Закон цикличности

Сергей Дубянский

Закон цикличности

Саша закрыл книгу и небрежно швырнул ее к другим, уже образовавшим в угле небольшой пестрый холм. При этом особого разочарования не возникло, ведь еще в магазине он знал, что не найдет в ней ничего полезного. Зачем он купил ее? Наверное, по инерции… или нет, скорее, потому что надежда умирает последней. А жить без надежды было невозможно – надежды, в конце концов, разобраться в окружавшем его кошмаре.

Это поначалу Саша читал подобные книги с интересом, но потом разгадал хитрость авторов – с десятой или двадцатой попытки он сообразил, что, несмотря на кажущуюся простоту рекомендаций, везде присутствовало нечто невозможное, будь то язык лягушки трех лет и трех месяцев отроду; жир, вытопленный из некрещеного младенца; сборы трав, не значившихся ни в одном справочнике, и прочие бредни, неизвестно на кого рассчитанные. Впрочем, почему неизвестно? Он ведь покупал их.

…Надо вынести всю эту дрянь на помойку, – решил Саша, – а дальше что?.. Вопрос казался элементарным, и ответ подразумевался такой же элементарный – жить. Только как жить среди всего этого, не объяснял никто.

Приближалась ночь – время сна… вернее, снов. …Как, оказывается, две буквы меняют значение слова! Вот тебе и грамматика!.. Саша посмотрел на полупустой пузырек с белыми таблетками. Если проглотить одну из них, то «спать», будет означать, именно, спать, а если нет, то, что оно будет означать?..

Врач говорил, что таблетки вызывают привыкание и предназначены только для критических ситуаций. …А если каждую ночь ситуация критическая?!.. Нет, но я не хочу подсесть на «колеса» – с матерью-то что тогда будет?.. Вчера я принимал их, значит, сегодня надо сделать перерыв…

Саша осторожно прошел в комнату, именовавшуюся «гостиной». …Почему, если гостей у нас никогда не было?..

Здесь Саша лукавил, ведь в их прошлом доме гости бывали часто – просто последний год казался таким бесконечным, что очень подходил под определение «никогда». …И зачем здесь три комнаты?.. Нам с матерью хватило б двух, а «гостиная», выходит, для Него?.. Но Он не нуждается в жилплощади – Он существует везде и нигде одновременно… по крайней мере, так говорится в дурацких книгах… Завтра же выброшу их все…

Саша приоткрыл следующую дверь и прислушался. Дыхание матери было тихим и ровным, а, значит, подходить к постели необходимости не было. Осторожно закрыв дверь, он вернулся к себе, разделся и залез под одеяло; закрыв глаза, быстро-быстро зашептал:

– Отче наш, Иже еси на небесех…

Общение с Богом Саша еще мог допустить, потому что в Библии все выглядело более-менее понятно – вызывала сомнение только заинтересованность Творца к своим созданиям… но ведь надежда-то умирает последней…

– Перестань ты ерундой заниматься!.. – рассмеялся знакомый голос, – причем тут Бог?

Саша знал, что никакого голоса нет, потому что не раз включал на ночь магнитофон и всегда извлекал утром абсолютно чистую кассету. Но все-таки голос звучал, и не общаться с ним было невозможно – можно прикусить язык, но не мысль, возникающую помимо твоей воли.

– Отдай мне ее!.. – привычно потребовал голос.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил Саша устало – так же, как отвечал каждую ночь, – что тебе отдать?..

– Если я объясню, ты сойдешь с ума!.. Просто отдай ее!..

Несмотря на рост, мускулатуру и целые пятнадцать прожитых лет, Саша в душе оставался ребенком, и в такие минуты готов был расплакаться от собственного бессилия.

– Ну, возьми! Возьми все, что хочешь!.. Только уйди!.. Я спать хочу, понимаешь?..

– Я не хочу брать ее сам, – голос вздохнул, – это будет неправильно. Ты должен отдать ее.

…Черт с ними, с врачами!.. Саша встал и открыв пузырек, вытряхнул на ладонь таблетку; торопливо запил ее заранее приготовленной водой, и снова лег.

– Я придумал, – вдруг объявил голос, – ты догадаешься, а я дам тебе взамен…

Голос «поплыл», превращая слова в неясные, мяукающие звуки, пока, наконец, не исчез совсем, унеся с собой, и свою тайну, и все впечатления прошедшего дня – как плохие, так и хорошие.

* * *

Открыв глаза, Саша увидел безразлично смотревшее в окно хмурое утро. В теле ощущалась вялость и мысли были какими-то неповоротливыми, но это ведь такая мелочь, в сравнении с тем, что ночь закончилась.

…Если смерть выглядит так же, как действуют таблетки, то это очень здорово… Взглянув на часы, он обнаружил, что даже проспал лишние пятнадцать минут. Вскочил с постели; забежав в ванную, плеснул в лицо холодной водой и сразу почувствовал себя в форме. Привычным маршрутом миновал гостиную и открыв дверь к матери, непроизвольно задержал дыхание. …Я ведь вчера проветривал!.. Скорей бы лето, чтоб не закрывать окна… хотя к лету и здоровье ее наладится…

– Доброе утро, мам. Как спалось?

Женщина сидела на постели, пристально глядя в окно, но «небесное телевидение» демонстрировало лишь ровный серый квадрат неба.

– Нормально, – она повернула голову, – я сегодня еще раз попробую встать. Вот, позавтракаю, наберусь сил… вынеси, пожалуйста это … – она покраснела, как, впрочем, и каждый раз, когда обращалась с подобной просьбой, – Господи, как я устала!..

– Ничего, мам, мне не трудно, а врачи сказали, что скоро ты выздоровеешь… – Саша полез под кровать и выдвинул зарытый крышкой ночной горшок, – все у тебя пройдет…

– Конечно, пройдет… – пока сын не успел подняться, она погладила его по голове, – смотри, как руки хорошо работают.

– Мам, все у тебя будет работать…

…Только когда?.. (эта мысль преследовала Сашу постоянно) Скорей бы уж она стала такой, как раньше…

– Я сейчас завтрак сделаю, – сказал Саша, вставая, – как всегда, яичницу с гренками?

– Если не трудно… как я делала папе.

– Не трудно, – не дав ей углубиться в воспоминания, Саша вышел, неся горшок в вытянутой руке, чтоб отдалиться от отвратительного запаха, ползшего из-под крышки.

* * *

– Вон, гляди, жирдяй пошел! Блин, как он меня бесит!..

– Какой он жирдяй? – фыркнула Светка, – может, качается…

– Кто? Он? – Костя расхохотался, – жопу он на диване качает со своими книжками. Качок, блин!.. Хочешь я его отоварю?

– Кость, хватит! – возмутилась Светка, – тебе скучно, да?

– Скучно, – подтвердил парень, – бабок нет…

– У меня, между прочим, есть «стошка», – Светка покрутила купюрой перед его носом.

За время этого разговора фигура, на полголовы возвышавшаяся над прохожими, уже скрылась за углом. Ее дальнейшее обсуждение перестало быть актуальным и на первый план вышла перспектива красиво истратить внезапно появившиеся деньги.

– Добытчица ты наша, – Костя обнял девушку и почувствовал, как та, расслабившись, доверчиво прижалась к его плечу. Он бы с удовольствием продлил это мгновение, но ехидная ухмылка Максима заставила руку опуститься.

– Не хило, когда тебе по стольнику каждый день дают, – вздохнул Максим с завистью, а Светка засмеялась, окинув победным взглядом своих «кавалеров». Уж она-то умела просить у отца деньги – благо, было, что просить.

– По пиву? – предложил Максим, решив не изобретать никаких новшеств, – угощаешь?

– Я всегда угощаю.

– У меня тоже есть кое-что, – Костя подбросил на ладони несколько монет.

– Ничего, – Максим мечтательно посмотрел в небо, – осенью у меня тоже бабки будут.

– Значит, с первого сентября угощаешь ты, – Костя положил руку на плечо друга.

Выстроившись друг за другом, они двинулись по узкой скользкой тропинке. По одну ее сторону раскинулось «море», поглотившее всю проезжую часть (в его мутных водах покачивались крохотные суденышки окурков); а по другую – узкий «залив» подмывал черные от грязи и выхлопных газов, горы таящего снега.

На остановке, откуда вода ушла каким-то чудесным образом, образовался большущий остров с вереницей киосков, один из которых носил непонятное имя – «Орион». Это был их любимый киоск. Его ассортимент никогда не менялся – менялись лишь продавщицы, раз в неделю. Танька «малолеток» не обслуживала, объясняя это «принципиальностью жизненной позиции», но, скорее всего, она просто боялась милиции. Зато Марине, похоже, было плевать и на принципы, и на милицию, и даже на висевшее прямо над окошком объявление: «Лицам, не достигшим восемнадцати лет, спиртные напитки и сигареты не отпускаются». (Кстати, а кто с первого взгляда определит, что Косте нет восемнадцати?..)

– Засрали город, – Максим перешагнул проросшую из-под снега кучку собачьего дерьма.

– Когда импортное кино смотришь, они там в дом заходят не разуваясь, и прямо в ботинках падают на постель, – вспомнила Светка, – мы в прошлом году с родичами в Египте отдыхали – ни фига там нет такого. Неужто в Америке улицы моют?

– Фуфло все это! Какой придурок будет мыть улицы?..

– Курить взять? – Костя ступил на шаткий настил, заботливо уложенный перед киоском.

– Возьми легкий «Pall Mall», – попросила Светка, отдавая деньги. Сама она выглядела такой маленькой и худенькой, что даже «добрая» Марина, обслуживая ее, косилась по сторонам, но Светка не обращала на это внимания – главное, что Костя не считал ее ребенком, а на мнение остальных ей было плевать.

Устроились они на низенькой металлической оградке, сразу прогнувшейся под их весом. Летом за ней появится редкая жесткая трава, именуемая «газоном» (так значилось на табличке – «По газонам не ходить. Штраф 500 руб.»).

– Кость, – Максим ткнул пальцем в двигавшихся мимо людей, – твой друг возвращается.

Нескладная фигура, которую они обсуждали менее получаса назад, двигалась в обратном направлении. Теперь была хорошо видна не только массивная спина, но и лицо, цветом походившее на талый снег, и глаза сосредоточенные на чем-то невидимом остальным людям. Такой взгляд лучше любого бульдозера расчищал дорогу; некоторые потом матерились, выбираясь из лужи, но делали это тихо, не привлекая к себе внимание.

– Монстр, блин, – заключил Костя.

– Откуда он такой взялся? – но Светкин вопрос повис в воздухе, потому что никто не мог на него ответить.

Информация о новичке, появившимся в их классе прошлой осенью, ограничивалась тем, что зовут его Саша, с абсолютно безликой фамилией, Сидоров. Учился он неплохо и деньги на все мероприятия сдавал исправно (хотя и не посещал их), поэтому у учителей не возникало повода вторгаться в его личную жизнь. Одноклассникам же было просто не до него – они вдруг открыли, что в пятнадцать лет жизнь совсем не такая, как в четырнадцать и уж тем более не такая, как в тринадцать. Мальчишки постепенно обретали мужскую притягательность, а девчонки совершенно неожиданно оказались не менее привлекательными, чем знаменитые фотомодели – а, самое главное, они находились рядом, а не за глянцем журнальных обложек и холодным стеклом телеэкрана. Так кому ж будет интересен чужак, не отличающийся, ни красотой, ни общительностью, с неизменной регулярностью посещавший лишь два места – гастроном, где покупал исключительно еду, и книжный магазинчик (последнее, вообще, было необъяснимо!). Похоже, и сейчас он шел, именно, оттуда, сжимая в руке толстую книгу в зеленом переплете.

– Книголюб хренов, – Костя закурил, выбросив через плечо опустевшую бутылку, – откуда, вот, у него столько бабла? Одет, как красавчик… такая куртка не меньше десятки стоит.

– А ты пойди и спроси, – Максим прищурил глаз, ожидая реакции, но она последовала с неожиданной стороны.

– Пацаны!.. – Светкины глаза весело блестели, и блеск этот становился все азартнее, по мере того, как в бутылке убавлялось пиво, – я спрошу!.. И спорим, я сейчас притащу его?..

– На фиг он тут нужен, – Костя пожал плечами.

– Спорим, – вдруг согласился Максим, – на пиво. Только проиграешь ведь. Он же в упор никого не видит. У него мозги повернуты не в ту сторону, что твои.

– А, вот, и спорим! Думаешь, не смогу, если захочу?

– Э-э!.. Вы чего?.. – Костя переводил взгляд с одного спорщика на другого.

– Костик, – Светка погрозила ему пальцем, – я не твоя собственность. На, допей, если хочешь, – вручив обалдевшему Косте почти пустую бутылку, она соскочила с «жердочки», и легко прыгая по едва заметным кочкам, устремилась за ничего не подозревавшим «книголюбом».

– Макс, чего делается-то? – Костя повернулся к другу.

– Да, пускай, – тот небрежно махнул рукой, – возьмет еще пива, тем все и закончится. Ты видел, чтоб он на кого-нибудь из девок глаз положил?.. Не переживай, никуда твоя Светка не денется… Слушай, а у тебя с ней было что-нибудь? Ты ж каждый день у них дома тусуешься – блин, не поверю, что вы там только математику долбите!..

– Пошли, просадим мои пятаки, – предложил Костя, резко обрывая неприятную тему, и зашагал к игровым автоматам, располагавшимся под круглым навесом, похожим на грибок.

– Спорим, сейчас она вернется? – не унимался Максим.

– Заколебал ты своими спорами!.. – Костя бросил первую монету, и на экране замелькали картинки, но комбинация из двойки, банана и туза не давала шансов на выигрыш, – ну, господи, помоги, – он бросил вторую, но Бог, либо не успел среагировать, либо воспринял подобную просьбу как издевку, – финиш, – Костя встряхнул на ладони оставшийся рубль, – пошли.

– По телеку говорили, что в них реально нельзя выиграть. Там меняют одну микросхему, и нужные комбинации тупо не выпадают. Слушай, а куда мы идем? – Максим остановился, зная, что для Кости вопрос дальнейшего времяпрепровождения решался просто – достаточно включить компьютер, и день, считай, пролетел. Ему же самому дорогую технику обещали только к осени, когда вернется отец, вахтовым методом тянувший какие-то ЛЭП. Осенние месяцы считались в их семье самыми хорошими – в позапрошлом году они, например, купили мебель, в прошлом – машину. А о чем можно говорить в конце марта, если все оставшееся время приходится жить на одну зарплату матери?..

– Что-то Светки долго нет, – заметил Костя.

– И что? Ты будешь, как идиот, стоять здесь до посинения? Может, она уже дома… ну, чтоб пиво нам не ставить.

Костя знал, что Светка так никогда не поступит, но сравнение с идиотом его задело.

– Ладно, пошли ко мне, – предложил он, – мне игрушку новую принесли; не знаю, скачать ее или не стоит – там какие-то рыцари, драконы…

– О! Пошли! – Максим любил, когда проблемы разрешались сами собой.

* * *

Когда широкий черный «язык» с аппетитом втянул диск, Костя открыл форточку и достал сигареты. Это являлось для Максима вторым (после компьютера) предметом зависти – родители разрешали Косте курить. Вообще, они были людьми прогрессивными и считали, что ребенок (это Костя-то ребенок!..), во избежание дурного влияния, все должен пробовать дома. Если он, к примеру, начал курить, то пусть не прячется и курит нормальные сигареты, а не «травку» неизвестно с кем; если выпивать, то хорошее вино, и по праздникам, в семейном кругу, а не в подъезде «палёнку», от которой и загнуться не долго. Если Костя не врал, то мать даже купила ему пачку презервативов и сказала, что женщину, если таковая появится, лучше привести домой, а не шляться по притонам.

– Долго грузится, – Максим оторвал взгляд от вырисовывавшегося на экране средневекового интерьера.

– О, Светка идет!.. – Костя прильнул к стеклу, – Свет! – он придвинул стул и высунулся в форточку, – Свет, мы тут!.. Не слышит… Макс, я мухой!

…И что он в ней нашел?.. – презрительно подумал Максим, – ни сиськи… ни фига. Даром, что пивом поит. Мне, вот, нужна, как в «Плейбое»… или, по крайней мере, как Танька Клюева, только она, дура, счастья своего не понимает…

Дверь за Костей захлопнулась, и Максим тут же занял его место. Предстоящая сцена казалась куда интереснее совсем не страшных чудищ, населявших виртуальный замок.

* * *

– Постой! – Костя шагнул прямо в лужу, но зато успел схватить девушку за рукав.

– Чего тебе? – она обернулась с таким видом, что Костя растерялся.

– Ну, это… – он отпустил руку, – чего жирдяй-то?..

Светка боязливо оглянулась и ничего не объясняя, поспешно скрылась в подъезде, а Костя, так и не поняв, что произошло, остался на улице.

Как правило, Светка механически захлопывала дверь квартиры и больше не вспоминала о ней, но сейчас аккуратно повернула замок на два оборота; потом включила свет, не взирая на то, что за окном вовсю забавлялся изрядно подросший день, и даже закрыла дверь в комнату, чего обычно не делала, чтоб слышать, когда вернутся родители.

На какое-то время принятые меры создали иллюзию защищенности, но неожиданно возникла мысль: …а вдруг в квартире кто-то есть?.. Вскочив, она распахнула свою дверь и уселась на диван, пристально вглядываясь в пустую прихожую. Память вернула ее к исходной точке, когда она отдала Косте недопитое пиво и побежала догонять Сашу Сидорова.

По мере того, как расстояние между ними сокращалось, в Светке росло чувство тревоги. Легкий пивной кураж улетучился гораздо быстрее обычного, и она подумала, что зря затеяла эту глупую игру; хотела повернуть обратно… но не смогла. Такое с ней случалось впервые – сознание отдало команду, а тело делало прямо противоположное. Если Саша хотя бы смотрел на нее, она б объяснила свое состояние, например, гипнозом, но он ведь даже не обернулся, продолжая двигаться, как танк!..

…Что я собираюсь ему сказать? – спохватилась Светка, чувствуя, что, в конце концов, догонит его, – привет, я – Света?.. Он и так прекрасно знает, кто я. Спрошу, какие книжки он читает?.. Зачем?.. Они мне нужны, его книжки?.. Предложу выпить пива?.. Господи, какая я дура!.. Сознание в очередной раз приказало остановиться, но ноги сделали очередной шаг.

…Нет, все было не так, ведь ноги сами не могут ничего делать… – сообразила Светка; закрыла глаза, пытаясь найти ошибку, – я шла, будто не сама – будто кто-то подталкивал меня в спину!.. Прикосновение чужих рук возникло настолько явственно, что она даже обернулась, но сзади, естественно, никого не было. …А потом меня отпустили!.. Точно! «Руки» пропали, и я поняла, что дальше идти не обязательно…

Светка втянула ноги на диван, стараясь утратить связь с землей, на которой происходили такие странные вещи, и затаилась, вжавшись в подушку, но страх не просто продолжал жить – он рос. Перед глазами стали возникать самые жуткие сцены самых жутких триллеров, и в роли жертвы почему-то всегда оказывалась она. Руки, только что толкавшие в спину, теперь тащили ее под мерзко визжащую бензопилу, сбрасывали в бездонную шахту, укладывали на жертвенный стол, топили в ванне. Она в ужасе ждала развязки, но ничего не происходило, и постепенно спокойная тишина квартиры делала видения бледнее, низводя их до уровня фантазий. Здесь это были лишь фантазии…

Мир разделился на две несоизмеримые части: ту, что находится внутри квартиры – знакомая до мелочей и потому подвластная ей; и необъятную территорию, где правят неведомые враждебные силы, и, словно подтверждая эту гипотезу, раздался резкий звонок. Сердце замерло, будто разом оторвались снабжавшие его кровью сосуды, но жизнь почему-то не покинула тело. С минуту Светка вслушивалась, не начнет ли трещать дверь, но в тишине лишь повторился звонок – требовательный, не терпящий возражений. Тот, чуждый мир пытался проникнуть в ее убежище, только пока делал это корректно, в рамках существующих правил.

Согласно этим правилам, Светка на цыпочках вышла в коридор. Оставалось заглянуть в глазок, но что она там увидит?..

– Свет, открой! – не доверяя электромеханике, крикнул пришелец голосом Кости, и это сразу разрядило обстановку – сердце обрело нормальный ритм, кровь устремилась к мозгу, вновь заставляя его работать.

– Заходи, – Светка быстро приоткрыла дверь.

Костя юркнул в образовавшуюся щель, и дверь тут же захлопнулась.

– Ну, мать, ты даешь! – он наклонился, снимая кроссовки, – чего случилось-то? Если этот козел напрягал тебя, я, блин, порву его на британский флаг!..

Пройдя в комнату, Костя привычно уселся за стол – не хватало только ненавистной тетради по математике. Возникшая ассоциация была не самой приятной, потому что Костя не любил, когда что-то не получалось, а в алгебре с геометрией это происходило сплошь и рядом. Но при этом существовали и положительные аспекты занятий – когда, например, Светка склонялась к учебнику и ее волосы касались его щеки… правда, она сразу, краснея, убирала их за ухо.

Костя улыбнулся своим воспоминаниям, но улыбка эта никак не вписывалась в Светкино настроение. То, что еще вчера дрожало в ее сознании, словно рука тянущаяся к запретному плоду, вдруг утратило значимость, в сравнении с… с… Светка почувствовала насколько беден ее лексикон. В школе им не преподавали язык, которым можно было б сформулировать то, что лежит за гранью обычных человеческих отношений.

– Ну, чего случилось-то?.. – напомнил Костя.

– Ты понимаешь… – начала Светка, заранее зная, что скажет совсем не то и не так, – я шла за ним, как привязанная… вернее, не как привязанная, а будто кто-то толкал меня, а потом вдруг убрал руки, и я пошла домой….

Костя смотрел удивленно, ожидая продолжения, и не дождавшись, спросил:

– Кто убрал руки? Жирдяй?.. Он что, лапал тебя?..

– Да какой жирдяй?.. – Светка подошла к окну. …Блин горелый!.. Я никогда не смогу объяснить ему!.. Унылый, затопленный водой двор показался не просто пустым, а необитаемым …и дома тоже необитаемы; островок жизни заключен в этой комнате, а остальное – уже мертво…

Светка попыталась представить остановку, на которой они сидели днем – толпящихся людей, машины, гордо рассекающие лужи …Ничего этого нет – это мои фантазии или, возможно, воспоминания о далеком прошлом…

Пауза, прямиком ведущая в тупик, затягивалась.

– Свет… – подойдя, Костя развернул девушку к себе лицом, – я за тебя… не знаю… хочешь, я убью его? Думаешь, он такой здоровый? Да я не с такими махался…

– Костик, милый… – Светка провела ладонью по его щеке.

Этот жест явился неожиданным даже для нее самой. Да, Костя ей нравился, иначе б она не проводила с ним все вечера …и что с того, что нравится?.. Может, он «первый встречный», как выражается отец, а совсем не тот, кто мне нужен? А еще отец говорит, что у него нет будущего, и я сильно пожалею… Блин, о чем я?..

Рука безжизненно опустилась, но Косте оказалось достаточно и тех жалких секунд. Это был повод, которого он ждал так долго! Склонив голову, он прильнул к Светкиным губам, а та прикрыла глаза …в конце концов, должна же я знать, как он это делает…

…Женщины всегда закрывают глаза, когда им хорошо, – радостно подумал Костя, – Наташка, та постоянно смеялась. Катька, вырываясь, вертела головой… Они – дуры. Разве можно их сравнивать?..

Наконец, Светка глубоко вздохнула и стыдливо уткнулась в Костино плечо. Он смотрел сверху вниз на ее собранные в «хвост» волосы и думал, что это совсем другая Светка – не та, что стоит над душой, пока он бьется с уравнениями; и не та, что может дать денег на пиво или сорваться с урока, покурить… Оказывается, вот она какая, настоящая!..

– Свет… – Костя знал лишь один способ доказать ей свое отношение, – пойдем, я ему сейчас устрою гуляш по почкам.

– Блин, ничего ты не понял!.. – она отстранилась и не поднимая глаз, словно раскаиваясь в содеянном, присела на диван. …Конечно, отец прав!.. Ему б только кулаками махать!..

– Свет, – Костя растерялся, – что ты хочешь, чтоб я сделал?.. Ты только скажи…

Светка подняла голову и улыбнулась, представив, какое широкое поле открывается для ее фантазии, и отцовская правда вновь стала казаться весьма сомнительной.

– Если только он тронул тебя!.. – воодушевился Костя, – я его так отрихтую…

– Да не сделал он мне ничего! Он, по-моему, даже не заметил меня. Это что-то другое… как тебе объяснить?.. Может, это, вообще, исходило не от него, а так совпало… Что-то невидимое подталкивало меня – я чувствовала это… а потом отпустило…

Светкин рассказ очень походил на детскую страшилку про «черную руку», а как бороться с «черными руками», Костя не представлял. Зато точно знал, что ни с кем ему не было так приятно целоваться, и это не имеет никакого отношения к ерунде, которую она сейчас несет; хотелось снова заняться главным, потому что вечером появятся ее родители, и придется доставать учебник, тетради…

…А, может, она хочет посмотреть, буду ли я защищать ее?.. Так это ж клево! Подумаешь, жирдяй – здоровей видали!..

– Пойдем, – Костя нетерпеливо схватил Светку за руку, пытаясь поднять с дивана, – я потолкую с ним! Ну, чтоб все чики-чики, а потом вернемся!..

И тут Костя увидел третью Светку – постороннюю, с отсутствующим взглядом – нет, такой она ему совсем не нравилась. …И губы у нее, небось, холодные, как камень…

– Пошли! – он все-таки вытащил ее в коридор; сам быстро оделся, а Светка держала сапог, будто не зная, что с ним делать, – ты чего? – Костя тронул ее за плечо.

– У меня в глазах все поплыло, – Светка мотнула головой, приходя в себя.

Похожий эффект она наблюдала прошлым летом, когда в самый первый день смотрела в прозрачную глубину Красного моря. Потом, когда они с отцом худо-бедно освоили акваланг, она уже спокойно относилась к этому оптическому явлению, но в первый день!.. По дну ползали песчаные гребни, розовые пальцы кораллов сгибались, пытаясь схватить плававших рядом пестрых рыб, и даже ее собственные ноги покачивались вместе с редкими перьями водорослей. Там оживало неживое и двигалось неподвижное, а здесь все получалась наоборот. В строгом геометрическом орнаменте линолеума Светка вдруг обнаружила себя, лежащей на спине. Глаза закрыты; руки раскинуты в стороны; не было ни крови, ни страшной гримасы на лице, но она знала, что это мертвое тело. Страх от увиденного прогнал остальные мысли, не оставляя никаких вариантов, никаких «но» или «может быть» – это произойдет, стоит ей покинуть свое убежище и выйти на улицу.

– Я никуда не пойду, – Светка бросила сапог, – я боюсь…

– Кого?!.. Жирдяя?!.. – рассмеялся Костя.

– Я сама не знаю… вернее, знаю… – Светка подумала, что если скажет: – Я боюсь умереть, Костя ее не поймет (да и никто не поймет, кроме нее самой), поэтому лучше никому ничего и не пытаться объяснить.

– Чего ты боишься? Брось!..

– Кость, уйди, пожалуйста… Ты не подумай… но не сейчас, ладно?.. Позвони мне завтра.

– Ладно, – Костя недоуменно пожал плечами, решив, что поскольку эту игру придумала она, то только она и знает ее правила, а, значит, ему действительно лучше уйти – без правил очень легко все испортить, и попробуй потом вернуть назад. …Как тот козел, Иван-царевич, что сжег лягушачью кожу… ничего, дольше ждал… Возникло желание хотя бы сжать Светкину руку, но он не стал делать даже этого.

Закрыв за Костей дверь, Светка вернулась в комнату и сразу наваждение исчезло, но осталось ощущение чего-то ужасного, заполнившего окружавший ее мир, и только снова забравшись с ногами на диван, она почувствовала себя в относительной безопасности.

* * *

Костя добрел до своего подъезда, так и не вычислив пресловутых «правил игры».

…Мне-то что теперь делать?.. Идти к жирдяю или нет?.. Хотя, главное – я-то ни в чем не виноват!.. (так ему подсказал опыт тысяч поколений мужчин) Я хочу как лучше, а если у баб своя логика, пусть сами в ней и разбираются!.. Только интересно, где она научилась так целоваться? Может, она уже умеет и остальное?..

От столь смелого предположения все внутри замерло. Он вспомнил, как один-единственный раз они с Максом, разжившись деньгами, решили воспользоваться объявлениями со странички «Досуг». Долго рассматривали фотографии, выбирая самую-самую… правда, «самая-самая» оказалась совсем не такой, как на снимке, и происходило все не так, как обещали по телефону. …И что с того, что она целуется по-французски?.. – Костя оборвал себя, не желая ломать образ, созданный воображением, – зато губы у нее совсем не такие, как у той проститутки и язык не такой наглый… а завтра у нас все наладится…

Костя открыл дверь и услышал стон умирающего монстра.

– Макс! Ну как, всех победил?..

– Я еще только до второго уровня дошел.

– Слабак, – оценивая ситуацию, Костя остановился за спиной друга.

– А ты чего так долго? – Макс даже не оторвал взгляд от злобного существа, похожего на крокодила с крыльями – его требовалось поразить с одного выстрела.

– Да так… – Костя отошел к окну и только через минуту сообразил, что внимательно смотрит туда, откуда обычно появляется жирдяй.

* * *

Светка не слышала, как в замке повернулся ключ. Все это время она напряженно ждала, а поскольку ждала неизвестно чего, внимание притупилось.

– Дочь, ты дома? – голос матери привел ее в чувство.

– Да, мам! – она спустила ноги с дивана, но подходить с традиционным поцелуем не хотелось, хотя день для этого был самый благоприятный – обычно мать демонстративно принюхивалась, и Светке приходилось совсем по-детски врать, что это ее друзья курят. Глупо, конечно, но мать делала вид, что верит. Сегодня же последний раз она курила еще на остановке, потому что сигареты остались у Кости, а одна мысль, чтоб самостоятельно выйти на улицу, вселяла ужас.

– У тебя ничего не случилось? – мать заглянула в комнату, – что-то ты бледная. Ты хорошо себя чувствуешь?.. Даже не переоделась… Ты хоть ела что-нибудь?..

– Не хочется, – Светка все-таки встала и привычно подставила щеку.

– Померяй температуру, а то болтаешься целыми днями…

– На тебя не угодишь. Дома сижу – плохо, гуляю – плохо.

– Должна же я тебя воспитывать? – мать засмеялась, – бери градусник, и пойдем ужинать. Отец сегодня поздно. Московские партнеры приехали, так он их в ресторан повел.

– А ты? – Светка удивилась, потому что подобные мероприятия они всегда посещали вместе, ведь отец являлся директором фирмы, а мать – его бухгалтером.

– Ой, Свет… – мать махнула рукой, – там такие зануды. Который год работаем, а они все боятся в нас деньги вкладывать. Каждый раз приезжают и проверяют, не собираемся ли мы обанкротиться и сбежать.

– А вы не собираетесь? – равнодушно спросила Светка, присаживаясь в уголке.

– Типун тебе на язык! Мы, наоборот, новый магазин планируем открывать!

– Это классно…

Несмотря на уважение к бизнесу, который обеспечивал всей семье достойное существование, карьера бизнес-вумен Светку не прельщала. Мать относилась к этому спокойно, а, вот, отец утверждал, что в ее возрасте уже пора б заняться своим будущим.

…А как им заняться, если мне ничего не нравится?.. Стать бы «моделью», да ростом не вышла, а остальное – такой жуткий отстой… Подобные крамольные мысли Светка никогда не высказывала вслух, дабы не нарваться на внеплановую порцию нравоучений, которых и так хватало – как же! Два года до окончания школы, а она еще не знает, куда поступать!..

– Тридцать семь и три, – объявила Светка, кладя градусник.

– Я ж говорила! – мать накрыла крышкой сковороду.

– Мам, нормальная вечерняя температура. У всех людей…

– Ты на себя посмотри!.. Не хватало заболеть перед последней четвертью!.. Тебе, между прочим, экзамены сдавать!..

– И что? Не сдам – пойду в колледж.

– Дочь, не порть мне настроение!

– Не буду, – Светка вздохнула, понимая всю беспредметность спора, ведь, как будет, так и будет. Но само общение с живым человеком сдвинуло мысли с мертвой точки – оказывается, все вокруг осталось по-прежнему, раз мать не заметила ничего, кроме какой-то дурацкой температуры. …Тогда и дневное приключение, скорее всего, плод моей фантазии… а раз так, то и вечер должен продолжаться как обычно…

– Ешь лучше, – мать поставила на стол тарелку.

Светка раскатила зеленые шарики брюссельской капусты и добравшись до золотистого куска мяса, быстро проглотила его.

– Не хочу больше. Честно, мам.

– Ладно, иди, полежи. Только компьютер я тебе включать запрещаю, слышишь!.. И так глаза красные… к двадцати годам, точно, очки наденешь.

– А я не хочу просто лежать.

– Книжку почитай.

– Да?.. – Светка ехидно ухмыльнулась, – а у нас есть книжки? Блин, ни одной не вижу!..

– У бабушки есть, только ты ж их не читаешь. Вот твое чтение! – мать взяла с подоконника замечательное произведение под названием «Сто лучших сочинений», вобравшее в себя всю необходимую глубину человеческой мысли.

– О, как!.. – возмутилась Светка, – значит, это я виновата? А вы б мне в свое время книжки с картинками покупали вместо мультиков – тогда б и спрашивали!

– Пороть тебя надо было… вместо мультиков.

Светка знала, что если в ход шел этот некорректный аргумент, значит, в словесном споре мать признавала свое поражение, и поэтому нисколько не обиделась.

– Кто ж мешал? – она игриво пожала плечами, – всыпали б пару раз, глядишь, и книжки б читала, и училась на пятерки.

– Жалко было, – мать улыбнулась, оценив юмор, – а теперь поздно – кавалеры твои набегут и оторвут голову.

– Оторвут, – Светка уверенно кивнула, – только ко мне-то какие претензии?

– Я посмотрю, как ты своих детей воспитывать будешь – стоит такая, вот, кроха, глазами хлопает… – поставив в раковину опустевшую тарелку, мать принесла из коридора сумку, – держи. Может, найдешь что полезное, – она протянула толстый глянцевый журнал.

– О! Другое дело, а то книжки… – Светка засмеялась и тут же исчезла в своей комнате.

Листая страницы, она задержалась на интервью, где «звезды» делились тайнами своей семейной жизни; понюхала рекламу духов (правда, «пробник» кто-то уже оторвал, но приятный сладковатый запах еще сохранился); потом шли советы, как удержать мужчину, а через пять страниц – как избавиться от него. Наверное, эти последние темы странным образом вернули мысли к дневным событиям, правда, жирдяй в них больше не фигурировал.

…А Костик все-таки классный!.. С ним ничего не страшно, только целоваться не умеет… что ж его Наташка не научила – он же полгода с ней ходил… ну и хорошо, что не научила – значит, столько целовались… Светка отложила журнал и подошла к окну. Она и не заметила, как стемнело – теперь фонари, отражаясь в стальном зеркале луж, освещали устроившиеся на ночлег машины, неподвижные скелеты деревьев, здание старой «трикотажки», находившееся как раз напротив. Когда-то, когда Светка была маленькой, там постоянно горел свет и даже ночью слышался гул станков. Потом фабрику закрыли, и ее брошенные корпуса даже днем наводили уныние, а в холодном матовом свете выглядели просто жуткими руинами.

…Она умерла, как все в том мире, – неожиданно вспомнила Светка, – там все умерло… Испуганно отвернулась, уткнувшись взглядом в обложку журнала, с которой бесстрастно улыбалась очень знакомая актриса. Светка не помнила ее фамилии, да это и неважно, потому что она тоже выглядела неживой – ее застывшая вымученная улыбка, как маска, которой фамилия не нужна. Это было мертвое лицо – лицо из того мира.

На кухне звякнула чашка (отец всегда смеялся, что расходы матери на кофе соизмеримы с его расходами на автомобиль). …Кофе – это ее; машина – его, а мое где?.. А я – бесплатное приложение?.. Нет, они ж любят меня, просто не всегда мы понимаем друг друга… Желая подтвердить сделанный вывод, Светка вышла на кухню и уселась напротив матери.

– Ты что, дочь? – удивилась та.

– Ничего. Просто скучно. Расскажи что-нибудь, только не про свою бухгалтерию.

– А про что? – мать, видимо, не представляла более захватывающей темы.

– Не знаю. Ну, например, как вы познакомились с папой…

– Тебе это интересно?

– А как ты думаешь?

– Ты что, еврейка, чтоб отвечать вопросом на вопрос? – мать засмеялась.

– Может, и еврейка. Я ж не знаю…

Мать уставилась в темное окно, тщетно пытаясь высмотреть за ним картинки прошлого, но тут пришло спасение – хлопнула входная дверь.

– Девочки, я пришел!

– Ну, наконец-то! – мать радостно скрылась в коридоре.

Светка подумала, что так все и должно было закончиться. Если б не пришел отец, то зазвонил бы телефон, или начался сериал, или разбилась тарелка, или случилось землетрясение, но мать бы так или иначе улизнула.

– Привет, – по дороге в свою комнату, Светка послала отцу воздушный поцелуй.

– Дочь, мы сегодня сделали грандиозное дело!..

– Поздравляю, папуль, – она улыбнулась, и уже из-за двери слышала, как отец спросил: – Что это с ней? А мать ответила: – Температурит, не обращай внимания. Расскажи, как все прошло?

– Прошло замечательно! Наш план одобрен по всем пунктам, представляешь!.. И деньги они дают без вопросов!..

Светка снова залезла на диван и подумала, что «мертвая зона» уже вторглась на территорию квартиры, и живой мир сузился до размеров комнаты. …А у меня на двери нет даже плохонького замка!.. Смешно…

* * *

– Что, предки пришли? – Максим оторвался от экрана, услышав посторонний звук.

– Ты играй, тебе-то они чего?

Косте и самому не хотелось прерываться, потому что пока Максим увлеченно щелкал «мышью», он снова и снова мысленно воспроизводил сегодняшний поцелуй. Странное дело, но с каждым разом тот обрастал новыми, все более волнующими подробностями, и когда Косте удалось с легкостью вообразить, что на Светке нет никакой одежды и руки его касаются обнаженного тела, крики умирающих монстров трансформировались в сладостные стоны. Тогда Костя понял, что забрался слишком далеко, утратив реальный ход событий, и чтоб вернуться к истине, надо повторить все с самого начала, причем, не мысленно, а вполне реально …Завтра надо будет позвонить – прям, с утра! А то убежит куда-нибудь…

– Привет, мужики. Воюете? – Костин отец заглянул в комнату, – Макс, ужинать будешь?

Максим обвел взглядом комнату, возвращаясь с победоносной войны в скучный мир, ограниченный массой условностей. Иногда он, действительно, оставался, зная, что дома его опять ждут макароны с сосиской, но для этого требовалась другая обстановка – требовалось общение, а сегодня Костя выглядел слишком задумчивым и молчаливым.

– Нет, спасибо, – он покачал головой.

– Ириш! – Костин отец закрыл дверь, – Макс не остается!

Быстро проводив друга, воспринявшего последнюю фразу как руководство к действию, Костя, привлеченный аппетитными запахами, сразу направился в кухню.

– Какие новости? – дежурно спросил отец, – так целый день и просидели? Хоть бы на улицу вышли – весна ведь!.. Все влюбляются… я в твоем возрасте…

– Не развращай мне сына, – засмеялась мать, – всему свое время, правда?

– Правда, – Костя кивнул.

Он мог бы запросто рассказать о том, что сегодня его отношения со Светкой перешли, как говорят в «Новостях», «на качественно новый уровень» – родители б только порадовались, потому что Светка им давно нравилась, но почему-то не хотелось даже перед ними обнажать такой новый, трепетный и желанный кусочек жизни. Костя принялся за еду, но зазвонил телефон. Отец взял трубку и тут же передал ее Косте.

– Тебя. Максим. Не наговорились за день.

– Привет, – услышал Костя торопливый голос, – хочешь прикол?.. Тут батя мой возвращался сейчас с работы, а во дворе гулял мужик с ротвейлером. Из десятого дома, понял, да?.. А жирдяй шел мусор выносить. Мужик отпускает кобеля… ну, типа, поссать, а тот как кинется за жирдяем!.. Прикинь, такая зверюга! Батя говорит, сам чуть не обделался со страха, а жирдяю по фигу – топает на свою мусорку, даже не оглянулся. Кобель к нему, и вдруг как на стену налетел – аж голова в плечи вжалась!.. Потом хвост поджал и реально в кусты! Заскулил, как дворняга… Мужик тоже обалдел – орет на кобеля, а того выкручивают, как половую тряпку… батя так сказал. Я к чему говорю – скрутит он тебя, как ротвейлера…

– Кто скрутит?..

– Жирдяй. Кто ж еще? Ты ж махаться с ним собирался.

– С какого перепуга?

– Из-за Светки. Или я чего-то не догнал? Не, соображай, дело твое – я ж так. Ну, пока.

– Пока, – Костя положил трубку и задумался.

– И что случилось, если не секрет? – заинтересовался отец.

– Все нормально. Это он про Сашку из третьего подъезда…

– У тебя с ним проблемы?

– Пап, нет у меня никаких проблем! Просто странный он какой-то… ни с кем не общается, в магазин ходит только за жрачкой и за книжками…

– Кость, не все люди живут так, как ты, – перебила мать, – тебе, вот, компьютера хватает, да по городу б поболтаться, а он, наверное, планирует дальше учиться …

– Мам, – Костя посмотрел на нее укоризненно, – не учебники он покупает, поняла?..

– Короче, – отец не любил беспредметных разговоров, – Сашку твоего я не знаю, А, вот, мужиков из третьего подъезда… кстати, Славка, что «восьмерку» рядом со мной ставит – он, как раз, в третьем живет. Могу поспрашивать, кто его родители, и что он сам за фрукт. Ты только скажи честно, чего тебе от него надо?

– Да ничего мне не надо!.. – Костя отодвинул пустую тарелку и поднялся, решив быстренько добить монстров, уцелевших после Макса, – чай не буду.

– Сын, ежели чего, ты скажи!.. – отец многозначительно поднял кулак, но Костя только усмехнулся – последний раз отцу приходилось заступаться за него в третьем классе, а с тех пор столько воды утекло!..

Не успел Костя разобраться с очередной стаей вампиров, как в соседней комнате включился телевизор. Привычка обязательно быть болельщиком сохранилась в мужчинах с советских времен, когда им хотелось во всем поддержать страну, одиноко противостоявшую мировому империализму. Теперь, когда эта самая страна медленно, но верно «интегрировала в мировое сообщество», такое желание отпало; теперь на стадионы ходили, чтоб выплеснуть накопившуюся энергию и невостребованные эмоции, но сидеть перед телевизором в собственной квартире и, топая ногами, орать «Го-о-ол!!!»?.. В Костиных глазах это походило на паранойю.

Монстры, метавшиеся по экрану, в предчувствии смертельного удара, тоже вдруг потеряли привлекательность – Костя знал, что, в конце концов, истребит их всех, и эта уверенность низводила битву до чисто механического занятия, скучного и бессмысленного. Он выключил компьютер и стало тихо, только из-за стенки слышались отчаянные возгласы:

– Ну!.. Ну же!!.. Бей!.. Ну!..

…Кучер хренов, – раздраженно подумал Костя, – мне б твои заботы… С другой стороны, этот голос поддерживал ощущение того, что жизнь ничуть не изменилась; что в ней по-прежнему нет никаких тайн, и перемена, произошедшая в Светке – это тоже не тайна, а мелкое бытовое недоразумение. Ведь тайна, обитающая рядом, всегда генерирует страх – такова аксиома, управляющая не только конкретными людьми, но и человечеством в целом, и оно давно пытается к этому приспособиться. Правда, пока ему известны всего два варианта, сменяющие друг друга на протяжении всей истории – либо отдаться страху, либо игнорировать его первопричину.

Отдаться – значит, признать высшую силу и постараться встроиться в систему, о которой не имеешь ни малейшего представления. Это очень сложно, так как сознание устает от ежедневной кропотливой работы по формированию собственной веры, причем, неважно, в кого именно.

Тогда на помощь приходит второй вариант, именуемый «торжество науки». Он прост, как все гениальное – надо лишь считать, что все существующее за гранью нашего понимания, просто еще не открыто – не выявлен нужный ген, не рассчитана формула, не выведен закон, но они непременно появится, и можно жить, ни о чем не беспокоясь. Второй вариант – это отдых, ведь проблемы решаешь не ты, а абстрактные «ученые».

Но постоянно отдыхать тоже скучно, и беззаботно вкусив блага цивилизации, сознание возвращается на негостеприимный берег океана сверхъестественного. Там, в прозрачных водах виднеется трезубец Посейдона, а твердая рука Перуна посылает разящие молнии; там в реве бури слышится колокольный Благовест христианских храмов, и светила взирают вниз с мудрым спокойствием Будды. Люди вдруг вспоминают, как опрометчиво обещали в ближайшем будущем долететь до звезд, которые вновь успели обрести сущность героев, много веков назад вознесшихся на небо, и сделавших нашими предками не обезьян, а атлантов и гипербореев.

Интуитивно блуждая между двумя мироощущениями, Костя не заметил, как футбол закончился. В ванной зашумела вода, а это означало, что через полчаса, щелкнув, разложится диван; потом исчезнет полоска света под дверью и до утра придется остаться наедине с собственной неразрешимой задачей.

Хотя такая ли она неразрешимая?.. Ее можно просто не решать – правда, для этого придется выяснить, нужна ли ему Светка или проще вырезать этот эпизод и начать новую сцену. Как в кино. Вырезать, и жирдяя, и мужика с ротвейлером, и неведомую «черную руку»… только тогда придется вырезать и сегодняшний поцелуй, а вот это, очень серьезная проблема…

* * *

Закончив ежевечерний обход квартиры, Саша вернулся к себе в комнату. Таблетки стояли на столе, и он уже протянул к ним руку, но секунду подумав, убрал.

– Попытка сто двадцатая, – объявил он, – или двести тридцатая… – усмехнувшись, залез под одеяло; прислушался – в комнате было тихо, а, главное, тихо было в голове.

…Может, все закончилось само собой?..

– …Отдай мне ее!.. Отдай мне ее, и я уйду!..

– Как я могу отдать то, чего не знаю?.. – простонал Саша, – скажи хоть, кто ты – может, я догадаюсь, чего ты хочешь…

– Если ты догадаешься, то сойдешь с ума. А ты мне нужен, чтоб отдать ее…

– Так я сойду с ума еще быстрее!

– Наоборот, ты освободишься от зависимости! Я помогу тебе, только отдай мне ее!..

Саша вскочил, дрожащей рукой нащупал пузырек. Вытряхнув таблетку, судорожно проглотил ее; снова лег и блаженно улыбаясь, показал в темноту фигу.

– Теперь можешь грузить, что угодно – мне по барабану.

– Зря ты это делаешь – врачей надо слушаться, – не дождавшись ответа, голос продолжал, – хорошо, я ускорю процесс, пока ты не втянулся в это дерьмо. Я не хочу…

Возможно, в последующих словах могла крыться разгадка, но Саша их уже не слышал – мозг его отключился, зато выровнялось дыхание и сердцебиение…

* * *

– Свет, как ты себя чувствуешь? – мать зашла в комнату, уже держа наготове градусник.

– Нормально, – Светка потянулась, до дрожи напрягая руки и с радостью разглядывая возникшее за окном утро.

Независимо от состояния, это был самый умный ответ, так как, в противном случае, сразу начнется паника, сопровождаемая вызовом врача, покупкой кучи лекарств и «домашним арестом». Хотя, вот, последнее сегодня Светку волновало меньше всего – гулять не было никакого желания, потому что, как ни парадоксально это звучит, за ночь она устала больше, чем за неделю, проведенную в школе. Зловещие обрывки снов до сих пор мелькали в голове – они не были связаны сюжетом, но, словно ручейки в конце концов собирались в одно озеро, именуемое смерть.

Чего только Светка не испытала за ночь!.. Большой черный джип со злобно горящими фарами подстерегал ее на дороге. Она слышала удар – и умирала. Огромный ротвейлер, похожий на того, что обитает в десятом доме, вцеплялся ей в горло – и она умирала. Еще на нее падало дерево. (Треск сучьев казался настолько явственным, что теперь она очень удивилась, когда в окне, увидела его целым и невредимым). Происходило и еще что-то ужасное, уже стершееся из памяти, но развязка всегда получалась одинаковой…

– Что-то не похоже, чтоб ты чувствовала себя нормально, – скептически заметила мать.

– Температуры у меня, точно, нет.

– А что есть? – мать попыталась поймать ее на слове, – у тебя что-нибудь болит?

– Мам, я просто не выспалась. Кошмары замучили…

– Кошмары – это знакомо. Мне тоже иногда такое приснится!.. Представляешь!.. Будто приходит налоговая, а у меня вся «черная касса» на столе разложена. Они забирают бумаги, а я сижу, слова не могу сказать… – мать засмеялась, и успокоившись, поцеловала дочь в лоб, – я деньги оставила – в магазин сходишь. Не забудь, а то унесешься, как всегда.

– Ладно, – Светка отвернулась, разглядывая желтые квадратики на обоях.

Реальные события вчерашнего дня смешались со снами во вполне приемлемой концентрации, превратив всеобъемлющий страх в некий внутренний дискомфорт. …Конечно, откуда тут взяться ясности ума, если снится такое?.. – Светка попыталась переключить сознание на что-нибудь более приятное – например, на Костю, – неправильно я вчера себя вела – я ж его фактически выперла. Вдруг он обиделся?.. А как все было здорово!.. Я, оказывается, сама не знала, как хочу, чтоб он поцеловал меня! И что теперь делать?.. Надо позвонить – не такой же он дурак, чтоб обижаться из-за ерунды?.. – Светка мечтательно улыбнулась, – я ведь нравлюсь ему – я чувствую…

Последняя мысль одним своим существованием перевешивала все ночные кошмары. Светка поправила подушку, и сон, всю ночь неприкаянно бродивший вокруг да около, наконец опустился на край постели и погладил ее по голове…

* * *

Проснулся Костя с мыслью о Светке, как будто время провалилось, и все вернулось во вчера – в то хорошее вчера, каким оно было, пока она не начала свои непонятные игры. Зато теперь Костя точно знал, чего хочет больше всего на свете.

Резко сев на постели, он взглянул на часы. …Рано еще. Наверное, не проснулась… А интересно, как она спит?.. Фантазия, которую он так старательно тормозил, вновь понеслась вперед, подгоняемая, с одной стороны, сладостным желанием, с другой – воображением, и Костя, вновь откинувшись на постель, закрыл глаза.

* * *

Сквозь сон Светка услышала веселую трель мобильника.

…Блин, ну, принесите же кто-нибудь!.. и только через минуту поняла, что все давно ушли на работу. Встала, на ходу протирая глаза, и пошла на звук.

– Алло… – голос, похоже, выдал ее состояние, потому что Костя воскликнул:

– Ты чего, спишь? Ну, ты даешь!.. Время – одиннадцать!

– Да?.. – Светка машинально взглянула на будильник, которым была придавлена пятисотрублевая купюра и список необходимых покупок.

– У тебя сегодня какие планы?

– Планы?.. – Светка уставилась на листок, пытаясь разобрать, что же там написано, – сейчас умоюсь, позавтракаю, потом… тут мать нацарапала что-то.

– Тогда я зайду после обеда. Часика в три, можно?

– Конечно! – обрадовалась Светка. Значит ей не надо ни оправдываться, ни просить прощения за вчерашнее, – а до трех что ты будешь делать? – спросила она игриво.

– Буду смотреть на часы, – не задумываясь, брякнул Костя и замолчал. За подобным откровением подразумевалось и следующее, давно вертевшееся на языке, но никак не облекавшееся в слова, и Светка поняла это, но хотела услышать его не по телефону, а глядя в глаза, поэтому поспешно сказала:

– Пока, до встречи, – счастливо улыбаясь, она положила трубку. Вчерашний страх перед внешним миром пропал бесследно, отвоевав себе место лишь в ночных кошмарах, а этот звонок и вовсе сделал окружающий мир светлым и радостным.

Как и советовала мать, Светка решила начать с магазина.

Легкий ветерок лениво катал по двору прозрачный воздух, совершенно точно отражая Светкино настроение. Она остановилась, прикидывая, идти ли ей вдоль дома или срезать путь через двор, рискуя провалиться в коварно замаскированную тонким ледком огромную лужу. Обычно она рисковала, полагаясь на свой «цыплячий» вес, но сегодня что-то подсказывало, что лучше идти там, где ходят все люди.

Костя в этот момент подошел к окну, мысленно убеждая стрелки часов двигаться порезвее (после обеда они могут замедлить бег, чтоб к концу дня попасть в унисон с кремлевскими курантами). Он увидел, как Светка осторожно пробирается по гребню колеи, наполненной кашей из льда и воды. Гребень был узким, и ей приходилось балансировать, периодически взмахивая руками, будто она собиралась взлететь. Выглядело это смешно, но Костя залюбовался, представляя, как совсем скоро сможет прижать ее к себе, коснуться губ!..

В третьем подъезде открылась дверь и появился жирдяй с большим пакетом. Костя напрягся – получалось, что они шли навстречу друг другу. Уступая дорогу, жирдяй поскользнулся; ручка пакета оборвалась, и оттуда посыпались книги.

– Ой, извини, пожалуйста! – Светка испуганно прикрыла ладошкой рот.

– Ерунда, все равно выбрасывать.

– Выбрасывать? – уже наклонившись над лужей, пестрой от обложек, Светка повернула голову, – а зачем же ты их покупал? – она подняла книгу, оказавшуюся прямо у ее ног, и увидела название – «Порча и защита от нее». С трудом разлепив мокрые страницы, прочла вслух, – изурочить (дать урок) значит послать порчу через третье лицо, либо по ветру, когда колдун читает заклинание, двигаясь против ветра. В случае, если под порчу «по ветру» попадает посторонний человек, это называется относ. Относ снимается заклинанием (см. глава 3), производимым на перекрестке дорог… Ты что, – Светка оторвалась от текста, – занимаешься колдовством?

– Каким колдовством?.. – Саша смутился, – это я так…

Но книг было слишком много, чтоб объяснить их появление мимолетным увлечением.

– Свет, – Саша улыбнулся, – честное слово, я даже не пробовал. Просто читать прикольно.

Светка подняла другую, сухую книжку в мягкой обложке.

– Блин!.. «Эффект „черной луны“», – открыла ее, – …черная луна порождает центростремительную силу, направленную к центру Земли. Возникает смещение, тормозящее потоки энергии, при этом создаются энергетические астральные воронки, через которые различные духи и демоны получают возможность подпитываться восходящей энергией верхних миров… прикольно.

Перед Светкой будто приоткрылся темный занавес, и хотя она не успела ничего толком разглядеть, но все находившееся там явно отличалось от ее вялотекущей жизни.

– Возьми себе, – Саша вдруг вспомнил давно забытую радость общения, – у меня дома еще полно. Там, и гадания, и заговоры всякие… Хочешь посмотреть?

На одну чашу весов тут же с шумом ссыпались продукты, которые необходимо купить; пылесос и грязные тарелки в раковине, а другую окутало мягкое облако, скрывавшее то, что пряталось за «темным занавесом» – то, чего она никогда не видела, о чем никогда даже не думала… Вторая чаша стремительно опустилась вниз.

– Хочу, – Светка кивнула, но чувство долга занимало в ее сознании весьма твердые позиции, и она добавила, – мы ж ненадолго, ладно?..

Костя обалдело наблюдал, как они разговаривали, улыбались, как Светка помогала собирать книги, потом ждала, пока жирдяй отнесет пакет, и они вместе(!) пошли к подъезду.

Он стукнул кулаком по подоконнику так, что подпрыгнул цветочный горшок. …Сука! Мать тебе чего-то нацарапала!.. Все вы одинаковые!.. А я-то губы раскатал!.. Ну, я сейчас вам обоим создам уют!..

На ходу застегивая куртку, он сбежал по лестнице, но вылетев из подъезда, поскользнулся и грохнулся прямо перед самой дверью. Поднявшись, отряхнул мокрые джинсы, и понял, что, несмотря на клокотавшие внутри эмоции, в таком виде лучше вернуться домой …иначе эта шалава первая же оборжет – скажет, типа, обоссался!.. Это ж они вчера!.. А я-то, придурок!.. В спину ее кто-то толкал!.. Я вас обоих толкну – мало не покажется!.. Сосалась со мной… да ей все равно, с кем слюни гонять!.. В бессильной злобе Костя вернулся домой и захлопнув за собой дверь, огляделся; не найдя применения своей ярости, схватил телефон.

– Алло, Макс?.. Я фонарею с баб! Прикинь, в окно гляжу, а Светка с жирдяем! Он ей там чего-то заливает, а она слушает, аж варежку открыла! А потом они к нему пошли, блин!..

– Я ж тебе про ротвейлера вчера рассказывал, – напомнил Максим, не выказав ни малейшего удивления, – если он с собаками такое творит, что ему стоит Светку сманить? Я б на твоем месте, с ним не связывался. На фиг она тебе? Пусть жирдяй с ней кувыркается…

– Да не нужна она мне уже!

– Нет, если только жениться… – бесстрастно продолжал философствовать Максим, – тогда да, там бабла на всех хватит. Только как ее родичи на тебя посмотрят?..

– Причем тут, жениться? – Костя вдруг представил, как Светка утром готовит завтрак и уходит на работу, бросив на столе грязную чашку; потом приходит вечером и начинает …неважно, что она начинает – стирать или готовить… Короче, совсем как мать…

– А если не жениться, то чего ты за ней бегаешь? Дать, она тебе все равно не даст…

– Да не бегаю я!.. – возмутился Костя.

– Вот и не бегай! Мне, может, Танька Клюева катит, но я так думаю – надо будет, сама нарисуется, а нет – флаг ей в руки!..

* * *

Когда Светка вошла в подъезд, замкнутое пространство сразу вернуло ощущения вчерашнего дня. Она передернула плечами, проверяя, не удерживают ли ее невидимые руки – нет, физического воздействия не было, зато в сознании искорками вспыхивали мысли: …Куда я иду?.. Я ж собиралась в магазин!.. Почему я согласилась – у меня же куча дел до прихода Кости!..

Двери лифта закрылись. Кабина поползла вверх, а освещение сделалось совсем тусклым. Саша смотрел в угол, что давало Светке возможность изучать его. Это казалось лучшим вариантом, выбраться из сумбура возникшего в голове, но она не открыла ничего такого, чего б не видела в школе – новым было лишь само ощущение его близости.

– Саш, – сказала она, наводя невидимый мостик, – а почему ты ни с кем не дружишь?

– Не знаю… может, это со мной никто не дружит?..

…Господи, какая ж я дура!.. – подумала Светка, – конечно! Не будет же он навязываться?.. Это мы должны принять его!.. А почему нет? Он никому не сделал ничего плохого…

Она не знала, как выразить мысль, чтоб не обидеть ни его, ни своих друзей – ей опять не хватало слов, но сейчас будто кто-то подсказал их, и она послушно повторила:

– Хочешь, я буду с тобой дружить?

– Хочу, – Саша кивнул, и по символичному стечению обстоятельств, лифт остановился. Лампочка засветилась ярче, а когда створки с шумом разъехались, Светка увидела – что лестничная площадка и вовсе залита солнечным светом.

Саша гостеприимно распахнул дверь квартиры.

– Заходи, раздевайся.

– Саш, кто там? – неожиданно раздался женский голос.

– Мать, – тихонько пояснил Саша и тут же крикнул, – это девочка из нашего класса! Ее зовут Света. Ты не волнуйся!

– Здравствуйте, Света!

– А почему она не выходит? – шепотом поинтересовалась Светка, – моя б уже…

– Пойдем, – пропустив вопрос, Саша направился в комнату, и Светка пошла следом, преодолевая ощущение того, что это как-то неправильно.

Комната оказалась самой обычной, только сваленные в углу книги создавали впечатление начинающегося хаоса. Саша закрыл дверь. Светка огляделась, и помня о цели визита, взяла книжку, лежавшую на вершине «холма»; открыла ее.

«…Добросовестно перемешав домино, начинайте выкладывать кости „рубашкой“ вверх, согласно порядку, указанному на схеме. Кость один-один обозначает…»

– Фигня, – Саша аккуратно забрал книгу, – эта лучше. Тут такие прикольные истории.

Светка взглянула на обложку – «Магия животных». Наткнувшись на выделенные курсивом абзацы, задержалась: «…Московский школьник Артем Б. решил провести эксперимент по определению живучести кошек и сбросил бездомного кота с двенадцатого этажа. Эксперимент оказался неудачным – кот погиб, а через две недели Артем со своим другом Вадимом К. стояли на платформе, ожидая электричку. По словам Вадима, неожиданно появился кот с горящими глазами, который приближался, фантастически увеличиваясь в размерах. Остановившись метрах в трех, кот прыгнул, сбив Артема под колеса проносившегося мимо поезда.

Таким образом, можно сделать однозначный вывод, что призраки убитых животных жестоко и вполне реально мстят своим обидчикам…»

– Животных у меня нет, – Светка закрыла «сборник страшилок», – про гадания интересней.

– На, про гадания.

– «…Итак, кофе выпит, – прочитала Светка, – предсказатель опрокидывает чашку с остатками напитка на блюдце и ставит ее вверх дном. Примерно через минуту он берет ее правой рукой и резко поворачивает по часовой стрелке. Теперь остается только заглянуть в нее…» У тебя есть кофе?

– Есть, – Саша улыбнулся, – но это тоже фигня. Не верю я в гадания. На, вот.

Светка вновь принялась листать страницы, выхватывая из текста отдельные куски:

«…именно так в прошлом году „заблудились“ Татьяна Глухова и Арина Стацкевич. Обе девушки уверяли, что бродили по лесу максимум полтора часа, что подтверждали и их часы, на самом же деле прошло восемь часов…»

«…в истории с Борисом Тулиным есть еще несколько загадочных моментов – так, сплошного лесного массива, в котором можно идти на север в течение трех дней между Оболью и Бешенкевичами просто нет…»

– И ты веришь во все это? – Светка закрыла книгу.

– Если честно, не знаю.

– Саш, у тебя два любимых ответа – «фигня» и «не знаю». Зачем же ты накупил их столько? Расскажи, мы ж друзья или нет? – давая время на размышление, Светка наклонилась – ее прельстили уродливо изогнувшиеся на обложке человеческие фигуры, образовывавшие слова «Тени прошлого». Книга сама раскрылась в ее руках.

«…Едва пробило полночь, – рассказывает сержант Горин, – как я услышал шаги. Вышел в коридор и увидел мелькнувшую в дальнем углу тень. Я решил, что это грабители, и последовал за тенью, которая свернула за угол. Тот, кого я преследовал, двигался медленно, но я никак не мог его догнать. Тогда я схватился за пистолет, но кобура оказалась пуста.

Это происшествие случилось на следующий день после того, как Даша К. упала в обморок во время экскурсии. Выяснилось, что она была беременна, но причиной обморока стало не ее состояние, а то, что, по словам Даши, кто-то невидимый сзади толкнул ее в плечо. От ужаса у нее подкосились ноги, так как позади никого не было…»

Последняя фраза поразила Светку, и она перечитала ее несколько раз.

– Что с тобой? – Саша увидел, как изменилось лицо гостьи.

– Нет, ничего… – она отступила к дивану и почувствовала, что надо сесть. Вчерашний день будто вернулся вместе со всеми своими ощущениями.

– Хочешь, возьми. Дома почитаешь, – улыбнулся Саша, – там есть прикольные истории.

– Нет, спасибо, – Светка бросила книгу обратно в кучу, – ты извини, мне пора. Я, вообще-то, в магазин шла…

– Жаль, – Саша вздохнул, – но ты придешь еще? – в его голосе замерла надежда.

– Приду, – Светка коснулась его руки, хотя знала, что больше не придет. Это не ее мир. …Пусть отец считает Костю «дебилом», а мать – что он оказывает на меня дурное влияние; пусть я сама иногда не знаю, о чем с ним говорить, но он лучше… валить надо отсюда!.. У меня ж еще столько дел… чтоб мать потом не бухтела…

«Молния» на куртке застегивалась достаточно громко и из комнаты раздался голос.

– Саш, ты уходишь?

– Это Света уходит!

– До свидания, Светочка.

Светка взглянула на часы …блин, уже полвторого!.. и пулей вылетела из квартиры.

* * *

Мать сидела на кровати, глядя в одну точку; не поворачивая головы, она сказала:

– Хорошо, что у тебя появилась девочка.

– Мам, почему сразу «появилась девочка»? Она просто заинтересовалась книгами, и все.

– Конечно, – мать уверенно кивнула, – должен же быть повод. Я, например, просила у Толи «двушку», чтоб позвонить. Тогда автоматы за две копейки звонили. Стыдно было ужасно!.. – она мечтательно вздохнула, – деньги ж на улице обычно только алкаши просят… Он на скамейке сидел и читал конспект, как сейчас помню, по философии. Я к нему три раза подходила – говорила, что автомат все время глотает монетки… – она мотнула головой, возвращаясь из прекрасного прошлого, – так что книги – это очень хороший повод.

– Не знаю, – Саша присел на постель, – она симпатичная, но у нее уже есть парень.

– Ох, сынок, – мать погладила его по голове, – знаешь, сколько людей пройдет через твою жизнь, пока ты остановишься на ком-то?.. Сегодня у нее есть парень, а завтра, нет…

– Вообще-то, мне нравится другая, – признался Саша, – Таня ее зовут. Она тоже из нашего класса. Она такая!..

– Толя тоже всегда говорил, что я такая!.. – мать замолчала, смахнув слезинку.

– Не надо, мам, – Саша обнял ее, – что ж теперь делать?

– Да ничего не сделаешь, – она глубоко вздохнула и слезы отступили, – знаешь, был бы ты постарше, я б с удовольствием ушла вместе с Толей…

– Что ты такое говоришь?!.. – ужаснулся Саша.

– …ему там хорошо. Он, наверное, в раю, ведь все безвинно убиенные попадают в рай, – мать отвернулась к окну, – так хочется выйти куда-нибудь…

– Выйдешь еще!.. Летом непременно выйдешь!..

– Это ты в своих книгах вычитал?.. – мать улыбнулась, – мистик ты мой.

– Мам, – Саше показалось, что возник удачный момент, – у нас есть какие-то реликвии?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, что-нибудь древнее… как в кино, знаешь?.. Лежит вещь, в которую много веков назад заключили демона, и приходит нечто, чтоб того демона освободить. Оно требует ее…

– Сынок, ты же взрослый человек!.. – мать засмеялась, – какие демоны? Наверное, хватит тебе такие книжки покупать, а?

– Хватит, – согласился Саша, по тону поняв, что ни о каких реликвиях она тоже понятия не имеет. Но ведь где-то должно быть то, что требует у него голос! …И оно очень обычное, ведь я сам укладывал вещи, когда мы переезжали на эту квартиру. Может, я даже держал это в руках!..

– Помоги мне лечь, а то голова кружится.

Саша легко поднял непослушные ноги матери и, аккуратно выпрямив, укрыл одеялом.

– Не скучай, – он улыбнулся, – и думай, куда пойдешь первым делом, когда поправишься. Я читал, это называется, психотерапия.

* * *

Светка стояла у окна, разглядывая двор. Костя должен непременно пересечь его, двигаясь к ее подъезду, но, несмотря на то, что часы показывали четыре, там проходили совсем другие, посторонние люди. Задумчиво протянула руку к телефону.

…И что я ему скажу?.. Что мы договаривались?.. А то он сам не знает. Просто узнать, дома ли он? Ну, узнаю. Мне станет легче от этого?.. Блин, какая запутанная штука любовь!.. – и тут же рассмеялась над этой внезапной мыслью, – дурочка, какая любовь? Разве то, что мне было приятно с ним целоваться – это любовь? Любовь, наверное, нечто другое, иначе б про нее не снимали такие красивые фильмы. От любви, говорят, вырастают крылья… и где?.. – не веря собственным ощущениям, она взглянула в зеркало, – нету!.. Да и не видела я ни одного человека с крыльями… Так, может, нет никакой любви?..

За окном смеркалось; и хотя человеческие фигуры оставались еще узнаваемыми, Светка решила, что больше никого высматривать не будет. …В конце концов, даже если он и придет… – она посмотрела на часы, – в половине пятого, я разгоню его. Что он о себе воображает?.. Он будет опаздывать на три часа, а я, блин!.. Нашел сестрицу Аленушку!.. Она взяла со стола список, составленный матерью. Все его позиции были вычеркнуты жирным красным фломастером, и Светка подумала, что вполне заслужила, посидеть вечер за компьютером.

* * *

– А накурил-то!.. – беззлобно констатировал отец и сразу перешел к делу, – говорил я со Славкой из третьего подъезда, насчет твоего Саши.

– И что? – спросил Костя, скорее, из любопытства, потому что тема утратила актуальность.

– Да что… Саша этот как-то заходил к нему, когда в подъезде рубильник выбило. Вот, тогда они и общались, один раз за весь год.

– Он и в классе ни с кем не общается, – заметил Костя.

– Так вот, пока копались, Славка выпытал, что отец его был очень крутым бизнесменом, но погиб в автокатастрофе. Фирма платит им, то ли проценты, то ли дивиденды – короче, не бедствуют. У матери после аварии жуткие проблемы со здоровьем – она вообще не встает с постели. А раньше они жили шикарно – Саша тот ходил в элитную школу, спортом занимался… короче, была типичная новорусская семья, но, как говорят, Бог не Микитка… Так, что у тебя с ним произошло?

– Да ничего не произошло!.. – во избежание дальнейших расспросов, Костя резко сменил тему, – что-то мамы долго нет…

– А у них на работе сабантуй какой-то. Ты есть будешь?

– Я уж пельмени варил, – соврал Костя, которому просто не хотелось есть.

– Хоть пельмени варить научился, слава богу.

Костя хмыкнул вслед закрывающейся двери. Никак он не мог понять отца – с одной стороны, тот безусловно считал его взрослым, разрешая практически все, а, с другой, эти бесконечные подколки, будто он ничего не знает и не умеет. …Впрочем, пусть думает, что хочет… Значит, бизнесмен, блин!.. Элитная школа, да спортсмен, да книжки читает… Конечно, это Светке больше подходит – у нее самой отец тоже не из простых… А если она, правда, закрутит с жирдяем?..

Впервые у Кости возникло щемящее чувство потери. Он вдруг представил, что ее волосы больше не коснутся его щеки и смешно морщить носик она будет, разговаривая с кем-то другим. А тонкие пальчики, так легко помещающиеся в его ладони?.. Но, главное, как же вчерашний поцелуй?..

Все это накатило волной и отступило, оставив после себя абсолютно пустой берег. …Да мало ли зачем она ходила к жирдяю? Есть же тысячи нормальных причин!.. Блин, какой же я дурак!.. Это все Макс, козел… Клюева ему нравится!.. Так хоть бы подкатил к ней, а то, небось, дрочит по ночам… Как же, Светка прибежит сама!.. Костя решительно взял телефон. Неважно, что они скажут друг другу, но он должен услышать ее голос – просто услышать, а остальное придет само.

– Свет… – он замолчал, не услышав знакомого – Костик… – Свет, ты понимаешь… (…главное, чтоб она не бросила трубку!..) ты не обижайся… ну, что я не зашел, ладно?

– Я обижаюсь, – произнесла Светка, но трубку не бросила, что являлось хорошим знаком.

…Надо было отправить SMS, типа, извини – дела, а тут объяснять надо, – растерянно подумал Костя, потому что чувства и желания никак не хотели превращаться в красивые длинные предложения.

– Свет, не обижайся… (нет, не то…) ну, так получилось… (опять не то – что получилось?..) Костя зажмурился, вдруг отыскав в известной ему крохотной части русского языка, «великого и могучего», три слова, с максимальным приближением характеризовавшие его состояние, – Свет, я люблю тебя… (…что я несу, блин?!.. Узнал бы Макс – обоссался!..) Ты слышишь меня?.. – уточнил Костя, потому что Светка молчала.

– Слышу… – все обиды рассыпались, как карточный домик. Светка вдруг поняла, что он и строился для того, чтоб быть разрушенным одной фразой, одним прикосновением и даже одним вздохом, – почему ты не пришел? – спросила она тихо, – я ведь ждала тебя…

– Я разозлился. Ты была у жирдяя, а мне сказала, что пошла в магазин …

– Я что, зажималась с ним? Или… – и тут глупые детские вопросы, которые вертелись в голове, объединились в один, емкий и взрослый, – ты что, ревнуешь?..

– А ты как думаешь?

Светке сразу расхотелось напоминать, что она не чья-нибудь собственность – наверное, после подобных признаний это теряло значение, да и, вообще, в корне менялись все прошлые отношения.

– Дурачок ты, Костик… – она радостно вздохнула, – ты, правда, любишь меня?..

– Правда…

Костя судорожно пытался сформулировать, что же включают в себя слова, вырвавшиеся так неожиданно, и не мог. Он прекрасно знал, что означает «ЯЛТ», ведь сам не раз отправлял такие смс-ки Наташке, да и другим девчонкам, но, вот, в развернутой форме выражение приобретало и какой-то более развернутый смысл. …Ну, и черт с ним, – решил Костя, – неужели все, кто их произносит, знают, что они обозначают? Их просто произносят, когда… когда не находят других…

Ночные видения разом пронеслись перед глазами. Если б Светка находилась рядом, он бы непременно поцеловал ее, но что можно сделать, находясь в другой квартире, лишь с телефоном в руке?.. Только говорить! Но главное-то было уже сказано… Поэтому чтоб не молчать, Костя спросил (теперь ведь он имеет право на это):

– Свет, а все-таки зачем ты поперлась к жирдяю?

– Ой, слушай!.. – в Светкином голосе послышалось явное облегчение. Похоже, она тоже не знала, как вести себя в новом качестве – признание в любви, оно, конечно, приятно и здорово, но дальше-то что?..

(И, вообще, странная штука, любовь! Все очень стремятся ее иметь, но никто не знает, что с ней делать, если та вдруг появится. Это свойственно даже взрослым, а уж когда тебе пятнадцать, и о сексе больше мечтается, чем хочется им заниматься; когда принц, который когда-нибудь женится на тебе, еще вольно пасется на просторах Голливуда… Что надо делать с любовью-то?..)

– …Сашка, он, оказывается, такой прикольный, – защебетала Светка, – у него столько всяких клевых книжек!.. Но, Кость, я была там всего минут двадцать и свалила. А потом, между прочим, пахала, как пчелка, чтоб успеть к трем, а ты даже не позвонил. Думаешь, не обидно?..

– Свет…

И Светка осознала, что те замечательные слова накладывают и определенные обязанности – в частности, прощать – ведь они стоят выше мелких обид и недоразумений.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.