– Правильно сделали. Но сейчас мы подкрепимся более основательно! Здесь неплохая средиземноморская кухня. И оба повара тут, кстати – натуральные итальянцы…
Дэн попросил официантку принести ему для начала cappuccino, а подруге и ее знакомому то, что они пожелают (те вежливо отказались, кивнув на стоящие пред ними чашки с недопитым кофе). Снял с плеча чехол с ноутом, повесил его за ремень на крючок, туда же определил и куртку. Часть стены, у которой они устроились, обклеена московскими газетами разных лет. В окно видна проезжая часть Никольской. Снаружи кафе-клуба обычное для этого времени суток бурление; по обе стороны текут людские потоки; большая же часть улицы, выходящей на Красную площадь возле ГУМа, отдана во власть автомобилистам.
– Ах да… – спохватилась девушка. – Вы ведь не знакомы?! Это Артем… Мы учились на одном потоке в универе… Я тебе о нем рассказывала!
– Дэн!
– Артем!
Парни обменялись рукопожатиями. Артем со своей бородкой и очками походит на типичного молодого ученого-ботаника, каковым, судя по рассказам подруги, он и является по жизни. Одет в темные брюки – которые не мешало бы прогладить утюгом – и свитер с серыми и синими ромбиками. Горло укутано клетчатым шарфом, концы которого свисают на грудь.
– Заочно мы знакомы, полагаю, по меньшей мере, два года, – улыбнувшись мягко, как-то по-свойски, обезоруживающе, сказал Артем. – Люба много рассказывала о тебе, Дэн…
– Ругала, наверное?
– Такого я как раз не помню, – Артем поправил сползшие на переносицу очки. – Наоборот, чуть что – «а вот мой Дэн придумал бы, как выйти из ситуации!..» «а мой Дэн нашел бы решение задачи…» И все в таком духе.
Дэн несколько секунд пристально смотрел на него своими яркими синими глазами. Сдержанно улыбнулся. Положил свою руку сверху на женскую ладонь. Рука у Любаши оказалась холодной. Если не сказать – ледяной.
– А вы, Артем, как я слышал от Любы, специализируетесь на исторических загадках? – Вопрос был задан им из вежливости. – Раскрываете тайны времени?
– Не совсем так, – лицо Артема сделалось задумчивым. – Загадок этих и тайн слишком много… У меня более узкая специализация.
– Понятно… Интересная, должно быть, у вас работа?
Не дожидаясь ответа, Дэн повернулся к девушке.
– Любаша, я дико извиняюсь! Чувствую себя до крайности неловко!.. Сам же назначил тебе свидание! И так круто выбился из графика.
– На тебя это не очень похоже, Дэн. Что-нибудь случилось?
– Да как сказать… Высыпала разом куча траблов! Сначала машина отказалась заводиться…
– Вот как? – девушка бросил на него удивленный взгляд. – Надо же, какое совпадение.
– В каком смысле?
– Я папину машину хотела утром взять… Моя-то «мазда» все еще в ремонте.
– И что?
– Не завелась! Новая почти машина… «ауди-концепт». И года нет, как купили! Прикинь?! Пришлось вызывать такси, чтобы добраться до музея!..
– Я тоже вызвал такси через «колл-центр»…
Она посмотрела на часики.
– Дэн, мы ведь на половину первого договаривались?.. Ты опоздал на час с лишним.
– Только выехали со двора, как тачка вдруг заглохла! Встали прямо на проезжей части! Пришлось вызывать по телефону другую машину…
– Какой-то мор напал на автомобили сегодня, – девушка улыбнулась краешком губ. – А чего же не позвонил, Дэн? Почему не сообщил о задержке?
– Я-то как раз пытался тебе дозвониться! Но у тебя телефон не отвечает.
Девушка достала из сумочки «нокию». Раскрыла; посмотрела на темный экранчик сотового… Удивленно покачала головой.
– Надо же… разрядился. Хотя я вчера вечером включала его на подзарядку.
– Так и это второе такси меня до места не довезло, представляете? – продолжил Дэн. – На светофорном перекрестке на малом кольце у водилы тормоза отказали! Въехали в корму какого-то фургона!..
– С тобой все в порядке? – встревожено спросила девушка. – Надеюсь, ты не пострадал?
– Да нет же, все нормально… Дэн криво усмехнулся. – Ни синяков, ни царапин… обошлось! Я пытался тебе дозвониться, Любаша. На второй твой номер я тоже звонил…
– Извини, это уже моя вина. Запасная трубка осталась на работе… Если бы я вовремя увидела, что сотовый разрядился, то сама позвонила бы тебе с этой резервной трубки.
– Ладно, проехали…
Дэн попытался взять женскую ладонь в обе руки, надеясь ее согреть, – ледышка, иначе не скажешь – но девушка аккуратно вызволила ее.
– Ну и вот… О чем это я?.. Потерял нить.
– Ты рассказывал про аварию на перекрестке. Теперь понятно, почему ты так основательно опоздал. – Девушка коснулась кончиками холодных пальцев его щеки. – И никакой твоей вины в том я не вижу. Обстоятельства зачастую бывают сильнее человека.
– Я должен был заложиться на эти вот траблы, – пробормотал Дэн. – Если что-то случается, в этом всегда кто-то виноват. Всегда.
– Иногда бывает так, Дэн, что в случившемся не виноват никто, – мягко заметила девушка. – Человек не способен противостоять, к примеру, стихии. Про Божий промысел тоже не следует забывать…
– Ты еще скажи, Любаша, что все в руце Божией, – Дэн усмехнулся. – И что каждый наш шаг контролируется «свыше».
– Ну нет… социальная система, в которой мы существуем, не является, конечно же, моделью с жестко детерминированными условиями. Хотя…
– Никому не дано знать, что может случиться уже в следующую секунду, – сказал Артем. – Наверное, Люба хотела сказать именно об этом.
– И это я слышу от дипломированных историков, – Дэн покачал головой. – Ушам своим не верю.
– А я вот утром застрял в лифте… – продолжил задумчиво Артем. – Так что и у меня было сегодня некое приключение.
– Это уже форменный бунт роботов, – Дэн бросил на него удивленный взгляд. – Что стряслось, Артем?
– Какие-то проблемы были с электричеством.
– Погас свет?
– Хорошо еще, что лифт остановился между первым и вторым этажами, а не на верхотуре. Я сообщил диспетчеру; тот прислал ремонтника, который все быстро наладил. В итоге я всего лишь на несколько минут опоздал к началу рабочего дня.
– А где вы работаете, Артем? – поинтересовался сугубо из вежливости Дэн.
– Там же, где и Люба, в ГИМе…[2] Но в другом подразделении, в Отделе письменных источников. Занимаюсь архивными изысканиями.
– Материала на десятки не то что кандидатских, но – докторских! – продолжила тему девушка. – А вот в моем отделе, в Отделе драгоценных металлов, ситуация прямо противоположная. Все без исключения наши музейные экспонаты находятся на строгом учете. Выставлялось в лучшем случае два или три процента нашего фонда…
В этот момент к их столику вновь подошла официантка.
– Что будем заказывать?
Дэн вопросительно посмотрел сначала на подругу, потом на нового знакомого.
– Что будем заказывать? – эхом повторил он вопрос официантки. – Не знаю, как вы, друзья, но я голоден, как волк.
Девушка вновь бросила взгляд на часики.
– Дэн… нам вообще-то пора идти. И мне, и Артему.
Тот удивленно уставился на девушку.
– Н-не понял? Как идти? Куда? Мы же договаривались, что проведем день вместе!..
– Подожди, Дэн, дай сказать…
– Так что же изменилось в твоих планах? И почему?
– У нас выставка на носу!
– Выставка? Гм… Да, ты говорила. Что-то с золотом связано?
– Экспозиция называется так – «Золото. Металл богов и царь металлов»…
– И что? Почему ты, молодая девушка, должна чахнуть над каким-то музейным златом? Да еще в выходной день?!
– Дэн, начальство попросило меня… и меня тоже… подключиться к подготовке экспозиции. Она открывается завтра, в воскресенье, в десять утра. Я отпросилась до двух дня… Думала, пообедаем вместе, а потом я вернусь в музей.
Она положила сверху на его горячую сухую руку свою холодную ладошку.
– Не обижайся… Я ведь и сама не предполагала, что меня могут припахать!
– В музее сегодня штурмовщина и дым коромыслом, – подал реплику Артем. – Меня вот тоже попросили приехать в выходной… Завтра открываются сразу три новые экспозиции.
– Ах да, – спохватилась девушка. – Совсем забыла. У Артема есть к тебе одна просьба…
– Просьба? – удивился Дэн. – Ко мне? Какая?
– Вернее, так… Это я сказала, что ты ему сможешь кое в чем помочь.
– Ну что ж, – Дэн откинулся лопатками на спинку кресла. – Внимательно слушаю.
– Мне, право, неловко вас просить… – Артем поправил дужку очков. – Но Люба сказала, что вы тот человек, который сможет мне помочь… Что вам, как специалисту, это будет не сложно.
– Артем, среди всего прочего, занимается анализом предсказаний, сделанных разными деятелями в прошлом, – прояснила ситуацию девушка.
– Предсказаний? Каких именно? Пока не врубаюсь, о чем речь.
– Тех предсказаний, что не слишком известны широкой публике…
– И зачастую не известны даже многим профессиональным историкам, – дополнил Артем. – Потому что большинство из них считает ниже своего достоинства заниматься так называемыми «фальсификатами» и «новоделами». То есть, меня занимают те материалы, которые считаются поддельными, те источники, чья достоверность у ученого сообщества подвергается сомнению.
– В основном это эпоха ранних Средних веков, да, Тёма?
– Верно, – Артем кивком поблагодарил свою сокурсницу по истфаку МГУ. – Но не только «темные века». Некоторые источники, дошедшие до нас в позднейших списках… равно как упоминаемые либо комментируемые в различной степени достоверности литературе, относятся к эллинистической эре, к эпохе Древнего мира.
– Все это, наверное, жуть как интересно, – глядя на «ботаника» из ГИМа, сказал Дэн. – Но при чем тут я? Я ведь специализируюсь на Ай Ти технологиях… То есть, на современных компьютерных примочках, а не на древностях.
– Именно поэтому я и посоветовала своему коллеге и давнему другу обратиться к тебе, – сказала девушка. – А когда ты позвонил и пригласил меня сюда пообедать, я… ты уж извини, – она сдержанно улыбнулась, – взяла с собой за компанию и Артема.
– Коллега, – задумчиво произнес Артем. Он на короткое время снял очки и с усилием потер переносицу. – Коллега… Да, именно от коллеги из Соединенных Штатов некоторое время назад… если быть точным, в минувший вторник, я получил письмо с прикрепленным к нему файлом. Зовут его… звали, вернее – Майкл. Он работает… – Артем вновь запнулся, – работал до недавнего времени в Смитвессоновском институте. Слыхали, Дэн, о таком заведении?
– Краем уха.
– Это крупный, весьма крупный даже по мировым меркам и очень известный научно-исследовательский и образовательный институт в США! Ему, этому институту, принадлежит целый комплекс музеев…
– Комплекс этот крупнейший в Штатах! – уточнила девушка, после чего вновь бросила взгляд на часики. – Артем, прошу тебя, не распыляйся! А то наш обеденный перерыв растянется на неопределенное время! И так уже опаздываем…
– Мы с Майклом состоим… состояли… в переписке некоторое время, – выпалил скороговоркой Артем. – У него серьезные связи и доступ во многие закрытые американские архивы. Где-то, где точно, я не знаю, в одном из архивов, по-видимому, он откопал несколько страниц одной рукописи, считавшейся утерянной… Это была часть рукописи одного средневекового предсказателя, имени которого я сейчас называть не стану. Майк предположил, что это оригинал рукописи, а ее датировка – примерно – середина шестнадцатого века.
– Артем, я все еще не врубаюсь, чем я-то могу вам помочь? – сухо произнес Дэн. – В истории средних веков я полный профан.
– Фрагмент… отсканированный, понятно, фрагмент… этого найденного им материала Майкл выслал мне по электронной почте. Но файл не раскрылся… Вернее, он-то раскрылся, но текст оказался недоступным для прочтения.
– Так запросите у своего коллеги, чтобы он продублировал, – сказал Дэн. – И почему вы, Артем, говорите о нем в прошедшем времени?
– Этот человек… Майкл, то есть… его больше нет в живых.
– Весьма прискорбно. Сочувствую… – Дэн допил свой каппучино. – Хм… Я так понимаю, он умер совсем недавно? Раз вы получили от него сообщение с прикрепленным файлом на днях?
– Да, это так. Майкл погиб во вторник вечером…
– Вы сказали – погиб? То есть, умер не своей смертью?
– Он чуть старше нас, ему не было еще и тридцати. – Артем печально покивал головой. – Еще бы жить, и жить… Он даже семьей не успел обзавестись.
– А что произошло? Известно, как он погиб?
– Его сбила машина… Это случилось в одном из пригородов Вашингтона, где-то недалеко от Арлингтонского кладбища. Я читал короткие сообщения на эту тему в американской печати и в интернете.
– И вы, Артем, как я понимаю, хотели бы восстановить тот файл, который он отослал вам во вторник, в тот самый день?
– Вы правильно поняли. И еще один момент. Пропало ведь и само письмо от него… Хотя это и не так уж важно, поскольку я запомнил его содержание.
– Письмо пропало? Из вашего электронного ящика?
– Да, именно так.
– А где этот ваш «бокс»? Какая именно почта?
– Я переписывался с Майклом через гугловский сервис.
– Джимейл? Надо отправить соответствующий запрос в Службу поддержки! Всех-то делов.
– Я им направлял запрос… Но…
– Но что?
– Исчез сам «ящик»! Вместе со всей заархивированной перепиской и приложениями. В том числе, пропали и сообщения, полученные мною от Майкла, а их было не менее полусотни за два года.
– Вот как? У вас, как я понимал, не открывается джимейловская почта?
– Не совсем так… То есть, да, не открывается. Но…
– Хотите, я войду в вашу почту прямо сейчас, отсюда, через смартфон или с ноута? Если вы забыли или перепутали пароль, ничего страшного. Мне понадобится лишь ваш электронный адрес, – Логинов покосился на сидящую рядом девушку. – Я не хакер, Артем, у меня другая специализация… Но это все элементарно делается.
Что-то в словах или в интонации Дэна – нет, не пренебрежение к «чайнику», не высокомерие, что-то другое – заставило историка уточнить ситуацию.
– Поймите, я не забыл пароль к ящику, – сказал он после паузы. – И я ничего не перепутал… Мне ответили на мой запрос, что моей почты, что самого указываемого мною электронного ящика на их почтовом сервере с указанными мною данными – не существует.
– Хм…
– И никогда не существовало.
– Продолжайте.
– Пропали в итоге все те письма, которые я пересылал с джимейловского бокса себе на другой электронный адрес.
– Так, так… Любопытный поворот.
– Так вот, Дэн… Когда я открывал файл, присланный Майклом, то не смог его прочесть. Вместо текста в «ворде» открылась какая-то абракадабра. Набор значков и символов…
– Файл оказался битым?
– Вроде того. Но я успел скопировать и даже распечатал на принтере первую страницу…
– Можно попробовать восстановить первоначальный текст… – перебил его Дэн. – Хотя заранее ничего не гарантирую.
Артем вытащил из кармана пиджака сложенный пополам листок писчей бумаги формата А4. Он, то ли по рассеянности, то ли из-за спешки сложил его таким образом, что текст оказался сверху. Хотя, нельзя исключить полностью и того, что этот лист бумаги имеет записи с двух сторон.
Привстав, протянул через стол этот листок приятелю сокурсницы по МГУ.
– Дэн, внизу страницы я указал адрес этой джимейловской почты, АйПи своих домашнего и служебного компьютеров, а также пароль к ящику.
Дэн взял этот листок у «ботаника». Смотреть не стал; сложил лист еще раз, в «четвертушку». Встал из-за стола вслед за поднявшейся Любашей и ее знакомым. Думая о своем, сунул бумагу в задний карман брюк…
– Люба, мне надо с тобой поговорить, – сказал он чуть севшим голосом. – Можно тебя на несколько слов?
– Дэн… дорогой… не обижайся. Не сейчас, ладно?
– Почему? Ты слишком рациональна… дай же сама себе свободу!
– Не место и не время для серьезных разговоров. Нам пора идти.
Он помог девушке надеть плащ – он светлой расцветки, почти белый, в тон ее волосам.
– Я вас провожу до музея! А то из-за моего сегодняшнего опоздания мы так и не смогли толком поговорить…
Девушка обняла его за плечи.
– Мы ведь договорились взять паузу, – шепнула она ему на ухо. – Мы условились с тобой, что каждый из нас должен хорошенько подумать… Не торопи меня, Дэн. И сам не торопись.
Она коротко – наспех – поцеловала его в губы.
– Не провожай нас, ладно? Тем более, что ты сам еще не обедал. Я тебе сама позвоню.
– Когда именно?
– После работы. А уже завтра… вечером, ближе к восьми, когда закроется экспозиция, мы можем сходить с тобой вдвоем куда-нибудь поужинать.
Дэн, проводив взглядом Любашу и ее знакомого до двери, – Артем, обернувшись, помахал ему рукой – застыл у стола, как каменное изваяние.
Его неудержимо тянуло на улицу. Туда – вслед за вышедшей только что из кафе девушкой…
Он едва мог справиться с собой. Он думал о том, что забыл сказать ей что-то важное… Что-то такое, чего нельзя было не сказать.
Вдруг резко, пронзительно запиликал телефон!..
Этот звук, как ни странно, несколько отрезвил его, заставил очнуться, вывел из столбняка.
Дэн встряхнул головой, приходя в себя.
Достал из поясного чехла смартфон. Плюхнулся в кресло… И увидел в оконном проеме вышедших только что из заведениях Любашу и ее приятеля, любителя исторических тайн и загадок.
Девушка взяла под руку этого очкарика. Они шли по тротуару, – к Красной площади – о чем-то беседуя на ходу, переговариваясь на какие-то общие для них темы.
Дэн, чуть пригнув голову, продолжал за ними наблюдать – зачем, и сам не понимал.
Смартфон продолжал громко и неистово наяривать мелодию заставки из «Under worlds». Дэн, не глядя на экранчик, ответил на вызов.
– Да.
В трубке царило молчание.
– Алло?
Молчок…
– Говорите, я вас слушаю!
Опять тишина…
Зато со стороны проезжей части, отчетливо, как при выпущенном на всю громкость звуке слышимый даже здесь, в зале кафе, вдруг прозвучал громкий, режущий, кромсающий тишину скрежет!..
Дэн – через окно – увидел вылетевшее из переулка нечто… Кажется, то был массивный темный внедорожник!
Этот следующий неизвестно откуда и куда по одному из центральных московских переулков на бешенной скорости автомобиль уже в следующий миг сбил своим массивным передком – буквально, снес их! – двух молодых людей, шествующих по пешеходной части Никольской к Красной площади…
Удар был настолько мощным, настолько ужасающим по силе, что девушку подбросило в воздух! Картинка казалась сюрреалистической; какое-то время еще были видны развевающиеся в воздухе полы длинного светлого плаща – то ли последний взмах крыльев умирающего лебедя, то ли это душа человеческая, подхваченная на ангельских крыльях сразу же после смертельного столкновения, без задержки, устремилась куда-то в горние выси…
Дэн вскочил из-за стола. Ничего уже не видя, не осознавая толком ни себя, ни того, что произошло буквально только что – и у него на глазах! – на Никольской, неподалеку от кафе, он бросился к выходу!..
А далее произошло невероятное, необъяснимое: дверь заведения, в которую он вошел около получаса назад, сама, казалось, перед ним распахнулась – открывая проход в сотканный из мрака тоннель, ведущий неведомо куда.
Глава 3
Редакция Третьего канала.
Объективное местное время:
месяц май, второе число, 21.25–21.50
Сотрудник ЧОПа, дежурящий в офисе первого этажа одного из строений по Петровскому переулку, увидев на мониторе подъехавший микроавтобус с тонированными стеклами и надписью ВГРТК на бортах, нажал на пульте охраны нужную кнопку. Тут же взметнулась стрела шлагбаума. Водитель аккуратно въехал через довольно узкий проезд во внутренний двор, образованный этим и двумя соседними пятиэтажными строениями. Прежде, чем заглушить двигатель, он еще раз посмотрел на экран навигатора. Удовлетворенно покивал головой; две трети экрана дисплея в данный момент окрашены в синий цвет. В том числе и зона, в которой они сейчас находятся.
А вот его спутник, светловолосый мужчина в черном одеянии и черных очках, определенно, чем-то встревожен.
– Секунду, Николай! – Редактор придержал водителя за локоть. – Пока не выходите… Сначала я сделаю пару звонков!
Он произвел набор; в наушнике гарнитуры «хендс-фри» послышался знакомый мужской голос. То был коллега с Четвертого канала.
– Редактор Третьего! – сухо произнес человек в черном. – Дружище, что это было? Диспетчер заверил, что вы обеспечите наш проезд!..
– Да косяк вылез неожиданно! – в голосе говорящего проскользнули отчасти удивленные, отчасти раздраженные нотки. – У нас «ленту» перекосило! И без того весь вечер в мыле, а тут еще…
– Займитесь этим в первую очередь! – перебил его мужчина в черном. – Отредактируйте, как следует!
– Сделаем, Пал Алексеич! Уже занимаемся! Можете работать спокойно!
– Уверены, что справитесь сами?
– Если не устраним баг,[3] то вы первые об этом узнаете, – в трубке послышался мрачный смешок. – Отбой связи.
Мужчина осуществил другой набор. На линии связи теперь был Диспетчер.
– На связи редактор Третьего. Мне нужна дополнительная информация.
– Это касается порученного вам задания?
– Нет. Хотя… возможно, и касается.
– Говорите, я вас слушаю.
– Я извещал вас, что нас сопровождала машина Спецотдела?
– Да, вы говорили. Они дежурят в Вознесенском… это ведь обычное дело.
– Прошу внимательно отсмотреть «ленту». И мою, и Четвертого канала!
– Отсмотрим. Хотя, как вы понимаете, у нас и без этого дел хватает!
– Меня интересуют имена, фамилии и должности тех людей, что дежурят сегодня по линии Спецотдела на посту возле нашего офиса в Вознесенском! Конкретно тех двух, что передвигаются на черном внедорожнике.
– Добро, перешлю файл, когда он будет готов.
Редактор и водитель выбрались из микроавтобуса. Павел Алексеевич при этом не забыл прихватить из салона палку с костяным набалдашником. С этим атрибутом, как и с черными очками, он расставался лишь во время сна.
Водитель, выполняющий по совместительству функции телохранителя, свободен от поклажи. Надо сказать, что сотрудники Каналов никогда и ни при каких условиях не перевозят ничего незаконного. Они также не имеют при себе – именно при перемещениях по городу – никаких неконвенционных приборов и предметов. В транспортных средствах, используемых как в служебных так и в частных целях сотрудниками Каналов, кроме навигаторов, которые имеются далеко не у всех, тоже не предусмотрено наличие запрещенных Конвенцией предметов. За этим очень строго следят. Настолько строго, что человек, нарушивший данный пункт служебной инструкции, может не только попрощаться с должностью, но и огрести куда более серьезное наказание.
Как только эти двое покинули микроавтобус, вновь взметнулась стрела шлагбаума. Во внутренний двор с Петровского вкатил канареечного цвета Mercedes с шашечками. Редактор, услышав звук подъехавшего авто, усмехнулся про себя. За все годы службы на Каналах он не помнил ни одного случая, чтобы кто либо из гильдии Часовщиков приехал на вызов с опозданием. Или же прибыл не в то место, куда требуется.
Водитель, такой же крепкий и немногословный молодой мужчина как тот, что опекает Редактора, вышел из авто, обошел его и сам открыл правую заднюю дверку. Из салона «таксомотора» – это одна из разъездных служебных машин, закамуфлированная под такси – выбрался пожилой мужчина. Одет он в темно-синий плащ и шляпу. Медлительной, осторожной походкой подошел к двум ожидающим его поблизости мужчинам. В левой руке у него саквояж из коричневатой вытертой кожи, лета которого, по всей видимости, столь же почтенны, как и у его владельца.
Это был невысокий, заметно сутулящийся человек весьма преклонных лет. Лицо цвета пустынного ландшафта – под стать цвету кожи саквояжа – испещрено, изрезано морщинами, мелкими и глубокими: следы прожитых лет и пережитых событий. Из-под кустистых седых бровей неожиданно молодо, остро, зорко глядят многое повидавшие глаза ветерана, еще в недавнем прошлом действующего главы Гильдии Часовщиков.
– Здравствуйте, Петр Иммануилович. Вы в прекрасной форме. И вы, как всегда, пунктуальны.
– Рад вас видеть, Павел Алексеевич. – Часовщик коснулся двумя пальцами поля шляпы. – Я даже не спрашиваю, откуда вы знаете, что на вызов прислали именно меня.
– Если люди считают меня незрячим, это еще не означает, что я ничего не вижу… Мне и самому хотелось бы знать, почему руководство вызвало именно вас, уважаемый Петр Иммануилович.
– Хотите сказать, что таких древних ископаемых, как я, на серьезные вызовы не посылают? – произнес хрипловатым голосом Часовщик. – Спасибо уже на том, что хотя бы время от времени вспоминают о старике.
Лицо Редактора, особенно по контрасту с его темным одеянием и черными линзами очков, казалось даже более бледным, нежели обычно. Человек он суховатый, неулыбчивый; с окружающими неизменно вежлив, но держит дистанцию. Возможно, причиной его внешней холодности – и даже черствости, как некоторым казалось – является физический изъян. А именно, возникшие после некоего ЧП проблемы со зрением.
Двое мужчин обменялись рукопожатиями. На бледном, гладко выбритом лице Редактора появилось подобие улыбки. Появилось, и тут же пропало.
– Пожалуй, ваше замечание касается и меня, – сказал он негромко. – С некоторых пор я тоже ощущаю себя «древним ископаемым». Времена сильно переменились, Петр Иммануилович…
– Нет времен плохих и времен хороших, – перекладывая саквояж, на котором местами видны заплаты из шорной кожи, обратно в левую руку, сказал пожилой мужчина. – Есть время, в котором мы живем.
Часовщик еще раз коснулся полей шляпы, посмотрев уже на охранника. Тот ответил почтительным, но сдержанным кивком.
Они втроем направились к крыльцу служебного входа, рядом с которым на стене, по обе стороны серой металлической двери укреплены с полдюжины вывесок с названиями агентств и фирм. Водитель «такси» остался во дворе: он стоял у машины спиной к зданию, лицом к проезду, перегороженному сейчас опущенной стрелой шлагбаума. Николай достал из внутреннего кармана портмоне; вытащил карточку, смахивающую на банковскую карту с чипом, вставил в прорезь идентификатора.
Прошли вовнутрь; дверь за ними сразу же закрылась. В коридоре не видно ни одной живой души. Офисы в это время суток не работают, сотрудники разъехались по домам. Николай своей индкартой открыл дверь сервисного помещения. Миновав его, они втроем неспешно спустились по металлической лестнице. Здесь опять потребовалось вставлять карту в прорезь, чтобы разблокировать еще одну металлическую дверь – такую же массивную, как та внешняя, через которую они попали в это строение.
Николай первым перешагнул порог служебного помещения. Щелкнул пакетником. Над входом загорелась неяркая – максимум, на сорок ватт – лампочка, которая вдобавок находится внутри матового плафона. Вслед за ним вошел Часовщик; этот направился к своему рабочему месту.
Последним в рубку прошел Редактор; он, кстати, перемещался без сторонней помощи. Надо сказать, что если бы не черные круглые очки и палка, вряд ли кто мог бы заподозрить, что этот человек – слепой. В том понимании, конечно, которое принято среди обычных людей относительно незрячих собратьев.
Как только последний из их небольшой компании оказался в обустроенной в цокольном этаже здания служебной рубке, дверь встала на место, отрезав этих троих от внешнего мира.
Площадь помещения, в котором им предстоит провести какое-то время, составляет пятнадцати квадратов. Длина, если брать от входной двери – пять метров. Ширина, соответственно, три. Высота равна ширине комнаты.
Окон здесь нет; единственное отверстие в потолке над дверью, предназначенное для принудительной вентиляции, снабжено тройным сеточным фильтром. Из мебели есть лишь стол на цилиндрических металлических ножках без тумбы и ящиков (столешница из шлифованного черного мрамора), да пара обычных офисных кресел с темной обивкой.
Пол выложен черной плиткой, но не полированной, как это практикуется, а матовой. Три стены и потолок окрашены специальным составом Ultra Black. Цвет и структура их таковы, что поверхности не бликуют; они целиком поглощают световые лучи. Для человеческого глаза с его ограниченным оптическим диапазоном невозможно даже различить ту границу, где заканчивается пространство освещенной скромным светильником «рубки». Такое ощущение, что ты находишься на крохотном плотике, зависшем среди бездонной и безграничной тотальной тьмы. Окажись здесь сторонний человек, не имеющий соответствующей подготовки и не наделенный определенными качествами и способностями, у него, как бы ни были крепки его нервы, возникли бы весьма неприятные и даже болезненные ощущения…
Впрочем, даже подготовленным сотрудникам, по крайне мере, некоторым из них, приходится предпринимать меры предосторожности. На мраморной столешнице лежат две пары очков, напоминающие формой и дизайном мотоциклетные или авиационные очки «консервы». Николай взял одну пару очков для себя; но надевать не стал пока, держал наготове, продев через крепление кисть руки. Вопросительно посмотрел на Часовщика – тот, сморщив лицо в улыбке, отрицательно качнул головой. Николай положил лишние «консервы» у входа прямо на пол, чтобы не занимали место на столе.
Часовщик поставил свой саквояж на стол. Неспешно снял плащ, перекинул его через спинку кресла. Снял шляпу и положил ее на край стола. Остатки седых волос, окаймляющие венчиком почти голый череп, смахивают на тополиный пушок. На нем добротный, хотя и несколько старомодный костюм тройка темной расцветки. Петр Иммануилович расстегнул пуговицы на пиджаке; привычным жестом извлек из кармашка жилетки карманные часы. Верхняя и нижняя крышки имеют редкий для такого рода изделий цвет: не серебристый, не золотой, а черный. На верхней крышке, в центре, видна небольшая вмятина, от которой как лучики разбегаются к краям трещинки.