Черная акула

      – Ну? – наконец спросил старик.
      – Извини за беспокойство, отец, – начал Алексей, пытаясь определить верный тон для общения с этим человеком. – Я летчик, попал в аварию. Поранился серьезно и в реке вымок. Не пустишь обогреться да в милицию позвонить? Старик прищурился еще сильнее, отчего его глаза и вовсе превратились в две узкие щелки, а морщины на лице обозначились настолько резко, словно они не появились со временем, а некий умелец вырезал их ножом на задубевшей коже.
      – Это когда ж авария-то случилась? – недоверчиво осведомился дед. – Что-то я не слыхал ни про что такое…
      – Ночью, – ответил Алексей. – Ночью еще, часа в три, должно быть. За посадками.
      – За какими такими посадками? – поинтересовался дед. – У нас тут отродясь посадок не было. У Черевково, что ль? Аль у Пригородного?
      – Да не знаю я, отец, как то место называется. Помню только, что через посадки шел, пока в реку не бухнулся.
      – А чего купаться полез? – продолжал допытываться старик.
      – Чай, не лето на дворе.
      – Так не полез я, – вздохнул Алексей. – Упал. Ночью-то не видать ничего.
      – Хм-м… – На лице хозяина появилось озадаченное выражение.
      – По перегону, что ли?
      – Не знаю, отец. Помню только, мостик там был деревянный, а рядом будка какая-то. На огород похоже. Старик подумал, затем еще раз хмыкнул и тряхнул головой.
      – У Соколово, поди?.. Эвон куда тебя занесло, паря. Да тут, почитай, верст пятнадцать будет. Ты что же, все это время в речке бултыхался?
      – Так я, отец, сознание потерял. Ударился. – Алексей повернулся к хозяину левым плечом и продемонстрировал рану. Загребая огромными, подбитыми кожей валенками, старик спустился с деревянных ступенек, прошел через двор и остановился в метре от калитки.
      – Эвон как тебя угораздило. – Он внимательно вгляделся в рану и покачал головой. – Заразу ты подхватил, паря. В больницу бы тебе надо. А иначе, мигнуть не успеешь, без руки останешься. И хорошо токмо ежели без руки, а то, глядь, и того хуже.
      – Отец, мне бы обогреться, – попросил Алексей. – Замерз я.
      – Немудрено, что замерз, – философски заметил старик, отодвигая на калитке щеколду и пропуская Алексея во двор. – А ну, цыть, Уголек! – рявкнул он на заливающуюся лаем собаку и указал Алексею на дом. – Заходи, паря, только на всякий случай имей в виду: у меня зять в отделении милиции служит.
      – Да ну? – слабо усмехнулся Алексей. – Вот с ним бы мне и поговорить.
      – Зачем? – не понял старик.
      – Так, понимаешь, двое нас было. Второй там остался, у самолета.
      – Вон чего, – понимающе тряхнул головой хозяин. – Ну, поговорить-то можно, закавыки тут нет. А тебе, паря, и правда надо обогреться. Вона губы у тебя синюшные какие. Давай заходи да поближе к печке садись. Алексей тяжело прошаркал через узкие морозные сени, толкнул дощатую дверь и вошел в комнату. Здесь было жарко. Горячий воздух поглотил Алексея и окутал его словно ватой, расслабляя уставшие, зажатые от холода мышцы. Старик вошел следом и прикрыл за собой дверь.
      – Садись-садись, – кивнул он Алексею. Тот последовал совету, придвинул табурет и устроился у самой печи. От тепла у него даже закружилась голова.
      – Ты бы эту свою… куртку да костюм снял бы, – предложил старик. – Я их на печь положу, быстрее просохнут. Алексей стянул разорванную куртку, комбинезон и протянул старику. Тот взял одежду аккуратно, словно боялся расколоть, повесил на печь и хмыкнул:
      – Надо же, какой костюм. Ни разу таких не видел. Это вам всем, что ли, такие дают?
      – Всем, – кивнул Алексей. – От перегрузок в полете.
      – Вона как, – уважительно кивнул старик и еще раз посмотрел на комбинезон. – Хорошая, должно быть, вещь.
      – Хорошая, – согласился Алексей, – только от холода не спасает.
      – Сейчас, подожди, я тебе что-нибудь из одежды подберу. – Дед подошел к старому платяному шкафу, стоящему в углу, открыл створку, долго копался внутри и наконец извлек оттуда рубашку, брюки и пиджак. – На, набрось. Алексей принялся одеваться. Когда ему приходилось слишком активно двигать левой рукой, он морщился от пылающей в плече боли, постепенно разливающейся по всей левой стороне груди. Старик посмотрел на почерневшую от свернувшейся крови рану, прищелкнул языком и покачал головой, говоря:
      – Плохо дело, паря, к врачу тебе надо, – а затем вспомнил и спохватился: – Да ты же голодный небось?
      – Есть маленько, – согласился Алексей и улыбнулся чуть смущенно. В эту секунду у него мелькнула мысль, что старик-хозяин вроде как и не от мира сего. Он будто сошел со страниц одного из рассказов Шукшина. В то же время Алексей осознавал, насколько ему повезло. В наше время шанс на то, что тебя так вот запросто пустят в дом, дадут обогреться, оденут, предложат поесть, был если не совсем нулевым, то близок к тому. Старик прошел в соседнюю комнату, долго шуршал какими-то бумажками, затем хлопнул дверцей холодильника и наконец появился, неся на старенькой, покрытой мелкими трещинками тарелке бутерброды с колбасой и огромную кружку с чаем. У Алексея при виде еды потекли слюнки, он почувствовал в желудке мучительный спазм.
      – Давай ешь, – кивнул старик, ставя тарелку на стол. – Ешь-ешь, это хорошая колбаса. Мне зять с дочкой давеча принесли. На Новый год. Скоро моя старуха вернуться должна. Картошечки отварит, да с праздника там что-то осталось. Салатик, капустка квашеная. Ты пока ешь, а я за врачом схожу. Старик проковылял к двери, снял с вешалки ватник. Затем стащил с ног валенки, а вместо них натянул войлочные ботинки. Облачившись таким образом, он обернулся, постоял секунду на пороге, глядя на гостя, кивнул:
      – Ешь-ешь, я скоро вернусь, – и вышел, прикрыв за собой дверь. Алексей взял с тарелки бутерброд, откусил и принялся торопливо жевать, чувствуя, как рот наполняется горьковатой вязкой слюной. Он понимал, что приличия ради надо оставить хотя бы один бутерброд на тарелке, но ничего поделать с собой не смог. Голод пожаром вспыхнул в пустом желудке. Сейчас Алексей был похож на Робина-Бобина из детской считалки. Разве что не урчал, жадно впиваясь зубами в хлеб с колбасой. Не прошло и трех минут, как от бутербродов осталось одно воспоминание. Чувствуя в желудке приятную теплоту, Алексей умиротворенно придвинулся поближе к печке и незаметно для самого себя задремал. Разбудил его визгливый лай Уголька. Пробуждение было столь внезапным, что Алексей даже не сразу сообразил, где находится. Он тряхнул головой, отгоняя сонливый дурман, и тут же вспомнил все: убийцу-капитана, преследование, холодную черную реку. Кто-то уверенно затопал по деревянным ступеням, заскрипела, открываясь, дверь, и человек вошел в сени. У него была слишком тяжелая поступь для старика. Алексей встрепенулся. А что, если это человек Сулимо? Вдруг его выследили и теперь некто с автоматом явился убрать единственного оставшегося в живых свидетеля? В сенях затопали, стряхивая с обуви снег, загомонили вдруг на три голоса между собой. Алексей перевел дух и вытер пот со лба. Это не убийцы. Нет, конечно же. Наваждение, бред. Не стали бы они так шуметь. Кокетливо пропели дверные петли, и на пороге появился старик, за спиной которого маячили две фигуры: одна – в милицейском тулупе, вторая, несмотря на холодную погоду, – в плаще. В самой глубине сеней, позади всех, стояла молодая женщина. Алексей медленно поднялся с табурета.
      – Вот, говорит, что летчик и что потерпел аварию, – кивнул старик, указывая на Алексея. Он прошел вперед. Оба милиционера шагнули следом. Первый, не сводя с Алексея глаз, вышел на середину комнаты, второй остался у двери. Женщина продолжала стоять в сенях, не без любопытства поглядывая оттуда на раненого. Алексей усмехнулся. «Ну, ясно. У этих двоих нет уверенности в том, что перед ними действительно потерпевший катастрофу летчик, – подумал он. – Боятся подставить женщину, скорее всего врача. Вон и чемоданчик у нее в руке». Милиционер в тулупе сдвинулся чуть правее, старательно пытаясь перекрыть своим телом весь проем. Высокий втянул стоящий в комнате запах тины, покосился на сохнущие вещи Алексея, поприветствовал:
      – Старший сержант Ясенев, – и козырнул четко, быстро. Так, что самому понравилось. Алексей козырнул бы в ответ, но спохватился.
      – Капитан Военно-воздушных сил Семенов, – представился он и добавил, едва заметно улыбнувшись: – Алексей Николаевич. Честь отдать не могу, поскольку остался без головного убора.
      – Ага, – крякнул сержант.
      – Это мой зять, – встрял в разговор старик, указывая на высокого в плаще. – Ты же говорил, что хочешь что-то сказать. Ну вот, я и позвал. «Ну да, – подумал Алексей, – и, конечно, без всякой задней мысли. А второго так, для компании прихватил, чтобы в дороге скучно не было».
      – Значит, вы летчик, – произнес сержант, не обращая внимания на болтовню хозяина.
      – Так точно, – автоматически ответил Алексей. – Летчик. Капитан.
      – А документы у вас есть?
      – Разумеется. Он повернулся, сделал шаг к печи, на которой исходила паром летная куртка, но милиционер быстро шагнул вперед и оттер Алексея плечом.
      – Прошу прощения, – буркнул он. – Документы у вас в кармане?
      – Да, во внутреннем. – Алексей усмехнулся.
      – Вы позволите? – Сержант повернулся к Алексею. «Интересно, – подумал тот, – а если я скажу «нет»? Он что, извинится и уйдет, зардевшись, как выпускница института благородных девиц?» Алексей дернул плечом.
      – Пожалуйста. Однако сержант не стал обшаривать куртку. Он просто ощупал ее длинными нервными пальцами и, убедившись, что оружия нет, вернул хозяину. Алексей сам вытащил удостоверение личности и протянул собеседнику. Тот взял корочки, открыл их, несколько секунд разглядывал содержимое, а затем хмыкнул:
      – Ну, честно говоря, из этого документа сложно что-либо понять. Перевернув корочки, сержант продемонстрировал Алексею размытое пятно. Ни имени, ни фамилии, ни отчества – ничего.
      – У вас есть какой-нибудь документ, который действительно может удостоверить вашу личность? – снова спросил сержант, засовывая удостоверение в карман плаща. Алексей развел руками.
      – Все, что было, перед вами.
      – Понятно. В таком случае вам придется проследовать с нами в отделение для выяснения личности. Надеюсь, вы не станете возражать? – не без некоторого сарказма поинтересовался он.
      – Ничуть. – Алексей хмыкнул. – В любом случае я собирался идти к вам.
      – Что же, тем лучше. – Сержант посмотрел на мокрую куртку, на нелепо одетого Алексея и повернулся к старику. – Отец, дайте товарищу капитану что-нибудь надеть на ноги.
      – Да, – засуетился тот, – сейчас подберу что-нибудь. Дед засеменил к шкафу и принялся рыться в его темном нутре.
      – Отец сказал, что вы ранены, – вновь обратился к Алексею старший сержант.
      – Да, у меня повреждено плечо. Похоже, заражение.
      – Доктор, – сержант повернулся к двери, – посмотрите. Коренастый крепыш в тулупе посторонился, пропуская женщину в комнату. Теперь Алексей смог разглядеть ее получше. Это была высокая, весьма симпатичная брюнетка из тех, что не выделяются из большой толпы, но непременно замечаются за столом на дружеской вечеринке. Она подошла к Алексею и спокойно, даже чуть отстраненно попросила:
      – Снимите, пожалуйста, пиджак и расстегните рубашку. Алексей повиновался. Осмотрев рану, женщина нахмурилась, затем, открыв чемоданчик, принялась доставать оттуда какие-то ампулы, пузырьки, коробочку с одноразовыми шприцами, патронташную ленту одноразовых иголок, еще какие-то приспособления. Алексей внимательно наблюдал за ее руками. Ловкими и отчего-то трогательными.
      – Собака? – вдруг без всякого выражения спросила женщина. Алексей подумал, но не счел нужным врать.
      – Да, – ответил он. – Овчарка.
      – У нее могло быть бешенство. Боюсь, вам придется сделать серию уколов.
      – Я не думаю, что у нее бешенство, – ответил Алексей. – Это была служебная собака. Отличная служебная собака, ухоженная.
      – Это неважно, – покачала головой женщина. – Сейчас я вам сделаю укол от столбняка и инъекцию антибиотика с новокаином внутримышечно. – Она повернулась к сержанту и жестко сообщила:
      – Этого человека нужно отвезти в больницу.
      – Сначала необходимо установить его личность, – заметил тот. Было видно, как он напрягся. Алексей не сразу понял, почему, но через пару секунд сообразил: он же упомянул о служебной собаке. Словосочетание «служебная собака» в сознании этих людей ассоциируется исключительно с питомниками внутренних дел. С зоной. Они думают, не беглый ли он. Может быть, какой-нибудь зек. Женщина пожала плечами, а затем сообщила:
      – Если у этого человека начнется общее заражение крови, за это будете отвечать вы, сержант. Тот нахмурился.
      – Я думаю, мы достаточно быстро установим, кто он, а после этого перевезем к вам в больницу.
      – Только не затягивайте. – Женщина начала набирать шприц. Противостолбнячный укол оказался достаточно болезненным. Ко второму Алексей отнесся более стоически.
      – Выпейте это. – Женщина достала из чемоданчика пару таблеток. – Дайте воды, – скомандовала она милиционеру. Тот кивнул напарнику. Крепыш молча вышел в сени и вернулся, держа в руках алюминиевый ковшик, наполненный холодной водой. Алексей покрутил таблетки в пальцах.
      – А что это такое?
      – Пейте, – коротко приказала женщина, защелкивая замочки чемоданчика. – Не волнуйтесь: не отравитесь и не умрете.
      – Да я, собственно, не волнуюсь, – пробормотал Алексей, проглотил таблетки, запил их водой и поднялся. – Можно одеваться?
      – Да, – кивнула врач. – Можно. В это время старик извлек из недр бездонного шкафа пару стоптанных башмаков, затем подумал и добавил к ним шерстяные носки ручной вязки.
      – Берите, товарищ летчик, – великодушно предложил он, глядя, как гость сражается с пуговицами на рубашке. Подумал пару секунд, стащил с вешалки старое поношенное пальто и протянул Алексею. – Да берите, берите, мне-то оно уже не понадобится. А вам сгодится до отделения-то дойти.
      – Спасибо. – Алексей совладал с пиджаком, натянул носки, сверху напялил башмаки и пальто, которые, как и следовало ожидать, оказались маловаты, и потянулся за комбинезоном. – Это я должен взять с собой, – твердо заявил он. Старик прошлепал в кухню и принес полиэтиленовый пакет.
      – Спасибо, – вновь поблагодарил Алексей. Все-таки хозяин позволил ему согреться и худо-бедно накормил. Да и врача привел.
      – Пустое, – махнул старик морщинистой ладошкой. – Бывайте здоровы. Они вышли на улицу и потопали вдоль длинной вереницы палисадников. Отделение милиции располагалось на центральной площади городка.
      – Заходи, – кивнул сержант на крепкую деревянную дверь, рядом с которой висела стеклянная табличка: «Второе отделение милиции п.Ст.-Шахтинск, Ростовская обл.». Сержант придержал дверь, пропуская Алексея вперед. В узком предбаннике было мокро и воняло псиной. Алексей потянул вторую дверь и оказался непосредственно в отделении. Он шагнул вперед и остановился перед застекленным аквариумом. Топавший следом сержант стянул с головы фуражку, вытер пот и остановился рядом.
      – Что, Ясенев, бомжару изловил? – хмыкнул дежурный – скучающий молодой парень, также с погонами сержанта. В лице Алексея он узрел прекрасный повод скрасить пару томительно-нудных минут из длинной вереницы им подобных. – Чего, брат, перебрал, что ли? – Дежурный с улыбочкой посмотрел на задержанного. Алексей состроил наивную физиономию и, наклонившись вперед, простодушно поинтересовался:
      – Слышь, ефрейтор, где тут у вас туалет?
      – Че-о-о? – протянул тот, приподнимаясь со стула. Был он пухленьким, круглым, румяным, как колобок. «Видать, неплохо нынче кормят в милиции-то», – подумал Алексей, улыбнувшись.
      – Ты че лыбишься? – зло рявкнул дежурный. – Давно дубинкой по роже не получал? Могу устроить.
      – Ну вот что, Уфимцев, – спокойно сказал дежурному Ясенев, – ты давай заканчивай со своими шуточками. Этот человек, – он кивнул головой в сторону Алексея, – утверждает, что он летчик, капитан. Фамилия Семенов. Семенов? – Ясенев повернулся к Алексею. Тот кивнул:
      – Семенов Алексей Николаевич. Ясенев хмыкнул.
      – Вот, Семенов Алексей Николаевич.
      – Да ну? Летчик-налетчик? – криво ухмыльнулся Уфимцев. Он никак не мог понять, издевается приятель над грязным бомжиком или говорит всерьез. Алексей нахмурился.
      – Обращайтесь ко мне, как положено обращаться к старшему по званию, сержант, – тихо, но жестко произнес он. Уфимцев недоуменно глянул на Ясенева, затем перевел взгляд на Алексея и снова на Ясенева, словно вопрошая: «Что происходит? Может быть, этот бомж сам решил поиздеваться? Тогда дубинкой ему по почкам. По почечкам. По ним, по родимым, чтоб знал, сука, кто здесь власть». Ясенев едва заметно тряхнул головой, и Уфимцев как-то сразу посерьезнел, приосанился, сел ровно.
      – Извините, товарищ капитан, – буркнул он. – Просто у вас внешний вид… В общем, выглядите вы неважно. – Уфимцев посмотрел на Ясенева. – Как оформлять-то?
      – Подожди пока. Дай мне пару листочков и ручку. Уфимцев полез в стол, достал несколько листов желтоватой бумаги, вытащил из стаканчика дешевенькую пластмассовую ручку и протянул Ясеневу. Тот отдал их Алексею.
      – Пойдемте, – кивнул он.
      – Одну минуту. – Алексей взял из рук молчаливого крепыша в тулупе свою куртку, достал из кармана полетную карту, сложил и сунул в карман пиджака.
      – Что это? – с интересом спросил Ясенев.
      – Маршрут полета. С печатью командира части и его же собственноручной подписью.
      – Она же намокла, – хмыкнул сержант.
      – Нет. Карта не может намокнуть. Она в пластике, – ответил Алексей.
      – А зачем вам карта?
      – Сержант, – доверительно сообщил Алексей, – найдут самолеты или нет – большой вопрос. Значит, карта – единственное на данный момент доказательство того, что полет действительно имел место. Печать и подпись командира полка свидетельствуют о том, кто отдал приказ о вылете. Маршрут полета… Маршрут тоже может кое о чем рассказать. Знающему человеку, конечно. Поэтому карту эту я отдам только человеку, представляющему областное отделение ФСК, или офицеру Генерального штаба. И только лично в руки. Так что извини, сержант. Без этой карты я ноль без палочки. Тот пожал плечами.
      – Да ладно. Пожалуйста. Держите ее при себе, если хотите. – Ясенев кивнул. – Ну что, теперь мы можем идти?
      – Да, теперь можем. Отперев какую-то комнатку, Ясенев пропустил Алексея вперед. Это был абсолютно пустой кабинет, если не считать пары стульев и стола.
      – Присаживайтесь. – Ясенев бухнулся на стул, подождал, пока устроится Алексей, и кивнул. – Так что вы говорили насчет крушения?
      – Да не было никакого крушения, сержант, – вздохнул Алексей. – Тут совсем другие дела, покруче.
      – Ну, – сержант положил фуражку на стол, – рассказывайте. Алексей коротко, в двух словах, пересказал, что с ним произошло. Выслушав, сержант озабоченно взъерошил волосы на затылке и крякнул:
      – Да, капитан. История-то, честно говоря, книжная, если не сказать больше…
      – Вот поэтому-то я и забрал полетную карту, – закончил Алексей.
      – А что, такую карту подделать нельзя? – не без интереса спросил Ясенев.
      – Со всеми обозначениями и кодовыми пометками? – Алексей усмехнулся. – Теоретически можно, конечно. Практически… сомневаюсь.
      – Ладно. – Ясенев поднялся, взял со стола фуражку. – Бумага есть, ручка тоже. Опишите-ка во всех подробностях то, что вы мне сейчас рассказали.
      – Да я подробности плохо помню, – признался Алексей. – Сам понимаешь, сержант, мне подробности запоминать некогда было.
      – Ну, что помнишь, то и описывай. – Ясенев направился к двери. – Ты, капитан, не обижайся, но я пока тебя запру. Полчаса тебе хватит на все про все?
      – Должно хватить, – кивнул Алексей. – Но вообще-то я не писатель, так что не обессудь.
      – А от тебя высокого слога никто и не требует. Пиши, как умеешь. Ясенев вышел из кабинета. Через секунду Алексей услышал щелчок замка, а затем удаляющиеся шаги. Он вздохнул и повернулся к забранному толстой решеткой окну, выходящему на площадь. «Понятное дело, – подумал Алексей. – Боится, как бы я не удрал раньше времени. Ведь, если подумать, окажись я каким-нибудь преступником, получится, что этот Ясенев благодаря неусыпной бдительности своего драгоценного тестюшки сумел чуть ли не единолично меня задержать. А если выяснится, что я и в самом деле летчик, то опять-таки все выходит славненько. Помог попавшему в беду военному капитану. Со всех сторон замечательно».
      Ясенев тем временем прошел по коридору к окошку дежурки и сказал Уфимцеву:
      – Ты вот что, Уфимцев. Давай-ка позвони в штаб округа. Пусть проверят, зафиксирована ли у них пропажа двух самолетов в Ключах. Если нет, спроси, не числится ли по их линии некий Семенов Алексей Николаевич, – Уфимцев торопливо записывал. – А если выяснится, что самолеты действительно пропали, то скажи, что летчик одного из этих самых самолетов сидит тут у нас под замком. Пусть пришлют своего человека.
      – Понял, – кивнул Уфимцев. – Сейчас позвоню.
      – Давай действуй. А мы пока с Богданом пообедать сходим. – Ясенев кивнул на коренастого и посмотрел на часы. – Минут через двадцать вернусь.
      – Потом меня подменишь? – спросил дежурный.
      – Подменю. – Ясенев прислушался. Тихо. Пишет летчик, пишет.
      – Документы-то у него хоть есть какие-нибудь? – Уфимцев уже тянулся за телефонной трубкой.
      – Да есть удостоверение, только в нем не видно ни черта. Все водой размыло. Ну ладно, я пошел, а ты пока позвони куда надо. Вернусь – решим, что дальше делать.
      – Хорошо. Уже открывая входную дверь, Ясенев услышал, как Уфимцев накручивает диск телефона.
 

Глава 12

 
      Алексей исписал лист с двух сторон мелким почерком. Рассказ захватил его с головой. Он словно заново переживал страшную ночь. Ночь, в которой был труп майора Поручика, три фигуры с автоматами и огромный черный пес. Ночь, в которой царил всемогущий, словно злое божество, убийца-капитан. В своем повествовании Алексей дошел до схватки у реки и прекратил писать. Совершенно автоматически, не думая о том, что делает, он принялся грызть кончик ручки, глядя в зарешеченное окно, за которым яркий солнечный день разбавился отчетливыми бледно-серыми тенями. Подступал вечер. Справа, видимо, с одной из боковых улочек появился Ясенев. Алексей видел, как он пересек площадь, затем сбавил шаг, словно раздумывая, свернул и зашагал к промтоварному магазину. Толкнув массивную стеклянную дверь, сержант скрылся внутри. Алексей встал и прошелся по кабинету. Без всякой цели, просто так, чтобы размяться. Остановившись у окна, он снова посмотрел на улицу. В это мгновение до него донесся отдаленный глухой рокот. Алексей насторожился. Этот звук не предвещал ничего хорошего. Сердце вдруг пустилось в неровный галоп, подкатило под самое горло. С каждой секундой звук нарастал, становясь все более чистым и отчетливым. Вертолет, должно быть, уже шел над поселком. По басовитому, мощному гулу турбин Алексей узнал «Ми-24». Тот самый, что доставил троицу автоматчиков и собаку на аэродром прошлой ночью. Алексей нервно оглянулся. Дверь по-прежнему была заперта. И Ясенев все не выходил из универмага. И вдруг он все понял. Сержант специально запер его. Вызвал убийц и удалился, давая людям Сулимо возможность расправиться с ним. Хотя, наверное, сам Ясенев и не желал ему зла. Вертолет шумел уже над самой крышей. Алексей наклонился к стеклу и посмотрел вверх. Тяжелый, массивный «Ми-24» с красной звездой на борту прошел совсем низко, метрах в семидесяти от земли. На мгновение геликоптер завис над площадью, а затем резко накренился и уплыл влево. Небольшие снежные вихри еще несколько секунд гуляли по площади, а затем улеглись, успокоились. Рокот винтов постепенно отдалялся. Выйдя из дверей магазина, Ясенев тоже посмотрел вслед вертолету, а потом неторопливо зашагал через площадь. Он шел спокойно, как человек, которому не о чем волноваться. Для него весь мир умещался в границах одного крохотного городка. Вселенная в миниатюре. Уютная, тихая, без катаклизмов и бурь. Разве мог сержант представить себе отряд убийц, вооруженных автоматами, если самая большая беда, случавшаяся когда-либо в его обжитом мирке, – это двухдневное отсутствие пива жарким летом после праздников. «Ну, быстрее же, быстрее!!! Торопись, пока не появились они!!!» Алексей вдруг разглядел вытянутые в трубочку губы Ясенева. Сержант что-то насвистывал себе под нос. Вот он поднял взгляд, столкнулся с встревоженным взглядом задержанного, и свист мгновенно оборвался. Лицо Ясенева стало серьезным и непроницаемым. Ясенев вошел в отделение, шумно хлопнув дверью, крякнул с мороза, постучал сапогами о деревянный порожек, стряхивая едва заметный снег, и направился к конторке.
      – Пообедали? – кривовато ухмыльнулся Уфимцев.
      – Борщ отвратительный, лучше возьми рассольник.
      – Возьму, Жек, возьму. – Уфимцев продолжал загадочно усмехаться с таким видом, что Ясенев тут же понял: сейчас приятель скажет какую-нибудь гадость. – А Богдан где?
      – Домой зашел, сейчас подойдет. У тебя-то что? Дозвонился?
      – Дозвонился. – Уфимцев кивнул. – Обвел тебя твой летун вокруг пальца. Никакой он не летчик, дерьмо драное. Тоже мне, капитан. У него же на морде написано: он такой же летчик, как я – сивый мерин. Ясенев внимательно наблюдал за ним.
      – Короче, Уфимцев.
      – Ну, во-первых, никакой пропажи самолетов не зафиксировано, чтобы ты знал. Был у них несчастный случай, и как раз вчера. Но оба летчика погибли.
      – Где? – жестко спросил Ясенев.
      – Над Грозным, – усмехнулся Уфимцев. – Но там, говорят, ничего загадочного. Сейчас как раз комиссия работает. Вроде бы уже во всем разобрались.
      – С кем ты разговаривал?
      – Заместитель начальника штаба округа по личному составу подполковник Сивцов.
      – А что он сказал об Алексее Николаевиче Семенове? – нахмурился Ясенев.
      – Нет у них летчика Алексея Николаевича Семенова. Они вообще о летчике с такой фамилией ничего не слышали. Но зато у них есть капитан с таким именем, фамилией и отчеством. И вот этот капитан уже две недели как находится в розыске.
      – В связи с чем? – спросил Ясенев.
      – Особый отдел ищет его за передачу данных дудаевским боевикам. Короче, этот козел сведения качал на ту сторону. А когда его взяли за ж…у, свалил вместе с каким-то солдатом. Солдата, между прочим, нашли два дня назад в пятнадцати километрах от Новошахтинска с пулевой дырой в голове. Понял, что к чему?
      – А дальше? – поинтересовался Ясенев угрюмо. – Нам-то теперь чего делать?
      – Ничего, – пожал плечами Уфимцев. – Я им сказал: мол, этот Семенов у нас под замком сидит.
      – Ну, а они что? Да говори, не тяни. Как повар в ресторане, все крохотными порциями. Уфимцев весело гыкнул.
      – Ничего, мужик. Сказали, что пришлют людей, заберут этого урода. А нам с тобой, глядишь, и благодарность обломится.
      – Да ну? – хмыкнул Ясенев. – Тебе-то за что?
      – За то, что помог задержать опасного преступника, – снова гыкнул Уфимцев.
      – Задержальщик офигенный, – буркнул Ясенев.
      – А скажи еще «нет»? Под чьим присмотром он здесь сидел? А если бы этот урод смекнул чего да двери вынес, пока ты там борщи жрал в своей столовой? Кому бы его пришлось пеленать? Не тебе же?
      – А то тебе? – недобро усмехнулся Ясенев. – Ты бы обделался со страху и под стол залез. Уфимцев вдруг оскалился зло:
      – Ладно, ты не остри, остряк. Умный больно. У нас ведь и на глупых, и на умных управу можно найти.
      – Все, проехали. – Ясенев полез в карман, достал пачку сигарет и закурил. – Не вяжется чего-то, – наконец сказал он.
      – Чего у тебя не вяжется? – раздраженно спросил Уфимцев. – У всех вяжется, а у него не вяжется. Вечно с тобой головная боль.
      – Две недели. – Ясенев качнул головой. – И что, за две недели он себе шмоток нормальных не смог раздобыть? Так и ходил мокрый?
      – Да почему? Грохнул солдата, пустился в бега, в речку свалился.
      – Ну да. А рана у него на плече откуда?
      – Да от верблюда!!! Хрен его знает, откуда! – взорвался Уфимцев. – Тебе-то какая, в ж…у, разница? Может быть, это пацан его за плечо укусил. Не знаю я и знать не хочу!
      – Вот видишь, и знать ты не хочешь, – вздохнул Ясенев.
      – А ты поменьше думай да рассуждай, легче будет житься, – посоветовал Уфимцев.
      – И к бате пришел… Не по голове же ударил, не набрал шмоток, не пожрал и скрылся, а сидел и ждал. Хотя, казалось бы, чего ему ждать? Он ведь убийца, предатель, две недели в розыске! Странно как-то это все, Валерка. Странно. Ясенев редко называл Уфимцева по имени, поэтому тот растерялся.
      – Да ты чего, Жек, – вдруг без всякой злобы сказал он. – Ну ладно, допустим, они там чего-то напутали. Фигня это, конечно, но допустим. В конце концов, сами разберутся. Нам в это дерьмо лезть ни к чему. – Ясенев вздохнул. – Он – не он… Там выяснят.
      – Где там-то, Валер? – без выражения спросил Ясенев.
      – Да ладно, Жека, не суетись. Отвезут твоего летчика в штаб округа, или в комендатуру, или в прокуратуру. Не знаю я, куда. И все выяснят. Кто, откуда, почему. У тебя-то чего об этом голова болит?
      – Да ничего. – Ясенев махнул рукой. – Ладно, бог с ним. Действительно, приедут – разберемся. – Он повернулся, сделал несколько шагов, остановился и уже спокойнее добавил: – Понимаешь, что странно? Этот… летчик, – он мотнул головой в сторону кабинета, в котором был заперт Алексей, – сказал, что они летели от Ключей. Через Грозный на Ростов. А тебе сказали, что два летчика вчера гробанулись тоже над Грозным.
      – Не гробанулись они, – поморщился Уфимцев. – Там то ли один другого сбил, то ли их обоих кто-то сбил. Я так толком и не понял.
      – Да самое главное не это, – отмахнулся Ясенев. – Самое главное, что вчера два самолета были сбиты над Грозным, и этот наш Семенов Алексей Николаевич тоже сказал про два самолета. И летели они через Грозный. Ну, допустим, что он на самом деле не летчик. Откуда ему тогда известно про два упавших самолета? Совпадение? – Ясенев поднял руку и потер висок. – Где-то здесь, Валерка, концы с концами не сходятся.
      – Опять ты завелся, – развел руками Уфимцев. – В Чечне, между прочим, война сейчас идет. У них там самолеты, может быть, через день падают. Так что, этот Семенов на всех на них летал, что ли? Успокойся. Плюнь и забудь. Там, наверху, не глупее нас с тобой люди сидят. Разберутся. И в этот момент раздался громкий стук в дверь. Задержанный бил двумя кулаками, сильно. Дверь затрещала. Уфимцев вскочил. Ясенев обернулся на стук, рука его метнулась к пистолету, висящему в кобуре на правом боку.