Плацебо

– Ах, ты, мерзкий!..

Пока они весело выясняли отношения, Ник аккуратно перетянул Лену к себе на колени и прошептал:

– Они скоро свалят, а ты? Тебе надо домой?

– Не-а, – Лена покачала головой. Она не знала, где именно они будут ночевать, но точно знала, чем будут заниматься. Это был настоящий мужчина, а не какой-нибудь дебил из клуба – если она ему нравится, можно ведь попробовать и реально построить отношения; тем более, он – москвич…

– Эй, влюбленные! – Ромыч появился, будто ниоткуда, – ни фига тут интересного, поэтому имеется не отличающееся новизной предложение – выпить на посошок.

– Ты отчаливаешь? – Ник сделал вид, что удивился.

– А что? Поели, попили. Завтра у меня единственный выходной, а Татьяна хотела съездить, выбрать новую спальню.

– Спальня – дело святое, – Фил вздохнул, – а мне завтра на работу. Кать, ты как? Ты-то завтра выходная.

– Не поняла – ты уедешь, а я останусь? – возмутилась Катя.

– Лен, а ты с нами или с Ником? – спросил Ромыч, хитро прищурив глаз, – я тачку вызываю.

– Она со мной, – ответил Ник, – а я остаюсь здесь, потому что покупатель приедет утром, и, на фиг, мне под мухой мотаться туда-сюда, чтоб переночевать в гостинице? Поспим в машине. Лен, тачка у меня!.. Сейчас сиденья разложу, увидишь.

Лена промолчала; она не знала, правильно ли поступает, но с Ником однозначно было интереснее, чем дома.

– Понятно, – оценив ее молчание, Ромыч достал телефон.

В ожидании такси, общими усилиями, убрали «походно-полевой набор» а те, кто курил, успели еще и выкурить по сигарете. Прощание прошло без пафоса, и когда такси уехало, воцарилась тишина; только невидимый дятел все еще выстукивал запоздалый ужин из старой сосны.

Сумерки еще только сползали с потускневшего неба, первым делом проверяя потаенные уголки под деревьями и в зарослях кустов с гроздьями красных ягод. Лена представила, каково здесь будет ночью, и поежилась.

– А вдруг на нас нападут? – спросила она.

– Пусть попробуют, – Ник достал из бардачка пистолет.

– Ух, ты! Дай глянуть! – Лена, никогда близко не видевшая оружие, протянула руку.

– Глянь, – Ник предварительно извлек обойму и поймав недовольный взгляд, пояснил, – заряженную «пушку» маленьким девочкам не дают.

– Я не маленькая! Я уже взрослая!

– Какая ж ты взрослая?..

Ник обнял ее, и, вот, на него Лена не обиделась – на какой-то миг ей, правда, захотелось стать маленькой.

– Между прочим, настоящий – не травматика, – продолжал Ник, пока девушка благоговейно вертела в руках тяжелый черный металл, – страшная штука – завораживает. Когда знаешь, что он заряжен и всегда под рукой, надо иметь, либо железные нервы, либо до безумия любить людей, чтоб однажды не убить кого-нибудь.

Лена испуганно вскинула голову – ей только сейчас пришла мысль, что она осталась ночевать в безлюдном месте, с фактически незнакомым человеком.

Ник понял ее и снова прижал к себе.

– Не волнуйся, у меня нервы даже не железные, а титановые, – он забрал пистолет и вставив обойму, сунул в карман, – забудь. Я показал его, чтоб ты просто ничего не боялась. Пошли, погуляем. Знаешь, сколько живу в Москве, а родной она не становится. Я давно втянулся в ее бешеный ритм и очень неплохо в нем себя чувствую, но все равно – не мое это. Зато здесь я отдыхаю… – Ник глубоко вздохнул, – только, вот, деньги делаются там, и никуда от этого не денешься. Не знаю, поймешь, ли ты…

Лена не понимала, как может не нравиться жить в столице, да еще имея большие деньги, поэтому промолчала. Держась за руки, они медленно брели по кривой дороге, в которую давно превратилась улица.

– А злые бомжи машину не тронут? – спросила Лена, чтоб только что-нибудь спросить, а не молчать тупо.

– Так, лето. Они тут от морозов прячутся, а сейчас им под каждым кустом, и стол, и дом. К тому же на лето кое-кто из дачников еще появляется; могут и ментов вызвать.

– Ни одного не вижу, – Лена огляделась, – знаешь, как в триллере – мертвый заброшенный город…

– Не такой уж мертвый. Дач тут около трехсот – ну, человек сорок приезжает; просто на нашей улице никого нет, а раньше!.. – Ник указал на нечто среднее между домом и вагончиком, – здесь жили Прохоровы; дочка у них была, тезка твоя – Ленка. Моя первая любовь. А, вон, справа – это Кокорины. Какие у них цветы были! Я их подворовывал и Ленке таскал…

– Ник, – вспомнила Лена, – а Ковалевы тут жили?

– Ковалевы? – Ник задумался, – не помню таких; по крайней мере, в ближайшем окружении.

– Понимаешь, в комнате, что мне приснилась…

– На моей даче которая?

– Ну да. Там куча тряпья валяется, и в одних брюках вставлен ремень, а на нем написана фамилия, – Лена достала очередную сигарету.

– Ты много куришь, – заметил Ник.

– И бросать не собираюсь – мне нравится, – затянувшись, Лена выпустила дым тонкой струйкой, – я еще в школе начала, втихушку от родителей; жвачку потом жевала, чтоб не пахло, – она засмеялась веселым воспоминаниям.

– А я бросил год назад и, знаешь, даже как-то лучше себя чувствую. Я ж старый – сороковник не за горами.

– Правда? Я думала, тебе лет тридцать.

– Видишь, как хорошо сохранился.

…Блин! – Лена отняла в уме две цифры, – семнадцать лет разницы! Теоретически же он мог стать моим отцом!.. И что? Из-за этого нельзя переспать с ним? Говорят же, что ни делается, все к лучшему…

Они остановились прямо посреди дороги. Поцелуй был ожидаемым и очень долгим. Собственно, он мог быть и еще дольше, но откуда ни возьмись, появился комар; что-то пропищав над ухом, он впился Лене в голое плечо.

– Блин! – она прихлопнула его, и идиллия нарушилась.

Наверное, это убийство возмутило мирно сновавшие в кустах комариные полчища, и они устремились в атаку на наглых пришельцев. Лена тут же пожалела, что надела топик, а не что-нибудь более закрытое.

– Идем обратно? – Ник развернул девушку.

– Идем, – Лена шлепнула себя по щеке, потом по спине, неудобно вывернув руку, и резко прибавила шагу.

Машина стояла на месте и рядом с ней никого не было. Они забрались внутрь и одновременно засмеялись, радуясь, что теперь комары могут ломиться к ним, сколько угодно.

Сиденья Ник разложил еще пока все ждали такси, поэтому сразу утянул Лену назад; она еле успела сбросить босоножки.

Пока они целовались, Лена думала: …Наверняка серьезного продолжения не будет, если я в дочери ему гожусь. А жалко – классный он… только ему ж не такая жена нужна, чтоб по клубам тусила, а чтоб за домом следила, детей рожала… Она почувствовала, как разъезжается молния на бриджах, и они ползут вниз вместе с трусиками. Приподнялась, облегчая Нику задачу, и через минуту ощутила полную свободу, и физическую, и моральную.

Началось все с игривой возни, которая зародила у Лены сумасшедшую мысль, что ее все-таки не просто используют, а она реально нравится этому взрослому, богатому и симпатичному москвичу. Единственное, что ее волновало – она забыла спросить про презервативы, но Ник сам полез в бардачок, где их оказалась их целая пачка, и Лена успокоилась.

Никаких красивых слов они не говорили. Конечно, Лене хотелось бы их услышать, но какие красивые слова, если они едва знакомы? Они были б дежурной ложью, а, вот, дежурной лжи Лене не хотелось. Они слышали сбивчивые дыхания друг друга и этого было вполне достаточно.

Ник скатился в сторону, когда уже стало темно; вернее, темно, если смотреть назад, потому что впереди висела огромная круглая луна, такая яркая, что были видны и деревья, и домики, и дорога. Лена смотрела на луну заворожено – она часто проводила ночи вне дома, но, как правило, это был сверкающий неживыми огнями, утопающий в дыму клуб, а такое она видела впервые.

– Я хочу курить, – сказала она, не отрывая взгляд от светила.

– Только окно открой, – Ник подсунул руку под голову.

Лена послушалась и высунула в окно руку.

– Ой, а комары легли спать!

Действительно, вместо противного писка, со всех сторон слышались лишь переливы цикад.

– Я на улице покурю, – она открыла дверь.

– Прям, так? – Ник удивленно приподнялся на локте.

– А что? Ты ж сказал, тут нет никого, – она опустила босые ноги на прохладный песок и встала. Это было совершенно новое ощущение – раньше ей даже не приходило в голову обнажиться где-либо, кроме ванной и постели, а тут она стояла абсолютно голой посреди поселка, и даже здорово, если б кто-то подглядывал за ней!..

Прикурила. …Блин, вот это открытие – оказывается, так классно ходить голяком – живой адреналин! А я-то считала Настьку из клуба сумасшедшей, когда она приходит в одной короткой юбке и без трусов. Надо будет тоже попробовать хоть разочек – наверное, мне понравится. …

Внутри машины булькнуло и послышался голос Ника.

– Вискарика хочешь, эксгибиционистка?

– Хочу, – Лена протянула руку в темноту и получив бутылку, сделала несколько глотков прямо из горлышка. Напиток почему-то показался крепче, чем раньше – она даже передернула плечами, а по коже побежали мурашки. Пришлось выкурить еще сигарету, и только после этого вернуться в салон и закрыть дверь. Секса больше не хотелось; Лена прижалась к Нику и прошептала:

– Будем спать?

– Будем.

Лена глубоко вздохнула и подумала, что правильно сделала, не поехав домой – вечер получился замечательный!

Проснулась она с тяжелой головой; правда, это являлось не последствием выпитого виски (состояние похмелья выглядело совсем по-другому), а, скорее, духоты. Открыла глаза – на улице ослепительно светило солнце, и машина нагрелась, а все окна были закрыты. На месте Ника лежала ее одежда; сама же Лена была укрыта чем-то, типа покрывала, немного пыльного и пахнущего автомобилем.

…Заботливый… – Лена откинула покрывало, но услышав совсем рядом мужские голоса, инстинктивно укрылась вновь; прислушалась – голоса, один из которых принадлежал Нику, обсуждали расположение каких-то границ. …Небось, покупатель уже приперся, – Лена быстро оделась. Хотя зрители теперь имелись, повторять ночной стриптиз желание пропало. …Блин, ни умыться, ни подмыться, ни зубы почистить!.. Надо срочно домой… Она вышла из машины, и мужчины, стоявшие всего в нескольких шагах, обернулись.

– Привет, – оставив покупателя, Ник подошел, – выспалась?

– Ага, – Лена потянулась, после тесного пространства чувствуя свободу, – ты еще долго? А то без воды-то хреново.

– Вон там, – Ник показал в узкий проход между дачами, – метров через тридцать, есть действующая колонка. А я тут надолго – этот тип еще какого-то юриста ждать собирается; без него он ничего не подписывает. Похоже, такими темпами сегодня в Москву я могу и не уехать – появится тот юрист или не появится… – он достал телефон, – а тебе давай такси вызовем.

– Никита Сергеевич! Вы будете с девушкой общаться или все-таки вернемся к делам? – голос покупателя был требовательным, но Лена не обратила на него внимания.

– Если не уедешь, может, вечером встретимся? – Ленины мысли, с радостью покинув настоящее, устремились в будущее, – сходим в «Тануки»; есть у нас такой японский ресторан. Страсть, как люблю ролы! Когда мать денег дает, мы там зависаем…

Но Ник не слушал, объясняя диспетчеру, куда надо подать машину; потом сунув телефон в карман, объявил:

– Будет через час. Если хочешь есть, посмотри в красной сумке; а насчет вечера, посмотрим, как звезды станут, – Ник направился обратно к покупателю. Глядя ему вслед, Лена подумала, что звезды станут хреново, потому что вчера закончилось, а сегодня новый день и все уже совсем по-другому.

Она сходила в туалет, стыдливо спрятавшись в кустах на соседнем участке, умылась ледяной водой; отыскав красную сумку, съела большое яблоко, покурила и забравшись в машину, принялась восстанавливать макияж.

Процесс занял минут сорок; потом она наблюдала за мужчинами, беседовавшими у дальнего края участка. Покупатель выглядел немного старше Ника но, в принципе, был симпатичным, только очень уж серьезным. Лена не любила таких «деловых», поэтому, чтоб чем-то занять себя, зашла в дом. …Может, вчера я не заметила что-то важное?.. А то, если Ромыч прав, и это мое недалекое будущее, то ни фига себе! Не хватало еще, чтоб меня связали и держали в каком-то доме…

Примечания

1

Плацебо (мед.) – безвредное вещество, приготовленное в виде лекарственного препарата. Применяется, как средство самовнушения в лечебном процессе.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.