Восточный конвой

      2
      (90 часов до)
      Милов ожидал, что его повезут уже знакомой дорогой - той, что разветвлялась недалеко от кабака, в лесочке, на которой его и взяли вчера или уже позавчера? Однако машина подъехала совершенно с другой стороны, и не знай. он заранее, что это - тот самый Круг, ни за что не догадался бы. Разница, наверное, объяснялась тем, что та его часть была предназначена для людей, существ неблагонадежных, эта же отводилась технетам.
      Место, куда их в конце концов привезли, тоже охранялось, как и База, но, похоже, больше для порядка; ограда была, но какая-то несерьезная такую делают для скота, чтобы не разбредался с пастбища, а человека, который захочет убежать, она не то что не остановит - такого препятствия он просто не заметит... Правда, когда машина подъехала к группе строений - то были отнюдь не бараки, но аккуратные, приятные на взгляд коттеджи, вызывавшие представление о курорте, лунных ваннах и вообще чем-то весьма легкомысленном, - ее встретили несколько служивых технетов, но не было никакого ажиотажа, большого рвения никто из них не проявил - не орал, не ругался, не подталкивал, наоборот, время от времени даже улыбались. Прибывших поставили рядком, пересчитали, сверили с бумагой. Потом из ближайшего коттеджа вышел еще один технет, одетый в черную кожу, зевнул, лениво спросил:
      - Производственники? Старший из привезших отрапортовал:
      - Так точно, и один по спецзапросу. Милов понял, что это последнее сказано скорее всего о нем; значит, игра развертывалась все шире - ну что же, тем интереснее будет... Технет оглядел выстроившихся, еще раз зевнул выражение его верхней панели было не очень любезным, похоже, ему не дали то ли доспать, то ли еще чего-нибудь доделать. Строй в это время заволновался, приглушенно загудел;
      Милов сперва не понял было - отчего, но быстро сообразил: метрах в пятидесяти, возле одного из коттеджей, появилось несколько здешних технетов - мордастеньких, облаченных во все белое и с высокими колпаками на головах - явно кухонная команда; они с любопытством глядели в эту сторону, перебрасываясь какими-то репликами, касавшимися, наверное, прибывших новоселов, а тем - и даже Милову - почудилось вдруг, что в воздухе запахло'мясом. Нет, здесь точно было не подобие лагеря, как на Базе, тут шла какая-то другая жизнь, не лишенная приягностей, и попутчики Милова, похоже, об этом знали и сейчас предавались приятным предчувствиям.
      Черный технет, однако, тут же навел порядок, громко скомандовав:
      - За мной - марш! - и направился к тому коттеджу, из которого вышел. Строй послушно двинулся за ним - только некоторые, совсем молодые, все оглядывались, а повара издалека махали им руками, но не так, как прощаются, а наоборот - словно подзывали к себе, и смеялись при этом. "Любопытно... подумал Милов, - словно вдруг запахло всеобщим технетским счастьем..."
      Перед домиком их остановили. Черный технет ушел внутрь, и почти сразу на крыльце показался высокий старик в строгом темно-сером костюме при белой рубашке и красной, в горошек, бабочке; седые волосы зачесаны назад, на глазах - сильные очки.
      - Ага, - проговорил он, - вот вы где. Все повскакивали на ноги, но он отрицательно поводил перед собой ладонью.
      - Нет, за вами придут еще, - сказал он глубоким, низким голосом, меня вы не интересуете. Господин Милов, - он уверенно повернулся к названному, - я за вами. Прошу вас!
      Милов послушно пошел вслед за стариком с галстуком-бабочкой.
      3
      (88 часов до)
      Они вышли из коттеджа, прошли несколько десятков метров по аллее и вошли в подъезд длинного двухэтажного строения, отлитого из бетона - без швов, без зазоров; все это время старик молчал, не смотрел на Милова, словно тот его совершенно не интересовал. Миновав крыльцо, оказались в светлом коридоре, отделанном пластиком, матово-кремовым и как бы светившимся - в коридоре окон не имелось, но было светло. Еще одна дверь была снабжена автоматическим замком - на что он среагировал, Милов не успел понять, старик просто сделал какое-то неуловимое движение рукой. За дверью пахло хвоей, видимо, работал одоратор, но места почти не было - маленькая площадка, от которой лестница уходила вниз. Милов шагнул к ступенькам.
      - Подождите, - сказал старик, - тут лифт, зачем же терять время и силы?
      Милов остановился, все более удивляясь. Разъехались створки двери, открылась кабина, оба вошли в нее, кабина словно сама собой, без команды, двинулась, цифры стали загораться в окошках. "Восемь подземных этажей? подумал Милов. - Неожиданно. Тем интереснее..."
      На восьмом был снова автоматический замок, коридор, тот же свет, только пахло здесь уже не лесом, а морем. Старик взял Милова под руку, они пошли рядом.
      - Удивляетесь? - спросил старик.
      - Удивляюсь, - честно сказал Милов.
      - Да все очень просто: в Каспарии, как и во всем мире, чем важнее для властей то, что вы делаете, тем в лучшие условия вас ставят.
      - В Технеции, хотели вы сказать,- не удержался Милов, чтобы не поправить. Старик только махнул рукой - жест ясно показывал, что ему, старику, на такие мелочи, как изменение названия, наплевать. Однако, опасаясь, быть может, что его недостаточно верно поймут, он все же прибегнул к помощи языка:
      - На моем веку бывали всякие перемены, но все в конце концов возвращалось к центру тяготения - вернется и на сей раз, чуть раньше или чуть позже, но обязательно, и старые названия тоже вернутся - к чему же мне насиловать свою память и запоминать какие-то идиотские словечки? До этого я не унижусь.
      Милов кивнул, показывая, что все понял, и спросил:
      - Что же вы такое здесь делаете, что вам создали такие вот условия?
      - Дойдем и до этого - потерпите, в коридоре о делах не принято. Милов усмехнулся.
      - Значит, и в этом технеты подражают людям, - сказал он, не спрашивая, а как бы констатируя факт. Старик усмехнулся:
      - Насекомое летает при помощи крыльев, и птица, и летучая мышь; можно ли сказать, что кто-то из них подражает другому? Просто способ продиктован условиями.
      - Ну, работать заставляют и другими способами, - не согласился Милов.
      - Зависит от характера работы, - ответил старик, склонив голову к плечу. - Вот сюда, прошу.
      Они вошли в просторную комнату, по обстановке - смесь кабинета, библиотеки и гостиной. Стены-в книгах, в шкафчиках с дискетами, компьютер на столе в углу и прочая, как это теперь называется, оргтехника: факс, ксерокс, два телевизора, несколько телефонов. В другом углу тоже стол - на этот раз письменный, а посреди комнаты полукруглый диван и три кресла окружали низкий овальный столик, за каким удобно пить кофе или еще что-нибудь, не требующее солидной закуски. Словно угадав мысли Милова, старик сказал:
      - Чашечку кофе? Не стесняйтесь, вы мой гость, а гость, как известно, - хозяин в доме.
      - Не найду сил отказаться, - сознался Милов.
      - Ради Бога, к чему отказываться от того, что доступно? И так остается слишком много вещей, отказ от которых неизбежен. - Старик гостеприимно указал Милову на кресло, отошел к стене, открыл один из шкафчиков - там оказалось все, что требуется, чтобы приготовить кофе - и, судя по запаху (подумал Милов, принюхиваясь невольно, пока кофемолка жужжала), кофе хороший. Милов хотел помочь накрыть столик.
      - Нет-нет, позвольте мне выполнить долг до конца.
      Запах обжигал ноздри, потом чашка оказалась перед Миловым, и он с болезненным наслаждением сделал глоточек - первый за все последние дни. Старик медленно, понемножку отпивал, не глядя на гостя, давая ему время прийти в себя.
      - Еще чашечку?
      Милов хотел отказаться, но не смог:
      - Если это не очень беспардонно с моей стороны...
      - Ну, друг мой, пусть это вас волнует так же мало, как меня. За кофе, да и за все остальное, платят те, quae nos hic protegit, - ответил хозяин строкой из Gaudeamus'a.
      Наконец кайф закончился, казалось, но, как выяснилось, еще не до конца.
      - Сигару? Сигарету? Да не стесняйтесь, если мы с вами договоримся, всех подобных благ и у вас будет предостаточно - куда больше, чем, скажем, свежего воздуха.
      - Хотелось бы прижиться, - сказал Милов, лишь наполовину в этот миг играя роль, на вторую же половину - искренне. - Чем же нужно обладать для этого?
      Старик ответил не сразу - он раскуривал тонкую сигару с мундштуком.
      - Технеты ведь не курят? - зачем-то спросил Милов.
      - Вы думаете? Впрочем, это их дело, - пробормотал старик, углубившийся, похоже, в свои мысли. Он курил молча, Милов сидел тихо отдыхал, и ему хотелось, чтобы это состояние расслабленности продлилось побольше, хотя он понимал, что передышка будет краткой, а продолжение, возможно, окажется куда более сложным, чем все, что было до сих пор. Старик держал сигару осторожно, чтобы пепел не упал. Кажется, сигара доставляла ему истинное удовольствие. Милов между тем невольно ощущал, как бесполезно утекает время, которого оставалось все меньше - утекает без толку, без всякой пользы, принося, наоборот, все более реальное ощущение опасности. И это даже не предчувствие было уже; это было самое настоящее знание.
      4
      (87 часов до)
      - Ну вот, - сказал наконец старик, словно бы успел к этому мгновению привести свои мысли в полный порядок и мог теперь уделить внимание и своему собеседнику. - Можете чувствовать себя как дома. Или, во всяком случае, в полной безопасности. Думаю, это должно вас устроить.
      - Звучит сладостно. - Милов позволил себе вежливо улыбнуться. - Но недостает информации. Почему я могу чувствовать себя тут легко и безмятежно? И еще: разве мне угрожала какая-то опасность?
      - Ну полно, полно, - проговорил старик укоризненно. - Не будем разглядывать загадочные картинки - помните, было в свое время такое развлечение? Я вовсе не собираюсь скрывать от вас что-либо. Понимаю, что многое нельзя понять сразу, не зная подлинных обстоятельств. Поэтому готов ответить на вопросы, если вам будет угодно их задать.
      Милову было угодно.
      - Если я приглашен в гости, - сказал он, сохраняя на лице все ту же светскую улыбку, - то хотел бы знать хотя бы имя хозяина дома.
      - На этот вопрос могут быть даны разные ответы, - сказал старик серьезно. - Если придерживаться формальной стороны, то хозяин этого дома, как и этой земли, и всего прочего, - великое и могучее технетское государство. Но вопрос можно сформулировать иначе: кто здесь распоряжается? Или еще проще: кто таков я? Ответ будет необычайно простым: мое имя Орланз, и командую здесь я.
      Милов кивнуд:
      - Не буду делать вид, что очень удивлен.
      - Я бы все равно не поверил. Потому что знаю: вам уже приходилось слышать обо мне.
      - Но, видимо, и вам известно нечто обо мне?
      - Иначе как мы могли бы встретиться?
      - И все же: как это произошло?
      - Меня попросили оказать вам помощь - в случае, если вы ее попросите и даже в таком случае, если вы не сможете или не захотите обратиться ко мне, но я сам сочту, что некое содействие вам необходимо. Вот сейчас, по моему убеждению, такое время наступило.
      - Что же мне грозило?
      - Мсье Милов, не нужно рисовать загогулины. Пусть наш разговор развивается по прямой. Вы прекрасно знаете, что вам грозило. Но, может быть, нуждаетесь в подтверждении?
      - Всегда полезно убедиться в своей правоте.
      - Сделайте одолжение. Прежде всего хочу сообщить вам: кто вы, откуда и почему оказались здесь - мне известно. И вы догадываетесь, из какого источника: из того же, откуда поступила просьба помочь вам. Это те же люди, от которых вы в свое время узнали о моем существовании. Будем считать этот факт установленным?
      - Согласен.
      - Далее. Вы по причинам, которые мне понятны, хотели попасть на Базу. И попали. Попали в руки Базы. И это грозило - и в какой-то степени еще продолжает грозить вам - серьезными неприятностями.
      - Н-ну... было бы интересно услышать, какими именно.
      - Для этого я и пригласил вас сюда. И - если отступить подальше во времени - для этого я выкрал вас у.того департамента, в чьем ведении вы находились. Я в общих чертах представляю, чего База от вас добивалась. Речь шла о некоем грузе, не так ли? И о необходимости обеспечить пересылку этого груза через восточную границу Технеции. Нет, мне не обязательно ваше подтверждение, я и так знаю, что вы понадобились именно для этого.
      - Мои скудные возможности были явно переоценены, - заметил Милов.
      - Скромность безусловно украшает человека до тех пор, пока не переходит определенных границ, за которыми превращается в глупость. Вы не обиделись, надеюсь... Так вот. Их проект заключается в том, что упомянутый груз будет продан (вернее, он уже продан, контракт заключен, но деньги еще не заплачены) кому-то там, на востоке.
      - Мсье Орланз, на сей раз, кажется, моя очередь напомнить о разговоре без экивоков. Если ух вы решили называть вещи их именами...
      - Вы правы. И в самом деле глупо объясняться символами, тем более что они никого не ввели бы в заблуждение. Да, несомненно, речь вдет о ракетах; о тех самых ракетах, о которых вы, не исключено, забыли, потому что наши общие друзья ведь не ставили перед вами никакой задачи, связанной с этими симпатичными устройствами и которые сейчас заставляют вспомнить о себе. Да-да, именно ракеты с ядерными головками. Они до сих пор уцелели и пока еще никому не причинили вреда; однако эта безмятежная пора, когда они дремали под охраной на складе, кажется, пришла к концу. Иными словами, на этот груз нашелся покупатель, готовый заплатить немалые деньги. Я не строю гипотез, поэтому не стану высказывать предположений, зачем эти ракеты, чей срок годности, кстати сказать, близок к истечению, кому-то вдруг понадобились; может быть, как раз по причине увеличивающейся опасности от их хранения, а может быть, совсем по иным мотивам. Допустим, кто-то хочет купить их просто для того, чтобы разрядить и тем самым избежать каких бы то ни было осложнений, связанных с ними, в будущем. Но так или иначе, на этот товар возник спрос. Скажу даже больше, чтобы вам стал ясен общий характер операции: этот спрос возник на вое-токе.
      - Вы хотите сказать, что он понадобился России? Но Россия за это платить не станет.
      - Я и не называл этой страны, отнюдь. Речь идет о другом востоке, их ведь, как вы знаете, имеется неимоверное количество, всяких востоков разумеется, если не рассматривать вопрос географически. И груз, о котором я говорю, - именно груз, друг мой; я человек достаточно суеверный и потому всегда опасаюсь подслушивающей аппаратуры, а потому и избегаю конкретных упоминаний и вас призываю к тому же - итак, груз там весьма нужен для каких-то целей. В случае, если он уйдет в соответствии с этим планом, деньги будут получены и до последнего гроша пойдут руководству и будут истрачены на абсолютно бессмысленные вещи, не говоря уже о том, что большую половину их просто разворуют само руководство и их ставленники.
      - Разве технетам свойственно воровать?
      - Мы ведь уже говорили о том, что они обладают многими людскими чертами. Воровать - не работать, воровать легче и выгодней. Одним словом... Впрочем, это уже наши внутренние дела, и они вас совершенно не интересуют. Итак, вот ситуация, которой мы с вами сейчас занимаемся: есть продавец и есть покупатель. Первый хочет продать, второй - купить. Условия устраивают обе стороны. Избавившись от товара, продавец вздохнет с облегчением: как-никак, он обладал товаром не на законных основаниях, ракеты обладают не только колоссальным фугасным зарядом, но и не менее взрывчатым компрометирующим. Продажа их, таким образом, пойдет лишь на пользу Технеции, не так ли?
      - Не совсем понимаю, - сказал Милов. - Вы хотите убедить меня в том, что замысел Базы можно только приветствовать и нужно всячески содействовать этой самой продаже? Но какое отношение к интересам Технеции имею я?
      - Если бы я рассуждал по этой схеме, то и пальцем не шевельнул бы ради того, чтобы вытащить вас с Базы, кто бы меня об этом ни просил. Нет, дело обстоит несколько сложнее. В самых кратких словах обрисую положение вот как. Вам надо спастись. Единственный способ сделать это - покинуть Технецию как можно скорее. Я готов оказать вам в этом содействие, поскольку ваше спасение не противоречит моим интересам. Но я не альтруист. Жизнь научила меня стараться извлекать из любого сочетания обстоятельств хотя бы маленькую выгоду. Так и в нашем случае. Я помогаю вам выжить и вернуться домой, вы же помогаете, в свою очередь, мне осуществить одну несложную операцию.
      - Интересно: какую же? Может быть, она мне не по силам?
      - О содержании её вы узнаете в свое время. Пока могу Лишь заверить вас: вы с нею сладите.
      - Вы так во мне уверены?
      - Мы знаем о вас много, да и вас знаем, друг мой, тут сохранилось не так ух мало людей, помнящих вас по прежней, дотехнетской жизни. И у нас есть все основания полагать, что вы способны справиться с этим. Кстати, подобного же мнения о вас были и те, с кем вы разговаривали на Базе, не правда ли? Господин Клеврец в частности? Я очень уважаю его как специалиста. К сожалению, до меня дошла весть, что у него какое-то расстройство здоровья.
      К счастью, не смертельное.
      Разговор о здоровье Клевреца Милов предпочел не поддержать.
      - И все же я не представляю себе, каким образом мог бы сейчас выкрутиться... Вы говорите: покинуть Технецию. Не думаю, что это очень просто. Границу у вас охраняют достаточно добросовестно.
      - На что же вам дана голова? Думайте! Я потому и пригласил вас сюда: именно здесь мы можем обеспечить вам Наилучшие условия для работы мысли. У меня тоже нет готового рецепта для вашего спасения. Есть Лишь желание содействовать - и кое-какие возможности для этого. На то, чтобы обдумать способ решения задачи, у вас будет целых два дня.
      Целых два!
      - Немного, - сказал Милов на всякий случай.
      - В этом мы не властны. Потому что, как мне представляется, ваше возвращение домой Легче всего увязать именно с торговой операцией, о которой мы с вами уже говорили; с операцией, что готовит База. Операция, Насколько мне известно, должна начаться через неделю, перенести сроки - не в нашей власти, а дня три-четыре вам понадобятся на то, чтобы оказаться в той группе, которая и будет реализовывать план - их план. Это можно только изнутри: никакое нападение на транспорт с грузом невозможно, я уверен - он будет прекрасно охраняться, да и маршрут его следования вряд ли удастся уточнить: он предельно засекречен, а может быть, вообще из нескольких возможных будет избран лишь в последний миг. Нет, вам надо быть в той группе - как это и предполагали те, кто ставил перед вами задачу номер один.
      - Они действительно ставили задачу, - кивнул Милов. - Но потом сами же меня отстранили. Оказалось, что меня обрабатывали слишком...
      Старик не дал ему договорить:
      - Мы узнали об этом практически сразу же, и, признаюсь, это обстоятельство немало нас озадачило. Дело в том, что, как только я узнал о том, что вас задержали тут, буквально у меня перед носом, мне стало ясно, что вас придется вытаскивать. Первоначально мы рассчитывали, что вас официально введут в состав конвоя - ну а мы сумеем связаться с вами, объяснить обстановку и тэ дэ. Однако этот план сорвался. Мы стали думать над другими вариантами. Мы вовсе не глупы. Вот вам пример: мы ни на мгновение не усомнились в том, что на самом деле вы сохранили - или быстро восстановите - человеческую ясность мышления. Если бы мы не знали этого, то не стали бы строить на вас какие-то расчеты. Наоборот, это происшествие только укрепило нашу уверенность в том, что любая работа вам по силам. И мы решили вытащить вас оттуда, раз уж они не смогли вас использовать. Решили и вытащили. Вам только казалось, что если ваш охранник выбыл из игры, то за вами никто не приглядывал. Смотрели. Кстати, группа, к которой вы в последний миг присоединились, несколько часов была вынуждена ждать подходящего момента для выхода. Нет, не рядовые технеты, конечно, - им приказали ждать, и они ждали, скомандовали - и они пошли. Я говорю о тех, кто дал команду на выход. А начальство Базы...
      - Кстати, - сказал Милов, - они мне хоть что-то обещали в случае успешного выполнения...
      - Они соврали бы, и вы это прекрасно знаете.
      - А откуда, собственно, мне знать это?
      - М-м... Своя логика в вашем замечании есть. Н-да. Ну, что же придется снабдить вас еще кое-какой дополнительной информацией.
      - Могу только приветствовать.
      - Видите ли, мистер Милов (ухе не "мсье", подумал Милов мельком, форсит, брандебур с бакенбардами, пижон старый!), избавиться от ракет и получить за них весьма пристойные деньги - таков план Базы, но не весь план, а лишь его меньшая половина. И если вы хоть на минуту задумаетесь над ним, то поймете, что в плане этом, в самой его основе, заключается определенная опасность для продавца. Впрочем, я уверен, что и эта минута вам не нужна: вы наверняка успели уже раньше проанализировать все обстоятельства. И поняли если не все, то многое.
      - Я понял во всяком случае, - сказал Милов, - что тащить краденые ракеты через Россию весьма рискованно. Это ведь не пакетик с иголками. И Россия - не пустыня. А если покупатель - не она, то, значит, Россия - лишь некое расстояние, которое нужно преодолеть. Но ведь есть и другие способы морем, например?
      - Разумеется. Но при условии, что покупатель сам имеет доступ к морям.
      - Вы правы... Да, вовсе не сказано, что покупатель не находится на территории страны. Он - не государство, однако... Орланз!
      - Я вас слушаю.
      - Вы должны сказать мне: кто покупатель? Старик развел руками.
      - Дьявол... Орланз, тогда мне надо попасть в этот конвой!
      - Постойте. Вы думаете, что уже все поняли? О нет!
      - А, да...
      - Все ведь отдают себе отчет в том, что транспортировка такого груза по территории России начиная с самой границы чревата множеством опасностей. И основная заключается в том, что груз будет обнаружен - на границе или позже, уже в глубине страны... Это одинаково плохо и для покупателя, и для продавца...
      - Думаете? Постойте, постойте... Нет, тут вы ошибаетесь, Орланз: вовсе не одинаково. Покупателю действительно все равно: он в любом случае теряет и товар, и деньги. Но вот что касается продавца... Если груз задержат где-то в сотнях километров от границы, продавец тут совершенно ни при чем: он делает большие глаза, разводит руками и знать ничего не знает; нельзя доказать, что перехваченные ракеты проданы им и перед тем годами хранились у него. Но вот если их хватают за руку на месте преступления - во время перехода, - то может возникнуть международный скандал... И никак не в пользу Технеции. Так?
      - С удовольствием слежу за ходом вашей мысли.
      - Значит, База должна как-то подстраховаться от самой возможности такого скандала, не так ли?
      - А вы на их месте поступили бы иначе? Милов помедлил:
      - Я в какой-то мере уже знаком со здешними нравами. Моту поставить себя на их место. И...
      - Ну, ну? Горячо, как говорят в детских играх.
      - Тут может быть подстраховка с развитием. То есть не только избежать скандала для себя, но и вызвать его - в адрес соседа...
      - Умница. А каким способом?
      - Понял. Я понял, Орланз! В случае осложнений на границе груз просто уничтожается. Для этого он должен быть всего лишь заминирован. Остальное просто: скажем, сигнал по радио...
      - Действительно, очень просто.
      - Но послушайте... это ведь ужасно!
      - Ну, головки вряд ли сработают: думаю, что их и повезут отдельно, и вообще...
      - Пусть ядерного взрыва и не будет - но ведь все это поднимется в воздух! Вспомните Чернобыль!
      - Никто его и не забывал. Но если взрыв происходит не на территории Технеции, а на земле соседа, то кто виноват? Сосед, естественно! Не так ли?
      - Но ведь тем, кто будет поражен, от этого не легче!
      - Безусловно, но кто будет поражен?
      - А кто может гарантировать, что это не будут граждане Технеции?
      - Ветер.
      - Ветер?.. Черт!
      - Сейчас устойчивый ветер с запада. И есть гарантии, что он продержится еще не менее двух дней.
      - Вот теперь обстановка действительно ясна мне.
      - Вы понимаете, Милов? Вы не только должны спастись на своей земле; ваша задача еще - и предотвратить несчастье.
      - Согласен.
      - Здесь, на технетской территории, я помогу вам чем смогу. И, разумеется, вы сможете опереться на тех людей, что находятся в вашем распоряжении.
      - Не понимаю вас, Орланз.
      - Прекрасно понимаете. Но мне не нужны ваши подтверждения. И я не собираюсь выпытывать у вас, где этот отряд находится сию минуту: мне не интересно. Это ваши проблемы, Милов. Я просто знаю, что у вас есть на кого опереться. А сейчас - как вы недавно заметили - вам и в самом деле надо попытаться каким-то образом подключиться к конвою.
      - Звучит заманчиво, согласен. Но только вы похитили меня оттуда; каким же способом я смогу теперь попасть в ту группу?
      - Возможны варианты. Мне представляется самым простым - вернуть вас туда. Предположим, вы подставитесь, и они вас схватят. Если это произойдет достаточно естественно, они клюнут.
      - Но вряд ли доверят мне выполнение задачи...
      - А куда им деваться? У них нет другого исполнителя. Просто вы сообщите им, что память вернулась и вы восстановили все, что должны сказать и сделать на границе. Они, конечно, припишут это действию каких-то средств, предположат, что вы сбежали именно для того, чтобы добраться до этих средств, до какого-то тайника, и воспользоваться ими - что, я полагаю, будет не так уж далеко от истины. Безусловно, это могло бы в какой-то степени подорвать их доверие к вам, если бы они такое доверие испытывали, но смею заверить вас: у них не было и тени доверия к вам. Конечно, вы будете весьма ограничены в действиях. Не согласны? Ну хорошо. Я же сказал вам: думайте!
      - Да тут и думать нечего, - сказал Милов с великой уверенностью. Стоит мне снова попасть в их руки - и не знаю, как кто, но вы-то уж меня больше не увидите. Вам не приходилось сталкиваться с ними вплотную, когда все козыри у них на руках? Да и кроме того... Боюсь, что господин Клеврец расстроил свое здоровье не без моей помощи; при этом он наверняка убедился, что я восстановил не только память. Нет, это вариант для самоубийцы. А если они, схватив меня, выколотят и отчет о& этом нашем разговоре - как это отразится на вашем самочувствии?
      Орланз чуть заметно улыбнулся:
      - Ну, я для них - фигура неприкасаемая. Пока, во всяком случае.
      - Тогда поверьте мне на слово. Однако, как мне представляется, ваше предложение не исчерпывает всех возможностей?
      - Ну, оно было сделано не всерьез, вы же понимаете. Разумеется, я сделаю все мыслимое, чтобы максимально приблизить вас к нужной позиции.
      - Уж раз вы ставите передо мной такую задачу, вы просто обязаны это сделать. Я все-таки не заурядный наемник. Я вообще не наемник, если уж на то пошло.
      - Да, это мне известно...
      - Тогда давайте наконец поговорим всерьез.
      - Пойдемте пообедаем, - предложил старик. - У нас кормят не по технетскому меню, так что вы останетесь довольны. Там и побеседуем.
      - Самое время, - согласился Милов. Замечание это, весьма возможно, одновременно относилось и к разговору, и к обеду, время которого, как казалось, наступило уже сто лет тому назад.
      5
      (85 часов до)
      - Скажите, Орланз, а чем вызвано такое, я бы сказал, трогательное отношение к моей особе? И даже - если шире - вообще к России, которую здесь, как все мы знаем, не очень-то любят?
      - Полагаю, вы задали вопрос всего лишь для препровождения времени. Орланз несколько секунд смотрел на своего гостя - или теперь уже не гостя? - в упор. - Насколько я осведомлен о вас, все нужные для ответа знания у вас имеются в избытке. Я настолько уверен в этом, что даже не стану устраивать вам экзамен. Вместо этого расскажу о месте, куца вы попали и где останетесь очень недолго. Подразумевается, что вы, направляясь сюда, постарались узнать об этой стране не меньше хотя бы, чем знаем мы, живущие здесь люди. Человеки. Вы осведомлены, я полагаю, о наших проблемах - пусть и в общем виде. Так вот, для начала я познакомлю вас с нашим статусом тех, кто продолжает оставаться здесь людьми. Технеты весьма практичны, пусть это и примитивный практицизм, но нередко именно такой бывает полезным. Каждый из нас пользуется благами жизни, а начинаются эти блага, как вы понимаете, не с кофе и сигар, но со степени свободы и независимости, какую вам предоставляют, каждый из нас обладает этим в линейной зависимости от той пользы, которую он приносит технецийской системе. Что касается меня, могу сказать без ложной скромности: я приношу стране куда больше пользы, чем дюжина ее средних полноправных граждан - хотя полноправным я формально все же не являюсь, но мне на это наплевать, да и им, думаю, тоже.
      - Что же, прекрасная позиция, - похвалил Милов.
      - Вероятно, - продолжал со смешком старик, - собираясь сюда, вы постарались обновить свои знания по истории страны. Мы, люди, порой еще позволяем себе это, хотя технеты прекрасно обходятся без истории: так спокойнее. Так вот, если вы обращались к нашей истории...
      - Не раз, - сказал Милов.
      - То должны помнить, поскольку вы не так уж молоды, хотя далеко не так стары, как я, - должны помнить, что до того, как технеты пришли к власти, мы были активным народом и, я бы сказал, неглупым; наши ученые (когда я говорю "наши", то имею в виду живших здесь независимо от их этнической принадлежности) были ничуть не хуже прочих, а в одной-другой области мы даже вели; не случайно ведь до самой идеи технецизма додумались именно здесь: для того чтобы совершить эпохальную ошибку, нужен порой не меньший талант, чем для достижения эпохального блага.
      - Однако технеты провозгласили, что они делают все лучше, чем люди, осторожно вставил Милов.