Мы шли по деловому центру и жестикулировали, как глухонемые в пятом колене. Дитя еще не научилось фальшиво сушить зубы за доллар, демонстрируя всю «любовь» филиппинцев к иностранцам; лицо выражало искреннюю благодарность и любопытство. А когда я предложил перекусить в кафе, то в глазах вспыхнули искорки счастья.

«Боже, – подумал я, – какой же ты неизбалованный ребенок…»

* * *

К моменту окончания средней школы я набрал приличную коллекцию из кубков и медалей различного достоинства: дважды побеждал на чемпионатах России среди юниоров по подводному плаванию, дважды становился серебряным призером и несколько раз выходил в финалы престижных международных соревнований.

Где-то в череде спортивных мероприятий меня и приметили сотрудники засекреченных спецслужб. За три месяца до выпускного вечера я получил вежливое приглашение в Управление КГБ в виде аккуратной повесточки с известным адресом. В задушевной беседе мне предложили зачисление без вступительных экзаменов в Питерское высшее военно-морское училище.

Помню, в конце беседы я задал единственный вопрос:

– А к подводному плаванию моя будущая служба имеет отношение?

– Только к нему и имеет, – заверил серьезный дяденька в штатском костюме.

Дав согласие, я вскоре надел курсантскую форму и в течение двух лет постигал азы военной службы с практикой на кораблях и подводных лодках.

КГБ тем временем судорожно лихорадило от реформ и бесконечных переименований. Как только не называли нашу «контору» – КГБ РСФСР, АФБ, МБ, ФСК… К моменту моего перевода из военно-морского училища в закрытую школу боевых пловцов первые лица государства наконец-то определились, и правопреемницей ФСК стала Федеральная служба безопасности.

Занятия в школе были гораздо интереснее жизни в училище, где много времени уделялось муштре, нарядам, хозяйственным работам… Два года напряженной, но крайне интересной учебы пролетели незаметно. Сдав последние экзамены, я получил диплом, лейтенантские погоны и направление в недавно созданный специальный отряд боевых пловцов «Фрегат-22». С тех пор минуло много лет. И все это время моя жизнь была неразрывно связана с «Фрегатом».

Ну и последнее из моих личных характеристик. Я был однажды женат, и этого опыта мне хватило на всю оставшуюся жизнь. Теперь в ведьмах разбираюсь лучше святой инквизиции и обхожусь необременительными связями. Яркими, запоминающимися и короткими. Как вспышки молнии.

* * *

– Сколько тебе лет? – спросил я Джиан.

– Восемнадцать, – не задумываясь, ответила она, уплетая шоколадное мороженое.

Девчонка была очень красива. Карие, слегка раскосые глаза, очерченные длинными ресницами и тонкими бровями; небольшой нос, пухлые губки. Длинные темные волосы, схваченные на затылке яркой заколкой. Юношеская худоба совершенно не портила стройной фигурки и ровных ног.

Когда рядом с нашим столиком возник услужливый официант, я хотел сделать солидный заказ, рассчитывая как следует накормить девчонку. Листая меню, показывал всевозможную экзотику: жареного поросенка под названием «Lechon», «Adobo» – тушеную свинину в остром соевом соусе; «Sinigagng» – мясо и рыбу в кислом бульоне… Но Джиан наотрез отказалась от дорогих по местным меркам блюд и выбрала дешевое мороженое.

– Знаешь, девушка, – не поверил я в цифру «18», – не советую вешать мне лапшу на выступы рельефа. Тебе от силы шестнадцать.

– Не веришь? Завтра я познакомлю тебя с родителями и другими родственниками, – ответила она, облизывая ложку. – Все они подтвердят, что мне исполнилось восемнадцать.

– Ладно, можешь врать и дальше. Мне-то какая разница, – пожал я плечами. – Что собираешься делать?

– Сейчас пойду домой – завтра очень рано вставать. Ты меня проводишь?

– Провожу. А глобальные планы – по жизни?

– Хочу найти мужа-иностранца, – запросто ответила она, словно речь шла о заказе еще одной порции мороженого.

Мне было известно, что на Филиппинах подобное практикуется сплошь и рядом. Раньше я полагал, что азиатских жен заводят исключительно старики-европейцы, способные на свою пенсию содержать целый гарем из здешних баб, но пару лет назад на филиппинке женился сын моего старого знакомого. В Москве парень не мог найти подходящей девушки – москвичкам нынче подавай мужика с крутой тачкой, с шикарной квартирой и заоблачной зарплатой. Парень поехал побездельничать в Манилу и в первый же день познакомился с девицей с внешностью мисс Вселенной. Не слишком образованной, из бедной сельской семьи, едва умеющей читать. Зато смекалистой, готовящей вкуснейшие блюда и невероятной чистюлей. К тому же скромной, послушной, улыбчивой и верной, как собачка. В общем, сын моего товарища долго не раздумывал: купил ее родителям двух поросят, как того требовал обычай; взял юную особу в жены и увез в Москву. До сих пор счастливы, живут душа в душу.

Мы шли по вечернему городу в южном направлении. Джиан держала меня за руку.

– Когда мы завтра увидимся? – спросила она с надеждой.

– Скажи, а для чего ты хочешь познакомить меня с родственниками?

– Я надеюсь, что понравлюсь тебе. И когда-нибудь ты возьмешь меня в жены, – снова поразила она своей непосредственностью. При этом забежала вперед, встала передо мной и заглянула в глаза.

«Когда-нибудь» обнадежило. Хорошо хоть не завтра.

Я улыбнулся:

– Посмотрим. В моей стране не принято говорить о браке в первый день знакомства. Ты же должна уважать обычаи моего народа, верно?

– Обещаю, что буду их уважать, – уверенно ответила она.

Джиан жила в бедном квартале к югу от делового центра Pasig City. Я проводил ее почти до дома и, прощаясь, неопределенно сказал:

– Планов на завтра у меня нет. Возможно, прогуляюсь до ближайшего пляжа.

– До пляжа? – почему-то удивилась она. И пояснила: – В нашем заливе нет пляжей.

– Как нет? Почему?

– Он очень грязный. Все иностранцы, желающие отдохнуть на берегу моря, селятся там – на маленьких островах, – махнула она рукой в юго-восточном направлении.

Это стало для меня неприятным открытием.

– Если хочешь, я просто покажу тебе залив, – предложила девушка.

Мы стояли на перекрестке двух узких улочек. Солнце скрылось за горизонт, небо теряло последние краски и становилось темно-серым. Вокруг «высились» одно– и двухэтажные строения, больше похожие на сараи, чем на жилые дома. Через дорогу зажглась рекламная вывеска магазинчика. Только ее разноцветные огоньки и огромные пучки проводов над головами напоминали о двадцать первом веке.

Джиан с надеждой ждала моего ответа, а я не знал, что сказать. Женитьба в мои планы не входила. Пользоваться доверчивостью наивного ребенка не позволяло воспитание. И тогда я придумал компромисс.

– У тебя есть телефон? – спросил я.

– Нет, – пожала она худыми плечиками.

– Пойдем, – потащил я девушку за руку к магазинчику, на рекламе которого весело подмигивал светодиодами стилизованный мобильник.

Мы вошли в небольшое помещение, внутри которого почему-то пахло не начинкой электроники, а свежей рыбой. На витрине справа лежало полсотни различных мобильников, на любой вкус и цвет. И все исключительно китайского производства.

– Выбирай, – предложил я новой знакомой.

– Это очень дорогой подарок, – смущенно пролепетала она.

– Зато будет легче поддерживать связь. Не стесняйся. Выбирай…

Вновь проявив скромность, Джиан ткнула пальчиком в самую дешевую модель за тысячу песо.

– Он одноразовый, – отверг я выбор и попросил продавца показать пару современных телефонов с большими сенсорными экранами.

Спустя несколько минут мы покинули магазинчик. Счастливая девочка держала в руках коробку с покупкой стоимостью в пять тысяч местных целковых или в сто пятнадцать американских гульденов. Помимо аппарата я купил чехол, модный бампер, сим-карту местного оператора сотовой связи и кинул на счет немного денег.

На том же перекрестке я оживил ее мобильник, вставил сим-карту.

– Ну вот, теперь можешь звонить всем подряд.

Она зарделась, обвила мою шею руками и поцеловала.

– Спасибо. Мне пора. Завтра очень рано вставать.

Глава вторая

Филиппины; Манила.

Настоящее время

В столице Филиппин ужасно жарко. Днем температура как в машинном отделении «Титаника», ночью невыносимо душно. Номер в отеле охлаждается кондиционером, но уснуть все равно трудно. Особенно когда каждый шорох наводит на мысль о полицейской операции по захвату и аресту несчастного туриста из России. И вдвойне обидно, когда, провалившись в долгожданный сон, просыпаешься от противного звонка мобилы.

Телефон ожил во второй раз за неделю отпуска. И оживает в самое неподходящее время. Я не люблю поздние телефонные звонки. Есть в них что-то от тревожно завывающей сирены. Осыпающаяся штукатурка стен, окна, перечеркнутые крест-накрест белыми полосами; темное небо, по которому через мгновение потянутся трассы пуль к невидимым телам бомбардировщиков… Нет, войну я, слава богу, не переживал, но где-то глубоко в душе всегда существовал липкий страх, переданный по наследству далекими предками.

Сотовый телефон монотонно орет и требует физического контакта. Я лежу на кровати, слушаю его и гадаю, кому я понадобился в столь поздний час…

Ничего, кроме имени Джиан, на ум не приходило. «Зачем она звонит? – я поднимаю с пола мобильник. – Предупредить о том, что меня ищет полиция? Это мне и без нее известно…»

В мобильнике раздается вздох, а потом меня огорошивают глубочайшим по смыслу вопросом:

– Ты не спишь?

– Нет, конечно, – сдержанно отвечаю. Потом, не удержавшись, добавляю: – Время-то еще детское – четвертый час ночи.

– Ты знаешь, такое дело…

Звонит мой шеф. Генерал-лейтенант ФСБ Горчаков. И ничего хорошего от предстоящего разговора я не ожидаю…

– Ты где сейчас, Евгений?

Беззвучно вздохнув, отвечаю:

– В номере отеля.

– Один? – вкрадчивым голосом интересуется он.

– Один. Трезвый. И даже зубы на ночь почистил…

Вопросы настораживают. Что понадобилось Сергею Сергеевичу от меня в столь поздний час? Неужели опять отзовет из отпуска? Такой фортель случался за время нашей совместной службы. И, увы, не однажды.

– Есть серьезный разговор, – плавно переходит он к делу.

– По телефону? – удивляюсь я. Обычно Горчаков предпочитает разглагольствовать на тему «спасения мира» тет-а-тет.

– Нет, зачем же. Надо встретиться и побеседовать за рюмкой хорошего коньяка.

«Это на что же он намекает? – начинаю заводиться. – На то, что я должен прервать отдых, сесть в самолет и примчаться в Москву, чтобы выслушивать его ворчание?..»

– Товарищ генерал, – обращаюсь подчеркнуто официальным тоном. – Сколько можно дергать за оголенный нерв? Я только успел вкусить все прелести отпуска, а вы предлагаете паковать чемодан и…

– Зачем же его паковать? Просто оденься и выйди на улицу.

Пережив секундный шок, я шепотом спрашиваю:

– Так вы на Филиппинах?

– Давно. Уже седьмой час пошел, как брожу по Маниле.

– Я проживаю в отеле «Linden Suites» рядом с деловым центром Pasig City…

– Знаю. И стою напротив. Тут неподалеку есть ночной бар. Предлагаю посидеть, пообщаться…

Вот такой у меня шеф. Настоящий массовик-затейник, от которого не знаешь чего ожидать в следующую минуту.

Натянув джинсы с футболкой, сую в карманы бумажник, документы, телефон и покидаю номер. На душе неспокойно. Ради того, чтобы повидать меня и выпить пару стопок коньяка, Сергей Сергеевич не полетит на другой конец света. Не тот возраст, не то здоровье. Да и не тот уровень наших с ним отношений. Единственное, что утешает, – общество Горчакова немного приятней, чем задушевный разговор с представителями местной полиции…

* * *

Мы сидим с Горчаковым в ночном баре. Кроме нас в небольшом зале, наполненном уютным светом и тихими звуками блюза, обосновалась компания молодых людей. Я заказал бокал пива, старик Горчаков – рюмку коньяка и плитку шоколада.

– Так что вас привело в далекий и заброшенный край? Хотите отдохнуть? Или приехали повидать старых друзей – бывших агентов разведки?

– Это ты, Женя, вечно молод, как Джеймс Бонд, – усмехается старик. – А в мои годы, чтобы повидать старых друзей, нужна доска для спиритических сеансов.

– Да ладно вам, Сергей Сергеевич! Вы еще тот огурец.

– Нашел огурца, – добродушно посмеивается он.

– То есть вы хотите сказать, что приехали сюда…

– Ты прав. Меня привело сюда дело. Серьезное и крайне срочное.

Он закуривает и приглушенным голосом рассказывает длинную историю о российском ученом Иванцове, открывшем средство против смертельно опасного штамма E.coli, недавно обнаруженного в продуктах некоторых сетевых европейских магазинов. Судя по мрачному виду шефа, проблема действительно имеется. К тому же от финальной части рассказа вовсе не веет гуманизмом.

– …Ночью в небольшом медицинском поселке на острове Катандуанес случился пожар. Бунгало русской миссии сгорело дотла, – говорит Горчаков, выпуская струйки табачного дыма. – Прибывший с соседнего острова комиссар полиции обнаружил на пепелище труп, в котором была опознана молодая ассистентка доктора Иванцова.

– А что же с самим профессором?

– Его не нашли. Как и всех документов, связанных с его исследованиями…

Моему шефу около шестидесяти. Он руководит одним из департаментов ФСБ, имеет звание генерал-лейтенанта, но форму надевает крайне редко. Горчаков щупл, небольшого росточка; седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. От частого курения кожа рук и лица кажется тонкой и почти не имеющей цвета. Однако его внешность мало отвечает внутреннему содержанию. Он принципиален до садизма, разжалобить его нельзя, запугать нереально, подкупить невозможно. Однако при некоторых недостатках характера он остается великолепным профессионалом и достойным человеком. Иногда Сергей Сергеевич может наорать, вспылить или объявить взыскание – в девяти из десяти случаев это произойдет заслуженно, а в десятом, осознав свою ошибку, он не побрезгует извиниться и пожать руку. Мне нередко достается от него за дерзость, едкие шуточки и независимый характер, но в целом он относится ко мне с отеческой теплотою.

– Как вы назвали этот остров? – перебиваю шефа.

– Катандуанес. Небольшой остров на востоке Филиппинского архипелага. Тебе он знаком?

– Нет, на Филиппинах я впервые. Но название где-то слышал, – ворошу память в попытках припомнить, где и при каких обстоятельствах звучало данное название.

Не получается. Возможно, позже припомню.

Возвращаю разговор в прежнее русло:

– Значит, у Иванцова не было шансов передать важнейшую информацию в головной институт, и в Москве решили его эвакуировать?

– Да, шансов не было, – сокрушенно качает головой генерал. – Британцы догадывались о том, что он близок к открытию, и устроили ему настоящую блокаду. Удивляюсь, почему они не решились на крайнюю меру раньше.

– Скорее всего, не успели, – высказываю предположение. – А откуда они узнали о его экспериментах?

– Иванцов начал поиски средства против нового смертоносного штамма, работая в лаборатории головного института.

– Это который в Москве?

– Точнее в ближнем Подмосковье. Уже там он обнаружил странную реакцию штамма на сложные белковые соединения. Пытаясь развить успех, перепробовал почти все доступные белковые формы. Не получалось. И тут в его распоряжении случайно оказалось насекомое родом из тропиков – сыворотка на его основе затормозила развитие штамма. Затормозила, но не обезвредила. И тогда он решил возглавить нашу миссию Красного Креста на Филиппинском архипелаге, где обитает масса редких насекомых, в том числе несколько недавно открытых видов…

* * *

А еще мы считаем Горчакова ангелом-хранителем отряда специального назначения «Фрегат». К сожалению, в опасной работе боевых пловцов иногда случаются нештатные ситуации, трагедии и прочие неприятности, просчитать которые заранее невозможно. И каждый раз Сергей Сергеевич едва ли не грудью защищает нас от карающего самодурства чиновников. Шеф часто сопровождает нас в ответственных командировках и лишь в редких случаях, когда предстоит совсем пустяковая работа, остается в Москве. В этот раз он решил прошвырнуться через всю Азию. Это подтверждает важность полученного им задания.

Допив пиво, интересуюсь:

– Так что случилось с подводниками, которым Иванцов передал образец вакцины и описание методики ее получения?

– Связь с «Белозерском» должна была состояться через два часа после эвакуации пловцами Иванцова. Увы, – вздыхает генерал, – подлодка на связь не вышла.

– А что же поисковая операция?

– В район предполагаемой аварии были направлены два наших надводных корабля, находившихся в относительной близости. Они прочесали приличную акваторию, но ничего не обнаружили: ни аварийного буя, ни масляных пятен, ни других следов катастрофы, ни подводных лодок вероятного противника.

Я пристально смотрю на шефа.

– Так что же вы хотите от меня? Чтобы я надел ребризер и занялся ее поисками?

– Не кипятись, – спокойно говорит он, доставая из кармана карту неизвестного мне клочка суши, похожую на перевернутую кобуру пистолета. – Погляди сюда. Это филиппинский остров Катандуанес…

Рассматриваю остров. Судя по масштабу, он протянулся километров на шестьдесят с севера на юг и километров на тридцать с запада на восток. На южной оконечности имеется подковообразная бухта с небольшим городком под названием «Вирак».

– Место встречи пловцов с доктором Иванцовым было назначено здесь, – палец Горчакова застывает в акватории бухты примерно в километре от берега. – «Белозерск» лежал на грунте где-то здесь, – палец перемещается дальше от берега. – А теперь обрати внимание на обширную шельфовую плиту, окружающую остров.

– Обратил. И что?

– Дело в том, что «Белозерск» заканчивал боевую службу и намеревался возвращаться на базу, когда командиру послали срочную шифрограмму с описанием миссии у берегов Катандуанеса. Поэтому, изучая порученный мне материал в Москве, я пришел к следующему выводу…

* * *

Палец Горчакова вновь вычерчивает замысловатые фигуры на небольшой карте, лежащей между пустой коньячной рюмкой и пивным бокалом.

– Смотри, что получается, – говорит он. – Выполнив задание, командир «Белозерска» наверняка приказал штурману рассчитать кратчайший маршрут к нашим берегам…

Пока возразить нечего. Автономность подлодок типа «Палтус» не превышает сорока пяти суток. Контакт с Иванцовым произошел на тридцать девятые сутки похода. Продуктов оставалось на недельный переход, а до российской базы на малошумной скорости предстояло пилить не меньше двух недель. Ну, допустим, на каких-то участках командир позволит пренебречь скрытностью и даст команду идти на пятнадцати узлах. Однако маршрут при этом все равно останется кратчайшим.

– А кратчайший маршрут у нас таков, – генеральский палец скользит вокруг восточного мыса бухты, огибает с востока остров и устремляется по прямой на север. – Понимаешь, о чем я?

– Пока нет.

– Ты на глубину смотри и на цвет карты! – распаляясь, говорит начальство.

– Начальный этап маршрута проходит по относительному мелководью – над шельфовой плитой.

– Вот! Именно это я и хотел от тебя услышать. Судя по времени, сеанс связи должен был состояться примерно в этой точке, – шеф указывает на траверз восточного мыса бухты. – Но на связь экипаж не вышел. Стало быть, трагедия произошла раньше и искать лодку нужно от того места, где она лежала на грунте, до точки несостоявшейся связи. А это всего миль десять на относительно небольшой глубине.

Изучаю «относительно небольшую глубину». Цифры скачут от сорока до сотни метров… Теперь понятно, зачем Горчаков примчался из Москвы и зачем позвонил поздней ночью.

Подзываю официанта и прошу повторить – коньяк и пиво. Дождавшись холодного напитка, делаю пару глотков и, вздохнув, сообщаю:

– Вы представляете объем работы по скрытному поиску пропавшего «Белозерска»? Почему бы нашим дипломатам не договориться о совместном поиске, почему бы не прислать сюда несколько специализированных судов и не сделать все по-человечески?

Генерал мрачнеет:

– Исключено. И вообще, Женя, не лез бы ты в те материи, в которых не смыслишь. Ты отличный подводник, один из лучших боевых пловцов в стране и отличный командир «Фрегата». Но политик из тебя, извини, никудышный.

– Да это я без вас знаю. Но дело-то серьезное, – завожусь я. – Лодка пропала, экипаж наверняка погиб! Это же наши граждане, наша лодка!..

– Знаю. Тем не менее мы не можем поднять шумиху по поводу пропавшей лодки по ряду серьезных причин.

– Допустим, одну я знаю. «Белозерск» некоторое время находился в территориальных водах Филиппин, возможно, и затонул в двенадцатимильной зоне. Но на уровне внешнеполитических ведомств это легко объяснить: сбились с курса, находились в аварийном состоянии. В конце концов, состряпать липовую радиограмму о бедствии на борту.

– Если бы дело было только в этом.

– В чем же еще?

– Во-первых, наше влияние на Филиппинах невелико, а значит, местное правительство скорее поступит так, как выгодно Британии и Соединенным Штатам. Во-вторых, нам просто не дадут найти «Белозерск».

– Почему?

– Боюсь, британцам уже известно, что на его борту находился исчезнувший с острова Иванцов и подробное описание технологии получения вакцины.

Возразить нечем.

– Какова вероятность противодействия?

– Его не будет. Вот здесь – в тридцати милях к востоку от острова Катандуанес, – показывает генерал точку на карте, – дежурит наш большой противолодочный корабль «Адмирал Пантелеев».

Еще разок изучив карту с обозначенным Горчаковым районом поиска, сокрушенно качаю головой:

– Даже при отсутствии противодействия со стороны вероятного противника всему нашему «Фрегату» здесь работы на полмесяца.

– Весь «Фрегат» привезти не смогу, а трех надежных ребят подкину, – таинственно улыбается старик. – А кроме того, обеспечу шикарной океанской яхтой и парой красивых девушек.

– Девушек?! – лезут на лоб мои брови.

– Ну, да. Какой же отдых у здоровых веселых парней без девушек? Вид вашей отдыхающей компании не должен ни у кого вызывать подозрений.

Вот такой у меня развеселый шеф.

– И последнее… – вытягивает он из кармана бумажник. – Вот фотография профессора Иванцова. Взгляни на всякий случай. Вдруг пригодится.

Я рассматриваю цветной портрет мужчины лет сорока пяти. Худощавое лицо с правильными чертами, с открытым взглядом зеленоватых глаз, с прямым носом, тонкими губами и будто раздвоенным подбородком.

– Запомнил?

– Постараюсь при встрече узнать.

– Постарайся. И не забывай о БПК «Адмирал Пантелеев». В случае возникновения опасности немедленно идите к нему…

Глава третья

Филиппины; Манила.

Несколько дней назад

Я нарочно «позабыл» оставить Джиан номер своего мобильного телефона. Она же, очарованная нашим знакомством и сбитая с толку дорогим подарком, не догадалась о нем спросить. Незачем было морочить голову девчонке, дразнить надеждой и обещать то, чего никогда не сделаю. Для удовлетворения физиологических потребностей существуют другие женщины, и если мне приспичит, я воспользуюсь их услугами.

Несколько дней были мною потрачены на ознакомление с достопримечательностями столицы Филиппин. Я осмотрел Intramorus – «Город внутри стен», с которого начиналась история Манилы, когда испанцы впервые прибыли на остров. Полюбовался закатом из парка Rizal, названного в честь национального героя. Побывал в знаменитом зоологическом саду, сходил в океанариум, посетил знаменитый музей Манилы с выставленными у входа останками испанского галеона «Сан-Диего». Днем, когда жара достигала пика, я остужал организм холодным пивом, вечерами за ужином в прохладном зале ресторана отваживался принимать на грудь более крепкие напитки.

На пятый день пребывания в Маниле я проспал почти до обеда. Проснувшись утром, постояв под душем и позавтракав на втором этаже отеля, я все же решил прошвырнуться до залива. Почему-то не верилось, что огромный мегаполис не имел на довольно протяженной береговой линии обустроенных мест для купания и отдыха. Ладно бы Манила располагалась в полярных широтах, но здесь – в четырнадцати градусах от экватора – отсутствие пляжей было необъяснимым преступлением.

Подъехав к берегу на такси, я долго бродил вдоль бесконечных портовых сооружений, крохотных домишек и нагромождения причалов для маленьких рыбацких лодок. Вода в заливе действительно отличалась от рекламных фотографий: ни приятного глазу бирюзового цвета, ни потрясающей прозрачности. И даже запахи, приносимые слабым ветерком со стороны залива, не имели ничего общего с ароматами свежего морского воздуха.

Вдоволь нагулявшись по набережной, я вернулся в центр Манилы. Пора выбрать ресторанчик с прохладным залом и пообедать…

Нужное заведение отыскалось неподалеку от того рынка, где намедни пришлось защитить от шпаны Джиан. Проходя мимо торговцев, я невольно улыбнулся, припомнив испуганное личико девушки, решительно вошел в просторный зал и занял свободный столик. Тут же появилась приветливая официантка, которая записала мои пожелания и едва ли не бегом умчалась исполнять заказ…

Я отлично подкрепился тушеной курицей под острым соусом из уксуса и чеснока, запил обед литром неплохого местного пива «Сан-Мигель» и жестом подозвал все ту же официантку.

Как-то странно улыбнувшись, она положила передо мной счет.

Оставив деньги вкупе с приличными чаевыми, я намеревался подняться, но девица внезапно зашептала по-английски:

– Вас просят подождать на улице.

– Кто? – удивленно вскинул я брови.

Но она уже удалялась, игриво виляя аппетитной попкой.

Снова окунувшись в духоту улицы, я прошелся вдоль витринных окон ресторана, вернулся к двери… И вдруг увидел выскочившую из подворотни Джиан.

Девчонка бросилась мне на шею и едва не расплакалась.

– Почему ты не оставил свой номер?! – пропищала она, тряся меня за футболку. – Я думала, что ты забил его в память телефона! А там пусто! Там нет твоего номера!..

– Успокойся, Джи, – я обнял ее худые плечи. И соврал: – Я просто забыл его оставить. Кстати, почему ты здесь?

– Я работаю в этом ресторане. Уборщицей, – пролепетала она. – Подметала пол у раздачи и случайно заметила тебя за столиком…

Она улыбалась, а по щеке скатывалась слезинка. Мое сердце защемило: давненько женщины не плакали из-за меня…

Прижав девчонку с груди, я тихо спросил:

– Когда ты освободишься?

– Через час.

– Я подожду тебя здесь…

Чмокнув меня в щеку, Джиан убежала.

«Да, с бабами как с мобильными телефонами. – Посмотрев на часы, я поплелся вдоль оживленной улицы в сторону ближайшего сквера. – Первую выбираешь подороже, покруче и понавороченнее. Но с каждым вновь утерянным берешь что-нибудь попроще, поскромнее, подешевле. И понадежнее…»

* * *

Я был женат всего однажды. Вернее, мне казалось, что это был брак. На самом деле мы жили без оформления отношений и тем не менее находились под одной крышей, делили все поровну и, кажется, любили друг друга. Ну, по крайней мере, первые несколько месяцев совместного существования.

Да, первое время мне нравилось «быть женатым». Салатики, «милый-дорогой-единственный», аккуратно разложенные по полочкам выстиранные и выглаженные шмотки, отсутствие в квартире мусора и пыли…