Битвы алмазных баронов

Именно поэтому помощь союзников Советскому Союзу (легальная) и одновременно Германии (нелегальная) была средством затягивания вооруженного конфликта между советским и нацистским режимами, конфликта, который бы максимально обескровил обе стороны. Экономическая сторона этого процесса (пресловутые сверхприбыли) была второстепенна по отношению к конечному результату: Германия и ее сателлиты навсегда теряли контроль над минерально-сырьевой базой Африки и Азии, СССР после победы превращался в замкнутую автаркическую систему, выступающую по отношению к ресурсным рынкам исключительно в роли пассивного продавца сырья, добываемого на собственной территории. Причем такая роль СССР являлась органическим продолжением рассматриваемого проекта и достигалась комплексом мер – от построения «железного занавеса» до неформальных соглашений с некоторыми представителями элиты. При всей дискуссионности эта гипотеза вполне объясняет, почему корпорации, сотрудничавшие с нацистами, отделались чисто символическим наказанием, хотя доказательств их вины было более чем достаточно. Находит объяснение также и то удивительное обстоятельство, что СССР за все время своего существования не предпринял ни малейшего усилия для установления контроля над минерально-сырьевыми ресурсами тех стран, где его мощное военное присутствие без труда могло такой контроль обеспечить. Хотя наиболее впечатляющим примером такого рода служит Ангола, но СССР не мог контролировать даже нефтяной комплекс Румынии – страны, входившей в СЭВ.

Содержание неформальных переговоров элит противоборствующих государств, конечно, не протоколируется, поэтому многие исторические загадки и трудно объяснимые парадоксы навсегда таковыми и останутся. Но сам факт таких контактов уже может быть достаточно красноречив. В конце XIX века создатель «Де Бирс» Сесил Родс основал «Круглый стол» – элитарный клуб, площадку для консультаций людей, располагающих финансовыми и политическими инструментами, позволяющими влиять на исторический процесс. Членами этого объединения, среди прочих влиятельных джентльменов были Монтегю Норманн (руководитель Банка Англии), Эрнст Оппенгеймер (владелец «Де Бирс»), Ялмар Шахт (министр финансов Третьего рейха).

Глава 4

Советский алмазный проект

«Далее в своем выступлении на коллегии П. Ф. Ломако произнес характерную для этого времени речь. Вкратце она была такой:

– Начиная с 1954 года в капиталистическом мире руководители империалистических держав во главе с США стали создавать союзы, объединения и монополии. Такая международная обстановка требует от нас сосредоточения всех сил и средств нашей Родины на укрепление и развитие валютного фонда нашего государства путем разработки алмазных месторождений в Якутии и доведения добычи до мирового уровня в кратчайшие сроки…»

С. З. Борисов, Алмазы и вожди, М., 2000 г.

В 1950 году в Западной Якутии был открыт ряд богатых алмазных россыпей. В августе 1954 года была открыта первая в СССР кимберлитовая трубка – «Зарница». В июне 1955 года было открыто крупнейшее алмазное месторождение «Мир» и еще 14(!) коренных месторождений алмазов, а также несколько россыпей промышленного значения. СССР стал обладателем алмазной минерально-сырьевой базы, практически равной на тот момент ресурсам, которыми располагала «Де Бирс». Потенциальная возможность установления контроля над мировым алмазным рынком со стороны «коммунистической сверхдержавы» просматривалась вполне отчетливо. Но СССР за все время своего существования не предпринял ни единой попытки стать самостоятельным игроком на алмазном рынке, удовлетворившись ролью послушного сателлита «Де Бирс».

Советский алмазный проект всегда отличался высочайшей степенью секретности, едва ли не большей, чем проекты в области производства вооружений. Учитывая, что речь идет о минеральном сырье, на 95% (по стоимости) потребляемом ювелирной промышленностью, это выглядит труднообъяснимым парадоксом, тем более что остальные мировые производители алмазов, и в первую очередь «Де Бирс», всегда публиковали данные по своей добыче в открытых источниках. Но если рассматривать алмазный рынок, прежде всего как модель управления глобальными ресурсными рынками, отрабатываемую неформальными надгосударственными структурами, этот парадокс находит объяснение: создание инструментов управления такого типа должно быть непубличным и малопонятным для людей и структур, не принимающих в нем участия.

После ликвидации СССР были опубликованы воспоминания ряда функционеров и рассекречены некоторые архивные материалы, связанные с советским алмазным проектом. Хотя этих данных недостаточно для детального восстановления картины, они вполне способны дать представление об основном векторе развития советской алмазной индустрии и о том, кто был главным модератором этого процесса.

В декабре 1956 года на пленуме ЦК КПСС с резкой критикой в адрес руководства Министерства цветной металлургии СССР выступил Семен Борисов, первый секретарь Якутского обкома. Вот несколько цитат из стенограммы этого выступления: «До сих пор Министерство цветной металлургии под руководством тов. Ломако добывает алмазы на Урале, причем, для получения одного карата алмаза ему на Урале нужно переработать 300 куб. метров породы, или в 600 раз больше, чем в Якутии. Фактически себестоимость одного добытого карата алмазов на Урале составила в 1955 году 3325 руб. и обошлась государству в 22 раза дороже, чем алмазы Якутии. Ежегодно тов. Ломако на добыче этих дорогих уральских алмазов расходует более 30 млн рублей в год. Наряду с производством геолого-разведочных работ по месторождениям Министерством геологии была организована попутная добыча алмазов в текущем году, в результате которой республика дала государству алмазов в пять раз больше, чем в 1955 году добыла их специальная алмазодобывающая промышленность всего Советского Союза. Еще в 1954 году Якутский областной комитет обратился к т. Ломако с предложением об ускорении промышленного освоения якутских алмазов. Когда мы притиснули его к стенке фактическими данными, тогда он говорит: «Это новая отрасль промышленности, этим нам заниматься еще рано». Таким образом, отказался в 1954 году категорически. После этого мы вынуждены были в начале 1956 года обратиться к председателю Совета Министров тов. Булганину Н. А. Тогда Совет Министров Союза принял специальное постановление от 5 января 1956 года об ускорении промышленного освоения якутских алмазов. Там был записан конкретно обязывающий тов. Ломако пункт: «В ноябре 1956 года представить практические предложения о строительстве и мощности промышленных предприятий по добыче алмазов, имея в виду необходимость удовлетворения потребностей народного хозяйства в отечественных алмазах в ближайшие годы». До сих пор это предложение не представлено тов. Ломако.»

Семен Борисов.

Номенклатурные «весовые категории» союзного министра, кандидата в члены ЦК КПСС Петра Ломако и секретаря провинциального обкома Семена Борисова были просто несопоставимы. На первый взгляд может показаться, что Борисов, опьяненный ароматами хрущевской «оттепели» и вдохновляемый светлым образом алмазного будущего ЯАССР, совершил бюрократический подвиг, бросившись на административную амбразуру, защищаемую угрюмым сталинским ретроградом. (П. Ломако руководил цветной металлургией СССР с 1940-х годов.) Но одно обстоятельство позволяет усомниться в якутском экспромте. С. Борисов в своем докладе достаточно свободно оперирует показателями добычи алмазов на Урале. В 1956 году эта информация имела гриф «совершенно секретно». А система оборота секретной документации была устроена следующим образом: союзные министерства имели т. н. «Перечень сведений, подлежащих засекречиванию по министерству.», который сам по себе имел гриф и определял состав и процедуру засекречивания информации, касающейся объектов, производственных, экономических показателей и т. д., относящихся к ведению данного министерства. Любое лицо, в принципе обладающее допуском к секретной информации, но не работающее в отрасли, могло получить сведения, указанные в «Перечне.», исключительно в том случае, если разрешение выдавалось уполномоченным сотрудником министерства. Проще говоря – информацию о добыче алмазов на Урале С. Борисов мог получить только в ведомстве П. Ломако. Любой другой путь получения такой информации, тем более для ее публичного использования, таил в себе чрезвычайную опасность, которую опытный аппаратчик С. Борисов не мог не учитывать. Скорее всего, П. Ломако был осведомлен о целях получения этой информации. А потому эмоциональное выступление якутского лидера министр никак не комментировал, аргументов в свою пользу не высказывал, защищаться не пытался.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.