«Грязное белье» Кремля - Путин против Медведева – «схватка бульдогов под ковром»

Игорь Осовин, Сергей Почечуев

Путин против Медведева – «схватка бульдогов под ковром»

Обращение к читателям

Мы рады вас приветствовать, уважаемые коллеги!

Под этим ёмким словом – «коллеги» – мы подразумеваем всех, кто не равнодушен к конспирологии как методу познания реальной действительности, сокрытой под толщей лжи и заблуждений. Во все времена здравомыслящие люди не верили «официальной точке зрения» государственных и религиозных институтов власти, справедливо полагая, что истина заключена в другом, нежели в том, в чём всех пытаются убедить.

Время, в конце концов, всегда расставляло всё на свои места. И, как правило, правыми оказывались именно те, кто до последнего сомневался в «общепринятой» точке зрения. Известный российский учёный и общественно-политический деятель А.Г. Дугин в своём фундаментальном труде «Конспирология» совершенно верно указал: «В течение последних столетий современной истории конспирологические мотивы в историографии, культурологии и даже повседневной политике играют столь значительную роль (а в некоторых случаях являются столь весомым аргументом), что это само по себе заставляет нас внимательно изучать феномен «конспирологии».

В «Новейшем словаре иностранных слов и выражений», изданном в 2001 г., это слово (англ. conspirology) трактуется как «наука, исследующая подпольную деятельность, заговоры и тайные общества». Именно как «наука»! Хотя до сих пор в широких научных кругах бытует мнение, что конспирология – в силу несерьёзности своей методологии – не может претендовать на роль самостоятельной науки и, в лучшем случае, может иметь прикладное значение в рамках религиоведческой или политологической дисциплины. Но при этом многие оппоненты сходятся во мнении, что конспирология, отражая реалии современного мира, имеет чётко выраженный исторический аспект, который затрагивает очень многие гуманитарные направления научного познания.

Что же такое «конспирология» и можно ли сформулировать более полное определение этого явления?

Ответить на этот вопрос в полной мере сегодня не представляется возможным, так как многие аспекты этого явления до сих пор ещё мало изучены. И, не в последнюю очередь, потому, что негативное отношение к конспирологии со стороны академической науки и официальных властей является главным барьером к полноценному изучению этого общественного феномена, демонстрирующего свою удивительную живучесть с библейских времён и до наших дней.

Александр Дугин так характеризует этот феномен общественной жизни:

«Если в 60-х – 80-х годах прошлого века конспирология была уделом маргинальных чудаков и желтейших «таблоидов», в 90-е она стала явлением массовой культуры. Прорыв начался с сериала «X-files», где агенты спецслужб Малдер и Скалли расследовали все виды возможных «заговоров» и «вторжений», иллюстрируя бесконечный набор конспирологических фантазий. «The truth is out there», – гласит девиз «X-files»: «правда не здесь», «правда сокрыта». Это есть первый жест конспирологического отношения к миру. Это значит «нас обманывают», и, следовательно, «надо докопаться до истины, какой бы она ни была». «Очевидно, что истина, до которой надо докапываться, должна быть какой-то сногсшибательной – иначе не интересно и не было бы резона её скрывать», – рассуждают конспирологи. […]

Конспирология постепенно становится легитимным стилем, своего рода модой. И есть основания считать, что это не просто краткосрочное увлечение, но устойчивая социальная тенденция».

Последние десять лет только подтвердили правоту выводов Александра Дугина.

Даже если не брать в расчёт такое явление массовой культуры, как «дэнбраунизм», придётся констатировать: сейчас практически каждый второй блокбастер – будь то книга или кинофильм – так или иначе замешен на конспирологии.

С точки зрения культурологии, этот феномен Александр Дугин объясняет тем обстоятельством, что конспирология является типичным проявлением культуры постмодерна, когда критичное отношение к окружающей действительности влечёт за собой наложение различных исторических контекстов и выражается тотальным недоверием к рациональному началу в политике и искусстве. Позитивистское отношение к истории подвергается осмеянию, в то время как «вера в заговор, оккультные силы и могущественные тайные организации, в «невидимую руку» и «мировую закулису», незримо управляющую ходом истории», воспринимается чуть ли не как религиозная догма, хотя именно против академического догматизма – как в науке, так и в религии – конспирологи, в первую очередь, и выступают.

В этом и заключается главный культурологический парадокс конспирологии.

Но если конспирология как феномен массовой культуры практически не вызывает сомнений в своём существовании, то какова социальная база этого явления, если говорить языком статистики? Есть ответ и на этот вопрос.

В качестве наглядной иллюстрации приведём данные, полученные ВЦИОМ при проведении социологического опроса на территории России в декабре 2008 года, когда грянул экономический кризис и в стране наметился рост протестных настроений. Так вот, в среднем 38 % россиян не доверяли сообщениям СМИ об экономическом кризисе. Причём наименьшим доверием к СМИ – 45 % опрошенных! – отличались люди с высшим и незаконченным высшим образованием, а также люди со средним специальным образованием – 39 %. Поэтому неудивительно, что наибольшая степень недоверия к официальной информации СМИ наблюдалась в городах с населением свыше 500 тыс. человек.

Именно эта категория граждан и стала целевой аудиторией первого российского конспирологического интернет-портала Conspirology.org, который стартовал в мае 2009 года. За прошедшее время на страницах созданного нами интернет-ресурса были опубликованы десятки исследований, затрагивающих с позиции конспирологии наиболее актуальные темы общественно-политической жизни страны. Многие из этих интернет-публикаций вызвали значительный резонанс и внесли свои изменения в политическую повестку дня.

И вот теперь издательство «Яуза» совместно с Conspirology.org запускает в свет новую серию книг, которая не только продолжит заложенные нами исследовательские традиции, но и, надеемся на это, внесёт свой существенный вклад в развитие отечественной конспирологии.

«Более всего конспирологический подход характерен для анализа политических процессов. Здесь конспирология получает очень широкую и благодарную массовую поддержку. Власть, даже в самых демократических и транспарентных обществах, всегда предпочитает конфиденциальность – большинство политических решений принимаются за закрытыми дверями, и никогда СМИ не могут по-настоящему проникнуть за этот занавес. Вполне реальная и прагматически объяснимая зона тени разрастается у активных наблюдателей до невероятных размеров: так рождаются мифы о всевозможных «заговорах», складываются системы «оккультных корней» и «тайных связей», появляются слухи о «зловещих тайных обществах» и «агентах влияния», – пишет Дугин, и с ним сложно не согласиться.

Особую пикантность нашему участию в этом совместном проекте придаёт и то обстоятельство, что раньше – ещё до того, как заняться конспирологией – авторы этих строк, являясь профессиональными журналистами с 20-летним стажем, неоднократно принимали участие в различных политических кампаниях в качестве PR-технологов, что многим недоброжелателям даёт теперь повод трактовать наши конспирологические исследования как новый формат проявления «чёрного пиара», нацеленного против власть имущих.

Так, на форуме интернет-портала «Общественное мнение» в ходе развернувшейся бурной полемики по поводу появления в Сети ресурса Conspirology.org наиболее острую дискуссию вызвал вопрос, поставленный Александром Крутовым – маститым журналистом, лауреатом премии им. Артёма Боровика: в чём разница между «пиарщиками» и журналистами и в чём должна заключаться профессия журналиста? Такой, казалось бы, простой вопрос, тем не менее, в профессиональной среде выявил очень большой спектр мнений, некоторые из них оказались даже полярными.

Но нас в этой связи больше удивляет другое: в самой постановке вопроса, как и в ходе развернувшейся полемики, в которой самое активное участие принимали, в том числе, и конспирологи, была заложена модель, полностью исключающая право на существование конспирологической журналистики как таковой, а следовательно – и самой конспирологии. Это, впрочем, вполне вписывается в общепринятую схему как традиционного медиасообщества, так и экспертного сообщества, где профессиональным конспирологам – по причине засилья маргиналов от конспирологии! – место под солнцем не предусмотрено.

На этот счёт Александр Дугин – и мы с ним полностью солидарны – имеет своё особое мнение: «В прикладной политологии и политической журналистике конспирологический метод получил самое широкое распространение: чаще всего наблюдатель и комментатор действий власти не знает всей подоплёки происходящего и достраивает неизвестные звенья или факты волюнтаристически – «теория заговора» в этом бесценный помощник. Если между одним политическим деятелем или событием и другим нет никакой явной и прозрачной связи, а их надо (по логике статьи или комментария) связать между собой, напрашивается конспирологический метод: «эта связь есть, но она скрыта», это «тайная связь», а если эту связь сами главные герои публично отрицают, то тем самым они только подтверждают догадку о её существовании».

Что же касается проявляемого при этом «волюнтаризма», то профессиональных конспирологов такая оценка не дискредитирует и дискредитировать не может по определению, ибо волюнтаризм в данном случае выступает в качестве проявления субъективного начала, без которого любой творческий процесс просто невозможен. А конспирология – это всегда творчество! И конспирологи, наравне с журналистами или «пиарщиками», имеют на него полное право.

Означает ли всё вышесказанное, что конспирологическая журналистика как жанр не может существовать вне поля профессиональной конспирологии, а значит, всё равно придётся делать выбор между журналистикой и конспирологией – как, например, между журналистикой и «пиаром»?

Этот вопрос требует отдельного рассмотрения.

Александр Дугин указывает: «В конспирологической логике действует железное правило: отсутствие доказательства есть лучшее доказательство, ведь «the truth is out there»!».

Итак, конспирологический метод – а на методе зиждется любая наука! – всё-таки существует, следовательно, и сама конспирология должна восприниматься как научная дисциплина, пусть и прикладного характера: в данном случае применительно к политологии, базовыми основами которой должен владеть любой уважающий себя политический журналист, а не только профессиональный конспиролог.

Но если «классический» конспиролог, описанный Дугиным, не делает никаких исключений из «железного правила», которое вывел автор, то журналист-конспиролог никогда не должен основывать свою версию только лишь на отсутствии каких бы то ни было доказательств, ибо сама постановка вопроса в таком виде может вызвать у читателя полное недоумение.

Иначе говоря, в основе любой конспирологической версии событий или явлений, анализируемых журналистом-конспирологом, обязательно должна присутствовать логика доказывания, а не отрицания от обратного. В этом и заключается принципиальное отличие представителей так называемой массовой конспирологии – людей, считающих себя конспирологами, – от журналистов-конспирологов, которых конспирологами считают все окружающие, в том числе коллеги по журналистскому цеху. В этом и кроется вся разница между поп-культурой, составной частью которой конспирология является, и профессиональной конспирологической журналистикой, информационной площадкой которой в Рунете и стал наш интернет-портал Conspirology.org.

Кстати, по данным Rambler, к концу января 2009 года в Рунете функционировало не меньше трёх тысяч интернет-СМИ, в числе которых до нашего появления не было ни одного онлайнового издания, позиционирующего себя как конспирологический портал! Даже дугинские интернет-издания открыто не позиционируют себя в этом качестве, хотя конспирологическая тема неизменно присутствует на их страницах.

Теперь – с выходом первой книги этой серии – конспирологическая публицистика уверенно шагнула из «виртуальной реальности» на полки книжных магазинов страны, и мы уверены, что, несмотря на шквал вполне предсказуемой и ожидаемой критики, издательство «Яуза» сумеет переломить пагубное настроение политического лицемерия, царящее в обществе.

На эту практику «двойных стандартов» – когда конспирология высмеивается, но её методы применяются на практике практически всеми журналистами, пишущими на политические темы, – указал в своей книге и Александр Дугин: «В любом случае, в среде политических комментаторов умеренно конспирологические методы более чем распространены. Для краткого формата колонки или телекомментария совсем не подходят изощрённые политологические построения или систематическое изложение совокупности сложных факторов, приведших к тому или иному политическому решению. Подчас необходимо, даже технологически, сжать объяснение до предела – формат «заговора» или «тайных договорённостей» идеально подходит и в этом случае: с одной стороны, смысл публике понятен, а недостаток или вообще полное отсутствие деталей, доказательств и аргументов объясняется тем, что всё происходящее развёртывалось «за кулисами». Это особенно убедительно, если в деле участвуют представители спецслужб, силовых министерств и ведомств, и т. д. Здесь «туман» и «секрет» становятся чем-то само собой разумеющимся».

Вспомните бойкие политические комментарии Сергея Доренко, Евгения Киселёва или Михаила Леонтьева, и вы поймёте, о чём именно идёт речь.

И наконец, последняя цитата из Дугина, которая окончательно ставит всё на свои места и подтверждает нашу точку зрения на наличие конспирологического метода как такового: «Политологическая конспирология более рациональна и реалистична, нежели конспирология, привлекающая для объяснения непонятных явлений «сатанинские ордена», «инопланетян» или «оккультные ложи». Но изначальная методология конспирологической конструкции в целом во всех случаях одинакова. Как бы то ни было, конспирология настолько распространена в современном обществе – и как «масс-культура», и как настроение умов, и как структура политологического анализа, и даже как исследовательский метод, – что требует внимательного рассмотрения».

И – отношения к себе!

В заключение хочется несколько слов сказать о нашей заветной мечте. Мы надеемся, что реализация совместного проекта издательства «Яуза» и Conspirology.org явится первым шагом к созданию объединяющей всех конспирологов России некоммерческой организации – Российского конспирологического общества (РКО), коммуникативной площадкой которого и будет являться новая книжная серия.

Мы рассчитываем, что новая общественная организация станет весомой частью экспертного сообщества России и будет заметно влиять на политический климат в стране.

Мы будем рады сотрудничеству со всеми заинтересованными в реализации этой идеи лицами – журналистами, политическими и экономическими аналитиками, ветеранами разведки, историками, социологами, религиоведами и эзотериками, а также с другими специалистами, которые изъявят желание в рамках этой книжной серии пополнить копилку конспирологических знаний.

Мы с готовностью рассмотрим все ваши предложения по изданию новых книг и с большим вниманием прислушаемся к любой конструктивной критике, направленной в наш адрес. Надеемся, что вы будете руководствоваться исключительно объективными критериями в оценке скромных результатов нашего труда.

Увлекательного вам чтения, коллеги, и – новых конспирологических открытий!

Игорь ОСОВИН, Сергей ПОЧЕЧУЕВ

Предисловие

В марте 2012 года должны состояться шестые по счёту выборы Президента России.

Не будет большим преувеличением сказать, что от исхода этих выборов зависит не только имя человека, который будет управлять страной на протяжении ближайших 6 лет, но и стратегический вектор развития российского государства.

Продолжится ли курс на модернизацию экономики, или начатые реформы опять будут свёрнуты без объяснения причин? Появится ли у нас наконец-то по-настоящему цивилизованный рынок, или, как и прежде, госбюрократия будет на корню душить любые ростки свободной конкуренции и новаторства? Получится ли в России создать реальную, а не декларативную систему демократических ценностей, которая станет основой государственного строя, или же Конституция по-прежнему будет восприниматься как некая формальность, которая никого и ни к чему не обязывает?

На эти и другие жизненно важные для страны вопросы и должен быть получен ответ после 11 марта 2012 года.

Но, думается, часть ответов мы узнаем уже после 4 декабря 2011 года, когда будут подведены первые итоги выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ шестого созыва. Если, конечно, к этому времени кардинально не изменится действующее избирательное законодательство РФ, на территории страны не будет введено чрезвычайное или военное положение и Президент РФ не распустит Госдуму раньше срока её полномочий, потому как в любом из этих случаев выборы могут не состояться. Но если не случится никаких форс-мажорных обстоятельств, новоизбранные депутаты получат свои мандаты уже не на 4 года, как было раньше, а на 5 лет.

Ни для кого не является секретом, что от того, сколько голосов на этих выборах наберёт «Единая Россия», которая в спешном порядке пытается прикрыться полотнищем «Общероссийского народного фронта», будет зависеть главная интрига нового политического сезона, а именно: станет ли Владимир Путин выдвигать свою кандидатуру на пост Президента России.

Ведь совершенно очевидно, что решение о своём выдвижении будет принимать только сам Владимир Путин, который, получив на руки реальную картину электоральных предпочтений, будет взвешивать все риски и просчитывать все варианты возможных последствий своего участия в президентской кампании 2012 года.

Но совсем не очевидно, что второй «тандемократ» – Дмитрий Медведев – будет медлить с принятием решения о своём выдвижении в Президенты до тех пор, пока с этим вопросом не определится Владимир Владимирович. И в этом тоже – не меньшая интрига начинающегося политического сезона.

Сейчас в публичный информационный оборот вбрасывается огромное количество мнений и суждений, а также прогнозов различных политических аналитиков и экспертов насчёт предстоящих думских выборов и президентской кампании 2012 года. И если не брать во внимание содержательную ценность всех этих заключений и предсказаний, можно смело разделить их на две практически равные по объёму части: с одной стороны будут выводы тех, кто считает, что Путин и Медведев – невзирая на возникающие между ними разногласия – всё-таки «вместе ведут свою игру», а с другой стороны – выводы тех, кто исходит из убеждения, что между Путиным и Медведевым происходит реальное, а не показное, политическое противостояние.

При этом и для тех, и для других уже на второй план отходит такая несущественная «мелочь», как факт предварительных договорённостей, достигнутых в 2008 году или того ранее. Потому как и те, и другие прекрасно понимают: в России, где правит бал политический стиль Византии, подобного рода гарантии стоят ровно столько, во сколько их оценивает сам гарант. Высшая политическая целесообразность – вот путеводная звезда, которая всегда освещала путь любому политику, и не только в России.

Закулисная политика новой России – вообще благодатная тема для конспирологов. Особенно сейчас, когда непрозрачность принимаемых политических решений и низкий уровень доверия населения к официальным источникам информации формируют в общественном сознании некий иной, параллельный, мир «высокой политики», которая за зубчатыми стенами Кремля или за дубовыми дверьми кабинетов Белого дома живёт своей отдельной жизнью, неведомой простым смертным. Эта «сакральная тайна власти» и есть порождение самой власти, не доверяющей своему народу, отгородившейся от своего народа, презирающей свой народ…

В качестве примера приведём всего лишь один короткий отрывок из текста, опубликованного нами в конце марта 2011 года на сайте Conspirology.org.

«Прекрасно понимая разыгрываемый [командой Владимира Путина] политический сценарий, ближайшее окружение Дмитрия Медведева предпринимает все попытки для того, чтобы помешать его реализации. Именно с этой целью, как полагают аналитики, и был инициирован громкий скандал, который вылился на страницы влиятельной деловой газеты «Ведомости». Речь идёт о том, что Володин, являясь руководителем аппарата Правительства РФ, отвечает за рабочий график премьер-министра: именно он планирует и утверждает время и место проведения тех или иных мероприятий с участием Путина. Те же самые функции – но только в отношении Медведева – выполняет в Администрации Президента первый заместитель руководителя АП РФ Владислав Сурков, с которым Володина связывают дружеские отношения.

Так вот, и Володин, и Сурков практически запараллеливают по времени все ключевые совещания с участием первых лиц государства, заставляя чиновников самого высокого ранга делать непростой для них – в данной политической ситуации – выбор: к кому идти – к Медведеву или Путину? Однако пресс-секретари обоих – Наталья Тимакова и Дмитрий Песков соответственно – официально опровергают эту информацию, что только усиливает кумулятивный эффект от такого «вброса». Аналитикам ещё предстоит разобраться в ситуации: что это – согласованная игра правящего «тандема», по-византийски исполняемая Володиным и Сурковым, или же – реальное свидетельство закулисного, а теперь уже и открытого, противостояния двух претендентов на верховную власть в России».

И таких примеров в нашей книге – масса!

Разумеется, работая над этой книгой, мы не ставили своей задачей охватить весь пласт проблем, лежащих в плоскости пересекающихся интересов обоих «тандемократов». Да это и нереально – прежде всего, по времени, которое мы отвели себе для написания этой книги. Не найдёте вы в ней и глубокого анализа противоборствующих политических концепций, отражённых в нашумевших докладах Института современного развития (ИНСОР), Центра стратегических разработок (ЦСР) и ряда других интеллектуальных групп скрытого политического влияния: тема «перезагрузки демократии» и альтернативные ей варианты развития страны были достаточно широко освещены в СМИ и подробно проанализированы политическими экспертами. На чужом поле конспирологи не играют. А если и играют, то, как показывает время, часто проигрывают. Поэтому – зачем?

Зато вы найдёте в этой книге большой массив информации, которая – в силу своей провокационности либо, как уверены некоторые, неполиткорректности – никогда не станет объектом пристального рассмотрения со стороны ангажированного властью экспертного сообщества, высокомерно считающего подобного рода «конспирологические измышления» не достойными своего внимания. Но именно в этих «измышлениях», на наш взгляд, и таится «кощеева игла» власть имущих, которые чувствуют себя в полной безопасности лишь до тех пор, пока к выводам конспирологов относятся как к сказкам.

Верить в эти «сказки» или же нет – решать вам. Но только помните: стоит лишь однажды погрузиться в этот «сказочный» мир, чтобы раз и навсегда избавиться от той пелены лжи, в которую окутан окружающий нас мир повседневности. Как говорил в этом случае один из героев кинотрилогии «Матрица», «обратного пути уже не будет».

Глава 1

Истоки

За минувшее десятилетие в России вышло немало книг, авторы которых предприняли попытку исследовать политический феномен «питерских». В качестве примера достаточно привести самые ранние работы на эту тему: «Питерские против московских, или Кто есть кто в окружении В.В. Путина» Бориса Мазо (2003 г.) и «Ленинградцы в борьбе за власть» Виктора Степакова (2004 г.). Однако, несмотря на обилие исторического и сугубо биографического материала, эти и другие авторы так и не смогли ответить на главный вопрос, который волновал политические круги России в начале «нулевых»: почему именно выходцы из Питера получили возможность фактически монополизировать власть в стране?

Различные попытки ответить на этот вопрос, полагаясь исключительно на внешние политические факторы – такие, например, как «особая роль Собчака» или «влияние команды Чубайса», так ни к чему и не привели. И особая роль Анатолия Собчака в так называемой ломке тоталитарной системы СССР, и огромное влияние на политические процессы так называемой демократической России главного «приватизатора» страны Анатолия Чубайса – всё это, скорее, следствия, нежели причины. Таким же следствием куда как более скрытых обстоятельств тайной политики стал, в том числе, и приход в Кремль Владимира Путина уже со своей командой.

Но в чём же заключается главная причина? Что представляет собой causa causarum (причина всех причин, как говорили древние римляне)? Чтобы ответить на этот самый принципиальный вопрос новейшей политической истории России, необходимо отринуть сложившиеся в массовом сознании медийные стереотипы целого ряда публичных фигур и посмотреть на их роль в политических процессах недавнего прошлого с совершенно неожиданной стороны.

Если вы готовы воспринять картину, которую явит собой «тёмная сторона Луны», и вас не страшит крах устоявшихся политических иллюзий, тогда – вперёд.

Собчак

Анатолий Собчак в памяти людей старшего и среднего возраста ассоциируется, прежде всего, с образом пламенного оратора, убеждённого демократа, который ненавидел тоталитарную систему и всё то, что было с нею связано. Кем же был на самом деле Собчак? Насколько искренними были все его эскапады в адрес коммунистического режима и партфункционеров советской эпохи?

В книге воспоминаний Юрия Шутова, одного из первых помощников тогда ещё председателя Ленсовета А.А. Собчака, ныне по сфабрикованному делу отбывающего пожизненное заключение в тюрьме «Белый лебедь», есть удивительные строки, которые показывают нам «убеждённого демократа» совершенно с другой, неожиданной, стороны. Когда у них состоялся приватный разговор на тему сталинских репрессий, Собчак, рассуждая о жертвах сталинизма и ответственности за них партии большевиков, произнёс такие слова:

«…Сейчас многие, указывая на ошибки партии, в основном кивают на могильники тридцатых годов и призывают к разгрому аппарата НКВД-КГБ, проводившего тогда эти репрессии, хотя и так ясно: целью партии уничтожение людей не являлось. Это стало, скорее, косвенным продуктом достижения самой цели. Для того чтобы заставить перманентно и оперативно совершенствоваться саму систему, необходимо было публично уничтожить вредящих этому процессу субъектов».

Вам это ничего не напоминает?

Складывается такое ощущение, что ученик Собчака – Владимир Путин, придя к власти, руководствовался именно этой установкой своего учителя: будучи Президентом, он заставлял «совершенствоваться саму систему», для чего публично «уничтожал» всех «вредящих этому процессу субъектов» – ходорковских, невзлиных, лебедевых и прочих неугодных лиц, не желающих встраиваться в «вертикаль власти».

А вот что, по воспоминаниям Шутова, говорил Собчак о карательной машине сталинских чисток:

«Бесспорно, жаль безвинно пострадавших, но обвинять в неправильности избранного направления НКВД-КГБ абсурдно, так как эта организация – по сути, обыкновенная государственная конструкция, и нелепость нападок на неё очевидна. Это – как колотить палкой по капоту машины за то, что она, управляемая шофёром, сползла в кювет». (Ю.Т. Шутов. Крёстный отец «питерских». Москва, 2011.)

Если бы эти слова депутат Собчак произнёс не в машине, по душам беседуя со своим помощником, а с трибуны Съезда народных депутатов СССР, ему бы стоя аплодировали все те, кто ненавидел Горбачёва с его перестройкой и грезил о возврате сталинских времён. Но тогда бы уж точно Собчак не стал бы ни председателем демократического по своему составу Ленсовета, ни позже – первым всенародно избранным мэром Санкт-Петербурга.

Согласитесь, что в этой аргументации в защиту КГБ присутствует нечто большее, чем академичная рассудительность бывшего профессора советского права Ленинградского госуниверситета, кем до своего карьерного взлёта являлся Собчак. Этакая философия человека, вышедшего из недр Системы и эту Систему оправдывающего. К чему бы?

Впрочем, даже став публичной политической фигурой – получив мандат депутата Верховного Совета СССР, а потом и кресло председателя демократического Ленсовета, Анатолий Собчак прилюдно демонстрировал далеко не демократические убеждения, чем вызывал буквально шок у окружающих.

Сейчас за давностью лет эти тоталитарные выходки Собчака уже мало кто помнит, но в воспоминаниях очевидцев тех событий можно найти немало любопытного. Вот что, например, пишет в своей книге Юрий Шутов:

«Однажды газета «Смена» резковато пожурила Собчака, насмехаясь над его очередным ораторским «па» в сторону уже ничему не удивлявшихся депутатов, когда «патрон», выступая с миной человека, съевшего изрядную дозу стрихнина, участливо пожалел их с трибуны за несвежесть нардеповских мозгов. Прочтя это, Собчак разбушевался изрядно и в запальчивости потребовал почему-то у меня принять надлежащие меры к ликвидации этой, как он выразился, «газетки с невыветренным подкомсомольским запахом», сделав и мне упрёк (!) в «попустительстве и расхлябанности».

Даже Ельцин не позволял себе такого в отношении прессы, прекрасно понимая, какую роль играют СМИ в демократизации страны! Тем более странно было это слышать от Собчака, который всегда себя позиционировал как знамя гласности.

Кстати, о знамени, точнее – о флаге, триколоре, уже тогда ставшем символом демократических перемен. Вот как описывает реакцию Собчака на этот символ в своей книге Юрий Шутов.

Когда известный ленинградский «антисоветчик» Александр Богданов во время проведения очередной сессии Ленсовета свесил с балкона зала заседаний трёхцветный флаг, ставший позже Государственным Флагом России, председательствовавший Анатолий Собчак, «мгновенно очухавшись, вцепился руками в микрофон и потребовал у Богданова убраться вместе с флагом восвояси. Многие депутаты, которые, видимо, знали о приготовлениях к этому показательному выступлению, стали сильно кричать, что ни флаг, ни знаменосец не мешают им работать. Тогда Собчак произнёс эмоционально прекрасный спич о запрете развешивать в зале Ленсовета символику, не установленную официальным регламентом, иначе, мол, можно быстро докатиться и до фашистского флага. При этом «патрон» прозрачно намекнул: последний раз в нашей истории стяг подобной расцветки, что держал в руках Богданов, был использован армией генерала Власова – предателя, сражавшегося, как известно, на стороне гитлеровцев».

Что самое интересное, этот инцидент, переросший в потасовку с милицией, транслировался в прямом эфире ленинградского телевидения. Свидетелями приступа ярости Собчака к символу демократии стали тысячи и тысячи телезрителей.

Так кем же был на самом деле профессор и депутат Собчак? «Перекрасившимся» партократом-ортодоксом? Или – «засланным казачком» в стане демократов?

И здесь мы подходим к самому, пожалуй, любопытному моменту политической биографии «демократа» Анатолия Собчака, с именем которого наша память связывает крах коммунистического режима и первые годы ельцинской России.

Когда в 1965 году молодой юрист Анатолий Собчак, вернувшийся со Ставрополья, закончил аспирантуру ЛГУ и защитил кандидатскую диссертацию, он три года преподавал в Ленинградской специальной школе милиции МВД СССР, ставшей кузницей кадров для будущего генералитета российской милиции, а теперь уже – и полиции. По заведённым в советские времена правилам преподавательский состав юридических институтов и школ милиции не только находился под пристальным вниманием особого отдела этих учебных заведений, но и был связан определёнными обязательствами с местным управлением госбезопасности. Зачастую начальники кадровых отделов таких «альма-матер» были офицерами действующего резерва КГБ СССР и, приглядываясь к студентам или курсантам, а также их преподавателям, готовили для своего ведомства новое пополнение.

Разумеется, большинство завербованных ещё со студенческой скамьи юристов так и не становились кадровыми чекистами, но на протяжении долгих лет, будучи следователями, прокурорами, судьями или адвокатами, продолжали сотрудничать с КГБ в качестве негласных осведомителей. На особом счету были преподаватели юридических вузов, взращивающие кадры для системы советского правосудия и правопорядка. В их числе и оказался доцент Анатолий Собчак.

В 1973 году он переводится на юрфак ЛГУ, но только в 1982 году защищает докторскую диссертацию и в 45 лет становится профессором. Через три года – в 1985 году, когда ставший Генеральным секретарём ЦК КПСС Михаил Горбачёв объявляет курс на обновление и ускорение, – Анатолий Собчак получает должность заведующего кафедрой хозяйственного права.

Это та самая область правоведения, которая всего через несколько лет – с первыми ростками предпринимательства – окажется самой востребованной. Правовые основы кооперации, частной торговли, а затем и приватизации государственного имущества требовалось создавать чуть ли не с нуля и в сжатые сроки, так как скорейшее формирование рыночных отношений в стране, по замыслу реформаторов, являлось гарантом необратимости демократических процессов.

Но в данном случае удивляет даже не то, что Собчак оказался в нужное время и в нужном месте, а то обстоятельство, что, получив учёную степень кандидата, а потом и доктора юридических наук, звание профессора и должность заведующего кафедрой в престижном университете, Анатолий Александрович оставался… беспартийным! В те времена, когда господствовала коммунистическая идеология, сделать себе карьеру, не будучи членом КПСС, особенно в юриспруденции, было просто немыслимо. Старшее поколение это прекрасно помнит.

В это трудно поверить, но факты – упрямая вещь: членом КПСС учёный-юрист Собчак стал только в июне 1988 года, когда на волне гласности уже поднималось общее недовольство засильем партократии, когда вся страна заговорила о Борисе Ельцине, устроившем свой первый демарш на Октябрьском Пленуме ЦК, а вступление в партию считалось чуть ли не идиотизмом.

Но идиотом профессор Собчак явно не был. Тогда зачем ему это понадобилось? Точнее, кому и зачем это было нужно?

Дело в том, что в 1990 году коммуниста Собчака ленинградские товарищи избрали делегатом Двадцать восьмого Съезда КПСС, на котором он выступил с пламенной речью, заклеймив позором «ретрограда» Егора Лигачёва, бывшего на тот момент членом Политбюро ЦК КПСС, чем оказал неоценимую услугу «реформатору» Михаилу Горбачёву: Егор Кузьмич так и не был переизбран в состав Центрального Комитета, после чего он окончательно утратил своё влияние в партии. Хотя с таким мизерным партийным стажем, какой на тот момент был у Собчака, делегатом Съезда можно было стать, совершив разве что какой-нибудь трудовой или ратный подвиг.

Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: Собчака специально «попросили» вступить в КПСС, чтобы у него было формальное основание для участия в ключевых партийных форумах, где ему отводилась особая роль. А «попросить» об этом, и не только «попросить», но и всё как следует организовать на уровне Ленинградского горкома, на тот момент могла только одна организация – КГБ, где быстро сориентировались в меняющейся политической ситуации и решили действовать на опережение.

Наверное, понимая, что этот момент в его биографии может вызвать массу вопросов, Анатолий Собчак позже напишет в своей книге воспоминаний (А.А. Собчак. «Хождение во власть». Москва, 1991), что в КПСС он вступил, восприняв «адресованный каждому, а значит, и мне лично призыв к гражданской мобилизации», прозвучавший с трибуны Девятнадцатой партийной конференции.

Всё правильно: эта партконференция состоялась 28 июня – 1 июля 1988 года, когда – допустим, в самом конце июня – Собчак и был принят в партию. Но своё заявление о вступлении в КПСС профессор Собчак подал в партком ЛГУ годом раньше – в мае 1987 года, то есть ещё даже до проведения Октябрьского Пленума ЦК, на котором с резкой критикой в адрес партийного руководства выступил Борис Ельцин. Иначе говоря, тогда о столь радикальных изменениях в партийной жизни могли только мечтать. Нестыковочка получается…

«Если не можешь воспрепятствовать переменам, их нужно возглавить». Такой до банальности простой и в то же время мудрый принцип во второй половине 1980-х годов был взят на вооружение чекистами, которые долгое время, оставаясь в тени, не только продолжали держать ситуацию под контролем, но и выстраивали нужную им конфигурацию нового политического режима в стране.

Особую роль в этом скрытом процессе играло Управление КГБ СССР по Ленинграду и Ленинградской области, которым на тот момент в качестве первого заместителя начальника руководил генерал Калугин.

Калугин

Роль «опального» генерала КГБ Олега Калугина в крахе коммунистического режима и формировании новой правящей элиты сложно переоценить, но это сейчас понимают далеко не все. Сам Олег Данилович, ныне проживающий в США, скромно умалчивает о своих заслугах, акцентируя внимание заинтересованной публики, главным образом, на скандальных деталях, вызывающих бурный общественный интерес, но не дающих возможности понять весь алгоритм проведённой им спецоперации, которая в конечном итоге и привела к смене политического режима в нашей стране.

Пройдёт ещё 20–30 лет, и имя генерала Калугина будет золотом вписано в историю ЦРУ США рядом с такими именами, как Аллен Уэлш Даллес, Александр Яковлев или Владимир Крючков. Но не будем торопить события, всему – своё время…

В русском издании первой книги воспоминаний Бориса Ельцина (Б.Н. Ельцин. Исповедь на заданную тему. Москва, 1990) «почему-то» отсутствует удивительный по своей откровенности фрагмент, который на момент выхода в свет надиктованных Валентину Юмашеву мемуаров не стал, да и не мог стать, фатальным для политической карьеры автора. Однако в норвежском издании «Исповеди…» этот фрагмент присутствует.

На это обстоятельство обратил внимание исследователь и публицист Николай Зенькович, который в своём двухтомнике, посвящённом скрытым аспектам биографии первого Президента России (Н.А. Зенькович. Борис Ельцин: разные жизни. Книга первая. Кремлёвский ослушник. Москва, 2001), процитировал удалённый из русского издания отрывок. О чём именно идёт речь?

Ельцин вспоминает свои первые студенческие каникулы, когда он путешествовал по стране – за неимением денег на проезд – на крыше поезда и оказался в Москве. Рассматривая киноафишу клуба МГУ, он совершенно случайно познакомился с двумя девушками – Лидой и Людой, учившейся на географическом факультете. Они и пригласили его в Марьину Рощу, где вместе жили в коммуналке, на день рождения Лиды: «ей как раз не хватало кавалера».

«Мы зашли в двухэтажный деревянный дом. В подъезде нас уже поджидал Олежка – неприметный с виду паренёк, немного помладше меня, одетый в приличный «москвошвеевский» костюм. В руке у него был букет цветов. Люда взвизгнула и бросилась к нему в объятия», – вспоминает Ельцин.

Далее новые друзья изрядно выпили и начали танцевать под польский джаз, который «завёл» на патефоне «Олежка». Танцуя с привлекательной Лидой, молодой Ельцин, по его воспоминаниям, даже испытал эротическое наслаждение, и в то же время – неудобство от собственной неотёсанности. Вторая пара – Олег и Люда – только подогревали вспыхнувшее желание: «они стояли в углу и взасос целовались».

Но главное в этом фривольном эпизоде, напоминающем фрагмент из фильма «Стиляги», было всё-таки не это. Дальнейший ход событий со слов Ельцина описывается весьма подробно:

«Вдруг с грохотом разлетелось оконное стекло. В комнату влетел увесистый булыжник. Из-за окна послышался пьяный голос:

– Эй, Лидуха! Ты что, забыла меня, шалава такая? С кем гуляешь?

Я рванулся к окну. Лицо Лиды исказилось гримасой отвращения:

– Васька Кирпатый, урод. Вернулся из лагеря месяц назад, пристаёт, скотина, всё время. Милицию вызову!

– Какую милицию, я сам с ним разберусь, – сказал я и направился к двери.

– Постой, Борис! Их там пять человек, я пойду с тобой. – Олег схватил меня за плечо.

– Куда вы, ребята! У них же ножи, – закричали девушки. Но мы уже были на улице.

Васька – невысокий рыжий малый в грязной тельняшке и кепочке набекрень – нагнулся, выковыривая очередной булыжник. Увидев нас, он похабно ухмыльнулся. Но не успел он замахнуться для удара, как я так толкнул его в грудь, что он отлетел к стене. Я подошёл к нему и внятно произнёс:

– Предупреждаю, не стоит так делать.

– Сзади! – крикнул Олег. Я не успел обернуться и почувствовал оглушающий удар по голове. Какую-то секунду я был без сознания, а когда пришёл в себя, увидел сапог кривого татарина, занесённый над моей грудью. Увернулся. Олежка в это время отбивался от троих хулиганов. Сколько в нём вёрткости! Он ускользал ото всех ударов. Вот один упал, Олежка заехал ему в пах. Второго «вырубил» подсечкой и ногой ударил в затылок. Татарин вытащил из-за голенища нож и пошёл на Олега. Тот спокойно и сильно схватил его руку и повернул уголовника всем туловищем. Послышался хруст костей. Татарин завыл, стоя на четвереньках. Олег пинком под зад опрокинул его и отряхнул костюм.

– Пусть знают, сволочи, как с чекистами связываться!

Я огляделся. Татарин и ещё один подонок лежали на земле и подвывали. Остальных, в том числе и Васьки Кирпатого, и след простыл.

– Где так драться научился? – с уважением спросил я его.

– Я – курсант школы госбезопасности. Нас учат джиу-джитсу, – ответил Олежка.

Мы вернулись к девчатам и просидели у них до первых петухов. Больше Олежку я не видел…

…Поздней осенью 1989 года на встрече с избирателями я увидел человека, кого-то мне напомнившего. Он подошёл ко мне и подал руку.

– Боря, Борис Николаевич! А я знаю вас! – улыбаясь, сказал он. – Помните Марьину Рощу, пятьдесят третий год?

– Олежка?

– Он самый, – мой собеседник рассмеялся. – Генерал-майор КГБ в отставке Калугин Олег Данилович».

Следует заметить, что этот отрывок из ранних мемуаров Ельцина – чуть ли не единственный фрагмент его воспоминаний, выписанный с такой «литературной» тщательностью. Оставим в стороне художественные достоинства этого текста. Поражает в нём, как уже сказано, совершенно другое, а именно: обилие деталей и подробностей, которые Ельцин, будучи тогда нетрезвым и ушибленным на голову, удивительным образом «вспомнил» спустя почти 40 лет. Имена случайных знакомых, детали гардероба и обстановку в комнате, количество хулиганов и кличку их предводителя, приёмы рукопашного боя и так далее. Тем не менее именно этот весьма читабельный фрагмент и не вошёл в «канонический» текст воспоминаний Бориса Ельцина, изданный в Советском Союзе стотысячными тиражами.

Кому и зачем понадобилось подвергнуть цензуре ельцинскую «Исповедь…»?

Чтобы ответить на этот непростой вопрос, необходимо свести воедино некоторые обстоятельства из жизни как самого Ельцина, так и Калугина.

Судя по тексту этого фрагмента, описываемые события происходили «холодным летом 53-го», когда в стране была объявлена большая амнистия, и сотни тысяч уголовников хлынули в города и веси необъятной Родины. Правда, обе столицы были для них закрыты, что, впрочем, не мешало им «наводить шорох» и там.

В 1953 году Борису Ельцину было 22 года. На тот момент он был студентом 4-го курса Уральского политехнического института им. С.М. Кирова, в который он поступил в 1950 году, поэтому для него описываемые события никак не могли приходиться на «первые студенческие каникулы». Но вот на соревнования по волейболу студент Ельцин, как член сборной команды Свердловска, игравшей тогда в высшей лиге, в различные города выезжал регулярно. В том числе и в Ленинград.

Кстати, о городе на Неве. Летом 1953 года Олегу Калугину было всего 18 лет: он был слушателем 2-го курса Ленинградского института иностранных языков МГБ СССР. Фактически он находился на положении военнообязанного, проходившего срочную военную службу, поэтому даже в «увольнительный» день не мог удаляться за пределы города Ленинграда. Представить себе, что курсант Калугин мог совершить «самоволку», да ещё в Москву, тем более не представляется возможным, учитывая его отличный послужной список.

Следовательно, в 1953 году первая встреча будущего куратора «демдвижения» в СССР и будущего первого Президента России могла произойти только в городе Ленинграде, куда волейболист Ельцин в составе сборной своего города мог приехать на первенство РСФСР. Проходя оперативную практику в УКГБ по городу Ленинграду и Ленинградской области – в отделе контрразведки на транспорте, – курсант Калугин вполне мог получить оперативное задание завербовать в качестве негласного сотрудника какого-нибудь приезжего, имеющего достаточно обширные связи в своей среде. Именно таким приезжим студентом-активистом по случайному стечению обстоятельств и мог оказаться Борис Ельцин, вербовка которого пошла Калугину в зачёт.

Сейчас уже сложно сказать, как именно – при каких обстоятельствах, произошла эта учебная вербовка. Но только если их первая встреча была обставлена именно таким образом, как описано выше, не вызывает никаких сомнений, что «случайное» знакомство Ельцина с незамужними девушками и последующий «налёт» киношных хулиганов, которых лихо раскидал «супергерой»-Олежка, явились самой обычной инсценировкой, азы которой будущим чекистам преподавали на курсе педагоги ГИТИСа или ВГИКа.

Спустя всего 5 лет, в 1958 году, молодой чекист Калугин, находясь на оперативной стажировке в Колумбийском университете в Нью-Йорке (США) в одной группе с Александром Яковлевым, будущим секретарём ЦК КПСС по идеологии, а в ту пору – аспирантом Академии общественных наук при ЦК КПСС, производит «перевербовку» советского невозвращенца Анатолия Кудашкина (агент «Кук»), работавшего в крупнейшем американском химическом объединении «Теокол» над секретным твёрдым топливом для стратегических ракет.

После этой «блестяще проведённой» спецоперации, инспирированной ЦРУ, офицер Калугин делает быструю карьеру в системе Первого главного управления КГБ СССР, после чего его направляют на работу в Комитет СССР по радиовещанию, где он не только обеспечивает оперативное прикрытие разведчикам, выезжающим за рубеж под видом журналистов-международников, но и детально изучает все аспекты воздействия на советское общество средств массовой информации.

«План Аллена Даллеса» по развалу СССР изнутри, реальность которого до сих пор у многих ещё вызывает сомнения, начал приобретать свои зримые черты.

Начиная с лета 1960 года офицер КГБ Калугин, не имея дипломатического статуса, работал в США под прикрытием корреспондента Московского радио, откуда он вернулся только в 1964 году – после того, как в Америке спецслужбы устранили Джона Кеннеди, а в Советском Союзе – отстранили от власти Никиту Хрущёва.

Дальнейший карьерный рост Олега Калугина напрямую связан с пребыванием в США, где он на редкость «удачно» реализовывал различные разведывательные и контрразведывательные операции, получая очередные повышения по службе и высокие государственные награды СССР. В общей сложности, за всю свою службу в КГБ Олег Калугин был удостоен 22 орденов и медалей! В 1974 году, в возрасте 40 лет, Калугин получает воинское звание генерал-майора, став самым молодым генералом в системе КГБ.

Лишь один раз – в середине 1970-х – Олег Калугин, будучи начальником Управления внешней контрразведки ПГУ КГБ СССР, вместе со своим покровителем – Владимиром Крючковым, который на тот момент был начальником Первого главного управления КГБ СССР, отвечавшего за внешнюю разведку, – был на краю гибели: когда перевербованный американцами советский разведчик Николай Артамонов (агент «Ларк»), которого руководство КГБ решило тайно выкрасть и доставить в СССР, мог дать показания, бросавшие тень подозрения на обоих генералов. Но «Ларк», похищением которого руководил Калугин, неожиданно скончался от передозировки анестезирующего средства. За «успешно проведённую операцию» генерал-майор Олег Калугин в 1975 году по представлению своего шефа – Владимира Крючкова – был награждён орденом боевого Красного Знамени.

Тем не менее странное стечение обстоятельств, связанное со смертью «Ларка», заставило внутреннюю контрразведку КГБ провести тщательный анализ всех этапов работы Калугина за рубежом, в том числе поднять дело агента «Кука» (1958 год).

Анатолия Кудашкина, вернувшегося на Родину и ставшего сотрудником Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Академии наук СССР, директором которого в 1983 году будет назначен Александр Яковлев, взяли в разработку контрразведчики УКГБ по Москве и Московской области. Под предлогом пресечения спровоцированной самими же чекистами сделки, включавшей валютные операции, скупку и попытку вывоза за рубеж художественных ценностей, «Кук»-Кудашкин был арестован, а потом и осужден.

Причём инициатором изоляции «Кука», судя по всему, выступил ставший в 1978 году заместителем председателя КГБ СССР Владимир Крючков, который, опасаясь, что показания Кудашкина в отношении Калугина чреваты разоблачением и его самого, решил с помощью ничего не подозревавшего начальника Московского УКГБ Виктора Алидина перевести проблему с агентом в криминальную плоскость. Олег Калугин, скрывая факт своего сотрудничества с ЦРУ, как и роль в этих событиях Владимира Крючкова, до сих пор продолжает утверждать: защищая тогда «Кука»-Кудашкина от ложных обвинений, он сам необоснованно оказался под подозрением, что поставило крест на его дальнейшей карьере во внешней разведке.

Следует заметить, что история с «Куком» произошла в тот момент, когда ещё не было завершено внутреннее расследование по факту другого эпизода, бросившего тень на начальника Управления внешней контрразведки ПГУ КГБ Олега Калугина, который своевременно не принял должные меры в отношении заместителя генерального секретаря ООН Аркадия Шевченко, отказавшегося в 1978 году после завершения своей служебной командировки в США возвращаться в СССР, хотя резидент КГБ в Нью-Йорке Юрий Дроздов и предупредил Калугина о готовящейся провокации. Позже выяснилось, что советский дипломат Шевченко работал на ЦРУ чуть ли не с 1973 года.

Предательство Шевченко сильно ударило по репутации Министра иностранных дел СССР и члена Политбюро ЦК КПСС Андрея Громыко, чьим личным помощником до своего нового назначения был перебежчик.

В итоге, председатель КГБ СССР Юрий Андропов в 1980 году переводит генерала Калугина из центрального аппарата КГБ в территориальное управление госбезопасности: для него специально создаётся вторая должность первого заместителя начальника УКГБ по городу Ленинграду и Ленинградской области, где он продолжает работать под покровительством Крючкова.

Как куратор отдела внутренней безопасности Ленинградского УКГБ, генерал Калугин имел доступ ко всем личным делам сотрудников Управления, в числе которых на тот момент значился Владимир Путин…

На этом месте мы должны прервать свой рассказ об Олеге Калугине, с тем чтобы вернуться к нему после того, как на авансцену описываемых событий будет выведен человек, в конечном итоге ставший главным фигурантом «большой игры».

Путин

История взаимоотношений Олега Калугина с Владимиром Путиным, особенно для последнего, всегда являлась закрытой темой. Став в июле 1998 года директором ФСБ России, Владимир Путин, надо полагать, провёл тщательную ревизию служебных архивов, с тем чтобы исключить в дальнейшем появление на свет документов, свидетельствующих о самом факте такого сотрудничества. Поэтому пытливым исследователям недавнего прошлого, связанного с историей спецслужб, в такой ситуации остаётся лишь надеяться на собственную интуицию и логику, оперируя общедоступными источниками информации.

Итак, что же общего – помимо прежней причастности к КГБ – может быть у заочно осуждённого за государственную измену экс-генерала Калугина и второго Президента России?

Как известно, после окончания школы Владимир Путин в 1970–1975 годах учился на международном отделении юридического факультета ЛГУ им. Жданова, откуда вышло немало кадровых разведчиков. Именно там, будучи ещё студентом, он попал в поле зрения доцента Собчака, который, как было сказано выше, уже не первый год сотрудничал с КГБ.

После окончания ЛГУ юрист-международник Владимир Путин по распределению был направлен для прохождения службы в КГБ СССР без аттестования в оперативный офицерский состав. Этому предшествовала вербовочная беседа, которая состоялась со студентом Путиным ещё до получения им диплома. Вот как об этом вспоминает сам Владимир Путин:

«…На четвёртом курсе на меня вышел один человек и предложил встретиться. Правда, человек этот не сказал, кто он такой, но я как-то сразу же всё понял. Потому что он говорит: «Речь идёт о вашем будущем распределении, и я хочу на эту тему с вами поговорить. Я бы пока не хотел уточнять куда».

Тут я всё и смикитил. Если не хочет говорить куда, значит – туда.

[…] Я, когда принимал предложение того сотрудника отдела кадров Управления (он, впрочем, оказался не по кадрам, а сотрудником подразделения, которое обслуживало вузы), не думал о репрессиях. Мои представления о КГБ возникли на основе романтических рассказов о работе разведчиков. Меня, без всякого преувеличения, можно было считать успешным продуктом патриотического воспитания советского человека.

[…] Но после разговора в вестибюле всё вдруг затихло. Пропал тот человек. Уже комиссия по распределению на носу. И тут опять звонок. Приглашают в отдел кадров университета. Разговаривал со мной Дмитрий Ганцеров, я фамилию запомнил. Он и провёл со мной первую установочную беседу накануне распределения» (Н. Геворкян, Н. Тимакова, А. Колесников. От первого лица: разговоры с Владимиром Путиным. Москва, 2000).

Судя по всему, Владимир Путин попал сначала в поле зрения сотрудников 3-го отдела Пятого управления КГБ СССР: третий отдел, которому подчинялись «особые отделы» в вузах, осуществлял контроль над студентами и преподавателями, а также работал по линии студенческого обмена. Сотрудники этого отдела занимались вербовкой осведомителей в студенческой и преподавательской среде, кроме того, они осуществляли начальную стадию рекрутинга для кадровых нужд КГБ, составляя базовые характеристики на потенциальных претендентов.

Как известно, «инициативников», то есть граждан, самостоятельно выразивших желание стать чекистами, тогда на службу в КГБ практически не брали, на что в своих откровениях указывает и сам Путин, вспоминая, как он, учась ещё в 9-м классе, с этой просьбой пришёл в приёмную Ленинградского УКГБ на Литейном.

Немалое значение для принятия решения о привлечении Путина к службе в КГБ имело и то обстоятельство, что его дед по отцовской линии – Спиридон – работал поваром сначала в Горках, где жила семья Ульяновых, а потом на одной из дач Сталина. Да и сам отец Путина – Владимир Спиридонович – в годы Великой Отечественной войны сражался в рядах истребительного батальона НКВД («эти батальоны занимались диверсиями в тылу немецких войск»). Так что Владимира Путина, хоть и с большой натяжкой, но в определённом смысле можно назвать «потомственным чекистом».

После получения диплома ЛГУ в 1975 году Владимира Путина сначала оформили в секретариат Ленинградского УКГБ, а потом перевели в контрразведывательное подразделение, где он прослужил около 5 месяцев, занимаясь в основном канцелярской работой («Подшивал дела какие-то», – вспоминает Путин). Потом в конце года его направили на 6-месячные курсы подготовки оперативного состава КГБ СССР на Охте («401-я школа»), которые он окончил уже в 1976 году, после чего продолжил службу по линии контрразведки в следственном отделе Ленинградского УКГБ. Кстати, именно в этом году он и стал чемпионом г. Ленинграда по дзюдо.

Как можно предположить, в то время чекист Путин был активно задействован в спецмероприятиях, направленных на борьбу с диссидентским движением в Ленинграде, которое западные спецслужбы не без оснований рассматривали как один из ключевых факторов подрывной деятельности в СССР.

Помните, в чём именно заключался самый эффективный метод работы КГБ СССР в отношении проявления различных форм гражданской активности, изложенный в начале нашего повествования? Чтобы такие проявления нейтрализовать, их нужно возглавить. Вот как об этом не без иронии вспоминает сам Владимир Путин:

«Действовали как бы из-за угла, чтобы не торчали уши, не дай бог. Я для примера расскажу только одну историю. Допустим, группа диссидентов собирается в Ленинграде проводить какое-то мероприятие. Допустим, приуроченное ко дню рождения Петра Первого. […] Диссиденты в Питере, в основном, к таким датам свои мероприятия приурочивали. Ещё они любили юбилеи декабристов.

[…] Задумали, значит, мероприятие с приглашением на место события дипкорпуса, журналистов, чтобы привлечь внимание мировой общественности. Что делать? Разгонять нельзя, не велено. Тогда взяли и сами организовали возложение венков, причём как раз на том месте, куда должны были прийти журналисты. Созвали обком, профсоюзы, милицией всё оцепили, сами под музыку пришли. Возложили. Журналисты и представители дипкорпуса постояли, посмотрели, пару раз зевнули и разошлись. А когда разошлись, оцепление сняли. Пожалуйста, идите кто хочет. Но уже неинтересно никому» («От первого лица…»).

Как вам такой политтехнологический приём, с блеском опробованный КГБ ещё тридцать с лишним лет назад?! Вам это не напоминает – уже в наши дни – возложение цветов премьер-министром Владимиром Путиным на могилу убитого «спартаковского» фаната Егора Свиридова, когда тысячи радикально настроенных молодых людей, возмущённых этим преступлением и готовых на проявление публичных акций протеста, были оттеснены от места проведения церемонии милицейским кордоном?

И стоит ли удивляться тому, что путинские методы «управляемой демократии» как две капли воды напоминают тактику действий чекистов Ленинградского УКГБ? Отсюда – и такое иезуитское отношение к таким правозащитникам, как Людмила Алексеева, для которых во времена правления Владимира Путина были созданы показательные «вольеры» в виде различных общественных палат и советов при Президенте, глумливо названные «институтами гражданского общества».

Можно предположить, что на момент описываемых событий Владимир Путин служил вместе с Виктором Черкесовым в 5-м отделе Ленинградского УКГБ, который по линии Пятого управления КГБ СССР занимался борьбой с идеологическими диверсиями.

Окончив тот же факультет ЛГУ, что и Путин, но только на 2 года раньше – в 1973 году, Черкесов в течение двух последующих лет проходил срочную военную службу в Ленинградском военном округе, после этого несколько месяцев работал в прокуратуре и в 1975 году – одновременно с Путиным – был зачислен в кадровый состав УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области.

Кстати, до сих пор многие авторы ошибочно считают, что Путин и Черкесов учились вместе на одном курсе юрфака ЛГУ и дружили чуть ли не со студенческой скамьи.

Свою службу в КГБ Виктор Черкесов начинал оперуполномоченным Московского райотдела УКГБ по городу Ленинграду и Ленинградской области, затем был следователем того самого пятого отдела УКГБ («пятки», как его называли чекисты), где дослужился до должности заместителя начальника, а потом – и начальника отдела. Не в этом ли «следственном отделе» служил Владимир Путин, который не хочет вспоминать, чем именно ему приходилось тогда заниматься?

А занимались сотрудники пятого отдела УКГБ разного рода диссидентами – правозащитниками, «свободными художниками» и прочими «демократами» с их антисоветским самиздатом, – которых вскармливала интеллигентская среда Питера, традиционно отличающаяся своей пассионарностью, представляющей постоянную угрозу государственным устоям ещё со времён декабристов.

В числе самых громких дел, которые в конце 1970-х – начале 1980-х «шили» питерским интеллигентам чекисты из пятого отдела, можно вспомнить: дело издателей религиозного журнала «Община» и его редактора Владимира Пореша, а также дело Александра Огородникова (1979 год); дело активисток феминистского движения в Ленинграде Галины Григорьевой и Натальи Мальцевой (1980 год); дело независимого профсоюза «Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся» (СМОТ) в 1981–1982 годах. Кроме того, Виктор Черкесов вёл дела членов СМОТ и Народно-трудового союза (НТС) Ростислава Евдокимова и Марка Морозова, погибшего в тюрьме, а в 1983 году возглавил бригаду, расследовавшую дело филолога Михаила Мейлаха, который был виновен лишь в том, что редактировал зарубежные издания Даниила Хармса. О личном вкладе в ход расследования этих уголовных дел сослуживца Черкесова в конце 1970-х – Владимира Путина – теперь остаётся лишь догадываться.

Разумеется, в зону внимания сотрудников «пятого отдела», как уже было сказано выше, попадали и учёные-гуманитарии ленинградских вузов, среди которых в том числе был и беспартийный доцент ЛГУ Анатолий Собчак, а также участники неформальных молодёжных течений и творческих объединений: рок-музыканты и поэты, устраивавшие «квартирники», художники-«митьки» и так далее.

На особом счету, как теперь уже известно, находился и знаменитый Ленинградский рок-клуб, где в те времена, будучи старшеклассником, скорее всего, тусовался большой поклонник западного хард-рока Дмитрий Медведев – будущий третий Президент России. Но настоящий расцвет ленинградского рок-движения под присмотром КГБ наступил лишь тогда, когда на это дал «добро» генерал Калугин.

На момент назначения Олега Калугина вторым по счёту первым заместителем начальника УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области – в 1980 году – Владимир Путин, закончивший годовое обучение на факультете переподготовки оперативного состава в Высшей школе КГБ им. Ф.Э. Дзержинского, уже вернулся в город на Неве, где и продолжил службу в 1-м отделе Ленинградского УКГБ под пристальным вниманием «опального» генерала.

Так что Олег Калугин, выступая с лекциями в США, явно лукавит, заявляя, что Владимир Путин в те годы был «неприметной серой мышкой», сидевшей в аппарате Управления, и что он его практически не помнит. Также вызывает недоумение заявление Калугина о том, что «Путин никогда не служил во внешней разведке».

Именно генерал Калугин, скорее всего, рекомендовал своего подчинённого – майора юстиции Путина – к прохождению обучения на одногодичном факультете Краснознамённого им. Ю.В. Андропова института КГБ СССР, который тот окончил в 1985 году по специальности «Внешняя разведка». Но так как – в силу вышеперечисленных обстоятельств – все протеже Калугина автоматически попадали под особый контроль контрразведки, на оперативную работу в капстранах, где возможности Управления «К» ПГУ КГБ СССР были ограничены, чекист Путин уже рассчитывать не мог.

Именно поэтому, судя по всему, его и направили проходить службу в территориальной разведывательной точке в г. Дрездене под прикрытием должности директора местного Дома дружбы СССР – ГДР. К тому же, в КИ КГБ Путин совершенствовал свой немецкий язык, в душе надеясь, что его направят всё-таки в ФРГ. Но не судьба…

В ГДР Владимир Путин находился вплоть до 1990 года, дослужившись до звания подполковника и должности старшего помощника начальника отдела: в его годы Калугин был полковником и занимал в структуре КГБ СССР куда более высокий и ответственный пост.

После завершения загранкомандировки и возвращения на Родину подполковника Путина переводят в действующий резерв КГБ СССР без предоставления какой-либо должности. Позже, уже став Президентом, Владимир Путин будет говорить, что тогда он сам отказался от перехода в центральный аппарат ПГУ КГБ СССР в Москве и вернулся в штат первого отдела УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Хотя по заявлению Калугина, сделанному им в ходе публичной лекции, состоявшейся в Нью-Джерси (США) в 2010 году, Путин, скопив денег в Германии, купил на них машину и занимался в Питере частным извозом, пока не прибился к команде Собчака.

В «версию Калугина» верится охотнее, но не в силу большего доверия к источнику, а по той причине, которая нами была указана выше. При этом Олег Калугин, говоря о «прибившемся» к демократам Путине, опять «скромничает», опуская собственную роль в этом «случайном стечении обстоятельств».

Шутов

Юрий Шутов, книга воспоминаний которого неоднократно цитировалась выше, является чуть ли не самой мифологизированной фигурой среди тех, кто попадает в поле зрения исследователей феномена «питерских». С одной стороны, этому способствует недоступность объективной информации об этом человеке и противоречивость той информации, которая оказывается достоянием гласности. А с другой стороны, к этому приложил руку и сам Юрий Титович, который в своих мемуарах, мастерски рисуя монструозный образ Собчака, с изобретательностью классиков соцреализма вымарал из истории «демократизации» Ленинграда всё, что могло бы бросить тень на главных героев современной российской политики.

Впрочем, его сложно за это осуждать: как уже было сказано, в настоящее время 65-летний Юрий Шутов отбывает пожизненное заключение в Соликамской тюрьме, печально известной как «Белый лебедь». Он является чуть ли не единственным заключённым в России, книги которого издаются и пользуются неизменным успехом у читателей. Что, в свою очередь, породило массу вопросов как к самому автору, так и по поводу того, каким образом «уголовник-рецидивист», отбывающий пожизненное заключение в самой суровой тюрьме страны, столь активно может заниматься политической публицистикой.

Биография самого Юрия Шутова больше напоминает сюжет авантюрного романа.

Будучи заместителем начальника Центрального статистического управления по г. Ленинграду и Ленинградской области, он в середине 1980-х годов был уличён в поджоге одного из кабинетов Смольного, а также в хищениях на большую сумму, после чего Юрий Шутов по приговору суда получил 5 лет лишения свободы.

Отбыв заключение, он не только сумел добиться реабилитации, но и сделал себе мощный «пиар» заказной публикацией в суперпопулярном тогда журнале «Огонёк». Автор этой статьи – Марк Григорьев – доказывал читателю, что уголовное дело против Шутова было сфабриковано по заказу «проворовавшихся советских чиновников». С ним собиралась было судиться следователь Валентина Корнилова, которая вела «дело Шутова», но в феврале 1991 года журналист трагически погиб во время страшного пожара в гостинице «Ленинград»…

Юрия Шутова можно отнести к той категории граждан, которых на закате советской эпохи называли «жуками»: с широчайшим кругом деловых и номенклатурных связей, этот гиперактивный «нужный человек», способный решить любую проблему, напоминал главного героя из фильма «Прохиндиада, или Бег на месте», которого блестяще сыграл Александр Калягин. Убеждённый сибарит, знаток питерских ресторанов и классической музыки, он, совсем недавно освободившись из мест лишения свободы, уже разъезжал по улицам Ленинграда на своём «Мерседесе» и ни в чём себе не отказывал.

В конце 1989 года Юрий Шутов становится помощником народного депутата СССР, члена Верховного Совета СССР, председателя подкомитета по хозяйственному законодательству Комитета по законодательству, законности и правопорядку ВС СССР Анатолия Собчака. Причём инициатором такого сотрудничества бывшего осуждённого, как это сейчас говорят, по «экономической статье» и идеолога хозяйственных реформ, по воспоминаниям Шутова, был сам Собчак.

Кто именно порекомендовал Собчаку взять себе в помощники Шутова, так и осталось загадкой. Учитывая длинный «послужной список» Юрия Шутова и тот интерес, который Ленинградское УКГБ проявляло к Анатолию Собчаку, можно предположить, что поручителем в столь деликатном вопросе мог выступить тот человек, который курировал Собчака по линии 5-го отдела и который, безусловно, владел информацией насчёт того, что сам Шутов уже не первый год негласно сотрудничал с КГБ.

К слову, на эту тему Юрий Титович в своих мемуарах вообще не распространяется, предпочитая иронизировать над Собчаком, который, если верить Шутову, постоянно опасался своего разоблачения как сексота.

«Патрона» почему-то неудержимо тянуло в тогда ещё наглухо закрытый архив КГБ. Это вообще был дружный порыв многих известных «демократов», довольно прозрачно намекавших непонятливым и растерявшимся чекистам, что желательно бы скопом уничтожить все комитетские архивы. Причём обязательно вместе с папками под единым названием «Рабочее дело агента» и другими следами многолетнего сотрудничества с КГБ самих намекавших. Иначе необъяснимо странно для победивших уничтожать архивы побеждённых, где, наоборот, можно было найти много интересного», – не без сарказма вспоминает Юрий Шутов.

В мае 1990 года Юрий Шутов становится помощником Анатолия Собчака как председателя Ленсовета и перебирается в Мариинский дворец. Будучи посвящённым в самые деликатные вопросы личной жизни и профессиональной деятельности своего «патрона», он помогает Собчаку выстраивать различные административно-хозяйственные схемы и финансовые комбинации, которые создают начальный капитал формируемой тогда команды «питерских».

Незадолго до избрания Анатолия Собчака первым мэром города Санкт-Петербурга в июне 1991 года, в его команде происходит «санация», которая, судя по всему, была продиктована необходимостью избавиться от тех людей, чья неоднозначная репутация могла бросить тень на главного «демократа» Северной Пальмиры. Тем более что Анатолий Собчак, став мэром и сосредоточив в своих руках все бразды исполнительной власти города, открывал для себя и своего ближайшего окружения абсолютно новые возможности материального обогащения, доступ к которым, по мнению питерских чекистов, должны были иметь люди, наделённые особым доверием Конторы.

Первым, от кого решили избавиться, и был «слишком активный» Юрий Шутов, которого незамедлительно решили уволить, как только «игра пошла по-крупному».

Формальным поводом для его отставки послужил подписанный им заведомо невыполнимый контракт с одним английским бизнесменом-банкротом, которого рассматривали в качестве инвестора проекта по созданию Ленинградской свободной экономической зоны. Хотя сам Юрий Титович в написанной им книге воспоминаний указывает совершенно другие причины отставки, а именно свои принципиальные разногласия с Собчаком в морально-этическом и даже политическом плане, что и сейчас выглядит крайне неубедительно: учитывая жизненный опыт Шутова, сложно поверить в то, что он когда-то испытывал наивные иллюзии насчёт морального облика тех, кто достигает вершин власти, и находился в плену романтических представлений о сути происходивших тогда политических процессов.

Получив отставку, Юрий Шутов с головой погрузился в «бандитский Петербург» и уже в начале 1992 года был арестован в составе целой банды, которая занималась вымогательствами и решала «деликатные вопросы», как это принято говорить, в спорах хозяйствующих субъектов. Впрочем, потом его отпустили под подписку о невыезде, а в 1996 году и вовсе оправдали «за недостаточностью улик»: надо полагать, что такой «продуманный» человек, как Шутов, не действовал на свой страх и риск, а «работал» под надёжным прикрытием чекистов, потому и отделался лёгким испугом.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.