Кремлевский триллер - Тень Большого брата над Москвой (сборник)

Сергей Комков

Тень Большого брата над Москвой

У любого субъекта власти есть тень, мечтающая стать самим субъектом.

Тень Большого брата

(политический детектив)

Пролог

Старый седой Саид долго прилаживал палку к полуразрушенному дуплу дерева. Дерево лет двадцать назад расщепила молния. Оно раскололось надвое, и засохшая отколотая половина грустно повисла над пропастью. Упасть вниз ей не давала тонкая, едва заметная сверху, но достаточно прочная внутри корневая система. Даже получив сокрушительный удар, дерево продолжало цепляться за почву всеми оставшимися силами. Поэтому именно к нему так часто приходил старик Саид и долго часами в раздумье сидел над обрывом. Прислонившись к уцелевшей половине, он пристально вглядывался куда-то в глубину пропасти и время от времени глубоко вздыхал.

Узнав о том, что в соседнем ауле родился мальчик по имени Аслан, Саид всю ночь просидел у дерева, плотно прижав голову к расщелине.

Наутро невестка старика, Бетия, прибежав к обрыву, с ужасом увидела перекошенное от боли лицо Саида. Она осторожно оттащила его от расщелины, уложила на траву и начала растирать ему щеки. Старик только мычал и невнятно пытался что-то сказать, показывая куда-то в глубину пропасти. Бетия с опаской, цепляясь обеими руками за остатки веток, силилась увидеть то, что навело такой ужас на старика. Но, в пропасти не было ничего. Только стая потревоженных ворон вспорхнула откуда-то снизу и с бешенным криком шарахнулась в сторону соседней горы.

От этого крика старик неожиданно встрепенулся, перевалился на живот. Затем подобрал под себя ноги и встал на колени, обернувшись в сторону пропасти. Из его перекошенного ужасом рта вырвалось только одно слово: «Шайтан!» Он из последних сил пополз к обрыву и, сложив руки на груди, упал в зияющую пустоту.

Пораженная Бетия еще долго стояла над пропастью. Затем тихо подобрала оставшийся у старого дупла посох и медленно побрела в сторону аула.

Старика Саида знали все жители горной Чечерии. Это он предсказывал обвалы и большую воду. Только он знал, когда, где и как ударит стрела молнии. Только ему были ведомы сотрясения гор и сдвиги земной коры. К нему ходили за советом перед женитьбой сыновей. Услышав имя будущей невесты, старик долго в раздумье сидел и, глядя на конец своего посоха, что-то бормотал. Затем закрывал глаза и кивал головой. Один большой кивок означал, что выбор сделан верный. Легкое покачивание головы из стороны в сторону означало, что эта невеста принесет в дом жениха горе. И тогда свадьба расстраивалась. Только однажды молодой горячий жених из дальнего аула Сожень-Юрт не пожелал внять пророчеству старого Саида. Через три месяца он сорвался в пропасть во время охоты, и его жена перешла по наследству младшему брату. Но, и младший брат прожил недолго. Он погиб на перевале. С высокого откоса в ущелье вдруг упал огромный кусок скалы. Соседи нашли на месте трагедии только его размозженную голову. А молодая вдова исчезла из аула на второй день после окончания траура. Больше ее никто никогда не видел.

Три года назад в аул Дуба-Юрт с Большой Земли приехала молодая учительница с непривычным для простых чечерцев именем Зоя. Она приветливо улыбалась всем и охотно рассказывала, что Зоя в переводе с греческого означает Жизнь. Но, старый Саид сразу увидел в ней Большую Беду. Когда Зоя проходила мимо его мазанки, он выставлял на пороге посох, отворачивался лицом к стене и отчаянно читал слова молитвы. Районный начальник – Махмуд – однажды заглянул к нему в хижину и долго увещевал, рассказывая об интернациональной дружбе всех народов Большой Земли. Саид послушно кивал головой. Но, когда Махмуд закончил свою речь, старик, глядя куда-то поверх его головы, прямо за вершину гор, упрямо проговорил: «Она родит Шайтана! Когда он придет, я уйду!» Затем упал на колени и долго читал слова молитвы.

Увидев это, Махмуд махнул рукой, сел в свою дребезжащую машину и уехал.

Ровно год назад, когда старик Данильбек из дальнего конца аула решил женить своего сына Андарбека на красавице-учительнице, имя которой – Зоя, что в переводе означает Жизнь, Саид запер дверь мазанки железным крюком и даже не позволил приблизиться молодым к своему дому. Потом ушел к обрыву и долго сидел на краю пропасти, прижимаясь лбом к расщепленному дереву. И только пришедшему за ним сыну он тихо, но внятно проговорил: «Эта Зоя отнимет Жизнь не только у моего народа, но и у всех народов Большой Земли. Плод ее чрева назовут Ачиком. Но, он будет носить другое имя. Чужое нам и всему чечерскому народу. Он уничтожит наш народ. И мы сами ему в этом поможем. Потому что настоящее его имя – Шайтан! Он убьет Большого Брата и займет его место. Но я этого не увижу. Потому что когда он придет, я уйду!»

И вот этот день настал – Он пришел…

1

Глава Собственной Канцелярии Большого Брата заглянул в кабинет шефа, когда тот в задумчивости сидел за столом, тупо уставившись в одну точку, расположенную где-то в противоположном углу. Под его правой рукой с командирским хронометром на запястье лежал тонкий лист бумаги и дорогая ручка с золотым пером. Время от времени Большой Брат переводил взгляд со стены на лист бумаги и в нерешительности жевал губами. Затем дважды дыхнул на перо и неуверенно вывел внизу листа загогулину. Глава Собственной Канцелярии тут же подхватил подписанную бумагу и, мотая из стороны в сторону бородой, пятясь, выскочил из кабинета.

Через минуту его голова, а затем и все прочие части тела опять появились в проеме двери.

– Честное слово, вы не пожалеете! – Он ловко пристроился на стуле около приставного столика и радостно затараторил. – Я совершенно уверен. Моша из «Бетты» за него полностью ручается. Это будет надежный кадр. Он у Моши всем пиаром заведовал. Нам как раз нужен именно такой. Будет писаками и депутатами командовать. А то они совсем распоясались.

– Н-да… – протянул Большой Брат.

– Совершенно верно рассуждаете! – подхватил Глава Собственной Канцелярии. – У нас же впереди большие дела! И Дед вас просил прислушаться. А Дед свое дело туго знает.

– Нда… – еще раз вздохнул Большой Брат. – И как же его зовут?

– Так очень просто. Поскольку он фактически был тенью Моши, его там звали Мошонкой.

– Нет, – возразил Большой Брат, – это не солидно. Теперь он будет работать у меня. Значит, будет называться Братком.

– Вот и ладно, – согласился Глава Собственной Канцелярии. – Так и запишем – Браток. Теперь он будет вашей Тенью.

– Как же так? – поднял брови Большой Брат. – Дед меня всегда заверял, что моей Тенью будешь ты.

– И я тоже, – согласно замотал бородой Глава Собственной Канцелярии. – Мы все ваши Тени.

– И это правильно, – прихлопнул правой рукой по столу Большой Брат. – Ну что же – пусть он приступает к работе.

2

Браток долго, внимательно рассматривал табличку со своим именем. Затем наблюдал, как рабочий прикручивает ее к лицевой стороне двери обширной приемной. После чего направился обживать огромный кабинет. Первым делом он примерил кресло то придвигая, то отодвигая его от стола. С восхищением оглядел телефоны с гербами на приставном столике. По-хозяйски проверил содержимое шкафа за спиной. Обнаружив в нем непочатую бутылку французского коньяка, бережно обтер ее рукавом пиджака и поставил на место. Затем уселся за стол, придвинул к себе лист бумаги, массивный чернильный прибор с дорогой ручкой и размашистым почерком написал «Теперь Я здесь хозяин!». При этом букву «Я» обвел жирным кругом. Внимательно со стороны посмотрел на написанное и, вдруг испугавшись, начал замазывать фразу. Ручка скользила по бумаге, оставляя жирные пятна, но слова продолжали проступать. Тогда Браток огляделся по сторонам и увидел возле окна небольшой агрегат для уничтожения бумаг. Подбежал к нему, нажал на кнопку и начал запихивать помятый лист внутрь. Агрегат застрекотал, и вскоре от опрометчивого заявления остался только пшик.

В этот момент из аппарата на столе раздался мелодичный голос секретарши.

– К вам представители Верхнего Совета.

Браток поспешно занял место за столом, нажал на кнопку ответа и принял величественный вид.

– Пусть войдут!

Члены Верхнего Совета прибыли с подарками. В руках у каждого из них было по большому свертку. Браток, мельком бросив взгляд на свертки, показал на тумбочку в углу кабинета. И все послушно понесли туда свои приношения. Затем аккуратно устроились вокруг большого рабочего стола. Браток исподлобья оглядел присутствующих и торжественно произнес:

– Теперь всеми вашими проблемами буду заниматься я! Прошу вас больше не тревожить Большого Брата всякими пустяками.

Один из пришедших осторожно, по ученически, поднял вверх левую руку.

– А как же Глава Собственной Канцелярии?

– Его тоже прошу ерундой не утруждать! – отрезал Браток и пристукнул карандашом по столу. – Еще вопросы есть?

– Нет! Однозначно! – заерзал на месте спрашивающий. – Все понятно. Теперь любые контакты – только через вас.

– Вот именно, – подтвердил Браток. – Будете раз в месяц приходить на контрольный разговор. Если понадобитесь чаще, вызову. Прошу являться без задержек. Сами понимаете – не в игрушки играем. Речь идет о государственных интересах.

– Да, да, да, – закивали присутствующие.

– И еще, – продолжил Браток, – все шаги внутри ваших партийных братств согласовывать лично со мной. Но, – он поднял вверх указательный палец, – упаси Бог вас где-нибудь об этом разболтать!

Уходили члены Верхнего Совета также тихо, как и пришли. Каждый из них на прощанье аккуратно пожимал руку Братка и, опустив вниз глаза, покидал кабинет.

3

Уже через пол года после появления Братка в Собственной Канцелярии Большого Брата стали происходить странные вещи. Сотрудники как будто перестали друг друга узнавать. Каждый пытался проникнуть в свой рабочий кабинет втихаря, быстро пробегая по всем закоулкам коридоров. А если случалось в этих закоулках столкнуться, то они натянуто друг другу улыбались и, отворачиваясь к стене, стремились быстрее проскочить место встречи. Особенно опасались перемещаться по той части здания, в котором находилась приемная Братка. Потому что каждая встреча с ним заставляла невольно съеживаться и оставляла в организме неизгладимый осадок, который весьма напоминал эффект сильно перченого сладкого пирога. Из-под черных густых бровей Братка сверкали бездонные голубые глаза, пугающие своим холодом и коварством. И даже когда он улыбался, у присутствующих невольно внутри все сжималось. Казалось, что вот-вот из его рта вырвется острое жало и нанесет смертельный укус. Особенно опасались моментов, когда Браток начинал кого-то похваливать. По первоначалу многие, привыкшие к безалаберности отношений при прежнем хозяине Палат, которого все любовно называли Дедом, воспринимали эту похвалу как должное. Но, после того как двое сослуживцев, получивших хвалебные оценки Братка, вдруг узнали о своем фактическом отстранении от серьезных дел, а, следовательно, и от дополнительных материальных благ, отношение к этой «милости» изменилось.

Однако как-то постепенно патологическая боязнь сменилась столь же патологическим стремлением как можно чаще общаться с Братком. Но общаться с ним каждый предпочитал втайне от других. Причем маршруты своего продвижения в сторону заветной приемной отрабатывали тщательно, заранее готовя версию своего нахождения в этой части здания на случай нечаянной встречи с сослуживцами. Тайное доносительство стало неотъемлемой частью жизни всей Собственной Канцелярии.

Приходящего с очередным доносом Браток выслушивал спокойно, делая небольшие заметочки в своем заветном блокноте. Потом так же спокойно говорил «принято» и отворачивался от доносчика, выказывая полное равнодушие. Но все прекрасно знали, что ни одно слово, произнесенное в стенах этого заветного кабинета, не пропадало даром. Браток впитывал все. Все тонко и точно анализировал. И никому и ничего не прощал. Никто кроме Большого Брата не смел говорить с Братком на повышенных тонах. Даже Глава Собственной Канцелярии предпочитал в разговоре с ним придерживаться товарищески просительных интонаций. Тем более что Моша, по рекомендации которого Мошонка стал Братком, неоднозначно намекнул, что тот как был, так и остался его Тенью. И это означало, что за спиной молодого синеглазого юноши находится вся мощь «Бетты». А ссориться с ней не хотел даже Большой Брат.

Хотя мало кто знал, что на самом деле никакой мощи у Банковской Империи, составной частью которой являлась «Бетта», нет. Ее лидеры, которых с легкой руки Братка все стали называть Олигархами, давно и надежно не ладили друг с другом. Каждый из них жил своей совершенно обособленной жизнью. И только когда возникала опасность для всей Империи, они на время сплачивали ряды и показывали свой мощный оскал. Каждый из Олигархов старался до поры до времени держаться в тени и все вопросы в Палате решать исключительно через своего человека. Таким человеком был Браток.

Этот заведенный порядок не смел изменять никто. Таков был негласный неписаный закон.

Но однажды он был нарушен.

Олигарх, у которого в свои ранние юношеские годы Браток работал охранником, возомнил, что вполне может обойтись в общении с Большим Братом без посредника. Решив, что пятнадцать миллиардов Условных Единиц – сумма вполне приличная, чтобы разговаривать с Большим Братом на равных, он пренебрежительно отверг услуги Братка.

И это его погубило.

Он забыл о том, что, во-первых, Банковская Империя не любит выскочек. А во-вторых, бывшие охранники никогда не прощают своих обид. Тем более, если этот бывший охранник владеет технологиями пиара и в состоянии распоряжаться административным ресурсом.

Сначала Браток в красках нарисовал шефу картину измены со стороны Олигарха. Затем, получив возмущенную реакцию Старшего Брата, во время одного из приемов в Палате он тихонько шепнул об этой реакции Прокуратору. И дело было сделано. Уже через три дня к Олигарху пришли люди в черном и потребовали… Впрочем, они ничего не требовали. Они просто предложили ему отдать свой Бизнес и поскорее покинуть страну. При этом один из них, который, по-видимому, выполнял роль старшего, очень долго и активно подмигивал и таращил глаза куда-то наверх.

Олигарх не понял ничего. И уже через месяц серый фургон вез его в суровую обитель со странным романтическим названием Матросская Тишина. Только там – в Матросской Тишине – он осознал, наконец, что Браток не шутил, намекая ему на некую Тихую Заводь. Но, как говорится, поезд ушел. Потом были долгие раздумья наедине с собой в переполненной зеками камере. И даже забываясь коротким тревожным сном, Олигарх с криком подскакивал на нарах, пугая сокамерников. Ему казалось, что лукавая усмешка бывшего охранника преследует его, доводя до полного исступления и отчаяния.

Через пол года, когда Фискальные Шакалы практически парализовали весь бизнес Олигарха, к нему в Матросскую Тишину прибыл человек в черном с очередной запиской от Братка. В записке было всего четыре слова: «Все зависит от тебя». Олигарх, едва глянув на нее, отодвинул бумажку в сторону. Затем, словно опомнившись, схватил ее в руки и начал остервенело рвать на части. Обрывки полетели в лицо человека в черном. Тот стоял на месте, широко вытаращив глаза и едва успевая уворачиваться от рук Олигарха.

– Передай Братку, что он еще будет харкать кровью. Я выношу ему смертный приговор.

На следующий день Олигарх при встрече с адвокатом, воспользовавшись минутным замешательством охраны, произнес всего одну фразу: «Лимон за упокой Мошонки». Адвокат понимающе вздернул брови и утвердительно кивнул головой.

4

Совещание у Большого Брата затянулось, как никогда. Начало было довольно вялым. Собравшиеся долго сидели, молча глядя друг на друга. При этом Начальник Службы Государственной Безопасности постоянно нервно теребил свой блокнот, то открывая, то закрывая его на разных страницах. Большой Спикер радостно со всеми раскланивался, как будто не понимая, что произошло. Зато Малый Спикер, уже имевший значительный опыт подавления Недовольства, сурово уставился куда-то в угол огромного зала и время от времени тяжело вздыхал. Напротив него важно устроился за столом Премьер-Министр. Его постоянно слегка сморщенный лоб излучал некоторую настороженность и озабоченность. Рядом с ним примостились Министр Финансов и Министр Экономики. Оба о чем-то как обычно оживленно спорили. Пристроившийся к ним сзади Министр Чрезвычайных Ситуаций долго пытался вникнуть в суть спора. Но, так ничего и не поняв, махнул рукой и двинулся в дальний конец стола. Особняком ото всех расположился Министр Общественного Здоровья. Он перекладывал бумаги из одной стопки в другую, постоянно что-то в них исправляя карандашом. Время от времени закатывал глаза к потолку и удовлетворенно хмыкал про себя.

Последними в зал заседаний быстрой походкой вошли Глава Собственной Канцелярии и Браток. И только после этого огромная боковая дверь отворилась, и в зал буквально вбежал Большой Брат.

Все присутствующие вскочили с мест. Будто не замечая их, Большой Брат уселся во главе стола и начал быстро перебирать в руках полу скомканные листки бумаги.

– Ну, что вы обо всем этом думаете? – закончив читать сводку, спросил он, в упор взглянув на присутствующих.

В зале воцарилась полная тишина, которая только изредка прерывалась скрипом стула под внезапно заерзавшим Премьер-Министром.

– Вы хотите что-то сказать? – Большой Брат бросил листки на стол и уставился на сморщенный лоб Премьера.

– Да нет… – Стул под Премьером затрещал с новой силой.

– Тогда я слушаю Министра Общественного Здоровья. – Большой Брат указал на него карандашом, мельком взглянул на правую руку с хронометром и прихлопнул карандашом по столу. – Начинайте!

Министр аккуратно разложил перед собой подготовленные бумаги и придвинул микрофон.

– Считаю, что все эти выступления не имеют под собой ни малейшей почвы. Они инспирированы нашими врагами. Думаю, что против баламутов надо принять самые суровые меры воздействия, вплоть до ареста. Мы должны провести наши реформы во что бы то ни стало. Наш народ сам не понимает своей пользы. Это всего лишь недостаток пропаганды. Надо добавить денег на разъяснительную работу.

– А, может быть, добавить денег старикам? – Большой Брат указал карандашом куда-то в сторону.

– Упаси бог! Они тогда вообще сядут нам на шею. Они будут требовать прибавки ежемесячно. А где мы возьмем? Или я не прав? – Министр Общественного Здоровья повернулся в сторону Министра Финансов. Тот словно ожидал подобного вопроса. Тут же открыл толстую папку и с важным видом проговорил.

– Так точно! Подтверждаю! Этих денег в бюджете нет! – Он прихлопнул ладонью по папке, достал из нее пополам сложенный листок и потряс им над столом. – Все уже давно сверстано и подписано. И Верхняя Палата нам этого не позволит.

– Да, да, – встрепенулись оба Спикера.

– Так значит, надо всего лишь усилить пропаганду? – Большой Брат в задумчивости погрыз кончик карандаша. Все с этим согласны? А что по этому поводу думает Служба Государственной Безопасности?

Начальник Службы нервно заерзал на месте и начал суетливо перелистывать свой блокнот. Затем пожал плечами и вздохнул.

– Понятно. – Большой Брат глухо пристукнул карандашом по столу. – А Прокуратор?

– Думаю, что одной пропагандой здесь не обойтись. Надо что-то делать. Не уверен, что стариков кто-то толкает к протесту. По-моему, они действительно доведены до ручки этой проклятой нищетой.

– Да, про какую нищету вы говорите? У нас в стране наметился значительный экономический рост, и никакой нищеты уже давно нет. – Министр Экономики вскочил с места и замахал руками. – Вот посмотрите: на этих графиках ясно видно, что мы успешно развиваемся. – Он развернул сложенный лист бумаги и начал трясти им над столом.

– Ты свои графики в одно место засунь! – подал голос со своего места Министр Чрезвычайных Ситуаций. – Ты давно из столицы выезжал? Я имею в виду не за бугор, а в глубинку. У нас люди уже как мухи дохнут. – Он рубанул рукой по столу и отвернулся в сторону.

– Попрошу без личностей. – Большой Брат привстал в кресле и покачал головой. – Все-таки, что будем делать?

В зале воцарилось неловкое молчание, и все невольно повернули головы в сторону Братка. Тот спокойно достал из кармана пиджака расческу, провел по ней острием ногтя так, что раздался сухой едва слышимый треск, и шлепнул ею по столу.

– Думаю, что не надо делать ничего. Как говорится, собака лает – караван идет. Эти старики – народ простой: пошумят, пошумят и успокоятся. Им надо всего лишь маленько обещаний подбросить. Да, я думаю, Большому Брату надо в очередной раз красивую прочувственную речь выдать. А еще лучше, куда-нибудь в глубинку съездить и с «народом» повстречаться. «Народ», конечно, специально подготовить надо. И потом красочно это по всем телеканалам показать. Но, это уж моя забота. Мы им должны напомнить, кто о них больше всего печется. Тогда они сами всем смутьянам глотки позатыкают.

– А ведь он дело говорит! – восхищенно выдохнул Премьер. – И деньги целее будут. А то как же нам перед Землей Обетованной отчитываться?

– Только здесь придется как следует поработать нашим депутатам Верхнего Совета. – Продолжил Браток. – Пусть тоже в народ идут. А то засиделись в столице. Пусть отрабатывают наше доверие. И чиновников пусть не боятся поругать. А кое-кого и на расправу надо отдать. Особенно тех, кто чересчур зазнался.

– Вот и прекрасно! – подвел черту Большой Брат. – Руководить оперативным штабом по успокоению стариков поручаю Братку. Всем остальным – выполнять его указания. Совещание окончено.

5

Сулим долго по складам читал бумаги, делая вид, что пытается понять суть написанного. С тех пор, как он стал вице-премьером Чечерии, ему постоянно приходилось разбираться в каких-то важных бумагах, суть которых доходила до него весьма смутно. Все это он воспринимал, как нудную обременительную обязанность. Для него более естественным занятием было носиться наперегонки на полу сломанном джипе или вприпрыжку скакать вокруг вбитой в центре двора палки. Еще несколько лет назад покойник отец частенько неодобрительно покрикивал на него, заставляя принимать подобающую истинному чечерцу позу. Но после его внезапной кончины Сулим окончательно лишился каких-либо ограничений. И теперь он мог сутками напролет заниматься своим любимым делом. Друзья Сулима знали о его маленьких недостатках, но воспринимали их, как нормальное увлечение своего молодого шефа. Родившиеся и воспитанные в период непрекращающейся войны, они, так же как Сулим, считали своей главной забавой пострелять из автомата или промчаться с бешенным воем по селу, распугивая старух и поднимая до небес пыль. В отличие от своих далеких предков, в горы они теперь ходили не за баранами, а за «языками». Да и сами прекрасные чечерские горы уже давно назывались просто «зеленкой». Оттуда, из «зеленки», они время от времени притаскивали очередного обезумевшего оборванного пацана. Долго и нудно всей компанией били его, норовя попасть грязным сапогом в лицо. Затем выстригали ему клоками бороду, привязывали к дереву и, отойдя метров на пятьдесят, тренировались в меткости стрельбы. Причем верхом искусства было попасть пленнику в пах и смотреть, как он, извиваясь и корчась в невыносимых предсмертных муках, оглашает окрестности диким воем. После того, как душа пленника представала перед Аллахом, его голову с безобразной гримасой на лице отрезали, насаживали на кол и выставляли посреди аула на всеобщее обозрение. При этом «гвардейцы» Сулима сгоняли несчастных жителей, включая малолетних детей, посмотреть на «смердящий прах» дабы впредь никому не повадно было противоречить новым хозяевам Чечерии.

Сулима много раз пытались усовестить даже видавшие виды старейшины. Но, видимо настали другие времена. На рубеже веков главным советчиком и главным судьей стал автомат Калашникова или, как его теперь все любовно звали «калаш». С «калашом» не расставались никогда. В обнимку с ним ложились спать. А, просыпаясь рано утром, в первую очередь именно его любовно протирали свежим полотенцем, и только после этого умывались сами.

После внезапной гибели отца прошлой весной Сулим около двух месяцев ходил, словно опущенный. Ни с кем не разговаривал и на все обращения только издавал глухой рык. Именно тогда «гвардейцы» присоветовали ему совершить рейд в соседнюю землю. Тем более что, как ему еще в раннем детстве рассказывал дед, вся их семья происходила именно оттуда и еще в прошлом веке была вынуждена бежать в Чечерию из-за кровной ссоры с соседним кланом. Поняв, что это будет прекрасной разрядкой для истомленной души, Сулим собрал своих верных нукеров, погрузил их в несколько джипов и рванул на всех парах к соседям наводить «конституционный порядок». Благо, что ни на одном посту даже не посмели поднять жезл, дабы остановить рвущуюся на «боевую операцию» бригаду. Наоборот, еще издали завидя до боли знакомую машину, часовые на постах спешили вытянуться во фрунт и отдать по полной программе честь. В свою очередь, «гвардейцы», проносясь мимо обезумевших постовых, радостно стреляли из своих «калашей» в воздух и восторженно орали.

В соседней земле Сулима с «гвардейцами», как и предполагалось, никто не ожидал. Поэтому местное отделение охраны сдалось фактически без боя. Охранники тут же были разоружены, заботливо перевязаны веревками и методично, но аккуратно избиты. После чего Сулим прочитал им лекцию о том, кто есть кто в этом горном краю, и, оставив их в полном недоумении, так же весело под восторженные вопли «гвардейцев» помчался к себе восвояси исполнять сложные вице-премьерские обязанности.

Протесты соседей поступили уже через несколько часов. Поняв, что реакции со стороны руководства Чечерии не будет, соседний губернатор обратился непосредственно к Большому Брату. И через два месяца Сулим был представлен к награде: он получил звание Героя Большой Земли. За высокую боевую готовность к борьбе с террористами всех мастей.

Теперь душа Сулима успокоилась окончательно. Он понял, что, не смотря на свой молодой возраст, он вполне сможет управлять этой сложной страной. А, может быть, его ожидает и более высокая миссия.

6

Рано утром в соседней комнате противно задребезжал мобильный спутниковый телефон. Вставать очень не хотелось. Тем более, что вчера до поздней ночи пришлось резаться в бильярд. Причем на кон сначала был поставлен гранатомет «Муха», а затем пришлось тащить два ящика снарядов к нему. Дело чуть не дошло до любимого джипа. Но вовремя удался дуплет в правую лузу, и вместе со спасенной партией был спасен верный «боевой товарищ». Впрочем, и гранатомет был заменен трофейным «калашом» в придачу к которому дали пару заряженных магазинов. От вечернего напряжения голова отчаянно болела, но телефон не прекращал верещать. И Сулим нехотя побрел в соседнюю комнату.

– Здорово, брат. Это Ачик. Ты что, еще спишь? Пора вставать. Тебя ждут великие дела!

– Кто это? – не понял спросонья Сулим.

– Я же тебе сказал: это Ачик. Ну, если хочешь, Браток. Теперь понятно?

– Угу! – Сулим моментально взбодрился и начал бегать по комнате, одной рукой придерживая трубку телефона, а другой делая круговые движения.

– Кончай бегать. От твоего сопения у меня в голове звенит.

Сулим остановился посреди комнаты, глухо перевел дух и плюхнулся на топчан.

– Прости, брат, я тебя внимательно слушаю.

– Сегодня вечером ты должен быть у меня в Палате. Сейчас садишься в самолет и дуешь на всех парах. Тебя встретят и прямиком ко мне. И не забудь, пожалуйста, мою долю за прошлый транш.

– Да, да, конечно. – Сулим поскреб пятерней в бороде. – У меня уже давно все приготовлено.

– Вот и ладно. Только чтобы никто не знал, куда и зачем ты направился.

– Это – само собой! – Сулим завалился на спину и начал дергать в воздухе ногами.

– Ну что ты опять запыхтел, как паровоз? Мы тебе героя прилепили, чтобы ты остепенился. А ты ведешь себя несерьезно. Я все сказал. Вечером у меня, как штык.

В трубке раздались короткие сигналы отбоя. Сулим еще некоторое время повертел ее в руке и бросил на топчан. Затем длинно витиевато выругался и поплелся на кухню.

После чашки горячего зеленого чая немного полегчало, но голова по-прежнему оставалась тяжелой. Поэтому пришлось выскочить во двор и вылить на нее целый кувшин холодной воды. Затем взял палку и громко постучал в соседнее окно. На стук моментально появилась лохматая сонная голова.

– Сули к, ты чо в такую рань бушуешь?

– А ты, паразит, немытая рожа, с утра даже намаз не прочтешь. Тебе бы только дрыхнуть. Делом заниматься надо. Ачик звонил.

– Кто, кто?

Сулим осекся на полуслове, прикусил язык и погрозил высунувшемуся из окна палкой.

– Давай дуй сюда! Много болтаешь! Ты мне нужен.

Когда парень выскочил на улицу, Сулим схватил его за лацкан гимнастерки и поволок в сторону сарая.

– Лезешь в хранилище и достаешь десять лимонов. Все упаковать, как обычно. И чтобы никто ни гу-гу! Понял? Иначе башку оторву!

Парень послушно закивал головой и полез в подвал. Через десять минут он появился на поверхности с объемным баулом в руках.

– Вот. Готово. Тебя сопровождать?

– Да. Только до самолета. Позвони на пост и предупреди, чтобы все было тип-топ. Впереди пошли четверых наших на джипе. Пусть за «зеленкой» как следует присмотрят. Там на днях опять Азик объявился. Я обещал, что мы его поганую башку в сортире утопим, как нам завещал Большой Брат.

– Да, Азика хрен поймаешь! Он на прошлой неделе троих наших уложил.

– А вы больше ушами хлопайте! Я же вам сказал: у него в Анычаре сестренка есть. Вы ее приволоките сюда, и пусть она повоет на всю «зеленку». Глядишь, он и выскочит. Вот вы его и кокнете. – Сулим прихлопнул по баулу рукой и потряс в воздухе. – Ты все точно отсчитал? Смотри! А то у тебя с арифметикой всегда нелады были. Если что не так, оторву башку.

– Да ладно, Сули к, что тебе моя башка? Лучше я тебе башку Азика приволоку.

– Это другой разговор! – Сулим прихватил баул, открыл ворота гаража, распахнул дверцу джипа и небрежно бросил его на заднее сиденье. Махнул рукой выбежавшим из дома бойцам. – Поехали!

7

Как и было обещано, машина Братка подкатила к самому трапу самолета. Двое молодых людей в одинаковых темных костюмах приняли из рук Сулима баул и услужливо распахнули двери авто. Через мгновение машина мчалась, минуя все кордоны и посты, время от времени крикливо повизгивая сиреной. Встречный транспорт шарахался в сторону, а попутный поспешно уступал дорогу.

Перед въездом на территорию Палаты машина слегка притормозила. Но, взглянув на номера, охрана немедленно взяла под козырек и услужливо распахнула ворота.

– Совсем как у меня в Чечерии! – восхищенно проговорил Сулим. – Только «зеленки» нет.

– Как это нет? – удивился шофер. – Для нас везде зеленка. Я имею в виду зеленый свет.

– Э, нет, – вздохнул Сулим. – Наша «зеленка» – совсем другое дело. Оттуда постоянно какая-то сволочь лезет и пульнуть норовит.

– У каждого свои трудности. – Шофер круто подрулил к крыльцу Палаты и полез из машины. Следом за ним выскочили оба молодых человека, ловко одновременно отворили двери автомобиля и здания и отскочили в сторону, пропуская Сулима вперед.

Сулим огляделся по сторонам, перехватил из рук одного из парней свой баул и уверенно вступил на крыльцо.

Последние полтора года ему часто приходилось бывать в Палате. Можно сказать, что он приезжал сюда запросто. Порой он даже не успевал переодеться в нормальный цивильный костюм и являлся пред ясные очи Большого Брата в потертых джинсах или в спортивном трико и аляповатой футболке, в которой он обычно гонял мяч у себя во дворе. Кто-то из сотрудников Собственной Канцелярии однажды пытался сделать ему замечание. Сулим только потеребил свою бороду и, глядя куда-то поверх головы чиновника, заносчиво произнес:

– У нас в Чечерии бутиков-мутиков не имеется. И во фраке воевать не сподручно.

На этом инцидент был исчерпан. Тем более что Большой Брат смотрел на эти маленькие вольности Сулима сквозь пальцы. Но этого не одобряли даже земляки. Однажды, когда чечерское телевидение показало момент встречи Сулима с Большим Братом, один из старейшин тейпа Зандан, восседавший с другими стариками в чайхане, долго кряхтел и, наконец, встав с места, потряс палкой в сторону экрана:

– Этот безродный шакал позорит нас перед всей Большой Землей. Он нас доведет до беды. Спаси нас Аллах от напасти. Отец его был безумцем, и он туда же.

Когда об этом доложили Сулиму, он долго натужно смеялся и пощипывал пальцами бороду. И только проезжая мимо дома аксакала, несколько раз плюнул на плетень стариковского двора. Через неделю все об инциденте забыли. А через месяц «жигуленок», на котором ехал из города сын старика, нашли перевернутым в ущелье. Он сгорел дотла вместе с водителем. Видимо, тот не справился с управлением.

Больше никто и никогда по поводу поведения Сулима не высказывался.

Браток встретил Сулима на пороге приемной. Забрал баул и, кряхтя, отнес в комнату отдыха. Затем вернулся в кабинет, достал из шкафчика бутылку коньяка и две рюмки. Кивнул на них Сулиму.

– Как ты насчет того, чтобы с дорожки по махонькой? Или тебе вера не позволяет?

– Да нет. Почему же? Если это в качестве лекарства, то можно. Аллах простит. Ты же, Ачик, тоже мусульманин. А ничего – позволяешь себе.

– Меня с собой не равняй, – отрезал Браток. – Я птица другого полета. – Он налил коньяк в рюмки и протянул одну из них Сулиму. – Мы с тобой, брат, в первую очередь политики. А потом уже все прочее. – Браток влил в себя содержимое рюмки и указал ею в сторону баула. – Сколько там?

– Как положено – десятка.

– Молодец. Будешь также четко работать, в ближайшее время получите еще. На восстановление инфраструктуры.

– Это еще что за зверь такой? Какое-то мудреное слово.

– Ничего мудреного. Это всякие там дороги-мороги, канализация, трубопроводы и прочая мура.

– Так у нас их постоянно взрывают. Чего их восстанавливать? Пока Азик со своими по «зеленке» бегает, постоянно рвать будут.

– Вот и пусть рвут. Мне тебя что, учить надо? Главное, чтобы в отчетах все было тип-топ.

Браток достал из ящика стола сигару, откусил щипцами концы и важно раскурил ее.

– Мне на визу уже принесли очередной денежный транш. Скоро получите и чтобы все, как договорились.

Он аккуратно стряхнул пепел в огромную вазу на столе, придвинул поближе свой стул и наклонился к самому уху Сулима.

– Но я тебя выдернул не для этого. Слушай сюда. – Он придвинул к себе лист бумаги и ручку. – Сколько у тебя сегодня бойцов? – И, приложив палец к губам, дал Сулиму ручку и бумагу. Через минуту на листе появилась цифра «7».

– Это чего значит?

Сулим ловким движением тут же приписал к цифре три нуля.

– Другой разговор. Надеюсь, все ребята надежные?

– Всех ненадежных мы давно кокнули.

– И это правильно. – Браток отхлебнул коньяка и затянулся сигарой. – Надеюсь, твоя бригада готова будет выполнить задачу по защите конституционного строя?

– Без всякого сомнения. – Сулим пригубил рюмку с коньяком и придвинулся к Братку вплотную. – Ты же знаешь, Ачик, что мои ребята готовы на все. Если будет поставлена задача и нам дадут коридор, мы можем прибыть в любую точку Большой Земли в считанные часы. А дальше нам нужны только адреса и фамилии. Остальное – дело техники.

– Вот и ладно. Может статься, что вы такой приказ получите. И причем в ближайшее время.

– Но, кто его подпишет?

– Тот, кому положено. Не боись, все будет в соответствии с Законом. Просто я должен быть уверен, что этот приказ выполнят немедленно. Я надеюсь только на тебя. Мне нужен человек с твердой рукой.

– В этом будь спокоен. Рука у меня твердая. – Сулим напряг мышцы и принял боксерскую стойку. – Ты же знаешь – я боксер. Уложу любого хуком справа.

– Ладно. Только все это – сугубо между нами. Если сболтнешь – уничтожу. Ты меня знаешь.

Браток опять придвинул к Сулиму лист бумаги и тихо вполголоса спросил:

– Сколько тебе потребуется еще для того, чтобы обеспечить боеготовность бригады? Только в разумных пределах.

Сулим взял ручку и нацарапал на листе несколько цифр.

Браток внимательно взглянул на написанное, жирно замазал цифры и проговорил:

– Окей! Только чтобы без дураков! Остальные указания получишь позже. Эту сумму возьмешь из моей доли.

Он поднял рюмку и звонко чокнулся с рюмкой Сулима.

– За будущего министра обороны. Как минимум.

8

После отъезда Сулима Браток открыл потайной сейф и достал оттуда толстую тетрадь, в правом верхнем углу которой было написано «Ачик». Называть себя Ачиком он разрешал только Сулиму. И то только тогда, когда они были наедине. Никто в Собственной Канцелярии не знал его подлинного имени – Асламбек, данного ему дедом в честь легендарного чечерского героя. Правда, слухи о том, что он родился в Чечерии, время от времени появлялись в кулуарах Палаты. Но пока их удавалось умело гасить. Фактически он написал себе новую автобиографию. Как говорится, с чистого листа. И активно распространял ее через послушных журналистов. До поры до времени никто не должен был знать истинной истории жизни самого приближенного к Большому Брату человека. Это диктовалось условиями соблюдения государственных интересов. И, конечно же, интересов самого Братка.

О своем далеком чечерском детстве он запретил говорить даже матери. Несколько больше проблем было с отцом, так как тот не жил с ними уже много лет. Но Ачик через верных людей регулярно отправлял ему денег и напоминал о необходимости держать язык за зубами во избежание всяких «недоразумений». Что это за «недоразумения» отец однажды мог убедиться на собственной шкуре. Когда во время одной из товарищеских вечеринок в городском ресторанчике он решил прихвастнуть и начал рассказывать о том, что сын работает в Палате у Большого Брата, его потихоньку отозвали в угол какие-то ребята и несколько раз наотмашь ударили металлическими прутами. После этого пришлось три недели пролежать в больнице. Но и на этом все не закончилось. Как только ребра начали подживать, в палату прибыл незнакомый доктор с молоточком, долго что-то простукивал, заставлял закрывать и открывать глаза и, наконец, приказал перевести его в психиатрическое отделение. Там ему трижды в день делали какие-то болезненные уколы, после которых страшно кружилась голова, и начинались провалы в памяти. Когда силы были совсем на исходе, в больничную палату зашел молодой человек в темном костюме и, присев у изголовья, тихо проговорил: «Или ты забудешь, где и с кем работает твой сын, или ты забудешь вообще все и навсегда». От регулярных инъекций руки не слушались, и постоянно возникал нервный тик. Но отец собрал всю оставшуюся силу и пробормотал: «Не знаю я никого сына… Не было у меня сына никогда…»

– Вот и ладно, – проговорил парень в темном и тихо исчез.

Таким образом, проблема отца для Ачика была решена.

Оставались, правда, немногочисленные родственники в Чечерии. Но решение проблемы с ними он возложил на Сулима.

Нельзя сказать, что он стыдился своего имени, полученного при рождении. Но ситуация на Большой Земле складывалась так, что пока это могло бы здорово повредить его далеко идущим планам. Поэтому для всех до поры, до времени он должен был оставаться просто Братком.

Ачик открыл заветную тетрадь, перелистал несколько страниц и остановился на одной из них. Сверху мелким корявым почерком было написано «График передвижений ББ». И чуть ниже – «схема передвижений». Он долго в раздумье сидел над открытой страницей. Затем резко перечеркнул все крест-накрест, выдрал страницу из тетради, сунул в машинку для уничтожения бумаг и нажал кнопку. Раскурил затухшую сигару и тупо уставился в потолок.

Вывел его из этого оцепенения звонок телефона спецсвязи. В трубке раздался легкий щелчок дешифратора, и голос на другом конце провода с придыханием проговорил:

– Проблема Крутоярского главы решена. Его геликоптер случайно упал. За верхушку какой-то мачты зацепился. Чистая случайность. Следователя туда уже выслали. Наверное, надо подготовить соболезнования от имени Большого Брата.

– Молодец! – Браток глубоко, до слез, вдохнул в себя сигарного дыма и также резко выдохнул. – Ну как же вы это допускаете, чтобы у вас геликоптеры с главами областей падали? Придется делать оргвыводы. Но, это потом. А сейчас готовьтесь к повышению по службе. На следующей неделе направлю представление.

– Спасибо, Браток! Готов служить Большой Земле, Большому Брату и вам лично!

– Ну к чему эта высокопарность? Достаточно последнего.

– Понял. – В трубке что-то вновь щелкнуло и раздались короткие гудки отбоя.

Ачик нажал кнопку внутренней связи и уютно устроился в кресле. Через несколько минут на вызов прибежал парень в темном костюме с блокнотом в руке.

– Подготовишь соболезнования по поводу несчастного случая с главой Крутоярекой области. Побольше соплей и эмоций. Надо рассказать, какой он был уникальный спец и патриот. Ну, в общем, сам знаешь, что пишут в таких случаях. Красок не жалеть. Теперь он нам не страшен. И подготовь речь для Большого Брата. Прочувственную. Он поедет на похороны лично. И позаботься о выделении средств из нашего фонда для вдовы. Узнай, какие там есть проблемы. Ничего не жалеть. Понял?

– Так точно, Браток!

– Тогда свободен.

Ачик с удовольствием потер руки и вновь придвинул к себе заветную толстую тетрадь. Открыл чистую страницу и записал: «Несчастный случай. Расчет политических последствий». Отошел от стола и издалека еще раз посмотрел на сделанную запись. Затем вновь вернулся к столу и нажал одну из кнопок внутренней связи.

– Платоша, голубчик, найди-ка мне какого-нибудь спеца по несчастным случаям. Такого, который в этом вопросе настоящий дока. И сделай выборку по всем наиболее интересным несчастным случаям за прошлый год.

Отпустив кнопку, некоторое время поразмышлял и набрал номер по городскому телефону.

– Павлин, для тебя есть работенка. Пора тебе тряхнуть стариной. Хватит пиарить закордонных бездарей. Будем раскручивать своих. Так что, дуй на всех парах ко мне.

9

С Павлином они были знакомы еще со времени работы Братка в конторе Моши. Когда ему нужно было провернуть очередную акцию по рекламированию мошиной компании, он вызывал Павлина. Тот долго и глубокомысленно вздыхал. Затем чертил на листочке какие-то схемы. И выдавал на-гора, как он выражался, «потрясный проектик». Стоили эти проекты, правда, обычно больших денег. Но Моша денег не жалел. Кроме того, уже тогда между Павлином и Мошонкой (так в те времена именовался Браток) была договоренность о дележе выдаваемых на «проекты» сумм. Все делили по братски, пятьдесят на пятьдесят. Административный гений Мошонки уравновешивался гением политтехнолога Павлина.

После того, как Мошонка перебрался в Палату и превратился в Братка, Павлин остался не у дел. Некоторое время он перебивался заказами в Окраинной Земле. Но упорно ждал своего часа.

И вот этот час настал.

Павлин вкатился в кабинет Братка колобком. Прямо с порога пробежал к столу, откупорил бутылку газированной воды, налил полный стакан и одним залпом опрокинул в себя. Затем швырнул свой помятый портфель на кресло в углу кабинета, сдвинул на самый кончик носа узенькие лекторские очки и завопил.

– Старик, есть потрясная идея! Представляешь? Включаем по всей стране одновременно десятки камер, сгоняем к ним специально подготовленных лохов и устраиваем общение Большого Брата с народом! Просто класс! – Павлин налил второй стакан воды и также залпом выпил.

– Ты что-то шибко много воды хлещешь. С бодуна, что ли?

– Да нет. Это я от возбуждения. Как тебе мой проектик? Это значит, что Большому Брату не надо будет мотаться по стране. Мы притащим ему всю страну на дом.

– А зачем?

– Ну как зачем? Это же потрясно. И абсолютно безопасно. Чтобы с ним ничего во время путешествия не случилось. А то ведь, сам знаешь, у нас стали без конца геликоптеры и планеры падать. Слыхал? Крутоярский глава накрылся. Был мужик и нету. – Павлин хлопнул рукой по столу, сдернул с носа очки, достал из кармана смятый грязный платок и начал им мусолить стекла.

– Идея, конечно, интересная, – Браток сделал задумчивое лицо и покачал головой. – Только мы-то что с этого иметь будем? Все бабки получат телекомпании. Там много не срубишь. – Он начал ходить по кабинету, разводя в сторону руками и как бы рассуждая сам с собой. – Это можно, конечно, использовать как элемент большого проекта. Ты же знаешь, что в результате деятельности наших недоумков из кабинета министров, рейтинг Большого Брата здорово пошатнулся. – Он склонился набок и повел вниз рукой. – И наша с тобой задача его вернуть в исходное состояние. – Он распрямился и начал поднимать руку вверх. – Большой Брат нам будет очень благодарен.

– Так я же и говорю, – продолжал настаивать Павлин, – мы обеспечим шефу подъем рейтинга. Мы его представим, как истинного отца нации. Он, не вылезая из Палаты, будет общаться с народом. Будет всем поддакивать и обещать. А дальше посмотрим. Народ у нас доверчивый – думаю, что поверят в любые сказки.

– А может быть сделать так? По результатам телемоста организовать Большому Брату поездку в самый проблемный регион? Показать всем, как он остро сам лично реагирует на проблемы простого народа? Представляешь, какой эффект будет?

– Да, это было бы весьма кстати. Только вот… Падают эти чертовы геликоптеры.

– Ну и пусть себе падают. Нас это не касается. Ты же знаешь, как четко работает наша служба охраны. И потом, мы же не можем заставить Большого Брата безвылазно сидеть в Палате. Ничего страшного не случится, если он раз в месяц слетает куда-нибудь в тьму-таракань. Зато все эти полоумные старухи будут визжать от восторга. И у нас с тобой бабки в кармане немного застрянут.

– Идея, конечно, заманчивая, – Павлин в задумчивости потер кончик носа. – Это надо обмозговать.

– Чего тут мозговать-то? Помнишь, как во время прошлых выборов мы усадили с тобой Большого Брата в ястребок?

– Да. Это получилось классно! Все девки от восторга верещали!

– Думаю, что пора этот финт повторить. Только теперь мы его посадим на что-нибудь посолиднее.

Браток сложил из листа бумаги самолетик и запустил его в противоположный конец кабинета. Самолетик величественно воспарил под потолком и плавно приземлился перед дверьми в комнату отдыха.

– Представляешь себе картину? Верховный главнокомандующий лично летит на боевой машине к месту проведения военных учений. При этом еще совершает с борта пуск ракеты. Эти янки просто обкакаются. И вся оппозиция Большой Земли тут же заткнется.

– Н-да. Картинка заманчивая.

– Так он не просто летит. Он еще там с народом живьем пообщается. Этот чертов рейтинг сразу на несколько пунктов подскочит. – Браток в возбуждении полез в шкаф, достал оттуда початую бутылку виски и наполнил стаканы, чуть не до краев. Слегка поморщившись, выпил и раскурил потухшую сигару. Павлин с сомнением повертел свой стакан в руке, немного отхлебнул и, резко скривив губы, тут же запил водой.

– Но, все-таки это опасно. Хрен его знает, что может случиться по дороге.

– Волков бояться – замуж не ходить!

– А ты представляешь, что будет, если с ним что-нибудь случится? Кто тогда встанет у руля?

– По закону – Премьер.

– Да ты что? Этому Премьеру разве можно доверить Большую Землю? Он же ни в чем ни хрена не соображает. У него же на роже написано, что дебил.

– Тут, конечно, есть над чем подумать. И все-таки ты проработай этот проектик.

Браток спрятал бутылку в шкаф и направился к выходу. Павлин суетливо осмотрелся по сторонам, разыскивая свой портфель, попятился задом и нечаянно наступил на самолетик. Тот жалобно хрустнул под ногами и моментально превратился в обыкновенный грязный клочок бумаги.

10

После того, как Павлин покинул кабинет, Ачик устало опустился в кресло и в раздумье уставился на раздавленный самолетик. Затем аккуратно двумя пальцами поднял его с пола, повертел перед глазами и брезгливо бросил в мусорную корзину. Подошел к телефону спецсвязи и набрал номер.

– Алло! Это Браток! Есть необходимость встретиться. Через полчаса я буду у тебя на даче.

Положив трубку телефона, нажал кнопку селектора.

– Мою машину к подъезду!

Через десять минут авто с мигалками выскочило из ворот Палаты и с бешенным воем помчалось по улицам города в направлении элитного дачного комплекса Троице-Лыково.

Моша как всегда сидел в своем любимом кабинетике с итальянской мягкой мебелью и потягивал кальян. При появлении Братка он лишь слегка привстал и показал ему на соседнее кресло.

– Валяй сюда! Затянись маленько. – И протянул ему трубку с мундштуком.

Браток брезгливо отодвинул ее в сторону и достал из внутреннего кармана пиджака завернутую в целофановый пакет сигару.

– Я курю только настоящие. Дрянью не балуюсь.

– Зря. Кальянчик успокаивает нервную систему и способствует пищеварению.

– Я, слава богу, ни на то, ни на другое не жалуюсь.

– Как знаешь. Ну, так что ты надумал? – Моша глубоко затянулся и отодвинул кальян в сторону.

Браток тоже пустил вверх огромное кольцо дыма и отложил сигару на столик.

– Кое-что надумал. Только мне надо быть уверенным на все сто, что вы меня не бросите в решающий момент.

– Если все правильно рассчитаешь – не бросим. Ты же знаешь, нам ошибаться нельзя. Любая ошибка будет стоить башки. А я башкой рисковать не намерен.

– Но ты же понимаешь, что мы получим в результате успешного исхода операции?

– Знаю. И все-таки любая случайность должна быть исключена. Сегодня такие фокусы, которые вытворял в свое время Дед, не пройдут. Слишком много поставлено на карту.

Моша выбрался из кресла и нервно заходил из конца в конец комнаты. Остановился у зашторенного окна и слегка отодвинул портьеру.

– Со службой безопасности шутки плохи. Для начала ты должен кое-кого из этого ведомства нейтрализовать. Уж больно они в последнее время стали совать нос не туда, куда надо.

– Но ты же знаешь, что СБ не в моем ведении. Там командуют земляки Большого Брата. Они никого в свою епархию не допускают.

– А ты влезь! – Моша хлопнул рукой по портьере и отошел вглубь кабинета. – Мы тебя для чего туда внедрили? Ты должен держать руку на пульсе всех дел в Палате.

– Я стараюсь, но…

– Никаких но! Мы затеяли большую игру. На кон поставлено все! Ты это должен понимать! – Моша вернулся на прежнее место и буквально упал в кресло. Схватил мундштук кальяна и глубоко затянулся. – Продумай ходы. Надо максимально нейтрализовать этих ребят. Большой Брат свое отработал. Мы уже обо всем договорились с Землей Обетованной. Они ждут наших радикальных решений. Так что ты надумал?

Браток вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и аккуратно развернул его на журнальном столике.

– Здесь предварительные расчеты. Кое-что еще, конечно, поправим. Но в основном все продумано. Сейчас ваша основная задача – завалить Премьера и предложить меня на его место. Это могут сделать только твои люди в правительстве.

– Считай, что проблема уже решена. Этот придурок с настойчивостью маньяка пытается выполнить указание Большого Брата об удвоении внутренних запасов. Поскольку это невозможно в принципе, уже дана команда спецам экономического блока всю вину за провалы валить на него. Кроме того, есть договоренность с нашими людьми в профсоюзах начать массовые выступления с экономическими требованиями. В такой ситуации тебе остается только подбросить Большому Брату идею о необходимости пересмотра всей социальной политики и поворота экономики лицом к трудящимся. Подробные инструкции по данному поводу для тебя уже приготовлены. – Моша поднялся из кресла, прошел к столу и достал объемный пакет. – Здесь подробный план действий. Надо подключить к нему депутатов Верхнего Совета. Мы знаем, что ты уже провел с ними огромную работу. Они должны поднять хай по поводу неудовлетворительной деятельности правительства и полностью поддержать инициативы Большого Брата. А дальше – дело техники.

Браток развернул конверт, достал бумаги и начал внимательно перелистывать. На одной из них остановился, повертел в руках и аккуратно отложил в сторону. Затем закрыл пакет и вернулся к отложенной бумаге. Еще раз внимательно перечитал ее.

– А это не лишнее? Подобные резкие заявления могут кое-кого насторожить.

– Ничего, – Моша постучал мундштуком по столику, – ты сделаешь его в ограниченном кругу людей. И, если что, тут же откажешься от него. Сделаешь заявление, что это фальшивка. У тебя ведь есть верные журналюги?

– Конечно.

– Ну вот и прекрасно. А заодно мы проверим, кто в нашей среде играет против нас. Я думаю, что Большой Брат больше доверяет тебе, нежели кому-либо другому. Кстати, – он взял со столика пакет, достал один из документов и потряс им в воздухе. – Вот эту дезу надо запустить срочно. Она поможет нам расчистить для тебя путь к премьерству. Ты об этом позаботься в первую очередь. Кто у тебя из наиболее надежных людей на телевидение?

– Есть человек. Ты сам знаешь. Он делает все наши заказные программы.

– Ну вот и подкинь ему эту «драную кошку». Сколько это будет стоить, я оплачу. Но сделать это надо немедленно. Тем самым мы отобьем всякую либеральную оппозицию и все лавры спасителя Отечества достанутся тебе. Понял?

– Да.

Браток свернул документ и засунул в карман пиджака.

– Ну что? Приезжал к тебе этот чечерский козел? Ты объяснил ему задачу?

– В общих чертах да.

– Смотри будь с ним поосторожнее. Никогда не знаешь, что у этих диких людей на уме. Сегодня он тебе клянется в любви, а завтра глотку перережет, – Моша провел ребром ладони по шее.

– Не думаю, – вздохнул Браток. – Он у нас шибко повязан на деньгах. Хотя… Черт его знает…

– Вот, вот, смотри. Он не поглядит на то, что ты его сделал героем. У них другие мерки. Поэтому не забывай с него брать расписки за полученные бабки. Это намного надежнее всяких наград. – Моша глубоко затянулся, вытащил мундштук изо рта и уткнул его в грудь Братка. – Надеюсь, ты его не посвятил в наши планы?

– Не-а… – протянул Браток и начал осматриваться вокруг, ища заветный буфет с напитками. – Что-то в горле пересохло. Давай немного тяпнем.

– Вон там, – Моша указал в угол и отвернулся. – Только не увлекайся. Нам с тобой еще надо обсудить детали…

11

Осень пришла на Большую Землю как-то неожиданно. Просто однажды утром через окна своих домов люди увидели внезапно пожелтевшие листья и поняли, что природа сделала очередной круг. Еще через несколько дней эти прекрасные желтые листья скрючились и оказались грязной подстилкой на мостовой. Полусонные дворники смели их в кучи, упаковали в огромные черные мешки и побросали в кузов большого обшарпанного самосвала.

В морозной утренней дымке тревожно закричали суетливые вороны, предсказывая холодную и неуютную пору, когда сердце начинает заходиться от томления и муки. Надвигалась всеобщая тоска и уныние.

Вокзальный бомж Василий, которого все почему-то называли Васюрой, уже третью ночь проводил под трубой коллектора. И хотя труба была чуть тепленькой, она хоть как-то согревала душу. Надвигающаяся зима наводила на тяжелые мысли о самоубийстве. Он хотел покончить с собой еще по весне. Но вид распускающихся цветов остановил его. Казалось, вот еще немного – и жизнь начнет налаживаться.

В той далекой или, как он говорил, первой жизни все было совсем не так. Тогда была семья. Был уютный теплый мир, в который он радостно бежал каждый вечер, предвкушая величайшие минуты блаженства. Потому что там его всегда ждали.

Но всего этого не стало в одно мгновение.

В ту роковую ночь он был на дежурстве в депо. И вдруг где-то совсем рядом раздался страшный грохот. А уже через десять минут по радио прозвучало сообщение о том, что где-то взорвали жилой дом. Сердце неожиданно екнуло от предчувствия большой беды. Номер домашнего телефона не отвечал. Тогда он, бросив дежурство, помчался искать попутную машину. Как назло, никто не хотел останавливаться. Он, задыхаясь, пробежал несколько кварталов, пока не увидел издали дымящиеся руины. Это был его дом…

Он сидел на развалинах трое суток. Несколько раз к нему подходили врачи и милиционеры. Глядя на них ничего не видящими глазами, он только мычал и упорно лез на обломок плиты с до боли знакомым рисунком обоев на уцелевшем клочке. В нем как будто в одночасье что-то сломалось. Он с трудом осознавал, где находится и что с ним происходит. Мысли в голове превратились в одну нескончаемую мучительную череду видений и галлюцинаций. Ему почему-то вдруг вспомнилось, как он провожал этим летом дочку на вокзал. Она уезжала с одноклассниками в летний лагерь. На ней была коротенькая летняя юбочка и невероятно длинная фуфайка с ярким рисунком. Она радостно прыгала вокруг провожающих ее подружек и норовила со всеми поцеловаться. Василий тогда долго в умилении наблюдал за ней, стараясь принять строгий и внушительный вид. Уже перед самой отправкой поезда дочка вдруг подлетела к нему и звонко чмокнула в щеку. Затем повисла у него на шее и весело затеребила ногами. Потом вскочила на подножку вагона и скрылась в глубине тамбура.

Сидя на развалинах дома, он упорно вглядывался куда-то поверх разломанных плит. И ему казалось, что именно сейчас оттуда покажется ее веселый хохолок и раздастся радостный смех.

На четвертый день он ушел.

Он не знал, куда идет и зачем. Ноги сами собой принесли его на тот самый вокзал. Он ходил по перрону и вглядывался в окна вагонов, в каждом из которых ему чудилось что-то знакомое. Он не пошел хлопотать о получении новых документов. Не стал обращаться в милицию. Просто решил уйти из этого мира, который в одно мгновение стал для него чужим.

Но однажды, сидя на сломанной вокзальной скамейке, Василий вдруг услышал разговор двух старух о том, что и его, и другие дома взорвали бородатые чечерцы. Оказывается, они мстят за погибель своего народа. Василий никогда не интересовался политикой. О том что где-то в далекой Чечерии вот уже не первый год идет война, знал только понаслышке. И уж тем более не мог предположить, что это когда-нибудь коснется его тихого, уютного и далекого ото всей политики семейного очага. Но именно эта далекая война разрушила его мир.

Через некоторое время он стал ловить себя на мысли, что внимательно присматривается ко всем бородатым. Особенно, если они говорили не на родном ему языке и были не похожи на уроженцев Большой Земли.

12

Этим утром он окончательно решил покончить со своим бренным пребыванием на Земле. Вылезая из своего бункера, он уже совершенно точно знал, что больше сюда никогда не вернется. Последний раз, взглянув на свое недавнее прибежище, Василий твердо направился на соседний перегон. Через полчаса здесь должен был проходить курьерский с соседнего вокзала. В столь раннее время на перегоне обычно никого из работников не было. Поэтому лучшего варианта осуществить задуманное не было.

Перепрыгнув через перила, Василий побежал вдоль перрона. И тут его внимание привлек молодой человек с бородой, на плече которого повисла большая клеенчатая сумка. Он шел, постоянно озираясь по сторонам и явно чего-то опасаясь. Каким-то внутренним чутьем Василий уловил плохо скрываемую опасность. Он огляделся по сторонам, но перрон был пуст. Когда парень спрыгнул на железнодорожные пути и двинулся в сторону вокзала, Василий невольно последовал за ним. Он нагнал его уже на самых подступах к вокзалу. Слабо отдавая себе отчет в том, что делает, Василий вдруг поднял с земли обломок металлической трубы и запустил его вдогонку убегающему. Обломок описал в воздухе дугу и глухо ударился о голову парня. Тот даже не успел охнуть и упал, словно подкошенный. Василий подбежал к нему, сорвал с плеча сумку и еще раз наотмашь ударил металлическим прутом по голове. Из-под бороды парня на белую щебенку потекла струйка крови. Василий огляделся по сторонам, схватил сумку и побежал через перегон в соседний тупик.

Остановился он только перед пакгаузом, в котором двое его приятелей по несчастью в столь раннее время устроили себе завтрак из выброшенных кем-то из вагона поезда объедков. Один из них, оторвавшись от «трапезы», смачно сплюнул и заорал:

– Вааора, ты чего с утра пораньше носишься как очумелый?

Увидев в его руке большую сумку, бомж выпрыгнул из ангара и поковылял навстречу Василию.

– Ты, видать, чем-то разжился. Делиться будешь?

Василий, словно очнувшись, вдруг бросил сумку на землю, влез в ангар и вдруг навзрыд заплакал.

Между тем, бомжи ухватили сумку за ручки и начали изо всех сил раздирать. Через мгновение материя поддалась и из нее вывалился толстый увесистый портфель. Когда портфель выпотрошили, в нем оказалось несколько крепко перемотанных резинками пачек с крупными иностранными купюрами и пакет с бумагами. Бумаги тут же забросили в дальний угол ангара, а деньги рассовали по карманам. Одну пачку бросили Василию.

– Ну, ты, блин, Васюра, даешь! Мы теперь весь этот хренов вокзал купим! Только отсюда линять надо. А то менты нас прихватят. Как пить дать! И бабки отберут. Ты с нами или как?

Бомжи поспешно выскочили из ангара и помчались по направлению к городу. Василий еще долго лежал в полном оцепенении. Затем сел на пустую бочку и огляделся по сторонам. Под ногами валялась пачка денег. А вдали лежали выпотрошенные из портфеля бумаги. Он поднял их с земли и поднес к глазам. В правом верхнем углу на первом листе было жирно выведено черными чернилами «План оперативного выдвижения». Он машинально перелистал бумаги. Из них выскочил маленький, сложенный вдвое листок. На листке колонками были написаны адреса и выведены какие-то цифры, а внизу была сделана маленькая приписка «Это аванс. Остальное по выполнению операции. Ачик»

Василий машинально сунул листок себе в карман, остальные бумаги заткнул за пояс, еще раз огляделся по сторонам и поплелся по направлению только что убежавших бомжей.

13

Уже целые сутки Сулим прибывал в состоянии тихого бешенства. Поезд со связником с Большой Земли должен был прибыть еще вчера вечером. Поезд прибыл точно по расписанию. Но связника в нем не оказалось. «Гвардейцы» перетряхнули весь состав, опросили всех проводников. Но никто даже приблизительно не смог вспомнить человека с описанной внешностью. Правда, один из пассажиров припомнил, что похожего на него парня он видел недалеко от Южного вокзала. По всей вероятности это был именно Ваха. Но дальше след терялся.

Сулим несколько раз выскакивал во двор и начинал беспорядочно палить из «калаша» по крыше сарая. Затем возвращался в дом, запирался в комнате и втихаря прикладывался к бутылке коньяка, которую в последнюю встречу подарил ему Ачик. Когда к нему в комнату заглянул его непосредственный формальный начальник – чечерский премьер, Сулим неожиданно сорвался, начал носиться по комнате, разбрасывая по сторонам попадавшиеся под руку вещи, и заорал не своим голосом:

– Я достану этого паршивого шакала, хоть из-под земли! Этот Ваха будет жрать у меня землю под ногами! Он позарился на гроши и подставил нас под удар! Он всех нас погубил!

Премьер в растерянности отступил в сторону и наблюдал за картиной столь внезапного буйства в полном недоумении.

– А, может быть, он вылетел самолетом? Может быть, где-то задержался? Может, по девкам пошел? Ты же знаешь Ваху – он ни одной юбки на Большой Земле не пропускает.

– Тогда я оторву ему поганую башку и насажу ее на кол!

– Я предлагаю позвонить нашему главе. Пусть он отправит официальный запрос на Большую Землю.

Сулим остановился по среди комнаты и уставился на премьера.

– Ты что?! Ты в своем уме?! Какой официальный запрос? Ваха – мой связник! Он выполняет спецзадание! Если он попадет в руки службы безопасности Большого Брата, нам всем конец!

Премьер пытался что-то возразить, но Сулим резко развернулся в сторону, схватил с топчана валик и наотмашь ударил им премьера по спине. Тот от неожиданности споткнулся и повалился на пол. Сулим подскочил к нему сбоку и начал отчаянно пинать ногами.

– Вы все вонючие шакалы! Вы только прячетесь за моей спиной! Если бы я мог, я всех вас выгнал бы в шею! Мне никто не нужен! Мои «гвардейцы» обеспечивают вам сытую жизнь и безопасность! Без меня вы – никто и ничто!

Изо рта Сулима вылетело нечто похожее на пену. Премьер поднялся с пола, неловко отряхнул костюм и тихо ретировался за дверь. Такое бывало уже не однажды. И он знал, что в данную минуту лучше удалится подальше с глаз. Уже из-за двери он услышал звук телефонного звонка.

Когда запищал мобильный телефон, Сулим резко остановился посреди комнаты, глянул на высветившийся номер, перевел дух и нажал на кнопку приема. В трубке раздался легкий треск, после чего далекий голос произнес:

– Это Ачик. Ты получил инструкции? Почему не звонишь?

– Понимаешь, произошло что-то непредвиденное… – Сулим еще раз перевел дыхание и совсем тихо, зажав обеими руками трубку, проговорил. – Ваха до сих пор не приехал. Он должен был ехать вчерашним поездом. Но его нет…

– То есть, как это нет?

– Вот так… Я уже поднял на ноги всю Чечерию. Но он здесь не появлялся. Похоже, что он остался где-то там – у вас…

– Ты понимаешь, что говоришь?! Ты сошел с ума! Если его взяла Служба Безопасности, нам всем крышка! – В трубке раздалось глухое сопение. Затем резкий голос буквально прокричал. – Бери своих «гвардейцев» и немедленно сюда! Найти его живым или мертвым! Как только долетишь – мне звонок на этот телефон!

В трубке раздался сигнал отбоя. Сулим некоторое время постоял, держа телефон в зажатых руках. Затем засунул его глубоко в карман и выскочил во двор. Там уже собралась вся команда. Он окинул их взглядом и, указывая пальцем, скомандовал:

– Ты, ты и ты – со мной! Экипировка – как обычно! Вылетаем на Большую Землю! Прямо сейчас! Остальным продолжать искать Ваху здесь!

Уже через полчаса джип Сулима мчался по направлению к аэропорту.

14

Сообщение о пропаже связника с бумагами повергло Братка в шоковое состояние. Некоторое время он сидел, тупо уставившись в потолок. Потом вскочил и начал бешено носиться по кабинету, разбрасывая все попадающееся под руку. Подбежав к стенному сейфу, Браток трясущимися руками открыл его и достал толстую тетрадь с надписью «Ачик». Начал быстро вырывать страницу за страницей и торопливо совать в машинку для уничтожения бумаг. Затем располосовал обложку и отправил ее туда же. Заглянувшая на шум секретарша в ужасе спрятала голову опять в приемную.

Браток достал из шкафа бутылку, налил себе полный стакан виски и опрокинул его одним движением. После этого присел на стул и начал трясущимися руками набирать номер телефона спецсвязи. На том конце провода долго никто не брал трубку. Наконец, раздался щелчок и послышался недовольный голос Моши:

– У аппарата. Кто говорит?

– Это я – Браток. У нас катастрофа!

– Что случилось? Говори спокойнее. Чего ты раньше времени мандражируешь?

– Я же говорю – катастрофа! Пропал один человек! С документами!

– По телефону не надо. Дуй ко мне!

Через полчаса машина Братка влетела за огромный забор дачи в Троице-Лыково. Не дожидаясь пока она остановится, Браток выскочил из нее и опрометью бросился внутрь дома. Моша встретил его в прихожей, приложил палец к губам, схватил за лацкан пиджака и потащил к себе в кабинет. Плотно прикрыв за собой дверь, он усадил Братка в кресло и налил стакан воды.

– На – охолони маленько. Говори спокойно, по порядку…

После того, как Браток доложил ему ситуацию, Моша в задумчивости потер виски, сел напротив него в кресло, взял мундштук кальяна и глубоко затянулся.

– Н-да… Дело, кажется, швах… Но, может быть, еще все обойдется? Может быть, этот Ваха просто загулял? Эти чечерцы – такие проходимцы! Они там у себя в горах совсем одичали. Как увидят тут грудастую девку – сразу шалеют. Может, и этот где-нибудь под боком какой-нибудь крали загорает?

– Не думаю… Он же головой отвечает за выполнение задания.

– Да, что там за голова? У них у всех вместо головы – кочан капусты!

– Нет, Моша, боюсь, что его Служба Безопасности замела…

– Какие у него были документы? Я имею ввиду – удостоверяющие личность.

– У него было удостоверение советника чечерского вице-премьера.

– А вот это – опрометчиво. Надо было ему какую-нибудь ксиву Собственной Канцелярии сделать. Тогда бы любой мент тут же брал бы под козырек. А так – черт его знает! Ты пробовал звонить в транспортную милицию? Может быть, его где-нибудь заприметили?

– Нет. Я сразу рванул к тебе.

– Давай, звони. – Моша придвинул к нему телефонный аппарат. Затем поставил его на место и пошел к столу. – Нет. Лучше позвони по спецсвязи начальнику транспортного подразделения МВД.

– И что я ему скажу?

– Скажи, что есть подозрение на то, что в городе находятся террористы из горного региона. Пусть на этот предмет запросят все свои подразделения. Не задерживал ли кто-нибудь лица горской национальности.

Браток перевел дух, немного отпил воды из стакана и набрал номер телефона.

– Кто это?.. Генерал, с вами говорит Браток. В связи со служебной надобностью, доложите мне не позднее, чем через полчаса обо всех инцидентах с лицами горской национальности. Задание конфиденциальное. Никого в известность не ставить. В том числе – свое непосредственное начальство. Я жду вашего доклада… – Он назвал пятизначный номер телефона спецсвязи Моши.

Браток вернулся в кресло, схватил со столика мундштук кальяна и затянулся. Слегка поморщился и глубоко перевел дух.

– И все-таки, Моша, что будем делать?

Моша достал из шкафчика графинчик с коньяком, тарелочку с нарезанными лимонными дольками, аккуратно разлил коньяк по рюмкам и с придыханием выпил.

– Будем двигаться в намеченном направлении. Указ о снятии Премьера уже на подписи?

– Да. Большому Брату представили его еще позавчера.

– Ты со спикерами Верхнего Совета уже обговорил свой вариант?

– В общих чертах, да.

– И как твое впечатление?

– Думаю, что никаких закавык не будет. Они у нас уже давно как шелковые. Я их к этому приучил.

– Вот и ладно. Теперь главное, чтобы Большой Брат ненароком не взбрыкнул. Ты проследи, чтобы в ближайшее время к нему никто близко не подходил. А сам почаще на глаза попадайся. Подкинь какую-нибудь идейку насчет новых социальных реформ. Он это шибко любит. В общем, не мне тебя учить. Ты в этих делах дока.

Моша налил себе вторую рюмку коньяка, взял с блюдца дольку лимона, поднял рюмку вверх и посмотрел на просвет.

– У нас с тобой все должно быть предельно прозрачно. Как этот божественный напиток.

Он смачно выпил, закусил долькой лимона и пошел к столу. В это время раздался резкий звонок телефона спецсвязи.

– У аппарата. Кто говорит? Сейчас… – Он передал трубку Братку и тихонько присел в кресло.

Браток схватил трубку и плотно прижал ее к уху.

– Слушаю, генерал, докладывайте… – Он взял со стола ручку, придвинул к себе лист бумаги и начал записывать. – Так. Южный вокзал. Ваха Сагаев. Что у него нашли? Удостоверение сотрудника аппарата вице-премьера Чечерии? Что еще?.. Больше ничего?.. Багаж?.. Какая-нибудь сумка или чемодан?.. Странно… Это я не вам. Спасибо, генерал.

Браток положил трубку и устало опустился на стул.

– Связник найден убитым на Южном вокзале. Похоже на ограбление. Никаких вещей нет…

– На спецслужбу это не похоже. Они следов не оставляют. Скорее всего, это бомжи. Пусть перевернут все окрестности. В лучшем случае они возьмут деньги. Остальное выбросят. Звони этому генералу и прикажи тщательно прочесать все прилегающие к вокзалу территории.

– Они это как раз сейчас делают…

– Тогда все в норме. Сколько при нем было денег?

– Пятьдесят тысяч.

– Копейки…

– Это для тебя копейки. А для них этого на всю оставшуюся жизнь хватит.

– Ну и пусть себе живут. Главное, чтобы все остальное нашли.

– То-то и оно… – Браток взял со столика свою рюмку коньяка и задумчиво маленьким глотками выпил.

Телефон спецсвязи зазвонил вновь. Браток схватил трубку.

– Да, это я… А что в портфеле? Ничего?!. Ищите лучше! Раз был портфель, значит, были бумаги. Осмотрите внимательно все окрестности! Переройте все мусорные контейнеры! Осмотрите канавы! Я жду…

– Если бумаги просто выброшены, это полбеды. Если нет – я не завидую нам, Браток. Надеюсь, там не было никаких конкретных фамилий?

– В том-то и дело…

– Ну, тогда моли бога, чтобы пронесло!

Моша взял графин и начал пить коньяк прямо из горлышка. Затем сгреб с тарелочки все оставшиеся дольки лимона и засунул себе в рот. Зажмурил глаза и резко выдохнул…

15

Василий перебрался через платформу товарной станции, осмотрелся по сторонам и влез в глубокую щель под забором. По другую сторону забора сиротливо стояли грязные наполовину заросшие гаражи и полностью проржавевшая эстакада. Он уселся на ржавой балке эстакады и перевел дух. Затем достал из кармана пачку денег и начал с интересом рассматривать купюру, на которой был изображен старик с пышными бакенбардами. Достал из-под резинки одну из купюр. Остальные опять засунул в карман. В конце гаражей увидел открытые ворота и направился в ту сторону.

Внутри кто-то возился под машиной. Раздавалось звяканье металлических инструментов, громкое сопение и чертыхание. Василий неловко помялся в дверях и неуверенно постучал. Откуда-то снизу вылез чумазый парень лет тридцати и уставился на него.

– Чего тебе?

Василий достал из кармана купюру и протянул ее на вытянутой руке.

– Посмотри-ка, друг, я тут случайно нашел. Ты не знаешь, сколько это на нашенские?

Парень вытер ладони тряпкой, взял из рук Василия купюру и начал вертеть ее, рассматривая на свет.

– Это сто баксов. На нашенские это почитай три тыщи. А где ты ее нашел?

– Там… – Василий махнул рукой в сторону забора.

– А там больше нет? – Парень потер купюру пальцами. – Кажись, настоящая.

– Так значит, за нее три тыщи взять можно?

– Ну, три тебе, конечно, никто не даст. Больно рожа неподходящая. А за полторы возьмут.

– Может, ты возьмешь?

– Взял бы. Да у меня и полторы нет.

– А сколько есть?

Парень полез в карман куртки, пошарил там и вытащил несколько купюр.

– Вот. Восемьсот сорок рублей. – Потом полез в карман штанов и достал оттуда мелочь. – И еще четыре рубля тридцать три копейки.

– Годится. – Василий сгреб купюры и мелочь, распихал их по карманам и побрел на выход.

На соседней барахолке он купил себе за три сотни почти новую куртку, за полторы – штаны. Еще сотня ушла на вполне приличные ботинки. Теперь он походил на вполне цивильного человека. Тем более что в кармане лежала еще целая пачка драгоценных купюр. Прихватив в ларьке пирожок и бутылку пива, Василий отправился в сквер. В дальнем конце, под огромным раскидистым кустом, с которого почти полностью облетела вся листва, он расстелил клочок газеты и устроился на завтрак. Выпив пива, Василий достал бумаги и начал их с интересом рассматривать. Затем вытащил тот самый листок и прочитал написанные в нем фамилии. Некоторые ему показались очень знакомыми. Он поднапряг память и вдруг вспомнил, что много раз слышал их по телевизору. Однажды, в каком-то детективе он читал, что в подобном случае найденные бумаги следует анонимно отправить по любому указанному в них адресу. Все равно для него они не представляли совершенно никакой ценности. А изо всего этого могла выйти совершенно непредсказуемая история.

Василий подошел к киоску Союзпечати и купил большой конверт с маркой. Сунул туда бумаги и написал на нем взятый наугад адрес из листка. Затем запечатал конверт и опустил в ближайший почтовый ящик.

С чувством выполненного долга допил оставшееся пиво и пошагал в город.

16

Указ о снятии с должности Премьера был подписан на третий день. Все газеты словно сошли с ума. Сутра до вечера телеканалы передавали комментарии политиков и депутатов. В Верхний Совет текст Указа привез Браток. Первым делом он прошел в кабинет Спикера и попросил пригласить всех руководителей фракций. Как ни странно, среди депутатских партийных руководителей царило полное единодушие. Одни высказывали неописуемую радость, заявляя, что это результат их оппозиционной деятельности. Другие поддерживали «мудрое решение Большого Брата» в соответствии с достигнутой ранее договоренностью.

Больше всех бесновался либеральный брюзга Вольф. Он без конца вскакивал с места и начинал кричать, размахивая руками и брызжа слюной на соседей:

– Это однозначно верное решение! Большой Брат, наконец-то, прислушался к нашему мнению! Мы уже десять лет требуем изменений! Только наша партия способна управлять Большой Землей!

На вопрос, кого он видит в роли будущего Премьера, Вольф тыкал пальцем себе в грудь и орал:

– Однозначно меня! Только я могу вывести эту страну из мрака! Я моментально наведу порядок! Большой Брат будет спать спокойно! Спи спокойно, Большой Брат!

Браток смотрел на всю эту верноподданническую вакханалию с тихим философским прищуром. На его лице не дрожал ни один мускул. На вопрос, «Кто же все-таки будет представлен на пост Премьера?», он только пожимал плечами и украдкой ухмылялся.

Истинную суть этой ухмылки поняли только через четыре дня, когда в Верхний Совет долгожданная кандидатура была внесена.

Ею оказался… Браток.

Полностью обескураженные депутаты, так и не приходя в сознание от свалившегося на них счастья, тут же нажали кнопки с надписью «за». И страна получила нового Премьера.

В тот же день Премьер Браток перебрался из Палаты в Дом Правительства.

Он торжественно осмотрел свои апартаменты, важно прошелся из конца в конец огромного кабинета, уселся в широком кожаном кресле и важно раскурил сигару. Затем покрутил диск телефона спецсвязи и, пуская вверх огромные кольца дыма, проговорил в трубку:

– Моша, я уже здесь! Приезжай!

На другом конце провода раздалось недовольное сопение, и тихий голос прошипел:

– Не будь идиотом! Мне там появляться нельзя! И не обольщайся. Самое главное – впереди! Вечером приезжай ко мне – все как следует обмозгуем.

Браток положил трубку на аппарат и почувствовал, что его пробивает нервная дрожь. Он бросился к стоящему в углу кабинета шкафу. Но там оказались только начатые коробки конфет, ваза с печеньем и банка какого-то темного варенья. Чертыхаясь и ругая своего предшественника, Браток угрюмо побрел к столу и нажал кнопку вызова секретаря.

В кабинет вошла молодая стройная девушка в длинной, ниже колен, черной юбке и белой чопорной блузке с маленьким бантиком-галстуком. Браток пошевелил в воздухе пальцами, пытаясь объяснить, что ему нужно.

– Мне бы – того… Чего-нибудь согревающего…

– Сейчас я принесу вам чая. Вам черный или зеленый?

– Да нет. Мне – того… У вас что, ничего крепче чая нет?

– Может быть, черный кофе?

– Да на кой хрен мне твой кофе! – наконец, возмутился он. – Принеси чего-нибудь выпить! Коньяк или виски!

Девушка невозмутимо повернулась в сторону стола, подошла к тумбочке с селектором и нажала на одну из кнопок.

– Вот это – вызов специального официанта. Он доставит все, что прикажете.

Действительно, через минуту в дверях показался парень в жилетке и белом передничке. В его руках был маленький блокнот и ручка.

– Я вас слушаю, господин Премьер. Чего изволите?

Браток развел руками и ответил вопросом на вопрос.

– А что у тебя есть?

– Все, что изволите, господин Премьер.

– Тогда неси мне настоящий шотландский виски со льдом, лимон и устриц.

– Сию минуту. – Парень скрылся за дверью.

Девушка продолжала стоять напротив Братка с совершенно невозмутимым видом.

– Так вам принести чая, господин Премьер?

– Валяй… – Браток махнул рукой и опустился в кресло.

В этот момент в кармане начал вибрировать мобильный телефон. Браток вытащил аппарат, нажал кнопку и приложил к уху.

– Да, это я. Спасибо, Сулим. Все остается в силе. Жди моей команды. И больше пока мне не звони. Я сам тебя найду. Все!

Браток несколько раз подбросил мобильник на ладони и засунул его подальше в карман. Но тут же достал обратно. Потому что тот опять начал дрожать, издавая протяжный визг.

– Кто это? Павлин, ты? Хорошо, что позвонил. Вечером встретимся на даче у Моши. Все разговоры – там!

Через пять минут двое парней в жилетках внесли в кабинет на подносах полный набор напитков и деликатесных закусок, все это аккуратно расставили на столике и тихо удалились.

Браток в задумчивости уставился на эту пышную сервировку, но ни к чему притрагиваться не стал. Сделал несколько глотков виски прямо из бутылки, глубоко вздохнул и направился к выходу.

17

Большой Брат подошел к окну и отодвинул тяжелую портьеру. По двору Палаты осенний ветер гонял облетевшую желтую листву. Огромный красно-рыжий кленовый лист тяжело ударился об оконную раму и с шипением скатился вниз. Следом за ним к окошку подскочил маленький почти почерневший скрюченный листок березы. Он как-то жалобно пискнул и тоже беспомощно отскочил на потемневшую брусчатку мостовой. Где-то вдалеке раздался перезвон курантов и мерный топот сапог караула.

Каждый раз, глядя на гладко отшлифованную брусчатку, Большой Брат представлял себе, как по ней хаживали те, кто безраздельно хозяйничал на этой земле задолго до его появления на свете.

Где эти люди?

Прах одних покоится под стенами Палаты. Прах других закопан в безымянных могилах.

О судьбе одних до сих пор спорят историки и политики. Имена других преданы анафеме и забвению.

Они прошли по этой земле, словно тени.

Порой, выходя поздно вечером из дверей Палаты, ему начинало казаться, что вон там – за черными изгибами зданий – кто-то бродит, покуривая трубку и хитро посмеиваясь себе в усы. От этих видений становилось жутковато. Хотелось побыстрее заскочить в салон огромного комфортабельного лимузина и умчаться отсюда подальше.

И он уезжал. Но наступало утро, и вновь надо было возвращаться в это кишащее приведениями проклятое место.

В последнее время он все чаще и чаще стал задумываться над тем, какую роль уготовила ему судьба в истории этого никем до конца не понятого государства. Когда ему задавали вопросы о том, как он видит свое будущее после окончания срока пребывания в роли Большого Брата, он растеряно пожимал плечами и говорил: «Думаю, что для меня найдется место в этом мире».

На самом деле, он так до сих пор и не смог определить для себя, что с ним будет потом. Об этом как-то не хотелось думать. Казалось, что все это будет еще очень не скоро.

Но дни шли нескончаемой чередой. И с каждым прошедшим годом он все больше и больше начинал ощущать груз ответственности за то, что делает. И от этого становилось по-настоящему страшно.

Проснувшись однажды утром, он вдруг понял, что неуемная народная любовь, о которой ему постоянно твердили, – это всего лишь очередной миф. Потому что от любви до ненависти только один шаг. И этот шаг неизбежен. Он всеми фибрами души чувствовал его приближение. Но хотелось задержаться в сладостном забвении как можно дольше.

Когда кто-то из советников начинал говорить о зреющих гроздьях недовольства, Большой Брат выслушивал это с видимым спокойствием. Но где-то там – на самом дне души – все сжималось в предчувствии неминуемой беды. Самому реагировать, а, тем более, возражать по данному поводу не хотелось. В такие моменты становилось крайне неуютно и тоскливо. Именно поэтому, когда в подобные мгновения подключался Браток и своими бодрыми доводами разбивал сомнения оппонентов, Большой Брат был ему крайне признателен.

Первый тревожный звонок прозвучал в тот день, когда он увидел перекошенные лица стариков на улицах. Они стояли на февральском морозе, закутавшись в старые поношенные пальто и полушубки, плотно прижавшись друг к другу и опираясь на древки плакатов. Никто из них не кричал и не размахивал руками. Но в глазах был глухой, не скрываемый укор. А на плакатах корявыми старческими руками было выведено «Мы больше не верим Большому Брату!» и «Дайте нам спокойно умереть!»

Эта, случайно увиденная в новостях по телевизору, картинка глубоко запала ему в душу. На следующий день, еще из машины по телефону, он потребовал от Премьера объяснений. Тот долго чего-то мямлил. И, наконец, пообещал прибыть со специальным докладом по данному поводу.

Браток же был, как всегда, весьма прагматичен и излучал полный оптимизм.

– Я думаю, что это – специально организованная акция. Несчастных стариков используют в своих корыстных целях наши враги. Им хочется раскачать политическое равновесие и развалить государство. Мы этого не допустим!

Выглядело вполне обоснованно и убедительно. Поэтому уже к обеду было принято решение и дано указание силовикам выявить всех зачинщиков. А министру Общественного Здоровья и послушным депутатам Верхнего Совета были даны указания «больше работать с населением, разъясняя суть проводимых реформ».

Но осадок на душе остался. Тем более что следом за стариками на улицу вышли студенты и домохозяйки.

Именно тогда в гениальной голове Братка родилась идея «левого поворота». Формулировалась она предельно просто: повернуться лицом к своему народу, направить дополнительные средства на социальные нужды.

Но в первую очередь он «повернул лицом к народу» Большого Брата, настойчиво порекомендовав ему устроить легкий публичный разнос министрам и депутатам, выступить в так хорошо отрепетированной роли «Отца нации».

И на экранах телевизоров опять появились благостные лица сограждан. На какое-то время даже сам Большой Брат вдруг уверовал в возможность некоего «гражданского мира» и «социального спокойствия». Но предчувствия большой беды все чаще и чаще наведывались к нему тревожными короткими ночами.

Когда советники предложили ему поменять Премьера, он размышлял недолго. Стало совершенно очевидно, что кому-то нести ответственность за серьезные просчеты в экономике придется. Больше всего на эту роль подходил Премьер.

Еще в момент назначения Премьера после победных выборов Большого Брата на второй срок всем было очевидно, что он – фигура временная, предназначенная для сугубо практических целей – проведения непопулярных структурных преобразований в государстве. И он свое дело сделал. И теперь должен был, как шекспировский Мавр, тихо удалиться. По мнению членов «семьи» Премьером должен был стать спокойный преданный гуманитарий.

На эту роль выбрали Братка.

Большой Брат вдруг уверовал, что именно его прагматический оптимизм может стать спасительной соломинкой для установления гражданского мира в стране. Кроме того, за него тихо, но настойчиво, хлопотали наиболее преданные Олигархи и Дед.

Правда, уже подписав Указ, Большой Брат вдруг подумал о том, что в случае чего его место займет именно Браток. Но об этом «в случае чего» долго размышлять не хотелось. Потому что даже представить себе Братка на своем месте – казалось полным абсурдом. Спецслужбы давно докладывали ему о чечерском происхождении Братка и его связях с формальными и неформальными чечерскими лидерами. Особенно – с весьма амбициозным и непредсказуемым молодым вице-премьером. Это обстоятельство многих настораживало. Но Большой Брат считал именно данное обстоятельство гарантией от всякого рода случайностей. Потому что именно противовес Братку со стороны «силовиков» мог уравновесить силы внутри Палаты.

И все-таки, узнав о готовящемся Указе, к нему «на огонек» забежал старый товарищ по Службе Безопасности и пытался в последний момент предостеречь. Он разложил перед Большим Братом «прослушки» телефонных разговоров Братка и, указывая на отдельные фразы, пытался доказать ошибочность готовящегося решения.

Тексты «прослушек» не понравились. Но менять решение уже было поздно.

Видимо, таковы закономерности политической жизни. Сомнения всегда приходят в последний момент. Решения рождаются мучительно. И все равно бывают ошибочными.

Глядя из-за тяжелой портьеры своего огромного кабинета на кружащиеся и опадающие листья, Большой Брат еще раз поймал себя на мысли о том, что скоро и он будет подобен неприкаянному осеннему листу. И далеко не факт, что он займет место в элитном гербарии вместо того, чтобы быть сметенным в грязную сточную канаву истории…

18

Полковник Алексей Сергеев был одним из старожилов в эскадрилье ракетных истребителей. Жизнь его не баловала ни чинами, ни наградами. Двадцать лет назад он, тогда еще совершенно юный выпускник высшего летного училища, попал в полк стратегических бомбардировщиков. Службу начинал с освоения практически отслуживших свой век тяжелых тупорылых «Акул». Летать на них было настоящим мучением. Они были неповоротливы и капризны. Каждое движение давалось с огромными усилиями.

Когда в стране начались «смутные времена» и боевая техника фактически встала на прикол, он уже подумывал о демобилизации. Останавливало только то, что он боялся не найти своего места в этой бурно меняющейся жизни. Неизвестность пугала. А наличие на плечах погон давало хотя бы какую-то надежду на будущее. Но это будущее выглядело все более и более туманным. И только с появлением во главе государства Большого Брата замаячила какая-то надежда и свет в конце тоннеля.

Но еще год назад он даже не мог предположить, что именно его новейшую «Тушку» выберут в качестве «Борта номер один» и он окажется в одной кабине с Большим Братом.

Когда накануне прошлых выборов Большой Брат лихо «пилотировал» ястребок, летчики между собой посмеивались. Но каждый в душе мечтал оказаться на месте своего более удачливого сослуживца с «ястребка».

– Он поди сразу все свои жилищные проблемы решил. – Зубоскалили ребята. – И звание ему внеочередное прилепят. И орденок сунут. А мы будем пахать до посинения.

Алексей слушал ребят с иронией.

– Пусть хотя бы одному подфартит. Глядишь, и до нас черед докатится.

Вот он и докатился – его черед.

Накануне полковника Сергеева вызвали в штаб и, дав подписать бумагу о неразглашении государственной тайны, поставили боевую задачу на предстоящие учения. В общем-то, ничего необычного в задаче не было. За исключением того, что во время исполнения ее на борту будет… Верховный Главнокомандующий. А если точнее – сам Большой Брат. Присутствовавший при разговоре человек в штатском очень долго и пристально вглядывался в Алексея, затем что-то сверял в документах и, ничего не говоря, вышел из кабинета командира полка. Затем вернулся и заставил его подписать еще одну бумагу, в соответствии с которой со следующего дня и до самого момента вылета он обязан был жить в полной изоляции. У него изымались мобильный телефон, и любые общения с внешним миром должны были проходить только под присмотром сотрудника службы безопасности.

На следующий день, буднично попрощавшись с женой и поцеловав спящую дочку, он прибыл для выполнения боевой задачи. Дату и время вылета должны были сообщить дополнительно.

Алексею отвели самую лучшую комнату в недавно появившейся в гарнизоне офицерской «гостинице». Из всех остальных «номеров» на этаже жильцы были временно выселены. В коридоре круглосуточно дежурили люди в штатском. На службу и со службы его привозили на отдельной машине. Весь день делился на несколько четко спланированных частей: отработку задания на тренажере, физическую подготовку и отдых. Каждый день разрешался только один звонок жене под присмотром все тех же дежурных в штатском. Но полковник Сергеев ощущал необычное воодушевление и подъем сил. Птица счастья, о которой они так часто грезили с женой все последние годы, похоже, все-таки влетела в их скромное окошко.

Алексей не любил осень. Это затухающее буйство природы всегда сопровождалось длительными дождями и быстро меняющими направление ветрами. В такую погоду, прежде чем сесть за штурвал самолета, приходилось подолгу выверять все атмосферные показатели и порой часами выжидать возможности выполнить задание в воздухе. Особую опасность представляли перелетные птицы, которые огромными вереницами тянулись в теплые края и очень часто оказывались на пути огромной стальной машины. Как это ни странно, именно такая маленькая птичка могла стать порой причиной большой трагедии. Прошлой осенью погиб друг Алексея – Гоша. В турбину его двигателя по всей вероятности попал пролетный гусь. Он долго и отчаянно пытался выровнять машину на одном оставшемся двигателе. Но произошло непредвиденное – двигатель от перегрузки загорелся. Гоша спасал машину до последнего. Он почти дотянул до посадочной полосы…

У Гоши остались жена и маленький сынишка Артем.

Может быть, именно поэтому Алексей не любил осень.

Но сегодня даже хмурое осеннее небо не могло испортить ему настроения. Он пристально вглядывался туда – за облака – и думал о том, что другого такого шанса жизнь ему больше не даст…

19

Моша был возбужден, как никогда. От его обычной вальяжности и чопорности не осталось и малейшего следа. Он бегал по комнате и беспрестанно жестикулировал руками.

– Вы понимаете, олухи, что другого такого шанса не будет уже никогда?! Если мы сейчас не воспользуемся благоприятной ситуацией, история нам этого не простит! И наши друзья в Земле Обетованной тоже! – Он схватил со стола пачку бумаг и начал ими трясти. – Вот! Они готовы предоставить нам новые займы! Огромные! Для этого нужно только одно – осуществить то, что мы задумали! Неужели это не понятно?!

Павлин сдвинул свои лекторские очки на самый кончик носа и не понимающе развел руками.

– По-моему, у нас теперь нет никаких препятствий. Браток как премьер в состоянии теперь провести любые преобразования, не испрашивая на то разрешения даже у Большого Брата. Ситуация такова, что он получил полный карт-бланш и может делать теперь все, что угодно.

– Ты заблуждаешься, Павлин! А куда мы денем его земляков, которые контролируют все силовые структуры? Они, как ищейки сидят у нас на хвосте и следят за каждым шагом! Они мне в «Бетту» уже дважды пытались подсунуть своих мальчиков. И, я думаю, они прослушивают все наши разговоры. Даже по спецсвязи!

– Но это же невозможно! – Павлин развел руками и капризно оттопырил нижнюю губу.

– Э, дорогой, ты очень плохо знаешь наших «тихушников»! Они суют свои поганые носы куда угодно. У меня на днях даже в спальне жучок нашли. Не знаю, то ли моя баба шпионит, то ли эти хлопцы из СБ.

– Так может, и сейчас наш разговор кто-нибудь записывает? – Павлин прижал указательный палец ко рту.

– Не боись! Я дал задание своим ребятам со спецаппаратурой прошмонать весь дом. Но все равно надо быть предельно осторожными. Особенно во время переговоров с этими чечерскими дикарями. Это касается тебя, Ачик! – Моша остановился напротив Братка и покачал головой. – Уж больно ты своему сопливому дружку доверяешься. Как бы он нам какой-нибудь фортель не выкинул!

Браток неуверенно пожал плечами.

– Не думаю! Он у нас здорово сидит на крючке. Если что, ему крышка. Его свои же пришьют. Он у нас полностью на бабках повязан. Кроме того, ему уж больно хочется сюда перебраться – в Центр. И здесь немного покуролесить.

– Вот и я – про то же! Он сюда со своими головорезами прибудет – и так накуролесит, что нам мало не покажется! Поэтому надо сразу продумать, как его вовремя урезонить.

– Я уже насчет этого думал. У меня там, в Чечерии, есть еще одна бригада. Они друг с другом не шибко ладят. Вот мы их маленько и столкнем нос к носу.

– Смотри, Ачик, как бы нам не переиграть! – Моша выдвинулся к письменному столу и склонился над разложенными на нем бумагами. – Давайте все-таки вернемся к нашему плану… Когда начинаются эти учения?

– Запланировано на двадцать седьмое.

– А сейчас у нас?.. – Моша мельком глянул на висящий настенный календарь. – Пятнадцатое… Значит, в нашем распоряжении меньше двух недель. Как у нас дела с Большим Братом? Он готов выполнить функции Верховного Главнокомандующего?

– Думаю, что да. Мы на днях показали ему пленочку с видеозаписью прошлогоднего полета на ястребке. Он как-то сразу приободрился. Даже достал из шкафа свой летный шлем. Он его там в коробке из-под музыкального центра хранит. Как какую-то реликвию. – Браток криво ухмыльнулся и показал пальцем на Павлина. – А он еще подсунул ему доклад о недовольстве жителей Северного региона. И подсказал, что неплохо было бы там повстречаться с народом.

– Думаешь, сработает?

– Мы, если нужно, будем совать ему эту туфту каждый день. Думаю, что рано или поздно он клюнет. Тем более что я убрал из его графика на этот период все остальные мероприятия.

– Ну что же – добро! Только ты должен, Браток, проработать все вопросы со своими людьми в военном ведомстве. И смотрите не лопухнитесь с летчиком! Это – ключевой момент! Теперь о твоих чечерцах. Ты уверен, что материалы, которые вез связник, не попали в руки ребят из Службы Безопасности?

– Честно говоря, нет. Но, раз за нами до сих пор не пришли, значит, его просто грабанули бомжи, а бумаги выбросили.

– Это не факт. Они могут сделать это в любой момент.

– Думаю, что Большой Брат не поверит никаким бумагам. Он знает, как много я для него сделал. В случае чего, мы докажем, что это все – фальшивка.

– По фальшивкам у нас главный спец Павлин. Он их научился стряпать массовым тиражом. Правда, Павлин? – Моша хитро ухмыльнулся и пошел к креслу раскуривать свой фирменный кальян. – Подумайте над тем, как предупредить этот УДар.

Браток недовольно фыркнул, собрал со стола свои бумаги и двинулся к выходу. Уже в самых дверях остановился, обернулся на Мошу и зло проговорил:

– Не трусь, толстый, тебе-то точно ничего не грозит. За все придется отвечать только мне. Ты сидишь здесь, как сыч, и бабки считаешь. А мне приходится каждый день ходить по лезвию ножа!

– Так я и не мечу на место Большого Брата! – парировал Моша. – Мое дело маленькое. Но вот ты без моих бабок – не стоишь ничего! Если тебя Служба Безопасности возьмет за жопу, ты будешь сидеть, как твой Олигарх. Только думаю, что недолго. Тебя даже судить не будут. Просто дадут команду втихаря кокнуть – и все!

Павлин, слушая их перепалку, сдвинув на кончик носа очки, попеременно бросал взгляд то на одного, то на другого. И, наконец, примирительно проговорил:

– Братаны, вы зря спорите. Если план сорвется, заметут всех. И всем нам тогда – крышка. А, если план сработает, хватит на всех! Давайте лучше дернем по махонькой.

Он полез в буфет, достал графин с коньяком, наполнил рюмки и провозгласил:

– За наш гениальный проектик! – чокнулся со стоящими на подносе рюмками, выпил и пошел к выходу. – Я поехал работать. Надо начинать готовить встречу Большого Брата с жителями Северного региона. У меня по этому поводу есть одна идейка.

Браток не чокаясь выпил свою рюмку, собрал бумаги и вышел из кабинета.

Часы показывали полночь. До «Дня Икс» оставалось ровно тринадцать суток. Браток подумал: «Роковое число». И от этого почему-то стало жутковато.

На улице во все небо сияла огромная желтая луна. Где-то вдалеке раздавался противный кошачий вой.

Браток открыл заднюю дверцу подкатившей к подъезду машины и упал на сиденье. Ни слова не говоря, махнул рукой. Водитель плавно нажал на газ, и машина покатила в сторону притихшего ночного города.

20

Подготовка учений шла полным ходом. Начальник Генерального Штаба генерал Болуй прибыл к Министру Обороны с очередным докладом. Он бодро прошагал в кабинет, расстегнул толстенную папку, вынул из нее складную карту и разложил ее на столе. Затем взял с подставки точилку и начал мусолить в ней карандаш. Удостоверившись, что он отточен достаточно остро, Болуй обвел им несколько точек на карте и приступил к докладу.

– Вот здесь, вот здесь и вот здесь, – генерал ткнул карандашом в обведенные точки, – будут располагаться наблюдательные пункты. А вот здесь, – он сделал большой жирный круг, – будет главный КП, на котором будет находиться Верховный Главнокомандующий.

Министр внимательно осмотрел карту, наклонился над большим жирным кругом, выпрямился и в упор посмотрел на генерала.

– Верховного Главнокомандующего там не будет.

– Как же так? – Удивленно поднял брови генерал.

– А вот так! Поступила новая вводная. Большой Брат отправится на учения на боевой машине.

– Но у нас не предусмотрено участие мотострелковой техники, – растерянно произнес генерал. – Эти учения предусматривают только ракетные стрельбы по наземным целям. Мы ставили задачу отработать точность ракетно-бомбовых ударов по позициям противника.

– Как вы умеете стрелять, мы уже убедились в прошлом году. Опозорились перед всем миром. Большой Брат мне тогда холку надраил. Теперь он решил сам принять участие в ракетных пусках.

– Но наши ракетные пуски предусмотрены со стратегических ракетоносцев дальнего действия. – Генерал достал носовой платок и начал активно вытирать внезапно вспотевший лоб.

– Большой Брат уже дал команду подготовить для него один из самолетов. Он полетит сам. И будет участвовать в пуске ракеты с борта по наземной цели.

– Но это невозможно! – Генерал от волнения уронил на пол портфель, нагнулся под стол и начал судорожно собирать рассыпанное содержимое. Затем распрямился и устало присел на стул.

– Но это невозможно! – повторил он. Для полета на такой машине нужна специальная подготовка. Во время перелета летчики испытывают перегрузку в несколько «же». То есть, я хочу сказать, что это невероятный риск.

– К сожалению, – вздохнул Министр, – я ничего не могу поделать. Таково указание самого Большого Брата.

– Но ведь это безумие! – продолжал настаивать генерал. – Неужели никто не может объяснить Большому Брату, что для полета необходима большая подготовка? Это не прогулка на легком истребителе. Это тяжелейшая машина, и во время боевого пуска может произойти все, что угодно. Мы не сможем гарантировать безопасность Верховного Главнокомандующего.

– Считайте, что это уже принятое политическое решение, не подлежащее обсуждению, – министр прихлопнул рукой по столу, давая понять, что любые возражения бесполезны. – А насчет безопасности уже даны все соответствующие указания. Ваша задача – обеспечить координацию действий во время учений. Всем остальным занимается Служба Безопасности и Главком Авиации. Вопросы есть?

– Никак нет.

Генерал вытянулся, машинально приложил руку к непокрытой голове. Затем в смущении одернул ее вниз. Подхватил портфель и неуклюже боком выскочил из кабинета.

Министр некоторое время постоял над развернутой на столе картой. Взял в руки карандаш, повертел его и в сердцах бросил на пол. Затем зачем-то заглянул в письменный стол, достал оттуда наградной пистолет, вытащил из него обойму и несколько раз передернул затвор. Посмотрел внутрь ствола, бережно погладил и положил на место.

21

Чем быстрее приближался день начала учений, тем большую тревогу ощущал Алексей. Ему постоянно казалось, что в воздухе витает предчувствие какой-то большой беды. Хотя все, казалось бы, складывалось наоборот весьма удачно. Уже не в первый раз они с руководителем технической службы полетов просмотрели состояние самолета. Была обследована каждая деталь, каждый болтик. С него в буквальном смысле слова сдували малейшую пылинку.

И все-таки что-то не давало покоя. Особенно тревога усилилась за три дня до вылета.

На аэродром прибыла большая внушительная комиссия во главе с Главкомом авиации. Алексей видел его так близко впервые. Этот весьма самодовольный пожилой человек в генеральском мундире почему-то больше походил на ресторанного швейцара. Он постоянно высоко задирал голову. Но стоило раздаться очередному звонку мобильного телефона (как предполагал Алексей, оттуда – «сверху»), как он мгновенно прогибался и принимал жалостливо просительную позу. Выглядело это весьма забавно, но противно.

В первый же день вместе с Главкомом прибыли два «спеца». Они долго лазили по всей машине, придирчиво осматривая каждый закоулок. Один из них почему-то норовил потрогать все узлы руками. И даже предостережения руководителя технической службы не возымели своего действия. «Спец» на его замечания криво ухмыльнулся и отчеканил:

– У каждого из нас своя задача! Не мешайте нам работать, а то мы удалим вас с объекта!

С руководителем технической службы полковником Арсюковым Алексей был знаком уже не первый год. Они вместе пережили самые трудные периоды. Вместе отхаживали свои боевые машины, когда на их обслуживание не было ни средств, ни запчастей. Они вместе голодали, когда офицерам месяцами не выдавали денежного довольствия. Вместе втихаря от жен и начальства бегали в соседний городок на подработки. Поэтому их давно и надежно связывала крепкая мужская дружба.

Арсюков возражать «спецу» не стал. Но, отойдя в сторонку, тихо на ухо проговорил Алексею:

– Что-то мне эти ребятки не нравятся. За ними нужен глаз. Как бы чего не вышло. По-моему, они свои руки суют не туда куда надо. Боюсь, что меня перед самым полетом сюда больше не допустят. Ты уж сам просмотри все системы жизнеобеспечения и страховки. Особенно обрати внимание на блок «К-2».

За сутки до полета самолет отогнали в ангар и опечатали. Возле ангара установили дополнительный пост. Но кроме него, рядом расположился «уазик», в котором посменно дежурили люди в штатском.

27 октября полковник Сергеев проснулся ровно по расписанию – в шесть часов утра. В восемь тридцать он уже был в полном снаряжении и ехал по направлению к ангару. Сюда уже прибыл Главком авиации. Вместо парадного мундира на нем была полевая форма. Сопровождавший его старший офицер штаба вручил Алексею пакет с полетным заданием. Пакет тут же при всех был вскрыт. Алексей внимательно ознакомился с содержимым и аккуратно вложил все в свою планшетку.

– Вопросы есть? – спросил генерал.

– Никак нет! – отчеканил Алексей и сделал шаг в сторону.

В этот момент в конце поля раздался вой сирен, и вдали появились три черные машины в сопровождении целой кавалькады военных джипов. Одна из машин подкатила к самому ангару, и из нее показался Большой Брат. Он вылез, аккуратно придерживая в руке летный шлем и поправляя на себе съехавшую набок амуницию. Огляделся по сторонам и направился к ангару. Ему навстречу бросился Главком и вся кавалькада офицеров штаба. Но Большой Брат движением руки отодвинул их в сторону и направился прямо к Алексею. Тот слегка сконфузился и, сдвинув пятки, отрапортовал:

– Летчик первого класса полковник Сергеев!

– Здравствуйте, товарищ Сергеев, – Большой Брат протянул ему руку в перчатке. Алексей, слегка сконфузившись, неловко пожал ее и отошел в сторону.

В этот момент на передний план опять выдвинулся Главком и громким командным голосом начал докладывать:

– Товарищ Верховный Главнокомандующий! Полк ракетных истребителей специального назначения готов к проведению боевых учений!

Краем глаза Алексей увидел, как из подъехавших вслед за Большим Братом машин выскочили люди с телевизионными камерами и стали поспешно снимать все происходящее. Один из операторов властно раздвинул офицеров штаба и наставил глаз телекамеры на Большого Брата. Тот слегка улыбнулся, тряхнул головой и начал одевать шлем.

Из ангара медленно тягачами начали вытаскивать боевую машину. Большой Брат уважительно оглядел ее и, обращаясь в телекамеру, произнес:

– На вооружении нашей армии находится прекрасная техника. Мы сделаем все возможное, чтобы каждый житель Большой Земли мог чувствовать себя полностью защищенным от любых посягательств извне.

К нему подскочила молоденькая девчушка с микрофоном.

– Можно вам задать один вопрос?

– Раз уж вы здесь, конечно задайте, – благосклонно проговорил Большой Брат.

– Вам приходилось когда-нибудь летать на подобных боевых самолетах? Вы не боитесь?

– Если честно, то я лечу на такой прекрасной боевой машине впервые. А, что касается боязни, то вы пословицу насчет этого знаете лучше меня. Вы вот спросите лучше боевого полковника Сергеева. – Он указал рукой на Алексея. – Когда-нибудь эта машина подводила его?

От направленных на него телекамер Алексей слегка сконфузился, но постарался ответить спокойно:

– Эта боевая машина – самая надежная в мире.

– Вот и прекрасно, – проговорил Большой Брат и махнул рукой, показывая, что все интервью окончены. – А теперь, товарищ командир экипажа, я поступаю в ваше полное подчинение.

К выкаченному самолету подогнали штормтрап. Аэродромные техники отключили кабели питания. Один из прикомандированных «спецов» подошел к Главкому и бодро доложил:

– Машина к полету готова! Все системы проверены! Замечаний нет!

Главком, выслушав доклад «спеца», повернулся на месте в сторону Большого Брата и отчеканил:

– Товарищ Верховный Главнокомандующий, машина проверена и к полету готова!

В этот момент Алексея как будто что-то кольнуло. Он сделал шаг вперед и обратился к Большому Брату:

– Разрешите мне лично проверить все узлы машины?

Он увидел тень недовольства на лице Главкома. Докладывавший «спец» гневно поджал губы и выпучил глаза. Но Алексей уже не мог остановиться.

Главком сделал протестующий жест рукой.

– Товарищ Верховный Главнокомандующий, это не по уставу. Специалисты отвечают за свой раздел работы. Летчик не должен вмешиваться в работу технической службы!

Но Большой Брат отвел его руку в сторону и кивнул.

– Полковник Сергеев – командир корабля и имеет право дополнительно проверить готовность машины к полету. Действуйте, полковник!

Алексей влез в кабину и тщательно осмотрелся. Все узлы были опечатаны. Но, не смотря на это, он вскрыл пломбу на блоке «К-2» и внимательно осмотрел его. Один из концов на контактной клемме был слегка сдвинут и свободно болтался. При малейшем движении он мог отойти и полностью парализовать деятельность всего блока. Это означало, что в случае аварийной ситуации катапультирующее устройство второго пилота просто не сработает. Алексей аккуратно кончиком крышки коробки прикрутил почти отвалившийся контакт и закрыл блок. Затем он решил проверить силовой кабель, подающий напряжение на взрывной механизм и увидел, что кабель заведен напрямую, минуя систему защиты. Несколькими осторожными движениями он сделал переключение, перевел дух и вылез из кабины.

Докладывавший о готовности самолета «спец» спрятался за спину старшего офицера. Алексей бросил в его сторону тяжелый взгляд, но ничего не сказал. Повернувшись к Большому Брату, он четко и спокойно доложил:

– Машина к вылету готова! Замечаний нет!

– Ну что ж! По коням! – скомандовал тот и полез в самолет.

22

Генрих не выходил из своего кабинета уже вторые сутки. Полчаса назад из Крутоярска доложили о том, что Большой Брат успешно прибыл на аэродром и уже находится в самолете. Они здесь, в Управлении, многократно проверили всех причастных к этой военной операции. Фигура летчика не вызывала никаких сомнений. Этот боевой полковник зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны. Были запрошены данные и на всех специалистов, готовивших самолет к вылету. У Генриха возникли вопросы только по одной кандидатуре со странной фамилией Михня. Настораживало то, что эта редкая фамилия фигурировала в деле о незаконной продаже за рубеж истребителей десять лет назад. В той нашумевшей операции принимало участие одно из подразделений «Бетты».

Генрих доложил о своих сомнениях шефу Службы Безопасности. Тот в свою очередь обещал обо всем доложить Большому Брату. Повторно переспрашивать у начальства в их «конторе» было не принято. Но уже перед самым выездом Большого Брата на учения Генрих еще раз внимательно пересмотрел списки служебного персонала и, к своему удивлению, вновь увидел странную фамилию Михня.

Генрих в задумчивости налил себе стакан чаю из термоса, положил туда кусочек сахара и начал медленно размешивать.

В этот момент дверь его кабинета распахнулась настежь, и внутрь буквально влетел начальник первого отдела полковник Фомин. В его руках был большой толстый надорванный почтовый конверт. Фомин вынул из конверта бумаги и положил на стол перед Генрихом.

– Генрих Аверьянович, это только что доставили из Прокуратуры. Бумаги принес депутат Верхнего Совета Ермолин. Он их получил вчера по почте.

– Кто отправитель? – спросил Генрих, внимательно осматривая конверт.

– Неизвестно. Но содержание весьма любопытно.

Генрих достал бумаги и прочел: «План оперативного выдвижения». Он начал внимательно перелистывать бумаги. С каждой минутой лицо его становилось все более мрачным. Затем он резко отодвинул бумаги в сторону и набрал номер телефона спецсвязи.

– Товарищ генерал! У меня срочное дело! Есть экстренная информация! Я сейчас же буду у вас!

Он схватил со стола бумаги и бросился к выходу. Уже на пороге повернулся лицом к столу, ища на нем пульт управления телевизором. Его взгляд на секунду остановился на экране. Показывали кадры посадки Большого Брата в боевой самолет. Рядом в такой же летной форме стоял слегка смущенный командир корабля. Чуть поодаль расположился Главком авиации. Генрих невольно вгляделся в его лицо. Оно было совершенно серым и каким-то отрешенным. Большой Брат надел на голову шлем и полез по лестнице трапа наверх. Еще раз повернулся к провожающим и помахал им рукой. Кабина медленно закрылась. Трап отъехал в сторону, и самолет начал выруливать на старт.

Быстро просмотрев принесенные Генрихом бумаги, шеф нажал сразу несколько кнопок селектора и громко объявил:

– Всем начальникам оперативных служб – немедленно ко мне! Оперативной группе – готовность номер один! Начальника Службы Безопасности по Южному округу – срочно на связь! И немедленно свяжитесь с личной охраной Большого Брата в Крутоярске! Вылет надо остановить! Я вылет запрещаю!

В ответ из селектора раздался голос дежурного.

– Товарищ генерал, вылет остановить невозможно – самолет Верховного Главнокомандующего уже в воздухе.

– Немедленно дайте команду возврата на аэродром! И ко мне на связь Главкома авиации!

Через минуту дежурный доложил.

– Главком на проводе.

Генерал схватил трубку и начал в нее кричать:

– Я приказываю немедленно прервать полет! Все объяснения потом! Вы лично отвечаете за выполнение приказа!

В трубке раздалось недовольное сопение Главкома и послышался его хриплый голос:

– Я не могу вам подчиниться, генерал! Мне может отдать приказ только Министр обороны или начальник Генерального Штаба. У нас у каждого свой функционал!

– Какой, к черту, функционал?! – буквально заорал в трубку начальник Собственной Безопасности. – Я отвечаю за жизнь Большого Брата! Я вам приказываю немедленно вернуть самолет на землю!

– Это уже невозможно! – прошипел Главком. – Машина вышла на заданную высоту и движется по обозначенному курсу. Если вы беспокоитесь о здоровье и безопасности Большого Брата, вы должны знать, что разворот и возврат назад чреваты тяжелыми последствиями.

– Посадите его в ближайшей точке!

– Ближайшая точка только через три тысячи километров. Маршрут пролегает над территорией, не имеющей никаких военных инфраструктур. Там даже гражданских аэродромов нет. Через час машина выходит в зону проведения стрельб.

– Я запрещаю проводить ракетные пуски с этого борта!

– Но это не в вашей компетенции! Свяжитесь с Министром или начальником Геншатаба.

Генерал в сердцах бросил трубку на аппарат и нажал кнопку селектора.

– Немедленно соедините меня с Министром Обороны!

Он почувствовал, как невольно холодеют руки, и начинается нервный озноб. Увидев стоящего рядом Генриха, генерал схватил его за лацкан пиджака и буквально выдохнул.

– Я тебя прошу: бери оперативную группу и доставь мне этого чечерского прыща живым или мертвым! Действуй в соответствии с обстоятельствами. – Он стукнул кулаком по столу. – Речь идет о государственном перевороте! – И уже отвернувшись в сторону, тихо про себя добавил. – Доигрались, мать вашу!.. Чуяло мое сердце, что все эти братковские фокусы добром не кончатся.

23

Машина Братка с воем летела по пустынной улице с перекрытым движением. Редкие прохожие шарахались в сторону и с опаской оглядывались на проносящийся кортеж. Небо затянули серые осенние тучи. С раннего утра моросил противный мелкий дождь.

Браток из глубины салона своего нового шикарного лимузина поглядывал на мелькающие дома и курил сигару. Он никогда не любил осень. Ему казалось, что с наступлением осенней распутицы и в его жизни начинается какая-то неустроенность. Это началось еще с тех времен, когда, вернувшись после службы в армии, он устроился на работу дворником. И с утра до вечера махал корявой грязной метлой, сгребая в кучки пожелтевшие скрюченные листья. Пока он греб в одном конце улицы, в другой уже образовывалась новая кутерьма. И он, чертыхаясь, брел туда. Особенно донимала его местная «домо-управша». Она орала по любому поводу и норовила обозвать его обидными словами. Однажды он попытался ей ответить. Через три дня ему приказали прийти за расчетом. Никакие уговоры не помогли. И он опять ринулся на поиски работы.

Потом была грязная котельная, в которой приходилось во время дежурства спать на промасленном полусгнившем одеяле и задыхаться от вони напарника.

Но однажды случайно на улице он встретил своего бывшего однокурсника по институту, из которого его выгнали со второго курса за прогулы и неуспеваемость. Собственно говоря, поступая туда, он и не собирался толком учиться. Просто мать очень настаивала на том, чтобы он стал студентом. Подвернулся этот металлургический институт, и он отправился туда познавать секреты стального литья. Вся эта академическая мура в голову абсолютно не лезла. И они с Мошей (так звали его однокурсника) большую часть времени отдавали слабому женскому полу. Тем более что Моша чувствовал себя с девочками совершенно неуверенно и без его помощи не мог сделать и шага.

Эта неожиданная встреча на улице в корне изменила его судьбу. Узнав о том, где обитает его бывший сокурсник, Моша долго смеялся и предложил ему место в конторе своего приятеля – Олигарха. Для начала это была скромная должность охранника. Но только они с Мошей знали, что истинная цель его пребывания у Олигарха была совсем иной. Он докладывал Моше о каждом шаге Олигарха, о каждой его готовящейся сделке. Став тенью Олигарха, он фактически работал против него. Но и этого им показалось мало. Тогда при помощи верных людей они сумели добиться того, что Олигарх назначил его руководителем своей рекламной службы.

Так началось восхождение несчастного чечерского мальчика, родившегося в далеких Южных горах, не имевшего ни богатых родителей, ни родового имени.

Потом была работа у Моши в его легендарной «Бетте». И, наконец, взлет на вершину Олимпа – Палата. Это особое место в государстве, одно название которого всегда произносят с придыханием. Уже давно никто не помнит его настоящего имени. Для всех он уже даже не просто Браток. Он второе лицо в государстве.

А возможно, и первое… В ближайшем будущем…

От одной только этой мысли становилось не по себе. Начинала кружиться голова, и подкашивались ноги. Но каким-то мистическим шестым чувством он осознавал, что все может кончиться для него трагически. И низко повисшие над землей тучи, из которых беспрестанно сыплет мелкий противный дождь, как будто подтверждают самые тревожные ожидания.

Но пути назад нет. Механизм запущен. На карту поставлено все. Никогда еще этой страной не управлял выходец из маленькой горной страны. И он видел в этом свою огромную историческую миссию.

Машина слегка притормозила перед въездом в Дом Правительства и легко проскользнула внутрь ограды. Браток выскочил под моросящий дождь и сделал два шага к служебному подъезду.

Минуя огромную приемную, отдал указание помощнику.

– Срочно соединить меня с Министром Обороны и Главкомом авиации.

Он еще не успел дойти до своего рабочего стола, как раздался голос.

– Господин Премьер, на проводе Главком.

Браток взял слегка трясущимися руками трубку.

– Ну, что там у вас? Доложите!

– Все по графику. Верховный Главнокомандующий вылетел в зону учений.

– Вы все обеспечили, как надо?

– Так точно! Наши специалисты выполнили все намеченные работы.

– Смотрите, вы головой отвечаете за успешное проведение операции.

– Мы все понимаем, господин Премьер! – В трубке раздалось легкое сопение, и после небольшой паузы генерал продолжил. – Только что мне звонил Начальник Собственной Безопасности. Он потребовал, чтобы мы прервали полет.

Браток почувствовал, что руки начали дрожать сильнее, и к горлу подкатил комок.

– Что вы ответили?…

– Я сказал, что мы подчиняемся только Министру Обороны и Начальнику Генерального Штаба.

– А он что?…

– Он еще потребовал, чтобы я запретил пуск ракеты с борта самолета.

– Эти «тихушники» совсем обнаглели! Они постоянно лезут не в свое дело! – Браток почувствовал, что язык его не слушается, но продолжил говорить. – Всем выполнять только мои указания. Пока Большой Брат недоступен, все распоряжения отдаю я!

Он положил трубку на рычаг и вытер испарину на лбу. Затем достал из стеклянного шкафа графин с коньяком и налил себе половину стакана. Трясущимися руками поднес стакан ко рту и, захлебываясь, выпил. Попытался раскурить сигару. Но она никак не поддавалась и постоянно гасла. Бросив эту затею, он достал из ящика стола пачку сигарет и прикурил одну из них. Глубоко затянулся и со стоном выдохнул. Слегка расслабился в кресле. Но тут же вздрогнул от завибрировавшего в кармане мобильного телефона. В трубке раздался истерический крик Сулима.

– Ачик, нам хана! Мои люди в СБ доложили, что началась облава! Они уже двинулись сюда! Что делать?!

– Спокойно, – Браток чуть не выронил трубку из рук. – Где сейчас твои люди?

– Они уже начали выдвижение согласно намеченному плану! Два подразделения уже на подступах к вам. Через десять часов будут на месте.

– Кто об этом знает?

– Только ты и Моша. И еще начальник оперативного отдела МВД. Они получили твою директиву о беспрепятственном пропуске колонны. Больше никто.

– Немедленно дай команду приостановить движение и затаиться.

– Боюсь, что это уже невозможно. Если мои ребята остановятся, их тут же всех повяжут. Ты же сам знаешь!

– Я ничего не знаю! – закричал в исступлении Браток. – Всем приказываю остановиться и замереть! До поступления сообщения!

– Какого сообщения?

– Правительственного!.. – бросил Браток и нажал на кнопку отбоя.

Швырнув телефон на стол, он вновь наполнил свой стакан и залпом выпил.

За окном все также моросил противный осенний дождь…

24

Машина набирала высоту уверенно. Уже через час полета Алексей почувствовал, что напряжение, в котором он пребывал все это время, куда-то уходит. Тем более что Большой Брат постоянно расспрашивал его об особенностях самолета, и Алексей ему с удовольствием рассказывал все, что знает. Еще говорили о трудностях военной жизни и накопившихся за последние годы проблемах. В тот момент, когда они беседовали о проблемах дальней авиации, голос диспетчера с земли возвестил о том, что через двадцать минут они выходят в район стрельб.

Алексей дал команду приготовиться к пуску и начал корректировать заход на цель. Где-то там – внизу – за сотни километров отсюда находилась расчетная точка, в которую следовало попасть ракетой с борта самолета. Подобные задания Алексей выполнял не впервые. Вот и сейчас, он спокойно произвел расчет движения ракеты и занес эти данные в бортовой компьютер. После чего проверил готовность пусковой установки.

В этот момент на приборном табло вдруг замигала красная лампочка, показывающая резкий моментальный перепад напряжения в ракетном отсеке. Алексей попытался включить аварийную систему блокировки. Но она не сработала. Лампочка продолжала мигать. Следом за этим раздался сигнал тревоги, предупреждающий о вероятности самопроизвольного срабатывания взрывателей ракеты.

Он понял, что это конец. И уже в самый последний момент отработанным за годы службы движением нажал кнопку блока «К-2».

Через десять секунд в небе раздался взрыв…

25

Бабка Агафья всегда уходила на дальнее болото засветло и возвращалась только к вечерней молитве. Осень в этом году выдалась благодатная. Морошки на болотах было столько, что хоть косой коси. Старик Авдот, который вот уже года два, как перестал ходить в тайгу на охоту по причине слабости глаз, теперь был главным по варке трав, грибов и ягоды. Бабы натаскивали ему полные плетенки разномастной таежной снеди. Он все это рассыпал на поляне перед заимкой, с важным видом сортировал и, разведя несколько чанов горячей патоки, колдовал над ними, составляя только одному ему известные смеси.

Два его сына – Сенька и Борик – уходили в тайгу на несколько дней кряду. Осенняя охота была сейчас в самом разгаре, и от нее зависело, что окажется в схроне для питания на всю длинную суровую зиму. Их жены – Фекла и Марфа – вели все обширное домашнее хозяйство, возились с ребятишками и готовили еду.

На заимке по соседству жили еще три семьи. Все они вместе составляли одну небольшую, но дружную общину.

Когда эта община появилась в здешних местах, не помнит никто. Еще в далекие годы, когда на Большой Земле преследовали за двуперстное крещение, их предки ушли в тайгу и скрылись подальше от лютого людского глаза. Звали они себя хлыщами. Жили по своим старинным устоям. Молились по раз и навсегда заведенному обычаю. Посты соблюдали ревностно. И никого к себе близко не подпускали.

Годов десять назад сюда забрела какая-то экспедиция. Эти странные люди ходили по домам и, щелкая черными коробочками, заставляли мужиков и баб петь песни и читать молитвы. От этих чудных мужиков и баб в кожаных мужских портках остались только какие-то книжки с картинками. Но эти книжки даже детям было показать срамно.

Старый Авдот от греха подальше спрятал их в ларь и закопал под амбаром. А года два назад сюда случайно забрел пришлый охотник. Он долго удивлялся тому, что здесь оказались живые люди, рассказывал о какой-то новой власти, угощал их желтой вонючей жидкостью из фляжки. Исчез он так же тихо, как и появился. Бори к, правда, сказывал, что где-то за Чертовой горой несколько лун назад видел человеческие останки и одежку наподобие той, что была на том бедолаге.

А, в общем, жизнь на заимке текла размерено. От заката до рассвета. От зимы до лета. И от охоты до охоты.

Авдот и впрямь не помнил, сколько ему лет. Да и помнить это было совершенно ни к чему. Жизнь складывалась из того, что отмерил Бог. Только ему – Создателю – воистину известно, кому и сколько дано прожить в этом мире. Долгими осенними вечерами Авдот просиживал под старым раскидистым деревом над обрывом у реки, вглядываясь в заоблачную высь. Мысли его были о невероятном устройстве Мира, Неба и Земли. Закрывая глаза, он мысленно уносился в небесную высь, и ему казалось, что он видит эту Землю оттуда – с огромной высоты. Он видит, как текут реки и шумят деревья, как прорастает травинка на лугу и рождается птенец в гнезде. В такие минуты он начинал ощущать себя частью этого большого и прекрасного мира.

Порой ему даже начинало казаться, что он угадывает движение ветров и слышит движение земных пород. Еще задолго до прихода грозы он уже знал о ее приближении. Он чувствовал это своей кожей. Она вдруг начинала зудеть и чесаться. И Авдот тут же кричал снохам, чтобы они побыстрее прятали ребятишек. Потому что шутить с грозой в этих таежных местах – дело опасное. Прошлым летом у соседей убило молнией старшую дочку. Она разомлела от жары и заснула под деревом. Тут-то и налетела гроза. Да и ударила молнией акурат по тому дереву. Бедняжка сгорела в одночасье вместе с деревом. От нее остался только небольшой клочок обуглившихся волос и старинная медная заколка.

Глядя на эту потемневшую заколку, старик Авдот глубоко вздыхал и утешал соседей тем, что ее душа уже давно на небе и теперь оттуда радостно смотрит на них. Но сам он совершенно не был уверен в том, что бедолага на небе радуется. Просто так было легче переносить любую утрату. К этому его приучил еще его старый дед. Когда в небе раздавался сильный гром, он крестил лоб и неизменно говорил:

– Господь гневается, что мы не радуемся. Надо возрадоваться, и гнев Господень пройдет.

При этом дед бил низкие поклоны и, глядя на небеса, приговаривал:

– Не гневайся, Господи, все у нас хорошо! Не являй своего грозного лика! Мы трудом, постом и молитовкой свою вину искупим.

Авдот давно уже сам стал дедом, и теперь уже он являлся хранителем древних традиций семьи. Теперь, когда в небе раздавался гром, он становился на колени, крестил лоб и, отвешивая земные поклоны, заклинал:

– Все у нас хорошо, Господи! Не гневайся на нас, грешных!

Яркое осеннее солнце окрасило верхушки деревьев. Утро выдалось, как никогда.

Агафья, приладив огромную корзину-заплечницу, быстрым шагом двинулась в сторону дальнего болота. По дороге ей навстречу выскочила потревоженная косуля. И уже возле самого болота из чащи вылез потревоженный косолапый. Он сердито уставился на Агафью, зарычал и поскреб по земле лапой. Агафья махнула на него рукой и пробормотала:

– Иди, иди, косолапый! Мне с тобой недосуг!

Медведь в раздумье еще раз поскреб лапой и полез назад в чащу. Агафья перевела дух и присела на пригорке. В этот момент прямо где-то у нее над головой в небе сначала что-то завыло, и тут же раздался сильный гром. Она в ужасе вздернула голову вверх. И ей показалось, что это солнце разлетелось на множество мелких кусочков. Она упала на землю и накрыла голову руками…

Авдот долго прилаживал чан на треногу и разводил под ним огонь. Еще с вечера он натаскал из тайги сухих еловых ветвей и ольховых сучьев. Тут же лежала сухая березовая кора и старая использованная дранка. Он спокойно, с молитвой развел огонь, трижды перекрестил чан и приступил к своему ежедневному делу. Побросал в чан ягоду и залил ее патокой. Тщательно перемешал огромной деревянной ложкой и присел на старый тюфяк.

От восходящего над деревьями солнца исходило скупое осеннее тепло. Вокруг стояла звонкая синеватая тишина. Все тело старика окутала невыразимая нега. Он сладостно прикрыл глаза и задремал.

И вдруг где-то в вышине раздался свист и прогремел сильнейший гром. Старик моментально открыл глаза и в изумлении глянул на небо. Ему показалось, что где-то совсем рядом, прямо над лесом, взорвался огромный огненный шар и разлетелся на множество мельчайших частиц. Старик упал на землю и поспешно перекрестил лоб. Из его уст совершенно непроизвольно вырвались слова молитвы:

– Господи помилуй! Господи помилуй! Все у нас хорошо! Не гневайся, Господи, на нас грешных!

26

Борик и Сенька еще с вечера вышли на тропу диких кабанов. Секач, по всей вероятности, был очень огромным. Потому что кусты вдоль реки были выломаны с такой силой, как будто здесь прошел целый табун лошадей. Ночью братья преследовать стадо не решились, потому что огромный секач в сумерках опасен вдвойне. Он идет напролом и способен растерзать любого. Поэтому братья заночевали на берегу реки, и с первыми лучами солнца двинулись дальше по следу.

Видимо, кабаны на высоком берегу в небольшой дубровой роще нашли для себя хорошее пастбище. И уже скоро братья услышали их бешеный визг и возню. Присев на опушке, Борик и Сенька аккуратно прочистили свои старые ружья и начали тихонько подбираться к стаду. Сенька двинулся со стороны реки. Борик стал заходить из-под солнца.

Вдруг прямо где-то у него над головой раздался резкий хлопок, от которого вздрогнули верхушки деревьев. А через несколько секунд далеко за лесом раздался сильный взрыв. Падая спиной на землю, Борик увидел над деревьями огромный белый купол.

Купол прошелестел между ветками деревьев, и на землю упало что-то тяжелое. Приглядевшись, Борик увидел, что это странного вида человек с огромным шаром вместо головы в совершенно невероятном серебристом одеянии.

За кустами раздался дикий поросячий визг и оттуда выскочил огромный взъерошенный секач. Он несколько раз ударил задним копытом и помчался прямо на кувыркающегося по земле человека. Борик машинально вскинул ружье и, почти не прицеливаясь, выстрелил. Секач подскочил на месте, задрал вверх морду и рухнул.

Человек перевернулся на спину, стащил с головы серебристый шар и глухо застонал…

Борик подскочил к нему, резким движением острого ножа перерезал тугие веревки, соединяющие его с запутавшимся в ветках куполом, и слегка похлопал по щекам. Затем достал туесок с водой и полил ему на лицо. Человек открыл глаза и попытался подняться на локтях.

– Где он?… – простонал человек и попытался оглядеться по сторонам. – Вам надо срочно его найти… Он где-то здесь, рядом… Разброс не более километра…

– Кого искать-то? – удивленно проговорил Борик. – Тут больше нет никого. Только Сенька сейчас прибежит. Вон он – за кустами!

Человек приподнялся на руках и начал высвобождаться из своего тесного серебристого костюма. Затем медленно поднялся на ноги и в изнеможении сел на огромную кочку.

– Где-то здесь, – он обвел вокруг себя рукой, – не более чем в одном километре должен быть еще один пилот. Его надо немедленно найти. Кто-то сможет помочь?

– Сенька, Сенька здесь рядом! Он сейчас прискочит! – Борик сложил руки лодочкой и начал кричать: «Сеньк! Сеньк! Ты где? Беги сюда скоренько!»

Из кустов выскочил брат и, показывая пальцем куда-то в сторону, закричал:

– Там что-то грохнулось! Я видел! Там нечистая сила с неба свалилась!

Увидев сидящего на земле человека, он вдруг осекся, перекрестился и отступил назад.

– Свят, свят, свят!.. Так он здесь? А я думал – там… – он указал пальцем за пригорок.

Человек поднялся на ноги и тут же в изнеможении опустился вниз.

– Я вас умоляю, найдите его!.. Это вопрос жизни и смерти! Для всей страны!.. Он должен быть там… Я вас умоляю!..

Борик сунул человеку в руки туесок с водой, достал из-за пазухи лепешку, положил ее на кочку, и махнул брату рукой.

– Айда туда! Он поди недалече свалился! Успеем, пока зверье не очухалось!

Они вскинули ружья на плечи и двинулись в тайгу.

27

Информация о трагедии на борту ракетоносца пришла мгновенно.

Начальник Собственной Безопасности генерал Фролов, выслушав доклад оперативного дежурного, устало опустился в кресло и закрыл лицо руками. Некоторое время сидел в задумчивости. Затем быстро нажал кнопки селектора и отдал приказание:

– Немедленно весь руководящий состав и начальников оперативных служб – ко мне! По структуре объявляется Чрезвычайная Ситуация!

После того, как за оперативным дежурным закрылась дверь, он подошел к селектору и нажал кнопку вызова помощника.

– Соедините меня с Премьером! Сейчас же! Найдите его, хоть из-под земли!

Через мгновение в селекторе раздался голос помощника:

– Товарищ генерал, Премьер на проводе.

Генерал схватил трубку и скороговоркой проговорил:

– Браток, мы вашу подлую провокацию проморгали! Но ты не думай, что сумеешь стать главой государства! Я уже отдал приказ арестовать всех твоих чечерских нукеров! Они сюда не дойдут! Ты заплатишь за все своей башкой!

Некоторое время в трубке была полная тишина. Потом раздалось легкое сопение и прорезался тихий голос Братка.

– Генерал, теперь, в соответствии с Конституцией, глава государства я. И я только что подписал Указ о вашем увольнении со службы и аресте в случае противодействия наведению конституционного порядка в стране. Большой Брат погиб. Расследованием его гибели займутся назначенные мной следователи. У меня будет теперь собственная Служба Безопасности. – Браток сделал небольшую паузу и продолжил: – Главой Службы Собственной Безопасности я уже назначил бывшего вице-премьера Чечерии Сулима Кандырова. Попрошу сдать ему полномочия в ближайшие часы и освободить занимаемые помещения. Я бы на вашем месте поступил, как настоящий офицер. – Браток глубоко вздохнул в трубку и дал отбой.

Генерал в сердцах ударил по аппарату. Выдвинул ящик стола и достал табельное оружие. Вставил обойму и передернул затвор. Сунул пистолет за пояс и двинулся к выходу.

В этот момент двери распахнулись, и в кабинет начали входить руководители подразделений.

Генерал вернулся к столу и пригласил всех рассаживаться.

– В стране совершен государственный переворот, – тихо, но уверенно проговорил он. – Пока я не получу сто процентное подтверждение того, что Большой Брат мертв, мы будем выполнять свой функционал. Все выполняют только мои распоряжения. Любые другие действия будут расцениваться, как предательство и государственная измена.

Он достал из-за пояса пистолет и положил перед собой на стол.

– Всех, кто попытается отстранять вас от исполнения служебных обязанностей, расстреливать на месте. Службе Охраны приказываю закрыть все доступы в Палату. Кабинеты Большого Брата опечатать до особого распоряжения. И направьте указания всем региональным структурам: никаких контактов с чечерскими боевиками.

Уже на выходе в дверях генерал Фролов остановил Генриха и попросил остаться.

– Тебе, Генрих, предстоит выполнить особо важное задание. Срочно свяжись с нашими людьми в военном ведомстве и уточни место возможного катапультирования членов экипажа самолета. Возьми самых надежных ребят и немедленно выезжай. Ты должен опередить всех. Это наш единственный шанс!

– Вы думаете, что Большой Брат сумел катапультироваться?

– Я в этом уверен! И ты должен его найти! – генерал прихлопнул ладонью по столу.

Генрих, больше не говоря ни слова, резко повернулся и быстрым шагом выскочил из кабинета.

Генерал опустился на стул и закрыл лицо руками. Потом достал пистолет. Долго и внимательно смотрел на него. Затем опять засунул его за пояс и подошел к окну.

За окном сыпал мелкий противный осенний дождь…

28

В кабинет Премьера прибыли представители сразу нескольких телеканалов. Руководитель пресс-службы аккуратно расставил их по всей ширине комнаты и предупредительно проговорил:

– Вы понимаете, что сейчас господину Премьеру не до интервью? Поэтому сразу после того, как он выступит с обращением к народу, вопросы зададут только те, с кем оговорено заранее. Все остальное – потом!

Браток вышел из задней комнаты и уселся за столом напротив наставленных на него камер. Слегка оправил костюм, вытер носовым платком лоб и заметно трясущимися руками разложил на столе несколько листков бумаги. После небольшой паузы, попеременно глядя то в бумаги, то куда-то поверх камер, он начал свою речь.

– Уважаемые сограждане! Сегодня примерно в девять часов тридцать минут по местному времени произошла трагедия. Во время выполнения боевого задания при проведении ракетных стрельб погиб Верховный Главнокомандующий. Это невосполнимая потеря для всего нашего народа. Но в этот трудный для страны час все мы должны сохранять спокойствие и уверенность. Органы государственной власти работают в обычном режиме. Прошу всех соблюдать конституционный порядок. В соответствии с Основным Законом Большой Земли обязанности Большого Брата до момента проведения внеочередных выборов я возлагаю на себя.

Браток сдвинул листки, давая понять, что выступление окончено. Пресс-секретарь обратился к журналистам.

– Есть ли у вас вопросы? Пожалуйста… – он указал в сторону поднятой руки.

– Первый канал. Скажите, пожалуйста, будут ли проводиться поиски на месте трагедии?

Браток утвердительно кивнул головой и, подвинув к себе один из листков, проговорил:

– Уже сформирована бригада следователей, которой поручено тщательно изучить все обстоятельства трагедии и провести необходимые действия на месте катастрофы.

Пресс-секретарь указал на вторую поднятую руку.

– Государственное телевидение Большой Земли. Будут ли какие-либо кадровые перестановки в правительстве?

Браток уверенно взглянул прямо в объективы телекамер и проговорил:

– Никаких кадровых изменений не будет! Все остаются на своих местах! Небольшие изменения коснутся только отдельных специфических структур. Но это связано исключительно с необходимостью поддержания конституционного порядка в стране.

– И, наконец, последний вопрос, – Пресс-секретарь указал на еще одну поднятую руку.

– Радио Большой Земли. Как вы думаете увековечить имя Большого Брата?

Браток слегка прихлопнул ладонью по столу и произнес:

– Думаю, что он достоин того, чтобы его именем была названа одна из центральных улиц нашей столицы. И вообще, как говорится в таких случаях, имя и дело его будет жить вечно.

Браток встал из-за стола и направился в комнату отдыха. Пресс-секретарь подскочил к корреспондентам и замахал руками, давая понять, что аудиенция закончена. Но операторы, не дожидаясь команды, уже спешно упаковали свои камеры и помчались на выход, торопясь как можно быстрее дать записанное заявление нового Большого Брата в эфир.

А за окном на улице все так же моросил противный осенний дождь.

Через несколько минут жителям Большой Земли предстояло узнать о том, что их страной теперь управляет совсем другой человек. Тот, кого частенько, сидя за чашкой чая на кухне, они привыкли пренебрежительно называть Тенью Большого Брата. Или попросту – Братком. Но теперь именно он – Браток – будет определять их настоящее и будущее, будет вершить их судьбы и распоряжаться их жизнью и свободой.

Увы! К сожалению, таковы немыслимые гримасы истории…

29

Чечерская бригада въехала в столицу ранним утром.

Колонну пытались затормозить еще на дальних подступах. Каждый раз приходилось предъявлять свои документы и Указ Братка, который теперь фактически выполнял функции Большого Брата. На одном из постов местный спецназ перегородил дорогу «колючкой». Сулиму с большим трудом удалось сдержать своих «гвардейцев». Ребята, воодушевленные тем, что практически беспрепятственно промчались по всей южной территории, увидев ощетинившихся бойцов, дружно схватились за свои «калаши» и, размахивая ими, чуть было не бросились на штурм укреплений. Сулим в самый последний момент сумел остановить их. Он набрал по телефону номер Главы Собственной Канцелярии и попросил его дать соответствующие разъяснения начальнику поста. Услышав в трубке знакомый голос, полковник взял под козырек и приказал расчистить дорогу.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.