Я – бандит - Авторитет

      – Хорошо. Скажи Фролу, чтобы зашел, – распорядился Невский. – Кто-нибудь ожидает?
      – Да, вы разве… – девушка вдруг замолчала на полуслове. В динамике послышался грохот, затем какая-то короткая шумная возня и, наконец, громкий, отчаянный крик Аллы. – Ой, мамочки!!! А-а-а!..

Глава 4
ПАПАРАЦЦИ ЗА РАБОТОЙ

      – Что там такое?! – холодея, рявкнул Рэмбо. В приемной явно творилось нечто необычное и скорее всего хреновое. Влад пулей бросился к двери, но не успел сделать и двух шагов, как она резко распахнулась, словно от мощного пинка ногой. Светлана, стуча каблуками ярко-красных сапог с ботфортами быстро вошла в кабинет, остановилась напротив растерянного ее вторжением мужа, сняла с плеча сумочку, выдернула оттуда свернутый в трубочку «желтый» журнал и, размахнувшись, ударила им Невского по лицу. После чего швырнула скандальное издание на ковер и, кривя губы, процедила:
      – Ты об этом пожалеешь, кобель проклятый! Мразь! Ублюдок!
      Слегка впавший в ступор Рэмбо машинально потер горящую от удара щеку. Не понимая, что происходит, перевел взгляд с разъяренной Светланы на обложку валяющегося под ногами журнала. И – беззвучно, одними губами, матюгнулся.
      Ну вот и ему, казалось бы надежно защищенному от нападок журналистов железным «иммунитетом» скорого на расправу криминальному авторитету, пришел черед стать героем бульварной прессы. Как там, в известном фильме, Копченый поздравил Жеглова: «С почином вас, Глеб Георгиевич!»
      Фотография, которую охочие до сенсаций папарацци поместили на глянцевую обложку, была сделана у входа в мотель, куда они с Аллой время от времени наведывались по выходным. Выследивший их журналюга запечатлел известного на весь Петербург бизнесмена и его сексапильную секретаршу слившимися в страстном поцелуе на фоне бронированного автомобиля и озирающейся по сторонам охраны. Броский заголовок над снимком сообщал: «Босс „НВК-системы“ Влад Невский, по прозвищу Рэмбо, изменяет жене с бывшей голливудской порнозвездой».
      – Я звоню Самарину, – выпустив первый пар, прокурорским тоном сообщила Светлана. – Пусть купит и полюбуется на творение рук своих! Он тебя сделал, он тебя и уничтожит. Легко! За развод не беспокойся, заявление составит мой адвокат. Егорка останется со мной. Будешь, гад, на коленях ползать, умоляя, чтобы разрешили издалека на сына посмотреть!
      – Света…
      – Заткнись! Тварь! Скотина! Как ты мог?!
      – Прости, – отвернулся к окну Невский. – Это жизнь. Я сам хотел тебе сказать про нас с Аллой. Завтра, после дня рождения. Но, как видишь, не успел.
      – Я знала, что этим все закончится, – жалобно шмыгнула носом Света, – как только ты взял на работу эту подстилку с силиконовыми буферами! Я не удивлюсь, если вдруг выяснится, что ее тебе, кобелю ебливому, банально подложили. Чтобы быть в курсе дел фирмы и качать информацию.
      – Что ты мелешь? Бред. Фильтруй базар.
      – Что слышал. Полистай журнальчик, полистай. Там про твою Аллочку много интересного написано. Впридачу со слайдами из порнофильмов с ее участием.
      – Это все ложь. Подстава. Монтаж. Статья стопроцентно заказная. Американцы, если ты не в курсе, свихнулись на морали. Если бы Алла хоть раз в жизни снялась в порнофильме или журнале вроде «Кнайфа», то ее лицо ни за что бы не появилось ни в «Вог», ни в «Космополитене», ни в одном из других уважаемых изданий с безупречной репутацией.
      – Да?! – фыркнула Света. – А как же Мадонна? А уродец Сталлоне?! Твой братец Рэмбо с перекошенной с рождения рожей?! Не он ли в «Итальянском жеребце» снимался? Не мы ли с тобой смотрели эту кассету?
      – Исключения лишь подтверждают правила, – процедил Невский. – По поводу статьи… Я без труда найду того, кто заказал эту дрянь, и вскрою его, от яиц до ноздрей.
      – Слишком поздно, – холодно парировала Света. – Мне плевать, с кем трахалась твоя Аллочка в Штатах и кто ее тебе подложил. Ты – подлый изменник. Я с тобой развожусь и забираю сына. Точка. А Игорь Дмитриевич сотоварищи тебя в порошок сотрут, без гроша оставят. Снимешь модный костюмчик от Кельвина Кляйна, влезешь в турецкий спортивный самошив и снова пойдешь ларечников у метро грабить. Если молодые шакалы не порвут.
      – Замолчи, истеричка, – резко повысил голос Рэмбо. – Включи мозги и не звизди в запарке то, о чем позже придется жалеть. Я виноват перед тобой, согласен, и уже извинился за это. Оправдываться, вилять хвостом и выпрашивать прощение не собираюсь. Я сделал то, что хотел. Да, я сплю с Аллой! И уже давно! Хочешь развода – валяй. Твое право. Вот только пугать меня не нужно. Пуганый уже. Самарин, блин, благодетель. Тоже мне, полиция нравов!!! Пусть только дернется, попробует – без башки оставлю. На «раз-два-три».
      – Неужели? Ай-яй-яй, какие мы крутые перцы, – с вызовом бросила Светлана. – Аж кошмар берет и коленки трясутся.
      – Я никого не запугиваю, – Влад вернулся к столу, нарочито наступив ногой на валяющийся журнал. Взял зажигалку, раскурил погасшую трубку. – Я действую. Без лишних базаров. Кто стоит у меня поперек дороги, тот долго не живет.
      – Ты Игорю Дмитриевичу то же самое повтори, – предложила Света. – И посмотришь, чего стоит твоя обросшая жиром банда против настоящейсилы. Даже вместе с твоим полумиллиардом баксов. Если они у тебя вообще есть, а не с бодуна приснились.
      – А вот это уже не твоя забота. Разберемся, если будет нужно. Сдохну – так сдохну. Но и всю его волчью стаю с собой в могилу заберу. Вести дела с волками – это одно. Но шестерить я ни под кем не собираюсь. Даже под Большим Чекистом. И вообще… что ты еще от меня хочешь? Узнала – радуйся!!! Все довольны, все танцуют!!! Дальше что?
      – Я еду домой, в Сестрорецк. Готовиться к приему пятидесяти двух гостей, которых ты пригласил сегодня вечером на свой день рождения. Все юридические формальности с разводом и разделом имущества перенесем на будущую неделю.
      – Не возражаю, – усмехнулся Невский. Помолчал. Спросил, уже совершенно спокойным голосом:
      – Что ты учудила в приемной? Почему Алла кричала?
      – Ничего особенного, дорогой, – улыбнулась Света. – Я поступила как нормальная русская баба, узнавшая, что муж ей изменяет. Вцепилась сучке в волосы и выдрала клок. Жаль, рожу не успела ногтями разукрасить, вырвалась, змея подколодная. Но – ничего, сейчас я ей устрою вторую часть марлезонского балета. На глазах у сидящих в приемной посетителей. Пусть любуются на бесплатное шоу. Будет о чем растрезвонить на весь Питер.
      – Я думал, ты умнее, – вздохнул Влад и покачал головой.
      – Неужели? Тогда извини, обманула ожидания. Я, как видишь, полная дура. И истеричка. А какой с дуры спрос? Поэтому сейчас без зазрения совести выцарапаю твоей лярве ее блядские зенки! Чтобы впредь ими не сверкала.
      – По тебе дурка на Пряжке плачет.
      – Думаешь, я шучу? – взвилась Света. – Думаешь у меня не получится выцарапать этой уродине глаза?!
      – Может, и не шутишь, – пожал плечами Невский, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. – Только кто тебе позволит? Так что отдохни от этой мысли. Я лично доведу тебя до машины, прослежу, как ты покинешь территорию, и дам команду охране на воротах больше тебя не впускать. Никогда.
      – Можешь не утруждать себя, дорогой, – с видом победительницы сказала Света. – Я пошутила. Спектакль окончен. Нужна мне твоя блядина, как собаке пятая нога. Кукла силиконовая. Дешевка!
      Невский взял с дивана пиджак, надел его и вслед за женой вышел из кабинета.
      Кроме пунцовой от возмущения Аллы и вооруженного охранника, у распахнутой настежь двери в коридор, в приемной никого не было.
      – Ужасно выглядишь, крыса драная, – не удержалась от язвительной реплики Света. – Тля! Моль бледная!
      – Заткнись, – осадил жену Невский. Повернулся к Алле: – Кто видел, как вы здесь сцепились?
      – Журналисты, пятый канал, – сообщила Аллочка. – Оператор и девушка-корреспондент. У них было назначено наполовину одиннадцатого. Сразу после отца Иоанна. Ты же сам пропуск вчера подписывал.
      – Ах да. Интервью по поводу выборов, – вспомнил Невский. – Где они?
      – Убежали. Влад, мне показалось, что камера была включена. Уже тогда, когда они в приемную вошли.
      – Почему ты так решила?
      – Светодиод над объективом, горящий во время съемки и моргающий в паузе, был специально заклеен куском черной непрозрачной изоленты. Это известная хитрость. Когда все… произошло, они переглянулись, извинились, пообещали позвонить и убежали. Я предупредила Дениса. Охрана на воротах наверняка уже изъяла видеокассету.
      – Умница, – облегченно вздохнул Рэмбо. – Где Фрол?
      – Извините, господин Невский. Денис Евгеньевич просил передать, что он внизу, в холле. Разбирается с журналистами, – впервые подал голос охранник, как и положено сотруднику секьюрити в солидной фирме – имеющий портативный наушник и постоянную радиосвязь с коллегами, несущими дежурство по зданию.
      – Пусть быстрее разбирается, – приказал Рэмбо. – Передай, что я…
      – Минутку, – охранник застыл, наморщив лоб, приложил руку к вставленному в ухо наушнику, выслушал переданное ему сообщение и лишенным интонации голосом автоответчика озвучил:
      – Денис Евгеньевич сообщает, что в камере не оказалось кассеты. Журналисты клянутся, что ничего в приемной не снимали, камера была выключена. В их сумке найдена одна чистая, запечатанная кассета и журнал «Скандалы и сенсации», – секьюрити мельком покосился на супругу босса, – с фотографией на обложке. Вашей и Аллы Викторовны. Денис Евгеньевич уверен – журналисты лгут. Кассету с записью куда-то спрятали, чтобы забрать из офиса позже. Денис Евгеньевич уже отдал распоряжение обыскать все помещения, мимо которых могли проходить журналисты.
      – Ладно, работайте. Я провожу Светлану на стоянку и сразу вернусь. Передай Фролу: как закончат с журналюгами, пусть немедленно поднимается ко мне в кабинет. Пойдем, – Невский грозно глянул на жену и, взяв за плечо, вовсе уж бесцеремонно подтолкнул к двери. Светлана, в последний раз окатив Аллу уничтожающим взглядом, процедила сквозь зубы: «Подстилка, лимита!» и, виляя крутыми полными бедрами, вышла в коридор, сразу взяв приличную скорость.
      До самой стоянки, расположенной во внутреннем дворе принадлежащего холдингу трехэтажного старинного здания на Крестовском острове, Светлана так ни разу и не оглянулась на идущего позади мужа. А сам Невский, глядя на обтянутую черной кожей, колыхающуюся, как студень, задницу жены, с тоской думал о том, как же сильно изменилась Светка за те десять лет, которые они прожили вместе. Превратилась из милого юного создания в избалованную деньгами и вседозволенностью капризную и самовлюбленную дуру. И дело вовсе не в тех самых пресловутых годах, стремительного бега которых так сильно боятся женщины. О каком возрасте может идти речь, когда Светке нет еще тридцати?! Нет, здесь дело в другом. Она просто изменилась. День за днем общаясь с куклами из «высшего света» – пустоголовыми прожигательницами жизни, сумевшими подцепить на крючок сильных мира сего – вместо присущего аристократии шарма девчонка приобрела кучу вульгарных привычек, изменила манеру поведения, стала отдавать предпочтение вызывающей одежде и получать явное удовольствие от разухабистых «купеческих» гульбищ. Разительные перемены в ее характере вскоре дополнились плачевными метаморфозами во внешности. После рождения Егорки Светка поправилась на двенадцать килограммов, к которым, медленно, но верно стали прибавляться новые отложения подкожного сала. Влад, несмотря на занятость, регулярно тренирующийся с «железом» и с юности не испытывающий ни малейшего сексуального интереса к рыхлым неспортивным самкам, стойко терпел, надеясь, что жена спохватится, займется собой и вернет себе прежний вид. Но ничего обнадеживающего не происходило, скорее наоборот. Раздражение бездействием Светки, откровенно забившей на все, кроме удовольствий, тряпок и драгоценностей, росло день ото дня. К тому же, что было для Невского полной неожиданностью – жена напрочь игнорировала Егорку, уделяя сыну пару минут в день, целиком перепоручив его няне и все свое время проводя в экскурсиях по шикарным магазинам, пустой многочасовой болтовне с подружками из элитного поселка, походах к ним в гости и поездках за границу, «чтобы развеяться и не смотреть на быдло». Из-за бугра сопровождаемая двумя телохранителями Светка всякий раз возвращалась с огромными баулами шмоток, обуви, косметики и прочего барахла, большая часть которого сразу же после приобретения навсегда терялась в десятках бездонных шкафов. При этом любые сборы и переодевания жены всегда заканчивались слезами и криками: «Нечего носить!» Ситуация усугублялась регулярными «серьезными разговорами» Влада с тестем, Игорем Дмитриевичем Самариным, членом всесильного «питерского клана», предостерегавшим зятя от «необдуманных поступков» и настоятельно советовавшим «не давить на девочку, которой сейчас очень тяжело и нужно прийти в себя». Отлично понимая, чем ему грозит развод с любимой падчерицей бывшего полковника КГБ, Рэмбо, уже окончательно переставший воспринимать жену как объект сексуального влечения, переехал в другую спальню и завел себе любовницу – стройную, загорелую и веселую тренершу по фитнесу из принадлежащего холдингу элитного спортклуба «Хам-мер». Это случилось через три года после рождения сына. Влад и Жанна, о связи которых, кроме них самих, знали лишь несколько доверенных людей из охраны, встречались два раза в неделю. Каждый получал от общения плюсы. Невский имел возможность расслабиться, а Жанна, быстро превратившись из рядового тренера в директора фитнес-центра, переехала от бывшего мужа, чемпиона города по бодибилдингу в тяжелом весе, в отдельную квартиру в новой высотке. Такой формат отношений устраивал обоих и мог бы, видимо, продолжаться еще долго, но однажды, солнечным весенним утром, в жизнь Невского, словно метеор, словно глоток свежего воздуха, ворвалась Алла Монро. Рэмбо посмотрел в ее зеленые глаза – и утонул в них.
      Невский был готов уйти от жены уже через месяц после начала свиданий с секретаршей, но тень сидевшего на самом верху политического Олимпа всесильного Самарина, дамокловым мечом висевшая над их семьей и бизнесом, не позволяла Владу решиться. Но, значит, верно подмечено древними русичами: «Сколько веревочке не виться, а конец появится».
      Сегодня, благодаря выследившим их с Аллой гнусным папарацци, тайное стало явным. Оставалось ждать реакции давно живущего на две столицы отчима. В том, какой будет ответка боготворящего падчерицу Игоря Дмитриевича, Влад не сомневался. Его дерзкое обещание свернуть голову любому, кто попробует встать на пути, вполне актуально для чужаков,если таковые камикадзе вдруг объявятся, однако в случае с Самариным – не более чем поза, эмоции. Права Светка – в войне с земными богами, вершащими судьбы огромной страны, вряд ли поможет даже полмиллиарда долларов. А именно во столько, без какой-то мелочи, оценивались первым замом Невского по финчасти Борей Самсоновым по ценам рынка все подвластные холдингу «НВК-система» активы. Слишком высоко летал бывший чекист. Слишком огромную власть имел, и не только в родном Питере, но и в кишащей жирными пираньями Москве. Одного слова, одной команды отставного полковника будет вполне достаточно, чтобы от империи зятя остались рожки да ножки. Но назад хода нет. Он, Влад, сам так решил. Только что. Глядя на маячащую перед глазами жирную задницу опостылевшей Светки. Даже если Самарин, поскрипев зубами от ярости и погрозив с облака кулаком, вдруг сменит гнев на милость и лишь прикажет в его присутствии попросить прощения у Светки и отказаться от любовницы, Влад не станет этого делать. Тесть велик, спору нет. Но и Рэмбо тоже кое-чего стоит. У него реальная сила, деньги, власть, армия скучающих без настоящегодела боевиков. Долгой войны с кланом ему не выдержать, но испортить кровь великому и ужасному полковнику он в состоянии. И не ему одному. Самарин это отлично знает. Старику тоже есть что терять, как американскому президенту Кеннеди, во время «карибского кризиса». В то время Соединенные Штаты по всем статьям превосходили Союз в военной мощи и могли уничтожить главного врага буквально за считанные минуты, но Кеннеди был умный мужик и понимал – ответным ударом Никита-кукурузник сожжет пятую часть территории его страны и уничтожит треть населения. Не слишком ли большая цена за доказательство «кто в доме хозяин»? Захочет ли Игорь Дмитриевич идти на огромные потери ради ерунды – чистого упрямства и желания показать крутость и власть? Вопрос спорный. Так что шанс есть, если вдруг начнется…
      Светка приехала в офис на скромном «понтиаке», самой простенькой из пяти ее машин, стоившей всего сорок штук евро. Длинный пузатый американец с тонированными до черноты стеклами стоял прямо у центрального входа в здание, демонстративно заехав передними колесами на высокий бордюр и сломав при этом нижнюю часть спойлера. Рядом с «понтиаком» парковался джип с охраной. При появлении босса один телохранитель без лишних распоряжений запустил мотор, а второй выскочил из салона и услужливо открыл водительскую дверь хозяйской тачки.
      – Светлана Игоревна, – сухо позвал Невский. Жена обернулась. Ее глаза метали молнии. – У меня к тебе просьба. Хотя бы сегодня вечером, в присутствии гостей, веди себя адекватно.
      – Ты такой наивный? Ха-ха! – нарочито громко рассмеялась Светка. – Думаешь, они дураки? Да уже весь Питер знает что ты – ебливый кот, изменяющий жене с бывшей шлюхой!!!
      – Во-первых, Алла не шлюха, – сдерживая гаев, сказал Рэмбо. – Во-вторых, мне плевать, кто что скажет. Это грязный слесарь дядя Коля может до старческой висячки спать только со своей тетей Клавой, даже не подозревая, что у женщин, оказывается, может быть оргазм. Но жизнь червей и насекомых меня мало интересует. В нашемкругу рано или поздно изменяют все. Всем. И всегда. И ты знаешь это не хуже меня.
      – Не суди обо всех исключительно по себе, кобелина, – гордо задрав нос произнесла Светка. – Я тебе никогда не изменяла, если хочешь знать!
      – И в-третьих… – прищурился Невский, испытующе глядя на изображающую из себя оскорбленную невинность вульгарную толстуху, некогда бывшую красивой миниатюрной женщиной с узенькой талией, аккуратной грудью и сорок четвертым размером одежды. Увы, теперь от той сказочной Дюймовочки, при одном взгляде на которую у Влада начинала кружиться голова и сладко горело в паху, остались лишь фотографии в свадебном альбоме и воспоминания. – Ты уже звонила Самарину?
      – Нет, не звонила. Но я уверена, что Дмитричу уже положили на стол журнальчик! Отец тебя в порошок сотрет! Голым в Африку пойдешь, скотина!!!
      – Отлично, – кивнул Невский. Посмотрел на телохранителей. Бросил жестко:
      – Сядьте обратно в тачку. Закройте двери. И включите музыку. Громко. Чтобы я слышал.
      Бодигарды без лишних слов подчинились. Серебристый «гелендваген» вздрогнул от ударивших из динамиков басов.
      – Я не поняла, это еще что за… – начала было Светка. Но Невский перебил ее.
      – На чем я остановился? Ах да. В-третьих – звиздеть будешь после. Когда Самарин узнает, что еще в позапрошлом году, в Хургаде, вы с Викулей Диановой под угрозой увольнения приказали охране до утра играть в бильярд, а сами сняли на дискотеке двух арабов-жиголо, которые до четырех утра трахали вас во все дыры, получив за услуги пятьсот евро каждый. Потом ты дала еще по двести евро каждому из охранников. Чтобы молчали. Это была твоя первая измена. Но – далеко не последняя. Только ради блядства ты и твои подружки таскаетесь на курорты по десять раз в год. Ты бы нашла любовника и раньше, здесь, в Питере, но тебе не везет. Нормальные мужики на тебя просто внимания не обращают. Кому нужна свиноматка с тремя подбородками? Им плевать, что жирные бабы тоже время от времени хотят трахаться. Да и хлопотно это – наставлять рога мне.Отчаявшись найти достойного любовника здесь, ты решилась пойти проторенной дорожкой Викули Диановой, регулярно наставляющей рога Жорику со стриптизерами из «Оазиса». И платить за удовольствие сама. Ты была уверена, что я ничего не узнаю. По ты ошиблась, дорогая. Как видишь, я знаю все. Я знаю, что с тех пор ты в каждую поездку снимала мальчиков. Вот, например, две недели назад, в Шарм-эль-шейхе. Кажется, это были румыны, прикинувшиеся итальянцами?
      Влад с удовлетворением заметил, как бледнеет лицо жены. От удивления Светка даже потеряла дар речи.
      – Что ты несешь?! – это было все, что она смогла выдавить, задохнувшись от ярости.
      – Правду. Знаешь, в чем твой прокол? Ты не учла одну весьма существенную деталь. Вся охрана, как бы ты ее не прикармливала, подчиняется Фролу, получает три тысячи евро в месяц, имеет отличные социальные гарантии, дорожит своим местом, и докладывает ему о каждом твоем шаге. Это – не слежка. Это обычная практика охраны ВИП-персон, применяемая во всем мире. К тому же ты забыла главную схему взаимоотношений между хозяином и работником, в данном случае – охраной. Охрана всегда подчиняется не тому, кого приставлена охранять, а тому, кто ей платит. Если ты хотела купить их молчание, – Невский кивнул на сидящих внутри джипа бесстрастных, как киборги, телохранителей, – то должна была дать минимум тридцать шесть тысяч евро каждому. Столько они получают в год. Но даже в этом случае я не уверен, что пацаны стали бы рисковать, врать Фролу и тратить хотя бы цент из этих денег. А если бы Фрол вдруг дознался, что они стали прокладками? Ведь всякое случается. Случается, даже с презервативами триппер ловят, а потом мужей заражают. И возникает вопрос – где была охрана? То-то. Не станут ребята шкурой и работой рисковать. Не потому что «руссо туристо – облико морале». А потому что понимают – честно служить гораздо выгоднее. Кстати, деньги, которые ты давала охране, ребята сразу возвращали Фролу. А Фрол аккуратно передавал их мне. Как в банк. Так что на сегодняшний день на твоем блядском лицевом счету сумма набралась красивая. Тебе сейчас чек выписать, дорогая, или подождем до вечера? Сделаем это торжественно, в присутствии гостей?
      – Это бред!!! Я ни с кем в Хургаде не трахалась!!! —рявкнула Светка. – Нам с Викой просто стало скучно вдвоем, и мы решили купить себе компанию двух мужиков, консуматоров! Это официальная услуга для туристов, она даже в прайс-листе есть! Мы не трахались, просто пили, танцевали и все! Эти мальчики получают процент от нашего заказа. Им категорически запрещено спать с клиентками, за это можно лишиться работы!
      – Формально так и есть, не спорю, – согласился Влад. – Надо же хозяевам отелей как-то перестраховаться от легавых? Разумеется, когда вы развлекались, охрана в номер не входила. Ни разу. Так что свечку держать и делать разоблачающие фотографии было некому. Только ведь можно и без снимков оголенных тел обойтись. Ездившие с тобой в турпоездки телохранители под страхом смерти поклянутся, что вы с Диановой действительно снимали в кабаке мужиков и проводили по несколько часов в номере, ночью. И так – регулярно. Возможно, я тебя сейчас удивлю, но у Фрола есть фотографии. Фотографии каждогоиз так называемых консуматоров, с которым вы весело отдыхали за последние два года. И если показаний охраны окажется недостаточно, уверяю тебя, дорогая, мои ребятки найдут, из-под земли достанут даже тех шоколадных мачо, которые тебя драли в первый раз, и быстро убедятв необходимости на денек слетать в Россию.
      – Ха! За деньги можно заставить лгать кого угодно! Тем более этих продажных самцов! – отчаянно пыталась сопротивляться прижатая к стенке Светка. – Но Дианова не будет плясать под твою дудку! Она подтвердит, что мы…
      – Конечно, подтвердит, – кивнул Невский. – Очаровашка Вика, невинная девочка сорока трех лет, похожая на перезревший, а затем высушенный урюк, потупив глазки с вставными голубыми линзами, со слезами на этих самых глазках обязательно подтвердит, что так оно на самом деле и было – вас трахали, обеих. Еще как подтвердит. Особенно, если я пообещаю ничего не рассказывать мужу. Викуля очень боится, что ревнивый импотент Жорик узнает о ее похождениях, на законных основаниях расторгнет брачный контракт и вышвырнет на улицу без копейки, с голой жопой.
      – Ты – ничтожество, – наконец поняв, что отпираться бессмысленно, ледяным голосом произнесла Светка. – Я тебя ненавижу!
      – Отлично, – улыбнулся Рэмбо. – А я тебя, дорогая… никак, – он вздохнул и передернул плечами – на улице было холодно. – Вот уже два года ты для меня просто не существуешь. Тебя больше нет. Я все сказал. А сейчас езжай. Помогай обслуге готовить дом к приему гостей. И очень тебя прошу, не гони волну. Всем будет гораздо лучше, если я забуду о твоих турпоездках, а ты раз и навсегда заткнешься по поводу Аллы. Будем вести себя как цивилизованные люди. В понедельник, как и договорились, вернемся к вопросу о разводе. В присутствии адвокатов. Хватит тянуть резину. А с Самариным я как-нибудь сам разберусь. Все. До вечера.
      Сделав охране знак, что можно вытаскивать бананы из ушей и выходить, Невский развернулся и быстро поднялся по ступенькам парадной лестницы к главному входу в старинный царский особняк.
      – Чтоб ты сдох, тварь! – со злобой бросила Света, провожая мужа полным ненависти взглядом. Дождавшись, когда Рэмбо войдет в здание, она открыла сумочку, достала дорогой мобильный телефон последней модели, привезенный из Арабских Эмиратов. Отмотала запись назад, периодически нажимая на воспроизведение в поисках нужного куска. Убедившись что голос Невского хорошо различим, Светлана выключила диктофон, убрала мобильник в сумку, нырнула за услужливо открытую телохранителем водительскую дверь «понтиака». Вставила ключ в замок зажигания, повернула. Мощный трехлитровый двигатель ожил.
      Да, сделал ее муженек, нечего сказать. И ведь как долго молчал, стервец, зная об их с нимфоманкой Диановой невинных развлечениях во время турпоездок. Впрочем, ему, гаду, на момент первой измены в Хургаде давно переселившемуся в отдельную спальню и демонстративно не желающему трахать располневшую супругу, видимо, было уже наплевать, с кем жена спит и где. Просто не захотел играть козырями раньше времени. В рукаве, гад хитрый, приберег. Как чувствовал!
      Однако не все так печально. Интуиция, заставившая Светлану перед вторжением в кабинет мужа впервые воспользоваться дополнительной опцией многофункционального сотового телефона, ее не обманула. Так что еще неизвестно, кто кого мордой в дерьмо ткнул. Теперь абсолютно не важно, кто затеял скандал и кто виноват. После такихслов в свой адрес давно недолюбливавший зятя Игорь Дмитриевич не станет даже разбираться, чем вызваны откровения Рэмбо. Он придет в ярость. Он разотрет Невского в порошок. Разорвет, как Тузик грелку. Размажет. Уничтожит. И – приберет к рукам холдинг, сделав хозяйкой огромного наследства ее – свою любимую и единственную девочку. Своего ангелочка, свою куколку, в которую много лет назад влюбился с первого взгляда, с которой, в тайне от жены, впервые переспал по обоюдному согласию, когда шустрой Светочке исполнилось пятнадцать и она уже давно не была девственницей, которую с тех пор холил, лелеял и оберегал, ревностно храня их общую тайну, безоговорочно исполняя любые капризы «дочурки» и параллельно подыскивая повзрослевшей Светлане перспективного во всех отношениях жениха, которого, используя власть и деньги, можно было повязать, сделать обязанным по гроб жизни, и который, ни о чем не подозревая, выполнил бы свою самую главную миссию – формально занял место отца будущего Светиного ребенка. Их общего ребенка, о котором Самарин так давно мечтал.

Глава 5
САМОЕ ТЕМНОЕ МЕСТО – ПОД ФОНАРЕМ

      – До вечера, любимый! Ровно в шесть жди меня здесь! – торопившаяся на репетицию Вера чмокнула Рублевского в щеку и выпорхнула из джипа, оставив после себя в салоне нежный аромат хороших французских духов и косметики. Сергей проводил актрису взглядом до служебного входа, жадно втянул носом витающие в машине сексуальные запахи, улыбнулся, мысленно поблагодарив судьбу за то, что все сладилось,и, включив указатель поворота, отъехал от тротуара.
      Теперь за дело, капитан. Седой – он же полковник ФСБ, он же куратор работающего под прикрытием агента Рублевского – будет ждать его в условном месте через двадцать две минуты. Значит, можно не торопиться, времени более чем достаточно. От здания театра, где служила Лиховцева, до точки – от силы пять минут пешком.
      Сергей сделал крюк, завернул на ближайшую заправку, где залил полный бак бензина, купил в магазине сигареты и бутылочку минеральной воды, которую тут же выпил, и лишь потом поехал к стоянке возле кинотеатра. Первый утренний сеанс всегда проходил при практически пустом зале. Зрительская аудитория, как правило, состояла из прогуливающих занятия школьников и студентов, праздношатающихся по городу элементов обоего пола и примкнувших к ним редких пенсионеров, из числа «зажиточных». Рублевский купил билет в последнем ряду, с краю, у самого прохода. Оттуда отлич-но просматривался весь партер. Вошел в фойе за две минуты до начала фильма, сразу заметив стоявшего у колонны полковника. Не останавливаясь прошел в зал и сел. Седой занял место впереди, через два ряда. Свет потух, огромный экран вспыхнул, замелькали титры, и притихших зрителей окружил объемный, буквально обволакивающий со всех сторон и создающий иллюзию присутствия внутри разворачивающихся событий чистый звук системы долби-сэрраунд. Что ни говори, а технический прогресс шел вперед семимильными шагами. И между эффектом от просмотра одного и того же фильма на домашнем видео и в современном кинотеатре была такая же огромная пропасть, как между первой моделью «Жигулей» и красавцем «лексусом», на котором второй год рассекал по питерским колдобинам Сергей Рублевский.
      Первым, минут через пять после начала сеанса, встал и вышел из зала Седой. Сергей подождал немного и сделал то же самое. Полковника он нашел в буфете. Алексей Ильич, как и следовало ожидать, находился здесь в гордом одиночестве. На столике перед Седым красовались прозрачная «соточка» водки, стакан с томатным соком и бутерброд с килькой. Сергей подошел к скучающей девушке за стойкой, взял пятьдесят грамм коньяку, черный кофе и две шоколадные конфеты. Спросив для вида разрешения, присел напротив полковника.